Проект «Феникс» Тилье Франк
Хозяин шале смотрел на нее, как экзаменатор на ученика:
– Из уголовной полиции? Ну и что же вам нужно от Марка?
– От Марка? Так вы – не Марк?
– Всего лишь его друг.
Люси скрипнула зубами: что, этот болван не мог раньше об этом сказать? Вздохнув, она стала рассматривать развешанные по стенам большие фотографии. Сурки, муфлоны, горы, теряющиеся за тучами. Вся красота и роскошь мира, доступного лишь избранным.
– Я хотела задать Марку несколько вопросов об одной из его клиенток. Где он сейчас?
Движением головы он указал на горы за стеклянной стеной:
– Там, наверху… Разве вы не видели вертолетов, когда ехали сюда?
– Видела, конечно. Они летают вверх и вниз, перетаскивая какие-то огромные рулоны.
– Да, летают с половины седьмого утра. И Марк в одном из этих вертолетов. Вот уже несколько дней он принимает участие в экспедиции по спасению самых уязвимых частей ледника Жебрулаз. Для этого поверх льда будут расстелены гигантские «одеяла», составленные из тех самых рулонов и отражающие солнечные лучи, они должны защитить его от таяния в летнюю жару.
– То есть вы укрываете ледники?
– Ничтожно малую часть. Из-за глобального потепления, начавшегося в последние годы, все ледники планеты, особенно альпийские, начинают подтаивать, а за столетие некоторые из них уже потеряли восемьдесят процентов площади. В нынешнем году проводится эксперимент по предотвращению таяния Жебрулаза – такой же, как недавно в Швейцарии, в Андерматте. Шесть тысяч квадратных метров льда предстоит упаковать в две разные пленки толщиной всего в четыре миллиметра, чтобы защитить их от ультрафиолетовых лучей, жары и дождя.
– Ну а эта девушка?
– А вот о ней надо спрашивать не у меня. Я здесь всего несколько дней.
– Ладно, а когда Марк вернется?
– Не раньше вечера. А днем он будет на леднике. Сожалею, но что поделаешь…
Люси сунула обратно в карман фотографию, подумала и поняла, что у нее всего два варианта: сидеть здесь смирно и ждать или…
– Проводите меня к вертолетной станции, – сказала она.
16
Войдя в лифт своего дома, Шарко повернул в замочной скважине ключ и нажал на кнопку «-1», чтобы попасть на частную подземную стоянку. Ночью он глаз не сомкнул – все время думал о Люси. И, не в силах совладать с беспокойством, в десять минут четвертого отправил ей эсэмэску: «Как дела?» Около шести пришел лапидарный ответ: «Все в порядке».
В лифте он смотрел в зеркало. Впервые за целую вечность Франк зачесал назад отросшие волосы с проседью и слегка намазал их гелем, который пролежал так долго, что даже затвердел. А еще, повинуясь непонятному порыву, он надел утром свой старый темно-серый костюм – один из тех, в которых вел свои самые серьезные дела. У каждого сыщика найдется свой талисман – у кого трубка, у кого пуля, у кого медаль, а у него почему-то вот эти тряпки. Брюки с него спадали, и, чтобы проделать в черном ремне еще одну дырочку, он воспользовался машинкой, выбивающей косточки из вишен. Пиджак тоже висел на нем как на вешалке. Словом, выглядел он как Лорел в одежде Харди[13], но какая разница! В костюме хорошего покроя он лучше себя чувствует, да и выглядит более здоровым.
Приблизившись к своему старенькому «Рено-21» и заметив тень, внезапно вынырнувшую из угла, где лежало старое барахло на выброс, в частности километры тоненьких рельсов и килограммы полиуретановых украшений для игрушечной железной дороги, он вздрогнул:
– Черт возьми, ты меня напугал!
Тень оказалась не кем иным, как Бертраном Маньяном. Хмурое лицо, черные крысиные глазки. Маньян уже сунул в рот сигарету и сейчас крутил колесико зажигалки, чтобы прикурить. Щелчок отозвался эхом в бетонных стенах подвала, желтым огоньком высветилась вырубленная из кремня физиономия. Из всех капитанов уголовной полиции Маньян обладал самым темным и неоднозначным прошлым. Он успел поработать везде – от полиции нравов до Управления по борьбе с наркотиками, он, как никто, знал дно Парижа. Он знал тайные бордели, садомазохистские клубы, знал все гнусные, все подозрительные злачные места, и кое-кто сталкивался с ним там в неслужебное время. Не говоря уже о его продолжительной деятельности на ниве борьбы с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами. В подразделении, прославившемся жесткостью действий, в том числе и по отношению к несовершеннолетним.
Впрочем, сам Бертран Маньян гордился своими «подвигами», как гордятся списком заслуг и почестей.
– Неплохой костюмчик! И волосы уложил. Что-то переменилось в твоей жизни, Шарко? Бабу наконец завел?
– Чего тебе от меня надо?
– Еду вот от Фредерика Юро. Бедняга ведь обитал всего-то километрах в трех отсюда, вы были почти соседями. Ну и решил заглянуть сюда.
Сколько времени Маньян здесь торчит? Как проник в подвал? Почему он один? И что еще за намек на присутствие женщины в его, Шарко, жизни? Комиссар хотел было отпереть дверцу машины, но Маньян, опередив его, положил руку на капот:
– Минутку. Почему ты всегда так спешишь?
У Шарко перехватило дыхание: пока Маньян караулил здесь, кто-то другой вполне мог следить за ним вчера, когда он ездил в вивоннскую тюрьму, или забраться к нему в квартиру и всё там перерыть. Нет никого продажнее и изворотливее, чем полицейский, преследующий другого полицейского.
– Чего тебе от меня надо?
– Хорошенькое у тебя тут местечко, комиссар, – и для такой дрянной тачки! Я и не знал, что «Рено-21» еще существует! А почему ты не оставляешь машину на улице?
– Потому что есть эта подземная стоянка, и эта подземная стоянка принадлежит мне.
Маньян выдержал паузу, пристально глядя на Шарко, потом обошел автомобиль, рассматривая его так, будто собирался разобрать на части.
– Можешь мне сказать, где был в пятницу вечером?
Шарко поклонился появившемуся рядом соседу, дал тому отойти в сторону и ответил, стараясь говорить потише:
– Ты продолжаешь свои происки. Я нашел тебя здесь, на своей стоянке, одного, в восемь утра. Ты решил сам заняться расследованием. Так почему бы тебе не допросить шлюх и сутенеров, которые болтались поблизости от места преступления той ночью? Почему ты не выполняешь своих обязанностей как положено?
– Наоборот, выполняю: я все время при деле и делаю именно то, что предписывает долг. И потому спрашиваю: надо полагать, в ту самую пятницу около полуночи ты был у себя дома?
– От тебя ничего не скроешь.
– Вот только никто не может этого подтвердить?
– От тебя ничего не скроешь.
Маньян, лукаво улыбаясь, достал блокнот, показал его Шарко:
– Знаешь, что тут?
– Откуда? Конечно нет. Там адрес твоей последней возлюбленной? Ну и кто на этот раз? Румынка восемнадцати лет?
– Не надо так вести себя, комиссар! Знаешь, когда ты загадил место преступления, я погрузился в одну забавную игру. Я подумал: а что, если разобраться, кто он на самом деле, этот комиссар с таким тяжелым прошлым? Дело Юро, согласись, замечательно подходящий повод тобой поинтересоваться.
– Как грустно, что тебе совсем нечего делать…
– Опять мимо. Просто я все это принял слишком близко к сердцу. Ну и побеседовал немножко со сторожем твоего дома. И он мне сообщил кое-что интересное.
Маньян снова взял паузу, рассчитывая, что в Шарко проснется любопытство и его слабая сторона станет очевидна. Но комиссар и бровью не повел. Сцена напоминала поединок двух кобр: вот они встали на хвосты и молча смотрят одна на другую перед решающей схваткой. Маньяну ничего не оставалось, как продолжить объяснения:
– За то время, что этот сторож тебя знает, ты почти всегда оставлял машину на ближайшей к дому стоянке. В нескольких метрах от его служебного помещения. Если б ты завел себе БМВ, я бы понял твое внезапное желание укрыть ее от ненастья и возможных преступников. Но эту груду ржавого железа… – Маньян наклонился, провел тыльной стороной ладони по чистому бетонному полу. – Тут все как новенькое. Твой сосед по стоянке заверил меня, что это место всегда пустовало, а поскольку стоянка узкая, он парковался наискосок, занимая часть принадлежащей тебе площадки. Но вдруг, на прошлой неделе, ты сообщил ему, что намерен сам парковаться в подвале, поэтому он больше не должен посягать на твое пространство…
Голос резонировал, возвращался от стен эхом. Слышался шорох шин: люди уезжали на работу. Шарко снова почувствовал, как в нем растет напряжение.
– И что? – спросил он. – Хочешь посмотреть мои последние анализы? Мое нынешнее физическое состояние не позволяет носить тяжести, а коробки с водой, с молоком, они, знаешь ли, тяжелые. Оглянись и увидишь: там, за твоей спиной – дверь лифта, который доставляет меня прямо в квартиру. А если я паркуюсь снаружи, мне, чтобы попасть домой, нужно пройти не меньше двухсот метров и подниматься по ступенькам. Признаюсь, мне трудно понять твои намерения, трудно понять, почему ты любой мой поступок расцениваешь как повод меня на чем-то поймать.
Читать бесплатно другие книги:
