Сбывшиеся сны печальной блондинки Розова Яна

Глава 7

Кофе у меня всегда высший сорт. Я большая его поклонница и умею варить кофе по крайней мере десятью способами. Олег одобрительно понюхал парок, вившийся над поданной чашкой, и с удовольствием отхлебнул.

– Класс, – сказал он и снова помрачнел.

– Расскажи мне все, – попросила я. – Ты должен это сделать, ведь я тоже оказалась замешана.

Ведищев искоса глянул на меня, выражение его настороженных глаз говорило: «А можно ли тебе доверять?» И это я помнила из прошлой жизни. Повторять просьбу бессмысленно, он ничего не скажет, если сам не решит.

– Алла, – Олег впервые произнес мое имя, – поклянись памятью моей мамы, что ты ничего не желала и не делала плохого моему сыну. Поклянись, что ты тут ни при чем.

– Клянусь. Памятью твоей мамы, которая сделала для меня намного больше хорошего, чем ты. Во всяком случае, она бы мне доверяла.

– Ладно, – он глубоко вздохнул, подумал немного и стал рассказывать: – У меня неприятности. Большие неприятности. Я влетел на деньги. Хотел переоборудовать клинику. У меня своя клиника, ты знаешь? Так вот, я решил закупить очень дорогое оборудование для зубоврачебных кабинетов. Нашел в Москве поставщиков. Да, вспомнил, это Юлия их нашла. Она ездила в Москву, к подруге и познакомилась там с директрисой фирмы, которая поставляет медицинскую технику. Я сам съездил туда, выбрал, что мне надо, заключил договор. Деньги мне один коммерческий банк обещал. Я директору банка уже три года зубы лечу. Лечил то есть. А, кстати, это он и сказал тогда, что можно кредит получить. Вроде сам предложил. Потом этот банк оформил беспроцентный кредит, и я перечислил деньги в фирму. Они немного задерживались по дороге. Должны были идти три дня, а их на пятый день не было. Тем не менее оборудование из Москвы отправили. Проходит неделя. Эта дама, директриса, мне звонит и говорит: «Олег Георгиевич, а где же деньги?» Я отправляю по факсу платежку и интересуюсь, когда же придет оборудование? Она говорит, что поезд прибывает в Гродин завтра. Завтра я ничего не получаю и по сей день – ничего. Зато каждый день меня дергают по поводу денег. Я звонил в банк, выяснял. Но там мне сказали, что по их документам выходит, что я взял деньги наликом. В Москву я их не перечислял, платежка была липовая. Директор моего банка, Бесстужев Иннокентий Лаврентьич, снят с должности и отбыл в неизвестном направлении. Так что я теперь должен вдвойне – и фирме и банку!

– А оборудование ты не получил? – уточнила я.

– Ты не слушала меня? Не получил.

– Так это сговор, иди в милицию!

– Не могу, боюсь за Кирилла! – Олег схватился за голову, будто она резко заболела. – Я тут кофе пью, а он неизвестно где, неизвестно с кем!

Его голос срывался от боли. Я вспомнила эту его недолгую слабость, минутную панику сильного и смелого человека, хорошо представляющего себе реальную опасность. Мне стало его так жалко, что на глаза навернулись слезы. Как-то не думая, я подскочила с места и бросилась к нему. В порыве сочувствия, забыв всякий стыд, обняла его родную голову и прижала к своей груди. Он вздохнул как наплакавшийся ребенок и обхватил меня за талию. Я закрыла глаза. Сострадание уступило в моей душе место непрошеному наслаждению от прикосновения этих незабытых рук. Мое деревянное тело бессовестно возбуждалось и требовало свое. Не такое оно и деревянное оказалось. Пауза затягивалась, Олег не выпускал меня, и критическая масса непрошеных эмоций накапливалась. У меня снова дрожали и холодели руки, я боялась, что он сейчас это заметит. Когда стало совсем невозможно терпеть, резко отпрянула, вырвалась из теплого плена его объятий и отошла к окну.

Тут, очень кстати, зазвонил телефон. Я сняла трубку. Звонил Мишка. Вообще-то обычно он не звонил мне домой, не было такой традиции. В крайний случай – на мобильник.

– Алка, привет, это Михаил, – сказал он в своей обычной манере. – Ты чего дома?

Подчиняясь внезапно возникшему желанию поменьше откровенничать, пока ситуация не разрешилась, я ответила:

– Я заболела.

– Что случилось? – спросил он.

– Понос, – ответила я, не подумав, что говорю с посторонним мужчиной. – И сейчас мне надо в туалет!

– Ладно, ладно, иди. Только хотел спросить, с кем ты из офиса уходила?

– Зачем тебе? – моя настороженность усилилась.

– Просто у него был такой вид, будто он собирается убить тебя, расчленить и развести куски тела в разные части города!

– Ну что-то вроде этого, – начала врать я. – Понимаешь, это парень из «Круиза». Мы их прокинули, помнишь? Разместили наружную рекламу не там, где они просили. А это их директор, приехал разбираться. Орал жутко и повез меня на место преступления – туда, где их щит висит. Это из-за него у меня желудок расстроился. На нервной почве. Ой, не могу говорить, пока!

Я бросила трубку и повернулась к Олегу. Зря мы обнимались, теперь на душе скребут кошки. И даже не кошки, а львы раздирают мощными лапами с кривыми острыми когтями мое бедное сердце. Теперь я ясно видела, чувствовала, как открылся ящик Пандоры и из него полезли на божий свет полузадушенные мной маленькие монстры: обида с сотней завистливых к чужому счастью глаз, гнев, потрясающий бессильными ручонками, моя скрытая неполноценность, вся в уродливых язвах и гнойных струпьях. Следом за ними появилась и окровавленная фея по имени Любовь, все, к чему она прикасалась, начинало светиться неземным светом и цвести экзотическими цветами, а она сама шагу не могла ступить без обжигающей боли и слез.

Мой мужчина (неважно, что он женат на другой, я все равно принадлежала только ему!) сидел, опершись на стол, и держал в руках открытый бумажник. Там, в прозрачном карманчике находилось фото, на которое он неотрывно смотрел. Я подошла поближе.

– Это Кирилл, – сказал Олег и протянул мне бумажник. Я взяла его, но, взглянув на карточку, чуть не отшвырнула ее от себя.

На фотографии был не только Кирилл, но и его мама. Я никогда не видела Юлию, поэтому, когда первый порыв прошел, стала рассматривать ее с грязноватой жадностью. На снимке широко улыбалась, показывая идеально ровные зубы, привлекательная молодая черноглазая шатенка. Она горделиво демонстрировала в камеру свое чадо: крупного мальчика лет восьми. Наверное, фото было сделано пару лет назад, и с тех пор счастливый муж и отец носил его с собой. Сын Олега был невероятно на него похож. Те же глубоко посаженные серые глаза, нос с горбинкой, капризная верхняя губка. Я отдала бывшему мужу его сокровище.

– Ты не должен сейчас быть с женой? – спросила я.

– Она у матери. Всегда, когда трудно, она у матери.

– Поезжай к ее матери! Вы должны поддерживать друг друга, – так звучала фраза в каком-то американском боевике с похищением детей.

– Нет, я не выношу мамашу жены. Конченая истеричка. Мечется, заламывает руки, будто больше всех страдает. Все должны носиться с ней, как с писаной торбой! К тому же меня во всем и обвиняют. Дескать, вот, говорили тебе: не лезь в бизнес, добром не кончится! Не поеду туда. Можно я останусь у тебя? Если что, похитители позвонят мне на мобильный.

– У меня нет места для гостей. Иди домой.

Он поднял на меня тоскующие глаза:

– Алка, прошу. Ради мамы.

– Хватит меня шантажировать мамой! У тебя есть семья – вот и отправляйся в семью.

Я уже хотела только, чтобы он ушел. Мне надо было остаться одной, поплакать, успокоиться, может, выпить вина или принять снотворное. Или все сразу. Нет, я не спешила на свои похороны, просто хотела забыться ненадолго. Мои монстры разошлись вовсю, и их надо было усмирять, иначе труд десяти лет пойдет коту под хвост.

– Уходи, – попросила я. – Мне завтра рано вставать.

Он поднялся, убрал бумажник в карман куртки и направился к выходу. Глядя ему вслед, моя любовь стонала, но я-то сильная женщина, я и не такое выдержу!

У двери он оглянулся:

– Прости, что утром был таким грубым. И обозвал тебя! Прости, ладно? И за волосы схватил! Извини меня, – наконец созрел он. Помялся с секунду и спросил: – А у тебя нет каких-нибудь знакомых, которые сдавали бы квартиру на ночь? – его тон был безнадежным, но такие знакомые у меня были.

Через три минуты я набирала номер Карины. Она была дома и сняла трубку.

– Кара, ваша двухкомнатная еще свободна?

У них была своя, просторная, четырехкомнатная, в центре, но пустующую двушку, оставшуюся в наследство от бабушки Вагифа, они сдавали. Недавно последние жильцы съехали, и Карина просила меня помочь ей найти новых квартирантов.

– Аллуся, у тебя провал в памяти? Ты же вчера еще ключ взяла! – ответила подруга.

– Я не брала! Ты что-то путаешь!

– Ленка твоя позвонила вчера и сказала, что тебе нужна квартира для брата. Он не приехал?

– И не собирался! – Что же все-таки происходит?

– Ну, Вагиф ехал в город и завез тебе ключ на работу.

– Он мне лично его отдал?

– Ты что, пьяная была? Нет, у тебя было совещание, крик стоял жуткий, Вагиф испугался, что и ему достанется, и оставил ключ у Ленки. А что? – спохватилась Кара. – Кто же теперь в квартире? Воры? Но там и брать нечего!

– Карина, успокойся. Похоже, у меня неприятности. – Тут мой взгляд встретился со взглядом Олега. Он смотрел на меня широко открытыми, полными недоумения, подозрения и, как ни странно, надежды глазами.

– Что? – прошептал он. Я отрицательно помотала головой, продолжая говорить с растерявшейся Кариной.

– Кара, не звони туда, не ходи, не высовывайся! Ни в коем случае не звони в милицию. Все очень серьезно. На кону жизнь ребенка.

– Какого ребенка?

– Прости, потом объясню. Вагифу ничего не говори, а то у него поднимется давление. Все, пока.

Я положила трубку. Побледневший Олег ждал моих объяснений.

Когда я все рассказала, он заторопился:

– Поедем туда, скорее, Кирилл там!

Я была с ним согласна. Сейчас все и выясним! И кто меня в это дело втянул – тоже. Но сначала надо было выяснить, для кого просила ключ от квартиры Ленка. Я посмотрела на часы: было без десяти семь, я ушла рано, значит, Ленка давно дома.

Секретарша и впрямь сразу сняла трубку. Она рассказала, что вчера, после утренней разборки, из моего кабинета вышел Мишка и передал ей мою просьбу: позвонить Карине и попросить у нее ключ от свободной квартиры. Лена знала номер Карины, была с ней знакома, поэтому сразу же выполнила просьбу. Вагиф привез ключ под вечер и оставил у той же Ленки. Мишка выходил из кабинета на минуту за какой-то бумажкой и взял ключ, чтобы передать его мне. Выдав всю информацию, Ленка взялась за допрос:

– А что, ключ не надо было ему давать? А что, Мишка не отдал его тебе? А что…

Я выкрутилась, как могла, сказав, что Мишка перепутал и дал мне ключ от своей квартиры. Может, звучало это и нелогично, но зато дало мне повод закончить разговор. Ленка еще долго будет думать, что же здесь не так.

Глава 8

Олег попросил еще кофе.

– А кстати, – наконец-то задала я правильный вопрос, – кто тебя шантажирует? Московская фирма или банк?

– Московская фирма. Позвонил парень, сказал, что он – «крыша» этой фирмы, «Сервис-плюс», и велел денежки выкладывать. А банку-то что! Документики у них в наличии, придут судебные исполнители и все опишут: клинику, квартиру.

– А ты бандитам деньги приготовил?

Он кивнул.

– Большая сумма?

– Никогда раньше столько сразу не видел. Да еще и наликом.

– Продал квартиру? – заинтересовалась я, профессионально отслеживая судьбу денег.

– Нет, занял один парень. Мой клиент. Оказывается, он деньги в долг дает под процент.

– Как отдавать будешь?

Олег пожал плечами.

– Еще не думал. Конечно, сразу такую сумму мне неоткуда взять. Только частями. У меня почти нет свободных денег. Сберегательные книжки, пачки баксов – это не у меня. Мои деньги в клинике. Но если ее продать, то и долг отдать не хватит, и заработать будет негде, и жить семье не на что.

– А ты этому парню, что деньги занимает, все рассказал?

Он сделал большие глаза.

– Нет, что ты! Это случайно получилось. Он пришел ко мне на прием, после того как похитители позвонили, и спросил, может, я знаю кого, кому нужны деньги.

– Прямо сам предложил? И такая сумма у него сразу нашлась? Тебе не странно это?

Он задумался.

– Да, может, и странно. Я об этом не думал. И об этом тоже не думал. Знаешь, как Кирюху похитили, я не в себе.

– Когда деньги бандитам отдавать надо?

– Завтра. Они позвонят.

– Где деньги?

– В машине.

Я просто обалдела:

– В машине, на улице? Ты бросил их без присмотра?

Ведищев забеспокоился, будто я сказала что-то, чего он не знал.

– Пойдем скорее. Я же на минутку зашел!

Машина, слава богу, спокойно стояла у подъезда. Я объяснила Олегу, куда ехать, и мы вырулили на дорогу. Каринина квартира располагалась в прямо противоположном конце города. Ехать туда минут тридцать.

Ранний осенний вечер опустился на Гродин, в окнах домов зажглись огни. В такие вечера очень уютно дома, с родными. Присутствие Олега, сосредоточившегося на дороге и своих нелегких мыслях, вызывало невольные воспоминания из разряда давно и прочно забытых. Но вот не забытых, как оказалось!

Пятнадцать лет назад я встретила своего, как говорят в голливудских фильмах, будущего бывшего мужа. Прекрасное определение! Точное, емкое, грамотное.

Зима в тот год выдалась прямо-таки свирепая! Гродин вообще-то считается южным городом, но в тот январь казалось, что мы живем где-нибудь в Сибири. Днем столбик термометра едва поднимался до тридцати градусов мороза, а ночью ленился осилить и тридцать седьмое деление. Холодно было невероятно. Может, еще и потому, что дул знаменитый гродинский восточный ветер. Когда строили химический завод в Малых Грязнушках, никто и не подумал учесть розу ветров. Вокруг завода разрастался город, ему дали имя Гродин, но о направлении ветра вовсе не заботились. Наконец, определился центр, основная улица шла с востока, от завода, на запад. Потоки дикого степного воздуха, пометавшись в новостройках, устремились прямо по этой улице, и с тех пор вот уже лет пятьдесят не сворачивали с нее и не утихали ни на минуту. Получилась маленькая экологическая аномалия: в Гродине всегда дул ветер и всегда с востока на запад. Выбросы с химического завода оседали в городе. При коммунистах этого просто «не было», а теперь, когда завод работал едва ли в половину силы, выбросы химических отходов мало кого волновали. Ведь не мрут же гродинцы пачками! Мы не вымирали, это правда. Мы мутировали и выживали. Как тараканы. И даже рожали здоровых детей.

В тот январь Карина готовилась стать матерью. И в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое мы с Вагифом отвезли ее в роддом. Пока Кара рожала, будущий отец и будущая крестная мать тряслись от холода в машине и по очереди бегали в приемный покой узнать новости. Хорошо помню Вагифа, протирающего очки в тонкой оправе, запотевавшие в машине. Сидеть в помещении больницы нам не разрешили по причине ночи. В общем, у Карины родилась дочка, Вагиф совсем одурел от счастья, я, замерзшая до синевы, тоже была рада благополучному исходу. Расцветало утро.

– Девочка, – бубнил счастливый отец по дороге к общежитию педагогического института, где я жила, будучи студенткой. – Девочка! Три семьсот!

Он гордился каждым граммом дочери и, по-моему, до сих пор гордится.

В своей комнате, рассказав соседкам о том, как провела ночь, я заснула как бревно. К вечеру проснулась и не узнала себя! У меня воспалился передний верхний зуб. Я была похожа на слона. Роль хобота исполняла неимоверно раздувшаяся верхняя губа. Три дня мучилась, что называется, дурью, смеша своим видом соседей по общежитию и пытаясь вылечиться с помощью полоскания содой, прикладывания листика алоэ и тому подобной чепухи. К вечеру третьего дня, устав от ноющей боли и доведенная буквально до отчаяния своим внешним видом, отправилась в стоматологическую поликлинику. Нетрудно догадаться, к кому я попала на прием. Увидев меня, Ведищев жизнерадостно сказал:

– А, девочка-слоник! Мы уже где-то встречались?

– Нет, – сказала я смущенно, за марлевой маской угадывалось лицо молодого мужчины, и к этому я была не готова.

Олег начал осмотр. У него были удивительные руки: умелые, сильные, немного пахнущие табаком. Он низко наклонялся надо мной, стараясь разглядеть больной зуб с внутренней стороны. Я отводила глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом.

Олег бессовестно смешил меня, пока трудился над зубом, запрещая при этом отвечать и серьезно требуя, чтобы я не тряслась в кресле. Тряслась я от смеха, страх был давно забыт. Прием продлился до шести часов, когда поликлиника закрывалась. Из кабинета мы с моим врачом выходили вместе.

– У вас голова не кружится? – заботливо спросил он. – Может, проводить вас до дома?

– Не надо. У меня все в порядке, – я еле ворочала языком. Отек еще не сошел, к тому же обезболивающий укол продолжал действовать.

– Давай все же подвезу! – решил Олег.

Так все и началось. Потом я, уже с нормальным лицом и подкрашенными глазами, пришла на повторный прием.

– Девочка уже не слоник, а очень даже милая девочка! – просюсюкал Олег.

Потом он пригласил меня в кино. В те времена молодые люди ходили в кино на первых свиданиях. Потом мы еще несколько раз встречались. Через пару месяцев он познакомил меня с Ольгой Павловной, и она все решила за нас.

Ольга Павловна была ведущей журналисткой в газете «Гродинский химик», выпускаемой на химзаводе, но имеющей общегородское значение, потому что, в сущности, большая половина жителей городка была гродинскими «химиками». Теперь эта газета попала в частные руки и называется «Алхимик». Она имеет откровенно желтый привкус, но читатели любят «Алхимика», тираж раскупается за несколько часов. Пятнадцать лет назад Ольга Павловна Ведищева работала ответственным редактором «Гродинского химика», ее все знали, а она знала все обо всех.

– Вы учитесь в педагогическом? – спросила она у меня, и когда я кивнула, продолжила: – Ваш ректор все зовет меня к себе организовывать институтскую малотиражку, но мне все лень. Вы курите? А, не стесняйтесь! Я сама курю, а Олег – лицемер, курит, но поучает, как это вредно! Терпеть не могу, когда меня поучают.

Через шесть месяцев мы поженились. Пока я не закончила институт, все было замечательно. Когда диплом занял свое место в коробке для документов, я захотела ребенка. Это было начало конца.

Глава 9

Мы подъехали к нужному дому, надо было возвращаться из прошлого. Я вздохнула и закрыла книгу воспоминаний, хранящуюся в самом дальнем уголке моего сердца.

Квартира Кары располагалась на втором этаже в угловом подъезде. В окнах горел свет.

– Как бы увидеть, что это там происходит? – задумчиво произнес Олег.

– Напротив есть дерево, – подсказала я. – Надо влезть на него и заглянуть!

– Полезу, конечно, я, – погрустнел он.

– Ну не я.

Олег вышел из машины, прошелся вокруг дерева, огляделся. Во дворе было пустынно, прохладный вечер разогнал бабулек на лавочках и любопытных мальчишек. Бывший муж подошел к мощному стволу старого каштана и, приноровившись, полез вверх.

Наблюдая, как он ловко подтягивает вверх свое крепкое тело, как легко продвигается по не слишком надежным веткам, я думала о том, что надо проще относиться к происходящему. Надо воспринимать появление Олега в моей жизни как подарок судьбы, как нечаянную радость, как новую точку отсчета жизни. Пусть он исчезнет завтра, пусть я не увижу его еще десять лет, неважно! Главное, он снова дал мне почувствовать, что я живу. Не в полную силу, но живу. И чего я испугалась, когда он попросил остаться? Побоялась, что он захочет вспомнить старое и переспать со мной? Господи, да у него жена – красавица! Куда такой старой, засохшей мымре, как я? Конечно, странно, что сейчас он не с ней. Но ведь объяснил, что не выносит ее истеричную мамашу! Это понятно и естественно: сама не люблю истеричек.

Тем временем Ведищев уже успел заглянуть в окно и спуститься вниз. Как раз вовремя! Через двор уже шла молодая мама с малышом лет трех. Они громко читали какие-то детские стишки, произнося каждый по одной строчке. Олег нырнул в машину и доложил:

– Значит, так! Там, в квартире, у дивана, на полу стоял Кирюшкин портфель. Алка, пошли! Скорее!

– А люди там есть?

– Я видел только одного человека в квартире. Там, ты знаешь, две комнаты, одна за другой. В окно просматривается дверь в соседнюю комнату. Там темно, а дверь открыта. Думаю, нет никого. На кухне тоже пусто. Так что тот парень, видимо, один. Где же сам Кирюшка?

– Какой парень? На кого похож? Может, я знаю его?

– Может, и знаешь. Но я-то не знаю, кого ты знаешь. – Очень доходчивое объяснение! Олег заметил, что я недовольно фыркнула, и стал описывать: – Ну, кажется, высокий, темные волосы… В джинсах и в свитере.

– Таких я с пару десятков знаю. Ты и сам под это описание подходишь!

– Нет, – покачал головой Олег. – Тот парень повыше меня будет. Ладно. Надо его потрясти. Может, Кирилл и не здесь, но он должен что-нибудь знать. У меня пистолет есть.

– Тот, которым ты мне угрожал? Боже мой! Ты в своем уме? Они тебя же и пристрелят из этого пистолета! – мне казалось, что его надо остановить.

– Ну, – он смущенно помялся, – не пистолет, на самом деле, а игрушка Кирилла, но выглядит очень внушительно. Даже бабахает как настоящий!

– Олег, а вдруг это ловушка?

– Мне плевать! Я узнаю, где Кирилл.

– Я боюсь!

Ведищев кинул на меня косой взгляд. Его упрямая верхняя губа презрительно изогнулась. Ну вот, приехали! Мне стало стыдно. Он мне доверяет, ему нужна моя поддержка, а я? В кусты? В следующий раз с ним будет его жена, и она не подведет.

– Хорошо, – решила я. – Хорошо, пошли. Если этот парень один, то мы с ним справимся, – я представила себе, как луплю здоровенного мужика ногами, как Джекки Чан. Выглядело смешно. – А если это ловушка, то мы идиоты. А как ты заставишь его открыть дверь?

– Увидишь! – Олег уже выходил из машины.

Возле двери, обитой коричневым дерматином, Олег достал пистолет, который и впрямь выглядел как настоящий. Я уже открыла рот, чтобы обнаружить свой трусливый характер, но он сделал мне знак молчать и нажал на кнопку звонка. За дверью послышалась мелодичная трель, и через минуту зашаркали чьи-то ноги.

– Что надо? – донеслось из-за двери.

Я узнала голос и помертвела. Все еще хуже, чем я думала.

– Откройте, пожалуйста, – загнусил Олег, – это ваш сосед снизу! У нас что-то с потолка капает!

– У меня все в порядке, звоните в другие квартиры.

– Прошу вас, дайте я посмотрю! Может, вы течь не заметили, а меня жена просто запилит, если не найду, кто нас топит!

– Ладно, – уступил парень.

Загремели замки, звякнула цепочка. Как только дверь чуть подалась внутрь, Ведищев с неожиданной силой ударил ногой, обутой в тяжелый ботинок на толстой подошве, в дверь, возле ручки. У меня мелькнула мысль, что надо будет отмыть след подошвы, чтобы не заметила Карина. Изнутри раздался грохот падающего крупного тела и мат. Олег не рассуждал о дерматине, а за долю секунды ворвался в квартиру, съездил поверженного кулаком по скуле, знаком велел мне закрыть дверь и, приставив к голове пребывающего в шоке мужика пистолет Кирюшки, с угрозой произнес:

– Где мальчик, сволочь? Говори, а то прострелю тебе башку!

Я уже знала, кто лежит на полу с разбитым носом, поэтому ничуть не удивилась, увидев Мишку, когда глаза привыкли к темноте. Ведищев распорядился:

– Алла, вот тебе скотч, свяжи ему руки и ноги.

Я повиновалась. Бить связанного человека, мягко говоря, неблагородно, но Олегу перечить было невозможно. Он обезумел от страха за жизнь сына. Я видела по его лицу, слышала по интонациям, что теперь мне не остановить бывшего мужа.

Меня волновал еще один вопрос: сказать коллеге что-нибудь или промолчать? Ничего не решив, сделала то, о чем просил Олег, и отошла в сторону. Мишка тоже никак не показал, что мы знакомы.

Тем временем Олег продолжал обрабатывать свою жертву:

– Говори, тварь, где мой сын?

– Ничего не знаю, – подал голос Мишка. Сейчас его тон был совсем не таким уверенным, как обычно.

– Здесь его портфель, так что все ты знаешь! – убеждал его мой бывший.

Было страшно, что Олег снова ударит Горюнова. Но теперь это было неизбежно, и я отвернулась. Раздался какой-то чавкающий звук, Мишка застонал, а я невольно вздрогнула и спросила:

– Хватит, может? – и обратилась к Мишке: – Миша, говори, Олег убьет тебя за сына. Скажи все, что знаешь.

– Лучше пусть этот меня убьет, чем они, – просипел коллега.

– Кто они? – продолжал допрос Олег.

– Барыга с ребятами, – ответил Мишка, ничего не объяснив.

– Кто этот Барыга?

– Лучше вам не знать.

– Говори, раз начал, – Ведищев ткнул Мишку под ребра дулом пистолета.

– Это Рафик Ханмурзаев, у него сеть автозаправок…

– Рафик Ханмурзаев?! – произнесли мы с бывшим мужем в один голос. Он посмотрел на меня, а я, соответственно, на него. Олег выглядел потрясенным. У меня тоже был повод удивиться.

– Ты его знаешь? – спросила я первая, потому что у женщин вообще лучше реакция.

– Ну… – он замялся. – Зубы ему чинил. Как-то раз. А ты?

– А у меня рекламное агентство, я всех знаю, – это была хорошая отмазка. На самом деле, и мне не хотелось в этом признаваться, нас с Рафиком познакомил Вагиф. Ханмурзаев даже ухаживал за мной дня три или четыре. На большее его не хватило.

– Так что там у вас с Ханмурзаевым? – мы повернулись к Горюнову.

– Лучше вам не знать, – снова ответил тот.

– Миша, – вступила в беседу я, – мы уже вляпались дальше некуда. Так что нам лучше знать!

– Ты и его знаешь? – Ведищев махнул пистолетом в сторону моего «творца».

– Этот парень работает у меня в агентстве…

– Ага, – произнес Олег тоном: «Так я и знал!»

Разбираться с его эмоциями не было времени, но все же это «Ага!» меня неприятно задело. Как будто я все же измазалась в деле о похищении его сына нездоровыми связями.

Избитый и униженный, Миша еще колебался, тогда Олег приставил пистолет к самому дорогому месту на теле любого мужчины. Мишка посмотрел на своего мучителя, понял, что сейчас прогремит выстрел и он превратится в инвалида, повернул ко мне окровавленное лицо и начал рассказывать.

Оказывается, Горюнов уже давно связался с ребятами из местной криминальной группировки. Сначала, в качестве шабашки, делал рекламу их фирмам, отмывавшим нечистые денежки, потом выполнял мелкие поручения. Как журналист, одно время работавший в крупнейшем региональном издании, контролируемом правительством области, он был знаком со многими большими людьми, как говорится, на местах. Эти люди могли распорядиться о выдаче, например лицензии на торговлю спиртным, или необходимого разрешения на строительство автозаправки, в обход контролирующих органов. Миша знакомил своих старых и новых друзей между собой. Обычно знакомство оказывалось взаимовыгодным. Миша тоже не оставался внакладе.

В последний раз ему позвонили от Барыги с просьбой, именно так это всегда звучало, но отказаться от такой «просьбы» было безумием, проводить в Москву одного человека. Этот человек оказался мальчиком десяти лет, который почти все время спал или вяло смотрел по сторонам. В дороге Мише предписывалось покормить ребенка и дать ему три маленькие желтые таблеточки. В Москве Горюнов отвел ребенка по указанному адресу и вернулся в Гродин.

Барыга через своих ребят поинтересовался, что хотел бы Миша за оказанную услугу. Мой соратник признался бандиту, что хотел бы попасть в кресло руководителя рекламного агентства. Узнав, что нынешний директор «Эврики», по стечению обстоятельств, является бывшей женой отца похищенного ребенка, Барыга велел Мишке позвонить по указанному номеру телефона и сказать одну фразу: «Это тебе за Аллу!» Миша так и сделал. Барыга думал, что законопослушный стоматолог сразу побежит в милицию, меня сразу арестуют и обвинят в похищении. Кроме того, коллега проявил инициативу и от моего имени попросил взять у моей подруги ключи от квартиры, где оставил школьный портфель Кирилла и задержался сам, потому что дома его ждала только вредная жена. Портфель должен был стать дополнительной уликой, говорящей о том, что это ревнивая бывшая жена Ведищева организовала похищение.

Но непокорный дантист стал изображать из себя Рэмбо и в милицию не пошел.

– А ты не думаешь, – поинтересовался мой герой, – что в милиции быстро разобрались бы, что Алла невиновна, и отпустили ее. И она бы вернулась в свой кабинет.

– Ну стоило ее арестовать, как нашлось бы два десятка свидетелей против нее и множество новых улик. Барыга посадил бы ее надолго.

– А мальчик? – спросила я. – Ведь он бы потом сказал правду.

– Во-первых, – тон «творца» уже был поучительно-снисходительным, как обычно, хотя никто ему ничего хорошего в будущем не обещал. – Во-первых, мальчик вряд ли бы что вспомнил. Его накачали лекарствами по самую макушку. А во-вторых, найти его теперь нелегко.

Олег напрягся:

– Как это?

– Его продали.

– Как это? – снова спросил Олег побелевшими губами.

– Он теперь где-нибудь милостыню просит в Москве, – пояснил Мишка. Мне показалось, что его тон был даже злорадным. Неужели он такая гадина, что может радоваться чужому несчастью?

– Быстро говори, куда ты его отвез! – у моего бывшего мужа от злости пистолет в руке ходил ходуном. И будь оружие настоящим, боевым, последняя фраза Горюнова могла бы стоить ему жизни. А Олегу свободы. Как же хорошо все-таки, что в России нет права на ношение оружия для простых смертных!

Глава 10

Через два часа мы мчались через ночной город на заброшенную стройку, где Олег решил спрятать Горюнова, пока мы будем в Москве. На заднем сиденье рядом с Мишкой болтался одинокий портфель Кирилла.

У Олега уже был готов план: мы отвозим своего информатора в укромное место, где он подождет нашего благополучного возвращения, а сами поедем в столицу искать Кирилла. Горюнова необходимо изолировать, чтобы он не вздумал предупредить своего приятеля Рафика о планах бывших супругов Ведищевых. В милицию не пойдем, потому что теперь слишком много знаем, а у Барыги, конечно, есть свои люди и там. Да тот же Мишка и познакомил Ханмурзаева с кем-нибудь из милиции за три сребреника! В то время мы еще не знали, на кого нарвались.

Выводить избитого и связанного человека во двор к машине раньше наступления глубокой ночи мы не решились, поэтому ждали более позднего часа в квартире Карины. Я долго мучилась, позвонить подруге или нет, но решила, что звонить не буду, а ключи завтра утром завезу.

Олег заказал по телефону билеты на самолет на завтра. Я поняла, что тоже еду.

– Почему ты не берешь с собой Юлию? – имя его жены просто завязало у меня на зубах.

– Не хочу, – был сухой ответ.

Понятно, бережет ее! Все правильно.