Нежный супруг олигарха Донцова Дарья
Пообещав Кирюше и Лизавете замечательную награду за помощь, я и не предполагала до какой крайней степени может дойти детский энтузиазм.
Гостевая комната выглядела сногсшибательно. Вдоль стен тянулись стеллажи, которые охочие до подарков подростки приперли из коридоров. Осталось непонятным, куда они запихнули ранее стоявшие на полках детективы и любовные романы – сейчас глаз радовали стройные ряды темных корешков собраний сочинений классиков. Интересно, где ребята раздобыли книги? Насколько я помню, у нас были Чехов, Бунин и Куприн, но сейчас я вижу произведения Л.Толстого и Есенина вкупе с Блоком и Ахматовой. На подоконнике стоит музыкальный центр, из него доносятся тихие звуки бессмертного опуса Моцарта под названием «Реквием» (немного мрачноватая, на мой взгляд, вещь, особенно для приема гостей, зато никто не упрекнет хозяйку в дурном вкусе). Из комнаты испарились проживавшие в ней еще утром плюшевые игрушки, взамен появился письменный стол – похоже, его перетащили из кабинета Сереги вместе со всем содержимым, во всяком случае ноутбук был открыт на сайте «Биржевые новости», а перекидной ежедневник оказался весь испещрен записями. Черное офисное кресло, тоже непонятно как очутившееся в нашей квартире, довершало интерьер спальни бизнес-вумен, женщины, которая даже в редкие минуты отдыха держит руку на пульсе.
В изумительную декорацию не вписывалась лишь сама Милена. Она возлежала на тахте, одетая в полупрозрачный пеньюар, длинные стройные ноги не были прикрыты пледом (да и грех прятать такую красоту, на один педикюр потрачена куча денег и времени). Волосы Миля уложила в художественном беспорядке, губы намазала блеском, щеки напудрила, нижние веки украсила стрелками, а пальцы рук унизала кольцами. Сами понимаете, именно в таком виде, при полном макияже, с укладкой, драгоценностями, в пеньюаре, не скрывающем грудь и бедра, скромная хозяйка, любящая племянников-школьников, проводит домашний досуг.
Я кашлянула, Миля отложила в сторону толстый том и кокетливо протянула:
– Лампа, я приготовила ужин. Сама разогреешь или мне встать? Ты справишься с плитой? Сможешь включить ее?
– Попытаюсь, – с сомнением ответила я. – А что надо сделать, чтобы конфорка заработала?
– Поверни рычажок, – снисходительно пояснила Милена, – она быстро нагреется.
Я с трудом удержала на лице идиотское выражение. Вообще-то у нас не электроплита, а газовая. И потом, тот, кто всучил Милене книгу «Математические методы в психологии», слегка ошибся, неправильно подал ей том – Бахнова держала его вверх ногами. Надеюсь, Вадим не заметил этой оплошности.
– Милечка, – заворковал олигарх, протягивая потенциальной жене пакет, – это тебе. Скромный презент.
– Вадюша! – взвизгнула Бахнова и села, уронив при этом с одного плеча пеньюар. – Уже приехал! А я так увлеклась чтением…
– Побегу подогрею ужин, – быстро сказала я и унеслась.
Спустя пять минут Милена и Вадим, с нежностью поглядывая друг на друга, вошли в кухню. Лиза и Кирюшка, страстно мечтавшие получить подарки, моментально начали изображать любящих племянничков.
– Тетя! – заорала Лиза. – Как хорошо, что ты пришла! Поможешь мне сочинение написать?
– Нет, – капризно заныл Кирюша, – сначала мою математику надо решить!
– Я тетечку больше люблю, – засучила ногами Лизавета, – пусть отдохнет, а потом уж берется за уроки.
– Она обещала торт испечь, – загундел Кирюша.
– Тише, тише, – подняла наманикюренные лапки Милена, – не переживайте, все успеем. Что там у тебя, Кирилл? Столбики? Деление или умножение?
В глазах десятиклассника мелькнула насмешка, но мое обещание купить ему веб-камеру и наушники помогло с ней справиться.
– Ой, тетечка, – засмеялся мальчик, – ты у нас шутница. На повестке дня алгебра.
– Хорошо, – закивала Милена, – ужинайте и по комнатам. Кстати, вот вам подарочки!
Быстрым движением Бахнова протянула подросткам два самых дешевых леденца на палочках.
– Ну, – поторопила она их, – почему не берете?
Я быстро отвернулась к плите. Конечно, дети переигрывали, слишком истово изображали недорослей, которые без обожаемой тети и шагу не ступят. Но Милена! Эпизод с леденцами просто восхитителен. Современные старшеклассники непременно потеряют сознание от радости при виде этого лакомства. Ну, дети, давайте, посмотрю на вашу реакцию…
– Вау! – завизжала Лизавета. – Это нам?
– Конфетки! – с энтузиазмом подхватил Кирюшка. – Но ведь Новый год уже прошел!
Я живо загремела кастрюлями. Если Вадим не окончательный идиот, ему в голову непременно должна прийти мысль о феерической жадности Милены. Иначе по какой причине без пяти минут студенты ликуют, получив ерунду на палочках? Пассаж про Новый год просто бесподобен. Приди я в первый раз в гости и услышь подобное заявление от сына или племянника хозяйки, мигом бы начала рыдать от жалости к несчастному ребенку, который, очевидно, играет деревянными машинками, приколоченными к полу, а в качестве угощения получает морковку.
– Кушай, Кирюшенька, – сладко пела Милена, – будешь хорошо себя вести, еще куплю вкусненькое.
– Вот, я принес! – сказал вдруг Вадим и потряс пакетом.
– Это что, милый? – с выражением заинтересованности спросила Милена.
– Утка, – гордо ответил олигарх. – Настоящая!
На секунду в кухне повисла тишина.
– В смысле, кря-кря? – ожила Лизавета. – С крыльями?
– И с перьями, – кивнул толстяк. – Отличная вещь, когда с яблоками.
– С чем? – растерялась Милена.
– Дичь хорошо запекать с антоновкой, – пришла я на помощь Бахновой.
– Верно, – кивнул Вадик. – Вот, подстрелил утю. Милечка, ты ее приготовишь?
На лице Бахновой появился ужас. Похоже, веселая вдова не была готова к подобному испытанию. Да, она настроилась на трудности, мужественно собиралась есть бургеры, ездить на метро, спать в палатке, восхищаться искусственными цветами, слушать классическую музыку и читать стихи, но об убитых птичках не подумала. Однако Вадик – изобретательный перец. Или он просто дурак? Сразу и не понять. Ну согласитесь, принести будущей супруге в качестве подарка собственноручно подстреленный трофей способен либо идиот, либо очень жадный человек. И, на мой взгляд, первый вариант намного приятнее второго.
– Вы убили утку? – возмутилась Лизавета, выпадая из образа девочки-паиньки. – Ходите в зоопарк на сафари?
– Нет, конечно, – абсолютно серьезно ответил Вадим, – езжу за город, в лес.
Я невольно посмотрела в окно – на улице лил сентябрьский дождь. Странные, однако, люди встречаются на свете, кое-кто способен сутками сидеть на льдине с удочкой в руках, а иные бродят по сырому лесу с ружьем. Не проще ли пойти в супермаркет и приобрести еду там?
– Ты умеешь готовить дичь? – поинтересовался Вадим, повернувшись к Милене. – Обожаю охоту! Вот у моего приятеля жена – настоящее золото. Зайца обдирает за пять минут, медведя свежует, кабана разделывает… Я всегда завидовал Петьке!
Для меня в этот момент рейтинг Вадима упал ниже плинтуса. Я предпочитаю не иметь дела с людьми, которые уничтожают животных ради забавы. Конечно, подавляющая часть человечества, увы, питается мясом, и ничего тут не поделаешь, но зачем убивать животных сытому мужику? Только не говорите, что охотники бегают по чаще, клацая зубами от голода! В Москве сейчас полно супермаркетов.
– Приготовь утю, – по-детски засюсюкал Вадим и сунул Милене в руки пакет.
– Извините, что вмешиваюсь! – решительно заявила я. – Но Миля наготовила кучу еды, она пропадет, если ее сейчас не съесть. Лучше утку заморозить и запечь позднее. Пусть Милечка положит птичку в холодильник.
Бахнова, пытаясь удержать на лице улыбку, сделала пару шагов, открыла дверцу предполагаемого холодильника, пихнула внутрь останки бедной пташки и ажитированно объявила:
– Давайте пить чай! Лампуша, тебе не трудно его налить?
Я отвернулась к столику, на котором белел электрочайник.
Вадим, похоже, подслеповат, он не заметил, что Милена швырнула пакет с уткой в посудомоечную машину. Она настолько ошалела, что распахнула первую попавшуюся под руку дверку. Да и откуда ей знать, где у нас какая техника!
– Ну, садимся, – бойко завела Милена и вдруг взвизгнула.
Я обернулась, увидела входящую в кухню Нахренату и испытала огромное желание юркнуть в тот же «шкафчик» вслед за уткой. Уж лучше лежать рядом с невинно убиенной птичкой, чем стать свидетельницей атомного взрыва. Сейчас никому мало не покажется!
Нахрената застыла на пороге.
– О-о-о! – только и сумела сказать она.
– А-а-а! – ответила Милена.
– Э-э-э… – протянула мать Юрия.
– У-у-у… – отозвалась его вдовушка.
– Здрассти, – пробасил Гера, выглядывая из-за спины любимой, – рад знакомству.
Лиза с Кирюшей онемели, Вадим совершенно спокойно уселся за стол и бесцеремонно выхватил из вазы конфету. Я пришла в себя и обрадовалась: боевых действий, кажется, не будет, дамам невыгодно открывать кавалерам правду.
– Давайте познакомимся, – голосом Снегурочки на детском утреннике завела я, – в правом углу наша тетя Милена со своим знакомым Вадимом. А в левом – наша… э… тетя Оля со своим приятелем Герой!
В ту же секунду мне стало понятно, что я несу феерическую чушь. Если они обе наши родственницы, зачем их друг другу представлять? Но присутствующие не заметили моей оговорки.
– Добрый вечер! – хором заявили Милена и Нахрената, изображая подружек. – Какая приятная встреча!
– А вот нам сегодня в школе учитель математики задачу прочитал, – затрещала Лиза, явно желавшая предотвратить назревающий скандал, – слушайте все! Может, отгадаете? Я не сумела, и никто из наших не смог, а Семен Петрович пятерку за нее пообещал.
– Говори, – улыбнулся Вадим.
– В одном доме живут два соседа: Иванов и Петров, – зачастила Лизавета, – первый заметил, что в окнах расположенной рядом квартиры неделю не горел свет, зато потом четыре дня подряд лампочки не гасли ни днем ни ночью. Удивившись, Иванов спросил у Петрова: «Зачем ты электричество жжешь?» А тот ответил: «Жена в командировку отправилась, я же воспользовался ее отсутствием, загулял с одной девицей, уехал на дачу. Вот только не хочу, чтобы супруга в неверности уличила, она у меня ревнивая, подозрительная, под землей на три метра видит, поэтому и свет включил». Я всю голову себе сломала, но никак не пойму, а люстра тут при чем?
– Странные, однако, нынче, детям задачи предлагают, – возмутилась Нахрената.
– Это на логику, – подпрыгнула Лиза.
– Все равно неправильно, – уперлась дама, – дети должны решать про яблоки, бассейны или трубы. А тут! Любовники! Ужасно!
– О время! О нравы! – подхватил Гера.
– Я знаю правильный ответ! – воскликнул Кирилл. – Это же просто!
– Ну? – повернулась к нему девочка.
– Сама думай, – начал вредничать Кирюшка.
– Нам дадут чаю? – капризно надула губы Нахрената.
– У нас есть потрясающе вкусное варенье… – засуетилась Лизавета.
Я расслабилась – слава богу, все пока остались живы!
Глава 8
Не имея никакого желания сталкиваться утром с гостями, я постаралась ускользнуть из дома пораньше. Чтобы, не дай бог, не разбудить лихо, не стала выгуливать стаю, прикрепила на холодильнике записку: «Собаки не писали» и была такова. Конечно, Кирюшка и Лизавета не обрадуются тому, что им перед школой придется выводить псов во двор, но, как говорится, кто первый встал, того и тапки.
Отъехав на безопасное от дома расстояние, я вытащила листочки, полученные от Регины Збруевой, и еще раз изучила их содержание. Маловероятно, что бейсболка Наташи Фоминой пролежала в шкафу два года, а потом ее достал и натянул на голову парень, промышляющим воровством. Збруева уверенно говорила, что волосок, зацепившийся за пряжку, был вырван совсем недавно. Регина отличный специалист, она не ошибается. Следовательно, Фомина жива. А кто погиб на пожаре? Впрочем, мне куда интереснее получить ответ на другой вопрос: где сейчас находится Наташа? Я хочу вернуть назад шкатулку Катюши.
Родители девушки были абсолютно уверены в ее кончине, они даже не смогли жить на старой квартире, где все напоминало о покойной, уехали в неизвестном направлении. Найти отца и мать Натальи, чтобы расспросить их о дочери, будет, наверное, затруднительно. И скорей всего ничего интересного они мне не сообщат. Думается, Фомина не очень любит своих родителей, раз столь жестоко поступила с ними, прикинувшись мертвой. А вот ближайшая подруга Наташи, Леся Рыбалко, может пролить свет на эту историю.
Я пошуршала бумажками – где тут сведения о девочке? А, вот они, в протоколе допроса Олеси Константиновны Рыбалко, студентки второго курса института культурных программ. Надо же, каких только учебных заведений нынче не существует! Будем надеяться, что Лесю не выгнали за неуспеваемость. Сейчас звякну в справочную и порулю в вуз.
Будущие деятели культуры овладевали знаниями в суперсовременном здании со стеклянными лифтами. У входа маячила парочка охранников, которые равнодушно взирали на гомонящих девушек, ручейками втекавших через турникеты в холл. Юношей в толпе практически не было. Надвинув на лоб бейсболку, я легко сошла за рвущуюся к знаниям студентку и отправилась искать учебную часть. Нужная дверь попалась мне буквально сразу. Я поскреблась в нее, не услышала в ответ никаких звуков и сунула голову внутрь. Просторная комната оказалась пуста. Я уже хотела закрыть дверь, когда услышала тихий голос:
– Ищете кого-то?
За моей спиной стояла невысокая полная дама. В руках у нее был электрочайник. Ну да, большинство служащих, очутившись на рабочем месте, начинает день с чашечки кофе или чая.
– Кто вам нужен? – задала женщина следующий вопрос.
– Не подскажете, Леся Рыбалко в какой группе учится? – спросила я.
– Леся Рыбалко? А вы кем ей приходитесь?
– Тетей, – не задумываясь, соврала я.
– Интересно… – процедила дама. – Проходите, садитесь. Вот сюда, левее.
Я устроилась в удобном кресле и увидела на письменном столе табличку «Зав. учебной частью Мастыркина Зоя Яковлевна».
– Так зачем вам понадобилась Леся? – продолжала расспросы Зоя Яковлевна, включая чайник. – Наверное, дело срочное, раз вы прибыли до начала занятий!
– Глупость вышла, – с ходу начала я врать, – я работала в ночную смену, приехала домой, а квартиру открыть не могу – ключи потеряла! Ума не приложу, где связку оставила. Леся умчалась в институт, но не ждать же, пока она вернется, вот я и прикатила. Название вуза я знаю, а номер группы нет. Помогите, пожалуйста.
– Вы ее родная тетя? – осведомилась Зоя Яковлевна.
– Роднее не бывает, – заверила я.
– Сестра матери?
– Абсолютно верно.
– Живете вместе?
– Да, да!
– В одной квартире?
– Естественно.
– Небось огромные аппартаменты, – со странным выражением лица продолжала беседу Мастыркина. – Сколько у вас комнат?
– Пять, – растерянно ответила я, удивленная бесцеремонным допросом.
– Еще кухня, санузлы, коридоры…
– Конечно. А какое отношение это имеет к номеру группы? – не выдержала я.
Зоя Яковлевна взяла кружку, не предлагая мне, насыпала в нее растворимого кофе, налила кипятку, села за стол и, размешивая ложечкой сахар, равнодушно ответила:
– Никакого. Простите мое любопытство, мне захотелось узнать, какого же размера должна быть квартира, чтобы родная тетушка не заметила, что племянницы давно нет рядом!
Я вздрогнула.
– А где она?
– Вы не в курсе? – взметнула брови вверх Мастыркина. – Интересненько! Ну ладно, хватит ломать комедию! Живо представьтесь!
– Я уже сказала, что являюсь тетей…
Зоя Яковлевна со стуком поставила кружку на круглую пластиковую подставку.
– Не утруждайте себя враньем. Леся Рыбалко умерла!
– Как? Когда? – заорала я, вскакивая на ноги.
– Вы же тетя, – издевательским тоном сказала Мастыркина, – должны бы знать…
– Что случилось с Лесей?
– Кто вы? – не дрогнула Зоя Яковлевна. – Сразу предупреждаю, лучше не врать, иначе вызову охрану.
Пришлось достать из сумки удостоверение сотрудника частного детективного агентства.
– Понятно, – кивнула Мастыркина. – Роза очень упорная, ее даже кончина Кости не остановила.
– Кончина Кости? – еще сильнее растерялась я. – Рогова? Жениха Фоминой?
Зоя Яковлевна подтвердила.
– Да. Его, говорят, убили в лагере, где он отбывал заключение. Наташа Костю у Розы незадолго до смерти отбила, вернее увела.
– Зоя Яковлевна, не могли бы вы поподробнее рассказать об этих событиях! – взмолилась я.
– Собственно говоря, я деталей не знаю, а сплетни передавать не хочу.
– Но вы знаете о судьбе Наташи Фоминой? – пошла я в атаку.
Мастыркина отхлебнула кофе.
– Девушка никогда мне не нравилась – была слишком злая, эпатажная, откровенная нахалка. Но разве можно перевоспитать дочь ректора!
Я разинула рот.
– Отец Наташи руководит институтом?
– Уже нет, – мрачно ответила Мастыркина, – нами теперь руководит Семен Сергеевич, Виктор Сергеевич скончался.
– Что? И он тоже? – пролепетала я. – Слишком много покойников: Леся Рыбалко, Константин Рогов, Фомин…
– Прибавьте еще умершую Ксению Михайловну, несчастную Розу, и станет понятно, что глупый каприз Фоминой дорого обошелся всем, – зло отозвалась Зоя Яковлевна.
Я заморгала.
– Простите, я не совсем поняла, кто такие – Ксения Михайловна и Роза?
– Вот последняя как раз была невестой Рогова, пока Наталья не влезла и не разбила пару. Поспорила со Стефанией, видите ли.
– Как?
– Стефа Грозденская, – сухо пояснила заведующая учебной частью. – Та еще штучка! Она полька, ее отец родом из Варшавы, но Стефа всю жизнь в Москве провела.
– Девушка тоже скончалась? – робко осведомилась я.
– Стефка? – с легким презрением переспросила Зоя Яковлевна. – Полагаю, процветает, эта, как таракан, выживет при любых обстоятельствах, уж очень хитрая! Сразу документы забрала. Только о смерти Фоминой узнала – и нет Стефы в институте! Вас ведь Роза наняла?
– Ну… в общем… Имена клиентов не разглашаются!
– И так понятно, – отмахнулась Мастыркина, – больше некому. У Рогова отца не было, мать учительница младших классов, еле-еле наскребла недорослю на институт. Роза же хотела жениха оправдать, а Константин… Неужели она вам подробности не сообщила? Я не собираюсь сплетничать!
– Мой клиент не Роза, – решила я сказать правду.
– А кто?
– Другая женщина, не могу сообщить ее имя.
– До свидания! – решительно заявила Зоя Яковлевна. – У меня возраст к пенсии подходит, не дай бог, дойдет до Семена Сергеевича, что я про его покойную племянницу разговоры веду, – мигом места лишусь.
– Наташа Фомина жива, – тихо сказала я.
Мастыркина вздрогнула.
– Что?
– Я не могу пока утверждать это со стопроцентной уверенностью, – почти шепотом сказала я, – очень надеюсь на ваше умение держать язык за зубами, но, похоже, в бане сгорела другая девушка, а Наташа скрылась. Вот только я не понимаю, каким образом ее зубы оказались у черепа на пожарище. Фомина – участница произошедшего вчера ограбления квартиры.
Мастыркина замахала руками.
– Господь с вами! Это невозможно! Наталья на том свете, ее гибель потянула за собой цепь смертей.
Я закинула ногу на ногу.
– Слышали когда-нибудь про ДНК?
– Всякие хромосомы? – удивленно посмотрела на меня Мастыркина. – Они тут с какого бока?
И тогда я рассказала про бейсболку с черепом, про найденный в ней вырванный волос, про парня-грабителя и шкатулку. Для того чтобы заставить Зою Яковлевну поделиться сведениями, пришлось слегка приврать:
– Ларчик очень дорогой, платина с эмалью, вот владелица и обратилась в наше агентство. Найду Фомину – обнаружу и вора. Похоже, у них близкие отношения, раз имеют одну бейсболку на двоих!
Мастыркина схватила со стола газету и принялась ею нервно обмахиваться.
– Вы говорите невозможные вещи, – заявила она.
– Очень прошу, расскажите, что знаете, – настаивала я.
Мастыркина встала, снова включила чайник и задумчиво произнесла, как будто разговаривая сама с собой:
– Эта история наделала много шума, пару месяцев и педагоги, и студенты только о ней и болтали… Не страшно, если я просто перескажу обстоятельства…
– Вот-вот! – подхватила я. – Никто не узнает о нашей беседе! И потом, я сама нарушила должностную инструкцию – сообщила вам о ДНК Фоминой.
Неожиданно последний аргумент убедил заведующую учебной частью.
– Ладно, – кивнула она.
Я осторожно нащупала в кармане диктофон (слава богу, теперь изобретены абсолютно бесшумно работающие аппараты), включила его и обратилась в слух.
Институт, который создал Виктор Сергеевич Фомин, – семейное предприятие, тут работают и преподают в основном родственники и друзья хозяина. Ксения Михайловна, его супруга, вела курс зарубежной литературы, брат Семен занимался административно-хозяйственной частью, его жена Нелли вдалбливала в головы студентов английский язык, ближайший друг Фомина заведовал кафедрой истории искусств, а покойный тесть являлся профессором философии. У кого-то могут быть сомнения насчет того, куда поступила учиться единственная дочь ректора?
Наташа сильно отличалась от остальных студентов. Думаю, не стоит объяснять, что она получала высокие баллы, не проявляя особого рвения к учебе. Перед Фоминой заискивали, потому что она могла пошептаться с педагогом, и вы легко сдавали зачет. С Наташей не стоило конфликтовать.
Но вот странность: будучи ребенком обеспеченных и любящих родителей, Наташа не имела никаких денег на карманные расходы. Виктор Сергеевич и Ксения Михайловна считали, что девушку украшает скромность, и не баловали дочь, не покупали ей модной одежды и дорогих украшений. Отец приезжал на работу в личном автомобиле, а дочка тряслась в метро. Фомины были людьми советского воспитания, они считали, что негоже выделяться из среды…
– Я встречала таких людей, – кивнула я. – Но вам не кажется удивительным, что ректор обращал внимание лишь на внешнюю сторону вопроса? Девочка-то имела отличные оценки ни за что!
Зоя Яковлевна покачала головой.
– Нет, отец с матерью искренне считали дитятко прилежной зубрилкой. Это Нелли, жена Семена Сергеевича, развращала Нату. Я один раз случайно стала свидетелем их беседы. Зашла на кафедру иностранных языков, вижу – никого нет, хотела уйти, а из-за шкафа (он комнату перегораживает) раздался голос Наты: «Тетя Нелли, мне „Введение в философию“ не сдать, я ничегошеньки в этом не рублю!» И тут же последовал ответ: «Солнышко, не переживай, давай зачетку, я всех обойду и принесу ее с пятерками. Только Виктору с Ксюшей ничего говорить не надо, они у нас на всю голову больные». Вот такая позиция! Нет бы велеть Наташе за учебники взяться и потрудиться! Нелли – вот кто корень всех несчастий. Она внушила младшей Фоминой, что та особенная, ради нее сделают исключение, не стоит упорно лезть на дерево, чтобы сорвать яблоко, надо позвать Нелли, та потрясет ствол – и Ната получит фрукты на блюде. И ведь получала! Поэтому так завелась, когда Костя не поддался ее чарам. Вот такое странное воспитание было у девушки: с одной стороны – строгие родители, с другой – слишком ласковая тетка.
Глава 9
В их институте подавляющее большинство студентов составляли девочки, редкие мальчики были нарасхват. Юноши великолепно понимали исключительность своего положения и легко меняли любовниц. Даже отвратительный, прыщавый Саша Хвостов, шпендрик ростом чуть выше табуретки, ощущал себя Казановой. Чего уж тут говорить о Косте Рогове, которого родители наградили и умом, и привлекательной внешностью. Костик поступал в МГУ, не добрал полбалла, и его мать, испуганная замаячившей впреди армией, наделав долгов, пристроила чадушко к Фомину. Обучение сына в частном вузе было не по карману скромной учительнице, но Ольга Петровна потуже затянула поясок, уж очень ей не хотелось видеть единственное чадо в шинели и кирзовых сапогах.
Не успел Костя первого сентября появиться в аудитории, как на него началась охота. Девчонки живо присвоили парню звание секс-символа и пустились во все тяжкие. К Новому году каждая первая была влюблена в Рогова, лишь Наташа Фомина корчила презрительные гримасы и во всеуслышание говорила:
– Фу, липкие мармеладки не в моем вкусе!
Через некоторое время по институту пролетел невероятный слух: Рогов влюблен в Розу Арутюнову, ничем не примечательную зубрилу. Мало того что Арутюнова весила чуть меньше слона и обладала грацией бегемота, носила идиотские круглые очки, делавшие ее похожей на сову Бумбу, и одевалась в отвратительные тряпки, мало того что у нее над верхней губой росли черные усики, так она еще была и старше Костика, училась на последнем курсе.
– Враки! – решительно заявила Леся Рыбалко. – Вот уж выдумали! Никогда Рогов на Арутюнову не посмотрит.
– А я их в кино видела, – заявила Стефа Грозденская, – они за руки держались, очень трогательно.
– Наверное, в зале тараканы водятся, – хихикнула Наташа Фомина, – вот Костька Розку с собой и прихватил, чтобы насекомые убежали!
Леся довольно заржала, а Стефа прищурилась.
– Нет, у них любовь! Целовались во время сеанса.
– Фу! – скривилась Рыбалко. – И как ему не противно?
– Интересно, она побрилась? – издевательски спросила Наташа. – Надо у Костика поинтересоваться!
– Тебе просто завидно, – не успокаивалась Стефа. – Сама на Рогова слюной капала, да пришлось губозакаточную машинку покупать!
– Нужен он мне! – фыркнула Фомина. – Если захочу, я сто любовников охмурю!
– Что-то у тебя с такими невероятными способностями никакого парня нет, – язвительно констатировала Грозденская, – а Розка страшнее чумы, да лучшего мужика отхватила.
– Ненадолго, – мрачно заявила Наташа, – он ее трахнет и бросит.
Спустя неделю Наташа начала демонстративно рассказывать о своем кавалере, парне по имени Дима. По словам Фоминой, они познакомились в элитном ночном клубе.
Костя же не собирался расставаться с Арутюновой. Пара перестала скрывать свои отношения, они ходили по коридорам в обнимку, дело явно шло к свадьбе.
– Согнула она его, натурально под себя подмяла, – сказала как-то Леся. – Он ни на кого не смотрит! Вот тебе и толстая страшила!
– Да известное дело, – презрительно оценила ситуацию Наташа, – у Рогова мать нищая, а у Арутюновой табун родственников с золотыми зубами. Говорят, они крупными магазинами владеют, Костя решил шоколадно пристроиться.
– У тебя тоже родители богатые, – отметила Стефания, – упаковка по полной программе, однако Костя в твою сторону даже и не глянул.
– Просто он мне без надобности, – надулась Ната. – У меня есть жених! Я рассказывала уже вам про него.
– Ты о Диме? – уточнила Стефа.
– Да, – с вызовом ответила Фомина.
Грозденская засмеялась.
– Врешь много! Треплешься об ухажере, но его никто не видел. Из института одна уходишь, по выходным дома сидишь.
– А вот и нет! – стала отбиваться Фомина.
– А вот и да! – не успокаивалась противная Стефа. – Как ни позвоню в субботу, ты у телика киснешь. Нету никакого Димы, ты его придумала.
– Он есть! – побледнела Наташа. – Просто временно отсутствует.
– Ага, в Америку уехал, – расхохоталась Стефа.
– Нет! – закричала Фомина. – Хотите я вас познакомлю? У нас любовь!
Грозденская согнулась пополам от смеха.
– Ой, не могу, – простонала она, – цирк ходячий!
Читать бесплатно другие книги:
