Земля лишних. Новая жизнь Круз Андрей

– Вчера не было ни одного Дмитрия. Сегодня с утра тоже, и сегодня больше переходов не будет.

– А почему, если не секрет? – полюбопытствовал я.

– Не секрет, – покачала она головой. – Замерцал канал – магнитная буря, это мешает. Поэтому следующих ожидаем не раньше, чем завтра. Тут уже будем ждать, как все сложится. Но кто именно прибудет – у нас не указано, могу лишь посоветовать терпеливо ждать.

– Скажите, а Светлана еще здесь работает? – спросил я.

– Нет, ее перевели, – покачала головой девушка.

– В Порт-Дели?

Надеюсь, радости в моем голосе она не разобрала. Но радость оказалась преждевременной – девушка меня сразу разочаровала:

– Нет, она здесь, на Базе, просто на другой должности. Ее повысили.

Я подумал было, что можно спокойно возвращаться в отель, но затем представил Светлану приходящей в бар с подругой и натыкающейся на меня, – и мне даже плохо стало. Решил идти до конца, спросил:

– А где мне ее можно найти?

– Она в центральном офисе, это направо отсюда – до станции и снова направо. – Девушка в очках показала рукой. – Там сразу увидите. У дежурного попросите вас соединить.

– Спасибо. Вы знаете, а я ведь только имя знаю, а как мне ее спросить?

– Беляева ее фамилия. А работает она в отделе «Архив и регистрация».

– Спасибо, – натянуто улыбнулся я. – До свидания.

– Не за что, рада была помочь, – снова дежурно улыбнулась она.

Я опять вышел на улицу, свернул направо и пошел в сторону металлических конструкций железнодорожной станции. Действительно перед станцией дорога расходилась в стороны Т-образным перекрестком, и я свернул направо. Еще через сто метров я дошел до трехэтажного здания из поляризованного стекла, со стилизованной пирамидой на фронтоне и небольшой табличкой «Центральный офис».

Здание не было роскошным по понятиям Старого Света, но на фоне местной простоты выглядело чуть ли не дворцом. Холл был под стать внешности – белый полированный камень, мебель хай-тек, широкая конторка на хромированных массивных ножках, уставленная телефонами, за которыми сидел капрал в орденской форме, читавший газету.

– Здравствуйте, – поднял капрал глаза от газеты. – Чем могу вам помочь, сэр?

– Здравствуйте, – блеснул я встречной вежливостью. – Я ищу Светлану Беляеву из отдела «Архив и регистрация».

– Посмотрим, что я могу сделать для вас, – сказал капрал, берясь за телефон. – Подождите немного, пожалуйста.

Он нажал какую-то светящуюся кнопку на широком плоском телефоне, соединился с кем-то, спросил, могут ли передать госпоже Беляевой, что к ней посетитель. Затем спросил мое имя, повторил его в трубку, выговаривая как «Ондрей», затем помолчал, подтвердил что-то и повернулся ко мне:

– Вы можете подождать еще минутку? – спросил он.

– Да, могу, – кивнул я. – А зачем?

– Честно говоря, сам не знаю, сэр, – ответил он. – Меня просто попросили вам это передать.

В этот момент в тишине здания послышались быстрые шаги, на вершине лестницы, ведущей в холл, появилась Светлана, сбежала вниз и бросилась ко мне с такой силой, что чуть не сшибла с ног. Вцепилась в меня, впилась в губы своими губами, оторвалась и сказала:

– Ты все-таки приехал!

Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 год, 6 число 7 месяца, среда, 10.05

Естественно, я не стал объясняться и выяснять отношения там, в холле их штаб-квартиры, на глазах и без того ополоумевшего капрала. И Светлана тоже не могла оставаться со мной дольше, чем на пару минут: она просто выбежала с какого-то совещания. Она стояла, прижавшись ко мне так, что мне даже было трудно дышать. Я обнял ее, погладил по голове, прижал к себе:

– Тише, тише. Успокойся.

– Ты все же приехал. – Она подняла на меня радостные глаза: – Я приду к тебе сегодня, я не могу сейчас уйти. Я в семь смогу вырваться отсюда. Жди меня, пожалуйста.

– Хорошо. Я дождусь. Я в «Рогаче».

– Я приду. Все, иди давай! Жди, черт возьми!

И я ушел в отель. Ждать, черт возьми.

Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 год, 6 число 7 месяца, среда, 19.15

Чем можно занять несколько часов томительного ожидания? Я вздремнул пару часов – все же не выспался сегодня, посмотрел телевизор, по которому шли местные новости и какие-то старые вестерны, Сэма Пекинпа, кажется, но я не уверен: пропустил начало и одного, и шедшего сразу за ним второго фильма. Сосредоточиться на кино все равно не получалось, и я пошел вниз, в бар. Лучше уж принять на грудь в преддверии грядущего объяснения.

В баре сидело трое солдат в «песчанке», но без бронежилетов, шлемов и оружия – они пили пиво. Больше не было никого, лишь за стойкой стояла чернокожая девушка из тех, которых я раньше видел здесь работающими официантками. Я подошел к ней, попросил «пинту», которую она мне немедленно налила. Спросила – предпочитаю я платить сразу или открыть счет? Я предпочел счет: все равно мне еще долго сидеть. Взял с подставки у стойки меню и, прихватив кружку, пошел за столик.

