Ключ от проклятой комнаты Князева Анна

Глава 10

Там кто-то есть

Вечером Лера и Ева поехали на Трехгорный Вал. Машину оставили у «Макдоналдса», дальше метров сто пятьдесят шли пешком. Стоило им свернуть за угол, как они увидели четырехэтажный кирпичный дом, похожий на заброшенный фабричный корпус. Он стоял в темноте без единого огонька в окнах. От соседних жилых домов его отделял решетчатый забор.

Лера сдвинула заграждение и протиснулась в узкую щель, следом пролезла Ева. Во дворе они увидели автокран, за которым тенью притаился бульдозер.

Ева сказала:

– Кажется, здесь ремонт…

– Сносят, – уточнила Лера, указав на огромный пролом в стене.

– Жаль. Хорошенький домик. Кирпичи над окнами – веером.

– Раньше эти дома назывались Прохоровскими спальнями. По названию фабрики, Прохоровской Трехгорной мануфактуры. Здесь жили рабочие. Сто лет назад на Пресне было много заводов.

– А теперь одни офисы.

– Может, это и правильно, все-таки центр города.

Подняв голову, Ева оглядела черные окна:

– Не получилось ничего разузнать.

– Кто сказал, что не получилось? – возразила Лера.

– Так ведь нет никого.

Лера дернула дверь, та была заперта, зато справа от нее зиял пролом, через который можно было зайти в дом. Она шагнула туда.

– Давай за мной… – велела она Еве.

Подобрав полы пальто, та полезла следом. В темноте вспыхнуло табло телефона, света хватило, чтобы разглядеть, где начинается лестничный марш.

Под ноги то и дело попадали камни, скрипело стекло, хрустел строительный мусор. Сквозь разбитые окна в дом проникал ветер.

Взойдя на второй этаж, они увидели, что входные двери квартир лежат на полу. Посветив, Лера нашла створку под номером шесть и, переступив через нее, направилась в ближайшее помещение:

– Здесь.

– Квартира номер шесть… – Ева обошла дверь с другой стороны. – А может, и девять…

– Девятая – на третьем, – уверенно сказала Лера. – На каждом этаже по три квартиры. Идем…

– Я боюсь…

– Тогда жди меня здесь.

– Нет! Я с тобой.

Они оказались в начале широкого коридора, конец которого уходил в глубину квартиры. В коридоре было не меньше десятка проемов, двери криво болтались на полуоторванных петлях. Со стен рваными клоками свисали обои.

– Как в фильме ужасов, – прошептала Ева. Она легонько подпрыгнула. – Как думаешь, мы не провалимся?

– Не провалимся, – успокоила ее Лера. – Дом крепкий. Ты же видела – пробовали ломать, да с первого раза не получилось.

Она заглянула в комнату. Посреди ее на полу валялся сломанный чемодан, рядом – его крышка. В углу лежал матрас в желтых разводах – жалкая подстилка бомжа, страдавшего энурезом.

– Ну, все? – спросила Ева, ей хотелось скорее уйти.

Лера оглянулась:

– Чего ты боишься, глупая? Мы в центре Москвы.

– В центре… Придушат по-тихому, никто и не заметит. Лера-а-а-а, а вдруг нас убью-ю-ю-ют?

– Убьются, – деловито пообещала Лера. Оглядев комнату, она подошла к стене. – Смотри!

В свете телефонного табло стали видны забрызганные жиром обои. На темно-зеленом фоне золотом блестели черточки наподобие «елочки».

– И как только люди здесь жили… – начала Ева.

– Неужели не видишь? Смотри, – повторила Лера глухим голосом.

Порывшись в сумке, она приложила к стене клочок обоев, тот, что выпал из рук Риты.

– Они… – ахнула Ева.

Поддев ногтем отслоившийся край, Лера оторвала от стены приличный кусок обоев. В тишине прозвучал резкий звук.

– Зачем? Мне и так страшно… – всхлипнула Ева, но тут же сменила тон: – А на обороте – газета.

– «Известия», – Лера подняла глаза, как будто прислушиваясь.

– Тихо…

Из глубины коридора донеслись шаги.

