Взвод Ливадный Андрей

– Пошла в город, – медленно выговаривая слова, ответил Джон. – Сказала, тебе нужны витамины.

– Это опасно?

Херберт пожал плечами.

– Я не знаю. Я никуда не ходить все это время.

– Расскажешь, что стряслось? – не глядя на него, спросил лейтенант.

Херберт медлил с ответом.

– Давай, Джон, выкладывай!

Тот наморщил лоб, пытаясь вникнуть в смысл фразы.

– Я плохо понимаю русский, – медленно произнес он.

– Война? – односложно спросил Иван.

– Да.

– Кто с кем?

– Люди с Чужими, – лаконично ответил Джон. – Мы уже проиграли, – глухо добавил он.

Иван застыл, молча, потрясенно глядя на Херберта.

«Бредит он что ли?!»

Смысл услышанной фразы попросту не укладывался в критерии здравого смысла. Два слова: «люди» и «чужие», никак не сочетались. Сознание отказывалось принимать такую формулировку, по крайней мере, без весомых доказательств. У каждого из нас есть рамки допустимых явлений, в границах которых идет осмысление полученной информации, и утверждение Джона в них попросту не вписывалось!

Люди и Чужие?!

Не Соединенные Штаты Америки, грезящие о мировом господстве, и даже не обнаглевший Китай, в последнее время все чаще поглядывавший в сторону дальневосточных регионов России, а «братья по разуму»?! Да он рехнулся?!

– Джон, ты действительно настолько хреново знаешь русский? – мысленно взвесив все «за» и «против», зло осведомился Иван. – Я спросил: кто и с кем вступил в войну?

– А я ответил! – глядя в землю, угрюмо буркнул Херберт. – На нас напали! Спейс!.. – он резким движением указал вверх, видимо рассчитывая расставить все точки над «i».

«Сумасшедший русский, говоришь?» – озлобленно подумал Иван, хмуро взглянув в лазурные весенние небеса. – «А сам-то в «психушке» не проверялся?!»

Неизвестно чем бы закончился их диалог, не появись во дворе Настя.

Иван порывисто встал, но тут же был вынужден ухватиться за хлипкие, подгнившие деревянные перила.

Настя остановилась. В руках она держала полиэтиленовый пакет, из которого торчало горлышко пластиковой бутылки, а по бокам выпирали какие-то коробки.

Вид у нее был измученный, в глазах прятался с трудом скрываемый страх.

– Ты куда ходила? Зачем?

– В город. За продуктами, – устало ответила она. – Нас ведь теперь прибыло, верно?

Иван кивнул, молча признавая ее правоту.

– Нужно поговорить.

– Конечно, – согласилась Настя. – Только пойдем в дом, – попросила она. – Озябла, и ноги гудят.

Херберт молча посторонился.

– Ну? – она поставила пакет, обернулась к Ивану. – Ты уже говорил с Джоном? Что он рассказал тебе?

Лозин сел за стол.

– Веришь – ничего! Нес какую-то чушь: мол, на нас из космоса напали! Какие-то «Чужие», по его словам…

– Это правда. – Настя сняла пальто, повесила его на вбитый в стену гвоздь, и, вернувшись к столу, села напротив Ивана, взглянула ему в глаза, затем вдруг резким движением поддернула вверх рукав платья, обнажая запястье, на котором переливался всеми цветами радуги голографический знак, состоящий из сложного сплетения тончайших нитей.

– Что это?!

– Вероятно, мой серийный номер, – тихо ответила она.

– Не понял?! – Лозин невольно привстал.

– На нас действительно напали из космоса, – глухо повторила Настя, явно переживая глубоко спрятанные, помещенные под запрет, страшные воспоминания. – Я попала в плен… – ее голос сорвался… – Нам лазером наносили метки, а потом гнали внутрь чужого корабля…

От ее слов в груди Лозина разлился мертвенный холод.

Его зрачки сузились, взгляд впитывал рисунок тонких, витиеватых, мерцающих линий чужеродного символа.

– Ты… бежала? – хрипло спросил он, пытаясь как-то справиться с потрясением.

– Да, – она резко, неприязненно одернула рукав платья, будто светящееся клеймо жгло кожу.

– А где же были наши?! Где была дивизия?! Почему они не защитили вас?!

– Я не знаю. Объявили тревогу. Никто ничего не объяснял. Колонны уходили одна за другой, говорят, в сторону Москвы. В городке осталась лишь дежурная рота. А потом вдруг начался ад… – ее губы дрожали, лицо побледнело. – Взрывалось и горело все. Аппаратура, машины, проводка. Грохот стоял ужасный… Я на улицу выбежала, а там… небо горит, понимаешь? Дым повсюду. Облака висят низко-низко, и их как будто скручивает, а потом рвет в клочья. И молнии хлещут. Наискось, словно ливень…

– Как же ты уцелела?

– Чудом… – ответила Настя. – Испугалась, выбежала за пределы части. Там паника, люди толпами. Машины горят. Меня с ног сбили, едва не затоптали, потом ничего не помню, потеряла сознание, а когда пришла в себя, эти твари сгоняли выживших к своему кораблю. Он на центральном плацу стоял. На КПП нас клеймили и гнали к шлюзу, как скот…

Лозин выслушал ее в немом потрясенном оцепенении.

События, скупо изложенные Настей, не укладывались в рассудке, а в душе клокотали ярость, недоумение, вспоминался пустынный город, ставший призраком.

– Ты рассмотрела их? Как выглядят, чем вооружены?

– Я плохо соображала в те минуты. Даже не представляешь, как это страшно… – она зябко повела плечами. – Если честно – все, как в тумане. Помню фигуры. На людей отдаленно похожи. Костюмы на них были. Защитные, наверное. Лиц не видела. Корабль помню. Огромный, в форме подковы. Весь какой-то перекрученный, слоистый, черный. И шлюз открыт, словно пасть… Меня к нему повели, когда вдруг сзади – очереди. Около КПП. Потом взрыв. Их корабль тут же взлетать начал, а мы просто бросились кто куда, в разные стороны. Дальше опять ничего не помню. Пришла в себя неподалеку отсюда, в лесу. Наверное, с неделю пряталась, даже на опушку боялась выйти, – ее пальцы побелели, мелко подрагивали, и Иван порывисто сжал их, пытаясь согреть.

– Все позади, – он хотел ободрить Настю, но она лишь покачала головой.

– Нет, – в ее глазах читался глубоко спрятанный страх. – Три месяца прошло. А их корабли иногда пролетают. Очень высоко.

Некоторое время они молчали.

– Ты так и не вспомнил меня? – тихо спросила Настя. – Это ведь я делала инъекцию микромашин…

– Вспомнил, конечно, – ответить иначе у Лозина язык бы не повернулся. – Я рад. Рад, что ты выжила. Что мы встретились.

Ее взгляд немного оттаял. Страх не исчез, но поблек, забился еще глубже. Сейчас ей хотелось лишь тепла, защиты, но дрожь струилась зыбью кошмарных воспоминаний, и становилось понятно: Херберт – не вариант. Он не был для нее опорой, иначе почему сидел на крыльце, стругая дощечку, пока Настя пробиралась улицами мертвого города?

– Кто он? Действительно ученый из НАСА?

– Да. Приехал в часть за несколько дней до этого кошмара, – ответила она. – Видела его несколько раз мельком. Потом встретила тут, в лесу. – Не доверяешь ему?

– Нет, не доверяю.

– А придется, – тихо сказала Настя, страшась, что Иван сейчас встанет, отпустит ее руку, но он лишь крепче сжал пальцы.

Черты ее лица немного разгладились, стали мягче, словно худой, истощенный лейтенант самим фактом своего существования встал между ней и пережитым ужасом.

– Нам придется доверять друг другу, – повторила она. – Нет больше русских, американцев, англичан, французов. Остались лишь люди.

– А сколько нас? – спросил Иван.

– Теперь – трое.

– Нет! Нас больше! Намного больше! – Упрямо и решительно возразил Лозин. Он видел, как больно переживает Настя воспоминания, но ее рассказ – лишь крошечный фрагмент жуткой мозаики. – Ты ведь сказала: они куда-то забрали выживших?

– Если хочешь восстановить картину событий, наверное, надо позвать Джона.

– Он что-то знает? – мгновенно напрягся Лозин.

– Херберт сохранил свой личный нанокомп. Ума не приложу, как ему удалось выбраться с территории части, но здесь неподалеку в лесу его сгоревшая машина.

– А он сам что говорит?

Настя пожала плечами.

– Напрямую я не спрашивала, – призналась она. – Веришь, – не до того было. Когда мы случайно встретились, Херберт выглядел испуганным до смерти. Да и сейчас, стоит ветке хрустнуть – дрожит, как осиновый лист.

– В лес значит выехал? – хмуро переспросил Иван. – Выходит, заранее знал? Предупредили его, не иначе!

– Ты только не горячись. Выслушай сначала.

– Его версию? – усмехнулся Лозин.

– Да, его версию. Я неплохо знаю английский. Смогу переводить. На самом деле он мне пытался растолковать, что произошло. Показывал свой нанокомп, включал какую-то симуляцию. Говорил об астероидном потоке, что с землей сближался. Только я не захотела вникать. Накричала на него. Боялась вспоминать тот день.

– Ладно, – подумав, согласился Иван. – Позови его. Послушаем, что скажет, – мрачно подытожил лейтенант.

* * *

Херберт явился быстро, словно все это время топтался на крыльце.

– Джон, ты можешь говорить на английском, я буду переводить, – Настя пододвинула к столу третий стул. – Так будет быстрее и проще, – пояснила она Лозину.

Искоса взглянув на Ивана, Херберт сел, коснулся массивного браслета, укрепленного на запястье. В воздухе спроецировался полупрозрачный голографический монитор, на нем промелькнуло несколько сообщений, затем система внезапно отключилась.

– Прошу прощения… Я сейчас исправлю… – волнуясь, сбивчиво пообещал он. Сняв браслет, он вскрыл крошечную панель, подслеповато щурясь, долго смотрел на микроскопические ряды отверстий.

– Нужна иголка, – он вновь искоса взглянул на Ивана. Настя вышла в соседнюю комнату, и ему пришлось говорить без переводчика:

– Ты знать об астероидном потоке, сближавшимся с наша планета?

– Нет.

Ответ явно озадачил Херберта, и Лозину пришлось пояснить:

– Меня не было на Земле. Спейс, – он не стал вдаваться в подробности, упоминать, что его взвод на два месяца погружали в низкотемпературный сон на борту автономного космического модуля. Сразу после пробуждения последовал тот роковой прыжок с орбиты. По сути, это были первые боевые испытания засекреченной технологии.

Настя вернулась, протянула Джону иглу и, присев на стул, пояснила:

– Он говорит об астероидном рое, обнаруженном накануне нового года. Я слышала о нем лишь краем уха, в новостях… – от себя добавила она. – Кто же знал…

– Please, excuse me, – бесцеремонно вмешался Херберт, которому удалось устранить сбой в системе личного нанокомпа.

– Он просит, чтобы ты смотрел на экран, – перевела Настя последовавшую за извинением фразу.

В объеме голографического монитора все выглядело схематично и безобидно.

Плотный рой темных, в большинстве продолговатых, покрытых кратерами глыб, обнаруженный незадолго до наступления нового 2055 года, двигался со стороны глубокого космоса, приближаясь к эклиптике Солнечной системы под углом в тридцать градусов.

Событие незаурядное, учитывая, что большинство объектов в нашей системе давно классифицированы, внесены в каталоги, а их орбиты хорошо известны.

Появление космических скитальцев вызвало бурную реакцию. В век высоких технологий многие веяния субкультуры, основанные на темных предрассудках прошлого, остались неизменными, но Лозин пропустил эти подробности, жестом вернув Херберта к теме.

– Да, да, конечно… – он сбился с мысли, запнулся, затем продолжил.

Ученые, по его словам, быстро сошлись во мнении: Земле ничто не угрожает, хотя курс роя пересекался с орбитой, но ни один из космических странников не задевал атмосферу нашей планеты. Они двигались со скоростью, превышающей порог «убегания». Прибыв извне, астероиды должны были разминуться с Землей, и, преодолев гравитацию, навсегда кануть в бездне космического пространства.

– И что же пошло не так?

Херберт замялся, затем торопливо начал пояснять, вызвав на экран новую схему, эмоционально жестикулируя, волнуясь все сильнее.

Настя едва успевала переводить.

Оказывается, некоторые астероиды все же двигались опасным курсом. Существовала вероятность их столкновения с двумя боевыми платформами, принадлежащими к спутниковой группировке Американского Альянса.

Это сыграло решающую роль в вопросе оценки потенциальной угрозы. Вывести платформы на низкую орбиту, где им не угрожало столкновение, было опасно и дорого. Потерять два элемента орбитального щита, – недопустимо.

В узком кругу лиц было принято решение: уничтожить потенциально опасные элементы роя на дальних подступах к Земле при помощи ядерных зарядов.

Лозин прекрасно понимал, о чем идет речь.

Сценарий разрушения космических объектов, грозящих столкновением с Землей, не раз отрабатывался ВКС.

Правительства стран, не входящих в Американский Альянс, были оповещены о назревающих событиях за два часа до реализации утвержденного и уже принятого к исполнению плана.

– Джон, а тебя предупредили о готовящемся ударе? – спросил Иван.

Херберт не стал лукавить:

– Мне позвонили из НАСА и посоветовали прогуляться за город, не объясняя причин.

– Опасались техногенных катастроф?

Херберт удрученно кивнул, и тут же воскликнул:

– Они же не знали, что под прикрытием роя движутся корабли чужих! Никто не знал! Разрушение нескольких астероидов в непосредственной близости от Земли сопряжено с неизбежным риском! Невозможно точно прогнозировать размеры образующихся обломков, предсказать их траектории! Идеальный вариант – когда фрагменты небольшие, и они полностью сгорают в атмосфере!

– Знаю, – хмурясь, ответил Лозин.

– Я взял машину и поехал за город. Недалеко отсюда остановился в лесу, на проселке, вышел подышать.

Бледное лицо Херберта помрачнело от нахлынувших воспоминаний.

– У вас зимой темнеет рано. Но внезапно стало светло, как днем, даже деревья отбросили тени! Я очень испугался. Моя машина вдруг вспыхнула и взорвалась. О, Иван, это было ужасно! Повсюду снег, сугробы, а в небе огонь, словно воздух вспыхнул от горизонта до горизонта!

Джон судорожно сглотнул, умолк, затем нервно переключился между изображениями.

– Три месяца прошло, – бормотал он, – Я пытался понять те события. Вы знаете, что в начале прошлого века над территорией России произошла катастрофа, связанная с падением тунгусского метеорита?

– Ну да, слышал, – ответил Лозин.

Настя тоже кивнула.

– Так вот, ученые разгадали тайну его падения! – сообщил Джон. – Еще в колледже я увлекался разными загадочными явлениями, в том числе и тайной Малой Тунгуски.

– Разве между событиями есть связь? – усомнился Иван.

– О, в теории, да! – закивал Херберт. – От Тунгусского метеорита не нашли ни одного значительного обломка, но разрушения, причиненные его падением, оказались чудовищны, а аномалии, порожденные катастрофой, охватили половину земного шара и проявляли себя в течение многих дней с момента события!

– И с чем это связано? – Иван честно пытался следовать предложенной Хербертом логике.

– Речь идет о так называемом «рикошете», совмещенном с эффектом электроразрядного взрыва! – пояснил Херберт. – Нужно представить, что космическое тело входит в атмосферу Земли по касательной траектории! – воскликнул он. – В этом случае происходит его нагрев, замедляется скорость, и одновременно образуются сверхвысокие электрические потенциалы, что приводит к возникновению гигантского электрического «пробоя» между астероидом и поверхностью Земли! – он искоса взглянул на Ивана: – Я плохо объясняю, да?

– Продолжай. Боеголовки достигли целей?

– Нет! Астероиды внезапно повернули к Земле! Они вошли в атмосферу по касательной траектории, которая проходила над территориями обеих Америк, а затем над Восточной Сибирью, Монголией, Китаем… Я не владею полными данными, могу лишь предположить, что отдельные астероиды управлялись, но… как это сказать… грубо, неточно.

– Но ведь это и не нужно, так?

– О, да! – удрученно кивнул Херберт. – Они снижались, раскалялись, и вскоре начались многочисленные электроразрядные пробои! Их сопровождали тепловые и ударные волны! – он замолчал, затем запальчиво добавил: – Иван, ты не глупый человек, и должен понимать: курс скопления астероидов, появившихся из глубокого космоса, не случайно пересекался с земной орбитой! Чужие знали о нас! Они планировали вторжение! Старт ракет лишь немного ускорил события, и указал им материк, откуда началось противодействие!

Он замолчал, глядя в одну точку, затем вновь воскликнул, плохо владея собой:

– Три месяца! Я много-много размышлял. Взгляни на мои расчеты! – в объеме голографического монитора каскадом развернулись графики, уравнения, формулы.

– В чем суть, Джон? Только коротко… – Лозин чувствовал, как возвращается слабость, озноб, а каждая новая фраза вгрызается болью, грозит скомкать рассудок…

– Касательные траектории, – Херберт мучительно подбирал слова – Рикошет. Как камень от воды, если правильно бросить! Ты меня понимаешь?! Чужие хотели уничтожить только нашу техносферу и заранее рассчитали каждый курс! Астероиды, раскаляясь на большой высоте, провоцировали электроразрядные пробои и взрывались в стратосфере, как тунгусский метеорит!

– Ты успокойся.

– Моя страна погибла! – Херберт отвернулся, горестно замолчал, но не выдержал наступившей тишины: – Каждый многоканальный электроразрядный пробой причиняет огромные разрушения! – воскликнул он. – Происходят чудовищные выбросы энергии! Возникают мощнейшие импульсные магнитные поля! Вихревые токи взрывают аппаратуру, плавят металлоконструкции! Мгновенная ударная ионизация атмосферы вызывает шквалы из молний! Участки земной коры перемагничивает, – ты наверняка видел, как ведет себя компас!

– Джон, ну, успокойся, не психуй, – Настя подала ему воды.

Херберт сделал несколько судорожных глотков.

– Кроме Альянса еще кто-то пытался ответить на удар? – спросил Иван.

– Китай, – отдышавшись, ответил Херберт.

– Ты как это узнал?

– Когда я пришел в себя после первой волны взрывов, то в первую очередь попытался связаться с НАСА. Мой нанокомп имеет дополнительную защиту, и потому не пострадал. Последнее принятое им сообщение, исходило из Хьюстона. Там прямо говорилось, что от астероидов, перед их входом в атмосферу отделилось около сотни объектов, классифицированных как космические корабли неизвестной цивилизации!

Я попытался проверить информацию. Некоторые спутники к тому моменту еще не сошли с орбит. У меня были коды доступа к одному из них. Я видел землю из космоса! Недолго, со сбоями, но этого хватило! Над Китаем расползалось множество «ядерных грибов», – он показал записанный стоп-кадр. – Думаю, что там при попытке запуска взорвались ракеты класса «земля-космос». Менее всего, по моим сведениям, пострадала Африка. Но не обольщайся, Иван. Катастрофа постигла весь земной шар, просто одним регионам досталось больше, другим меньше, но наша цивилизация уничтожена! – Херберт выдохся, умолк.

Настя встала, что-то сказала ему на английском, обернулась к Ивану:

– Думаю, нам стоит прерваться. Нужно хотя бы поесть.

Лозин машинально кивнул, хотя его мысли были сейчас далеки от таких потребностей, как голод или сон.

* * *

После нехитрого обеда, разговор на прерванную тему возобновился.

– Есть предположение, что мы сами привлекли внимание чужих к Солнечной системе, – сказала Настя, убирая посуду.

Иван, все это время пребывавший в плену мрачных размышлений, удивленно вскинул взгляд.

– Чем же? – скептически спросил он. – Своей возней в песочнице? Освоением ближнего космоса? Радиосигналами? – Лозин покачал головой. – Вряд ли.

– Пускай Джон тебе объяснит.

– Ну? – Лозин хмуро взглянул на Херберта.

– Да… Я попробую, – он вновь активировал свой нанокомп. – Вот, взгляни, – в объеме экрана появилось изображение двух примитивных космических аппаратов. – Это самые удаленные рукотворные объекты во Вселенной – «Вояджер-1» и «Вояджер-2», – пояснил Херберт. – Они начали свое путешествие с интервалом в шестнадцать дней. Двадцатого августа и пятого сентября 1977 года две ракеты «Титан» вывели космические зонды в открытый космос.

Начало космической эры давно стало достоянием истории. Иван не преуменьшал значения той эпохи, но программа подготовки к первому межзвездному перелету делала упор на современные практические знания. Подробно историю стартов почти вековой давности Лозин не изучал.

Заметив его недоумение, Джон пояснил:

– К двухтысячному году скорость «Вояджера-1» превысила семнадцать километров в секунду. Он удалился от Земли на десять миллиардов километров и продолжал разгон, используя сохраненный благодаря гравитационным маневрам запас топлива, которого хватило до две тысячи двадцатого года, когда связь с обоими «Вояджерами» была окончательно утрачена, – они покинули границы Солнечной системы.

– Хорошо, это я понял, – кивнул Лозин. – Но, какую информацию о человечестве могут дать примитивные автоматические зонды, даже если один из них и обнаружили Чужие?

– А вот тут ты ошибаешься, – ответил Херберт. То была… как это сказать?.. Эра романтизма! Люди той эпохи верили в «братьев по разуму» и это стало их роковым заблуждением. Иные цивилизации по определению должны быть экспансивны: как и мы, они станут осваивать космос, стремиться к захвату новых жизненных пространств, ресурсов, ну а наши этические ценности могут не совпадать в корне…

– Короче, Джон?

– Да, я отвлекся… – Херберт вернулся взглядом к изображению и пояснил: – Ты прав. Оба «Вояджера» примитивны с точки зрения современных технологий. Они предназначались для съемки Юпитера и Сатурна, однако их миссия на этом не исчерпывалась. Ученые семидесятых годов прошлого века предусмотрели все, вплоть до возможного контакта с иной расой: на борту станций разместили золотые пластины с записанными на них данными.

– Какого рода?

– Звуки Земли, – шум воды и крики животных, музыка – от Баха и Моцарта до Чака Берри, приветствие Джимми Картера… ну и приличный объем научной информации. Никто, конечно, не рассчитывал всерьез, что одна из станций попадет в руки иной цивилизации. Путешествие «Вояджеров» рассматривалось как «вечный полет», сравнимый с присущей тому времени наивной мечтой о контакте с «братьями по разуму».

– Значит, слили информацию о человечестве и Солнечной системе на золотой диск и отправили в космос? – Иван лишь покачал головой, выражая свое отношение к такой «романтике». – А твои «ученые семидесятых» вообще о чем-нибудь думали, Джон?

– Я не знаю. Никто не предполагал…

– Не предполагал?! А посмотреть на самих себя?! Если мы – не ангелы, так что ждать от чужих?! Никто не подумал, что отправлять в космос информацию о нашем пути развития, о природе планеты глупо и опасно?!

Херберт лишь подавленно промолчал.

Лозин встал, чувствуя, – ему нужно побыть одному, как-то осмыслить чудовищную правду о событиях.

– Пойду, подышу свежим воздухом, – сказал он, взяв автомат.

Настя взглянула в его землистое, напряженное лицо и кивнула, не решившись спорить.

Когда за лейтенантом закрылась дверь, Херберт вопросительно посмотрел на девушку.

– Не волнуйся за него, – тихо сказала Настя, отвернувшись к окну.

* * *

Выйдя на улицу, Лозин с минуту постоял у крыльца, а затем решительно шагнул в сумрак, направляясь в сторону площадок приземления.

В небе, освещая окрестности, сияла полная луна. Изредка срывались огненные росчерки метеоритного дождя.

«Вот ты и узнал правду, лейтенант»…

Рассказ Насти и популярные пояснения Херберта потрясли его до глубин души.

Цивилизации больше нет.

Вокруг стояла ласковая теплая тишь, пахло весной, клейкие листочки уже распустились из почек, где-то в кустах щебетала птица.

Жуть окатывала волнами дрожи.

Глаза видели одно, а разум другое, словно на фон пробудившейся природы кто-то наложил призрачную картину лежащих в руинах городов Земли.

Рассудок надламывался от переполнявших его миражей, хотелось остановиться, крепко сжать руками виски и взвыть… закричать, что это не правда, не могли миллиарды жизней оборваться одним мгновеньем, но ни звука не вырвалось из его горла, – он не мог опровергнуть реальность, усомниться в изложенных Хербертом фактах, ведь стоило пересечь поросль кустарника, взглянуть вдаль, и сразу за полем увидишь немые свидетельства постигшей планету катастрофы.

Высотные здания с обгоревшими, выбитыми глазницами окон, склонившаяся к земле телевышка, разлагающиеся трупы в квартирах, – все это было рядом, в получасе ходьбы.

Иван шел, а его душу пожирал незримый огонь.

Прошлое скорчилось, будто исписанный бисерным почерком лист бумаги, превратившийся в пепел, который еще хранит отпечаток слов, но рассыплется от прикосновения, уже не позволит прочесть написанное на нём…

Лейтенант не заметил, как оказался на краю поросшего целинной травой поля.

Он остановился, окинул долгим пристальным взглядом площадку приземления и подумал: «Как ты будешь жить дальше, Иван»?

Не найдя ответа, Лозин сел, положил автомат на колени, и долго смотрел в одну точку, заново переживая свое возвращение к жизни, короткую вылазку в город, рассказ Насти, разговор с Хербертом.

Со стороны могло показаться, что Лозин сломлен, растерян, раздавлен, а его взгляд отражает наступившее безумие, но это было не так.

Есть разряд критических ситуаций, когда избежать морального срыва можно лишь одним способом: заставить разум принять существующее положение вещей, будто ты только родился, открыл глаза и увидел мир таким, каков он есть, без иллюзий, самообмана, горьких, но уже никуда не ведущих воспоминаний и тщетных надежд.

Страшный, уничтожающий душу тренинг…

Он сознательно ставил свой рассудок перед лицом жутких, но свершившихся фактов, пока внутри не потух последний уголек боли, сострадания и нелепых теперь надежд.

Моральная пустота отступала медленно, неохотно.

Их готовили к этому. Ивана предупреждали, что однажды ему придется откинуть прошлое, познать окружающий мир с нуля, рассчитывая только на свои силы, но тогда речь шла о гипотетических планетах. Кто же мог предположить, что лейтенанту выпадет бремя принять за факт гибель человечества?

Душа не умерла, но застыла, в шатком, еще не обретенном равновесии.

Разум впитал всю боль свершившихся событий, сжался до узких рамок нового бытия:

«Ты не полетел к звездам, лейтенант.»

«Чуждая жизнь сама пришла на Землю.»

«Они знали о нас, нанесли безжалостный, точно рассчитанный удар, подрубив основу основ – техногенную мощь цивилизации, но кто сказал, что им удалось физически уничтожить человечество?!»

«У чужих должна быть конечная цель, средства к ее достижению, и весомый мотив, оправдывающий акт геноцида другой цивилизации? Или их семантика не обременена высокими духовными ценностями»?

Лозин задавал себе фактически неразрешимые в его положении вопросы, но даже попытка ответа на них позволяла избежать пути безумия, либо смирения.

«Цивилизация не погибла.»

«Есть он, Настя, Херберт, и еще тысячи, а быть может миллионы людей, которые пережили орбитальный удар и цепную реакцию техногенных катастроф, – вот она, та самая точка опоры, которую требовал рассудок, чтобы удержаться на краю, не сорваться в пропасть безразличия или отчаяния.»

Он встал и медленно пошел по полю, наискось пересекая пространство площадки приземления.

Страницы: «« 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

Для того чтобы понять, что дар многоумного Творца – митрилловый клинок, который рубит камень, сталь ...
Благородные доны называют это Конкистой. Лихие ушкуйники – Вторжением. А их Враг, раса «могущественн...
Российская космическая империя отметила трехсотую печальную годовщину казни императорской семьи Рома...
Став президентом, а точнее, Императором Российской империи, Дмитрий Ярославичев проводит серию карди...
В конце девяностых на политической арене России появляется молодой и амбициозный персонаж: Дмитрий Я...
С языческих времен Перуново братство защищало Русь от врагов. Воины-долгожители, владеющие тайным сл...