Великое Вагнер Николай

Протянувшийся почти на двадцать километров грандиозный лабиринт залов, проходов, спусков, туннелей и коридоров был открыт и исследован учеными в середине прошлого века. Сейчас пещера стала популярным местом, куда стремятся попасть путешественники со всех концов Европы. Постойна хорошо оборудована для приема туристов. Узкоколейная железная дорога протяженностью в семь километров позволяет посетителям заглянуть в отдаленные уголки подземного царства, не преодолевая тех трудностей, с которыми сталкивались первые исследователи пещеры. Нужно только запастись теплой одеждой (ведь температура в залах Постойны зимой и летом – восемь градусов по Цельсию), а также накинуть непромокаемый плащ, чтобы укрыться от подземной капели.

Немало каменных шедевров можно увидеть в подземных залах. Среди них большой сталагмит Кипарис, и вправду похожий на стройное дерево, изваянный природой Мальчик с Пальчик, выглядывающий из-за каменной колонны, ажурная сталактитовая Драпировка, сотканная из тончайших нитевидных натеков. Освещенная изнутри, она переливается всевозможными оттенками красного цвета, от розового до ярко-алого.

Стены залов кажутся то отлитыми из металла, то сделанными из слоновой кости, поблекшей от покрывающей ее пыли. Огромные колонны самых замысловатых форм подпирают своды, украшенные многотонными каменными «сосульками». Порой целый частокол колонн заполняет пространство зала, и поезд едет словно в каменном лесу.

Кое-где с потолка, принося с собой растворенную в ней известь, капает вода. С пола пещеры поднимаются сталагмиты. Много тысячелетий понадобится им, чтобы встретиться со свисающими сверху сталактитами: ведь растут они очень медленно – по одному миллиметру за сто лет!

Но вот узкоколейка ныряет в темный туннель и выезжает из него уже на краю крутого обрыва. В глубокой теснине под ногами шумит бурная речка Пивка. Недалеко отсюда она уходит с поверхности под землю и, пробежав по пещере девять километров, выходит на свет уже под названием Уницы.

У подземного озера поезд делает остановку. Здесь можно увидеть уникальных земноводных, живущих только в динарских пещерах – протеев. Протей всю жизнь проводит под землей в темноте и поэтому лишен зрения. Слепые в пещерах также пауки и скорпионы, и даже рыбы, живущие в подземных озерах.

Пещера Постойна

Путешественник, желающий увидеть побольше, может покинуть поезд и двинуться пешком по бетонированной дорожке, огороженной перилами. Она круто поднимается вначале на сорокапятиметровый глыбовый навал Большой горы. (В этой подземной стране есть и свои горы!) Вокруг высятся десятиметровые натечные колонны, а между ними поднимается с пола молодая сталагмитовая поросль, словно подрастающая каменная трава. Затем по Русскому мосту, перекинутому через тридцатиметровую расщелину, дорожка уводит путника в фантастические залы Красивой Ямы. От нее трасса пологим серпантином спускается к пятисотметровому искусственному туннелю, соединяющему Постойну с пещерами Черна и Пивка. Пройдя по длинному балкону, вырубленному в скале вдоль журчащей по камням речки Пивки, турист оказывается на дне величественной природной шахты-провала Пивская Яма. Отсюда сорокаметровый подъем по асфальтированной тропинке выводит, наконец, на поверхность в пяти километрах от входа в пещеру.

Больше всего поражают в Постойной Яме гигантские размеры залов и галерей. Например, Большой зал, приспособленный для концертов, может вместить до десяти тысяч зрителей! Причем акустика его превосходна. Даже небольшой камерный оркестр звучит здесь с мощью невиданного органа.

Трудно даже сравнивать словенскую пещеру с российскими или украинскими подземными полостями. Знаменитая Кизил-Коба – Красная пещера в Крыму со всеми своими многосотметровыми галереями, гротами и водопадами могла бы уместиться в одном-двух залах Постойной Ямы. Нет слов, многие наши пещеры на Урале, в Сибири и на Кавказе не уступают ей по красоте. Но размеры их несопоставимы.

В Европе с подземным чудом Словении может сравниться разве что открытая совсем недавно (в 1971 году) в Италии система пещер Фразасси. Ее главная пещера – Гротта Гранде дель Венто («Большая Пещера Ветров»), протянувшаяся на 13 километров, впечатляет не меньше Постойны, особенно уникальная Сала делле Канделине («Зал свечей»), где с потолка свисают тысячи кремовых сталактитов. Необычное, немного жутковатое впечатление производит расположенная по соседству с Пещерой Ветров Гротта делле Ноттоле («Пещера Летучих Мышей»), где на сводах висят вниз головой десятки тысяч этих крохотных ночных млекопитающих. Вечером, когда заходит солнце, у входа в эту пещеру начинается подлинное столпотворение. Непрерывным потоком вылетают на ночную охоту из черного зева подземной полости рукокрылые, и в течение часа и даже дольше слышится в воздухе пронзительное попискивание и шорох тысяч крыльев. Однако подземные дворцы Апеннинских гор пока еще не так хорошо оборудованы для приема туристов.

А в Словении Постойна Яма – далеко не единственная карстовая жемчужина. Неподалеку от нее находится еще одно чудо природы – грандиозная шахта-понор Шкоциан. Понор (колодец, промытый водой в растворимых породах) так велик, что по наклонным стенкам этой карстовой воронки удалось проложить спиральную автодорогу, ведущую на ее дно. Отсюда по стотридцатиметровому наклонному туннелю можно попасть в первую систему залов, украшением которой является величественный зал Парадиз. Но главная изюминка Шкоциана – Мюллеров зал. В центре его, огороженная бетонным парапетом, зияет девяностометровая пропасть, на дне которой ревет и беснуется подземный поток: Нотранска река. Исчезая под землей возле Шкоциана, этот поток проходит под землей 20 километров и выходит на свет у самого побережья Адриатики в виде мощного источника Тимаво.

В отвесных стенках подземной пропасти Шкоциана устроены балконы, соединенные лестницами, и посетители пещеры могут спуститься на следующий уровень, пятьюдесятью метрами ниже первого. Здесь тоже немало красивых залов и проходов, один из которых заканчивается у подземного Мертвого озера. За ним начинаются неисследованные труднопроходимые продолжения Шкоциана, разведка которых еще впереди.

Перейдя пропасть по Ханкееву мосту, повисшему над бездной, можно постепенно спуститься к реке, пройти мимо большого Харонова озера и выйти в Длинный и высокий зал – Шмидлову Дворану. Из нее турист попадает на дно Большой провальной воронки, откуда уже несложно подняться на поверхность. В мире нет, пожалуй, другого места, где не вооруженный специальным снаряжением путешественник может забраться по подземным ходам на двухсотметровую глубину!

Тем не менее самой притягательной из пещер Словении остается все же Постойна Яма. Уступая Шкоциану по глубине, она завораживает зрителя сказочной красотой и разнообразием своих залов, их грандиозными размерами. Привлекает туристов и возможность совершить по подземному миру многокилометровую поездку в открытом вагончике узкоколейки.

И отправляясь в путешествие по Адриатике, стоит уделить внимание не только живописным островам Далматинского побережья или древним стенам Дубровника и Сплита. Впечатление от этого уголка Южной Европы будет неполным, если не увидеть жемчужину Динарского Карста – пещеру Постойна.

ПЛИТВИЦКИЕ ОЗЕРА
(Хорватия)

Дорога вьется по сухим, покрытым чахлой растительностью отрогам Динарских гор. Но вот машина взлетает на невысокий гребень перевала, и сердце невольно замирает от восторга. Прямо под ногами, у подножья хребта Мала-Капела, лежит глубокая, похожая на ущелье, долина речки Корана («Корона»). А в долине, среди сочной зелени буковых лесов, протянулась, словно нитка драгоценных бус, цепочка бирюзово-синих озер, отделенных друг от друга пенными каскадами. Это – прославленные Плитвицкие озера – самая драгоценная природная жемчужина Далматинского берега Адриатики.

В первый момент даже не верится, что в безводной карстовой области, среди лысых скал и трещиноватых известняковых плоскогорий может возникнуть такой дикий романтический ландшафт. На восьмикилометровом отрезке долины река падает на 133 метра, и на поперечных ступенях ее русла разместились шестнадцать больших и малых озер, воды которых смотрятся, как ступени удивительно красивой лестницы, отражающие зеленые склоны и голубое небо.

Но главное чудо ожидает путешественника впереди. В это трудно поверить, но на шестнадцати ступенях озерной лестницы река и ее притоки образовали сто сорок водопадов! Каждое озеро переливается в нижележащее пенным каскадом водопадных струй. Водопады срываются в озера и с крутых склонов ущелья, превращая всю долину в нескончаемую симфонию льющихся и шумящих потоков, окруженных радугами в облаках брызг!

