Механизм чуда Усачева Елена

– Ха! Его теперь весь наш класс знает.

Но она его знала немного дольше, чем все остальные.

– А почему он тебя не узнал? – встряла в разговор Ксю.

Че внимательно смотрела на Еву. От этого взгляда она почувствовала себя неловко. Как тогда, когда сбила на дороге парней, не заметив их в темноте. Где ты, опыт? И когда ты уже начнешь чему-то учить?

К трем Ева не успела.

– У нас ввели дополнительные занятия – история искусств, – оправдывалась она по телефону.

– И что?

Голос у Ежика был такой, словно его разбудили.

– Бегу к тебе!

– У меня уже, – с такой издевкой, с таким неприятным растягиванием гласных повторил Ежик, – времени нет.

– Ты куда-то уходишь?

Ежик молчал, как будто истратил все слова.

Ева запаниковала. Она настроилась идти в гости, настроилась провести вечер с Антоном. Что она будет без него делать? Уроки?

– У меня времени нет, – вдруг повторил Ежик.

– И что?

Она успела накраситься. Че помогла. Ксю крутилась рядом. На горизонте ржал Волков.

– Ничего.

Сердце – бах, раз, другой. На третий такт взлет:

– Приходи.

А может, лучше уроки?

Ева шла знакомыми переулками, мысленно рассуждая, чего ей в данный момент хочется. Провести вечер с Антоном – это замечательно. Он расскажет что-нибудь интересное. Она будет сидеть на его узкой кушетке, вдыхать знакомый, чуть терпкий запах. В изголовье кровати с торца книжного шкафа свисает халат. Когда Ева садится, то плечом всегда задевает его, и он шуршит, отдавая свой запах. А дома – нет, дома все не так. Дома не посидишь молча, глядя в темноту. Дома надо быть. Ходить, говорить, делать. Но помимо рассказов и запахов будут вопросы, будут кривые ухмылки. Может, правда, попробовать? Как говорила Че, вызвать ревность. А для этого и соврать немного не вредно.

– А у нас практиканты в школе. Историю искусств ведут. Один русский, другого зовут Ираклий. Симпатичный. Я его знаю.

– Ты знакома с армянином? – Ежик оторвался от компьютера, крутанувшись на кресле. Наушники выдернулись из гнезда, и из колонок донеслось тяжелое дыхание человека, выкурившего пачку сигарет, а потом взбежавшего на двадцатый этаж по ступенькам.

– Нет, с Петром Павловичем. У него еще челка такая…

– И что?

Ева подняла руки к голове, чтобы показать, какая челка, но застыла, потому что никому ее демонстрация была не нужна.

– Ничего. Он меня тоже узнал.

– И что?

– Прикольно. На меня теперь все так смотрят, как будто у нас с ним роман.

– А у вас с ним роман?

– Нет.

Стало нестерпимо страшно, что все откроется, что начнутся вопросы. Ответила слишком быстро. Глаза опустила… Сейчас обо всем догадается.

– Тогда иди сюда, смотри, что у меня есть.

Антон сунул ей наушник. В голове тяжело задышали. На экране компьютера были видны две руки. Одна держала арбалет, другая сжимала нечто, похожее на ружье. Картинка чуть покачивалась, от этого серо-зеленые стены домов то приближались, то удалялись. Тусклый свет лился по мокрым булыжникам улицы. Викторианский Лондон, не меньше. Каркают вороны. Вокруг фонарей клубится легкий туман.

– Это Дисоноред. Прикольная такая ролевочка. Ты играешь за Корво Аттано. Город называется Дануолл. Корво – лорд-защитник. Его обвинили в измене и бросили в тюрьму, но он оттуда сбежал и теперь должен убить всех врагов.

– Убить, – кивнула Ева.

– Можно не убивать. Если получится пройти незамеченным, все останутся целы.

– Лучше.

– Но это все ерунда.

Антон сел удобней, широко расставив ноги, отъехал от стола так, что пальцы стали едва касаться клавиатуры.

– Смотри, как он дерется!

В наушнике засопели, задышали и с натужным хыканьем побежали по улице.

– Этот, видишь? Он нас еще не замечает. Зато мы его прекрасно разглядели!

Герой мрачно выругался, и из арбалета полетел болт. Картинка вздрогнула. Враг успел прыгнуть к герою, но не дотянулся. Щелкнули клавиши. В руке героя появилась шпага, и враг был на нее насажен.

– Вот так с ними надо.

Ева на секунду оглохла от рева и грохота. Герой подбросил в руке арбалет и остановился.

– Сейчас народ набежит. Они тут хорошо на шум реагируют. Кидаются, главное, одновременно.

Враги слаженно появились из правого и левого переулков и дружно надвинулись на героя. Он принялся отстреливаться, арбалет менялся на пистолеты и гранаты. Экран постоянно окрашивался в красный цвет.

– Тут еще можно, – кричал Антон, сильно пригибаясь к клавиатуре, пальцы долбили по клавишам, – магией пользоваться.

Он резко отклонился, словно выстрел на экране мог его задеть, и стал перебирать клавиши в поисках нужной комбинации. Наушник выплевывал хрипы, крики, звуки выстрелов и предсмертного воя.

Герой что-то произнес, и картинка померкла, выбросив рамку с вопросом.

– Как-то так, – откатился от стола Ежик. – Или вот смешная вещь, – прищурившись, он поискал среди иконок вокруг игрового поля, – если натренироваться, можно прыгать по изгибам времени или переноситься с места на место. А можно одновременно прыгнуть и во времени, и в пространстве.

– Машина времени, – выдернула наушник Ева.

– Почти, только ненадолго. Небольшой прыжок.

– Прикольно. – Что еще сказать, Ева не знала.

– Сыграешь?

Ева представила, как она долбит по клавишам, как елозит в кресле по пятачку перед столом, как в азарте изгибается.

– А ты что будешь делать?

– Пойду чай себе налью.

– Ой, я тоже чаю хочу. А еще есть хочется.

Зря сказала, потому что ответ был давно известен.

– Ничего у меня нет.

Антон не был жаден. Книгами, фильмами делился легко, в кино пару раз водил. Но вот с угощением у него была одна странность. Он считал, что не может скармливать гостям еду из холодильника – ее покупала мать. Для него покупала, для него готовила. Сам он ничего не покупал, поэтому Еву ничем не угощал. Мог часами пить крепчайший черный чай, настаивая его в термосе. Чай был горьким. Поначалу. Потом Ева привыкла. Сахар ей никогда не предлагали. И правильно. В эту термоядерную смесь добавлять сахар было бессмысленно. Ева как-то приносила конфеты и пряники, но есть под презрительным взглядом Антона было невозможно, поэтому она тянула чай, от которого кружилась голова и горел язык.

Большая, прогретая кипятком чашка парила ладони. Пахло терпко и вкусно. Но она оттягивала момент, когда начнет пить. Хотелось не пить, а есть. Желудок возмущенно урчал. Антон не признавал режимов и правил, ел раз в день, когда придется, ночами работал или гонял монстров, чтобы следующие сутки ходить с красными глазами. Он как будто специально все делал не так, как делали все. Мог просидеть за столом на празднике и ничего не съесть, мог всю ночь смотреть в окно и не спать. Эта странность притягивала к нему людей. И Ева уже пила чай в надежде немного приобщиться к его тайне. Она очень старалась Антону соответствовать. Не ела, читала книги, погружалась в стимпанк. И в ответ-то хотелось получить всего ничего. Чтобы оторвался от компьютера и посмотрел на нее. Чтобы сел рядом, взял за руку, обнял. Чтобы сказал доброе слово. Заметил бы, что у нее кофточка новая. Абсолютный стимпанк. Асимметричные полочки, глубокая линия проймы, зауженные рукава от локтя до кисти, воротник не закреплен и ложится, как ляжет. Поверху накинула длинную цепочку с кулоном. Красиво. Но Антон рубился в свою стрелялку. Бросал в экран английские ругательства. Не смотрел.

А что, если и правда наговорить на практиканта Петрушу? С ним не обязательно на самом деле встречаться. Хватит рассказа. Как шла, как столкнулась, как помог перейти дорогу, показал нужный дом, как узнал в школе, как случайно задержались после занятий. Как предложил встретиться. Как…

От волнения глотнула слишком много горячего, прыснула.

– Ты что? – недовольно повернулся Антон.

– Вспомнила, – прошептала Ева, вытирая подбородок. – Мне надо бежать.

– Куда?

Игру смело с экрана.

– Мы же на вечер договаривались.

– Ты вроде как занят… – пролепетала Ева, не понимая, зачем она затеяла этот разговор.

– Так сама виновата: сидишь, молчишь.

– Завтра проект защищать.

Она смотрела в угол на халат и чувствовала, как краснеет, как начинает дрожать голос, как руки, не зная, чем себя занять, порхают по подолу новой кофточки.

– Какой проект? Ты куда собралась? – по-хозяйски возмутился Антон.

Куда она собралась? На мифическую встречу с Петрушей – вот куда. Чтобы подействовало. Чтобы оторвался от компьютера и обнаружил наконец, что она тут. От волнения нехорошо булькнуло в животе. Проклятый чай! И кто только научил Ежика так его заваривать? И тут же в голову полезли воспоминания о его отце, который так странно, совсем не по-взрослому сидел на подоконнике.

– Есть хочется, – прошептала Ева.

– Идешь-то ты куда? – Антон пропустил ее слова мимо ушей. Подошел, коснулся руки.

Куда она идет? Быстро придумала! Быстро!

– Заниматься надо, – выдавила из себя Ева. Хорошо, вовремя сдержалась, чтобы не сказать, что идет в школу, что спецкурс по истории искусств.

– С новым преподом?

Слишком очевидно все скатилось к этой теме. Обидно. Зачем так сразу подозревать?

– Ладно, никуда не пойду, – дала она задний ход. Попыталась сесть. Не дали.

– Нет уж, ты иди, – Антон дернул ее за руку к двери. – А то ведь ждать будут.

Пока топталась на пороге, Ежик снова оказался в кресле, смотрел в экран на застывшего лорда.