Есть не хотелось совсем, но я все же выбрал клаб-сэндвич с курицей – и есть просто, и брюхо набьешь. И не развезет после второй кружки. Все же только вчера ел в последний раз.

На улице тоже было пусто, смотреть не на кого, но в баре висели телевизоры, по которым в записи крутили старые гонки квадроциклов по саванне, те самые «400 километров Порто-Франко». Ладно, хоть это посмотрю, куда так Джей-Джей стремится попасть, – и зачем ей это надо? Квады пылили, прыгали, ревели моторами, часто переворачивались, кто-то свернул себе шею. Ничего так, активненько.

Принесли сэндвич, а если точнее, то четыре небольших сэндвича из скрепленных зубочистками тостов, проложенных между ними ломтиками помидора, яйцом, куриной грудкой, салатом и сдобренных майонезом. Вокруг сэндвичей на тарелке была гора картошки «по-французски». Картошка-то «по-французски», а вот появилась впервые в Бельгии и к Франции никакого отношения не имеет, что характерно.

Кое-как, давясь и запивая пивом, проглотил два сэндвича из четырех. Зато кружка закончилась, теперь можно следующую просить. Показал пальцем на кружку, после чего поднял один палец вверх. Девушка из-за бара одними губами спросила: «Еще одну?» – Я кивнул в ответ, она кивнула мне и тут же наполнила следующую.

На стойке лежали местные газеты, – я взял верхнюю из стопки, развернул. Какие-то новости, местные и международные. Много объявлений. Продают, покупают. Машины, подержанную мебель в связи с переездом, даже домашних животных – что угодно. Ладно, удачно продать им мебель, что еще скажешь. Посмотрел на часы. Еще больше часа. Это хорошо или плохо? Может, и хорошо: сижу вот с пивом и газетой, и не надо никакой женщине объяснять, что она мне, конечно, нравится, но мы же можем остаться друзьями, и все такое. Или плохо, потому что уже совсем плохо мне самому, и будь что будет, лишь бы скорее?

Светлана появилась ровно в семь, когда я уже осушил третью кружку и ожидал четвертой. Против своих собственных ожиданий и надежд, я не опьянел совершенно, как будто вместо пива компот пил. Она почти бежала по улице, явно высматривая меня в баре, – увидела, лицо осветилось улыбкой. Через несколько секунд она села напротив, улыбаясь, слегка запыхавшаяся, и спросила:

– А даме пива?

– Дама вроде бы толстеет от пива, – вспомнил я ее заявления с нашей прошлой встречи.

– За один раз не потолстеет, – отмахнулась она. – К тому же я и так два килограмма за месяц набрала, все равно сгонять нужно. Не спорь, закажи немедленно.

Девушка смотрела в нашу сторону, поэтому я просто показал два пальца. Она опять молча кивнула и принялась наполнять кружки. Светлана молча смотрела на меня и улыбалась.

– Ты чего веселишься? – поинтересовался я.

– А я глазам пока своим не верю, – откинулась она на спинку стула, закинув руки за голову, отчего и так высокая ее грудь поднялась еще выше. – Действительно вернулся.

– Тебя повысили?

– Да, и очень даже повысили. – Она положила локти на стол и чуть нагнулась вперед: – Я возглавила аналитику, хотя по названию она числится архивом.

– И теперь пользуешься служебной информацией в личных целях, – сказал я утвердительно.

– Еще как, но не только в своих, а еще и в твоих личных.

– В моих? – удивился я.

– Да, в твоих, – подтвердила она.

Принесли пиво и меню Светлане.

– Я голодная, времени нет поесть, – объяснила она. – Сейчас, минутку.

Она просмотрела закатанную в пластик карту меню с обеих сторон и заказала карри с курицей и рисом. Попросила не слишком острый. Затем повернулась ко мне:

– Именно в твоих интересах, – повторила.

– Объясни, – попросил я, несколько заинтригованный.

– Чуть позже, – покачала она головой. – Лучше расскажи, где ты сейчас и как? Что ты сейчас делаешь?

– В общем, в основном я в дороге, – сказал я. – Я начал торговать оружием. Наверное, самое подходящее занятие для меня – все равно больше ничего не умею толком. Сейчас приехал из Порто-Франко, открыл там магазин. Здесь мне надо встретить человека.

Я ожидал встречного вопроса вроде: «Так ты не за мной приехал?» – но такового не последовало. Вместо этого она начала расспрашивать меня о том, где я был, с кем общался, как решил заняться торговлей. Я в ответ выдал исправленную и сокращенную версию своих приключений. Рассказал, что отправился в ППД с колонной Русской Армии, что решил ее опередить и по пути случайно обнаружил засаду. Рассказал, что засаду перебили. Она кивнула и сказала:

– Я уже это знаю. Ты с командиром колонны приходил получать деньги в наше отделение банка в Аламо.

– Ты за мной следила?

– Нет, и не было такой возможности, – отрицательно покачала она головой. – Я потом стала выяснять. И еще тебе переводили деньги – две премии по тысяче из отделения Базы «Северная Америка». А потом ты снова появился в Аламо и получил сразу за семнадцать человек. Это ты их всех убил, что ли?