Самый большой из Плитвицких водопадов падает с высоты восемьдесят метров. Зимой, когда холодный ветер – бора – скатывается с гор в ущелье, водопады застывают, превращаясь в сверкающие ледяные каскады. Вся местность в это время укрыта белым ковром, и только голубоватые ледяные блюдца озер выделяются на фоне заснеженной долины. А летом, в солнечный день, цвет воды меняется от озера к озеру, от водопада к водопаду, представляя удивительную палитру оттенков: от изумрудно-зеленого до опалово-бирюзового. Особенно впечатляет красивейший из Плитвицких водопадов – Пад-Корана («Водопад короны») – подлинный шедевр, возникший из воды и камня…

Первое сверху озеро – Прощанское – лежит на высоте 636 метров над уровнем моря, а последнее, озеро Новаковски-Брод – на высоте 503 метра. Крупнейшее из всей озерной цепочки озеро Козьяк занимает площадь больше восьмидесяти гектаров, а глубина его превышает сорок метров.

С главной вершины Мала-Капелы – горы Селицки-Врх, с высоты почти 1300 метров, открывается панорама долины и окружающих ее зеленых гор. Река Матица (такое имя носит верхнее течение Кораны) пронизывает одно за другим все шестнадцать озер, подпруженных естественными плотинами из известкового туфа-травертина. С плотин низвергаются вниз десятки водопадных струй самого причудливого облика. Плитвицкие водопады непохожи на большинство водопадов мира, которые непрерывно разрушают свой гребень, медленно отступая вверх по течению. У хорватских каскадов происходит обратный процесс: травертиновые барьеры постоянно растут за счет отложения новых слоев туфа из насыщенной карбонатом кальция воды. Каждый год уступы водопадов делаются выше на 10–30 миллиметров. Таким образом, уже через сто лет водопад Пад-Корана, например, вырастет на три метра. Глубже станет и озеро, из которого сливаются вниз его струи.

Как и во многих других местах Динарских гор, в долине Кораны часто встречаются карстовые пещеры. Спелеологи насчитывают в районе озер 36 глубоких и живописных подземных полостей. Пусть они не так знамениты, как самая протяженная пещера в Динарах – Постойна Яма или глубочайшая карстовая шахта Шкоциан, но забравшемуся в долину любознательному туристу не стоит пренебрегать посещением здешних подземных дворцов, тем более что расположены они совсем рядом с озерами и водопадами.

Если перейти реку по мостику ниже второго Плитвицкого водопада, то узкая тропинка через полсотни метров приведет к входу в пещеру Голубняча. Сорокашестиметровая арка входа приглашает войти в «Приемный зал». Отсюда тридцатиметровый коридор ведет в «Цилиндрический зал», а оттуда расходятся туннели, ведущие в следующие гроты пещеры. По богатству природных «украшений» на стенах, полах и потолках залов Голубняча, пожалуй, не уступит прославленной Постойной, только здесь все миниатюрнее. Ведь и сама пещера намного меньше своей словенской соседки – ее длина всего 165 метров.

А у четвертого водопада, всего в двухстах метрах ниже по течению, находится пещера Мрацна («Мрачная»). Действительно, облик ее более сумрачный, чем у Голубнячей. Здесь меньше сталактитов и сталагмитов, зато обитает куда больше всякой живности. Кроме типично пещерных крабов, насекомых и пауков, в Мрацной нашли приют целых три вида летучих мышей: малый и большой подковонос и очень редкий в Хорватии длиннокрыл. Археологи и палеонтологи сделали в Мрацной немало ценных находок. Еще в каменном веке древние обитатели Динар обнаружили и обжили эту пещеру. Да и трудно было бы ее не заметить: вход в Мрацну хорошо виден с реки и представляет собой огромную щель шириной в 24 метра и высотой в 7 метров.

В окрестностях Плитвицких озер, в глухих буковых и еловых лесах можно встретить медведя и рысь, волка и выдру. Ближе к озерам держатся стаи диких голубей, а в лесной чаще весной токуют глухари. У них здесь немного врагов – разве только сокол-сапсан да филин. Есть тут и редкие птицы: голубой зимородок и орел-змееяд. А на лесных полянах любители цветов могут увидеть исчезающий в Европе уникальный цветок – венерин башмачок (самую северную орхидею на планете).

Одно из Плитвицких озер

Конечно, в прежние времена лесные дебри в ущелье были еще гуще и непроходимей, да и занимали большую площадь. Угрюмые чащи по берегам Кораны пользовались недоброй славой у окрестных жителей, они величали этот край «Дьявольски врт» («Чертов сад»). Увы, в наши дни многотысячные толпы туристов, стремящихся увидеть этот живописный уголок Хорватии, зачастую невольно губят природную среду, вытаптывая и загрязняя долину, особенно возле выигрышных обзорных точек. Ведь вся протяженность озерной цепочки – каких-то восемь километров, и плотность людского потока в погожие летние дни очень велика.

Сейчас район Плитвицких озер объявлен Национальным парком, а полторы тысячи гектаров возле самых озер стали строго охраняемым участком. Хочется верить, что «симфония льющихся вод» сохранит свою красоту, и каждый путешественник, прибывший на берега Адриатики, сможет еще полюбоваться удивительной долиной, где на каждый километр приходится по два озера и по двадцать водопадов.

ПИРЕНЕИ
(Испания – Франция)

Три самых знаменитых горных хребта Европы: Альпы, Карпаты и Пиренеи – на редкость непохожи друг на друга.

Самый длинный из них – Карпаты – невысок и почти всюду доверху зарос лесом. Его мягкая живописность не изменяется даже в ущельях быстрых карпатских рек. Горными потоками их можно называть лишь условно: по ним даже сплавляют лес плотами.

Самый высокий хребет – Альпы – собственно говоря, даже не хребет, а целая горная страна из нескольких параллельных цепей хребтов, источенных и пропиленных многочисленными ледниками. Высочайшие альпийские пики поднимаются над окружающими горами на 2000 метров, но перевалы через хребты, благодаря неустанной работе ледников, невысоки и легко доступны, исключая разве что район Монблана и Маттерхорна.

Пиренеи же, вне всякого сомнения, следует назвать самым неприступным из всех хребтов Европы. Хотя высшая точка их – пик Ането – почти на полтора километра ниже Монблана, средняя высота Пиренеев больше, чем Альп. Выстроившиеся в стройную шеренгу заснеженные пиренейские исполины в большинстве своем примерно одного роста, и найти брешь в их могучем строю нелегко. Поэтому перевалы через Пиренеи в среднем в два раза выше, чем альпийские.

До недавнего времени ни одна железная дорога не пересекала Пиренеев, обходя их по атлантическому и средиземноморскому побережьям. В Центральных Пиренеях есть места, где на протяжении трехсот километров нет ни одной дороги через перевалы, лежащие на высоте порядка двух с половиной километров, и пробраться из Франции в Испанию можно только по пастушеским тропам.

Пиренеи представляют собой идеальную горную систему: длинная прямая цепь гор, от которой, подобно веткам, отходят боковые хребтики, большей частью строго напротив друг друга. Расположенные между поперечными хребтами долины углублены бешеными горными потоками до такой степени, что нередко напоминают американский Большой Каньон. В верховьях долин разместились ледниковые цирки – скалистые амфитеатры, занятые когда-то ледниками. Со стен цирков на дно срываются ленты водопадов.

Самый большой и самый знаменитый цирк находится в верховьях реки Гав-де-По на северном, французском, склоне Пиренеев и носит название Гаварни. Он намного превосходит по размерам альпийские цирки, но прославился, в первую очередь, не величиной, а своими потрясающими водопадами.

Расположен цирк Гаварни у подножья второй по высоте вершины Пиренеев – Монте-Пердидо, достигающей 3356 метров и всего полсотни метров уступающей пику Ането. Красивее нее, пожалуй, нет горы ни во Франции, ни в Испании, и если Маттерхорн в Альпах справедливо считается красивейшим из гранитных пиков, то Монте-Пердидо можно смело назвать самой красивой известняковой вершиной.

Цирк Гаварни лежит на высоте 1400 метров и окружен с трех сторон 14-километровой дугой скал, увенчанных снежниками и ледниками. Со скальных стен Гаварни, вздымающихся на 500–600 метров над дном цирка, падают вниз целых двенадцать водопадов! Большинство из них уже метрах в ста от дна рассыпаются в мелкую водяную пыль, облаком висящую над цирком.

Лишь воды самого высокого и мощного из «великолепной дюжины» долетают до земли, преодолев тремя прыжками 422 метра в свободном полете. Водопад Гаварни долгое время считался высочайшим в Европе. Лишь в последние годы установлено, что в Норвегии есть два водопада, превышающих его по высоте. Но в сочетании с суровым пейзажем ледникового цирка и вознесшейся ввысь снежной пирамидой Монте-Пердидо французский водопад, бесспорно, смотрится намного выигрышней своих скандинавских конкурентов. Недаром его красотой восхищался Виктор Гюго, посвятивший Гаварни восторженные строки.

Когда стоишь у входа в цирк Гаварни, создается впечатление, что он невелик: десять минут ходьбы и упрешься в скалу. Но это оптический обман, вызванный прозрачностью горного воздуха: чтобы пересечь цирк, потребуется больше часа.

