Три мешка хитростей Донцова Дарья

ГЛАВА 3

Оказалось, что в самом центре, возле метро «Кропоткинская». Впрочем, на самом деле данная магистраль была не улицей, а переулком. Он оказался совершенно крошечным, состоял всего из двух домов, причем на первом красовалась цифра «семь». Оставалось лишь недоумевать, куда подевались все предыдущие номера; впрочем, восьмой, девятый и десятый тоже исчезли: на следующем здании – желтом, с белыми колоннами, явно возведенном в начале века, – гордо белела табличка: «Коровина, 11».

Недоуменно пожав плечами, я вошла внутрь жилого дома и увидела целую кучу вывесок. Нотариус, риэлторская контора «Кедр», врач-протезист, оптово-розничный склад… Агентство оказалось на третьем этаже. Лифта в старинном здании, естественно, не было, и я полезла вверх по необъятным лестницам. Предки не экономили на строительстве, высота потолков тут явно зашкаливала за пять метров. Впрочем, коридоры тоже были безразмерными, они изгибались под самыми невероятными углами и извивались, словно змеи. Наконец ноги донесли меня до двери, на которой красовалась вывеска «Агентство М. и К°».

За дверью обнаружилась маленькая комната, в которой размещался небольшой, но элегантно отделанный офис. Красивая серая мебель – два кресла и журнальный столик, а у окна письменный стол с компьютером. Когда я вошла, под потолком что-то звякнуло. Сидевшая у монитора женщина лет шестидесяти, больше всего похожая на бабушку Красной Шапочки, немедленно расплылась в счастливой улыбке.

– Входите, входите, очень рада.

Я двинулась в комнату.

– Садитесь, садитесь, – пела бабуля.

Было в ней что-то невероятно располагающее, уютное, домашнее. Наверное, у каждого в детстве была такая бабушка – ласковая, добрая, надежная защита. Так и представляешь ее на кухне с руками, по локоть перепачканными в муке. Мне вот только не повезло, никаких старушек с песнями на мою долю не выпало, воспитанием занималась мачеха Раиса, не всегда бывавшая трезвой.

Меньше всего я рассчитывала увидеть в конторе подобную женщину.

– Не теряйтесь, голубушка, – успокаивала бабушка, – устраивайтесь поуютней. Чайку? Ко-фейку?

– Спасибо, не надо, – пробормотала я.

– Надеюсь, вы меня не стесняетесь, – улыбнулась старушка. – Мария Ивановна, а вас как звать, душенька.

– Виола, – ответила я, не называя фамилии.

Дело в том, что от папеньки мне досталась весьма неблагозвучная фамилия – Тараканова. Согласитесь, что не слишком приятно быть Виолой Таракановой. Интересно, какая муха укусила моих родителей в тот момент, когда они регистрировали младенца? Хотя, если учесть, что матушка бросила нас с папенькой, не дождавшись, пока любимой дочурке стукнет три месяца, а папуська не появлялся после моего семилетия не один десяток лет, то удивляться нечему. Впрочем, торжественным именем Виола никто из знакомых меня никогда не называет, обходятся попроще – Вилка!

– Ну, мой ангел, – пела бабуся, – в чем проблема, не сомневайтесь, Мефистофель поймет, и потом, знаете основное условие? В случае, если дьявол не справится, хотя, ей-богу, подобное случается крайне редко, денежки вам вернут, никакого риска – либо исполнение желаний, либо вся сумма опять в кармане.

– Но, – проблеяла я, плохо понимая происходящее.

– Боитесь рассказать о сокровенном желании? – источала мед Мария Ивановна. – Абсолютно зря, я – могила чужих секретов, мы работаем на рынке уже пять лет и имеем великолепную репутацию, кстати, кто вас к нам направил?

Я не успела ответить, потому что дверь распахнулась, и в комнатенку с огромной коробкой конфет под мышкой влетела расстрепанная баба в смешном коротком и узком платье.

– Мария Ивановна, – закричала она, кидаясь старушке на шею, – спасибо, большое спасибо, огромное спасибо, а я еще не верила! Все, абсолютно все получилось, дали квартиру, в Крылатском! Комнаты! Кухня! Прихожая! Паркет, санузел раздельный – мечта…

– Вот видите, – ласково запричитала бабуся, – очень хорошо, только, простите, у меня клиент!