– Там кто-то есть… – прошептала Ева.

Лера спрятала телефон. В кромешной тьме они испуганно прильнули друг к другу. Шаги приближались, в дверном проеме заплясало желтоватое пятно от фонарика. В ту же секунду свет фар от проезжающей машины обозначил расплывшуюся старушечью фигуру. Яркая полоса мгновенно «просканировала» комнату и так же быстро исчезла. Звук мотора затих в соседнем дворе.

– Ки-и-ися…

Лере потребовалось значительное усилие, чтобы оторвать от себя Еву.

– Ки-и-ися, ки-и-ися, ки-и-ися-я-я… – старуха остановилась и направила на них свет фонаря.

– Ой… – тихо сказала Ева.

– Наркоманите?! – спросила бабка.

– Глупости, – ответила Лера. – А вы здесь зачем?

– Кисю свою ищу.

– Кошку? У нее нет имени?

– Это и есть имя: Кися.

Старуха поводила фонариком по углам.

– И здесь ее нет, – вздохнула она. – Как вещи сносить стали, я про нее забыла…

– Значит, вы жили тут? – спросила Лера. – В этой квартире?

– Соседнюю комнату занимала.

– Когда расселили дом?

– Две недели назад, – вздохнула старуха. – А я все не могу привыкнуть. К старости на свалку попала.

– На свалку? – спросила Ева.

– Это я так, от обиды. Окна мои теперь на свалку выходят. Опять же Киси лишилась. Ки-и-ися-я-я-я…

– А в какой комнате жил Реутов? – спросила Лера.

– Васька? – Старуха махнула рукой: – У кухни, дальше по коридору. Да и не жил он здесь. Как денежки завелись, за город съехал. В собственном дому проживал. Тут мамаша его обитала, а он – только прописан.

– А-а-а… – протянула Ева.

– Куда уехала его мать? – спросила Лера.

– Мамашу полгода как схоронили…

– А в этой комнате кто жил?

– Закорюзненный такой мужичонка. Форменный забулдыга. Зубы наполовину кончились.

– Где он сейчас?

– Спился.

– Что значит спился?

– А то и значит, что помер.

– Понятно, – сказала Лера. – Все умерли. Вы – последняя из могикан.

Старуха развернулась и подалась к выходу:

– Меня обидеть легко… Я женщина беззащитная… – запричитала она. – Последняя в жизни радость, кисенька, потерялась…

– Простите! – Лера выскочила в коридор вслед за старухой.

– Ладно уж, – легко согласилась та. – Несчастное тут место…

– Вы про комнату или про всю квартиру?

– Про комнату.

– Почему же она несчастная, откуда вы взяли?

– Сколько лет пустая стояла, только мыши из-под двери шмыгали. Потом Иваныч, пьяница, поселился. Вскорости и он от водки сгорел. Говорят, все началось, когда в комнате женщина удавилась…

– Удавилась? – не поняла Лера.

– Повесилась… Муж-нефтяник из Тюмени вернулся, а жена на люстре болтается, – старуха перекрестилась. – Я въехала сюда года через два, всех подробностей не знаю. Слышала только, что убоялась она мужа. Соседи по квартире – хуже врагов. Спросить не у кого.

– Когда, говорите, это случилось?

– Лет тридцать тому назад.

Лера перевернула сорванный клок обоев:

– Посветите, пожалуйста.

Старуха направила фонарь.

– Газета «Известия»… Апрель тысяча девятьсот восемьдесят второго года, – вслух прочитала Ева. – Как раз то время…

Лера спросила:

– В квартире оставался кто-нибудь из старожилов?

– Старик Федоров. Валерий Кузьмич.

– Где он теперь?

– Не знаю, переезжал после меня, – пробормотала старуха. – Поздно, а мне еще Кисю мою искать.

– Господи! Мне же в Останкино! – Ева кинулась к выходу.

– Подожди, – крикнула ей Лера. – Я тебя довезу.

Глава 11

Без почтения

– Итак, напоминаю, тема сегодняшней передачи – служебный роман! – Телеведущая произнесла эти слова громко, почти выкрикнула, будто подчеркивая их особенное, интригующее значение.

Одна из телекамер отъехала от нее, другая, напротив, приблизилась. Теперь на большом экране темнели вспотевшие подмышки ведущей.

Ева сидела на трибуне среди гостей, всем своим телом ощущая, какое непрочное и хлипкое под ней сиденье. На память приходили документальные кадры обрушения футбольных трибун. Рядом сидели другие зрители, и по тому, как осторожно они хлопали, было ясно: проблема устойчивости трибуны волнует не только ее.

На съемочной площадке стояли четыре дивана, где расположились участники шоу. В центре – телеведущая, раскинув руки, предъявляла миру свои подмышки.

– Наш предыдущий герой, московский таксист Александр, высказал свою точку зрения: «С клиентами – не комильфо», – ведущая форсировала голос. – Весьма точное высказывание! Спасибо!

Зрители заулыбались и опасливо похлопали в ладоши. Еве было не до улыбок: сиденья в съемочном павильоне были из неструганых досок, а ее юбка – слишком коротка, чтобы защищать ноги и то, что выше.

– Как видите, возможности флирта у нашего предыдущего гостя весьма ограничены: симпатичные пассажирки, ну и еще хорошенькие диспетчерши. – Ведущая кисленько улыбнулась, таксист Александр механически закивал. – Зато следующие участники шоу имели все шансы завести головокружительный служебный роман! – На лице ведущей появилась лукавая улыбка, она приблизилась к телекамере и доверительно сообщила: – Что, собственно говоря, они и сделали. Встречайте! Сегодня в нашей студии главные герои сериала «Шелковое сердце»: Григорий Лю-ю-ю-юсин и Анастасия Рю-ю-ю-ю-юмина!

Грянула бравурная музыка, и в студию, держась за руки, вошли Люсик и Рюмина.

Ева окаменела.

По тому, как напряженно улыбался ее муж, было ясно, что он возбужден и немного напуган. Рюмина сияла от счастья и ни на минуту не забывала о том, что быть красивой – ее профессия. Стянутая тугим платьем, с длинными, до пояса, волосами и загорелыми ножками, Анастасия Рюмина была воплощением женской привлекательности.

Парочка уселась на свободный диван. К ним подсела ведущая:

– Здравствуйте! Итак, у вас служебный роман?

Люсик и Рюмина переглянулись.

– Совершенно верно, – сказал он. – Мы любим друг друга.

Студия взорвалась аплодисментами, Ева почувствовала, как задрожала трибуна. В этот момент к ней повернулась толстая женщина, сидящая справа:

– Какие милашки! – Ее улыбка сползла с лица, когда она увидела мрачную физиономию Евы.

Телеведущая сдержанно похлопала в ладоши:

– Что ж, поздравляю. Но…

Студия замерла в ожидании, после таких «но» обычно начиналось самое интересное.

– Но… – повторила ведущая. – Если не ошибаюсь, вы оба уже состоите в браке, – она выдержала эффектную паузу. – И отнюдь не друг с другом. Как вы намереваетесь поступить со своими законными супругами?

Толстуха снова повернулась к Еве, на ее одутловатом лице было написано крайнее разочарование.

После минутного обдумывания Люсик ответил:

– Мы сообщили им о предстоящем разводе.

– И я, и Григорий подаем на развод, – подтвердила Рюмина. – По-моему, это единственное разумное решение в такой ситуации.

Телеведущая прошлась по площадке и остановилась как будто в замешательстве.

– И какова была их реакция на предложение развестись? Слезы, истерика, уговоры? – спросила она.

– Ну что вы, – сказал Люсик. – Мы же интеллигентные люди. – В надежде найти поддержку зрителей он обвел взглядом трибуны.

Единственное, о чем мечтала в этот момент Ева, это чтобы он заметил ее. И он заметил: наткнувшись взглядом на искаженное ревностью лицо жены, Люсик отдернул руку от Рюминой. Не обратив на это никакого внимания, та продолжала умничать:

– Что может быть ужасней брака, где нет любви? Знаете, что сказал великий художник Пикассо насчет дверной ручки?

– Вы имеете в виду его высказывание: «Даже если мне некого будет любить, я буду любить дверную ручку»? – уточнила ведущая.

– Именно, – подтвердила Рюмина. – Так вот: ни я, ни Григорий не собираемся оставаться со своими дверными ручками.

Откровенный идиотизм высказывания остался незамеченным. У Евы к тому времени от ярости перекосило лицо.

– Не кажется ли вам, что это не совсем корректно? – Телеведущая коснулась рукой своего уха, будто прислушиваясь к чему-то, стала ощупывать глазами ряды зрителей и, остановившись на Еве, направилась к ней. – Мне только что сообщили: у нас в студии находится жена Григория Люсина!

Зал ахнул, а Люсик протестующе подскочил с дивана. Телеведущая пробиралась к Еве.

– Только что в присутствии многомиллионной аудитории любовница вашего мужа сравнила вас с дверной ручкой… Не хотите ей ответить? – Телеведущая протянула свой микрофон.

Ева медленно поднялась и направилась к дивану, где сидели участники шоу.

Рюмина словно оцепенела, а Ева, впившись глазами в ее лицо, упорно пробиралась между рядами. Притихшие зрители ждали, чем все закончится.

Между тем Ева беспрепятственно проследовала в самое сердце съемочной площадки и как таран врезалась в Рюмину. Люсик прыснул в сторону. Диван опрокинулся. Какое-то время были видны только взмахи Евиной руки и барахтающиеся в потасовке ноги.

Зрители вскакивали со своих мест, чтобы лучше видеть происходящее. Стало ясно – Ева пришла в студию не просто так, ее «подлетное время», как говорят военные, было маленьким, и почтения по отношению к любовнице мужа она определенно не испытывала.

Известная телеведущая закричала:

– Охрана-а-а-а-а!! Где охрана?!

На огромном экране у декораций транслировалась картинка: Ева сидела на Рюминой и с упоением душила ее. Рядом возник Люсик и попытался разнять своих женщин, но тут же упал как подкошенный. С трибун слышались выкрики. Зрители, как могли, подбадривали дерущихся.

Неожиданно Рюмина вывернулась из-под Евы и на четвереньках отползла в сторону, однако та успела схватить ее за волосы. Актриса мотнула головой, и значительная часть нарощенных волос осталась в руках Евы.

– Сделайте что-нибудь! – вопила телеведущая.

К месту сражения подоспели охранники, и Еву оттащили от ее «счастливой» соперницы.

Подъехала камера, ведущая шоу собралась что-то сказать. Но тут Рюмина поднялась на ноги и осторожно приблизилась к Еве. Оглянувшись на зрителей, она вдруг залепила сопернице такую крепкую оплеуху, что даже охранник, который держал Еву, покачнулся.

Даже самому неискушенному зрителю стало ясно: Анастасии Рюминой все же удалось преподать урок жене своего любовника. Желание победить зачастую остается только желанием, а возможность победы зависит от того, кто твой противник.

Игорь Петрович спал, некрасиво открыв рот. Маша лежала рядом и смотрела в его лицо. Спал ли он или на время вырубился – и то и другое Машу вполне устраивало, потому что обычно их свидания смахивали на бред сумасшедшего.

«Сколько ему лет? Странно, что я не знаю…» – думала она.

На вид – лет пятьдесят, хотя, возможно, он моложе. Его старит невероятная худоба, следствие регулярного употребления кокаина.

«За все в жизни нужно платить, – думала Маша. – За машину можно полюбить даже его».

К счастью, Кравченко перенюхал кокаина и выпил лишнего.

Переложив подушку на край постели, Маша включила ночник. На часах было десять вечера. От выпитого и съеденного в ресторане у нее появилась изжога. Она принесла с кухни стакан воды.

Спать не хотелось. Маша включила телевизор. На канале ТНТ в «Доме-2», причмокивая, целовалась несимпатичная парочка. Маша вздрогнула от омерзения, ей вспомнились слюнявые поцелуи Кравченко. Она переключила канал и увидела Еву, которая душила Рюмину. Актриса вывернулась и отползла в сторону, но Ева вцепилась в ее волосы.

– Господи-и-и-и… – прошептала Маша, прибавила звук и схватилась за телефон: – Лера! Ты дома?! Срочно врубай четвертый! Включай телевизор, говорю тебе!

– Что?.. – спросила Лера. – Что там случилось?

Маша раскрыла рот, но вдруг под ее ногами что-то зашевелилось.

– А-а-а-а-а! – закричала она и бросила трубку.

– Ма-а-а-ма-а-а… – Лежа на полу, Кравченко заглядывал под коврик. – Ма-а-а-ама-а-а моя пришла… – Он полез под кровать.

– Ваша мама пришла? – Маша быстро пришла в себя и тоже легла на пол. – Ну, так давайте достанем ее оттуда.

В десять вечера Лера стояла посреди комнаты, раздумывая над тем, стоит ли так рано ложиться спать.

Весь день прошел в тревогах. Нужно было подумать, а думалось Лере лучше всего в постели. Она подошла к кровати, но тут же вернулась к сумке, оттуда послышался телефонный звонок.

– Да…

– Лера! Ты дома?! – кричала Маша.

– Да…

– Срочно врубай четвертый! Включай телевизор, говорю тебе!..

Лера кинулась к телевизору, дистанционный пульт закувыркался в ее руках. Наконец она включила четвертый канал и тут же услышала улюлюканье зрителей и звуки побоища. На экране возникла разгоряченная Ева. Она вырвала у Рюминой клок волос и швырнула его в Люсика.

– Очки… – Лера вернулась к своей сумке и вытряхнула ее содержимое в кресло. Выхватила из футляра очки и собралась возвратиться к телевизору и вдруг заметила нечто, заинтересовавшее ее больше, чем бойня, которую устроила Ева в прямом эфире.

Это был крылатый конверт экспресс-почты, такой она видела на фургоне в тот день, когда умерла Рита.

«Как он оказался в моей сумке?»

Лера вскрыла конверт. Через мгновение она держала в руках клочок темно-зеленых обоев с золотистыми черточками наподобие «елочки».

Сергей Барсуков задерживался на работе. Просматривая отчет, он то и дело поднимал глаза, чтобы видеть свою жену.

Около десяти Сергей направился к ее кабинету.

– Я – свободен. Поедем домой?

Не поворачивая головы, Надя ответила:

– Немного еще поработаю…

– Не хочу, чтобы ты ехала на метро, – Сергей улыбнулся. – А здорово ты ее… отрихтовала.

– Ты про Голикову? – спросила Надя, на ее лице не было и тени улыбки.

Натолкнувшись на холодность жены, Сергей не нашелся что ответить, прошел к вешалке и взял в руки ее пальто:

– Едем домой, уже поздно.

Когда они вышли из лифта, на первом этаже было тихо, и только дежурные у центрального входа смотрели в маленький телевизор.

– Ничего себе, – Сергей показал рукой на экран.

Надя остановилась. На экране студийные охранники тащили орущую Еву, она вырывалась с явным намерением кого-то добить.

– Это твоя подружка, – Сергей обернулся к Наде.

Ева кричала, билась в руках охранников и устрашающе выпучивала глаза. Когда показали Рюмину, стало ясно, кто исполнял роль жертвы.

– Что она делает… – Надя схватилась за щеки. – Что она делает…

Глава 12

Замуж за постового

Автомобильная стоянка возле «Пресни Палас» была непривычно пустой. Брусчатку засыпало выпавшим к ночи снегом. Сергей завел двигатель и замер, прислушиваясь к его работе. Будучи организованным человеком, он заботился о своей машине.

Взглянув на жену, усмехнулся:

– С чего она так разошлась?

– От нее ушел муж, – вздохнула в ответ Надя.

– Тогда ясно, – Сергей тронулся с места. – Не думаю, что драка поможет. Скорее наоборот. Лучше найти другого и, как теперь говорят, заняться любовью. Только не говори, что все мужики сволочи.

– Не в этом дело, Сережа. – Надя помолчала. – Любовью не занимаются. Ею живут.

– Ах, вот оно как, – хмыкнул Сергей и вдруг на полном ходу развернулся.

– Куда? – только и успела спросить Надя.