Пересекая границы Панкеева Оксана

Вместо пролога

Всякое бывает с людьми. Жизнь иногда подбрасывает такие фишки, что ни в одном кино не увидишь, потому как никакой сценарист в здравом уме до такого не додумается. А у больного кто ж сценарий возьмет?

А ведь начинается все, можно сказать, очень просто и даже обыденно. К примеру, вот так…

Тебе двадцать один год, и четыре из них ты вполне успешно изучала иностранные языки, пока не случилась катастрофа. Впрочем, и без этого все было плохо. У родителей нет денег, и твой последний курс под большим вопросом. Разве что папе снова начнут платить зарплату, но это вряд ли. Но деньги еще ладно, можно где-нибудь самой подработать. Но вот потом… Что делать потом? Угораздило же сдуру выбрать такую экзотическую специальность, как испанский язык! Конкурс был меньше, на английский вообще не поступила бы. А теперь? Теперь, как ни прискорбно это признавать, доходит, как до того жирафа, с большим запозданием, что конкурс был меньше не просто так, а по самой объяснимой причине. Что с этой специальностью делать? В большом городе можно было бы попробовать устроиться, но для этого надо там жить. А чтобы там жить, надо иметь такую работу, с которой хватало бы и на жизнь, и на квартиру. А еще прописаться каким-то образом, а то ведь вообще никуда не возьмут… Замкнутый круг. Чтобы найти такую работу, надо иметь или знакомства, или феноменальное везение, а ни того, ни другого нет. Равно как и еще одного полезного качества, которому трудно найти название, но благодаря которому люди ухитряются устраивать свою жизнь в таких же, и даже намного худших, обстоятельствах. Закономерный финал: пометаться пару месяцев, пока из общаги не выселят, и валить домой, в родные Большие Кульбабы, задрипанный районный городишко, где вообще делать нечего. Разве что вкалывать на том заводе, где папе зарплату не платят. Или на базаре. Кому нужен испанский в родном городе?

И вот топаешь ты с ночного поезда пешком домой, потому как автобусы уже не ходят, а на такси, разумеется, ни копейки. Размышляешь обо всем этом, и такая безнадега вырисовывается, хоть топись. Бывает же, что человеку по жизни вообще ни в чем не везет. Ни в любви, ни в работе, а в финансовом вопросе – вовсе полный провал. Идешь ты вот так и даже не понимаешь, что эти проблемы вдруг становятся смешны и уже неактуальны, поскольку жизнь кончена и все пропало в прямом смысле. В самом прямом, какой только бывает. И когда тебя вдруг хватают за горло сзади, ты успеваешь только увидеть блеск лезвия в свете фонаря и запоздало вспомнить, что по городу давно ходят слухи о маньяке.

Само собой, в такой момент никакому идиоту не взбредет в голову думать о параллельных мирах, волшебниках, эльфах, принцах и прочих там сказках. Какие уж тут сказки?..

Глава 1

Пух спросил у Кристофера Робина: «Как они сюда попали?» А Кристофер Робин ответил: «Обычным путем. Понятно, что это значит?»

А. Милн

В королевстве Ортан, как и на всем континенте, протянувшемся с севера на юг от Белого океана до Мистралийских морей, никто в жизни не подумал бы назвать волшебников, эльфов и гномов сказками. Хотя бы потому, что волшебники и гномы благополучно проживали бок о бок с людьми, а от эльфов остались многочисленные и убедительные свидетельства их существования. И о параллельных мирах было достоверно известно, что таковые существуют, чему имелись наглядные доказательства – так называемые переселенцы. Никто толком не ведал, почему и как происходят перемещения, но зато все знали точно, что это бывает. Дотошные маги, занимавшиеся исследованиями в этой области, даже вывели несколько закономерностей упомянутого явления, однако понять его механизм так и не смогли. А остальным обитателям мира было все равно, отчего, почему и откуда берутся эти странные чужаки. Откуда бы ни взялись, лишь бы не мешали – не лезли со своим уставом в чужой орден, не пытались переделать мир на свой вкус, не оскорбляли общественную нравственность и вообще давали коренным жителям жить спокойно.

В ту ночь, когда королевство Ортан в очередной раз пополнилось переселенцем, коренные жители спали спокойно. Ночь была самой обычной, ничем не примечательной, каких в году бывает полно. Не было никакого праздника, никаких магических знамений, и с астрономической точки зрения она тоже ничем не была интересна. Даже дождя не было. Так что представить, что как раз сегодня случится нечто очень важное для судьбы королевства никто не мог.

…Бывает же так! Тебе тридцать, ты красавец мужчина пяти с лишком локтей ростом, и у тебя есть все, что только можно пожелать. Здоровье – сколько угодно, о твоей нечеловеческой силе слагают легенды и баллады. Деньги – хоть купайся в них, сокровищница дракона способна обеспечить человеку безбедное существование на всю оставшуюся жизнь, а ты выпотрошил их четыре, не считая того, что причиталось просто по наследству. Женщины – падают в обморок, едва услышат твое имя, хотя тебе это, в общем-то, безразлично, ведь только одна из них для тебя дороже всего на свете, и вы счастливы, что бы ни говорили по этому поводу злые завистники. Власть – она тебя никогда не интересовала, но если кому интересно, то ты все же принц и первый наследник престола (пусть пошлют боги твоему кузену-королю долгую жизнь, хорошую жену и побольше других наследников!). Слава – уж ее-то больше чем достаточно: в королевстве Ортан, да и на всем континенте вряд ли найдется человек, который не слышал о твоих подвигах…

