Поколение 700 Брагин Виктор

Глава 1

Пропавший гражданин

Звали пропавшего гражданина Зигмунд, хотя имя – не самое главное в нашей истории. Самым главным стало его прозвище, может быть, немного жестокое, но все же удивительно точно характеризующее главного героя. Появилось оно с моей легкой руки, точнее, пальца. Я записывал очередной номер Зигмунда в свой телефон и как-то машинально, не задумываясь, назвал абонента наиболее подходящим, на мой взгляд, образом. И с тех пор, если этот парень звонил мне на мобильный, на экране неизменно высвечивалось «Top loser[1]». Он, конечно же, не сразу согласился с таким прозвищем, но, как говорится, против фактов не попрешь. Несмотря на неоднократные требования, ультиматумы и угрозы, менять данную запись я не собирался, да и не мог, ибо именно «Топ-лузер» наиболее точно и полно отражало его сущность.

Топ-лузером Зигмунд стал не сразу. Поначалу наш главный герой был записан под своим настоящим именем, то есть вполне солидно и официально. Когда мы знакомились, он подчеркнул, что является топ-менеджером, – так появилась первая часть его прозвища. Вторую часть дала сама жизнь, а точнее – череда нелепых и печальных событий, в результате приведшая Зигмунда на двадцать шестой этаж гостиницы «Рэдиссон» с желанием покончить со всем сразу бросившись в окно. Когда я узнал, что он действительно был тем вечером в баре на двадцать шестом этаже, то немало удивился, а потом долго смеялся, когда стали известны детали визита. Впрочем, об этом позже…

Топ-лузер являлся своего рода уникумом. Дело в том, что его нездоровые взаимоотношения с деньгами и патологическая тяга к кредитам были совершенно несовместимы с жизнью. Мне до сих пор непонятно, как ему с такими неуемными аппетитами удалось дожить до тридцати пяти лет. Каждый месяц на протяжении всей своей недолгой жизни он тратил в несколько раз больше, чем зарабатывал. Топ-лузер не различал понятий «взять деньги» и «взять деньги в кредит», – для него это было одним и тем же. Одолженные средства он без сомнений считал своими собственными и распоряжался ими соответствующим образом, не вникая в такие пустяки, как сроки возврата или проценты. Да и сами деньги, попавшие (любым путем) в его руки, на благородные цели не шли. Они вообще ни на что не шли – просто испарялись, не оставляя и копеечного осадка в карманах. За те пять лет, что мы были знакомы, Топ-лузер не приобрел себе даже пепельницы. Я не могу сказать, что он пропивал деньги. Нет, это будет неточное определение. Даже синоним покрепче не отражает всего масштаба процесса. У меня создавалось впечатление, что Топ-лузер их просто уничтожал. Да, именно уничтожал деньги, целенаправленно и безжалостно, свои, чужие, любые. Если не было возможности их на что-либо потратить, то он просто раздавал купюры или банально выкидывал их в мусорник.

У Топ-лузера практически отсутствовали личные вещи, одет он был до унизительного скудно. Несмотря на весьма приличную по местным меркам зарплату, его немногочисленные «гардероппы» состояли из основательно заношенных вещей, либо подаренных кем-то, либо купленных заботливой матерью десять-пятнадцать лет назад. Первый раз Топ-лузер предстал передо мной в свитере, ворот которого был растянут настолько, что сползал с его узких плеч. Если б когда-нибудь – кому-нибудь пришла в голову мысль постирать этот свитер, даже не берусь судить, какого бы цвета он стал. Помню, меня умилило и единственное полотенце Топ-лузера, еще советского производства, выцветшее и протертое настолько, что сквозь него запросто можно было читать газету. Человек, просаживающий за вечер несколько тысяч, не мог приобрести себе полотенце, стоимостью десять евро! Что делать, его религия этого не позволяла. Все на ветер!

Топ-лузер словно смеялся над общепринятыми нормами обращения с деньгами. Это был его бунт против системы товарно-денежных отношений и потребительского кредитования. В отличие от основной массы работяг и офисных служащих, скучно дробящих свою зарплату на массу коммунальных и кредитных платежей, Топ-лузер, не задумываясь, швырял в морду барменам скомканные двадцатки и полтинники. Хотя эти кажущиеся легкими деньги ему никто не дарил и он должен был так же, как и все остальные, ходить на работу. И, несмотря на это, ни одна зарплата Топ-лузера не увидела утро следующего дня… Окружающие не понимали, как такое возможно; многие недолюбливали Зигиса, а скорее всего, просто завидовали ему. Они мучительно, до потоотделения высчитывали, брать или не брать в кредит новый мобильный телефон, а он им рассказывал, как по нескольку раз за ночь навещал самый дорогой салон «эротического массажа» (читай: бордель) и брал там массаж в восемь рук. Для плохо знакомых с анатомией поясняю: это четыре девушки сразу!

Топ-лузер мечтал закидать деньгами все бары и бордели этой планеты, чтобы те подавились, захлебнулись и проблевались крупными купюрами. Он искренне верил, что деньги созданы исключительно для их проматывания, и подходил к этому процессу творчески. Дело было поставлено с размахом и выдумкой. Кипучая энергия Топ-лузера, будь она направленна в полезное русло, возможно, сделала бы его не менее богатым, чем ненавистные буржуи. Но профессору транжирных наук не хватало терпения и воли, чтобы скопить или вложить деньги, – он требовал праздника здесь и сейчас. Слова «завтра» для него не существовало.

