Слабая, сильная, твоя… Розова Яна

Глава 7

В номере я снова направилась в душ. Хотелось смыть с себя злобный взгляд Альбины и воспоминания о слюнявых поцелуях ее брата. Я разделась, открыла теплую воду, стала под ласковые струи и попыталась расслабиться хоть на несколько минут.

Неожиданно вода похолодела, и я услышала тихий, смеющийся голос:

– Как дела, молодая жена?

Сильные теплые руки обхватили меня, и затылком, спиной, ягодицами я почувствовала присутствие Мира. Я повернула голову и сразу встретила губами его губы. Он продолжал улыбаться, и мне стало легко, весело. Все просто – он и я в душе, под прохладной водой, в которой тела становятся горячими. От страсти закружилась голова, мучительно захотелось ощутить его внутри себя. Если мне помешают, я могу убить. Все происходило в тишине, с радостью узнавания, с восторгом слияния, с чистотой сильного свежего чувства. Я была готова поверить в его любовь.

Он нагнул меня так, что я уперлась руками в змеевик, и его пальцы ласкали мое тело все настойчивее. Наконец, страсть вышла из-под контроля, он легко вошел в меня, и я сразу же кончила, будто фейерверк взорвался еще до самого праздника. Но это ничего не изменило, я опять хотела его, и опять, и опять. Мне хотелось, чтобы у него было сто рук и сто ртов, и все они ласкали меня сто лет. Я не уставала, не думала ни о чем. Когда кончил и Мир, мы обессиленно опустились на пол. Он – спиной к стене, а я – ему на руки.

После короткой передышки пришло время выползать на божий свет. В спальне все было, как и ночью, с Жорой. Я передернулась и сказала:

– Если бы ты знал, что мне пришлось пережить!

– Меня больше интересует, как ты это сделала. – Мир хитро смотрел на меня.

– Ты о чем? Все люди делают это одинаково, важно что…

– Не о том речь. Я проиграл сто долларов, – умильно пожаловался он.

Я захохотала. Задыхаясь, сквозь слезы, с трудом проговорила:

– А ты так старался! Три дня положил… Гордился, что не зря проходит время… А денежки – тю-тю!…

– Вот именно! – Абсолютно голый и мокрый Мир развалился на моей супружеской кровати и сотрясался от неудержимого смеха.

Мне захотелось упасть с ним рядом, прижаться к нему и смеяться, плакать, любить, просто лежать, но только вместе. Но мой Ромео уже успел научить меня кое-чему: не подставляй мягкое брюшко – могут укусить!

Продолжая посмеиваться, я начала одеваться. Все будет хорошо. Бессонная ночь, мерзкий Жора, все неприятное – только дурной сон. Он продлится еще несколько дней, а потом я получу Мира в свое полное распоряжение.

Я ошибалась во всем! И планы все пошли наперекосяк, и Мира я так и не получила. Ведь невозможно получить в свое полное распоряжение холодный дождь или горную реку. Все равно протечет между замерзших пальцев.

Однако пришло время инструктажа:

– Завтра приступаем к делу! – Вот пожалуйста: сидит без штанов и ведет деловые разговоры! – Утром выйдешь из гостиницы, пройдешь на улицу Роз, номер девять. Там консьерж покажет тебе комнату, снятую на имя мсье Монтана. Проплачено за неделю. Тебе понадобятся деньги – вот наличка и на всякий случай кредитка. Здесь приличная сумма. Это если придется возвращаться в Россию самой.

– Как это самой?

– На всякий случай. Имей в виду, все очень серьезно. Жора может быть опасен, слишком уж большой куш в деле. Если все откроется – он нас засудит.

– Глупости! За что засудит? За то, что я сама себя украла?

– За вымогательство. Ладно, ты справишься, не будем о грустном. Как только мы получим деньги, тебя найдут на сто тридцатом километре дороги, ведущей в Льеж. Ты будешь лежать на обочине, без сознания, со связанными руками и ногами. Постарайся дня три ничего не есть и не спать. У тебя должен быть изможденный вид. Ты сможешь нанести себе несколько синяков? Вот если бы еще сломать, например, ключицу!

Я выронила щетку для волос, по спине пробежал холодок. Потребовалось десять секунд, чтобы понять – Мир пошутил.

Он ободряюще улыбнулся, продемонстрировав свои жуткие скошенные клыки.

– Леночка! Если ты не будешь мне доверять, ничего не получится!

Заговорщик поднялся, натянул трусы, брюки, свитер и спокойно направился к выходу.

– Я все сделаю, как ты говоришь. – Мой голос звучал обреченно.

– Конечно! – Любимый обернулся в дверях. – Ты же хочешь меня?!

После обеда вернулся Жора. Он был пьян, что показалось мне странным. Обычно он выпивал не больше двух бокалов вина, а сегодня набрался в стельку, да еще в компании своей высокоморальной сестрицы. Я тоже постепенно достигла кондиции, потом рухнула в постель и моментально вырубилась.

Утром произошло непредвиденное. Я проснулась оттого, что кто-то ломился в наш номер. И не просто ломился, а истошно визжал и молотил в дверь, по крайней мере, ногами. Жора очнулся первым и, бормоча, поплелся открывать. Как только он отпер замок, дверь распахнулась, причем бедняга едва успел отскочить, чтобы не схлопотать по лбу.

В комнату ворвалась Альбина. Такого я никогда еще не видела! Красная, с перекошенным лицом, в распахнутом халате, надетом на дешевую трикотажную ночнушку в цветочек, Альбина была похожа на буйно помешанную. Она резко затормозила посередине номера, не дойдя четырех шагов до кровати, в которой сидела я, парализованная ужасом. Альбина не молчала ни доли секунды, поэтому слова сливались в единый вой. Смысла понять было невозможно.

Жора окончательно проснулся и, пытаясь перекричать сестрицу, громко спросил:

– Что случилось?

У Альбины как раз закончился в легких воздух, она остановилась, чтобы сделать вдох. Услышав вопрос брата, она еще сильнее налилась краской, театрально простерла длань и возвестила:

– Она соблазнила моего мужа!

Мне всегда казалось, что говорить о присутствующих в третьем лице неприлично, но Альбину уже было не остановить.

– Она соблазнила моего мужа! Она окрутила моего брата! Лживая дрянь! Она подлая, она…

Тут вошел Мир. С его появлением сцена из драматической превратилась в фарс. Он был похоронно спокоен, но в уголках хитрых глаз прятался смех. Было заметно: происходящее здорово веселит его. Мир с достоинством направил свой нос в сторону жены, соединил руки ладонь к ладони как раз на уровне причины всех бед и спокойно сказал:

– Альбина, пойдем в наш номер и спокойно поговорим.

– Гадина! – верещала его нежная супруга, обращаясь ко мне. – Тварь, влезла в постель моего брата, разбила мою семью! А ты! – Она развернулась к Миру. – Ты мерзавец! Вот почему ты не спишь со мной целый год!

Я сразу оттаяла. Он не спит с ней целый год! Он не спит с ней целый год! Боже, какое счастье!

– Никому это не интересно, дорогая!

Мир глубоко ошибался. Альбина, сверкая фиксами, продолжила сольную партию:

– Она курит! Она алкоголичка! Она разбила семью!

– Хватит! – В беседу супругов вступил Жора. – Альбина, немедленно приведи себя в порядок и успокойся. Мир, уведи ее.

Его голос прозвучал как гром среди ясного неба. Я подумала: а ведь Мир предупреждал, что Жора совсем не мямля, не надо скидывать его со счетов.

Альбина замерла, будто в ней села батарейка. Муж взял ее под белы рученьки и повел к выходу.

– Мир! – окликнул мой муж моего любовника. – Это правда?