Преодолев по ледяному мосту бурный поток, бегущий от водопада Гаварни, можно подойти к леднику, спускающемуся с верхней части цирка, и по нему добраться до единственного прохода, ведущего отсюда к вершине. Этот перевал, носящий поэтичное имя Щель Роланда, отличается, как и все пиренейские горные проходы, сильнейшими ветрами. Но благодаря своим габаритам (ширина – 30 и высота – 80 метров), Щель Роланда превращается при «удачном» направлении ветра буквально в аэродинамическую трубу, по которой с жутким ревом, заглушающим иной раз удары грома, несется настоящий ураган. Сила его такова, что по воздуху летит не только пыль, но летят и мелкие камни, а человеку, если он идет против ветра, приходится передвигаться на четвереньках.

В известняковых склонах южного склона Пиренеев в последние годы открыто множество карстовых пещер, причем оказалось, что люди жили во многих из них еще в каменном веке. Археологи обнаружили здесь наскальные рисунки, глиняные фигурки и предметы быта наших далеких предков.

В Пиренеях расположена, в частности, вторая по глубине пещера мира – карстовая пропасть Пьер-Сен-Мартен, уходящая в недра гор на 1171 метр, и занимающая третье место пещерная система Тромба глубиной в 911 метров. (Глубже них только пещера Резо-Жан-Бернар в Доломитовых Альпах, достигающая 1602 метров.) В Пьер-Сен-Мартен находится к тому же второй в мире по величине подземный зал Верна длиной в 220, шириной в 180 и высотой в 150 метров! Больших размеров подземная полость существует только в Карлсбадских пещерах в США. Как и водотоки других карстовых районов, пиренейские реки нередко «исчезают», ныряя в подземные норы, а затем вновь появляются десятью или двадцатью километрами ниже. В условиях высокогорного рельефа это приводит к тому, что в недрах возникают порой фантастические по сложности и живописности карстовые шедевры. Например, одна из таких рек, протекающая через пещеру Сигалер, успевает образовать под землей 52 водопада высотой до восемнадцати метров!

Уходит под землю и крупнейшая из рек, начинающихся в Пиренеях, – главная река Южной Франции Гаронна. Истоки ее находятся на южном, испанском склоне хребта, рядом с пиком Ането. Пробежав несколько километров от породившего ее ледника, река срывается водопадом с обрыва и затем ныряет в карстовую пропасть Тру-де-Тор. На северном склоне Пиренеев Гаронна рождается вновь, появляясь на поверхности в виде мощного источника, носящего имя Глаз Юпитера. Собирая воды десятков многоводных притоков (осадков в Пиренеях втрое больше, чем в Москве), река быстро накапливает силу, и уже от Тулузы она представляет собой могучую водную артерию.

Правда, ее бешеный нрав, проявляющийся в неожиданных паводках и сумасшедшем течении, не позволяет организовать на ней судоходство, зато для гидроэнергетиков Гаронна – любимый объект. Для кораблей же построен вдоль реки обводный канал до самого Бордо, стоящего уже около устья Гаронны. К Средиземному морю от Тулузы тоже проложен так называемый Южный канал, и теперь буксиры и баржи плавают от Атлантики до Лионского залива вдоль всей цепи Пиренеев.

Селение на испанском склоне Пиренеев

В предгорьях хребта, с французской стороны, есть еще одно интересное место. Здесь, недалеко от города Лурд, знаменитого своим святым источником, в замке близ селения Артаньян, в семье бедного дворянина родился в 1613 году Шарль де Бату, ставший прототипом всем известного героя «Трех мушкетеров» Дюма.

Настоящие любители гор, выбирая маршрут альпинистского тура по Западной Европе, предпочитают изъезженным, исхоженным, истоптанным и перенаселенным альпийским трассам трудные пути в Центральных Пиренеях. Да и не стремящимся к спортивным восхождениям путешественникам есть что посмотреть в этих горах. Глухие, лишенные дорог, а нередко и троп, горные ущелья, нетронутая природа, обилие водопадов, ледниковых цирков и пещер гарантируют туристу максимум впечатлений. Животный мир Пиренеев тоже сохранился лучше, чем в Альпах. Здесь можно встретить серну и козерога, попадаются кабаны и медведи, а также совсем уж редкие в европейских лесах волки.

Из наших же российских гор Пиренеи больше всего походят на Кавказ. Они, правда, пониже ростом, но красотой своих заснеженных хребтов и перевалов, озер и водопадов не уступят своему более высокому собрату. Высочайшие пиренейские вершины не менее трудны для восхождения, чем Ушба или Казбек. А горнолыжники найдут здесь даже более широкий выбор оборудованных трасс, которые построены теперь даже в Андорре.

Но какая бы причина не привела сюда путешественника: альпинистский азарт, горнолыжная лихорадка, увлеченность пещерами или простая любознательность – он все равно уедет на родину с ощущением, что узнал удивительный, непохожий на остальную Европу суровый и величественный мир. И в памяти его надолго останутся снежные пики вершин грандиозного горного барьера, разделяющего Францию и Испанию.

МЕТЕОРА
(Греция)

В самом сердце древней Эллады, примерно в 80 километрах к западу от горы Олимп, располагается необычный уголок Балканского полуострова, в равной степени могущий называться как чудом природы, так и шедевром рук человеческих. Обычно, говоря об этом районе, употребляют выражение «скальные образования Метеоры». На самом деле они представляют собой настоящие горные массивы с отвесными стенами, настолько высокие и обширные, что язык не поворачивается именовать их скалами или даже каменными столбами. Судите сами: высота их превышает 300 метров, а иные поднимаются и на 550 метров!

Расположенные в долине реки Пиней, у подножья невысокого хребта Пинд, 24 гигантские плосковершинные скалы (или все-таки горы) сформировались в результате выветривания пластов песчаников и конгломератов, слагавших бывшее дно палеогенового моря. За 60 миллионов лет, прошедших с тех пор, процессы эрозии раздробили, измельчили и унесли прочь большую часть морских осадков, но некоторые, особенно крепко сцементированные участки обломочных пород не поддались разрушению и сохранились в виде огромных скальных массивов.

Подобные каменные образования редко возникают в таких прочных пластах. Обычно скалы-останцы, как их называют геологи, состоят из вулканических туфов или других менее стойких осадочных пород. Порой причудливые вертикальные скалы возникают в местах, где вода растворяет известняковые массивы. Но природные обелиски из крепчайших песчаников известны, кроме Метеоры, пожалуй, только в «Долине Монументов» в американском штате Аризона.

Надо сказать, что эти два сходных по происхождению ландшафта вызывают совершенно разные чувства. Суровый облик безжизненных аризонских каменных столбов, высящихся среди голой, бесприютной пустыни, навевает мысли о злых духах или колдунах, воздвигавших эти чудовищные громады.

А причудливые, мягко закругленные силуэты скал Метеоры, поднимающиеся над живописной рекой в зеленой приветливой долине, рождают скорее молитвенное чувство, желание выразить свой восторг перед могуществом Творца, создавшего этот необыкновенный и чарующий пейзаж.

Панорама скал Метеоры

И люди с давних пор поклонялись необычным скалам и приносили здесь жертвы богам. Так было и в каменном веке, и в эпоху величия Афин, и во времена Римской империи. А с IX века нашей эры христианские монахи-аскеты в поисках мест для уединенных размышлений стали строить себе скромные кельи на плоских вершинах скал Метеоры. Труднодоступность вершин избавляла монахов от докучных посетителей, да и само расположение скитов на верхушках гор как бы приближало их обитателей к Богу. (Ведь даже само греческое название Метеора переводится как «на небесах».)

Следует признать, что трудно было бы найти более подходящее место для жизни отшельника, чем вершины метеорских скал. Когда ранним утром, с первыми лучами солнца, смотришь оттуда на долину Пинея, сердце невольно наполняется благоговейным трепетом при виде открывшейся грандиозной картины. По утонувшей в зелени садов и виноградников широкой ложбине, плавно изгибаясь, уходит на восток сверкающая под солнцем лента Пинея. Среди зеленых насаждений белеют домики многочисленных селений, а на горизонте, еще подернутая утренней дымкой, поднимается заснеженная вершина Олимпа, вознесшаяся на трехкилометровую высоту.

Почти пятьсот лет оставалась Метеора лишь местом пребывания отшельников-аскетов. Но в XIV веке, по мере ослабления Византии, участились набеги на плодородные греческие долины турок-османов. Вместе с мирными городами и селениями разграблению подвергались и христианские монастыри Греции. И в 1344 году настоятель одного из афинских монастырей Койновитис перебрался со своей общиной в Метеору. Здесь, на просторной плоской вершине одной из скал (она так и зовется – Широкая) монахи построили Большой Метеорский монастырь – первый из монастырей в долине Пинея.