При всем при этом, Топ-лузер умел бывать по-хорошему непредсказуемым. Он совершал спонтанные, ничем не мотивированные и невыгодные для себя добрые поступки, на что большая часть населения не способна в принципе. Будучи постоянно в долгах, Топ-лузер запросто и без всякого повода мог подарить солидную сумму денег, хотя, как я уже говорил, сам вынужден был зарабатывать их, как и все остальные. Или мог вызваться возить вас каждое утро из другого города на работу, несмотря на то, что придется вставать на три часа раньше обычного. Или что-либо еще, неподдающееся пониманию обывателя. Казалось, у него напрочь отсутствовал собственнический инстинкт, ему нравилось все раздавать и раздаривать, не оставляя себе ничего. А загулы…

С ним было весело, всегда и всем, Топ-лузер умел превратить в праздник даже банальную бытовую пьянку. Мы имели массу веселеньких денечков, замешанных в основном на алкоголе и извечной готовности большинства девушек за деньги выделывать практически всё. Стандартные модели отдыха, предлагаемые современным обществом, после этого вызывали зевоту и тоску.

Не думайте, будто бы никто никогда не пробовал образумить Топ-лузера. Многие, начиная с его матери и заканчивая мною, время от времени предпринимали попытки объяснить главному кутиле, что так жить, пожалуй, не совсем правильно. Хоть и очень весело – но нельзя же всю жизнь отжигать столь масштабно! У денег, наверняка, бывают и ещё какие-то применения, кроме как швыряться ими на ветер. В конце концов, иногда нужно покупать что-то из одежды и домашней утвари, мебель, да и о покупке крыши над головой стоит задуматься. Сколько можно быть таким раздолбаем?! Но все попытки вразумления были обречены изначально – мощная харизма Топ-лузера брала свое.

– Ты ничего не понимаешь! – возражала харизма. – Такие, как я, тоже нужны, ну хотя бы в качестве отрицательного примера. Не всем же быть умными и рассудительными, опездолы тоже необходимы, – дабы остальное большинство боялось и наглядно видело, что с ними может случиться, если они будут жить неправильно. Я нужен этому обществу, моя задача – демонстрировать людям, как не надо жить!

Возразить ему было сложно. Ведь, несмотря на образ жизни, со стороны казавшийся столь беспорядочным, сам Топ-лузер находил в нем некоторый порядок и, казалось, он знал нечто такое, что остальным было неведомо.

Хотя какие тут тайны – в нашем мире все уже давно придумано: ты имеешь тот интертеймент и тот круг общения, которые соответствуют твоему уровню доходов. Есть, конечно, кредиты, которые на непродолжительный срок могут дать тебе иллюзию более респектабельной жизни. Но час расплаты неминуем, и за короткой респектабельной жизнью последует долгое, жалкое прозябание. Это богатые ездят на дорогих машинах и могут позволить себе отдыхать с длинноногими моделями в отдаленных уголках планеты. Простые смертные, получив своё жалование, должны оплатить массу счетов всевозможным прекрасным организациям, поставляющим в их квартиру свет, тепло и воду; купить провизию и рассчитаться по имеющимся кредитам с не менее прекрасными организациями. Оставшийся интертеймент подразумевает пятничные посиделки с приятелями и коллегами в баре и выходные с женой и тещей, которые будут несколько отличаться от роскошных длинноногих моделей. Раз в год – вожделенная поездка в Турцию, подготовка к которой чуть не приведёт к разводу из-за постоянных скандалов и разбирательств в процессе сборов.

Топ-лузер с таким положением дел был в корне не согласен. Как человек фестивальный, человек-фиеста, он не мог мириться с обыденностью и безнадегой, уготованными простым людям их социальным статусом. В нем зрел протест, вызванный очевидной несправедливостью: почему все лучшее должно принадлежать другим? Почему не ему? Топ-лузеру плевать было на дорогие машины – железки его совершенно не возбуждали, и автомобилили он согласен был оставить богатым. Но девушки… Тут уж извините! Их Топ-лузер никому отдавать не собирался, а собирался биться за молодые стройные тела до последнего вздоха, до последнего гроша. Но! Отвоевать всех, зачастую алчных и меркантильных девиц у класса имущих – задача непростая и, можно сказать, невыполнимая. На ее реализацию в основном и уходили все силы и средства энергичного менеджера по продажам, свои и заемные.

Однако в современном потребительском обществе так вести себя не рекомендуется. Тягаться с обществом – занятие неблагодарное и заведомо проигрышное. Общество непременно берет свое, так что рано или поздно все это должно было кончиться.

И кончилось…

Топ-лузер пропал. Пропал бесследно, при загадочных обстоятельствах. Некоторые наши общие знакомые утверждали, что он действительно покончил собой, поскольку в тот раз якобы зашел слишком далеко. Я не верил и смеялся над их некрологами, – люди вроде Топ-лузера слишком любят жизнь и себя в этой жизни, чтобы решиться на подобный шаг. Они до последнего будут хвататься за соломинку, в каком бы жалком и безвыходном положении ни находились. Самоубийство, что бы там не говорили, – это шаг, требующий мужества и самоотречения. Ни тем, ни другим Топ-лузер не обладал.

Нет, он конечно, любил поговорить на суицидальные темы, про «намыленную веревочку», про то, что, мол, пора заканчивать «череду бессмысленных дней и событий» (или: «бессмысленную череду дней и событий»), но это была лишь пустая болтовня, как и большая часть выдаваемых им текстов.

Я пытался выяснить, куда мог запропаститься мой друг, или «гражданин Z», как его окрестили следователи. Дело в том, что мне было известно несколько больше, нежели остальным приятелям Топ-лузера. Но, несмотря на это, восстановить всю историю оказалось непросто, – получается немного сумбурно и неполно: многие события забылись по прошествии времени, последовательность остальных может быть нарушена. Прошу прощения, но иногда я и сам не могу вспомнить, что за чем следовало и какое время года стояло за окном. Одно можно утверждать достоверно: скучать нам приходилось крайне редко…

К моменту исчезновения Топ-лузера безумное веселье достигло апогея, и приближение трагической развязки стало очевидным, особенно после нашей последней встречи. Как и первая, она проходила в питейном заведении, а на дворе стояло унылое и неуютное время года, именуемое в наших краях зимою. Оно характеризуется большим количеством осадков, представляющих собой смесь мокрого снега с дождем и непроходящими туманно-сырыми сумерками. Что еще делать в такую погоду, как не сидеть в уютном баре, потягивая горячительный напиток за приятной беседой? В окне видны попытки природы родить зиму и попытки прохожих перепрыгивать большие коричневые лужи.

Встреча эта произошла в начале декабря, примерно за две недели до триумфального появления Топ-лузера на двадцать шестом этаже гостиницы «Рэдиссон». В тот раз, как, впрочем, и всегда в пьяном состоянии, он вел себя вальяжно, изображая этакого барина, профукивающего собственное имение. Приятной беседы у нас не получалось именно по причине того, что барин снова начали пить-с, а это означало крах всего, к чему мы готовились и что детально планировали. Подробности той операции вы узнаете во второй части книги, а пока мы находимся в заведении под названием «Слава богу, сегодня пятница». Мои воззвания к благоразумию Топ-лузер отвергает словами:

– Все будет хорошо.

Мне, естественно, понятно, что уже ничего хорошо не будет, и я вынужден поспешно обдумывать план дальнейших действий.

Топ-лузер же развлекается в своем стиле, терроризируя некую расфуфыренную девицу, которая сидит у барной стойки и попивает коктейль. Время от времени девушка затягивается табачным дымом, манерно изогнув руку, в которой держит длиннющий мундштук с сигареткой. Ее губки, при этом, презрительно искривлены. Выглядит все наигранно-мерзко, словом: «Так бы подошел и уебал». Топ-лузер уже тут как тут, стоит рядом с ней, буравя псевдоаристократку настойчивым взглядом.

– Хочешь, подарю двадцать евро? – неожиданно предлагает он девушке.

Та смерила его презрительным взглядом. Топ-лузер вытащил из бумажника купюру и, громко хлопнув ладонью по барной стойке, пододвинул ее девице.

– Уберите ваши деньги, – резко ответила та, отодвинувшись.

– Но это же просто подарок, – доверительно заговорил Топ-лузер, – вы ничем не будете обязаны мне. Со мной не надо будет спать, не надо будет даже знакомиться. Это просто подарок, от чистого сердца.

– Просто подарок? – уточнила девушка.

Топ-лузер закивал, гладя на нее честными глазами. Отложив мундштук, девушка молниеносно взяла купюру и ловким движением сунула себе в сумочку.

– Отлично! Мне это нравится! – с восторгом воскликнул Топ-лузер. – А еще одну возьмете? Есть ли та сумма, которую вы от меня не возьмёте?

– Что вам нужно? Я могу вернуть вам ваши деньги! Вы обещали от меня отстать.

– А если я тут сотню положу? – не отставал Топ-лузер. – Уже интереснее?

Он полез в бумажник, за сотней евро, но я остановил его и потащил к столику.

– Пойдем, чего ты до нее доебался? – возмутился я. – Нам поговорить надо, забыл?

– Ты возьмешь от меня любую сумму, да? – не унимался мой приятель. – Ты готова взять все, но ты не хочешь быть ничем обязанной. А может, человеку плохо? Тебе на все наплевать, да? Ничего тебя не волнует, ты готова только брать!

Усадив скандалиста за столик, я предложил поднять бокалы, дабы оторвать его внимание от девушки.

– Ты билет купил? – спросил я Топ-лузера, понимая, что, скорее всего, ничего он не купил.

– Витенька, все будет нормально. Купил, купил.

– Точно? Не обманывай меня!

– Ну не купил, так скоро куплю. Витенька, ну я не такой опездол, я же понимаю, чем рискую. Где моя «котлета»? Принес?

– Может не надо, а? – спросил я, заранее зная ответ. Просто стало немного жалко. Нет, не денег. Вообще жалко, что все так заканчивается.

– Надо! – вполне предсказуемо ответил Топ-лузер.

– Ну ладно… – я вытащил из кармана пачку денег и протянул Топ-лузеру. Он взвесил «котлету» в руке и спрятал в карман.

– Теперь все будет хорошо, – произнес Топ-лузер, поглаживая карман.

Я смерил его ироничным взглядом, но моя ирония Топ-лузера совершенно не интересовала. Он, не отрываясь, следил за событиями возле барной стойки. К девушке с мундштуком подошел плотный мужик лет сорока пяти, по виду делец, преуспевающий во впаривании чего-то кому-то. На нём были синие джинсы, заляпанные буквами D и G с золотой оторочкой, а из-под расстегнутой черной рубахи виднелась внушительная золотая цепь. Грудь по диагонали пересекал тоненький кожаный ремешок, который держал модную ныне сумочку, пришедшую на смену барсеткам. В дамских анкетах такие мужики, по-моему, называются «состоявшимися» или «мужчины с большой буквы М». В стаях же обезьян он непременно занимал бы место «доминирующего самца». Девушка поцеловалась с завидным ухажером, а тот удовлетворенно похлопал ее по заднице.

– Ах во-от как! – прокомментировал появление преуспевающего конкурента Топ-лузер. – Хозяева жизни, да?

Девушка засобиралась, и они с «состоявшимся» направились к выходу.

– У меня больше денег, чем у него! – Топ-лузер произнес это громко. Специально, чтобы его услышали. Доминирующий самец услышал, но он оказался весьма дружелюбного нрава, несмотря на мрачную внешность. Обернувшись к нам, он заулыбался и потыкал большим пальцем себе в грудь, произнося одними губами: «У меня больше!».

Топ-лузер попытался вытащить свою «котлету» из кармана, но мне удалось его остановить. Поддавшись моим призывам к благоразумию, он вынужден был признать свое поражение и развел руками. Впрочем, все мои попытки вернуться к деловому разговору не имели успеха, Топ-лузер твердил только одно:

– Я хочу трахаться! Неужели в этом баре мы не сможем найти девушек на сегодняшний вечер?