Бабища повернулась ко мне:

– Невероятно, поверить невозможно! Столько лет ждали жилплощадь, и ничего, а стоило душу заложить – пожалуйста, месяца не прошло – и готово. Крылатское! Кухня! Комнаты! Санузел раздельный!

– Ангел мой, – нежно проговорила Мария Ивановна, – если хотите, подождите в коридорчике, там стулья стоят…

– Конечно, конечно, – засуетилась баба. – Это вам к чаю.

– Не надо, заберите.

– От чистого сердца, примите.

– Хорошо, – вздохнула Мария Ивановна и положила коробку, на крышке которой пламенел букет тюльпанов, на подоконник.

Посетительница унеслась. Старушка горестно вздохнула:

– Каждый день по три-четыре шоколадных набора приносят, просто ужас! Представляете, что случится с моей печенью, если буду съедать все дары. Но не хочется обижать людей, они искренне выражают благодарность, вот и приходится складировать сладости. Ну да ладно, это ерунда. Так в чем ваша проблема?

Но мне уже стало невероятно любопытно, что это за агентство такое, «М. и К°»?

– Извините, но сначала хотелось бы услышать ваши условия.

– Конечно, конечно, голубушка, только скажите, кто из агентов вас к нам направил?

– Леон.

– Кто? – удивилась бабуся. – Но такого нет.

Она уставилась на меня серо-голубыми холодными глазами, на секунду мне стало не по себе, и я быстро ляпнула:

– Полина.

– Ах, Полечка! Это наш лучший работник, – оживилась Мария Ивановна, – сначала-то не поняла вас, вернее, уж простите старуху, не дослышала, вы хотели ведь сказать Леонова? Полина Леонова, да?

– Да, – кивнула я.

– Великолепно, она, наверное, и карточку дала?

Чувствуя, что все время вляпываюсь в какие-то дурацкие ситуации, настороженно покачала головой:

– Нет.

– Как же так? – изумилась Мария Ивановна, – но она должна была выдать такую штучку…

Старушка повернулась к письменному столу и вытащила из коробочки прямоугольную визитку.

– Есть, есть! – обрадовалась я, вынимая из сумочки кусочек картона. – Только, извините, записала на ней телефон, бумаги под рукой не оказалось.

– Ничего, ничего, – улыбнулась Мария Ивановна, – мне нужен только ее номер, в уголке стоит.

– 96-й, – ответила я.

– Ага, – удовлетворенно кивнула старушка, – значит, вы с ней виделись сегодня утром.

– Откуда знаете? – поразилась я.

– Полечка взяла три карточки, хотела прислать трех клиентов, – мило пояснила бабуся, – номера 95, 96, 97. Значит, увидела вас второй и отдала. Она, конечно, все объяснила.

– Нет, сказала, что вы введете в курс дела.

– Ой, – погрозила старушка пальцем, – ну и хитрюга. Поля всегда досконально растолковывает суть, просто хотите услышать от меня все еще раз. Так ведь?

– Вас невозможно обмануть, – закатила я глаза.

– Значит, душенька…

Изо рта милой старушки полились фразы. Чем больше информации влетало мне в уши, тем ниже отвисала челюсть. Нет, наши люди гениальны, до такого ни один американец не додумается. Нет, им слабо.

Агентство на самом деле называется «Мефистофель и Компания», обращаются в него люди, у которых возникают серьезные проблемы в жизни. В агентстве составляют контракт, который звучит, как цитата из какой-нибудь средневековой книги: «Я, имярек, сдаю Мефистофелю свою бессмертную душу в аренду сроком на полгода и при этом плачу заранее оговоренную сумму за исполнение моего желания. В случае, если Мефистофель не сумеет помочь, все деньги, целиком и полностью, без каких-либо удержаний возвращаются. Если желание исполнилось, деньги не возвращаются. Если клиент пожелает, срок аренды души может быть продлен еще на полгода…» Подписывать сей документ предлагалось собственной кровью, для чего клиенту предоставляли одноразовый шприц в запечатанной упаковке. Несмотря на тесное общение с нечистой силой, сотрудники агентства явно побаивались СПИДа, гепатита и других малоприятных инфекций.

– Что-то я не слишком поняла, – протянула я, – деньги-то зачем? Насколько понимаю, Сатана забирает душу, и с концами!

– Ну кто же говорит о Сатане, – всплеснула руками Мария Ивановна. – Никто никогда не станет связываться с дьяволом, это слишком опасно. Мы имеем дело с Мефистофелем.

– Разве это не одно и то же?

– Нет, конечно. Мефистофель – всего лишь маленький, симпатичный и чрезвычайно алчный чертик. К сожалению, он еще очень молод и не обладает достаточной силой, поэтому не все ему подвластно. Кое-какие желания Мефисто не способен выполнить, и мы, как честные коммерсанты, возвращаем деньги, конечно, терпим убытки, но надо же помогать людям! А вот если Мефистофель сделал нужное дело, тогда денежки идут на выкуп души. Повторяю, Мефисто жаден, с Сатаной так не договориться, тот заграбастает душеньку навеки.

– Как же вы установили связь с адом?

Мария Ивановна улыбнулась.

– Извините, но это наше ноу-хау, разглашать методику не имею права, хозяин просто выкинет меня на улицу. Однако, поверьте, в агентстве работают лучшие медиумы и экстрасенсы.

Я секунду обалдело глядела на нее. Интересно, находятся ли люди, верящие этой старушонке?

– Итак, душенька, какая у вас проблема? Оплата зависит от характера желания.

– Хочу получить высокооплачиваемую работу.

– Это, думаю, Мефисто по силам, – пропела Мария Ивановна, – и всего-то триста долларов. Если через полгода не устроитесь, денежки сразу к вам вернутся.

Ловко, однако, придумано. За столь длительный срок мне скорей всего удастся без всякой помощи со стороны нечистой силы получить место, и три сотни «зеленых» останутся в кармане у хозяев агентства, причем обретут они их без всяких усилий. Впрочем, если служба не отыщется, владельцы конторы тоже ничем не рискуют. Скорей всего у них существует долларовый счет, где деньги полгода будут приносить проценты. С меня попросили триста долларов, но с кого-то небось берут большие суммы. А эта Мария Ивановна, бабуська с ласковой улыбкой и цепким взглядом, хороший психолог. Мигом вычислила мою кредитоспособность и назвала вполне подъемную сумму…

– Как-то боязно, – прошептала я, – грех-то какой!

– Все продумано, – с жаром воскликнула Мария Ивановна, – через полгода отправитесь в храм к батюшке Серафиму, он вас исповедует и отпустит грех. Наши клиенты все так делают. Видели – только что женщина приходила, ну та, что с коробкой конфет? Тоже сначала мучалась, а теперь вон как отлично все устроилось! Решайтесь.

Я уставилась в окно, не зная, как подобраться к нужной цели. Не так давно Олег рассказывал мне о группе вузовских преподавателей, прокручивавших похожий трюк. Профессора брались устроить вчерашних школьников в институты, клялись, что во всех приемных комиссиях у них сидят свои люди, требовали деньги за услуги, но… Но вся сумма возвращалась моментально родителям, если их детки оказывались за бортом. Суть гениального мошенничества была проста: никто из учителей ничего не делал, и никаких знакомств они не имели. Просто какой-то процент выпускников совершенно спокойно попадал на первый курс благодаря крепким знаниям и хорошей голове. Радостные родители, естественно, считали, что любимая детка проникла в цитадель науки по протекции. Вот такой необременительный способ заработать на бутерброд с икрой.

Видя, что клиент колеблется, Мария Ивановна предложила:

– Давайте испытаем Мефисто!

– Как? – изумилась я.

– Ну очень просто, – продолжала лучиться счастьем Мария Ивановна, – сейчас задумаете маленькое, очень легкое, прямо-таки крошечное желаньице, рублей этак на триста. Вы готовы рискнуть такой суммой?

– Думаю, да.

– Вот и отличненько. Итак, давайте, ну?

Я секунду подумала. На триста рублей? Маленькое желание?

– Пожалуй, пусть кто-нибудь из моих домашних уберет квартиру.

– Прекрасно, составляем контракт, а как только вы уйдете, вызовем Мефисто. Надеюсь, что он не заартачится.

На столе появился бланк и шприц. Пришлось, ощущая себя полнейшей идиоткой, колоть средний палец и расписываться гусиным пером, макая его в каплю крови. Потом Мария Ивановна торжественно сожгла кусок гусиной «шубы» и велела:

– Ну, езжайте теперь домой, а завтра или послезавтра, как только желание исполнится, возвращайтесь.

– Дайте мне адрес Полины, – потребовала я.

– Зачем? – напряглась «служанка черта».

– Хочу иметь дело только с ней.

– Но вам все равно придется заключать контракт в конторе…

– Хочу только в присутствии Полины, дайте адрес.

– Невозможно, координаты агентов не разглашаются.

– Тогда телефон!

Мария Ивановна вздохнула.

– Извините, я его не знаю.

– А кто знает?

– По-моему, Полина проживает где-то ужасно далеко, у нее дом не телефонизирован, – принялась врать милая старушка.

Она нравилась мне все меньше и меньше, наверное, поэтому я излишне поинтересовалась.

– Как же вы связываетесь с сотрудниками в случае необходимости?

– Ну у всех, кроме Полиночки, есть телефоны, – брыкалась Мария Ивановна, – впрочем, она имеет пейджер, сбросьте ей информацию, и дело с концом.

Я уходила от приторно-вежливой Марии Ивановны, сжимая в руке бумажку с номером пейджера. Ох, зря бабуля думает, что пейджер может сохранить анонимность хозяина. Насколько знаю, все владельцы черненьких коробочек зарегистрированы в пейджинговой компании. Осталась чистая ерунда – узнать, какую из многочисленных «станций» выбрала Полина. Впрочем, получить такую информацию оказалось легче легкого.

Добежав до метро, я схватила телефонную трубку и услышала бодрое:

– 75-я слушает, здравствуйте.

– Девушка, хочу подключиться к вашей сети, куда обратиться?

– Будьте любезны, – ответила безукоризненно вежливая служащая, – подъезжайте в центральный офис, Планетная улица, с девяти утра до девяти вечера.

– Спасибо.

– Не за что, – вновь крайне любезно ответила женщина, благодарим за ваш выбор.

Я глянула на часы – три двадцать. Времени еще полно, дома никого нет. Томуся сейчас пеленает младенца Машки Родионовой, Кристя купается небось в приятной теплой воде. Отец ее подруги Леночки Рыклиной – очень богатый человек, и у них на даче есть бассейн. Олег укатил во Львов, Семен горит на работе…

Ноги сами понесли к эскалатору. Насколько помню, Планетная улица тянется параллельно Ленинградскому проспекту. Память не подвела, идти далеко не пришлось, второй от угла дом украшала гигантская вывеска: «Мобил бом – связь без брака».

Я хмыкнула, слоган звучал двусмысленно: «Связь без брака». Можно подумать, что сотрудники «Мобил бом» призывают всех жить только в греховном союзе, без оформления отношений… Но скорей всего человек, придумавший фразу, ничего плохого не имел в виду, просто иногда у людей заклинивает мозги. Недавно Олег рассказывал, как он слышал такой диалог. Шофер, привезший группу на место происшествия, принялся разгадывать кроссворд. Головоломка попалась заковыристая, водитель никак не мог сообразить, что к чему. Когда усталый криминалист влез в рафик, шофер страшно обрадовался и спросил:

– Слышь, Петрович, – ночной наряд?..

– Дозор, – ответил мужик.

– Не, не подходит.

– Ну тогда патруль.

– И это не то, думай давай.

– Может, десант?

– Нет, – вздохнул водитель.

– А ты в ответ погляди, – посоветовал Петрович.

– Так нечестно.

– Да ладно, смотри, мне самому интересно стало.

Водитель пошуршал страницами и потрясенно сказал:

– Слышь, Петрович, ночной наряд – это, оказывается, пижама.

По-моему, лучшей иллюстрации узости человеческого мышления трудно подобрать.

Я подошла к одному из окошечек и сказала:

– Девушка, вот номер моего пейджера, хочу переоформить его на дочь, возможна такая услуга?

Служащая не стала задавать ненужных вопросов. Она просто включила компьютер и поинтересовалась:

– Леонова Полина Викторовна?

– Да.

– Пожалуйста, ваш паспорт.

Я сделала вид, будто не слышу:

– Сделайте любезность, прочтите и адрес, а то у меня фамилия распространенная, часто путают.

Сотрудница «Мобил бом» не насторожилась, услыхав подобную просьбу. Может, сочла, что ничего страшного в ней нет, а может, их начальство велит ублажать клиентов по полной программе. Мило улыбнувшись, она прощебетала:

– Полина Викторовна Леонова, Волков переулок, дом 29, квартира 45, соответствует?

– Нет ли там случайно моего телефона? – осмелела я.

– Нет, – засмеялась женщина, – но ваш пейджер оплачен по декабрь включительно. Будем переоформлять?

– Еще подумаю немного.

– Пожалуйста, – охотно разрешила служащая и занялась следующим клиентом.

Я вышла на улицу, раскрыла зонтик и, разбрызгивая в разные стороны лужи, пошагала к метро. По счастливой случайности великолепно знаю, где находится Волков переулок. Там расположена квартира моего мужа Олега. После свадьбы он переехал к нам, а однокомнатную, расположенную как раз в 29-м доме, мы сдаем вполне приличной молодой паре без детей. Это молодожены, которые не ладят со своими стариками и предпочитают не скандалить на кухне, а снимать себе отдельную жилплощадь.

Добравшись до метро «Краснопресненская», я углубилась в квартал светлых кирпичных домов. Все хорошо в данном районе – 29-й дом стоит вроде бы крайне удачно, в десяти минутах ходьбы от подземки. К тому же совсем недалеко расположен рынок и парочка вполне приличных и не слишком дорогих магазинов. Но не все так хорошо, как кажется.

Однажды, еще до свадьбы, я осталась у Олега на ночь. Стоял душный май, и окно комнаты было распахнуто настежь. Ровно в шесть утра до моего слуха донесся дикий воющий звук, словно во дворе кого-то убивали.

– Что это? – в ужасе поинтересовалась я, пиная Олега. – Что?

– Спи давай, – пробормотал жених, не раскрывая глаз, – слон есть просит.

– Слон?! – изумилась я.

Но Олег уже мирно сопел. Я тоже попыталась смежить веки, однако не тут-то было. Минут через пять по комнате пронесся вой, утробный, низкий, хватающий за душу.

– Олег, – похолодела я, – проснись, слышишь?

– Угу, – бормотал майор, – гиены жрать собрались.

Тут уже я перепугалась окончательно и принялась трясти будущего супруга что есть мочи.

– Немедленно вставай.

– О господи, – взмолился бедолага, – в кои-то веки собрался похрапеть до десяти. Ну что еще?

– Ты к психиатру не ходил?

– Зачем?

– Что за чушь несешь? Слон, гиена, слава богу, не в Кении живем, а в Москве, тут из бродячих животных только кошки да собаки.

В это мгновение со двора долетел крик, полный предсмертной муки.

– Однако полседьмого, – пробормотал жених, – делать нечего, придется вставать.

– Ты можешь определить время без часов? – удивилась я.

Жуткий крик пролетел еще раз, и у меня быстро-быстро забилось сердце.

– Тут будильника не надо, – спокойно пояснил Олег, нашаривая тапки, – ровно в шесть трубит слон, он получает сено, через пятнадцать минут жрачку дают гиенам, затем приходит черед гиббонов, это они так противно орут, а уж в семь начинают рычать львы.

Режим, понимаешь, святое дело. Звери не люди, им есть следует давать вовремя.

На всякий случай, я отодвинулась в самый угол дивана, натянула на себя одеяло и прихватила толстый том Марининой в твердом переплете. Ужас, но будущий муж, очевидно, в одночасье сошел с ума. Если нападет на меня, стану отбиваться при помощи Каменской.

Олег поглядел на меня и захохотал.

– В окно посмотри. Наш дом стоит возле зоопарка. Я-то привык к этим звукам, но когда в первый раз услышишь, жуть берет.

Я осторожно глянула вниз. Там простиралась огромная территория, уставленная клетками.

– Но вчера они молчали!

– Так мы пришли около десяти вечера, звери спят в эту пору, они вообще рано укладываются, впрочем и встают спозаранку. Одна сова только дрыхнуть не желает, иногда слышно, как она кричит: «Ух-ух-ух!»

Я отложила Маринину и расслабилась. Сколько раз убеждалась: всякое мистическое событие имеет вполне реальное объяснение.

ГЛАВА 4

Всю свою жизнь до переезда в новую квартиру я провела в одном дворе. Быт в нашей хрущобе был провинциальный, почти деревенский. Все знали все про всех. Ничего тайного ни у кого не водилось. Да и как возможно скрыть хоть что-нибудь, если в любое время года невзирая на погоду возле подъездов толпится народ. Улучить момент, чтобы проскользнуть в дом незамеченной, просто невозможно. С утра – мамаши с детьми, после обеда – старушки с вязаньем. Руки-то у них заняты, зато глаза и языки всегда свободны. Около шести-семи вечера на лавочках появляются мужики с бутылками пива и домино, а когда жены затаскивают супружников в квартиры, наступает час молодежи. До поздней ночи гремит музыка и раздаются раскаты хохота. Причем молодых не пугает ни проливной дождь, ни тридцатиградусный мороз; правда, иногда они перемещаются в подъезд, к батарее. Словом, окажись я в родном дворе и спроси про Полину, мигом бы получила подробный отчет. Дворовая общественность тут же выдаст полную справку – вес, рост, чем болела, что ела на завтрак, сколько зарабатывает, с кем спит и о чем мечтает…

Но 29-й дом по Волкову переулку – совсем другой. Это элитный кооператив, выстроенный в конце семидесятых годов. В свое время, когда органы МВД еще вызывали у людей уважение, их сотрудникам частенько давали жилплощадь в таких домах, причем даром. Существовало даже правило – из 200 квартир десять отходило мэрии, или, как тогда говорили, Моссовету. Олегу просто повезло. Он жил в общежитии и скорей всего так бы и остался на всю жизнь в «коридорной системе», но в 1979 году его, тогда еще совсем молодого и неопытного, подстрелил какой-то бандит. Это сейчас пистолет таскает в кармане каждый второй, а в брежневские времена любая стрельба моментально превращалась в событие. К тому же произошел этот неприятный случай аккурат накануне Дня милиции.

Олега отвезли в госпиталь, сделали операцию и, перебинтованного, увешанного какими-то трубками, спустили в отделение как раз в тот момент, когда министр МВД, кажется, это был покончивший потом самоубийством Николай Щелоков, раздавал больным милиционерам подарки: продуктовый набор, сигареты и детективы Адамова. Увидав Олега, начальство расчувствовалось, сминая накинутый на плечи белоснежный халат, село к нему на кровать и принялось «допрашивать» раненого.

Олег кратко ответил на все интересующие вопросы: жены нет, детей тоже, гол как сокол.

– Нехорошо, парень, – отечески пожурил министр, – надежный тыл работнику нашей системы необходим, что невесту не ищешь?

– В общежитии живу, в девятиметровке, – спокойно пояснил Олег, – какие уж тут дети!

Щелоков нахмурился и повернулся к помощникам, стоявшим за спиной.

– Нехорошо получается, товарищи. Наш сотрудник геройски проявил себя, вступил в неравный бой с врагом… Следует быстро решить вопрос.

– Конечно, конечно, – закивала свита.

– Поправляйся, – велел министр, – получай квартирку, женись и основывай милицейскую династию, нам такие, как ты, очень нужны.

На следующее утро принесли ордер и ключи. Вот почему Олег оказался в престижной квартире с десятиметровой кухней.

В моей хрущобе, узнав, что рядом поселился милиционер, мигом бы стали ходить в гости с бутылкой, а потом звать разбираться в семейных скандалах. В 29-м доме соседи лишь вежливо здоровались, столкнувшись у почтовых ящиков или в лифте. Здесь никто не играет во дворе в домино, не выбивает ковры, а на веревках не висит бесчисленное количество белья, да и веревок никаких нет…

Я подошла к подъезду, потыкала в домофон, но из квартиры Полины не донеслось ни звука. Пришлось ждать, пока из здания вышел мужчина, за которым тянулся шлейф аромата дорогого одеколона и качественного табака.

Лифт поднял меня на последний этаж, и я уперлась в дверь, естественно, железную, только не обитую кожей или дерматином, а просто выкрашенную темно-коричневой краской.

На звонок никто не отвечал, но ведь инвалид может и не услышать! Впрочем, даже если и услышит, то, вероятней всего, не подойдет к двери! Наверное, следует идти в милицию и требовать, чтобы они взломали этот «сейф».

Внезапно створка двери абсолютно беззвучно приотворилась и потом, слегка лязгнув, закрылась. Обрадовавшись, я нажала на ручку, вошла в просторный холл и крикнула:

– Эй, здравствуйте, меня прислала Полина, где вы, отзовитесь!

Но в квартире стояла тишина. Я всунула голову в большую комнату, очевидно, служащую гостиной. Когда-то она была шикарно обставлена, но сейчас являла собой жалкое зрелище. Велюровый диван и кресла цвета опавшей листвы протерлись почти до дыр; с отличной «стенки», явно импортного производства, местами отлетел шпон, дорогой чистошерстяной ковер вытоптан, парчовые шторы потускнели. К тому же когда-то на стенах комнаты висели картины, о чем свидетельствовали многочисленные прямоугольники невыгоревшей краски. Следующая комната оказалась спальней. Хозяйка, очевидно, торопилась, потому что оставила неубранной постель с не очень свежим бельем, разбросала в беспорядке одежду и кое-какую косметику. Третье помещение явно принадлежало больной. В нем стоял тяжелый дух – смесь запахов всевозможных лекарств. На тумбочке теснились пузырьки, коробочки и бутылки. Широкая кровать была оборудована всем необходимым. В специальной железной подставке я увидела бутылку с минеральной водой и стакан, тут же лежали бананы. На столике, по другую сторону ложа, высился широкогорлый термос и стояла печь СВЧ, на расстоянии вытянутой руки находился небольшой холодильничек на подставке, установленный так, чтобы больная могла его без проблем открыть. В комнате имелся телевизор и радиотелефон. Кто-то постарался предусмотреть все желания инвалида. Но самой больной в комнате не было.

Недоумевая, я заглянула в кухню, ванную, туалет и даже проверила огромную лоджию. Может, каким-то образом сестра узнала о смерти Полины, позвонила знакомым или родственникам и те приехали и забрали девушку? А почему не закрыли дверь? Должно быть, поторопились.

Я пошла в холл и внимательно оглядела дверь. Замок не слишком сложный, «сейфовый», такой не захлопывается, а запирается. Скорей всего у приехавших просто не было ключей. Но не успела я додумать мысль до конца, как взгляд уперся в связку с красивым красным брелочком в виде очаровательного медвежонка, висящую на крючке.

Аккуратно отцепив колечко, я сунула один из ключей, самый длинный, в плоскую скважину и повернула его. Раздался тихий щелчок, и из двери вылезли три железных штырька. Ключ подходил идеально.

Не понимая, как поступить, я вновь побрела в комнату больной и уставилась на скомканное белье. Из-за того, что всю жизнь мы с Томочкой прожили в крохотной «двушке», спальня у нас была общая и кровати мы всегда тщательно застилали. Здесь же люди увезли человека и оставили жуткий беспорядок. Хотя, наверное, в этом нет ничего страшного. Олегу, например, никогда раньше не приходило в голову собирать диван…

Резкий металлический звук заставил меня вздрогнуть. Телефон! Не успев сообразить, что делаю, я схватила трубку.

– Алло!

– Мадам Леонова? – просипел явно измененный мужской голос.

– Я.

– Небось гадаешь, куда любимая сестричка подевалась?

– Где она?

Невидимый собеседник хрипло рассмеялся.