Монашеская обитель на скале надежно защищала ее насельников от любых незваных гостей, поскольку добраться до нее можно было только по веревочной лестнице, поднимавшейся в случае грозящей опасности. В то же время она изолировала монахов от мирских соблазнов, что особенно ценилось их духовными пастырями. Число монахов стало расти, появились новые монастыри на соседних скалах, и к концу XVI века в Метеоре их было уже двадцать четыре. Наиболее известными из них стали Варлаамский и Троицкий монастыри, а также Никольский, где сохранились фрески Феофана Грека.

Поскольку взбираться по лестницам, а тем более поднимать грузы было непросто, впоследствии для подъема наверх стали использовать сети на блоках и канатах (нечто вроде большого сачка, подтягиваемого лебедкой на вершину). Этот способ посещения монастырей тоже требовал крепких нервов, и в XIX веке на смену подъемникам пришли вырубленные в скале ступени.

Метеора лежит в стороне от традиционных туристских маршрутов по центральной Греции. Основной путь в глубь страны ведет от Афин через Фермопильский проход к горе Парнас. Оттуда туристы через Темпейское ущелье, по которому Пиней прорывается к Эгейскому морю, попадают к подножью Олимпа и завершают свое путешествие на популярном курорте Катерини.

Между тем, спустившись от склонов Парнаса в долину Пинея, можно, сделав небольшой крюк, за два-три часа добраться вверх по реке до удивительного уголка Фессалии, где в зеленых предгорьях Пинда поднимаются над цветущими садами трехсотметровые каменные истуканы, на макушках которых приютились крохотные монашеские обители и скиты.

А взойдя по выдолбленным в скале ступеням и переходам на вершину к одному из пяти монастырей, переживших шестивековые бури истории, путешественник сможет оценить по достоинству как трудолюбие и бесстрашие древних христиан, построивших здесь храмы и кельи, так и прихотливую фантазию природы, изваявшей из твердого камня уникальные башни-скалы на зеленой межгорной равнине.

Часть II
АЗИЯ

ВУЛКАН ФУДЗИЯМА
(Япония)

На вопрос, что прекраснее всего в Стране Восходящего Солнца, любой японец ответит одним и тем же словом: «Фудзияма!»

Эта гора, самая высокая в Японии (3776 метров), с древнейших времен обожествлялась жителями острова Хонсю. Само слово Фудзияма только наполовину японское и означает «гора Фудзи». Загадочный и древний народ айны, населявший когда-то и Хонсю, и Хоккайдо, и Курильские острова, дал горе имя своей богини огня, а японцы сохранили айнское название.

Почти идеальный, слегка усеченный конус Фудзиямы действительно очень красив. Уже много веков вдохновляет он поэтов и художников, многие сотни лет поднимаются люди по крутой тропе к его вершине, чтобы отдать дань восхищения национальной святыне, какой, без сомнения, является Фудзи.

Великий поэт Басё, живший в XVII веке, посвятил священной горе не одно стихотворение. Его трехстишия-хокку пережили века, и каждый японский школьник может, не задумываясь, процитировать вам наизусть, например:

Тучи набухли дождем.
Только над гребнем предгорья
Фудзи белеет в снегу…

или:

Туман и осенний дождь.
Но пусть невидима Фудзи,
Как радует сердце она!

А замечательный художник Хокусай столетием позже Басё увековечил любимую гору в сериях гравюр: «36 видов горы Фудзи» и «100 видов горы Фудзи». Репродукция одной из таких гравюр висит в каждом японском доме.

Главная религия Японии – синтоизм – объявила Фудзияму одним из главных мест почитания и поклонения. Поэтому каждый японец считает своим долгом хотя бы раз в жизни совершить восхождение на священную гору.

На вершину Фудзи проложена извилистая тропа с десятью площадками – станциями для отдыха. Паломники приобретают у подножья горы бамбуковые посохи с бубенчиками, которые должны помочь им во время нелегкого и долгого подъема. На каждой станции путнику выжгут на посохе специальное клеймо в знак того, что он достиг очередного этапа. Некоторые, особенно пожилые, японцы делают несколько попыток, прежде чем достигнут заветной цели.

На самом верху, рядом с кратером Фудзиямы, построен синтоистский храм, где монахи возносят молитвы богам, попутно продавая сувениры туристам и богомольцам. Многие туристы из-за рубежа, для которых посещение горы – лишь экзотическое развлечение, начинают подъем сразу с пятой станции, куда проложена автомобильная дорога. Но и для них штурм почти четырехкилометровой вершины – нелегкое испытание силы мускулов и стойкости духа.

Кратер вулкана представляет собой впадину с неровными краями диаметром 500 метров и глубиной 200 метров. Слегка волнистые очертания его напоминают цветок лотоса. Восемь скалистых гребней, укрытых снегом, выступают внутрь кратера. Народ дал им поэтичное имя Яксуда-Фудзи («Восемь лепестков Фудзи»).

Верхняя часть склона вулканической горы очень крута (до сорока пяти градусов), а ниже Фудзи становится более пологой. Основание ее выглядит как гигантская окружность с периметром в 126 километров. С севера Фудзи окаймлена гирляндой из пяти живописных озер, придающих еще большую красоту окрестному пейзажу. Особенно красива гора весной, в пору цветения японской вишни-сакуры.

Розовая пена садов, голубое небо и вода, зелень сосен в нижнем поясе горы и белый снежный конус ее верхушки сливаются в неповторимую симфонию линий и красок, словно сошедшую с гравюры Хокусая.

Впрочем, вулкан прекрасен в любое время года и в любую погоду. И великий художник мог бы, наверное, написать не сто, а пятьсот видов Фудзи – то розового в рассветных лучах, то отраженного в синей чаше озера, то серым призраком проглядывающего сквозь туман, то укрытого густой шапкой облаков…

Согласно японской летописной легенде, Фудзияму боги сотворили за одну ночь в 286 году до нашей эры, причем на месте, где они брали для горы землю, образовалось озеро Бива, единственное большое озеро страны, расположенное близ ее древней столицы Киото.

На самом деле вулкан, конечно, гораздо старше. Геологи оценивают его возраст в восемь – десять тысяч лет. Но в основании Фудзиямы лежит более древний потухший вулкан, которому шестьдесят тысяч лет, а он, в свою очередь, вырос на месте еще более древнего вулкана, возраст которого триста тысяч лет.

Вид на Фудзияму с северной стороны

Будучи самым молодым и активным в этой тройке, Фудзи регулярно демонстрирует свой грозный нрав. Летописи зафиксировали восемнадцать извержений главного вулкана Японии. Самые сильные из них были в 800, 864 и 1707 годах. Особенно разбушевался Фудзи в 1707 году. Тогда даже Токио, расположенный в ста километрах к северо-востоку от вулкана, был засыпан слоем пепла в пятнадцать сантиметров толщиной.

Сейчас могучий исполин дремлет, лишь слабыми струйками дыма в кратере напоминая о том, что силы его еще не иссякли. На склонах его стройного, чуть вогнутого конуса десять месяцев в году лежит снег, да и летом снежники не тают на северных склонах.

Древняя тропа паломников и в наши дни сохраняет свой первоначальный вид. Правда, многие, как уже говорилось, начинают теперь подъем с пятой станции, от самой границы сосновых лесов, но и этот заключительный, самый трудный этап восхождения позволяет пережить незабываемые ощущения.

И хотя для иностранных гостей Фудзияма не является предметом культа, трудный путь наверх и вид, открывающийся с вершины, действительно каким-то непостижимым образом настраивают мысли и чувства на светлый, торжественный лад. Здесь постигаешь смысл слов, что созерцание священной горы очищает душу человека. Может быть, именно поэтому Фудзияма так любима японцами.

Каждый год пять миллионов человек приезжают к подножью Фудзи. Четыреста тысяч из них поднимаются на вершину. И у древнего храма, построенного в 1707 году рядом с кратером, чтобы умилостивить богов и прекратить извержение, они повторяют за пилигримами в белых кимоно слова древнего заклинания: «Да очистятся мои шесть чувств от всего суетного и грешного…»

АЛМАЗНЫЕ ГОРЫ
(Корея)

В каждой стране есть места, особенно дорогие сердцу ее жителей. Для японца это – Фудзияма, для армянина – озеро Севан, для американца – Ниагара, для россиянина – Волга.

Есть такой уголок и в далекой Корее – небольшом, но необыкновенно богатом живописными ландшафтами полуострове на Дальнем Востоке. Недаром корейцы дали своей земле поэтичное имя Чосон – «Страна утренней свежести». В этом крае десятки мест, воспетых художниками и поэтами, притягивающих словно магнит сотни и тысячи людей, желающих насладиться красотой родной земли. Это и высочайшая вершина Кореи – действующий вулкан Пектусан, и сверкающий водопад Жемчужный, и национальный парк Моранбанг, а порой и просто красивый остров у побережья или горное озеро.

Но самым прекрасным уголком Чосона по праву считаются Алмазные горы. По-корейски они называются Кымсанган, но чаще их именуют по-восточному витиевато и поэтично – «Двенадцать тысяч алмазных вершин». И добавляют при этом: «Не повидав Кымсангана – не говори о красоте гор». Расположен этот горный район на востоке полуострова, ближе к Японскому морю, и даже в наши дни он остается малоосвоенным, труднодоступным краем.