Думаю, Мир уже подготовился к этому вопросу. Необходимо было спасать план. Он пошел ва-банк:

– Конечно, нет, – и плотно прикрыл за собой дверь.

Жора повернулся ко мне.

Глава 8

Наверное, действительно любовь обостряет в нас такие качества, о которых мы и не подозреваем! Во мне проснулись хладнокровие и артистизм. Я немного испугалась, увидев, каким решительным и трезвым может быть Гоша в критической ситуации. Страх подстегнул инстинкт самосохранения, поэтому я отрицала все: не было, не пытался ухаживать, не пыталась заигрывать, не было – и все!

Но я обижена. Мне непонятно, откуда Альбина взяла эту гадость и почему он, мой муж, с которым я делю постель, не заступился за меня! Я даже расплакалась и вынудила Жору подойти ко мне и утешительно обнять. Его дыхание воняло перегаром и нечищенными зубами, от подмышек несло ядреным утренним потом. Конечно, он два дня не менял белье. Содрогаясь от отвращения, я позволила ему заглянуть в вырез невесомого кружевного неглиже (конечно, лифчика на мне не было), потом положила голову на плечо так, чтобы его губы оказались совсем рядом с моей голой беззащитной шеей. А когда он поцеловал меня, кинулась ему на грудь. Я постаралась не переборщить и, похоже, мне это удалось.

После секса чертов недомерок выглядел еще хуже: раскрасневшийся, потный, довольный собой, он был омерзителен. Я скинула его с себя и убежала в душ.

Вышла уже одетая и с сумкой, в которой лежали деньги, кредитная карточка, зубная щетка, запасное белье. Сказала, что мне надо побыть одной, и отправилась навстречу приключениям.

Первое путешествие по Парижу я помню до сих пор. Мир пять раз объяснял мне, как добраться до улицы Роз, но я исхитрилась заблудиться. Но мне было удивительно хорошо! День был зимний, но ласковый и чистый. Серое небо казалось высоким, в прохладном воздухе растворялись дурные предчувствия. Я слегка улыбалась, глядя по сторонам. Вот он какой, город мечты! Район, в котором я плутала, был окраиной столицы мира, застроенный многоэтажными домами, похожими на дома в России. Люди были просто одеты, озабочены повседневными делами. Но это был, черт побери, самый настоящий Париж! И я радовалась каждому своему шагу.

Нужная улица и гостиница все же обнаружилась. Номерок был маленький, уютный, в нем даже была ванная. Я разместилась со всеми удобствами и принялась ждать начала операции. На третий день в нашей штаб-квартире объявился Мир, собственной персоной. Он принес новости: похитители уже звонили, они требуют кучу денег, их не выследили, в полицию не обращались. Жора отдаст деньги завтра.

– Все будет хорошо, осталось самое легкое. Скоро мы будем вместе, будем счастливы. Ведь будет осмотр врача, повреждения должны соответствовать твоему рассказу. И еще: мы не можем заниматься любовью, потому что завтра тебя будет осматривать и гинеколог тоже. Тебе придется здорово попыхтеть, чтобы объяснить, где и с кем это ты наслаждалась жизнью.

– Да… да… – шептала я, не отрывая губ от его лица. Меня будто заклинило: может, это в последний раз? Что-то должно случиться! – Кстати, как там Альбина? Почему эта истерика?

– С Альбиной действительно «что-то». Она странная в последнее время: то рыдает, то грозится.

– Последнее время – это сколько?

– Это пока мы в Париже.

– Может, нас действительно поймали? Почему она орала в гостинице?

Он немного помялся, отвел взгляд и тихо ответил:

– Я назвал ее Леной. Думал о тебе.

– Ты думал обо мне?

– Просто прикидывал, все ли учтено.

Может быть, я устала от горьких и кислых блюд, но так хотелось простого бабьего счастья, что даже внутренний голос, пиливший меня все это время, замолчал. Я потерлась носом о его щеку.

– Ну и как, – замурлыкала я, – все продумано? А кстати, как ты будешь получать деньги?

