Национальный образ мира в прозе В. И. Белова Смыковская Татьяна

Введение

Национальный образ мира – понятие, которое в современной филологической науке вызывает большой интерес. Национальная картина мира активно изучается лингвистами (А. Вежбицкая, А.А. Зализняк, А.Д. Шмелёв и др.). Литературоведы освещают данную проблему не столь продуктивно, несмотря на то, что национальное (а не классовое, социальное), безусловно, становится одним из главных аспектов изучения в современной гуманитарной науке, поскольку позволяет подчеркнуть уникальность культурной традиции, что представляется особенно актуальным в современной общественно-исторической ситуации (универсализация ценностей, процессы глобализации). Национальное своеобразие каждой культуры А.М. Панченко метафорически называет «сердцем», научно – «нравственно-художественной топикой», несомненно, присущей и русской культурной традиции. Она, по мнению учёного, является общей для Древней Руси и для России нового и новейшего времени, проявляясь не только в принципах и оценках, но и в художественных деталях[1].

Категория национального и тесным образом связанное с ней понятие традиционности[2] на сегодняшнем этапе развития науки о литературе нуждаются в непредвзятом теоретическом, эстетическом и этическом осмыслении, поскольку до сих пор являются не только предметом общественной полемики, но и объектом нападок со стороны писателей-постмодернистов[3], для которых представления о нации и традиции – ключевые как для теории национального образа мира, так и для творчества Белова – оказываются неприемлемыми.

В современном литературоведении употребление термина национальный образ мира неустойчиво (национальная картина мира, национальный космос, национальная цивилизация, национальная модель и др.), и исследования, посвящённые национальной литературной специфике, не многочисленны.

В этнопоэтике (термин В.Н. Захарова)[4] наметились две тенденции освоения национального своеобразия русской литературы. Первая связана с выявлением фольклорных мотивов и образов[5], вторая обусловлена раскрытием «православного кода»[6], который во многом осмысливается как центральный компонент этнопоэтики. Однако понятие национального образа мира, включая названные характеристики, оказывается более объёмным и охватывает, как показывает данное исследование, и другие элементы художественной системы (предметный мир и хронотоп).

Наиболее известной в области этнопоэтики является книга Г.Д. Гачева «Национальные образы мира». Исследователь определяет интересующий нас термин как «"сетку координат", которой народ улавливает мир, как космос (в древнем смысле слова: как строй мира, миропорядок), выстраивающийся перед его очами, как особый "поворот", в котором предстаёт бытие данному народу». Национальная модель мира выявляет наиболее общие для всех народов элементы, здесь, по мнению Гачева, коренится образный арсенал литературы, обычно очень стабильный[7]. Однако, как отмечает С.В. Шешунова, данная работа может быть названа скорее эссеистической, чем научной[8]. Е. Сидоров в предисловии к монографии пишет: «В основе гачевского метода лежит не формальная и даже не диалектическая логика, а художественно-философская интуиция, то, что им самим определяется как мыслеобраз»[9]