– Не всех, – покачал я головой. – И не сам: нас трое было. Фактически моих двенадцать, но мне помогали – сам бы не справился ни за что.

– А потом тебе снова перевели деньги, техасские «минитмены», еще три тысячи, – продолжила она. – И под таким же обоснованием. Как ты там оказался?

– Магазин на паях в Аламо, – пожал я плечами. – Приходится участвовать в их рейдах тоже, если хочешь жить в городе и пользоваться уважением. Иначе не выйдет.

Она кивнула, как будто подтверждая, что знает правила жизни в Аламо.

– За пару месяцев на тебя мой отдел записал двадцать два бандита и соучастие в уничтожении аж сорока семи, – подвела она итог.

– Вы ведете записи? – удивился я.

– Мы – «Архив и записи», – сказала она, посмотрев на меня как на слабоумного. – Естественно, мы ведем записи и анализируем информацию. В том числе и по критериям, по которым ты угодил в поле зрения системы. У тебя один из самых высоких рейтингов среди тех, кто проходил «ворота» на этой Базе.

– Результат результату рознь, – хмыкнул я несколько скептически. – Я снайпер по воинской специальности. У снайперов всегда результат высокий – больше, чем у других. Но снайперы действуют в рамках чужой инициативы, просто как еще один вид оружия. Результат – не показатель в данном случае. Применили снайпера – это как сбросили бомбу удачно. Бах – и куча трупов. Но бомба же не сама наводилась в цель. К тому же очень рельеф способствует.

Здесь я несколько прибеднялся и упрощал, но мне становилось интересно. Даже грядущее объяснение отходило на второй план. Вместо плачущей девушки, прощавшейся со мной и просившей приехать, передо мной сидела вполне уверенная в себе, молодая, красивая и очень даже знающая, чего она добивается, женщина. А вот чего она все же добивается? Она-то это знает, а вот я никак не пойму.

– И теперь у тебя есть доля в магазине в Аламо, магазин в Порто-Франко, потом ты еще где-нибудь откроешь магазин – и станешь торговцем? Солидным негоциантом? Ты уверен, что у тебя это получится? – с заметным оттенком иронии спросила Светлана.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Но пока мне интересно. Я люблю оружие. Я много езжу по этой земле, встречаю многих людей.

– А банда сутенеров, которую вы искалечили в Порто-Франко, – одна из встреч? – съехидничала она.

– Тебе их жалко?

– Ни капельки, еще и сама бы добавила, – категорически заявила она. – Я просто хотела сказать, что и об этом тоже знаю.

– Вы что, установили за мной слежку?

Она отрицательно покачала головой, отпив из бокала, затем ответила:

– Нет. Но если знать первоначальную информацию, ты знаешь, у кого спрашивать дальше и какие вопросы задавать. И тогда появляются новые подробности. У нас ведь почти в каждом городе есть свои офисы – банковские, представительские, военные. А моя должность дает мне возможность задавать любые вопросы и просить что-то выяснить без всяких проблем. Никто не удивляется и не интересуется, зачем это мне.

– А зачем это тебе? – задал вопрос уже я сам.

– Это как раз то, о чем я собираюсь рассказать позже. Скажи лучше, а как ты на армейской базе сумел в РА не попасть? Они ведь должны были пригласить тебя.

– Я плохо приспособлен для действий в строю. – Я сделал защитный жест руками, как бы отрубая тянущиеся ко мне щупальца. – Одиночка. И возраст у меня совсем не призывной: сорок лет все же. В таком возрасте легко отклонять предложения.

– А если снайпером? – уточнила она. – Снайперы всегда одиночки, насколько я из фильмов знаю.

– Я уже был снайпером на войне. Больше не хочу.

– Не обиделись?

– Нет, ни капли. Говорю же, я не призывная возрастная категория. Я даже получил право скупать у них трофеи со склада. Чем и торгую.

– Оружейник-старьевщик? – Это уже с ехидством.

– Наверное, – пожал я плечами.

Если она хотела меня этим зацепить, то промахнулась. Не вижу ничего обидного.

– А на какой войне ты был раньше? Чечня?

– А этого вы не знаете? – искренне удивился я.

Она ответила – с расстановкой, даже похлопывая ладонью по столу в такт словам, как бы помогая мне лучше запомнить каждое слово:

– Орден – организация своеобразная, но у нее есть одно-единственное правило, которое она выполняет безусловно: тот, кто прошел «ворота», родился заново. – Она сделала паузу, глядя мне в глаза. – Мы не выясняем ничего об их прошлой жизни и не ведем никаких записей. Для Ордена – и меня, кстати, – ты родился считаные недели назад, а я приняла твои роды, зарегистрировав вход. А ты мало о себе рассказывал. Может быть, где-то и хранятся записи о прошлом, но это намного, намного выше моего уровня допуска. И я совсем в этом не уверена – думаю, что нет таких записей. Нет у нас системы сбора сведений о «прошлой жизни».

– Нет, в Чечне я не был. Я был в Афганистане, – ответил я.

– Долго?

– Примерно два года.

– И больше в армию ты не хочешь?