– Да, это проблема. Но у меня есть план. Я получу деньги в такси. Назначу встречу по телефону в определенном месте, Жора будет стоять там и держать в руках сумку с деньгами. Подъедет такси, Жора сядет на переднее сиденье. Я буду сидеть сзади. Потом передам ему записку с указанием передать мне раскрытую сумку и сидеть, не рыпаться, пока я не позволю выйти. Кстати, там будет написано, что к спинке сиденья приставлен пистолет.

– А у тебя есть пистолет?

– Да, есть. Он из России. Здесь нигде не засвечен.

– Даже так? Но ты не собираешься стрелять!

– Я никого не хочу убивать, но стрелять, возможно, придется.

– Ясно. А что потом?

– Потом я отвезу деньги в банк. Положу в свою абонированную ячейку – и все! Завтра позвоню тебе, сразу как отвезу деньги в сейф. Без моего звонка не выходи!

Пришла пора прощаться. Мир, такой спокойный, уверенный в себе, сильный, хищный, желанный, встал, отошел на пару шагов, но потом остановился и обернулся. Я тоже встала. Подумала: может, потом, после всего, станет легче? А вдруг это и есть мое счастье? Может, мне так и надо? Да ведь запросто может случиться, что дело окажется опаснее, чем мы думаем, и то, что происходит сейчас, будет вспоминаться потом как самое счастье.

Я посмотрела на Мира. Он шагнул ко мне, я безвольно подалась навстречу ему. Мир взял мое онемевшее лицо в теплые ладони и прижался горячими губами к моим сухим губам. И тут, будто бы я сделала глоток живой воды, силы стали возвращаться в больное тело. Сначала ожил рот, потом язык, ощутивший змеиные прикосновения его языка, потом шея, плечи, грудь с напрягшимися сосками, живот, бедра, колени – все становилось другим, упругим и полным жизни.

Закрывая за любимым дверь, я знала: сила пребывает с любящими.

Глава 9

На следующий день я металась в ожидании звонка, но Мир не звонил. Это было так страшно, что я не находила себе места. Больше всего я боялась, что его арестовали. Сколько дают за вымогательство? Сколько бы не дали – мне все плохо! Не могу расставаться с ним! Да и меня привлекут за соучастие. Только бы не случилось ничего хуже. А вдруг он достал пистолет в момент задержания и его убили? Звонить боялась. В гостиницу – исключено, а на мобильный опасно: вдруг он в чужих руках?

Я думала, что все произойдет после двенадцати, но до шести вечера было тихо. А вот около шести в дверь постучали. По телу побежали мурашки. Открыв замок, я увидела Жору. Сердце упало, я испугалась так, что не смогла произнести ни слова.

– Лена, Леночка, что же вы задумали! – Муж выглядел угрожающе. Он казался выше ростом и шире в плечах, он смотрел на меня в упор, надвигаясь с неотвратимостью возмездия. – А теперь вот это! Я же полюбил тебя! Я женился на тебе! Я был готов на все ради тебя. А ты, блин…

Я молчала. Мне было страшно, но еще больше я боялась навредить и без того провальной ситуации. А он все говорил, все приближался….

– Сначала мне позвонили и сказали, блин, что он снял здесь квартиру, чтобы встречаться с тобой. Потом был звонок от похитителей. Вчера, блин, проследил, куда его носит. Потом увидел тебя и все понял: вы, блин, вместе это придумали.

– Ты все не так понял…

– Не так, блин, а как? – Жора начинал злиться, и это было серьезно. – Он нашел липовые денежки. Я сделал классные фальшивки. Я сказал, что это ты сдала его. Что я пообещал больше. А ты, шлюха, ради денег на все пойдешь.

– А он что?

– Он двинул меня, только я, блин, его вырубил, но он очухается и сюда прикатит. И знаешь, зачем? – Жора понизил голос. – Тебя убить.