Но бар этот не был похож на место для непринужденных знакомств парней с девушками и выглядел несколько странно. То есть с интерьером все обстояло более или менее нормально, – выполненный в латиноамериканском стиле, но без переборов, он в целом, настраивал на дружелюбный лад. Обслуживающий персонал вообще настраивал на лад эротический: официантки с цветком за ухом сновали в весьма легкомысленных набедренных повязках, а танцовщицы для исполнения своей самбы-румбы забирались на барную стойку, по пути освобождаясь от лишней одежды… Но вот посетители и посетительницы заведения со столь свободными нравами совершенно не соответствовали интерьерному настроению. Все девушки, одинокие или сидевшие парами, выглядели слишком уж неприступно и дорого и, казалось, в принципе не горели желанием с кем-либо общаться. Хотя в заведение периодически заруливали холеные ловеласы лет сорока-пятидесяти, с неизменными буквами DG, GFF или изображением фашистских орлов «Эмпорио Армани» на различных элементах одежды. Эти тоже были предельно серьезными, словно находились на каком-то очень важном мероприятии типа собрания тайного ордена или секты. Может быть, шел обычный для этого бара съем, а девушки – всего лишь проститутки, но мегадорогие, которые отдаются только за огромные деньги и только тем, у кого на жопе вышито заветное GFF? Не знаю, но поняв, что на другие темы с Топ-лузером разговаривать бесполезно, я указал ему на столик в углу, где сидели две симпатичные, но, опять-таки, очень уж надменные девицы. На успех я, естественно, не надеялся, просто надо было отвлечь внимание Топ-лузера, чтобы он вышел из ступора.

– Да! – Топ-лузеру идея понравилась.

Тут же при помощи официантки в неприступную крепость была послана бутылка шампанского, которая очень скоро к нам вернулась с пояснением: «Мы шампанское не пьем». Задетый столь холодным приемом, Топ-лузер решил лично выяснить предпочтения девушек в напитках и направился в их сторону.

– Добрый вечер! Моя фамилия Лагерфельд, – нагло произнес он, подойдя к светским львицам. – Для вас просто Карл.

Девушки не отреагировали должным образом на шутку Топ-лузера, выдав футболящий ответ:

– Мальчики, вы зря теряете время – мы совершенно иной ориентации и мужчины нас не интересуют. Так что не напрягайтесь.

Произнося это, говорящий гламур даже не взглянул на моего друга, внимательно рассматривая свой ArtNail[2].

Топ-лузеру ничего не оставалось, как понуро ретироваться, зафиксировав очередное поражение.

– Ну что делается с этим миром! – возмущенно сказал он, усевшись за наш столик. – Ну это же просто пиздец! Мужчины их не интересуют…

– Мужчины их не интересуют, но наверняка их заинтересуют деньги. Не предлагал? – провоцировал я.

– Да пошли они на хуй! – Топ-лузер стукнул стаканом по столу. – Ненавижу таких. Дуры, бля. Строят из себя…

– Слушай, может они действительно лесбиянки? А мы просто не в тот бар зашли, – предположил я, глядя как обнимаются у входа ловеласы полукавказкой национальности.

– Да они просто ебнутые все! Понимаешь?! Ориентация тут совершенно ни при чем, – со злостью проговорил Топ-лузер. – Куда катится этот мир?

– Да, ты прав, дружище, очень много ебнутых людей стало в последнее время, очень много, – охотно согласился я, впрочем, имея в виду самого Топ-лузера. Но он не отреагировал на мои слова, а обратился к пробегавшей мимо официантке:

– Вы не знаете, куда катится этот мир?

– Простите, что? – официантка не расслышала Топ-лузера среди общего шума.

– Куда катится этот мир? – произнес он громче.

– Я… я сейчас спрошу на кухне, подождите минуточку, – сказала девушка и быстро скрылась за дверьми подсобного помещения.

Но кухня нам так ничего и не ответила, а этот повисший в воздухе вопрос и есть последнее, что я помню из своего общения с человеком по прозвищу Топ-лузер, наделавшим тогда столько шуму. Вскоре мы расстались и больше я его не видел, но городу суждено будет посмотреть ещё одно выступление этого актёра, разрекламированное, как «прощальная гастроль». Место действия – гостиница «Рэдиссон» на улице Мельниц.

Глава 2

Аперитив

Не нам с вами учить барина обращаться с деньгами, но согласитесь, всему есть свои пределы. Та «котлета», что я отдал Топ-лузеру, в «Пятницах» ушла моментально, хотя она являлась лишь малой частью огромного куша, доставшегося на растерзание этому свирепому человеку. Чем он занимался после нашей встречи и до трагического финального дня, можно только догадываться, но от былой роскоши осталась одна пыль.

Деньги, деньги… Что они делают с нами? Что мы делаем с ними? Что мы делаем ради них? Люди порой готовы выбрасывать тысячи на всякую ерунду и ежедневно пахать на ненавистной работе за копейки. Где та справедливая цена нашей жизни, выраженная в денежном эквиваленте и как соотнести ее со смыслом бытия? Может ли утрата определенной суммы зачеркнуть этот смысл и заставить человека уничтожить самого себя? Статистика утверждает, что да, может.

Подтверждением данной статистики явился визит Топ-лузера в гостиницу «Рэдиссон» тем роковым днем. Предшествовавшие этому события до конца так и не выяснены, но всё же кое-что разузнать удалось.

Впрочем, обо всем по порядку…

Начнем с того, что Топ-лузеру очень нравились строки из песни Вилли Токарева:

«Это – про меня», – неоднократно заявлял он с гордостью и требовал взять эту стихотворную фразу эпиграфом к своей жизни.

Я нисколько не сомневался, что Топ-лузер раздарил бы любое количество миллионов, попавшее к нему в руки. Но вот сами миллионы почему-то игнорировали руки Топ-лузера, – вместо них, туда попадалась всякая мелочь. И мечта оставалась мечтою и всего лишь строчкой из популярной песни.

До определенного момента.

И вот однажды наступил некий день Х, когда невероятное оказалось возможным и на горизонте замаячили заветные миллионы. Сразу оговорюсь: речь шла не о многочисленных миллионах и даже не об одном миллионе, – наскребли мы лишь половинку. Но все равно сумма, согласитесь, немаленькая и отдохнуть на нее можно со вкусом. Не будем сейчас распространяться о том, каким образом полмиллиона долларов попали в распоряжение Топ-лузера, попытаемся понять другое – куда они так быстро подевались.

Неожиданно получив большую сумму денег, наверное, любой человек поддастся соблазну наделать много ненужных глупостей. Дело в том, что у каждого из нас есть свои тараканы в голове и идиотские нереализованные мечты, типа: купить воздушный шар, съездить в Антарктиду, переспать с тайскими гермафродитами и так далее. Но эти желания скрываются глубоко в подсознании, и лишь внезапно свалившийся снежный ком в виде огромной денежной «котлеты» может вытащить на свет тайные желания. Однако нормальные люди в таких случаях обычно успевают купить что-то нужное и практичное, например, машину или дачу, одежду или мебель, ну, на крайний случай, хотя бы «ролекс» или пару павлинов на свои шесть соток огорода. Только не Топ-лузер!

Бесполезно подсчитывать, на что и сколько средств он истратил, – математика тут не поможет, это была, своего рода поэзия, полет души вольного стрелка. Получив деньги, Топ-лузер увидел в этом некое знамение свыше и свой шанс устроить тот адский спектакль, о котором он мечтал, наверное, всю жизнь. А мечты должны сбываться, иначе про это не пишут книги.

Давайте только подправим эпиграф к похождениям вольного стрелка, взяв более подходящую песенную строку:

Смелость, тем более жадная, не может не толкнуть нас в бой, особенно когда в арсенале имеется полумиллионный запас зелени. В последний и решительный бой, своеобразный Армагеддон – столкновение пусть не миров, но мировоззрений. Именно так можно охарактеризовать ту безжалостную вакханалию, которую учинил Топ-лузер, прежде чем покинуть этот мир. Правда, его Армегеддон получался немного наоборот (или, говоря компьютерным языком: он играл на стороне Орков).

Топ-лузер с остервенением швырял пачки денег в опоры и устои этого мира, надеясь, что тот рухнет, погрязший в повальном пьянстве и разврате, а самого мятежного барина наконец-то изберут правителем новых Содома и Гоморры. Но мир выстоял и продолжал стоять, как ни в чем не бывало, тогда как нападавший оказался повержен и полностью деморализован, – для Топ-лузера это была фатальная и заведомо проигрышная битва. Казалось, его ладонь еще чувствует вес денежной «котлеты», лежавшей в ней какие-нибудь две недели назад. Как же случилось, что теперь все арсеналы пусты, а сам воин еле держится на ногах?

Спустить полмиллиона, пусть даже и долларов, – задача не такая уж простая, как кажется на первый взгляд. Она требует разработки правильной стратегии и выбора нужных союзников. А кто всегда готов помочь нам в трудную минуту? Ну конечно же, девушки. А еще лучше – девушки легкого поведения. Эти прибегут по первому зову, готовые переварить внушительную денежную массу, не жалуясь и не ропща. Топ-лузер стал собирать под свои знамена армию жриц любви – он постоянно перемещался по местам их дислокации, вербуя все новых и новых рекрутов. Одаренные щедрыми подарками, нанюхавшиеся кокаина, девицы послушно вытворяли невероятные штуки в постелях, в машинах, в туалетах баров, на многоэтажных стоянках и в прочих местах, по требованию. А требовал Топ-лузер по-полной, но и платил щедро. В конце концов, одурев, он уже просто наполнял лона боевых подруг денежными купюрами, поскольку от постоянного пьянства половая функция все чаще давала сбой. Это был своего рода эксперимент, в результате которого Топ-лузер надеялся дойти до состояния «когда им, наконец, ХВАТИТ». Но им никак не хватало, они все брали и брали…

Другой союзник, на которого была сделана ставка, – это друзья, так же обязанные помогать по зову сердца, если вы оказались в беде. Топ-лузер и представить себе не мог, что у него столько друзей. Они вырастали как грибы после дождя, готовые самоотверженно прийти на помощь и принять на себя часть удара денежной «котлетой». Однако этот второй фронт явно переоценил свои силы – с течением времени армия добровольцев стала стремительно редеть. Все чаще друзья подводили своего командира, преждевременно сходя с дистанции. Максимум, на что они были способны, – это поддерживать мятежного барина дня три-четыре, ну максимум пять, не больше. Слишком уж огромные количества алкоголя и прочих веселящих ингредиентов валилось на их вялые организмы. Так называемые друзья привыкли к тому, что деньги обычно кончаются гораздо раньше и повышенная выносливость не требуется.

Глядя, как отпадает все большее и большее число верных соратников, Топ-лузер постепенно разочаровался в институте дружбы, как таковом: «Ни на кого нельзя положиться!»

В те дни он много разглагольствовал о неискренности и надуманности любых отношений между людьми. А выслушивал его к тому моменту лишь один, последний и самый преданный друг из некогда многочисленной дружеской рати. Но и единственный уцелевший боец с трудом удерживался на диване, покачиваясь и борясь с неодолимым желанием упасть. В помутневших глазах читалось скорое приближение коматозного состояния. В конце концов, и он, не выдержав, сдался и шатающимся зомби проследовал в туалет, откуда уже не возвратился. Топ-лузер, вынужденный прервать свою речь на «самом интересном месте», скептически заметил:

– Ну вот, еще одним другом меньше.

Зайдя через некоторое время в туалет, он обнаружил последнего из своих приятелей стоящим на четвереньках и блюющим прямо в биде.

– Ну что, хочешь еще со мной дружить?! – со злостью пнул его Топ-лузер. – Может, пойдем выпьем? Девочки? Я всё ставлю. Тебе же нравится когда я все ставлю!

В ответ мычащий друг разразился потоком рвотных масс, веером расплывшихся по водной глади биде.

– Вот уж действительно: «Друг познается в биде!» – философски заметил Топ-лузер и вышел из туалета.

Так проходили те жаркие дни и ночи. Более точную хронологию событий восстановить, понятное дело, уже не удастся, хотя, пожалуй, еще один вопиющий случай получивший широкую огласку, достоин нашего внимания, – это представление, устроенное Топ-лузером в одном из казино.

Если до этого момента, мероприятие продвигалось, более-менее согласно дьявольскому плану организатора, то в тот вечер чуть не случилась катастрофа. На мгновение даже показалось, что план рушится и все принесенные жертвы были напрасными. Дело в том, что Топ-лузеру стало невероятно везти в покер и он никак не мог проиграть. Напротив: он постоянно и по-крупному выигрывал. Таким образом, процесс как бы пошел в обратном направлении – вместо того, чтобы тратить деньги, Топ-лузер стал ускоренными темпами их приумножать. Поскольку ставки у барина всегда были барскими, то и выигрыши впечатляли и грозили перечеркнуть всю работу, проделанную за предыдущие дни и недели. Надо было срочно что-то предпринимать, положение становилось критическим. Но Топ-лузер не был бы Топ-лузером, если б не нашел поистине королевский выход из столь непростой, можно даже сказать, кризисной ситуации. Видимо, вспомнив, что сегодня он никак не меньше, чем Мефистофель, Топ-лузер вышел из казино на улицу и стал раздавать деньги прохожим, требуя взамен душу.

Вечером рабочего дня на одной из центральных улиц, где располагалось это казино, было полно народу, спешащего по домам из своих офисов, складов и мастерских. Уставшие после трудовых будней люди, поначалу не обращали внимания на кричащего гражданина, сующего всем рекламные флаеры, стилизованные под денежные купюры крупного достоинства. Пока какой-то работяга, слегка поддатый и явно домой не торопящийся, не выхватил из рук Топ-лузера три сотенные купюры и не произнес развязно:

– Вот если б ты мне такие настоящие дал, я бы… проголосовал там, или что тут нужно сделать?

Работяга с хитрой пьяненькой улыбкой, слезящимися глазами стал рассматривать деньги:

– Это какая партия?

– Партия опездолов! – огрызнулся Топ-лузер. – Ты что, денег никогда не видел?!

Второй работяга, бывший трезвее первого и ушедший вперед, теперь вернулся, чтобы забрать своего друга. Выхватив бумажки из рук собрата-пролетария и намереваясь выкинуть их в лужу, он, вдруг застыл в параличе, а его надменную улыбку сменил ужас:

– Бляха-муха! Это ж настоящие.

– Коль, ну ты че? – изумился пролетарий номер один, – Рекла-а-а-ма это…

Но второй, встав под яркий фонарь, продолжал внимательно рассматривать купюры на свет. Номер первый, увидев перекошенное ужасом лицо своего приятеля, улыбаться перестал и тупо спросил:

– Как настоящие?

– Во что ты превратился на своей работе? – начал лекцию Топ-лузер. – Ты всю свою жизнь пахал за эти вонючие бумажки, а теперь даже не узнаешь их!

Первый пролетарий растерянно завращал головой, переводя взгляд с Топ-лузера на своего друга; он понимал, что облажался, но вот в чем именно, – пока до него не доходило.

– Дай еще, а? – попросил он у Топ-лузера.

– Вот здесь умещается вся твоя никчемная жизнь, – презрительно продекламировал Топ-лузер, тряся перед носом рабочего толстой пачкой денег. – А ведь ты тоже когда-то был человеком.

Слово «настоящие» услышали еще несколько прохожих и остановились, поняв, что происходит нечто необычное.

Топ-лузер подбросил денежную пачку в воздух:

– Вот они! Вот они, ваши понедельники и вторники, ваши недосыпы и усталости, инфаркты и раки. Все здесь!

Тут же вокруг щедрого дарителя вырос лес рук. Люди, еще пять минут назад верившие, что знают эту жизнь лучше других и что в ней ничего никогда не бывает просто так, ползали на четвереньках по мокрому асфальту, собирая халявные купюры. Те, кто всегда жил под лозунгом: «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке», теперь, перемазавшись в грязи, кричали:

– Кидай, кидай еще!

Топ-лузер продолжал свой безумный митинг, благо пачек с деньгами у него были полные карманы. Щедро раздавая купюры, он призывал людей к саботажу, неповиновению начальству и массовым увольнениям. За считанные минуты вокруг безумного оратора собралась нешуточная толпа, прижимая его к дверям казино. Возникла давка, появились первые дерущиеся и, соответственно, пострадавшие. Охранники игорного заведения вынуждены были затащить Топ-лузера внутрь, поскольку ополоумевшие люди запросто могли вынести стеклянные двери. Лишь усиленный наряд полиции вместе со спецподразделением «Омега» сумели очистить улицу от возбужденной толпы. Известно, что несколько человек с травмами различной степени тяжести были доставлены в больницу, а наиболее разбушевавшиеся прохожие задержаны.

Руководство казино внесло Топ-лузера в черный список и в это заведение его больше не пускали. Но, слава богу, борделей и казино у нас всегда было навалом, и наш друг перекочевал в другой игорный дом. Деньги у него, как ни странно, после того случая пока оставались. Окончательный же проигрыш ожидал Топ-лузера через несколько дней, в каком-то совершенно левом казино на отшибе. Просидев ночь напролет и вылакав почти все запасы спиртного, он был выкинут охраной на улицу, ибо терпеть его пьяные выходки забесплатно никто не собирался.

На следующий день, то есть сегодня, проснувшись у одного из своих знакомых, Топ-лузер с удивлением обнаружил в кармане несколько купюр, не найденных вчера вечером и, таким образом, уцелевших в той мясорубке. Что-то около пяти сотен. Он сразу же направился в игровой клуб «Клондайк» на улице Мельниц, где засел за одноруких бандитов, требуя непрерывно подносить ему пива.

Так были уничтожены остатки незаконно нажитого Топ-лузером состояния…

И вот теперь все кончилось: денег больше нет и уже никогда не будет. И скорее всего, вообще ничего никогда не будет. И на Топ-лузера, стойко державшегося все эти дни, свалилась вселенская усталость – он почувствовал себя беспомощным, одиноким и разбитым. Дым над полем боя рассеялся: не слышно ни выстрелов, ни взрывов, стоит мертвая тишина. Армии больше нет, главнокомандующий остался один, а с вражеского редута послан конвой, чтобы пленить мятежного генерала и привести на эшафот. Их шагов ещё не слышно, но они уже идут по полю – он это знает наверняка.

Выйдя из Клондайка, Топ-лузер с отсутствующим видом принялся обшаривать свои карманы, по двадцать раз проверяя каждый. Везде было пусто. Банковские карточки, засовываемые в банкомат, показывали либо нули, либо минусы. «Это что, все? Ну и куда мне теперь?»

Топ-лузер посмотрел на людей за витринами кафе. Те с аппетитом ели, пили пиво, весело разговаривали. А он теперь по эту сторону витрин, где холодно и мокро, и на ту сторону ему не попасть уже никогда. Только сейчас Топ-лузер осознал, насколько все серьезно.

«На этот раз я хватил слишком высоко…» – подумал он и, почему-то поднял голову. Перед ним возвышалось здание гостиницы «Рэдиссон». Топ-лузера осенило. Ну конечно! Двадцать шестой этаж!

«С этим пора кончать», – подумал он, а вслух произнес:

– Вы у меня сегодня спляшете, бляди! Это будет мой последний подарок человечеству. Своим тупым лбом я вдребезги расшибу ваши витрины!

Решимость и присутствие духа вернулись к уставшему, было, кутиле и он уверенно вошел в вестибюль гостиницы. Топ-лузер даже почувствовал некоторый кураж от мысли, что сегодня, наконец, он сможет всё так элегантно закончить.

Стеклянный лифт быстро поплыл вверх, оставляя внизу вечерние улицы. Провожая взглядом быстро удаляющиеся тротуары и фонари, Топ-лузер поймал себя на предательски трусливой мысли: «Ну вот, а вниз я уже не поеду…». По спине побежал неприятный холодок, но он стал гнать от себя жутковатые ассоциации.

«Надо выпить, тогда все встанет на свои места» – сообразил Топ-лузер и принялся бесцеремонно разглядывать стоявших рядом с ним в лифте людей. Те же с опаской косились на худого высокого человека, напоминающего маньяка. Топ-лузер осведомился у иностранцев, как дела и нравится ли им город, а затем предложил выпить и поесть за его счет, уверяя, что в суммах стесняться не стоит:

– I will pay for all of you! Would you like to take a shower of champagne?[3]

Сконфузившиеся туристы вежливо отказались, неуклюже улыбаясь в рамках, допустимых конвенциями ООН. А снова вошедший в роль шикующего барина Топ-лузер, плевать хотел на все конвенции ООН, – сегодня они все получат!

Первым покинув лифт, он немного дезориентировался и уткнулся в стену. Понял, что бар в противоположной стороне, по-солдатски сделал «кругом» и энергично зашагал в нужную сторону, вторично напугав иностранцев, только-только вышедших из лифта.

– Вы принимаете American Express? – осведомился он у стайки скучающих официанток.

– Да, конечно, – оживились они, а одна привычным жестом взяла меню и винную карту, подошла к Топ-лузеру вплотную и, вытянувшись по струнке, спросила:

– Где желаете сидеть? Вы один?

– Я сегодня один. Пока… Но уйти отсюда надеюсь вместе с вами.

Сказав это, Топ-лузер хищно щелкнул зубами, однко официантка хладнокровно осведомилась, курит ли он, и указала на свободный столик у окна.

Сквозь стеклянные стены просторного ресторана можно было наблюдать угасающий зимний день, быстро превращающийся в ночь. Центр города, освещенный многочисленными фонарями и рекламными иллюминациями, лежал внизу, словно на ладони.

– Полмиллиона – это вам что, шутки что ли? – произнес Топ-лузер, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Что? – официантка стояла у его столика, спокойная и невозмутимая, как гейша. На пластиковой карточке, прикрепленной к ее блузке, было написано «Линда».

– Линда. Ну что ж, прекрасно! Линда, сегодня я буду много пить и много есть. Очень много! Я сегодня выиграл большую сумму в казино и собираюсь швыряться деньгами без разбора, – быстро заговорил Топ-лузер.

Линда хранила молчание, пытаясь предугадать концовку столь эмоционального выступления.

Окончание реплики было следующим:

– Хочу вас заверить, Линда, что вы можете рассчитывать на очень большие чаевые!

Девушка выдавила из себя некоторое подобие улыбки. У нее, несомненно, был большой опыт общения с подобными клиентами, обещающими ей то жениться, то повезти на курорт, то подарить машину. Официантка относилась к этому как к производственным издержкам и пропускала мимо ушей пьяную болтовню, несильно мешавшую ей выполнять свои обязанности.

Топ-лузер меж тем продолжал, его несло – многодневный алкоголь вперемешку бог знает с чем, кипел и бурлил в неразумной голове:

– Линда, вы еще не задали мне самый модный в наше время вопрос.

– Какой? – после некоторой паузы спросила официантка, демонстрируя легкое недовольство необходимостью вести этот неинтересный диалог.

– С газом или без газа?

На этот раз Линда засмеялась – Топ-лузеру удалось-таки пробиться сквозь стену невозмутимости.

– Итак, вы будете минеральную воду с газом или без газа? – спросила улыбающаяся Линда.

– Я буду с газом. Я хочу, чтобы там была тонна газа, целое море газа! Чтобы вода взрывалась от газа! – очень эмоционально и громко заговорил Топ-лузер.

Линда опять засмеялась, хотя ей стало тревожно: с этим клиентом, возможно, будут проблемы.

«Ну почему именно в мою смену?» – с тоской подумала она и спросила, вернувшись к имиджу невозмутимой официантки-гейши:

– Что-нибудь еще принести вам сразу?

Клиент потребовал коньяку.

Коньяк был выбран недешевый.

Изучив меню, Топ-лузер заказал суп – самый дорогой, который нашел, стейк под соусом, полное название которого не смогла бы без шпаргалки выговорить даже Линда, а также огромную тарелку картофеля-фри, – дань студенческой молодости.

Напоследок он игриво спросил у официантки, нельзя ли ее укусить, и показал зубы в зверином оскале. Далеко не все зубы присутствовали на полагающихся им местах, но для кусания вполне годились. Отказавшись быть укушенной, Линда удалилась. Ее опасения по поводу предстоящего скандала усиливались.

В ожидании коньяка Топ-лузер вспомнил об истинной причине своего визита в это заведение. Назаказывав дорогих блюд и напитков, он пытался отрезать себе пути к отступлению. Понимал потенциальный самоубийца и то, что чем дольше он станет сидеть, тем меньше ему будет хотеться совершить этот шаг. К тому же официантки и охрана могут заподозрить неладное и потребовать досрочной оплаты счета…

Появился коньяк.

– Вы все делаете так медленно? – посчитал своим долгом упрекнуть официантку Топ-лузер.

Линда сделала вид, что не услышала, и быстро ушла.

Топ-лузер выпил принесенный недешевый коньяк практически залпом, отчего лицо его исказила кислая гримаса.

«Сначала схожу туда посмотреть, – успокаивал он сам себя, – просто посмотреть».

Но и заставить себя просто сходить посмотреть оказалось не так уж и просто.

Досчитав до десяти, Топ-лузер встал и решительно направился в сторону туалета. Когда он проходил мимо дверей женской уборной, оттуда, поправляя пояс, вышла брюнетка с силиконовой грудью, в коротком синем платье.

«Хорошо бы кого-нибудь трахнуть напоследок», – несообразно моменту подумалось самоубийце.

Топ-лузер открыл дверь мужского туалета и на несколько секунд замешкался, борясь со страхом, но все же нашел в себе силы войти внутрь. Он и не подозревал, что самый обычный туалет станет для него камерой смертников. Вмиг оробевший скандалист прошел мимо умывальников и кабинок в зал с писсуарами, внешняя стена которой была сделана из стекла. К одному из писсуаров прилип иностранец; покачиваясь и что-то насвистывая, он глядел на город сквозь стекло и время от времени повторял: «This is nice…[4]».

Посередине стеклянной стены и обнаружилось то самое открывающееся окно; оно было довольно большим и находилось даже ниже, чем предполагал Топ-лузер. С бешено колотящимся сердцем он взялся за белую блестящую рукоятку. Окно открылось легко, новенькие стеклопакеты работали мягко и бесшумно. Нет, то не зимний воздух хлынул на Топ-лузера, – это повеяло могильным холодом из царства мертвых, а приглушенный гул машин внизу вперемешку с усиливающимся ветром, казался потусторонними звуками.

– Oh! It's nice… – услышал Топ-лузер голос по эту сторону. Пьяный иностранец что-то бормотал про „fresh air[5]” и про то, что все это „very nice[6]”. Топ-лузер в ужасе захлопнул окно и поспешно вернулся к своему столику. С ним произошла обычная для людей в подобной ситуации вещь – он понял, что умирать нереально страшно. Когда все вот так, по-серьезному, без байды, – то это страшно, несмотря на гигантское количество алкоголя и прочих растормаживающих веществ.

Топ-лузер потребовал принести ему выпить, но уже не коньяку, а водки, причем графин.

– Только быстро!

В ожидании вожделенного сосуда растерявшийся самоубийца обхватил голову руками и забормотал: «Бля, ну что же мне делать?»

Когда, наконец, принесли водку, Топ-лузер теряться не стал. Наполнив рюмку до краев, он незамедлительно ее выпил и тут же повторил операцию. Вроде немного отлегло. К барину вернулось самообладание, а попутно вспомнилась и брюнетка в синем платье. Захотелось общества. В смысле – «Барин разговаривать желают-с». Он снова почувствовал себя богом, который, прощаясь с человечеством, хочет дать ему напоследок ряд назиданий.

Топ-лузер подозвал официантку и спросил:

– Простите, вас интересуют молодые, интеллигентные, образованные, обеспеченные, состоявшиеся мужчины?

Причем «молодые, интеллигентные, образованные, обеспеченные, состоявшиеся» было произнесено скороговоркой. Официантка покачала головой, что означало скорее «нет», чем «да».

– Неужели вас интересуют старые, неинтеллигентные, необразованные и нищие лузеры?! Ни за что не поверю!

После чего Топ-лузер попросил послать бутылку шампанского за столик, где сидела та самая брюнетка.

– Какое шампанское? – уточнила официантка.

– Ну это… как его? – Топ-лузер стал размашисто жестикулировать. – Моет? Моёт? Что-то из этого…

Получив бутылку шампанского, девушки (а их было две), жест Топ-лузера по достоинству не оценили. Они отказались пересаживаться за гостеприимный столик, лишь кивком поблагодарив щедрого дарителя. Указывая на пустующее кресло рядом и на часы, они, как-бы давали понять, что ждут кого-то.

– Вот бляди, – выругался Топ-лузер.

Девушки, похоже, действительно были проститутками и, скорее всего, ожидали иностранцев. Местным контингентом из соображений безопасности они мало интересовались. А может быть, бессовестные девицы просто обворовывали постояльцев гостиницы за день-другой до отъезда. Такой вид промысла также был широко распространен в среде местных жриц любви.

Злость вернулась к Топ-лузеру и он почувствовал прилив сил в продолжении своего террористического акта. Прощальный вечер явно не складывался, а потому срочно требовался масштабный скандал.

Пробегавшей мимо него официантке он прокричал: «Прошу прощения!», подзывая к себе. Эту звали Ольгой.

– Ольга, вы должны сейчас же, быстро, не задумываясь, честно ответить: у вас есть парень?

Ольга, вежливо улыбнувшись, попыталась уйти, но Топ-лузер замахал руками:

– Нет-нет-нет, если серьезно, то я хотел бы позвать главного менеджера, срочно!

На каменном лице Топ-лузера читалась серьезность намерений.