– Нет, мне достаточно, – сказал я как можно более категорично. – Это окончательно.

– Как ты думаешь сам, ты человек Русской Армии?

Я немного подумал над ответом, точнее – сделал вид, что думаю, затем сказал:

– Нет, я сам по себе. Мне с ними проще общаться, чем с другими, может быть, но не более.

Ей принесли карри, два белых рисовых купола среди кусочков курицы в оранжевом остром соусе. Она взяла вилку в правую руку. Перехватив мой взгляд, засмеялась:

– Что ты уставился? Здесь в основном американцы, у них всегда вилка в правой, даже если с ножом едят. Нарежут весь стейк, а потом вилку в правую руку – и едят по кусочку. Вот и я привыкла. А карри и нарезать не нужно.

Наколола кусочек курицы на вилку, попробовала.

– Все равно слишком острым сделали, – слегка поморщилась она. – Каждый раз одно и то же.

– Ты изменилась, – сказал я, глядя на нее.

– Потолстела.

– Нет, этого я не вижу. Ты сама изменилась.

– Ни капли, – покачала она головой, жуя курицу. – Я такая же, как всегда. А когда ты вышел из «ворот», тогда я – да, изменилась. Временно. У меня была депрессия, меня вместо повышения собирались переводить в Порт-Дели, где душно, влажно, скучно, где я никого не знаю и мне ничего не светит. И тут появился ты, затащил меня в постель, подарил мне три дня настоящего праздника. И я влюбилась. А потом все наладилось: меня повысили, а влюбленной я осталась. Видишь, как все здорово получилось?

– Да уж вижу.

– Ладно, не злись, – улыбнулась Светлана. – Твое мужское самолюбие ничем не задевается. Ты что, забыл, как я на тебя бросилась в офисе? Я не изменилась, я все та же и хуже не стала. Просто стала самой собой. И все.

– Здесь не о самолюбии речь, – осторожно ответил я. – Просто я был знаком с другой Светланой, а сейчас будто знакомлюсь заново.

– Не совсем заново. Все мои телесные стати и достоинства остались прежними, ты все знаешь. – Она даже выпрямилась и сделала некое движение плечами, демонстрируя грудь. – Появилась пара лишних килограммчиков на заднице, но я с ними справлюсь. К тому же она у меня и так не слишком маленькая, так что распределились они незаметно.

– А не телесные?

– Я – прежняя, – вздохнула она. – Я всегда такой была – я знаю, чего хочу, я знаю, как этого добиться, и я добиваюсь.

– И чего ты добиваешься сейчас? – спросил я.

– И об этом тоже чуть позже, – в очередной раз ушла от этого вопроса Светлана. – Я не хочу говорить об этом сейчас и здесь. Все… – она неопределенно пошевелила пальцами, – взаимосвязано. А насчет «знал»… Ты ничего не знал обо мне и не знаешь сейчас. Ты не «знал», а «встретил», всего на три ночи. Ты не знаешь, кто я, откуда я взялась, почему я здесь. И я знаю о тебе столько же. Ни капли больше. Те три дня, что мы были вместе, ты думал в основном о том, как бы меня еще попользовать, чтобы получить больше удовольствия, а я думала о том, как бы дать себя попользовать, чтобы ты получил больше удовольствия. Вся наша совместная биография укладывается в список из «как», «куда» и «сколько раз». И все! Разве я не права?

– Все было так односторонне? – поинтересовался я.

– Нет, ни в коем случае! – Она даже руками замахала. – Мне понравилось все – и «как», и «куда», и особенно – «сколько раз». Я не жалею ни капли и помню каждую секунду. Но давай оставаться взрослыми людьми – у каждого из нас есть своя цель, и у каждого своя жизнь. Я добиваюсь своей цели, чего бы это ни стоило. Ты тоже, как мне кажется. Милый, симпатичный, в меру наглый, невозмутимый, спокойный и себе на уме. Когда я просила забрать меня отсюда – это была слабость, не свойственная мне. А сейчас я в порядке. И ты в полном порядке – резвишься в новом мире и вовсе не собираешься меня никуда забирать. Разве не так?

– Не совсем так, но углубляться в подробности не будем, – спрятался я в кустах.

– В подробности – не будем, – легко согласилась она и тут же пустилась в подробности: – Но ты поселился в городе кретинов, помешанных на оружии и Диком Западе, и уже превратился в местную знаменитость. Новый Дикий Билл Хикок, лучший стрелок и живущий с самой красивой девочкой города. Тебе рукоплещут, и ты счастлив. Ты вешаешь скальпы на пояс, а твоя подружка-мексиканка умеет вытащить нож из-за подвязки и метнуть его прямо в глаз любому злодею. Кино! Да, да, я знаю, что ты живешь с девушкой, и вы даже числитесь мужем и женой! Ты удивлен? Ожидал видеть меня рыдающей?

– Уже нет. – Я усмехнулся. – Но ты хорошо собираешь информацию. Правда, она не мексиканка.

Она посмотрела на меня исподлобья, затем, помолчав, продолжила:

– Естественно, я хорошо собираю информацию, иначе меня бы не поставили во главе отдела по сбору информации. Это вытекает из элементарной логики. Какой бы протекцией ни пользовалась. А я ею пользуюсь, и за протекцию нужно платить. И я плачу. Хочешь знать, как?

– Это не то чтобы обязательно.

– Не хочешь, – усмехнулась она. – Потому что что-то предполагаешь. Верно. Ну так знай – я сплю с начальницей-лесбиянкой, хотя сама таковой не являюсь. Вообще даже опыта такого не имела. Но я честно придерживаюсь правил, и когда она вызывает меня с докладом, я беру папки и с деловым видом иду к ней. И там делаю все, что от меня требуется. А ее тоже скоро повысят, и если я буду умницей, я займу ее место – она меня рекомендует. И тогда я стану вторым человеком на этой Базе. А это уже немало. И это – программа-минимум. А у меня еще и запасные варианты есть, программа-максимум. Поэтому не надо мучаться виной – ты никого не предавал, и верности от тебя мне не нужно. Пусть все остается, как есть.

– Тогда о чем мы говорим? – спросил я.

– Закажи еще пива, – заявила она. – Без пива ни слова не скажу.

Я засмеялся:

– Хорошо.

Я сделал знак девушке за баром, и она принесла еще две кружки.

– Ты уедешь – и я пойду в спортзал, – сказала Светлана, отпив из своей кружки и критически глянув на свои бедра.

– С понедельника – новая жизнь?

– Нет, – покачала она головой. – У меня все время одна и та же жизнь. Просто пойду в спортзал. И буду ходить, пока не уберу лишний вес. А почему ты меня не спрашиваешь, как я превратилась в такую стерву-карьеристку?

– А надо спросить?

– Надо. Тогда бы ты лучше меня понимал.

– В таком случае – считай, что я спросил.

В общем, ее рассказ на что-то сверхоригиналыюе не претендовал. Родилась и выросла в Санкт-Петербурге. Мама – учительница. Денег не было и не предвиделось. Отец умер, когда Светлане было шесть лет. Девочка оказалась упрямой, хорошо училась, занималась спортом. Стала кандидатом в мастера по легкой атлетике и окончила школу на одни пятерки, что редко сочетается в одном ученике. Обычно – или спорт, или учеба. Зато ни на что другое времени не хватало. Если бы не спорт – то и поступление не светило бы: и без нее охотников хватало. Прорвалась в университет на юридический факультет. Надо было на что-то жить. Переводиться на вечерний не хотела и не собиралась. Искала работу, где могла. Долго продержаться не удавалось нигде – домогались начальники: очень уж хороша она собой. Светлана к тому времени пришла к следующему выводу – роман на работе и секс с начальником не грех. Грех – не получить взамен ничего. Или получить мало.

Со временем ей повезло. За наиболее успевавшими студентами следили. На нее положила глаз американская бухгалтерская компания, точнее – ее петербургское представительство. Целеустремленная, упорно работающая, изучающая иностранные языки, красивая девочка привлекла их внимание. И ей предложили работу, даже не дожидаясь защиты диплома. Она согласилась – и впервые получила возможность не только сводить концы с концами, но и начать помогать матери, которую искренне и нежно любила. Мать болела, была на пенсии по инвалидности.

На новом месте работы Светлане тоже начали оказывать знаки внимания, но она была стойкой. Зато сама сумела соблазнить главу представительства – сорокапятилетнего американца, отца четырех детей и примерного семьянина. Тот был шокирован «любовью» молодой и красивой девушки, оказавшейся ко всему еще девственницей. У нее хватило ума держать это в тайне, что его удовлетворяло полностью, не портить ему жизнь, – и он сумел в благодарность помочь ей подняться на одну ступеньку, затем еще на одну, начать вести самостоятельные дела, и был намерен помогать ей и дальше.

К сожалению, ее компания оказалась вовлечена в скандал, где фигурировала фиктивная отчетность, отмывание средств, взятки в России и других странах, фальсификация отчетов о прибылях, раздувание стоимости активов, излишне свободное манипулирование средствами акционеров. Все рухнуло в одночасье, о петербургском филиале просто забыли, начальника отозвали в Америку, с трудом построенное благополучие затрещало по швам.

И в этот самый момент к Светлане подошли люди из какого-то американского же фонда и сказали, что нуждаются в толковых юристах для работы в странах третьего мира. Взамен обещали перспективы роста, высокую оплату, массу бонусов. Она подумала – и согласилась. По распространенной мировой практике такая работа зачастую являлась трамплином, к тому же для работы в проблемных регионах даже американские посольства привлекали работников своих же посольств из неблагополучных стран. Например, американское посольство в Афганистане пополняется грузинами из американского посольства в Тбилиси, которым сулят хорошую зарплату. Сами американцы в такие места стараются не ездить: это не Париж.

В течение месяца она прошла целую кучу тестов, нацеленных в основном на выявление мотивации и готовности ломиться к цели, не оглядываясь ни на что. Такой готовности у нее уже хватало, и тесты подтверждали это на все сто.

А дальше она попала в «ворота». Сначала была шокирована тем, где оказалась, и близка к истерике, когда узнала, что назад ходу просто нет. Вообще нет. Но потом немного успокоилась, когда выяснила, что ее маме Орден в Старом Свете перечисляет на счет очень неплохие деньги – регулярно и в срок. Ей организовали даже несколько телефонных звонков маме, с которой было все в порядке, насколько может быть в порядке с больным человеком. Но недостатка ни в чем она не испытывала. И даже намекнули, что могут перевезти маму сюда – после того как она устроится. Это ее более или менее успокоило.

Вторым открытием являлось то, что ей действительно очень хорошо платили, просто великолепно. Даже на ее низовой должности, эквивалентной сержантской в армии, она получала в пять раз больше меня на капитанской должности в Русской Армии, и это не считая разных бонусов. Вслух я этого, естественно, не сказал. Но потом она опять загрустила. Вся База насквозь была пронизана интригами, взаимным подсиживанием, злоупотреблением служебным положением, беспорядочным сексом и всем прочим, что всегда возникает в местах, где собрали на небольшом пространстве несколько сот честолюбивых карьеристов и не предоставили никакого иного выхода их энергии.

Бороться за место под солнцем она была готова, но никак не могла найти стартовой позиции для этого. Подходил срок ее планового перемещения в другое место, в рамках программы ротации кадров, и, со слов притворно сочувствующей подруги, ее должны были отправить в новую точку в маленьком орденском анклаве в Порт-Дели, которую заранее считали «братской могилой» для тех карьер, у которых не было перспектив.

В этот момент из «ворот» вынесло меня. И Светлана изменила главному правилу не вступать в интимные связи без достаточной мотивации – и вдруг увидела, «что это хорошо». Не то чтобы весь ее мир от этого перевернулся: он где стоял, там и стоять остался – крепко так, но депрессию как ветром сдуло. Со всей своей душевной жадностью она выкачивала из этих трех дней каждое ощущение, каждую мелочь, каждый момент. И новоприбывший плохой бизнесмен и хороший стрелок Андрей Ярцев сыграл роль инициирующего заряда для нового взрыва активности.

Раз все влиятельные мужчины Базы были заняты или старались оставаться свободными, или чувствовали себя вполне свободными для того, чтобы пользоваться положением, но ничего не давать взамен, Светлана обратила внимание на женщин. Точнее – на одну женщину, которая была известна склонностью к блондинкам, которая рассталась с последней пассией, которая оказывала знаки внимания Светлане и которая занимала должность заместителя главы всей этой лавочки. Светланa, хоть вообще не имела такого опыта, и опыт с мужчинами у нее был не так чтобы великий – фактически я был у нее вторым, – поговорила с мисс Майлз откровенно и сказала, что в обмен на хорошую должность та может располагать ею, Светланой, так, как только той придет в голову.

Ход оказался тактически мудрым, и Светлана перескочила сразу через несколько ступеней, возглавив вакантную должность руководителя «Архивов и записей». Должность держали для другой потенциальной добычи мисс Майлз, но красивая и спортивная Светлана, которую даже не надо было склонять ни к чему и которая предложила себя сама, легко соперницу отодвинула в сторону, оставив ту кусать локти на пыльной обочине карьерного хайвея.

И теперь Светлана смотрела свысока на окружающих. Были в этом и минусы – у начальницы были «склонности», и она теперь была вынуждена избегать пляжа или надевать закрытый купальник. Но это она тоже стоически терпела, потому что, на ее взгляд, плюсы нового положения перевешивали минусы. А уж если говорить о прибавке к зарплате, то она была не то что ощутимой, а просто ошеломительной.

– Ты знаешь, – говорила она, уже перейдя с пива на достопамятное «вишневое» вино, – я даже не смогу тебя сейчас затащить в постель. Здесь много знакомых, и моя мисс Майлз, мымра такая, узнает об этом в тот же момент. Раньше мы могли бы заниматься этим прямо возле того фонтана – и все или отвернулись бы, или свистели и давали советы. А теперь я так не могу. Она меня делить ни с кем не хочет, и если меня сдадут, то уже завтра я буду снова регистрировать новых поселенцев на месте Кати. Ты видел Катю?

– Мальчик с пробором и в очках? – уточнил я, хоть и понял, о ком речь.

– Она самая, – кивнула Светлана. – Новенькая здесь, но тоже ищет, как бы ей низкий старт поудачней взять. «Высокие» старты здесь не так эффективны.

– Что за термины? – заинтересовался я.

– Мои собственные, из легкой атлетики, с поправкой на бюрократическую специфику, – засмеялась она. – «Низкий» старт – это лечь под кого-нибудь удачно, «высокий» – своими силами, трудом и талантом, с высокими же идеалами и стремлениями. Изредка работает, нос меньшей эффективностью и не всегда в нужную сторону. У военных здесь с этим проще, а вот у нас, чиновников… Так к чему это я? А, вот к чему – если тебе станет скучно и одиноко без меня, я могу пообещать Кате вскоре перевести ее в свой отдел.

– И?

– Пользуйся расположением Кати – если нужно и сколько нужно. Всем удобно.

– Это чем же? – У меня полезли глаза на лоб.

– Тебе – развлечение, Кате – служебный рост, я ее не обману, – начала загибать пальцы Светлана. – Малоуважаемой мисс Майлз, которой уже наверняка донесли, что мой бывший бойфренд приехал, – спокойствие и никаких подозрений на мой счет. А для меня проверка, что это за Катя.

Я вздохнул, с преувеличенным вниманием посмотрел сначала в потолок, потом на нее:

– Тебе уже говорили, что ты гений, или еще не говорили? А то пора сказать.

– Не ерничай. Так здесь делаются все дела, и никак иначе, – отмахнулась Светлана. – А если ты перестанешь морализировать и посмотришь на это с другой стороны, то поймешь, что сделаешь благое дело. Не захочешь себе Катю на ночь – останется девушка «ай-ди» прокатывать до лучших времен.

– А тебе-то это зачем?

– А я тебя люблю, – усмехнулась она. – А ты не делай такие глаза: у меня любовь в такой форме выражается, в заботливой. Забочусь я о тебе, не хочу, чтобы ты скучал. Как умею, забочусь. Как могу. Потому что ты – единственное, что есть в моей жизни «просто так», без цели. Не могу тебя развлекать сама – пусть за меня это делает моя подчиненная.

– А она разве твоя подчиненная?

– Если будет стараться – станет, – отрезала Светлана. – И еще будет мне обязана по гроб жизни. Я же дальше планирую расти, вакансии будут. Причем – скоро. Опоздает Катя на поезд – будут расти другие. А так я ее под крылышко возьму, пока моя дура Майлз здесь остается, или пока я здесь работаю. Продвигать буду, заботиться.

Все, амба. Крыша едет не спеша, тихо шифером шурша. Вот и все, а ты боялась – даже платье не помялось. Что еще вспомнить к слову? А я-то, кретин, сюда весь в мыслях трагических ехал. Слезы-сопли: «Я возвращаю ваш партре-эт, я о любви вас не молю-у…» – или как Михалков в своем кино по Островскому: «Простите, обручен-с!» А тут? Зоопарк в пустыне, любимая моя нежная спит с лесбиянкой за должность, а должность поменьше меняет на то, чтобы я по ночам без нее не скучал. Чего, чего я там думал о том, что пользоваться ее слабостью в своих целях нехорошо? Вы не напомните?

И, кстати, какой такой слабостью? Эта девушка выкована из нержавеющей стали с головы до пят и проломит любую стену на своем пути не хуже чем БАТ.[2] Надо будет, она и меня на еще одну ступеньку лестницы разменяет, не поморщившись. И Катю сверху в могилку положит – за ненадобностью. Хотя нет, не положит, Катя еще понадобится: ее тоже можно будет «махнуть, не глядя» на что-то еще полезное. Если сама Катя ее к тому времени по рублю не разменяет – школа-то одна.

Провел я ладонью по самопроизвольно шевелящимся волосам, вздохнул, пива выпил. Впрочем, есть в этом и плюсы. Раз не можем мы теперь в постели друг другу компанию составлять, чего я боялся, и нет более во мне сомнений, как поступать хорошо, а как – не очень, то можно и дальше зайти. В интересе ко всему происходящему здесь.

– А ты, как я понял, вскоре дальше расти собираешься? – спросил я.

– Да, если все, что я планирую, получится как надо, – кивнула она. – И ты мне должен в этом помочь.

– А мне это зачем? «Должен» – понятие такое… размытое, так скажем. Иногда подмывает такие долги простить. Всем.

– Если ожидаешь услышать от меня: «Разве я тебе безразлична?» – то ошибаешься, не услышишь, – усмехнулась она.

– А что услышу?

– Услышишь то, что и ты от этого получишь многое. – Она постучала себя пальцем в грудь, перечислила список благ: – Половину царства, меня под рукой, деньги и власть. Что там еще должно быть в списке? Да, и свою девушку не бросай – живите счастливо, можешь все это с ней поделить пополам, включая меня, если вам это покажется забавным. Я не против.

– С мисс Майлз не так плохо оказалось? – съехидничал я.

– С ней – хуже некуда, не нравится она мне, – преувеличенно брезгливо сморщилась Светлана. – Но мне все равно. Если у меня все получится, я в долгу не останусь.

– Что же ты хочешь?

– Ты неожиданно приехал, мне нужен один день кое-что уточнить. – Она выглядела немного озадаченной. – Я уже сама собиралась тебя зазвать – и тут ты сам, как черт, к ночи помянутый. Давай лучше завтра, хорошо? А то вдруг окажется, что весь разговор – пустышка.

– Хорошо, – пожал я плечами. – Намекнуть можешь хотя бы?

– Могу, – сказала она, секунду подумав, – Орден положил на тебя глаз. По результатам финансового анализа. Это компьютер делает, по «убийство-часам», выплатам премий и прочей базовой инфе. Затем все попадает в руки какого-нибудь чиновника из Ордена, который просто так, на всякий случай, рассматривает дело этого человека. Вдруг пригодится такой специалист? Ты выехал отсюда – и все попало в мой отдел, а я забрала дело себе. И немножко «заострила» взгляд Ордена. И ты стал Ордену желанен, как стигматы святой Терезе. И ты можешь обменять это желание на многое для себя. А я тебя научу, как это сделать, сведу с теми людьми, кто может произвести обмен. А сама, посредством этого, прыгну выше – вырвусь с этой поганой Базы.

– Куда? – полюбопытствовал я.

– Надеюсь, на Нью-Хэвен, – ответила она. – Слышал о таком? На Остров Ордена еще не потяну – по слухам, именно оттуда Орден правит, – но Нью-Хэвен – последняя ступень перед ним. И там не так, как здесь. Там – гольфовые поля, дома с бассейнами, там отличные пляжи и дорогие клубы и даже то, чего в Старом Свете ни за какие деньги не получишь.

– Что же? – остро заинтересовался я.

– Пока не скажу, – помотала она головой так, что светлые волосы хлестнули ее по щекам. – Если все у нас сложится так, как я надеюсь, – увидишь все сам.

– А Катю куда?

– Не ехидствуй. – Она пьяно-обличающе направила в меня указательный палец. – Зависит от Катиного поведения. Если будет умницей – займет мое место. Совсем умницей – заберу с собой. А Катя – одна из немногих русских здесь, и как я ни цинична, но мне проще с ней дело иметь. Мы хоть и готовы друг друга в дерьме топить, но против окружающего мира можем объединиться. Рука руку моет.

– А просто так забрать? – поинтересовался я.

Светлана усмехнулась, посмотрела с веранды в сторону осветившейся фонарями улицы, на которой уже появились гуляющие. Затем сказала:

– Федор Шаляпин однажды сказал, когда ему предложили участвовать в благотворительном концерте: «Бесплатно только птички поют». Хочет конфетку – пусть послужит. Иначе как я могу быть уверена, что она будет делать то, что я ей говорю? Это ведь еще и проверка.

– Как все сложно, как все это тонко…

– Не надо мне Веничку Ерофеева здесь цитировать, – хлопнула она ладонью по столу. – Лучше напьемся. Как Веничка. Хоть мымру свою забуду на вечерок и напьюсь с любимым мужчиной, раз переспать с ним не могу.

– А как на это Майлз посмотрит? – все же ковырнул я пальцем в ране.

– Скорее всего – никак, – не слишком уверенно ответила Светлана. – Мы же на глазах все время, ничего предосудительного. А если ты мне поможешь в том, о чем я хочу тебя попросить, – мы с тобой вдвоем можем ее потом в унитазе утопить. А сейчас Катя придет, с нами посидит. Я се позвала к нам, считай – уже облагодетельствовала, доверие оказала, авансом. Ты расслабься: она будет вести себя хорошо, если сам не захочешь другого. Просто познакомлю вас, окажу доверие, по головке поглажу. Поймет, что я ее заметила, выделила.

– А с чего вдруг?

– А с того, что когда ты от нее вышел и ко мне пошел, она сообразила мне позвонить и проинформировать, что меня мужчина ищет. Инициативу проявила – она ведь, как и все, про Майлз знает. Плюсик заработала. Жирненький.

Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 году 6 число 7 месяца, среда, 22.30

Действительно – потом мы просто пьянствовали, и даже разговор клеился. Скользких тем не осталось, все было на виду, как на ладони. Она ничего не скрыла и сама все обо мне знала, даже расспрашивала о Боните, не выказывая никаких признаков ревности. А я расслабился, успокоился и даже начал думать конструктивно, с пользой для дела. Мне же предлагали прямую дорогу в Орден. То, чего нам не хватало. Какую именно – узнаю завтра, Светлана сказала, что знает, как встретиться без лишних ушей: она боялась утечки информации.

Светлана продолжала расспрашивать о моих дорожных приключениях, правда, особенно интересовалась моими отношениями в ППД. Я сказал, что встретил там сослуживца по Афганистану, что он помог мне получить право торговли трофеями и хорошие условия для покупки товара на патронной фабрике. С этими договорами я легко получил кредит в Русском Промышленном банке, который такие проекты всегда финансирует.

Главным достоинством ППД была закрытость и даже кастовость, пожалуй. В город было невозможно заехать, минуя КПП, а через КПП не пускали кого попало. Личный состав подбирался по приглашениям и рекомендациям, люди служили не за страх, а за совесть, контрразведка следила за каждым новым лицом, поэтому оттуда вообще не было утечки информации. Даже гражданский персонал как самой Базы, так и городка почти на сто процентов состоял из членов семей военных. Черная дыра для всех желающих разведать что-нибудь. И хотя в самом городе я ходил в форме, не скрываясь, и «обмывал звездочки» в офицерском клубе, наружу об этом не просочилось ни слова. И я вполне спокойно придерживался своей легенды, не опасаясь разоблачения.

Страницы: «« 12345 »»

Читать бесплатно другие книги:

Сергей Воронин, студент колледжа технологий освоения новых планет, попал в безвыходную ситуацию: зве...
Добро пожаловать в Рапгар! Просвещенную столицу цивилизованного мира, город тысячи народов, королевс...
Даша Васильева и не подозревала, к чему приведет безобидная просьба подруги подежурить вместо нее в ...
Правильно люди говорят: за добрые дела непременно придется расплачиваться. Вот и Даша Васильева прию...
В этой небольшой книге приводятся уникальные правила ведения бизнеса, созданные древними мудрецами м...
Тихая жизнь в Англии. Бизнес в Бристоле. Рядом подрастающий сын и преданный любовник. И – тоска, неп...