– Как же ты его вырубил? Он сильнее тебя…

Жора сузил глаза:

– Так он точно тебя трахал! Шлюха! – выплюнул он. – Вот как я его вырубил!

И он достал из кармана небольшой пистолет. Вид оружия не мог напугать меня сильнее, чем я уже была напугана.

– Это твой? Ты застрелил Мира?

– Это, блин, мой. Я продырявил ему левую руку. Ничего с ним не будет. А вот с тобой будет.

Скрипнула дверь. Мне показалось, что я вижу дурной сон: на пороге стояла Альбина. Все застыли. Первой очнулась Альбина:

– Убей ее, свалим все на Мира – не будет он больше тебе мешать! Она стерва, каких мало, лживая, бесстыжая!

– Ты-то, блин, откуда! Без тебя разберусь.

– Брат, убей ее, – Альбина снова начинала себя взвинчивать. Каждая последующая фраза звучала все истеричнее. Ее кукольное личико начинало покрываться пятнами, плоские голубые глазки побелели, рот искривился. Я предприняла последнюю попытку залить пожар бензином:

– Жора, хватит. Пойдем отсюда. Альбина, выпей воды. Я не спала с твоим мужем, но даже любовница Мира не заслуживает смерти. Давайте успокоимся, поговорим. Всегда можно…

– И-и-и… – завизжала Альбина. – Гадина!

Она бросилась на меня, надеясь вцепиться в горло. Но между нами уже стоял Жора. Пытаясь преградить ей путь, он шагнул вперед. Наверное, любящий супруг хотел расправиться со мной сам. В правой руке он по-прежнему держал пистолет. Озверевшая Альбина не видела перед собой ничего, кроме моего ненавистного лица, она с размаху наткнулась на брата. Жора не устоял на ногах, они повалились. Раздался выстрел. Альбина дернулась и больше не шевелилась.

– Боже мой! – Я кинулась к ним. Жора медленно выбрался из-под сестры и поднялся на ноги. Я перевернула Альбину лицом вверх. Лицо убитой было абсолютно спокойно, будто и не она только что бросалась в атаку. А на светлой блузке на уровне груди растекалось красное пятно.

Жора несколько секунд стоял над телом сестры, в бессилии опустив руки. Потом тупо посмотрел на меня и поднял пистолет. Когда теплое, пахнущее порохом дуло уперлось мне в лоб, я поверила в то, что это конец. Какой-то короткой показалась мне моя жизнь, и еще – противно было умирать от руки этого недомерка. Надо было молить его о пощаде. Но я не могла просить Жору оставить меня жить. Если сделаю так, значит, останусь жить как млекопитающее, но не как личность. Это будет хуже смерти. Очень кстати вспомнила его маленький кривоватый член. На моем лице отразилось все отвращение Вселенной.

– Да пошел ты, импотент, на хрен, – сказала размеренно. – Чтоб ты сдох!

Мы смотрели друг другу в глаза. Если бы я отвела взгляд, он бы смог выстрелить. Пауза затягивалась, и именно поэтому напряжение спадало. Пистолет, сначала едва заметно, но потом все сильнее стал дрожать в его руке с побелевшими костяшками пальцев. У меня затекли ноги. Я встала. Он опустил оружие.

Глава 10

Вечером того же дня я сидела одна в пустом темном номере. Альбина была в морге, Жора в тюрьме, а Мир в больнице.

Жору арестовали на месте преступления. Консьерж услышал звук выстрела и вызвал полицию. Ажаны прибыли моментально. Ворвавшись в комнату, они увидели Жору с пистолетом в руке над телом мертвой Альбины.

Мне было неспокойно. Я волновалась за любимого. В больницу к Миру я не попала – было слишком поздно. Кроме того, страшило будущее, ведь Жора рано или поздно начнет строить свою защиту и тогда расскажет о неудачном похищении. Чем это могло обернуться – неизвестно.

Прометавшись ночь, я вышла на залитую солнцем улицу. Надо же, Франция – страна моих юношеских грез. Лет с двенадцати я стала горячей поклонницей романов Дюма. Прочитала все, что могла достать. Бредила Парижем, мечтала увидеть Авиньон, Блуа, Фонтенбло. Потом слушала Патрицию Каас, смотрела фильмы с Бельмондо… И вот, ура, я во Франции! Иду себе в больницу, где лежит мой раненый любовник, чтобы сообщить ему о смерти его жены и аресте друга.

Меня мучило чувство вины: из-за меня погибла Альбина! Из-за меня Жора попал в тюрьму. Справедливости ради надо признать, что Мир виноват тоже. Он хотел манипулировать людьми, а что может быть хуже? Марионетки не пожелали держаться сценария, вышли из-под контроля, подстрелили Карабаса-Барабаса и натворили еще немало дел. И я – кукла номер один, просто настоящая Мальвина, девочка с голубыми волосами. И кукловод оказался не господом богом, а обычным Буратино, которому прищемили его длинный нос.

Набрав в легкие побольше живительной праны и собрав одеревеневшие мышцы лица в маску спокойной приветливости, я вошла в палату. Против моего ожидания, он не лежал в постели, а стоял у открытого окна. Палата была одноместная – из-за особых обстоятельств, чтобы полицейские могли спокойно поговорить с пострадавшим. Или с обвиняемым?

Мир обернулся. Мне всегда нелегко было смотреть на него: я боялась раскрыть свои чувства до конца, показать все – пламенное обожание, влажное желание, судорожное восхищение. Вместо того чтобы броситься к раненому с неуемным, некстати возникшим восторгом, я спокойно рассматривала его и ждала, что он скажет. Выглядел новоиспеченный вдовец довольно сносно. Стоял ровно, чуть откинув голову, был аккуратно причесан, и больничная пижама сидела на нем, как хороший костюм. Только рука на перевязи, заострившийся нос – вороний клюв – и синяки под глазами выдавали его настоящее состояние.

– Это ты? – Его голос прозвучал глухо, да еще шум улицы перекрывал слова. Он прикрыл окно и опустился на койку.

– Ты не рад? – Я постаралась добавить иронии.

– Проходи, садись. Я все знаю, вчера здесь была полиция.

Я последовала его приглашению и села на стул, стоящий у изголовья кровати.

– Тебе больно? – спросила я, имея в виду, конечно, руку.

– Больно? Нет. Просто поверить не могу, что она умерла. Знаешь, я никогда ее не любил. Просто было лучше быть женатым, жить в семье. Кроме того, я тогда продал свою квартиру, которую мне дали на заводе. Я раньше работал на заводе. Деньги вложил в автосервис, она познакомила меня с Жорой, а Жора – отличный партнер. Надежный, хваткий, сейчас только жадноватым стал…

– Он выследил тебя.

– Как все произошло?

Я стала рассказывать. Мир сидел неподвижно, опустив плечи. Слушал, молчал, о чем-то размышлял. Сцену, в которой Жора чуть не пристрелил меня, я живописать не стала. Мне вдруг показалось, что это некстати. Все ведь кончилось хорошо, так о чем же говорить? Мир бы не стал рассказывать такое.

– А у тебя что было? – спросила я, достигнув финала.

Он нервно потер кончиком пальца горбинку на носу.

– Жора отдал мне в такси сумку с деньгами, как я и планировал. Потом, видимо, на машине, за рулем которой была Альбина, выследил меня до банка. Я сразу не различил подделок – они были неплохо сделаны. И где их Жора раздобыл?

– А пистолет?

Мир заметно покраснел.

– Он настиг меня прямо у сейфа, стал говорить как нормальный человек. Мол, понимаю, ты испугался, что я выведу тебя из бизнеса. Прости, и все такое. Я расслабился, просто привык ему верить и лажанулся. Он спросил, правда ли, что у меня есть пистолет. Я сказал, что есть. Он попросил показать. Но я знал, что в банке везде камеры, и показал на карман – здесь, говорю. Он подошел близко, вроде обнять в знак примирения, и быстро так вытащил его у меня из кармана. Потом как взбесился: закричал, что все знает, что я увел у него тебя, что хочу с тобой убежать и жить на эти деньги.

– Так это был твой пистолет? – Получалась каша. – Жора сказал, что пистолет был его.

– Конечно, тот самый, что я провез из России.

– А звонок? Он говорил тебе про анонимный звонок?

– Да, что-то такое… Вообще, он рехнулся! Потом засмеялся как сумасшедший и предложил повнимательнее посмотреть на деньги. Я рассмотрел купюры и понял, что это отлично сделанные фальшивки. Да еще украшенные портретом Жоры. Он все продолжал хихикать, сказал, что это твоя идея, что он перекупил тебя. Мне показалось, что он хочет, чтобы я поехал с ним и расправился с тобой. Я сказал ему, что он врет, ты вообще здесь ни при чем и ничего не знаешь. Жора здорово разозлился! Сбежалась охрана банка, он орал на меня, потом выстрелил. Наставил на охранников пистолет и скрылся. Охранники даже не попытались его задержать, когда поняли, что он не собирается грабить банк. Из меня кровь полилась, как из зарезанной свиньи. Я пытался объяснить им, что надо вызвать полицию в отель, где ты меня ждала, но они суетились, кричали, потом я потерял сознание. А вечером очнулся и потребовал, чтобы приехала полиция. Приехали двое и рассказали, что произошло. Долго не могли объяснить, как выглядит убитая женщина… Я так боялся, что убили тебя!

– Ты боялся за меня? – Его слова звучали как музыка.

– Но убили Альбину. – Он снова сник, побледнел. – Как ты думаешь, Жора расскажет про похищение?

– Думаю, да. Он умный и, как ты сам сказал, хваткий. Он будет защищаться.

– Тогда мы пропали. Значит, так…

И он стал инструктировать меня по поводу дел в фирме. Я не верила ушам своим: его жена убита, Жора в тюрьме, а он – опять о делах!

Когда поручения закончились, Мир немного подумал, потирая горбинку на носу, и велел мне связаться со знакомым адвокатом в Москве. Рассказать о деле и спросить, какова будет сумма гонорара.

– Для кого адвокат? – удивилась я. – Ты еще не знаешь, предъявят ли тебе обвинение.

– Для Жоры, – ответил Мир.

Возвращение из моего свадебного путешествия было просто дорогой скорби. Мир вез тело жены, чтобы похоронить его на родине.

– Что мы скажем твоей теще? – мучилась я в самолете.

– Она уже все знает. И про нас с тобой тоже. Ей рассказали то, что сказал Жора в полиции: его друг соблазнил его жену. Негодяй снял квартирку для интимных встреч. Альбина обо всем давно догадалась и в один прекрасный момент рассказала брату. Жора знал, что я в банке. Слава богу, что я успел положить фальшивые деньги в ячейку и ажаны их не обнаружили. Он настиг меня, в бешенстве набросился и выстрелил. Потом поехал убивать тебя. Альбина… Ну, дальше все, как и было на самом деле.

– Мир, знает она или не знает, все равно. Что мы ей скажем?

Он молча смотрел в иллюминатор. Потом сказал:

– Это я возьму на себя. Незачем тебе там светиться.

Глава 11

Зато разговор с моими родными Мир не мог взять на себя. А мне где-то надо было жить. Любимый не звал меня, пришлось возвращаться домой.

Дверь открыла мама. Ее глаза были покрасневшими и мокрыми, а увидев, что на пороге стоит ее ходячее несчастье, она снова расплакалась и посторонилась, пропуская меня в дом. Я прошла в знакомый коридор, вошла в комнату. Села на продавленный диван. В кресле у окна сидела бабушка. Она-то и начала атаку:

– Появилась, дура гулящая! Для чего тебя мать растила! Все силы отдала, ночей не спала! Неблагодарная девка! Связалась с женатым мужиком, через тебя женщина погибла. Нам во двор стыдно выйти – все пальцами показывают.

Почему же возраст не приносит мудрости? Почему же прожитая жизнь не дает понимания, терпимости? Почему возникает к старости лишь одно желание: поучать и унижать?

Я подошла к маме и попросила:

– Прости. Я люблю Мира. Я ничего плохого не хотела. Так получилось. Пойдем со мной, у меня есть деньги, мы снимем квартиру и будем жить.

В родном мамином лице мелькнуло что-то вроде улыбки, согласия, понимания. Но бабуля так давно пропитала своим духом эту квартиру, эту мамину жизнь! Мама так привыкла подчиняться, уютно соглашаться со строгой и иногда жестокой житейской мудростью старших. Единственно возможным путем в жизни ей казалась дорога, которую она проходила от места своей работы в магазине бытовых товаров до двери квартиры. Единственно возможным – образ жизни с телесериалом по вечерам. Она не верила, что в жизни бывает страсть, способная изменить даже постоянные величины. Зато она верила, что цены ежедневно растут, а зарплата и пенсия в сумме всегда составляют тысячу рублей. Она верила, что за неуплату коммунальных услуг выселяют из квартиры, что все мужчины пьют и гуляют, что ее дочь стала на скользкий путь и будет наказана. Освободить ее сознание было невозможно.

– Иди, Леночка. Иди, будь счастлива. Позвони мне, потом, потом.

С момента исхода из родных пенатов прошло две недели. У меня остались деньги из тех, что давал мне Мир во Франции. Я сняла квартиру, немного пришла в себя. Вскоре появился тот, кого я всегда ждала. Он рассказал мне, что встречался с Жорой, и они заключили негласный договор: Жора не рассказывает о похищении, а Мир сохраняет его долю в бизнесе и перечисляет долю прибыли Жоры на его банковский счет. Естественно, Мир будет заботиться о бывшей теще, пока Жора будет в тюрьме.

И еще Жора просил меня прийти к нему на свидание.

Но кому что, а вшивому – банька! Меня волновало лишь одно: женится ли Мир на мне после всего, что произошло? А любимый был очень занят своими делами. Его раздражало, что до суда он не сможет уехать во Францию, а ведь бизнес не ждал! Первая партия химикатов, из которых будет производиться удобрение для французских виноградников, уже готова. Поставщики торопили с оплатой и вывозом, заказчики хотели получить сырец до начала подготовительных сезонных работ. Суд намечался на конец апреля, все летело к черту!

Одно радовало меня: мы теперь жили вместе. Мир за три дня продал свое жилье, он нуждался в деньгах для предоплаты за товар.

В нашей квартире царил бардак, потому что экономный Мир не хотел арендовать офис. Он планировал обустроиться попозже и посолиднее. Но это потом, а сейчас главное – проруководить поставкой, не выходя из дому. Поэтому надрывался телефон, трещал подержанный факс, туда-сюда сновали какие-то люди. Я исполняла роль коммутатора и дико уставала от суеты и личных переживаний. К вечеру дурдом обычно стихал, только ночью звонили водители с маршрута, докладывая, как прошел день. Мир запретил им гнать грузовики с сырцом ночью, ему казалось, что это опасно, а спорить с ним считалось бесполезной тратой времени и сил, таким упрямым был мой любимый мужчина!

Однажды я набралась смелости и позвонила Элле. Подруга была потрясена моей ролью в произошедших событиях. Она и не предполагала, что я способна на такое.

– Так это ты с Миром встречалась у меня? Да? С ума сойти! Ну и как он в постели? А Жора? Да, да, я понимаю, что он в тюрьме, а Альбина убита. Но все-таки, как он в постели?

На вопрос о похоронах Альбины она бесхитростно ответила:

– Тебя все проклинали! Змея, втерлась в семью, погубила Альбину.

– А Мир?