И если бы кто-то набрался наглости и спросил принца-бастарда Элмара, какого же рожна ему еще не хватает, пожал бы его высочество могучими плечами, опустил бы пронзительно-синие глаза в томик классической поэзии, вздохнул бы печально и промолчал. Потому что вряд ли понял бы спросивший, что происходит в загадочной душе первого паладина короны, услышь он даже прямой ответ. Если б мог понять, не спрашивал бы. Да и незачем знать каждому встречному поперечному, что под стальной броней могучих мышц бьется сердце поэта, и принц-бастард не задумываясь отдал бы свою воинскую славу за то, чтобы уметь изящно сплетать слова. Но, увы! – поэт из Элмара получался никудышный, и, поскольку ценителем он был настоящим, всю никчемность своих поэтических экспериментов сознавал полностью. Вот и оставалось сидеть в библиотеке с бутылкой доброго вина, вчитываться в бессмертные строки давно почивших бардов, наслаждаясь их неповторимой прелестью, и размышлять о вещах возвышенных и прекрасных. Так было и в эту ночь…

Не спал и весельчак Жак, личный шут и большой друг его величества короля. Его-то одолевали чувства и мысли, даже отдаленно не походившие на светлую печаль принца-бастарда Элмара.

Бывает ведь и так… Тебе всего-то двадцать шесть, а ты уже достиг таких немыслимых вершин, что придворные зеленеют от зависти и с тайной надеждой ждут, когда же наконец его величеству надоест наглый выскочка и можно будет насладиться падением и унижением нынешнего королевского любимца. Дождетесь, как же!.. Плохо вы знаете короля, господа придворные. А шута, можно сказать, и вовсе не знаете…

А началось все с того, что принц Мафей стал видеть вещие сны. Это никого не удивило, маги, они вообще со странностями… но надо же было такому случиться, чтобы ему приснился именно Жак! Да еще в таких обстоятельствах, что бедному шуту дурно сделалось, когда он об этом узнал. Меньше всего на свете ему хотелось оказаться в таких обстоятельствах – лежать на столе, залитом кровью, да еще чтобы какой-то незнакомый мистралиец при этом бил ему морду… Крови Жак вообще боялся до обмороков, а, завидев мистралийца, старался перейти на другую сторону улицы. Но раз Мафею все это приснилось… Страшно, господа, действительно страшно! Настолько, что даже общество прекрасных дам не помогает. Едва сомкнешь глаза, приходят кошмары, и хотя у Жака сны не вещие, но получаются куда живописнее, чем у любого ясновидца.

Вот и на этот раз, проснувшись в холодном поту, шут долго сидел обхватив колени руками. Дрожь не отпускала. Тогда он встал, спустился в кабинет и трясущимися руками налил себе пивную кружку самогона, после которого ощущение страха немного притупилось. Потом Жак сел на пол и тихо заплакал.

Не спала в эту ночь и танцовщица Азиль, но по гораздо более простой и приятной причине. Она вдохновенно и самозабвенно занималась любовью со случайным кавалером, с которым час назад познакомилась на улице и который на рассвете должен был исчезнуть из ее жизни навсегда. Так было нужно, хотя танцовщица не совсем понимала зачем. Азиль – подкидыш, найденный у дороги кочующими хитанами, – не имела понятия, кто она такая, пока однажды один из любовников не задал вопрос, человек ли она вообще? А затем взял за руку и повел к магу, который и объяснил девушке, что она – нимфа. Правда, больше ничего вразумительного маг сказать не смог, так как люди знают о нимфах крайне мало, но Азиль и за это была благодарна. По крайней мере, она убедилась в том, что ее странности на самом деле совершенно нормальны для нимфы и что все идет как надо. Пусть люди этого не понимают, пусть думают, что если женщина видит нечто, недоступное обычному человеческому зрению, то она ведьма, если говорит непонятные вещи – ненормальная, ну а если имеет обыкновение проводить ночи с разными мужчинами – шлюха… Глупо требовать понимания от людей. Впрочем, сейчас, когда Азиль прожила в столице почти три года, каждый мужчина почитал за великую честь удостоиться внимания танцовщицы и получить в придачу к незабываемой ночи еще и частичку природного волшебства нимфы, которое приносило только добро. Ну а женщины по-прежнему считали ее шлюхой, притом бесплатной и оттого особо испорченной. Что с них взять…

А несравненная Азиль не понимала, как можно спать с мужчиной, которого ты не хочешь, и как можно брать за это деньги? Это вообще святотатство – брать деньги за любовь.

Ученица лекаря Тереза мужчин не любила. Прикосновения, заигрывания и даже разговоры об интимном вызывали у нее отвращение и страх. Так бывает, и очень часто, и написано на эту тему множество психологических исследований, но никому от этого не становится легче. Тереза жила в королевстве Ортан уже полтора года – с тех пор, как она переместилась сюда из своего мира при обстоятельствах, которые при всем желании нельзя было назвать приятными. За это время она немного успокоилась, обжилась, нашла себе работу и занялась изучением местной медицины, но отвращение и страх перед мужчинами так и не прошли. Наставница качала головой и говорила, что всякая психотравма лечится, надо только переступить один раз через свои религиозные предрассудки и пойти в храм Мааль-Бли, а христиане тут ничем не помогут, к ним и соваться не стоит.

В эту ночь Тереза тоже не спала, но личные проблемы ученицы лекаря не имели никакого отношения к причине ее бессонницы. Просто утром она должна была сдавать наставнице очередной экзамен и очень волновалась. Не потому, что чего-то не выучила – такого с ней никогда не бывало. Просто Тереза переживала перед каждым экзаменом из-за чрезмерно развитого чувства ответственности.

А вот его величество король Ортана Шеллар III вообще не переживал. Единственное, что могло вызвать у него неприятные переживания, было зеркало, но в настоящий момент его рядом не было.

…Так тоже бывает. Тебе тридцать два, и ты – король. Пусть твоя власть не абсолютна и не безгранична, но все же ты повелитель довольно крупного государства. Ты волен казнить и миловать, начинать и прекращать войны, раздавать и отбирать титулы и многое другое, но есть кое-что, чего ты никоим образом не можешь изменить при всей полноте своей власти, и это кое-что каждый день смотрит на тебя из зеркала. Есть вещи, неподвластные даже королям…

Шеллар еще не ложился, но вовсе не потому, что ему что-то мешало, просто он… вообще спал мало – четырех часов в сутки вполне хватало для того, чтобы нормально жить и работать. А поскольку к полуночи все государственные дела были закончены и два валящихся с ног секретаря милостиво отпущены спать, король играл в шахматы с придворным магом Истраном. Шахматы появились в Ортане недавно, но никто так толком и не понял, кто и откуда их завез. Грешили на самого Шеллара, так как, во-первых, все следы обрывались на нем; во-вторых, он очень полюбил эту игру и пытался распространить ее при дворе. К сожалению, кроме мэтра Истрана, достойных соперников для главы государства не нашлось. Кто-то, правда, видел, что король якобы играл в шахматы со своим шутом, но вряд ли его величеству удалось добиться от разгильдяя Жака большего, чем от своих министров и прочих придворных.

– Как поживает малыш? – поинтересовался король, переставляя ферзя. – Я давно уже с ним не общался из-за всей этой канители с орденом Десницы Господней…

– Вы имеете в виду принца Мафея? – уточнил мэтр Истран. – Как обычно. Я иногда просто не знаю, что с ним делать. Воспитание принца было крайне запущено еще в детстве. К счастью, принц был еще слишком мал, чтобы озлобиться и превратиться в мстительное, безнравственное существо, что было бы угрозой для всего мира, и мне удалось хоть что-то сделать. Но рассеянность, безответственность и несерьезность принца, с которыми не могу справиться даже я, вполне могут когда-либо…

– Да ладно вам, – усмехнулся Шеллар. – Можно подумать, он родился злобным и безнравственным! Принц был добрым и славным ребенком и вырос нормальным парнем. А разгильдяем он был всегда. Им и остался. Может, с возрастом остепенится. Вы же сами говорили, что с эльфами это происходит годам к ста…

– Поверьте, ваше величество, этому миру очень повезло, что малыш не успел еще дойти до мысли, что, когда тебя обижают, можно дать сдачи. Что же касается его разгильдяйства, то, по-моему, он достаточно взрослый, чтобы соображать, что делает! Неужели трудно понять, что обладание такой Силой накладывает определенные ограничения?

– Поверьте, мэтр, в пятнадцать лет это очень трудно. Все дети во все времена нарушали запреты просто потому, что им хочется. Кто-то курит в укромном уголке, кто-то лазает к девчонкам в окно, а кто-то пробует колдовать в меру сил.

– Вот именно – в меру! А если не в меру? Я множество раз запрещал ему тащить из других миров что ни попадя, объяснял, что это может быть опасно. И вы объясняли. И Жак объяснял. На конкретных примерах. И без толку.

Король вздохнул, снова переставил ферзя и сообщил:

– Вам мат, мэтр Истран.

– Мат так мат, – равнодушно согласился маг и стал складывать фигуры в коробку. – Пойду я, ваше величество, посмотрю, что там делает наш принц Мафей. А то что-то на душе у меня неспокойно.

Вышеупомянутый принц Мафей тоже, разумеется, не спал. Грех было не воспользоваться тем, что наставник ушел пообщаться с королем, и не пошарить быстренько в других мирах. Принц не мог понять, почему все так стремятся запретить это увлекательное развлечение? Он был уверен, что когда-нибудь ему попадется что-то столь необыкновенное, что все сразу поймут, как были не правы. А еще Мафей втайне мечтал, что в один прекрасный день спасет от смертельной опасности девушку своей мечты и она тут же его полюбит… Правда, он плохо представлял себе эту самую девушку, но был уверен, что узнает ее, когда увидит. Как минимум, она должна была быть прекрасна (а как же иначе!), не обременена предрассудками, будто секс на первом свидании – свидетельство безнравственного поведения, и уж конечно при общении с его высочеством будет с интересом поддерживать разговор о магии, а не интересоваться формой ушей принца. Нездоровый интерес других к его ушам просто раздражал. Ну, выросли они длиннее, чем у окружающих, и заостренные кончики обязательно торчат из-под волос, так что, обязательно нужно на них пялиться? Коль уж на то пошло, он и не должен быть похож на других людей хотя бы потому, что он и не человек вовсе… ну, не совсем человек, если точно.

Юноша уселся на пол скрестив ноги, вытянул руки перед собой и сосредоточился. По правилам следовало четко представлять, что именно ему надо, и мысленно дотянуться до искомого объекта, но на самом деле Мафей никогда этого не делал. Намного интереснее было схватить что-то неизвестное и потом долго изучать, пытаясь понять, что это может быть и для чего находку можно использовать. В этом и была вся прелесть «слепой охоты», ради этого, собственно, и нарушались строгие запреты наставников.

Принц закрыл глаза, позволив сознанию свободно плавать где-то в пространстве, ни на чем определенном не фиксируясь, и стал ждать радостного момента, когда в руки попадет неведомое «что-нибудь»…

И еще один человек не спал в эту ночь, хотя не имел никакого отношения к королевству Ортан и находился от него очень и очень далеко, в Зеленых горах, на севере сопредельной Мистралии. Он внимательно читал наспех сшитую тонкую тетрадку и недовольно ворчал себе под нос заковыристые ругательства. Чуть поодаль от него сидела девушка в мужской одежде и угрюмо играла тонким кинжалом.

Бывает еще… Впрочем, ни бурная биография, ни служебные секреты профессионального убийцы не годятся для публичного обсуждения, так что не стоит на них подробно останавливаться. Как бывает, так и бывает. Не наше это дело, и соваться в него себе дороже выйдет.

– Кончай материться, – сказала наконец девушка. – Надоело.

– Ты это читала? – спросил мужчина, кивая на рукопись.

– Читала. Дерьмо. Интересно, кто эту легенду сочинил?

– Полагаю, лично полковник Сур. Лучше бы специалистам поручил. Да и подобрали нашу команду, должен сказать, неудачно. Нашли тоже любящих супругов…

– Думаешь, мне это приятнее, чем тебе?

– Не приятнее, а проще, – закрыл тетрадь мужчина.

– Чем же это? – нахмурилась девушка.

– Тем, что «жене» не обязательно изображать страстную любовь, тем более что ты этого не умеешь и не сможешь. Люди просто подумают, что тебя против твоей воли выдали замуж, только и всего. Это сплошь и рядом случается. А вот мне придется корячиться по полной программе. Во-первых, – он начал загибать пальцы, – я должен быть в тебя влюблен, раз я тебя добился даже против твоего желания. Во-вторых, я должен быть достаточно безнравственным, раз принудил девушку к браку. В-третьих, я либо полный придурок, раз не вижу, как ты ко мне относишься, либо полный засранец, если вижу, но считаю это не трагедией, а просто поводом показать, как я умею укрощать строптивых девиц.

– Ну вот и оставайся полным засранцем. Тебе это будет не так уж трудно изобразить. Только имей в виду, если ты начнешь меня укрощать на самом деле…

– Не будь дурой. Не на самом деле, а понарошку. И если нам понадобится уверить окружающих, что я тебя бью, будешь, как миленькая, кричать, плакать и просить пощады, а на следующий день всем жаловаться. О том, что ты можешь дать мне сдачи, на время операции забудь. Ты не убийца Саэта, а донья Маргарита, благовоспитанная девушка из хорошей семьи. Бедной, но честной.

– Отвратительно, – с чувством сообщила девушка. – Унизительно и гнусно.

– Это еще не самое страшное, – вздохнул потенциальный муж.

– А что самое?

– То, что репутация засранца может нам сильно помешать в наших поисках. Понимаешь? Негативное отношение окружающих…

– Понимаю. А что делать?

– Можно немного переиначить. Допустим, я человек, в общем, неплохой и действительно тебя люблю, а ты согласилась выйти за меня замуж в надежде, что стерпится-слюбится. И мы честно пытаемся притереться друг к другу. Но эта версия потребует от тебя немного больше усилий.

– А от тебя меньше.

– Несравненно. Отрицательные роли всегда труднее. Если хочешь, давай поработаем с одним и с другим вариантом, потом сравнишь.

Девушка кивнула и сказала:

– Знаешь, сначала мне даже не хотелось охотиться за этой ведьмой. Я считала, что ее жертвы полностью заслужили свою участь, но долг есть долг и приказ есть приказ. Теперь же… когда я поняла, что мне реально предстоит… я бы ее голыми руками удавила.

– Похвальное стремление. Только не забудь, что убить ее – дело второе. Первое – вернуть деньги.

– Послушай, – обиделась девушка – Я тоже знаю инструкции и не хуже тебя умею их выполнять.

– Разумеется, – криво усмехнулся мужчина. – Тебе же, наверное, уже рассказали, что инструкции – мое слабое место. Я никогда не питал к ним почтения и нарушаю при каждом удобном случае. Так что выполнять инструкции ты, уж точно, умеешь лучше…

Заметив краем глаза постороннее облачко посреди библиотеки, Элмар поднял голову. Из серого тумана возникла перепуганная физиономия сводного брата Мафея и умоляюще захлопала глазами. «Опять натворил чего-то», – недовольно подумал Элмар, понимая, что сейчас ему придется оставить свое уютное кресло и решать чужие детские проблемы.

– Что в этот раз? – со всей возможной строгостью спросил он, когда Мафей материализовался полностью. – Опять что-то выудил и не знаешь, что с ним делать?

– Не что-то, – жалобно ответствовал непутевый брат. – Кого-то.

– Так это от «кого-то» у тебя шишка на лбу? Рассказывай.

– Пойдем, по дороге поговорим, – тяжко вздохнул принц Мафей. – А то она полдворца перебудит…

– Начинай, – скомандовал Элмар. – Не пойду же я в халате и тапочках.

Принц-бастард принялся не спеша натягивать сапоги, а братец замялся, не зная, как начать.

– В общем, я выудил девушку… – сообщил наконец он.

– Живую-здоровую? – уточнил Элмар.

Согласно законам мироздания из любого мира можно было изъять только то, что в ближайшую минуту и так прекратит существование, поэтому люди, которые попадались в руки Мафею чуть ли не чаще, чем вещи, обычно умирали на месте, так как спасать их было уже поздно. Живыми оставались только те, кому в ближайшую минуту предстояла смерть неожиданная и мгновенная.

– Здоровее некуда! Это она мне шишку поставила! Я не успел и рта раскрыть, как она крутанулась, ухватила первое, что под руку попало, и с криком: «Я тебе покажу, маньяк, извращенец сопливый!» – засветила мне между глаз так, что искры посыпались. Я с перепугу телепортировался не глядя куда, попал в чью-то спальню… оттуда уже к тебе.

– Что ж, поздравляю… – усмехнулся Элмар. – А если бы это была не девушка, а воин в пылу сражения, который как раз хорошенько замахнулся мечом?..

– По-моему, она и есть воительница. Она так одета… ну, в штанах, в башмаках… Пошли скорее, там дверь, конечно, заклинанием запечатана, но вдруг она ее выломает и побежит по дворцу… Еще убьет кого-нибудь.

– М-да, – хмыкнул принц-бастард. – Жаль, не попадется ей по пути господин Хаббард, даже обидно, что его с некоторых пор не пускают во дворец…

Элмар застегнул походную куртку, которую накинул для скорости – на камзоле было слишком много застежек, – и сообщил, что готов.

– Ага… – сразу занервничал Мафей и стал разминать пальцы, перед тем как колдовать. – А куда? Прямо в мою комнату?

– Да нет, пожалуй, лучше в коридор. Я с ней через дверь поговорю. Не хватало, чтобы первый паладин его величества дрался с разгневанной девчонкой. Ну, давай.

Элмар приобнял брата за плечи, тот сделал несколько пассов, и вокруг них сгустилось пушистое, серое, как зайчик, облачко. Когда оно рассеялось, братья уже стояли у двери в комнату принца Мафея. Было отчетливо слышно, как изнутри кто-то яростно ковыряется в замке, ругаясь вполголоса.

Элмар сначала аккуратно постучал. Скрежет и ругань прекратились – видимо, девушка все же была не настолько разгневана, чтобы совсем забыть об осторожности.

– Сударыня, – как можно вежливее начал Элмар. – Я прошу меня простить за то, что нарушил ваше уединение, но не будете ли вы так любезны впустить меня?

– Видите ли… Я не знаю, как открыть дверь, – растерянно отозвались из комнаты.

– Это не проблема, я сейчас сам открою, только умоляю вас не бросаться на нас с тяжелыми предметами и выслушать мои объяснения. Вам здесь абсолютно ничего не грозит.

– А где я, собственно?

– В королевском дворце, в комнате принца Мафея, весьма безалаберного юноши, который столь безответственно балуется с Высшими Силами.

– Входите, – решительно сказала девушка. – Но учтите, у меня есть газовый баллончик.

Элмар кивнул на дверь:

– Открывай. И немедленно иди сообщи обо всем Шеллару и мэтру Истрану.

– Как! – в ужасе воскликнул Мафей. – Я думал, что ты им сам скажешь!

– Будь мужчиной. За свои поступки следует отвечать. Наказание от наставника ты заслужил. Или ты хочешь, чтобы дама, которую ты насмерть перепугал, испробовала на тебе свое загадочное оружие? Тогда ступай к ней, а я пойду к королю. Только выволочку от мэтра Истрана ты все равно получишь, правда, попозже.

Мафей насупился, щелкнул пальцами и хлопнул ладонью по замку. Потом он печально поплелся прочь, а Элмар степенно одернул куртку, поправил волосы и легонько толкнул дверь.

Добыча шкодливого братца стояла у дальней стенки и настороженно зыркала на принца-бастарда из-под соломенной челки. Девица действительно сильно смахивала на воительницу – в светло-голубых штанах, тяжелых ботинках и куртке из черной кожи, с коротко подрезанными волосами, собранными на затылке в куцый пучок. Однако воительницей она не была, это Элмар определил сразу – по манере двигаться, по неспособности выбрать стратегически правильную позицию в комнате и по тому безмолвно-восторженному интересу, который мгновенно возник в ее глазах при виде красавца мужчины.

– Принц-бастард Элмар, первый наследник короны Ортана, – церемонно представился он, кланяясь согласно этикету.

– Меня… меня зовут Ольга. – Было видно, что девушка озадачена и растерянна, но в обморок падать не собирается. Имя у нее было самое что ни на есть воинское, похожее на лязг металла. А титулов, по всей видимости, не имелось.

– Прошу вас, присядьте вот в это кресло, – предложил Элмар, – и побеседуем. У вас, наверное, ко мне масса вопросов.

Едва свернув за угол, принц Мафей столкнулся нос к носу со своим наставником и с августейшим кузеном, которые прогуливались по дворцу.

– Так-так, – сурово произнес мэтр Истран, нахмурив седые брови. – Что мы здесь делаем посреди ночи, молодой человек?

– Я… я вас ищу, – честно выдохнул ученик и опустил глаза, ожесточенно ковыряя сапожком мраморную плитку пола. – Я… у меня там…

– Понятно, – вздохнул король. – Опять труп посреди комнаты. Ковер придется чистить заново… Что, на этот раз Элмар отказался таскать и закапывать в саду результаты твоих экспериментов?

– Нет… то есть… там живая девушка. Элмар с ней беседует.

– Почему Элмар, а не служба адаптации? – поднял бровь Шеллар III.

– Я забыл… Я испугался… Она меня стала бить, и я…

– Мэтр Истран, – нахмурился король. – Разберитесь, пожалуйста, с этим безобразием. Меня телепортируйте к… – Он покосился на принца и уклончиво закончил: – Сами знаете куда. А принц пусть немедленно отправляется в мою спальню и ложится в постель. С этим великим магом, избитым девушкой, мы завтра разберемся.

Мафей, сгорая от стыда, бросился в сторону королевской опочивальни, а мэтр Истран изящно встряхнул кистями рук и спросил:

– А назад вы как доберетесь, ваше величество?

– Не заблужусь же я в собственной столице! Тут недалеко.

– И думать не смейте ходить ночью по городу без охраны, да еще в такое время…

– Хорошо, хорошо, – не стал спорить король. – Свяжетесь со мной минут через двадцать и заберете обратно. Или пришлете кого-нибудь из подчиненных.

Мэтр неодобрительно покачал головой и легким мановением руки очертил вокруг короля невидимый полукруг.

Спустя пять секунд его величество материализовался посреди гостиной своего шута. В доме было темно, но наверху в спальне слышались невнятные сдавленные звуки. «Опять у Жака дама… Да еще непременно окажется, что это моя нынешняя фаворитка, очаровательная Алиса… – недовольно подумал король. – Что они все к нему липнут? Сейчас войду, опять скандал будет. При дворе разговоров на месяц. Да и свинство, конечно, стаскивать человека с дамы и заставлять работать посреди ночи…» Делать, однако, было нечего, не зря же он, в конце концов, пришел. Король поднялся по лестнице и громко постучал в дверь спальни, давая неверной фаворитке время спрятаться и избежать скандала, однако вместо ожидаемой панической суеты из спальни донесся душераздирающий вопль. Поняв, что дамой тут и не пахнет, а с Жаком произошло что-то серьезное, король быстро расстегнул верхние крючки камзола и достал из подмышечной кобуры очень дорогой и безотказный лондрийский пистолет – последнее чудо техники, популярное среди спецслужб всех государств. Затем решительно пнул ногой дверь и ворвался в комнату. Однако ни одного врага он не обнаружил. Только в дальнем углу кто-то невнятно пискнул и стал медленно оседать на пол.

– Тьфу! – Шеллар неторопливо убрал пистолет в кобуру и включил осветительный шар. – Жак, что происходит? Я уже решил, что тебя убивают!

– Я тоже… – чуть слышно донеслось из угла. – Ну вы меня напугали…

– Чем? Стуком в дверь? Что с тобой происходит? Почему ты сидишь в углу совершенно голый среди кучи окурков? Самогоном от тебя разит на всю комнату!.. Зачем вопишь, как ненормальный? У тебя с головой все в порядке?

– Нет. – Жак выбрался из угла и тянул к себе халат.

Король понаблюдал, как он пытается попасть в рукава, и покачал головой.

– Это заметно. Пойдем в гостиную, соберешься с мыслями и объяснишь, что происходит.

– Хорошо, – покорно кивнул королевский шут и поплелся к лестнице.

Жак не стал включать свет в гостиной, только зажег свечу, поставил ее на стол и приглашающе махнул рукой. Потом полез в буфет и добыл оттуда изрядную бутыль с самогоном.

– Вам налить? – тихим бесцветным голосом поинтересовался он.

– Немного, – кивнул король, уселся в кресло и стал не торопясь набивать трубку. – Просто чтобы ты не спивался в одиночку.

Жак с сожалением посмотрел на кружку, потом достал из буфета две рюмки и тарелку с сыром.

– Давай я сам налью, – сказал король. – А то у тебя руки трясутся.

Жак измученно кивнул и опустился в кресло. Король подождал, пока шут выпьет и отдышится, потом спросил:

– Так что случилось?

– Да, в общем, ничего… реального. Пока. Мне просто приснился кошмар.

– И как часто с тобой такое бывает?

– Случается… Может, не стоит об этом говорить? Мне уже лучше.

– Стоит. Ты в последнее время какой-то сам не свой. Постоянно снятся кошмары? И давно?

– Нет.

– Может, кто-то на тебя порчу навел?

– Нет, не поэтому… – Жак вздохнул: – Мне рассказали про сон Мафея.

В лице короля немедленно появилось что-то жесткое и недоброе, в светлых, почти бесцветных глазах засветился ледяной гнев.

– Кто? – кратко спросил он. – Кто посмел?

– А почему вы так сердитесь? Да кто угодно. Какая разница.

– Я запретил. Я хочу знать, кто посмел меня ослушаться. Знали только Мафей и мэтр Истран. Это, разумеется, Мафей?..

– Знали слуги и все придворные, – криво усмехнулся Жак. – Если для вас так важно, мне сказала графиня Монкар. Ваша официальная фаворитка. Я не оправдал ее надежд, и она мне таким образом отомстила. Очень действенно, надо сказать.

– Бессовестная, жестокая стерва! – выругался король. – Я был о ней лучшего мнения. Чем же ты так ее обидел? В постели не уважил? Кстати, раз уж зашел об этом разговор, наведи хоть какой-то порядок в своей личной жизни и постарайся исключить из нее моих фавориток. Мне не жалко, но получается некрасиво.

– Я понимаю, – вздохнул непутевый шут. – Но они такие красивые бабы, что иногда не хватает сил отказаться.

– Можно подумать, они тебя откровенно домогаются.

– Нет, просто аккуратно соблазняют…

Король слегка наклонил голову и уставился на своего шута с откровенным любопытством:

– Послушай, Жак, ты можешь объяснить, почему они к тебе так и липнут? Не сочти это за упрек, мне просто интересно. Им что, медом помазано? Ты, конечно, симпатичный парень с хорошо подвешенным языком, и я понимаю, почему по тебе сохнут юные горожаночки, но мои придворные дамы?.. Графиня Монкар, герцогиня Дварри, холодная красотка Эльвира и прочие высокородные шлюхи, которые и не глянут на мужчину, если он только не богатый влиятельный аристократ в тридцатом колене. Что они в тебе находят, что их заставляет прыгать к тебе в постель, едва успев выбраться из моей?

– Тем же, чем и вы, – лукаво задрал бровь Жак. Видно было, что шут уже оправился от своих кошмаров и снова становится собой – веселым, ироничным и улыбчивым.

– Я? – нахмурился король. – Не морочь мне голову, я отлично знаю, как ко мне относятся мои придворные дамы. Они строят мне глазки, добиваются моего внимания, спят со мной, стоит только этого пожелать, нагло льстят в глаза, пытаясь скрыть, что на самом деле я им противен… и за глаза называют уродом. Дорогие подарки и статус королевской любовницы – вот что их ко мне привлекает. Женщинам нравится золото, платья, украшения и положение в обществе. А при чем тут ты?

– Вы пропустили самое главное! – засмеялся Жак. – Больше всего их привлекает ваша корона. Они безумно хотят себе такую же.

Король вполголоса выругался. За пять лет правления его так часто донимали разговорами о браке и семье, что он успел приобрести стойкое отвращение к этой теме. Шеллар III был убежденным холостяком и приходил в ужас от одной мысли, что рано или поздно ему придется обзавестись супругой. А все, кому не лень, считали своим долгом напоминать королю о том, что династии необходим наследник. По несколько раз на день.

– Они знают, что ты пользуешься моим расположением, – сделал вывод король, – и пытаются у тебя выведать, как этого можно добиться? Интересно, и что они надеются услышать? Ты же не женщина, ты просто мой друг.

– Видите ли… – Жак вздохнул и посерьезнел. – Они каким-то образом знают о том, что была одна женщина, к которой вы относились совсем иначе, чем к другим. Не знаю, откуда им это стало известно. Но каждая ваша новая фаворитка, поимев честь перепихнуться с вашим величеством, обязательно приходит ко мне в надежде расколоть меня на предмет того, какой была эта женщина и что вы в ней нашли. Чтобы с пользой использовать эту информацию.

– И что ты им говоришь? – полюбопытствовал король.

– А что я могу сказать? Я вам свечку не держал. Вы же со мной на эту тему не откровенничали, вопреки ожиданиям наших дам. Я им разные вещи говорю. От настроения зависит. Иногда откровенно вру какую-нибудь несусветную чушь, иногда признаюсь, что не знаю…

– Постой-ка, – спохватился король, – это не после твоих «полезных советов» герцогиня Дварри пришла ко мне, разрисовав лицо красками, с перьями в волосах, и, отдаваясь, завывала как кошка в голубую луну?

Жак тихо захихикал, что было очень близко к положительному ответу.

– Спасибо, – хмыкнул король. – Спасибо за то, что стараешься разнообразить мою скучную жизнь. Хорошо, что это был я. Любой нормальный человек после этого остался бы импотентом до конца своих дней.

Жак захохотал.

– Ну разве я знал, что она такая дура? – простонал он. – Я же не думал, что она это воспримет всерьез и в точности выполнит… А что, это было так страшно?

– Ну, чтобы напугать меня, этого явно недостаточно. Слушай, а графине Монкар ты сказал что-то подобное? За что она так на тебя обиделась?

– Нет. – Жак перестал смеяться и серьезно объяснил: – Она меня так достала, что я ей откровенно нахамил. Я сказал, что та женщина не облизывалась на вашу корону. Видимо, графиня считает себя и невообразимо умной, и тонкой интриганкой, и неотразимой женщиной. То, что я так запросто раскрыл ее гениальные замыслы и неодобрительно высказался о них, ее очень рассердило.

– Алису я завтра отставлю, – задумчиво сказал король. – Не то чтобы я хотел ее наказать, но после такого свинства не хочу иметь с ней дела. Я надеялся, что она хоть немного лучше прочих. Умнее, по крайней мере. И то, что она всего лишь лучше других умеет льстить, лгать и притворяться, для меня огромное разочарование. А тебя я попрошу… Лучше говори всем, что не знаешь. Я не хочу, чтобы по двору ходили новые сплетни.

– Хорошо, – кивнул Жак.

– А теперь относительно твоих кошмаров… Почему ты сразу мне не сказал?

– Зачем? Вы мне ничем не можете помочь. Только зря расстроитесь.

– Почему не могу помочь? Я могу, например, прийти в гости среди ночи, выпить с тобой и развлечь беседой. Ты ведь делаешь для меня то же самое. Когда до тебя дойдет, что я не только твой король, но еще и друг? Я никогда не скрываю от тебя своих проблем. Почему ты сидишь один в углу и трясешься по ночам? Ты же с ума сойдешь в одиночестве. Хоть бы любовницу себе завел, что ли…

– Кстати, – вспомнил Жак, – ваше величество, а почему вы сегодня пришли? Не в гости же направлялись среди ночи, когда я вроде бы сплю, и, возможно, даже не один? Срочное дело?

– Какое теперь может быть дело? Отдыхай, сам разберусь. Давай я к тебе кого-нибудь пришлю, чтобы ты не сидел один.

– И я должен буду этому кому-то объяснять, что со мной происходит?

– Нет, – засмеялся король. – Просто в присутствии постороннего человека тебе станет стыдно бояться и ты сразу придешь в себя.

– Мне уже стыдно, – сокрушенно вздохнул Жак, – но все равно страшно. Откуда он взялся, этот мистралиец? Я так и знал, что они меня найдут.

– Успокойся, в подвалы ты больше не попадешь. Во сне не было никаких подвалов. Я расспросил Мафея подробно, насколько это возможно.

– А что там было, если подробнее?

– Во-первых, стол. Обычный длинный стол, покрытый вышитой скатертью. На столе тарелки и блюда. Во-вторых, ты. Ты лежишь на столе, без сознания, весь в крови. Причем ни одной раны на тебе Мафей не видел, а только кровь, причем он настаивает, что ты был в ней весь, как будто тебя облили из ведра. И, в-третьих, незнакомый мистралиец, который хлестал тебя по лицу. Именно хлестал раскрытой ладонью, не бил. Может, он просто пытался привести тебя в чувство? Молодой, приятной наружности, типичный мистралиец – смуглый черноглазый брюнет. Волосы длинные, растрепанные, черная куртка, белая рубашка, оружия нет. Знаешь, Жак, это похоже на обыкновенную кабацкую драку, не имеющую никакого отношения к твоим кошмарам. И совершенно не обязательно тебя должны убить. А кровь может быть чья угодно. Ты вспомни, как было с Элмаром. Ничего, до сих пор жив и здоров. Так что не стоит так бояться и терзать себе нервы. Нужно просто поосторожнее себя вести и не ходить по кабакам. А еще стоит поговорить с мэтром Истраном. Может, он тебе что-нибудь посоветует. И кстати, действительно, почему ты не заведешь любовницу?

– Смеетесь? У меня их постоянно от четырех до семи.

– Я имею в виду другое. Не мимолетные, ни к чему не обязывающие связи, а что-то серьезное.

– Я люблю Терезу.

– Знаю. Но неужели все еще надеешься достучаться до ее сердца? Это ведь может растянуться на долгие годы. А может и закончиться ничем. Например, она честно скажет тебе, что твои старания бесполезны, вступит в какой-нибудь орден, принесет обет целомудрия…

– Не пугайте, ваше величество. Вы как скажете иногда… Да Тереза до сих пор чувствует отвращение к мужчинам… Ей тяжело… Но она меня любит… как бы это сказать… в общем, как умеет.

– То есть по-христиански? Как ближнего? – невесело усмехнулся король.

– Нет, сильнее. Но пока как-то платонически. Не получается у нее больше. А касательно обета целомудрия, то коллеги-целители, которые мистики, растолковали ей популярно, что для нее это не имеет смысла. Давая обет, человек отрекается от чего-то, что ему нужно, а в ее случае это будет что-то вроде «на тебе, боже, что мне негоже». Пустой обет получится, если отрекаться от того, что самой противно.

– Понятно. И долго это у вас тянется? Года полтора по-моему. А прогресс есть?

– Есть.

– Ваше величество! – неожиданно раздалось откуда-то из-под потолка. – Какие будут указания?

Жак вскрикнул от неожиданности.

– Это мэтр Истран, – успокоил его король и распорядился: – Мэтр, еще пять минут, и пусть за мной кто-то явится. А вы займитесь, пожалуйста, нашей гостьей. Жак не придет, он плохо себя чувствует, а Элмар не особенно хорошо разбирается в таких делах.

– Моя помощь вам с Жаком не нужна? – тут же спросил маг.

– Не срочно. Вполне подождет до завтра.

– Хорошо. – И голос под потолком смолк.

– Жак, нервы у тебя никуда не годятся, – укоризненно сказал король. – До чего ты себя довел? Следовало обратиться к кому-нибудь сразу, как только это началось.

– Как-то неудобно было… – развел руками шут.

– Неудобно дракона трахать – хвост мешает, – сердито ответил король и спрятал трубку в карман. – Что ж, пойду, подумаю, как оградить тебя от домогательств потенциальных королев.

– Очень просто, – посоветовал Жак. – Женитесь наконец, и они от нас сами отстанут.

– Сам женись, – огрызнулся король. – Как вы меня достали! Тебе-то какое дело?

– А вы разве не знаете? – Жак посмотрел на короля и вздохнул: – Наверное, не знаете. Даже у благовоспитанного господина Флавиуса язык не поворачивается вам доложить.

– О чем?

– При дворе вовсю болтают, будто я ваш любовник. Оттого вы, дескать, и пренебрегаете женщинами, посещаете своих фавориток раз в две недели для порядку. Только не спрашивайте меня, кто именно болтает – все.

– И тебя это очень огорчает?

– А вас?

– Мне как-то безразлично, – пожал плечами король.

– А вот мне нет. Потому что мне, разумеется, отводят пассивную роль. И кроме того, поскольку все знают, что я женщинами не пренебрегаю, считается, что я вас ублажаю из корысти и подхалимства. Вам было бы приятно, если бы о вас так думали?

– Обо мне думали все, что только может вообразить человеческая фантазия, даже нездоровая. – Его величество слегка помрачнел, видимо вспомнив некоторые шедевры этой самой фантазии. – Так что ж теперь, из кожи вон лезть, чтобы доказать неизвестно кому, что ты не… верблюд, так, кажется, называется это животное? Извини, попытки доказывать что-либо подобное я нахожу ниже своего достоинства. А что касается дурацких слухов, то на этот счет есть одно хорошее правило. Чем больше внимания ты им уделяешь, чем агрессивнее на них реагируешь, тем охотнее люди будут в них верить.

Разговор был прерван требовательным стуком в дверь, и бедный Жак, вместо того чтобы что-то возразить в ответ на слова его величества, снова испуганно вскрикнул, съежился в своем кресле, посмотрел с некоторой опаской на дверь, затем виновато на Шеллара.

– Жак, так же нельзя, – укоризненно заметил тот, между делом расстегивая верхние крючки своего камзола. – Я понимаю, человек может бояться. Сам не знаю, что это такое, но примерно представляю. Ну ладно, ты боишься того, кто за дверью, и мне понятно твое нежелание ее открывать, но вот зачем при этом издавать такие крики, я понять не могу… Кто там?

– Это я, – откликнулся женский голос. – Жак, открой.

Страницы: 12345 »»

Читать бесплатно другие книги:

Время действия романа А.Рыбакова «Дети Арбата» – 1934 год. Автор вводит читателей то в кремлевские к...
Дина Рубина – одна из самых популярных русскоязычных писательниц, причем не только в России, но и во...
По преданию, Кэртиана держится на четырех столпах – четырех Великих Домах, чьи потомки составляют ее...
Роман по-голливудски масштабный. У известного издателя Александра Мурашова исчезает жена. Все говори...
Ранее роман «Частный визит в Париж»выходил под названием «Место смерти изменить нельзя»Победитель Ка...
Конечно же, Даша Васильева не верит в привидения! Поэтому когда ее давняя знакомая Соня Адашева расс...