Утраченный символ Браун Дэн
Кэтрин чуть не поперхнулась чаем.
– В самом деле?.. Удивительно, – выдавила она.
«Неужели Питер проболтался о моей работе своему психиатру?»
В целях соблюдения секретности брат и сестра договорились, что ни в коем случае и ни с кем не станут обсуждать происходящее в лаборатории. Мало того, на строгой конфиденциальности настаивал именно Питер.
– Мисс Соломон, вы, разумеется, понимаете, что ваш брат очень беспокоится, какой эффект произведут ваши исследования, когда о них узнает весь мир. Питер приезжал ко мне обсудить возможные последствия… психологического характера.
– Понятно, – ответила Кэтрин. Чашка в ее руках слегка дрожала.
– Мы с Питером поднимали сложные вопросы: что случится с людьми после того, как великие тайны мироздания наконец будут открыты? Что произойдет, если то, что многие принимали на веру, окажется фактом? Или, напротив, вымыслом? Не лучше ли оставить некоторые вопросы без ответа?
Кэтрин не верила собственным ушам, однако старалась не дать воли чувствам.
– Доктор Аваддон, поймите меня правильно, я бы предпочла не обсуждать с вами мою работу. Я не собираюсь оглашать результаты исследований, и до поры до времени мои открытия надежно спрятаны в лаборатории.
– Интересно… – Аваддон в задумчивости откинулся на спинку кресла. – Так или иначе, я посоветовал вашему брату прийти сегодня, потому что вчера у него произошел срыв. В таких случаях я обычно прошу клиентов…
– Срыв? – Сердце Кэтрин забилось быстрее. – То есть нервный? – Ее брат никогда не страдал нервными расстройствами.
– Я вижу, что огорчил вас, – ласково обратился к ней Аваддон. – Простите меня. Учитывая неловкие обстоятельства, мне понятно ваше желание получить ответы на тревожащие вас вопросы.
– Мои желания тут ни при чем. Родных, кроме брата, у меня нет. Никто не знает его лучше, чем я, так что если вы расскажете, что стряслось, я постараюсь вам помочь. Мы оба хотим Питеру только добра.
На несколько секунд доктор Аваддон умолк, а затем медленно закивал, словно признавая правоту Кэтрин. Наконец он проговорил:
– Мисс Соломон, видите ли, если я решу поделиться с вами этой информацией, то лишь потому, что ваши догадки могут помочь в лечении Питера.
– Разумеется.
Аваддон подался вперед и оперся локтями на колени.
– Мисс Соломон, с тех пор, как ваш брат начал ко мне ходить, я заметил, что в глубине души он постоянно борется с чувством вины. Я никогда не давил на него – Питер приходит не для этого. И все-таки вчера, по ряду веских причин, я задал ему этот вопрос. – Аваддон посмотрел Кэтрин в глаза. – Ваш брат излил мне душу – весьма неожиданно и бурно. Он наговорил такого, чего я не ожидал услышать. В частности, он подробно описал события того вечера, когда убили вашу мать.
«Канун Рождества – почти десять лет назад. Она умерла у меня на руках».
– По словам Питера, вашу мать убил грабитель, искавший в доме некий предмет.
– Так и было.
Аваддон смерил ее испытующим взглядом.
– И Питер застрелил того человека.
– Верно.
Аваддон погладил подбородок.
– А вы помните, что именно искал грабитель?
Вот уже десять лет Кэтрин тщетно пыталась об этом забыть.
– Да, ему была нужна какая-то вещь, но никто из нас не понимал, о чем он говорил. Его требования не имели никакого смысла.
– Ну, для вашего брата они имели смысл.
– Что? – Кэтрин резко выпрямилась.
– Если верить вчерашнему рассказу, Питер точно знал, что именно нужно грабителю, но не захотел расстаться с этой вещью, вот и сделал вид, будто ему ничего не известно.
– Бред! Питер не мог это знать. Грабитель нес какую-то околесицу!
– Любопытно… – Доктор Аваддон сделал несколько пометок в блокноте. – Как я уже сказал, ваш брат заявил, что знал обо всем. Он считает, если бы пошел на условия грабителя, ваша мать осталась бы жива. Эта мысль – корень всех его мучений.
Кэтрин потрясла головой.
– Безумие…
Аваддон огорченно понурил голову.
– Мисс Соломон, благодарю вас за информацию. Как я и боялся, ваш брат сейчас немного оторван от реальности… Признаться, из-за этих опасений я и пригласил его на повторный прием. Бред – нередкое явление, когда дело доходит до болезненных воспоминаний.
Кэтрин покачала головой:
– Питер – здравомыслящий и рассудительный человек.
– Да, но…
– Что «но»?
– Рассказ о событиях того вечера был только началом… крошечной частью длинной и неправдоподобной истории.
Кэтрин подалась вперед.
– Что он вам наговорил?
Аваддон печально улыбнулся:
– Мисс Соломон, позвольте задать вопрос: брат когда-нибудь обсуждал с вами нечто спрятанное в Вашингтоне… или говорил, что стережет бесценное сокровище… некую древнюю мудрость?
Кэтрин была изумлена.
– О чем это вы?
Доктор Аваддон протяжно вздохнул.
– Я расскажу вам нечто такое, что глубоко вас потрясет, Кэтрин. – Он умолк и посмотрел ей в глаза. – И я буду несказанно признателен за любые дополнительные сведения по этому поводу. – Он потянулся к ее чашке. – Еще чаю?
Глава 23
«Еще одна татуировка!»
Лэнгдон с тревогой опустился на колени рядом с раскрытой кистью Питера и изучил семь крошечных символов, прежде скрытых прижатыми к ладони пальцами.
– Это цифры, – удивленно сказал Лэнгдон. – Но они ни о чем мне не говорят.
– Первое – римское числительное, – заметил Андерсон.
– Вряд ли. Цифры IIIX не существует, вероятно, имелась в виду цифра: VII.
– А остальные? – спросила Сато.
– Точно не скажу… Похоже, это арабские 885.
– Арабские? Вроде самые обычные.
– Наши обычные цифры и есть арабские. – Лэнгдон так привык объяснять это студентам, что подготовил лекцию о вкладе восточных культур в мировую науку. Одним из их достижений была современная система счисления, обладающая такими преимуществами перед римской, как позиционная нумерация и наличие нуля. В конце лекции Лэнгдон обычно напоминал, что именно арабская культура подарила человечеству слово «al-kuhl» – название любимого напитка гарвардских первокурсников. Алкоголь.
Лэнгдон озадаченно посмотрел на цифры.
– Я даже не уверен, что это 885. Слишком уж прямые линии. Вдруг это не цифры?
– А что?
– Не знаю. Вся татуировка напоминает… руны.
– То есть? – не поняла Сато.
– Рунические буквы состояли из одних прямых линий, потому что их было проще высекать на камне.
– Если это руны, то что они значат?
Лэнгдон покачал головой. Он хорошо знал только один рунический алфавит, футарк – германскую форму письменности III века, а это был не футарк.
– Честно говоря, я даже не уверен, что это руны. Надо спросить специалиста. Известно множество рунических алфавитов: безлинейное руническое письмо хольсинг, коротковетвистые мэнские руны, «пунктированные» руны стунгнар…
– Питер Соломон – масон, не так ли?
Лэнгдон растерялся.
– Да, но при чем тут это? – Он встал, нависнув над крошечной женщиной.
– Вот вы мне и скажите. Вы говорили, что рунические буквы вырезали на камнях, а первые масоны, насколько я понимаю, были каменщиками. Я попросила своих специалистов узнать, какое отношение Рука мистерий может иметь к Питеру Соломону, и поиск выдал единственный результат. – Сато умолкла, словно подчеркивая важность своей находки. – Масоны.
Лэнгдон вздохнул. Будь его воля, он сказал бы Сато то же самое, что говорил студентам: «Поиск в “Гуглe” – не синоним “научных изысканий”». В наше время, когда для поиска по ключевым словам открыты огромные массивы информации, складывается ошибочное впечатление, что все на свете взаимосвязано. Мир опутан единой информационной паутиной, которая с каждым годом становится все плотнее и плотнее.
Лэнгдон собрал в кулак все свое терпение и ответил:
– Неудивительно, что ваши специалисты наткнулись на масонов. Вольные каменщики – более чем очевидная связь между Питером Соломоном и множеством других эзотерических тем.
– Верно, – согласилась Сато. – Потому и странно, что за весь вечер вы ни разу не упомянули братство вольных каменщиков. В конце концов, вы рассказывали о некой древней мудрости, доступной лишь избранным. Это не наводит вас на мысль о масонах?
– Наводит… а заодно на мысль о розенкрейцерах, каббалистах, алюмбрадах и других эзотерических обществах.
– Однако Питер Соломон – масон, и очень влиятельный. Всякий раз, как речь заходит о тайнах, масоны невольно приходят на ум – вот уж кто любит мутить воду!
Лэнгдон услышал недоверие в этих словах, и ему стало неприятно.
– Если хотите узнать что-нибудь о масонах, лучше спросите их самих.
– Я спрошу того, кому можно доверять.
Ее ответ показался Лэнгдону невежественным и обидным.
– Для справки, мэм, вся масонская философия построена на принципах честности и открытости. Масоны – одни из самых надежных людей, каких вам только повезет встретить в жизни.
– Существуют весьма убедительные доказательства обратного…
С каждой минутой директор Сато нравилась Лэнгдону все меньше и меньше. Долгие годы он изучал богатый символизм и обширную иконографию масонов, а потому знал, что масонство – одно из самых незаслуженно заклейменных и недопонятых обществ в мире. Регулярно обвиняемые то в поклонении дьяволу, то в стремлении захватить власть над миром, масоны предпочитали не отвечать на критику и оттого становились легкой мишенью.
– Как бы то ни было, – едко заметила Сато, – мы снова в тупике, мистер Лэнгдон. Вы либо чего-то не видите… либо недоговариваете. Человек, который нам нужен, сказал, что Питер Соломон выбрал именно вас. – Она смерила Лэнгдона ледяным взглядом. – Полагаю, пришло время перенести наш разговор в стены ЦРУ. Может, там вас озарит.
Лэнгдон даже не обратил внимания на эту угрозу. В голове у него крутились слова: «Питер Соломон выбрал вас». Эта фраза на фоне упоминания масонов подействовала на него странным образом. Лэнгдон взглянул на масонский перстень: одна из самых ценных вещей Питера, семейная реликвия с выгравированным двуглавым фениксом – главным символом масонской мудрости. Золото сверкнуло, и эта вспышка неожиданно высветила в сознании Лэнгдона полузабытое воспоминание.
Он содрогнулся, словно вновь услышав жуткий шепот преступника: «Что, никак не доходит, профессор? Вы понимаете, почему выбрали именно вас?»
В эту секунду все мысли Лэнгдона встали на места, и туман рассеялся.
Лэнгдон ясно понял, зачем его заманили в Вашингтон.
В десяти милях от Капитолия Малах катил на юг по Сьютлэнд-парквей. На соседнем сиденье завибрировал айфон Питера Соломона, доказавший сегодня свою полезность. На экране появилось изображение привлекательной темноволосой женщины средних лет.
«Входящий вызов – Кэтрин Соломон».
Малах улыбнулся, но трубку не взял.
«Судьба влечет нас друг к другу».
Днем он заманил Кэтрин Соломон к себе домой с единственной целью – узнать, не владеет ли она важной информацией… какой-нибудь семейной тайной, которая поможет Малаху найти искомое. Однако брат, по всей видимости, ничего не рассказывал Кэтрин.
И все же кое-что новое Малах узнал.
«Так и быть, поживешь еще несколько часов».
Кэтрин подтвердила, что все ее исследования проводятся в одной-единственной лаборатории, а их результаты надежно укрыты там же.
«Лабораторию надо уничтожить».
Исследования Кэтрин были призваны открыть врата к пониманию мира. В приотворенную дверь немедленно устремятся все, и тогда глобальные перемены станут лишь делом времени.
«Я этого не допущу. Мир должен пребывать в том же состоянии… в кромешной тьме невежества».
Айфон пискнул, извещая о новом голосовом сообщении. Малах его включил.
«Питер, это опять я. – Голос у Кэтрин был встревоженный. – Где ты? Я все еще думаю о разговоре с доктором Аваддоном… и очень волнуюсь. Все нормально? Пожалуйста, перезвони. Я в лаборатории».
Малах улыбнулся.
«Лучше бы ты волновалась за себя».
Он свернул со Сьютлэнд-парквей на Силвер-Хилл-роуд и уже через милю заметил справа от шоссе смутные очертания ЦТП СМ, уютно устроившегося среди деревьев. По периметру комплекс окружал забор из колючей проволоки.
«Надежно спрятана, говоришь? – Малах усмехнулся. – Ничего, мне откроют двери».
Глава 24
Открытие словно окатило Лэнгдона мощной волной.
«Теперь ясно, зачем я здесь».
Стоявшему в центре Ротонды Лэнгдону неудержимо захотелось убежать… прочь от руки Питера, от сияющего золотого перстня, от подозрительных взглядов Сато и Андерсона. Вместо этого он замер на месте и вцепился в ремешок портфеля, висевшего у него на плече.
«Надо выбираться отсюда».
Он стиснул зубы, вспомнив, что произошло в Гарварде несколько лет назад. Как обычно, после бассейна, в шесть часов утра Лэнгдон вошел к себе в кабинет, вдыхая привычные запахи мела и парового отопления. Он сделал два шага к доске и вдруг остановился.
У стола его дожидался какой-то человек – элегантно одетый джентльмен с орлиным носом и благородными серыми глазами.
– Питер! – изумленно воскликнул Лэнгдон.
Белоснежная улыбка Питера Соломона сверкнула в полумраке.
– Доброе утро, Роберт. Не ожидал меня увидеть? – Он говорил тихо, но в его голосе чувствовалась сила.
Лэнгдон бросился к старому другу и тепло пожал ему руку.
– Надо же, голубая кровь Йеля в стане Багряных! – заметил он, намекая на традиционные цвета соперничающих между собой университетов. – Да еще ни свет ни заря. Какими судьбами?
– Секретная операция в тылу врага, – рассмеялся Соломон и одобрительно посмотрел на подтянутый живот Лэнгдона. – Плавание идет тебе на пользу – отлично выглядишь!
– Это я нарочно, чтобы ты почувствовал себя старым, – поддразнил его Лэнгдон. – Страшно рад тебя видеть. Как дела?
– Да вот, небольшая командировка, – ответил Питер, окидывая взглядом пустую аудиторию. – Прости, что так нагрянул, но у меня всего несколько минут. Я хотел попросить тебя… об одной услуге.
«Неожиданно. Что я могу сделать для человека, у которого есть все?» – подумал Лэнгдон.
– Проси чего хочешь, – ответил он, радуясь возможности хоть как-то помочь своему благодетелю – тем более на долю Питера Соломона выпало столько горя.
Соломон понизил голос:
– Я прошу тебя кое за чем присмотреть.
Лэнгдон закатил глаза.
– Только не за Геркулесом!
Однажды Лэнгдон согласился приютить на время огромного мастиффа Питера. Вскоре пес заскучал по своей любимой кожаной жевалке и быстро нашел ей достойную замену – рукописную иллюстрированную Библию начала XVII века. Лэнгдон решил, что выговором Геркулес не отделается.
– Ты же знаешь, я ищу равноценный экземпляр, – робко улыбнувшись, сказал Соломон.
– Брось, я даже рад, что Геркулес увлекся религией.
Соломон рассмеялся, но как-то натянуто.
– Роберт, я прошу тебя присмотреть за очень важной для меня вещью. Она перешла в мое распоряжение довольно давно, однако хранить ее у меня дома или в офисе небезопасно.
Лэнгдону стало не по себе. «Очень важная вещь» наверняка стоила целое состояние.
– А чем тебе банки не угодили?
«Состояние семьи хранится в половине банков Америки!»
– Придется подписывать кучу бумаг, разговаривать со служащими… Я бы предпочел надежного друга. К тому же ты умеешь хранить секреты. – Соломон достал из кармана небольшой сверток и вручил его профессору.
Питер заинтриговал Лэнгдона, и потому он рассчитывал увидеть нечто более примечательное. Выцветшая оберточная бумага, перевязанная бечевкой, по-видимому, скрывала небольшую квадратную шкатулку. Судя по весу и размеру свертка, внутри шкатулки лежал какой-то каменный или металлический предмет.
«И это все?»
Лэнгдон повертел сверток в руках и заметил, что бечевка с одной стороны запечатана сургучом, как древний свиток. На печати виднелся двуглавый феникс с числом 33 на груди – традиционный символ высшего масонского градуса.
– Брось, Питер! – Лэнгдон криво усмехнулся. – Ты Досточтимый Мастер масонской ложи, а не Папа Римский! Используешь печатку по назначению?
Соломон взглянул на свой перстень и рассмеялся:
– Этот сверток запечатал не я, Роберт, а мой прадед. Почти век назад.
Лэнгдон вскинул голову:
– Что?!
Соломон показал ему перстень.
– Печатка принадлежала ему, потом моему деду, затем отцу и, наконец, мне.
Лэнгдон поднес сверток к глазам.
– Твой прадед запечатал шкатулку сто лет назад, и с тех пор никто ее не открывал?!
– Верно.
– Но… почему?
Соломон улыбнулся:
– Еще не время.
– Для чего?!
– Роберт, понимаю, это звучит странно, однако чем меньше ты знаешь, тем лучше. Просто спрячь шкатулку подальше и никому о ней не рассказывай.
Лэнгдон всмотрелся в его лицо – уж не шутит ли? Соломон частенько устраивал забавные розыгрыши… Вдруг и на этот раз он решил подшутить над другом?
– Питер, надеюсь, ты не нарочно разыгрываешь эту сценку, чтобы я решил, будто мне доверили страшную масонскую тайну, и из любопытства вступил в ваши ряды?
– Масоны не стремятся пополнять ряды братства, ты же знаешь, Роберт. Тем более ты уже говорил, что не хочешь вступать.
И то правда. Лэнгдон питал глубокое уважение к масонской философии и символизму, но все же решил не проходить обряд посвящения. Клятва помешала бы ему рассказывать о братстве студентам – по той же причине Сократ когда-то отказался официально участвовать в Элевсинских мистериях.
Рассмотрев загадочную шкатулку и масонскую печать, Лэнгдон не удержался и задал очевидный вопрос:
– Почему ты не доверишь этот предмет кому-нибудь из братьев?
– Скажем, я считаю, что вне братства он будет в большей безопасности. И не думай, что это какой-нибудь пустяк, раз поместился в крохотную шкатулку. По словам отца, эта вещь обладает огромной силой. Нечто вроде талисмана.
«Я не ослышался?»
Талисман – предмет, обладающий магической силой. Традиционно считается, что они приносят удачу, оберегают от злых духов или служат для проведения ритуалов.
– Питер, ты в курсе, что талисманы вышли из моды еще в Средние века?
Соломон терпеливо положил руку на плечо Лэнгдона.
– Конечно, Роберт, все это звучит дико. Мы давно с тобой знакомы, и скептицизм – одна из сильнейших черт твоего характера. Но именно скептицизм и делает тебя уязвимым. Я не могу просить тебя поверить… лишь довериться. Пожалуйста, доверься мне: это очень сильный талисман. Говорят, он наделяет своего хозяина даром создавать порядок из хаоса.
Лэнгдон удивленно воззрился на друга. «Ordo ab chao», «Порядок из хаоса», – древнейший масонский девиз. Однако сама мысль о том, что талисман наделяет человека каким-либо даром, была абсурдна, не говоря уж о даре упорядочивать хаос.
– Эта вещь опасна в руках непосвященных. К несчастью, у меня есть основания полагать, что за ней будут охотиться очень влиятельные люди. – Лэнгдон никогда не видел, чтобы у Питера был такой серьезный взгляд. – Пожалуйста, спрячь ее и храни у себя. Ладно?
В тот вечер Лэнгдон вертел сверток в руках, сидя за кухонным столом, и пытался представить, что может быть внутри. В конце концов он попросту списал все на эксцентричность Питера, убрал шкатулку в библиотечный сейф и благополучно о ней не вспоминал.
До сегодняшнего утра.
Утром ему позвонил незнакомец с южным акцентом.
– А, профессор, чуть не забыл! – опомнился секретарь, предоставив Лэнгдону все необходимые для поездки сведения. – Мистер Соломон просил вас еще об одной услуге.
– Да? – Мысленно Лэнгдон уже готовился к предстоящему выступлению.
– Он оставил записку. – Секретарь прочел ее вслух, с трудом разбирая почерк Питера: – «Пожалуйста, попроси Роберта… привезти… маленький запечатанный сверток, который я дал ему много лет назад». – Он умолк. – Ну как, поняли, о чем речь?
Лэнгдон с удивлением вспомнил шкатулку, которая все это время пролежала в его сейфе.
– Вообще-то да.
– И вы можете это привезти?
– Конечно, так ему и передайте.
– Чудесно! – с облегчением сказал секретарь. – Удачного вам выступления и счастливого пути.
Перед выходом из дома Лэнгдон вынул из сейфа завернутую в бумагу шкатулку и убрал ее в портфель.
Теперь он стоял в Ротонде Капитолия и был уверен только в одном: Питер Соломон пришел бы в ужас, если б узнал, как Лэнгдон его подвел.
Глава 25
«Господи, Кэтрин была права. Как обычно».
Триш Данн изумленно смотрела на результаты поиска, высвечивающиеся на плазменной стене один за другим. Она думала, что поиск вообще не даст результатов, однако их оказалось больше десятка. И они продолжали поступать.
Особенно многообещающей выглядела одна запись.
Триш повернулась в сторону библиотеки и крикнула:
– Кэтрин! Посмотрите, что я нашла!
Последний раз Триш запускала такого «паука» пару лет назад, и тогда подобный поиск ничего бы не принес. Однако с тех пор количество оцифрованного материала в мире так возросло, что найти можно было буквально все… Сегодняшние результаты не на шутку ее поразили. Одно из ключевых слов Триш вообще видела впервые, но нашлось и оно.
В аппаратную ворвалась Кэтрин.
– Что у вас?
– Целая куча результатов! – Триш показала на плазменную стену. – В каждом из этих документов есть все названные вами ключевые слова.
Кэтрин убрала волосы за уши и начала читать.
– Только не слишком обнадеживайтесь, – добавила Триш. – Большая часть этих документов вам не подходит. Их еще называют «черными дырами». Посмотрите на размеры файлов, они просто огромные. Это архивы миллионов писем, многотомные энциклопедии, доски объявлений, выложенные в Сеть много лет назад, и все в таком роде. Благодаря большому размеру и разнородному содержанию в них скопилось столько потенциальных ключевых слов, что они «засасывают» любые поисковые запросы.
Кэтрин показала пальцем на запись вверху списка.
– А это?
Триш улыбнулась. Кэтрин все поняла и немедленно заметила единственный файл небольшого размера.
– А вы глазастая. Да, пока это наш единственный кандидат. Документ совсем крошечный, буквально на страницу.
– Открывайте, – напряженно проронила Кэтрин.
Читать бесплатно другие книги:
