Другой мир за углом (сборник) Шорин Александр

– Немножко совершенствовать надо…

Доморощенный Кулибин любовно погладил свое детище: гибрид «железной маски» с небольшим пылесосом. Агрегат тут же откликнулся на ласку: высунул розовый, длинный, на конце немного раздвоенный язык.

– А зачем он раздвоенный? – уточнил я.

Сеня густо покраснел:

– Ну это… Маньке так больше понравилось… в результате испытаний.

На секунду я онемел.

– Так это… это для нее?

Сеня покраснел ещё гуще:

– Так это… Ну, в общем, ты ж знаешь: моложе она меня на двадцать годков. Ей эти… как их там… кунилингусы подавай. А я, понимаешь, ну… это. Не любитель таких фокусов. Так вот, чтоб к молодым не бегала…

Ошарашенно я спросил:

– Погоди, погоди, Сень, а как же это… Он же говорит на пятнадцати языках… Коран может истолковывать и ещё это… как его…

– Тссс! – Сеня подмигнул заговорщически, – Это для отвода глаз. В языке это не главное.

Манька подтвердила.

Спинка

Спинка подломилась. Я оказался на полу, и перед моими глазами были не только световые круги, характерные для легкого сотрясения, но и офигительно длинные ноги.

Потом (уже некоторое время спустя) спинка подломилась у неё, и её ноги оказались не только замечательно длинными, но и… В общем, не суть.

Тут дело в другом: когда я, уже закончив пертурбации с ногами, нежно гладил шелковистые нежные волоски на её спинке, мой взгляд упал…

Да… забыл рассказать: происходило всё это у нее дома, на замечательно мягком диване, но мне (до поры до времени) было не до разглядывания обстановки: другим был занят, а тут вот разглядел.

– Что ЭТО, Фифочка? – спросил я у неё, вне себя от изумления, показывая в угол комнаты.

– М-рр, – ответила она, – не отвлекайся, дорогой.

Но я настаивал. Она взглянула и пояснила недоуменно:

– Ну, кресло.

– Сам вижу, что кресло. Но его СПИНКА!

Нет, спутать это кресло было невозможно: оно было единственное в своем роде, можно сказать самый загадочный артефакт нашего времени, ни больше ни меньше!

– Но это же кресло капитана Звезданутого!

* * *

Если есть в наше время герой, сравнимый по популярности с Гагариным, то это он – капитан Звезданутый. Человек, не только решившийся в одиночку бросить вызов армаде космических кораблей Пришельцев, но и победивший их! Герой Земли под номером Один! Гастелло мирового масштаба!

Впрочем, про капитана Звезданутого все знают: он на своем корабле ворвался в центр армады кораблей противника, аннигилировался вместе с ними и спас Землю. Но я вовсе не хочу тут трепать и без того всем известные исторические факты, речь о его кресле, ставшем легендой.

Как известно, у Звезданутого на Земле были враги – из своих, из людей, которые считали его методы слишком жёсткими. Незадолго до его героического десанта они, пытаясь устранить бесстрашного капитана, сломали ему позвоночник в пяти местах. Но герой сделал для себя на заказ особое кресло, на спинке которого были крепления, позволявшие ему – инвалиду – управлять огромным космическим кораблём.

После его подвига, когда он аннигилировал себя и врагов, по слухам, пропало всё… кроме этого кресла, которое вдруг начало появляться в самых неожиданных местах: то в Президентском дворце, то посреди лужайки у Белого дома, то в джунглях Колумбии… Узнавали его по необычной спинке, голографическое фото которой вошло во все сайты по истории… Впрочем, большинством (и мной тоже до недавнего времени) все эти рассказы об «исчезающем кресле» казались байками чистой воды… И тут на тебе!

…Я, признаться, и о Фифочке забыл, разглядывая спинку этого кресла с пятью фрагментальными захватами. Говорят, если сесть в него хотя бы на минутку, пока оно вновь не исчезло…

– Котик! – простонала в это время Фифочка.

Я только отмахнулся.

Так вот, если сесть в него хотя бы на минутку…

– Котик, ты совсем меня не слушаешь! – в ее голосе послышался укор, и она повернулась на спинку, показав свой животик и грудки, которые меня наверняка заинтересовали бы, если…

– Погоди минутку!

Я вскочил.

– Куда ты? Иди ко мне! – она цепко ухватилась за меня разного рода конечностями: ее офигительно длинные ноги оказались очень сильными.

– Ну милая, пусти на минутку!

– Ни за что! Ты хочешь меня променять на какое-то там древнее кресло?!!

Уже не находя слов, я рванулся. Рванулся!

– Куда же ты?!! – её голос стал плаксивым.

Но я уже бежал к нему, летел… Я видел его спинку, ещё секунда – и я буду в нем!

…Подсечка была сделана очень профессионально: если у каждого сокровища обязательно есть злобный демон, его охраняющий, то Фифочка среди этой братии – чемпион. Я приложился об пол головой, не добравшись до цели всего метр или около того. И тут оно начало таять, прямо на глазах!

Я взмолился:

– Секунду, всего секунду!

Ответ был категоричен:

– Ты меня не любишь!

А объятия – очень жарки.

Кресло растаяло в воздухе.

И как я её не прибил, а?

Мечты и реальность

Любовь, страсть, смерть, измена, интриги, убийства, ужасы, кошмары, неординарные ситуации – т.е. всё то, с чем в реальной повседневной жизни мы сталкиваемся не так уж и часто – именно об этом мы желаем читать вечерком в порядке расслабления… Опыта это почему-то не добавляет, если действительно приходится с чем-то таким сталкиваться…

– В реальной жизни ничего не происходит!

– А что, собственно, должно происходить?

– Как что? Битвы, погони, приключения… Все то, о чем пишут в книгах. Как ни крути, наша реальная жизнь гораздо более серая и скучная.

– То есть, как это не происходит? Тебе это только кажется!

– Я чувствую себя в клетке: в жизни, казалось бы, такой наполненной ежедневными бедами и проблемами, на самом деле все серо и скучно!

– Даже так? Тогда первое: не читай больше художественных книг.

– Но почему?

– Каждая из них – реальность в себе. Причем реальность самостоятельная, не имеющая к нашей никакого отношения. На эти реальности у тебя просто нет времени.

Вот такой был разговор у Гришки «о жизни»… с самим собой. И ведь накаркал: в тот же день он встретил Странника.

* * *

Знакомство, которое сыграет немалую роль в этом повествовании, завязалось совершенно необыкновенно.

Гришка – молодой человек лет двадцати – возвращался домой в растрёпанных чувствах. Чувства эти были растрёпаны девушкой по имени Маша, которая буквально за несколько минут до этого наговорила ему целую кучу вещей, пагубно отразившихся на его самолюбии. Подробности можно опустить – любой из читателей может себе вообразить, что может сказать юная девушка молодому человеку, имей на то желание. Суть не в этом. Суть в том, что растрёпанные чувства Гришки лишили его некоторой осторожности, а потому по вечерней улице он шел спешно и ничего вокруг не видел. Не видел до тех пор, пока чья-то цепкая рука довольно-таки беспардонно не остановила его движение, ухватив за плечо.

Это действие, вернувшее Гришку к действительности, позволило ему увидеть все разом: ночную улицу, ещё мокрую от недавнего дождя брусчатку, луну, блёкло освещавшую тесный переулок, куда его занесло, ну и, конечно же, фигуру человека, его остановившего. Тут он многого заметить не успел – только плащ, отливавший синевой, и кусок бледного лица под шляпой.

В подобные ситуации Гришке приходилось иногда попадать и раньше: могут окликнуть или вот так вот схватить за плечо, могут даже ударить без предупреждения: народ последнее время стал нервный, почти дикий. В другой раз он бы просто вырвался и пошёл дальше или мог бы даже ударить, не говоря ни слова, но в этот раз что-то его остановило: незнакомец не был похож ни на пьяного забулдыгу, ни на грабителя…

Неожиданно в его голове мелькнула догадка.

– Странник! – охнул он, заглянув в глаза незнакомцу.

Он не раз слышал о таких встречах, но никак не думал, что сам увидит одного из них. Сомнений почти не было: бледное лицо, характерный потухший взгляд: можно было предположить, что Странник появился совсем недавно и все еще не мог себя контролировать – такое случалось.

Гришка обхватил его за плечи и повёл домой.

…Когда утром Странник проснулся, Гришка уже был готов к его пробуждению: на столе стояла бутылка красного вина, сыр и черный хлеб. При свете незнакомец уже не казался бледным, да и взгляд уже не был тусклым, как раньше – глаза его поблёскивали.

Странник не спеша поднялся, осмотрелся, нашёл свои сапоги, надел, и, ни слова ни говоря, сел за стол. Понюхал сыр, пригубил вино. И только после этого поднял глаза на юношу.

А тому вдруг показалось, что его только что заметили. Он слегка покраснел, ему очень хотелось заговорить, но этикет на этот счет был строг: первым должен начать разговор гость.

– Здравствуй, юноша.

– Здравствуй… благородный Странник. Не удостоишь ли ты меня беседой, прежде чем продолжишь путь?

Незнакомец посмотрел в упор, во взгляде его промелькнуло уважение.

– Рад, что остались еще те, кто чтит обычаи…

Он ещё раз немного приложился к рюмке вина и продолжил:

– За гостеприимство я всегда плачу. Что ты хочешь: деньги, совет или помощь в каком-нибудь деле?

Гришка сглотнул слюну. Чувствовалось, что он готовился к этому разговору, но всё равно смущался.

– Я хочу совет.

Странник усмехнулся:

– Выбор разумный для юноши. Спрашивай.

Он снова посмотрел на Гришку в упор, пронзив взглядом угольно-черных глаз.

– Я долго думал, Странник, целую ночь, – лицо Гришки стало предельно сосредоточенным.

– Научи, как Машку трахнуть, а?

Про разборки с самим (самой) собой

То, что начинать лучше было сразу с водки, а не с пива, стало ясно еще накануне, когда по дороге домой, в машине, я чувствовал себя не человеком вовсе, а кулем с картошкой. И ладно бы вытошнило: полегче бы стало… Так ведь нет, организм мой проклятый самоочищаться отказался, оставив мне эту проблему на утро.

А утром… Боже мой! Голова раскалывалась на части. А попытавшись схватиться за лоб, я почувствовал, что он в запёкшейся корке крови. Неужели дрался? Почему не помню?!! И тут же вспомнил: драться не дрался, зато, падая на диван, приложился лбом об угол стола! Ну за что такое наказание, а?

Впрочем, времени на размышление не было: приступ тошноты, миновавший вчера, сегодня настиг неотвратимо, как и само похмелье. Я пытался замереть, заснуть, превратиться в часть меблировки… Бесполезно: только в ванную бежать пришлось с большей скоростью!

А у раковины меня ждало невесёлое открытие: вода, как горячая, так и холодная, отсутствовала. Я застонал: Пашка, оставивший меня в этой квартире, должен был вернуться как раз нынешним утром! В панике я притащил с кухни чайник и кое-как смыл следы преступления. И как раз в этот момент организм мой сделал следующий финт: потянул меня к «белому другу» с той же самой неотвратимой поспешностью. И тут уже было все равно: есть вода – нет воды, ну абсолютно все равно – не расстреляет же он меня, в конце-то концов!

И вот, сидя на унитазе с головной болью, разбитым лбом, и расспрашивая мысленно свой организм: «Ну как, родной? Хоть чуть-чуть тебе лучше?», я испытал шок. Шок настолько сильный, что даже про головную боль забыл. И про все забыл.

А вы бы не забыли?

В тупом онемении я смотрел меж своих ног… и не видел того, что должен был там видеть. И не чувствовал того, что должен был бы чувствовать при мочеиспускании. Батюшки святы! Неужто отрезали?!!!

* * *

Вместо моего лучшего друга, который хоть и доставлял временами мне хлопот своими неуёмными желаниями, была густая поросль светлых волос – и ВСЁ!

Аккуратно, будто я касался не своего собственного межножья, а трепетной плоти невинной девушки, я раздвинул поросль, и обнаружил… всё то, что я мог бы найти в аналогичном месте у любой из женщин. То есть ничего такого совсем уж мне незнакомого. Но ведь не меж собственных же ног!!!

Приказав организму заткнуться со всеми его телесными порывами, я вскочил и галопом понёсся к зеркалу. В нем отразилась абсолютно мне незнакомая растрёпанная светловолосая девушка с кровоподтеком на лбу. Машинально я смыл кровь, и только тут обратил внимание: из-под майки самым что ни на есть неприличным образом свисали… две женские груди.

Я что-то сказал вслух. Дословно не припомню что, но явно совершенно непечатное. А потом, обхватив руками голову, поплелся к кровати, говоря себе: «Заснуть, немедленно заснуть! И проснуться как всегда – от эрекции!».

Сон, однако, никак не приходил. Эрекция, понятно, тоже. Зато голова стала немного свежее. Я стал старательно вспоминать вчерашний вечер, пытаясь сообразить, где это меня так угораздило.

* * *

Начало помнилось совершенно отчетливо. Созвонился с Димой и договорился встретился с ним на Подоле, в «Домашней кухне».

…Там, в общем-то, неплохо сиделось, но курить нельзя. Когда мы вышли оттуда, Дима предложил выбор – идти направо в «Деревяху» (она ближе) или налево в «Луизу» (там дешевле). Как настоящий джигит, я, конечно, выбрал «налево». Ну, мы и пошли.

И вот там я совершил ту самую, фатальную ошибку: на предложение Димы «выпить водовки», сказал: «Я лучше пиво». А после пива, понятно, была и «водовка», и компания («Луиза» оказалась стандартным местом диспозиции Диминых друзей). А потом бильярд, анекдоты про москалей (к коим меня тут же причислили) и странный напиток под названием «Самбука», про который помню только то, что он горит…

В общем, за полночь я ехал домой (то бишь к Паше), сидя на переднем сиденье машины никакой, то есть ни-ка-ку-сень-кий. Просил девушку-водителя (Откуда она взялась? Вот бы вспомнить!) сделать музыку громче и пытался снимать движущуюся ленту улиц фотоаппаратом в режиме «Ночной съемки».

В общем, пьянка, и пьянка… Хотя…

Вспомнил! Вспомнил, где я видел девичье лицо, которое узрел сегодня в зеркале. Она! Водитель! Точно она, стерва!

И вспомнил наш странный разговор, который мне, пьяному, странным вовсе не казался:

– Ты хотел бы быть девушкой? – спрашивала она меня кокетливо.

– А то! – отвечал я (и чего спьяну не сболтнешь). – Если только молодой и красивой.

– И что бы ты стал делать?

Я (игриво):

– Придумал бы что-нибудь.

– А вот я кажусь тебе молодой и красивой?

– Это предложение?

– Ты не ответил на вопрос.

– Конечно. Красавица просто-таки!

И вот теперь эта «Просто-таки красавица», правда, с синяком на лбу, и есть я. А это значит… Значит… где-то тут, в Киеве, гуляет она: в моем теле. Вот стерва! УУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

* * *

Вам смешно, да? А вот мне ни фига было не смешно! Кое-как я собрался с мыслями (Или «собралась»? Тьфу ты, чёрт!), и решил, что проблем насущных две. Первая – правильно поговорить с Пашей, который вот-вот должен прийти домой, и вторая – главная! – найти подлую таксистку-ворюгу!

И вот тут в двери раздался металлический звук: Паша своим ключом открывал дверь. Ласточкой (запахивая грудь!) я метнулся на кухню, которая служила мне спальней, и закрыл за собой дверь.

– Ну и вонь! – раздался Пашин голос.

Только тут я вспомнил об отсутствии воды.

– Воду отключили! – подал я голос из кухни и поразился: голос был тоненький, женский, чёрт побери! Сказал – и замолчал выжидательно.

К счастью, Пашку запах из совмещённого санузла волновал куда больше, чем мой голос, и он начал костерить домоуправление. А потом дверь кухни начала открываться…

– Нет! – я бросился на неё с другой стороны, как вратарь на мяч.

– Что такое? – не понял Паша.

Чуть не ответив: «Я не одета» (вот уж дурацкое чувство юмора!), я замычал в нос:

– Погоди немного!

Перевел дух… И, зажав нос пальцами, сказал:

– Паш, поговори со мной через дверь.

– А что случилось-то?

– Перепил вчера… Не в меру.

– Бывает, – засмеялся он. – А чё закрылся-то?

– Ну я это… совсем перепил.

– Перепел? – пошутил он.

Но тут же спросил озабоченно:

– Нагадил на кухне что ли?

– Хуже, – сказал я мрачно. – Ты меня не узнаешь.

– Ха-ха, – сказал он и потянул дверь сильнее.

* * *

Единственное, что я смог придумать, дабы вывести его из шокового состояния, это говорить раз за разом:

– Паша, я это, я. Я это!!!

Но Паша был не в шоковом состоянии. Он, как и следовало предположить, решил про себя совсем иное.

– Опять бабу приволок! – сказал он мрачно. – Саша-то где?

– Я и есть Саша, – сказал я. По-моему, получилось неубедительно.

– Очень приятно, – сказал он, всем видом показывая, что ни фига ему не приятно.

Осмотрел меня критически (аж мурашки побежали) и спросил вновь:

– Саня где?

И тут я выдал:

– Паша! (Трам-тарарам-пам-пам!). Если (трам-пам-пам) со мной тут такая херотень приключилась (пам-пам!), то это еще не значит, что надо на мои сиськи пялиться!

Такого высказывания, по-моему, не ожидали ни я, ни он. Просто вырвалось. «Всё, – подумал я. – Сейчас он меня просто выставит из квартиры!».

Но Паша, как человек на редкость интеллигентный, сказал довольно-таки вежливо:

– Объясни толком, что тут происходит.

Объяснял я долго и довольно-таки сбивчиво. От этих объяснений у Паши челюсть маленько отвисла.

Он сказал немного завистливо:

– А ты, Саша, хороший игротехник. Оценка «пять».

До меня дошло: он считает, что эта девушка (то есть я) его разыгрывает с моей подачи.

С полной безнадегой я попросил:

– Паш, забей косяк, а?

А вот под косяком он мне поверил. По крайней мере, согласился, хоть и на время, принять эту версию.

После третьего (или пятого?) косяка, запитого кофе с коньяком, за партией в шахматы (я выиграл как всегда), он спросил, явно подыгрывая:

– Делать-то что собираешься?

– Найти эту дуру… То есть…

– То есть Саню найти?

– Ну… да.

Не знаю, поверил он или нет, но выгонять больше не собирался. Да и желания наши совпадали…

Хотя… Насчет желаний… Возникли у меня определённые подозрения: очень уж покладистым и обходительным стал, подлец. И тут вдруг я явственно осознал, что я… Ну, скажем, так… Не девственница. Почему-то эта мысль вновь повергла меня в шок.

* * *

Для начала легенду придумали такую: Паша звонит Диме, и спрашивает: «Где Саня?».

– Домой уехал, где больше-то! – голос Димы был на удивление бодрым (Паша включил громкую связь, и я всё слышал). Настолько бодрым, что я аж позавидовал. Вот что значит опыт!

– Не доехал, – мрачно сказал Паша. – Кто его в машину садил?

Дима явно не знал, кто меня садил в машину…

Положив трубку, Паша спросил меня:

– Марка какая?

– Чего? – не понял я.

– Машины марка!

– А хрен её знает.

– Понятно.

…Короче, часа через два на его «Десятке» мы выехали в город: типа искать «Саню». Впрочем, скорее «искать» ехал только я, Паша же явно просто ждал, чем кончится эта комедия.

Подкалывал:

– Сань, а каково оно – быть женщиной?

– Да всё то же самое, только сиськи и п…да между ног, – отвечал я грубо.

Он в ответ смеялся и пару раз парковался, чтобы «дунуть» немного травы с помощью баночки от «Энерджайзера». Вообще, он всегда придерживался мнения, что Здравый Смысл куда важнее ПДД, а анаша – природный стимулятор. Впрочем, спиртного за рулём никогда не пил. Я же от травы отказывался и становился все мрачнее.

Сказал даже:

– Паш, а ты ведь мне не веришь? А?

– Хм…, – ответил он. – А ты бы поверила?

– ПовериЛ, придурок! Впрочем, не знаю.

– То-то же!

…Мы доехали до «Луизы», прокатились до бильярдной. Даже зашли туда и выпили кофе. Компанию нашу вчерашнюю там помнили («Завсегдатаи, а как же!»), а меня – нет. Я догадался показать свое фото на дисплее фотоаппарата. Такого тоже помнили, но такси – нет. Облом-с!

Ближе к вечеру Пашка предложил встретиться с Димой энд компани, но я отказался:

– Да ну их… Напоят опять!

На самом деле причина отказа была иной: хватит с меня Пашкиных взглядов. Эти-то тоже ведь пялиться начнут! А у меня одежда с чужого плеча… И тут поймал себя на том, что МЫСЛЮ КАК ЖЕНЩИНА: то, что я плохо одет(а), являлось для меня весомым аргументом! Ёп-тать!

Паша рассудил здраво:

– Пить не будем. Я за рулем, а ты… тебе вчерашнего хватило. А одеться… Давай мы тебя оденем.

Как галантный кавалер, он раскошелился. Долго предлагал одеть «стринги», я ругался. Выбрал, конечно «унисекс»: кроссовки, джинсы, футболку, свитер. Только трусы (хоть и не стринги) пришлось одеть женские. А куда деваться?

* * *

В «Луизе» все было так же, как вчера: то есть грязно, холодно и неуютно. Бородатый Дима потихоньку оприходовал графинчик с водкой. Паша подсел к нему, представился.

– Познакомь, – кивнул он в мою сторону.

И посмотрел… Бл…, лучше бы не смотрел.

– Саша, – сказал я, чувствуя себя полным идиотом(кой). Ладно, хоть имя универсальное…

– Короче, Саня пропал, – сказал Паша, косясь на меня.

Я демонстративно пил апельсиновый сок: типа, тут ни при чем.

Дима был как всегда разумен:

– Спросим наших, вдруг кто помнит, как его в машину сажали.

– Здравая мысль, – ответил Паша.

И тут в дверях появился улыбающийся… я.

Страницы: «« 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

Послевоенные месяцы 1945 года. Бывший полковой разведчик Владимир Шарапов поступает на работу в Моск...
В книгу замечательного писателя-натуралиста Виталия Валентиновича Бианки вошли: «Лесная газета» (в с...
В сборнике представлены самые глубокие по содержанию литературные произведения великого художника и ...
«В этом году мне исполнилось, ребята, сорок лет. Значит, выходит, что я сорок раз видел новогоднюю ё...
Ф. И. Тютчев – выдающийся представитель русской философской лирики ХIХ века, великий русский поэт, с...