Кымсанган – это живописное нагромождение тысяч горных гребней, зубцов и пиков самого диковинного облика. Склоны хребтов прорезаны крутостенными ущельями, по которым несутся бурные потоки холодной чистой воды. Из боковых расщелин речки и ручьи срываются в долины десятками шумных водопадов. Вдоль рек и на склонах поднимаются густые леса из корейских сосен и кедров, дуба, клена и манчжурского ореха. Стволы и ветви их обвивают, подобно лианам, плети дикого винограда.

В солнечную погоду скалистые вершины, порожистые пенные потоки и каскады в ущельях переливаются всеми цветами радуги. Особенно хорош Кымсанган в сентябре – октябре, когда кончаются муссонные дожди, а листва деревьев, тронутая кистью осени, добавляет к зелени сосен и кедров все оттенки желтого и красного цветов.

Природа Алмазных гор вдохновляла не одно поколение художников и поэтов. Причудливая форма скал и вершин, игра водопадных струй и разноцветье осенних красок леса, казалось, сами подсказывали сюжеты для преданий и легенд. Недаром многие места здесь носят сказочные, поэтичные названия: скалы Манмульсан («Десять Тысяч Чудес»), озеро Самильпхо («Озеро Трех Дней»), водопад Курёнпхо («Девять Драконов»), скала Квименам («Маска Дьявола»), водопад Чинчжудам («Сыплющийся Жемчуг») и другие.

Больше всего легенд и сказок сложено о самой высокой горе Кымсанган, давшей название всей горной стране. Этот овеянный преданиями «корейский Олимп», по нашим понятиям, невысок, всего 1700 метров. Но для Кореи, где даже местный Эверест – вулкан Пектусан – едва превышает 2700 метров, это значительная вершина. В одной из легенд рассказывается, что однажды после дождя божественные феи с облаков залюбовались Кымсанганом. Им показалось, что гора на земле затмила своей красотой их небесные владения, и они решили переселиться к людям. Перекинув радужный мост на вершину Кымсангана, небожительницы сошли по нему на землю. Они принесли жителям Кореи дар слагать песни и стихи, наделили их способностью грациозно танцевать и обучили изяществу обхождения. Люди переняли у фей привычку одеваться в яркие одежды цвета радуги и полюбили родную землю сильнее, чем небо и солнце. С тех пор все корейцы убеждены, что прекрасней их Чосона нет страны на свете…

Кымсанган– Алмазные горы

Немало преданий рассказывают корейцы и о живописной долине реки Куренчхён («Реки девяти драконов») и ее знаменитых водопадах. Долина этой реки, врезанная глубоко в гранитные скалы, местами похожа на гладко отполированный желоб, по которому можно идти, только осторжно ступая на выбитые в скале ступени и держась за перила. Порой ущелье сужается, и стены его становятся отвесными. Все дно долины завалено валунами, огромными обломками, упавшими с утесов; пробиваясь между ними, кристально чистым каскадом льется Куренчхён. Вода его то сверкает и искрится на быстринах, то, задерживаясь в заводях, вдруг приобретает изумрудно-зеленый оттенок. В верхней части долины расположен ледниковый цирк, из которого река падает вниз стометровым водопадом. Дальше она образует цепочку из восьми озер, соединенных между собой новыми водопадами, правда, не такими высокими, как верхний.

Древняя легенда повествует о том, что когда-то в озере высоко в горах жили девять братьев-драконов. Однажды утром к озеру подошел бедно одетый путник и о чем-то спросил братьев. Но драконы не стали даже разговаривать с бедняком. Не знали они, что перед ними – сам великий Будда. Разгневался Будда, написал на бумажном свитке слово «огонь» и бросил свиток в озеро. Вода вспыхнула жарким пламенем. В ужасе бросились драконы бежать. Настигаемые огнем, они свергались с высоких гор в ущелья, падали и вставали вновь, но пламя обжигало их и гнало дальше, заставляя делать сумасшедшие скачки. Там, где падали братья-драконы, возникали водопады, а там, где рухнул старший брат – грохочет самый большой, стометровый водопад Курёнпхо.

Поклонение Алмазным горам имеет древнюю историю. Еще много веков назад на скалах в глубине горных ущелий высекали гигантские изображения Будды, фигуры драконов, тигров и сказочных птиц. И по сей день к ним «не зарастает народная тропа».

Но есть здесь и совсем необычные места для поклонения. Так, священная скала Ляндандэ открывается к уединенной лесной поляне огромной, плоской и гладкой, словно отполированной гранью. Говорят, что на ней отражаются все недобрые дела и замыслы. И если постоять в одиночестве перед скалой Ляндандэ, почувствуешь все свои недостатки, а из сердца навсегда уйдут злоба и зависть…

На берегу озера Трех Дней лежат четыре больших камня, на которых, по преданию, сидели четыре феи, спустившиеся с небес. Всего на один день отпустил их на землю Властитель Неба. Но, залюбовавшись прекрасным озером, небесные гостьи пробыли здесь целых три дня. И Небесный Владыка не наказал их за это – он понял, что перед красотой бессильна даже его грозная воля.

Девушки, посещающие Кымсанган, всегда стремятся окунуться или хотя бы омыть лицо в воде озер, в которых купались феи. Считатся, что на лицо, которого коснулась их волшебная влага, снизойдет небесная красота. Кстати, вода в горных озерах действительно благотворна, так как в Алмазных горах немало целебных минеральных источников.

Природа Кымсангана поражает сочетанием привычных нам северных растений и животных с экзотическими, южными. Дуб, сосна и кедр, лаковое дерево и камелия, клен и каштан, бамбук и виноград образуют здесь неповторимое сочетание форм и красок живого мира. А рядом со следами медведя и косули можно встретить отпечатки лап могучего тигра или извивающийся след пересекающего тропинку двухметрового полоза. Рысь и олень, леопард и гималайский медведь соседствуют тут зачастую в одной и той же долине.

В обрамлении фантастических форм источенных ветрами и дождями скал и многочисленных водопадных каскадов все это великолепие флоры и фауны предстает в особенно сказочном облике.

Поднимаясь на перевалы и горные кряжи, пересекая по хрупким бамбуковым мостикам глубокие тенистые ущелья и сверкающие водопадами речки, путешественник рано или поздно обязательно выходит к побережью. Японское море, живописное у любого своего берега, и японского, и российского, приберегло для Кореи особенно редкостные прибрежные пейзажи. В мире немного мест, где морская стихия и суша сосуществуют в таком прихотливом переплетении. Может быть, только норвежские фьорды и Далматинский берег Адриатики могут соперничать по красоте с корейским побережьем.

Утесы-великаны принимают на себя удары морских волн и легко отшвыривают их обратно, стряхивая соленые брызги. Далеко в море убегает россыпь мелких скалистых островков, словно флотилия гранитных суденышек, увенчанных причудливыми силуэтами зонтичных сосен, и над всем этим высятся в глубине полуострова окутанные голубой дымкой хребты с зазубренными вершинами.

Это Морской Кымсанган – место встречи скалистых твердынь, одетых сказочным лесом, с безбрежной стихией моря.

ПУСТЫНЯ ГОБИ
(Монголия – Китай)

Территория Гоби занимает всю южную половину Монголии, а заодно прихватывает изрядную часть Китая. На картах до сих пор она значится как «пустыня», хотя это и не совсем верно. Во-первых, осадков в Гоби выпадает не так уж мало: 200–300 миллиметров, то есть раза в полтора больше, чем положено классическим пустынным районам. Поднятая на 900 метров над уровнем моря, она к тому же отличается суровыми зимами, совсем не характерными, например, для соседних Каракумов или Кызылкума. Во-вторых, понятие Гоби включает в себя несколько совершенно различных по климату и облику местностей. Не зря монголы говорят: «У нас тридцать три Гоби, и все разные!»

Северная Гоби, что лежит к югу от Улан-Батора и достигает отрогов Монгольского Алтая, – это типичная степь с густыми высокими травами, весенним разноцветьем тюльпанов, веселым посвистыванием сурков и тучными стадами, пасущимися на необозримых просторах.

А за восточной оконечностью Алтайских гор, в так называемой Заалтайской Гоби, преобладают каменистые сухие полынные степи и полупустыни с редкими колодцами и сухими руслами рек. Есть еще Восточная Гоби, Джунгарская Гоби, Гашунская Гоби, Гобийский Алтай, и у всех – свой облик, свой характер. Здесь можно встретить и плоские равнины, и мелкосопочник, и высокие горные массивы, пресные и соленые озера с зарослями тростника, прозрачные быстрые реки в зеленой оправе из тополей и белые пятна солончаков, поросшие фиолетовыми солянками.

В степях же Восточной Гоби, ближе к Манчжурии, высятся конусы потухших вулканов, извергавшихся еще совсем недавно, в VI веке нашей эры. Небольшие, всего метров в триста высотой, они сохранили все признаки своего грозного прошлого: от кратеров до застывших потоков когда-то горячей лавы и россыпей вулканических бомб на склонах.

Но чисто пустынные ландшафты в Гоби все же редки и расположены они ближе к ее южной и западной окраинам, рядом с настоящими жаркими пустынями Алашань и Такла-Макан.

Гоби – царство солнца и ветра, просторных равнин и невысоких гор и сопок. Лишь вершины Гобийского Алтая поднимаются иногда до трех с половиной километров. Пасмурные дни здесь редкость, и летом жара достигает порой сорока пяти градусов. Но зимой ясные дни приносят стужу, и температура может упасть до минус сорока!

Ветер, почти не встречающий преград в степи, способен здесь разгуляться не на шутку. Достигая иной раз силы урагана, он поднимает в воздух тучи пыли и песка и обрушивает на селения и торговые караваны страшные песчаные бури. Особенно опасны они в Джунгарской и Гашунской Гоби, где ветер срывает крыши с домов, в клочья рвет палатки геологов, опрокидывает и уносит легкие юрты кочевников порой за три – пять километров, а отдельные предметы, вроде халатов или ковров – и за двадцать километров.

Лошади и верблюды едва могут устоять на ветру, и то повернувшись хвостом к ветру. Брошенный же вверх камень падает не вертикально вниз, а под углом градусов в шестьдесят, приземляясь в пяти – семи метрах от «места старта». Осенью ураганы сопровождаются дождем и градом, и бывает, что огромные, с куриное яйцо, градины наповал убивают баранов или коз.

Твердые песчинки, переносимые бурей, способны превратить прозрачное стекло в матовое за неделю или две, пока свирепствует ветер. А вершины хребтов и отдельно стоящие скалы они буквально отшлифовывают, придавая каменистым возвышенностям самую фантастическую форму.

И не удивительно, что именно в этих краях, точнее, неподалеку от северной окраины Джунгарской Гоби, открыл великий геолог, географ и путешественник В.А. Обручев свой знаменитый «Эоловый город», подобного которому нет больше ни в одном краю мира.

Джунгария, где расположено это чудо природы, представляет собой пустынную впадину, окруженную неприступными кручами Тянь-Шаня и Алтая. Тысячелетиями служила она связующим звеном между Средней Азией и Китаем: ведь именно здесь находится единственный проход между двумя великими горными системами – каменистые и узкие Джунгарские ворота. Через них пролегал когда-то Великий Шелковый путь, через них веками шли караваны из Самарканда или Хивы в Монголию, Тибет и к берегам Янцзы. По Джунгарии шли в походы свирепые гунны и несметные орды Чингисхана.

К северу от Джунгарских ворот, у подножья хребта Тарбагатай, экспедиция Обручева наткнулась в 1906 году на необычную местность, показавшуюся геологам вначале развалинами древнего города. Лишь более близкое знакомство с «руинами» показало, что строителем их (и разрушителем тоже) был… ветер. И весь огромный «город» представляет собой исключительную по красоте картину выветривания, шлифовки и развевания мягких пород: песчаников, мергелей и глин розового, серо-желтого и зеленоватого цветов.

На площади в несколько квадратных километров расположены башни, замки, стены, обелиски, столбы, иглы и памятники, разделенные улицами, переулками и площадями. В стенах торчат шарообразные камни, словно ядра, застрявшие там при обстреле города. На улицах поблескивают в лучах солнца пластинки слюды, похожие на куски разбитых оконных стекол. Создается полная иллюзия города, взятого штурмом и покинутого населением. Вот только раскопки в нем вести бесполезно: внутри башен и зданий ничего нет – только песчаник или мергель.

Удивительный ландшафт, созданный ветрами и дождями и имеющий такое поразительное сходство с построенной людьми крепостью, Обручев назвал «Эоловым городом» по имени греческого бога ветра – Эола. Многие «сооружения» этого города имели настолько фантастический облик, что получили собственные названия: «сфинкс», «птица», «пирамиды» и даже «башня колдуньи»…

Сейчас неподалеку от Эолового города прошла железная дорога, соединяющая Китай с Казахстаном, и, может быть, в недалеком будущем каждый, кто захочет познакомиться с этим уникальным природным феноменом, сможет осуществить это намерение.

Причудливые формы скал в предгорьях Тарбагатая, Монгольского и Гобийского Алтая, естественно, не оставались незамеченными кочевниками-монголами и давали обильную пищу народной фантазии. Много волшебных сказок и легенд рассказывали вечерами старики, сидя в своих юртах в окружении любознательной малышни.

Но не всякая сказка – чистая выдумка. Иногда поводом для ее создания были реальные события или факты, и тогда, в соответствии с пушкинским «сказка ложь, да в ней намек…», обнаруживаются порой невероятные, поразительные находки. Так обернулись предвидением строки старой монгольской сказки о драконе:

«…Раненый дракон, пролетая над горами и степью, потерял силы, упал и умер. Кости его глубоко вошли в землю и стали каменными.

Там, в горах Немегэту, лежат теперь хвост и задние лапы дракона. Голова же с туловищем упали дальше на полтора дня пути, в горах Тост-Ула. Вот как велик был страшный дракон!»

Еще экспедиция ученика Пржевальского, русского путешественника П.К. Козлова, в начале XX века обнаружила на юге Монголии, в самом сердце Гоби, захоронения ископаемых остатков древних животных. Но заняться всерьез найденными им «кладбищами юрского периода» удалось лишь после Великой Отечественной войны.

Раскопки кладбища динозавров

В 1946 году Академия наук отправила из Москвы в Монголию крупную экспедицию во главе с видным ученым-палеонтологом И.А. Ефремовым (впоследствии известным писателем-фантастом). Район работ Ефремова охватывал сухие межгорные впадины Гобийского Алтая и Восточную Гоби.

Ученые сумели найти и раскопать целых три участка, где сохранились останки древних ящеров мезозойской эры, в том числе и гигантских динозавров. Ценность находки заключалась в исключительно хорошей сохранности огромных скелетов, иные из которых достигали двадцати пяти метров в длину и весили несколько десятков тонн. Были найдены, кроме того, скелеты крупных древних млекопитающих, крокодилов, морских черепах, а также раковины моллюсков.

В результате удалось установить, что на месте Гоби 130 миллионов лет назад, на рубеже юрского и мелового периодов, находилась обширная заболоченная низина, граничащая с мелководным морем. Гигантские стада растительноядных динозавров паслись на сырой равнине, а следом за ними шли их хищные сородичи, нападая на отставших или ослабевших.

Установившийся потом на территории Монголии сухой жаркий климат и прекращение процессов горообразования способствовали тому, что скелеты ящеров сохранились до наших дней в уникальном состоянии. Многие из них были захоронены целиком, и можно было без особого труда представить себе внешний облик чудовищных пресмыкающихся.

Нелегко было вести раскопки под палящими лучами солнца, в условиях нехватки воды. Порой на лагерь обрушивались песчаные бури. Да и сам процесс выемки и переноски тридцати-сорокакилограммовых костей был делом тяжелым и непростым. Но радость от редкостной удачи была сильней физических лишений. Ведь впервые на планете удалось найти не отдельные кости или скелеты, а целые кладбища с десятками, сотнями захороненных останков животных самых разных видов.

Вот что рассказывал о раскопках сам Ефремов:

«Стена увала оказалась состоящей из целого ряда уступов, кулисообразно заслонявших один другого до самого края котловины… За третьим выступом бросилась в глаза груда ребер исполинского динозавра. В склон уходили большие лопатки, а из плиты торчали отростки гигантских позвонков. Дальше в промоине рассыпавшаяся хищная лапа топырила свои чудовищные когти. На следующем выступе в отломе песчаника выделялась белая челюсть с кинжалообразными черными зубами, эмаль которых блестела, как у живого зверя, будто пробужденного от сна, длившегося 70 миллионов лет. В дне промоины белели и серели разломанные кости – позвонки, куски черепа, кости громадных лап.

Забыв обо всем на свете, я носился вверх и вниз по крутым осыпавшимся склонам, наклонялся над темными оврагами, заглядывал под выступы плит. И повсюду, в каждой промоине и на каждом выступе я видел новые и новые кости или части целых скелетов, а до конца котловины оказалось двадцать два таких выступа. Несметные научные сокровища были разрушены здесь тысячелетиями выветривания, пока предстали перед взором ученого.

Но, конечно, еще большее количество остатков ископаемых ящеров находилось в глубине этих обрывов… Нам удалось наткнуться на очень богатое место».

Эти строки написаны на западном захоронении, у склонов Монгольского Алтая, как раз возле хребта Немегэту, о котором шла речь в старой сказке… Позже были найдены еще два кладбища динозавров на востоке Монголии. Здесь удалось откопать огромный череп хищного ящера и обнаружить целое скопление окаменелых стволов хвойных деревьев. В одном месте длинная гряда холмов была усеяна большущими черными каменными бревнами до пятнадцати метров в длину и полутора метров в диаметре.

Экспедиция привезла в Москву две с половиной тонны ценнейших находок. В последующие годы на гобийских кладбищах юрских ящеров было сделано еще немало открытий.

Сейчас тщательно освобожденные из камня гигантские скелеты установлены в Палеонтологическом музее в Москве и в Центральном музее Монголии в Улан-Баторе.

Но палеонтологические сокровища гобийских межгорных котловин – еще не все, чем может поразить путешественника этот уникальный район Центральной Азии. Не менее интересны и сами горы Гобийского Алтая. Когда видишь их впервые, возникает ощущение какой-то неправдоподобности пейзажа. Без всяких предгорий, без постепенных подъемов, совершенно внезапно из ровной степи вырастают двухкилометровые громады горных массивов, словно какой-то великан разбросал исполинские глыбы среди пустынных равнин.

Гобийский Алтай – район активной тектонической деятельности. Горы его растут в высоту и в наши дни. Но поднимаются они не сплошным массивом, как соседний Монгольский Алтай, а отдельными блоками-глыбами. И некоторые из них вздымаются почти на 4000 метров над уровнем моря или на 2600 метров над соседней Долиной озер.

Наиболее эффектна группа гор Гурван-Богдо (что означает по-монгольски «Три божества»). Это массивы Ихэ-Богдо («Большое божество», 3957 метров), Бага-Богдо («Малое божество», 3590 метров) и Арца-Богдо («Можжевеловое божество», 2453 метра).

Странные названия возникли не случайно. Много веков назад монголы стали обожествлять эти горы, поскольку не раз и не два грозными землетрясениями они наводили ужас и трепет на кочевавших по здешним степям пастухов. И люди, ставшие свидетелями грандиозных катаклизмов, могли объяснить происходящие катастрофы не иначе, как гневом могущественных богов.

Сильнейшее, десятибалльное землетрясение (по двенадцатибалльной шкале) произошло в Гобийском Алтае в 1902 году. А через 55 лет новое грандиозное землетрясение в течение месяца сотрясало горы и долины Гоби. Вот как выглядела эта жуткая катастрофа по рассказам уцелевших очевидцев.

Утром 4 декабря 1957 года со стороны Бага-Богдо внезапно раздался подземный гул, перешедший в оглушительный грохот. Подземные удары были подобны артиллерийским залпам из нескольких тысяч орудий. Они следовали один за другим через 8–10 секунд. После пяти таких ударов Бага-Богдо совершенно скрылся в огромном облаке красно-желтой пыли, поднятой горными обвалами.

Через полминуты откликнулся Ихэ-Богдо – там также послышался подземный гул и раздался оглушительный грохот. Гора тоже скрылась в клубах пыли. Скоро пыльные тучи, окутавшие горы, соединились и затмили солнце. В ста шагах нельзя было различить белых юрт. Лишь через четыре дня пыль немного осела и из красно-желтой мглы показались силуэты успокоившихся гор.

Землетрясение принесло много разрушений. В поселке Богдо-Ула рухнуло здание школы. К счастью, оно было деревянным, и обломки никого не задавили насмерть, были лишь раненые и получившие ушибы. По реке Туин-Гол при первых же ударах прокатился высокий водяной вал. Он взломал лед и с ревом устремился в озеро. Земля вокруг озера покрылась зияющими трещинами.

Ужас охватил животных. С гор в панике бежали горные козы и дикие бараны. Они прибивались к стадам домашнего скота и несколько дней паслись с ними, как бы ища поддержки. Лишь постепенно природа взяла свое, и беглецы по-одному стали уходить назад в горы.

Землетрясение охватило территорию в миллион квадратных километров. В Улан-Баторе, в пятистах километрах от Богдо-Ула, толчки достигли шести баллов. Там качались дома, осыпалась штукатурка. А в зоне эпицентра сила землетрясения составила одиннадцать баллов!

Весь хребет Гурван-Богдо с горами Ихэ-Богдо и Бага-Богдо приподнялся на полтора метра. Большие участки местности, в несколько километров длиной, оказались подвинутыми на 5–7 метров к востоку. Район землетрясения был рассечен зияющими разломами. Главные трещины обрубили массив с севера и юга. Северный разлом земной коры протянулся на 350 километров, а южный – на 220 километров. Большие глыбы земли провалились между параллельно идущими трещинами на 5–6 метров. Ширина таких провалов достигала двадцати метров, а длина – сотен метров. В один из разломов в разгар катаклизма рухнуло большое стадо овец.

Между двумя главными горами протянулась еще одна трещина. Но она была не зияющей, а плотно сжатой, и западная стенка ее была взброшена вверх на десять метров. Кое-где земля сморщилась огромными волнами, словно гигантский бульдозер сдвинул ее в бугры высотой в двадцать метров и длиной до ста метров. Лишь благодаря малонаселенности Гоби чудовищный разгул подземной стихии не привел к большим человеческим жертвам.

ГОРЫ ГУЙЛИНЬ
(Китай)

Глядя на этот волшебный пейзаж, даже не верится, что мягкие, нежные линии гор, чарующий ритм плавных, округлых очертаний их вершин созданы не кистью вдохновенного художника, а стихийными силами природы, или, конкретнее, карстовыми процессами. Тем не менее это так.

Если классическим районом подземного карста считаются Динарские горы в Хорватии и Словении, то юго-западный Китай можно отнести к областям особенно яркого развития другого, так называемого башенного карста. Для этой разновидности процессов растворения горных пород характерно, в первую очередь, не образование пещер, а причудливые формы разрушения известняков на поверхности земли.

Известняковые пласты, откладывавшиеся когда-то на дне теплых морей, занимают теперь огромную территорию от среднего течения Янцзы до северного Вьетнама. И во многих местах здесь неустанная работа текучих вод за миллионы лет привела к появлению поражающих своей красотой и необычностью природных уголков.

Это и легендарная бухта Халонг во Вьетнаме с ее тысячами островов, и «каменный лес» в окрестностях Куньмина, где в узких проходах между тридцати – сорокаметровыми каменными столбами-деревьями можно заблудиться, как в настоящем лесу, и, конечно, волшебная чаща зубчатых известняковых утесов Луньшаня в провинции Хунань, где удивительное сочетание пещер и каменных башен, известняковых ущелий и скальных мостов образует поистине зачарованную страну замерших сказочных грез. Поражают в Луньшане «Небесный мост», перекинутый природой через сорокаметровое ущелье на высоте трехсот шестидесяти метров, и пятидесятиметровый водопад в пещере Желтого Дракона, и необыкновенные жители рек и ручьев этой сказочной страны – гигантские метровые саламандры…

Но самой драгоценной жемчужиной китайского карста являются горы Гуйлинь – одно из наиболее фантастических и поэтичных творений природы на нашей планете.

По обоим берегам спокойной реки Лицзян сгрудились здесь сотни высоких (до ста метров!) утесов с отвесными стенами и мягко закругленными вершинами. Ближние скалы желтеют известняковыми боками и зеленеют кудрявыми шапками сосен, лавров и кипарисов, а дальние – голубеют, размытые воздушной дымкой. Кажется, что живописный пейзаж сошел со старинной китайской картины, написанной на шелковом свитке, или ожили строки древнего поэта, когда-то впервые увидевшего Гуйлинь:

Высоко над долиной
Вздымаются горы, как башни,
Открывая пред нами
Четыре простора Земли.

С темнотою к горам
На ночлег возвращаются птицы.
По утрам на вершинах —
Приют для седых облаков.

Как ласкает мой взор
Мягкий шепот круглящихся склонов!..
Тихо дремлют в тумане
Затихшие горы Гуйлинь…

Многозвучная симфония форм и красок удивительных скал, отраженная в спокойных водах Лицзяна, веками вызывала у побывавших здесь путешественников мистическое, молитвенное настроение, вдохновляла философов и художников, поэтов и музыкантов.

Уходящие вдаль ряды округлых и конических вершин, покрытых густыми и сочно-зелеными тропическими зарослями, и в наши дни зачаровывают и манят путника побродить среди каменных обелисков и башен, крутостенных замков и заколдованных дворцов, неторопливо размышляя о вечном и любуясь многоликой и загадочной страной каменных сказок, страной тишины и тумана, страной волшебных тайн и древних легенд и преданий…

Маленькие деревца, цепляющиеся корнями за трещины скал, густо переплетены лианами, с которых свешиваются тут и там разноцветные кувшинчики орхидей удивительно нежных пастельных оттенков. В зелени кустов и лиан темнеют сумрачные зевы глубоких пещер, промытых в толще утесов дождевыми водами.

Пещерные туннели уходят глубоко под землю, соединяясь в длинные системы залов и переходов. По некоторым из них текут подземные ручьи, журчанье которых эхо превращает в таинственные мелодии, затихающие во мраке.

Еще древние поэты воспевали красоту пещеры Тростниковой Флейты – самой известной и самой живописной в Гуйлине. Со сводов ее свешиваются сотни изящных сталактитов, тонких и нежных, словно свирели, на которых играют странные, грустные и по-восточному протяжные мелодии народные музыканты.

Горы Гуйлинь

В эпохи войн, восстаний и революций мирные крестьяне не раз находили спасение от грабежей и насилий в подземных убежищах Гуйлиня. Так было и в первые века нашей эры, так было и в XX веке. Ведь смутных и кровавых времен в истории Южного Китая было немало. Это и гражданские войны эпохи Троецарствия в III–IV веках, и набеги агрессивных тибетцев и восставших вьетнамцев в VI–VII веках, и средневековые крестьянские восстания. В XIX веке земли Гуйлиня сотрясали опиумные войны и восстание тайпинов, а в XX веке сюда доносилось эхо мировых конфликтов.

Японские самолеты, в годы Второй мировой войны бомбившие расположенные по соседству Кантон и Гонконг, иногда сбрасывали бомбы и на окрестные города и селения. В последовавшей затем гражданской войне коммунистов с гоминдановцами местным земледельцам опять пришлось несладко. И снова пещеры Гуйлиня прятали беженцев, спасая их от тех и других.

Символом своего города жители Гуйлиня считают холм с выразительным названием «Хобот слона» на берегу Лицзяна. Он действительно похож на слона, опустившего хобот в воду. На вершине холма высится древняя пагода, построенная в XIV веке, а у подножья находится вход в пещеру Воды и Луны. В полнолуние отсюда можно любоваться удивительно красивым отражением ночного светила в водах спокойной реки.

Лиричность окружающего пейзажа в сочетании с вековыми традициями китайской поэзии определили общее поэтическое настроение, пронизывающее все окружающее как в самом городе Гуйлинь, так и в его окрестностях. Даже названия отдельных мест здесь звучат подобно строкам старинных стихотворений, заставляя поражаться народной фантазией. Достаточно пройтись по городу, чтобы убедиться в этом: на улицах Гуйлиня путешественник встретит и гору Фубо («Колышащейся волны»), и парк Уединенной Красоты, и скалы Семи Звезд, и горы Парчового узора…

ГИМАЛАИ
(Индия – Китай – Бутан – Непал)

От французских Альп до Южного Вьетнама простирается через Евразию самый протяженный горный пояс Земли. И самая высокая часть этой исполинской цепи гор носит древнее название Гималаи. В переводе с санскрита это слово означает «Обитель снегов». Гигантской зазубренной дугой окаймляют Гималаи с юга высочайшее в мире Тибетское нагорье, отделяя Индию от Центральной Азии. С запада и востока границами этого хребта служат глубокие ущелья великих рек Азии – Инда и Брахмапутры.

По своей форме Гималаи напоминают грандиозную окаменевшую волну, которая на юг, в сторону Индо-Гангской низменности, ниспадает тремя последовательно снижающимися крутыми уступами, а на север, к Тибету, лишь одним, более пологим. Гребень этой волны составляют снежные вершины Больших Гималаев, среди которых – десять из четырнадцати самых больших гор нашей планеты, вознесшихся на восемь и более километров. (Еще четыре «восьмитысячника» расположены в северно-западном продолжении Гималаев – хребте Каракорум.)

Подъезжая к Гималаям с юга, из Индии, мы не увидим ожидаемых исполинских горных громад. Перед нашими глазами возникнут лишь невысокие горки с округлыми мягкими очертаниями, одетые роскошными тропическими лесами – тераями. Это первый уступ – хребет Сивалик, или Предгималаи, поднимающийся всего на километр над уровнем моря. Он узкой зеленой полосой окаймляет южное подножье Гималаев, поднимаясь над заболоченной равниной.

Поднявшись на перевал через Сивалик, путешественник замечает впереди высокий хребет, вздымающийся на три-четыре километра и радующий глаз эффектными скалистыми вершинами, напоминающими развалины древних замков, башен и крепостей. Но и это еще только Малые Гималаи, или, как называют этот хребет в Индии, Махабхарат.

И лишь взобравшись на каменистый гребень этих уже сравнительно высоких гор, чем-то напоминающих Кавказ, наконец-то видишь в доброй сотне километров дальше высоко поднятую над зеленью долин величественную белую стену Больших Гималаев.

Между Малыми и Большими Гималаями на высоте в один-полтора километра располагаются продольные долины, представляющие собой днища бывших ледниковых озер. Самые большие из них – долина Катманду и Кашмирская долина. Увенчанные снегами горные пики, глубокие скалистые ущелья, бурные водопадные реки и синие озера, окруженные живописными лесами, делают эти долины красивейшими уголками земного шара.

Но в первую очередь взгляд приковывает все-таки величественная цепь Больших Гималаев. Несмотря на то что находишься не в ущелье, а на обширном открытом пространстве, шапка буквально валится с головы – так чудовищно высоки эти горы. Над непальской долиной Катманду, днище которой лежит на высоте тысячи метров над уровнем моря, они возносятся на семь километров! Такого не увидишь больше нигде в мире.

Высокие неприступные горы с давних пор вызывали у людей два чувства: страх и почитание. Индусы именовали этот район Девиабхуни – «страна богов». Здесь, по их мнению, находился центр Земли, обозначенный священной горой Меру, вокруг которой вращаются Солнце, Луна и звезды. Меру в Индии отождествляли с горой Кайлас в тибетских Трансгималаях. Рядом с ней, у священного озера Манасаровар, как верят местные жители, живет главный из трех верховных богов индуистского пантеона – Индра, громовержец, дарящий дождь и плодородие полям. Другой великий бог, Шива, обитает неподалеку, на горе Гауризанкар. И только Рама поселился поближе к людям, в долине.

Кстати, основатель еще одной могущественной религии – буддизма, сам царевич Гаутама (будущий Будда) тоже родился здесь, в Непале, 2500 лет назад. Поэтому множество паломников приходят каждый год сюда, к святыне буддизма, храму Муктинатх, где горит вечный огонь в память о рождении божества.

Заоблачные хребты скрывают немало тайн и загадок. Одна из них связана с таинственным йети, или «демоном снегов», родина которого находится, по рассказам живущих здесь горцев – шерпов и бхотия – где-то в районе Джомолунгмы. Многие из местных жителей, да и некоторые альпинисты, бывавшие тут, сообщают, что видели либо самого «снежного человека», либо его следы, либо слышали странные пронзительные крики, которые не мог издавать никто из известных им зверей.

А английский альпинист Эрик Шиптон сумел сфотографировать на одном из ледников цепочку следов, явно принадлежащих прямоходящему двуногому существу огромных размеров. (Длина следов достигала сорока пяти сантиметров!) С тех пор миновало полвека, но новых надежных доказательств существования йети так и не было найдено. Так что тайна «снежного человека» остается неразгаданной, подобно загадке озера Лох-Несс.

Образование Гималайской горной страны геологи связывают с расколом единого южного материка – Гондваны на несколько плит. Одна из них, Индийская, начала двигаться на север и столкнулась с Евразийской плитой. В месте столкновения земная кора сжалась и образовала гигантскую складку – Гималаи. Рост ее, кстати, продолжается и по сей день. Каждый год Гималаи становятся выше на три – десять миллиметров.

Сейчас в самом могучем горном хребте мира насчитывается семьдесят пять вершин больше семи километров «ростом». А в самой высокой его части – непальских Гималаях – девять гор поднимаются на восемь тысяч метров и выше. Среди них и высочайшая вершина мира, которую в Непале называют Сагарматха («Властелин неба»), а в Тибете именуют Джомолунгма («Богиня – мать мира»).

Уже по названиям понятно, что народы Гималаев обожествляли эту вершину, даже не подозревая о том, что она – высочайшая точка нашей планеты. Ведь только в 1852 году английские топографы установили точную высоту пика XV, как они именовали его в то время. Позже горе присвоили имя начальника топографической службы Индии майора Джорджа Эвереста. Так и живет сейчас самая высокая гора мира под тремя названиями.

Понятно, что альпинисты конца XIX – начала XX века, уже сумевшие покорить Маттерхорн в Альпах (в 1865 году), Чимборасо и Аконкагуа в Андах (в 1880 и 1897 годах), Мак-Кинли на Аляске (в 1913 году) и Килиманджаро в Африке (в 1889 году), горели желанием взойти на Джомолунгму. Но тибетские и непальские власти до 1921 года не разрешали иноземцам нарушать покой священных гор.

Гора Джомолунгма

В 1921–1924 годах знаменитый английский альпинист Джордж Меллори совершил три экспедиции к заоблачной вершине, надеясь стать ее победителем. В последней своей попытке, в 1924 году, он и его спутник Ирвин, по-видимому, достигли высшей точки планеты. Оставшиеся внизу члены их экспедиции заметили отважную двойку в бинокль всего в двухстах метрах от вершины, после чего их скрыл туман. Больше уже никто не увидел первопроходцев Джомолунгмы живыми. Назад они не вернулись. И лишь через семьдесят пять лет, в 1999 году, в снегах недалеко от вершины было найдено тело Меллори. По всей вероятности, на спуске альпинисты попали в метель и замерзли.

Страницы: