Мерзавец на выданье Милевская Людмила
Судя по всему, директор угадал ее настроение. Выдержав паузу, он твердо сказал:
– Валерия, это в ваших интересах.
– Что именно? – удивилась она.
– Чтобы Эрдоган был найден как можно скорей. Не хочу вас пугать, но вы единственный человек, знающий его в лицо. Просто чудо, что вы еще живы. Обычно он сразу устраняет всех свидетелей.
Любой, услышав подобное, испытал бы шок. Любой, но не Валерия. Даже после такого заявления она не испугалась, а только подумала: «Он меня не устранил. Лишнее доказательство, что Эркан меня любит».
Директор предвидел и такое заключение.
– Деточка, – сказал он, – не хочу вас огорчать, но Эрдоган жестокий и хладнокровный убийца. Он не способен на нормальные человеческие чувства.
– Если не способен, тогда почему он признавался мне в любви? – рассердилась Валерия. – Бомба – это случайность. Не мог Эркан знать, что я полечу в Москву да еще тем самолетом, который ему якобы захотелось взорвать. Не делайте, пожалуйста, из него отпетого злодея. Пускай он террорист, но и террорист способен влюбиться.
Директор горестно вздохнул и, поражаясь наивности Валерии, сообщил:
– К сожалению, все не так, как вы представляете. Каким-то образом он узнал, что конкурс выиграли именно вы. Эрдоган уже не раз покушался на Дорофа. Теперь, когда стало известно, что он готовил новое покушение, вам пора бы понять: вы случайно попали в зону интересов мерзавца…
Ей стало дурно:
– Хотите сказать, выиграй конкурс другая…
– Да-да, и все признания в любви достались бы ей. Эрдоган террорист, а не герой-любовник. Амуры для него всего лишь инструмент, которым он умело пользуется в борьбе с Дорофом. Милая Валерия, как вы не поймете, ваша встреча с Эрдоганом не была случайностью.
– Только что вы утверждали обратное: говорили, что я случайно попала в зону его интересов.
– Конечно, – уже несколько раздражаясь, подтвердил директор, – и ваш приезд в Англию, и участие в конкурсе – все это в некоторой степени случайности, но как раз они-то и повлекли за собой события, являющиеся для Эрдогана закономерностью. Этот человек не делает лишних ходов, все его действия подчинены строгой дисциплине. Не хочу быть жестоким, но, милая вы моя, подумайте сами, какая любовь? Через вас Эрдоган всего лишь подбирался к Дорофу.
Увы, это было слишком похоже на правду. Валерию словно ошпарили кипятком. Ей было больно, так больно… что не хотелось верить даже очевидному.
– Но как он мог через меня подобраться к Дорофу? – сквозь слезы спросила она. – Допустим, я неопытна в любви, но не круглая же я дура.
«Не круглая,» – мысленно отметил директор, но промолчал, Валерия же продолжила:
– Целых два года в вашей школе нас упрессовывали специальными знаниями, пичкали всевозможной информацией, и я старалась. Вы сами хвалили меня, говорили, что я лучшая ученица.
– Хвалил, – подтвердил директор.
– Так что же, я в дальнейшем не определила бы к кому именно Эркан проявляет интерес? Или вы думаете, что, пользуясь моими чувствами, он смог бы подбить меня на покушение?
Директор хотел возразить, но Валерия не позволила. Повысив голос, она заявила:
– Так знайте, пойми я откуда ветер дует, и все чувства разом исчезли бы. Я не идиотка. К тому же, телохранители такого высокого ранга подвергаются психокодированию. Вам известно лучше других, что я скорей сошла бы с ума, чем подняла бы руку на Дорофа. Наивно думать, что об этом не догадывался террорист-Эркан. Нет, ваша версия не выдерживает никакой критики.
– На вас он имел другие виды, – с очередным вздохом усталости ответил директор. – Дело в том, что невыявленый источник снабжает его террористическую организацию информацией о передвижениях Дорофа. Эрдоган завел с вами роман с одной лишь целью: с вашей косвенной помощью он хотел взорвать самолет, на котором должен был лететь Дороф. Он рассчитывал, что если вы полетите одним рейсом с Дорофом, ваши вещи, сданные вами в багаж, не будут подвергаться придирчивому досмотру. Вы же его телохранительница. Дороф обычно щедро платит служащим авиакомпании за особый досмотр багажа пассажиров. Укладывая бомбу в ваш чемодан, Эрдоган не учел одного: подкупленный им работник авиакомпании не сумел внести вас в список сопровождающих Дорофа. Только поэтому ваш багаж подвергся проверке на общих основаниях. В противном случае самолет взорвался бы, и вы вместе с ним.
Валерии стало дурно, но вида она не подала и даже язвительно спросила:
– Если за Дорофом так охотятся, то почему он не летает своим личным самолетом?
– Это еще опасней. Дороф летает по-разному и решения о выборе рейса принимает внезапно. Обычно билеты берутся в самый последний момент, порой за минуты до вылета. Разумеется, свои планы Дороф держит в строжайшем секрете.
– Откуда же Эркан узнал куда и когда закладывать бомбу?
Директор не имел ответа на этот вопрос. Валерия загорелась надеждой, но внезапно вспомнила, что, привязанная к Эркану, и сама точно не знала когда полетит в Москву. С неделю об этом то с Лизой, то с матерью шли неопределенные разговоры, а точную дату Эркан назначил неожиданно: утром сказал «летим», а через несколько часов вернулся с билетами…
Да нет, в том-то и дело, что не с билетами, а с одним билетом.
Кошки заскребли на душе Валерии. Ей нечем было крыть.
«Похоже, директор прав, – едва не лишаясь чувств, подумала она. – Бомбу нельзя считать недоразумением, ошибкой полиции. Эркан и не собирался лететь со мной. Если бы не он, я давно была бы дома. Он морочил мне голову, просил подождать, ссылался на свои дела, а я верила…»
Валерия разрыдалась.
Директор молчал. Он не знал, как ее успокоить, и поражался лишь одному: как Валерия, явно неглупая девушка, смогла уговорить себя не замечать очевидного?
– Эрдоган считает Дорофа своим кровником, – сказал он, мучительно желая прекратить этот бесполезный разговор. – Валерия, не хочу вас обижать недоверием, но если вы не все сказали, если знаете что-то еще, пожалуйста, сообщите в ИНТЕРПОЛ, пока не поздно. От этого зависит и ваша жизнь, не говоря уже о том, что Эрдоган поклялся на коране своей рукой уничтожить Майкла Дорофа.
Валерия оживилась:
– Вот видите, поклялся уничтожить своей рукой, а уничтожил бы моей, не найдись тогда в багаже проклятая бомба.
– Выходит, вещи вы собирали сами? – строго спросил директор.
Валерия сникла:
– Нет, упаковывал чемоданы Эркан.
– Значит клятвы своей он не нарушил: если бы не обнаружилась бомба, Дороф погиб бы именно от его руки. Послушайте меня, человека бывалого, недавно Эрдоган организовал покушение в Алжире, теперь вот эта бомба. Что еще? Вам не страшно, Валерия?
Она поймала себя на мысли, что не страшно. Подумаешь, умрет какой-то буржуй.
Разве это горе? Вот у нее горе так горе: осталась одна. И романа оказывается не было никакого с брюнетом…
– А почему Эркан хочет убить этого миллиардера? – спросила Валерия.
Директор замялся, но все же ответил:
– Толком не знает никто, кроме, разумеется, самого Эркана и Дорофа. Поговаривают, что якобы в свое время Дороф провел финансовую операцию, которая выявила денежные потоки террористов в американских банках. В результате брат Эркана погиб.
– И он поклялся отомстить. И мстит, рискуя своей жизнью?
– Да.
– Настоящий мужчина! – восхитилась Валерия.
Директор пришел в ужас, а она грустно подумала: «Жаль, из-за этого проклятого Дорофа я такого парня потеряла! Ах, Эркан! Его детская улыбка, его ямочки на щеках и задорно сморщенный нос до сих пор стоят у меня в глазах».
После разговора с директором Валерия позвонила Елизавете и долго рыдала в трубку, ни в силах сказать и полслова. Умная Елизавета от расспросов воздержалась. С молчаливым терпением она слушала шмыганье носом подруги и ее горькие всхлипывания, а потом тяжко вздохнула и заключила:
– Да-аа, вот такой нам, бабам, ку-куру-куку через мужиков этих долбаных.
«Как хорошо, когда тебя и без слов понимают», – благодарно подумала Валерия и жалобно пропищала:
– Эркан не такой…
– Да знаю, – отмахнулась Елизавета, – он еще хуже.
Глава 6
И тем ни менее, после разговора с директором Валерия окончательно осознала, что Эркан ее никогда не любил. Она старательно давила в себе чувства, гнала воспоминания, исстрадалась и похудела.
Елизавета не осталась в стороне, страдала вместе с подругой.
– Найдем, найдем мы тебе брюнета, – твердила она. – И гораздо лучше, чем тот Эркан. Главное, ты не западай на блондинов.
Временами Елизавета переживала даже больше Валерии. Все осложнялось тем, что сама она (пока подруга постигала науки на Альбионе) настроилась выйти замуж за Круглова – известного и очень модного писателя. Он был положительный со всех сторон и на роль мужа идеально годился. Уже то большой плюс, что Круглов всегда дома: тихонечко за своим компьютером сидит, сигаретки покуривает да «бабки» клавишами выколачивает.
Раз в месяц покажешь его народу, дашь распустить павлином облезлый хвост и снова прячь в нору.
Красота!
А сама – куда бог пошлет!
Или черт заведет. (С чертями Елизавета как-то больше дружила.)
Вообще-то, замуж она не собиралась – и в мыслях не держала. Все как-то некогда было даже об этом подумать: дела, дела… А тут у Круглова брала интервью – внезапно вспыхнул роман…
Ну, все как обычно – вспыхнул и вспыхнул. Мало ли их у нее, этих романов. Порой по три-четыре штуки одновременно случается. И даже больше бывает порой. На все иногда не хватает и чувств: так себе, не рыба не мясо – движется в жизни нечто: любовь вялотекущая, акробатика типа «секс», а тут вспыхнул роман и сразу в серьезное русло пошел.
Елизавета мгновенно сделала стойку: ну-ка, ну-ка, не дура ли я? Не пьет, не колется, хорош собой, совсем не беден, знаменит и моралист, похоже. Хоть каждый наставляй такому рога, он даже и не заметит.
Столь привлекательную партию упустить она не могла, как не могла быть счастливой рядом с несчастной подругой. Ведь это Валерия, а не она, замуж мечтала выйти.
– Круглов, ты слышишь, – как-то невзначай сообщила она жениху. – Надо срочно Лерке найти брюнета. Озаботься, пожалуйста.
Круглов опешил:
– Лисавет, дорогая, где же я ей найду? Я же безвылазно сижу дома.
– Неужели у тебя нет достойных друзей?
– Друзей сколько хочешь, но, ты знаешь сама, все они алкоголики.
– Да-аа… Придется искать самой.
Елизавета никогда не сдавалась. Искала.
Уж чего только не придумывала она, чтобы наладить личную жизнь подруги. По ее совету Валерия окончила курсы секретаря-референта. Одному богу известно какими стараниями вездесущей Елизавете удалось пристроить ее к боссу, о котором любая невеста на выданье может только мечтать: высокий, красивый, остроумный, образованный, преуспевающий, состоятельный и, главное, холостой… брюнет!
И все мимо! Валерия уволилась, не проработав и месяца.
Почему? Рано утром, отправляясь на службу, она случайно встретила выходящего из казино Французского. Валерия увидела его как раз в тот момент, когда ему энергичным пинком швейцар намекнул что пора бы и честь знать. На трюк этот поглазеть собрался весь персонал казино, что говорило о местной популярности игрока. Французский совершил сальто-мортале и, к огромному изумлению «фейс-контроля», приземлился весьма виртуозно: сразу на четыре кости – то бишь, на четвереньки. Его качало даже в таком устойчивом положении, но пребывать на карачках Французский не пожелал. Героически принимая достойную позу, он вдруг увидел Валерию и мгновенно ее узнал.
– Какие люди! – с пьяным восторгом завопил он, рушась в ее объятия. – Леди, я терзаем воспоминаниями о вас! Можно я вас поцелую?
По случаю полумертвецкого состояния он был чрезвычайно смел. Валерия (на свое удивление) тоже ему была рада и, как любая женщина с пьяным, но неопасным мужчиной, тоже смела. Подставляя плечо под гуттаперчевое тело Французского, она спросила:
– Как ваши дела, Анатолий?
– О-о! Вы запомнили мое имя?
– Как видите. Так как же ваши дела?
– Чудес-сно! Меня выгнали…
– Я это видела, – поспешила сообщить Валерия.
– Леди, дело в другом, – замотал головой Французский. – То, что вы подглядели, сущая ерунда.
– В сравнении с чем?
– С теми ударами и тумаками, которыми награждает меня злодейка-судьба.
И, пьяно качаясь в ее объятиях, Французский принялся перечислять, загибая на грязной руке короткие пальцы:
– Меня выгнали из моего дорогого пальто, из дивана, из дома, с работы, от соседей моих, от соседей любовницы. Любовница, кстати, тоже поперла меня. Обе. И даже третья, та, с которой переспать еще не успел. Только подумывал. Короче, – с непонятным удовлетворением заключил он, – я лишился практически всех удовольствий. Даже своего чемодана. Зато щедро доставляю удовольствия всем.
Французский кивнул на швейцара, чей пинок помог ему выбраться из казино.
– Леди, знаете что такое жизнь? – горестно вопросил он.
Валерия знала.
– Жизнь, это накопление опыта, путем постепенной утраты всего, – повторила она истину, услышанную от самого же Французского.
– Вовсе нет, – рассердился он. – Жизнь, это накопление опыта ценой утрат удовольствий. Сегодня я утратил последнее: мне негде спать. Проигрался в дупель и зверски голоден. И, что совсем уж невыносимо, я никому не нужен. Меня не любит никто!
Разумеется, Валерия взяла его к себе. По наглому требованию Французского она не пошла на работу, в результате ее уволили. Но зато он отогрел ее заиндевелую душу. Некоторое время Валерия жила в полном ладу с собой.
От чего Елизавета потеряла покой.
– Круглов, ты только послушай! – возмутилась она. – Это же черт знает какую ку-куру-куку она мне подложила! Получила ошизенное место и тут же его накрыла вот такенным хреном с прибором! – Елизавета эмоционально указала размер.
– Откуда у нее такой хрен? – флегматично поинтересовался Круглов, мысленно констатируя, что и сам от такого бы не отказался. – У нее же эта, как ее… Короче, сама понимаешь.
– Круглов, вечно тебя обуревают не те вопросы, – рассердилась Елизавета. – Откуда у Лерки хрен! Будто не знаешь! От блондина, откуда ж еще! Лучше скажи, как я буду людям смотреть в глаза? Один бог знает каких стоило мне трудов пристроить ее в ту фирму.
– Я тоже знаю.
– Ничего ты не знаешь! Вот же кретинка, не дорожить таким местом! Босс холостой! Такими боссами в наши дни не бросаются. Другая бы не сплоховала, тем более что по нынешним временам Лерка совсем недурна.
– Да, пресловутые 90-60-90 у нее имеются, – согласился Круглов. – И рост, кажется, 180.
– 186, – уточнила Елизавета.
– Да-а. Позавидует любая. И миловидная, и голубоглазая, и белокурая. Лицо ангела, – заключил он и тут же схлопотал затрещину.
– Ах ты кобель! – закричала Елизавета, отпуская каскад подзатыльников.
Сама-то она с блеском строила свое женское счастье на очень скромном фундаменте. Она была конопата, плосковата, коротковата, на макушке редковата…
Да что о том. Бесполезно перечислять все то, чем поневоле гордилась Елизавета. Естественно она завидовала яркой внешности подруги, считала Валерию красавицей и хвастала всем ее красотой, раз уж не могла похвастать своей.
– Ах, – вздыхала она, – ну где, где найти того брюнета, который Лерку убедит в том, что она ничего.
– Лисавет, а что долго искать? – вдруг озарился Круглов. – Хватай Рафика. Вот этот – настоящий кобель. Он кого угодно убедит в чем угодно. Только представь: на день города N втулил вместо надувных шаров вагон бракованных презервативов, и все были счастливы во главе с губернатором-импотентом.
– Точно! – обрадовалась Елизавета. – Рафик нам подойдет. И красивый, и богатый, и брюнет. Брюнет!
– Еще бы, он же Рафик.
– Правда, он женат…
– Но, как настоящий мужчина, всегда готов развестись, – заверил Круглов.
– Ах, вот как?! – Елизавета отпустила жениху еще каскад подзатыльников.
– Лисавет, я не настоящий мужчина, – в качестве оправдания сообщил Круглов и, подумав, добавил: – К тому же, еще не женат.
Этим же вечером Елизавета зазвала в гости Валерию. Конечно же, совершенно случайно там оказался и Рафик. Высокий сильный, уверенный в себе брюнет.
Валерия вошла и остолбенела.
– Какая красавица! – воскликнул Рафик, мигом приобретая обычное свое состояние хронической готовности.
Он был сражен! Он был влюблен! Он был высок! Он был брюнет!
Валерия долго (минут десять) боролась с собой, и в конце концов ее совесть (этот строгий Родитель) пала смертью храбрых. Ее Взрослый не знал что делать. Рафик назначил свидание, Дитя и Валерия хором сказали «да».
Глава 7
Всю ночь она проплакала на плече Французского. Она плакала, потому что была честна и добра, она страдала его страданием. Он же долго слез ее не замечал и мирно похрапывал. А когда наконец заметил, удивленно спросил:
– Почему ты плачешь?
– Потому, что получила диплом, но из-за этой дурацкой бомбы не могу устроиться телохранителем, – солгала она.
Не говорить же ему про любовь к Рафику. Дальнейший разговор должен был пойти в таком ключе: работы нет, денег нет, чувств нет – пора расходиться. Однако Французский повел себя неожиданно.
– Сокровище, – сказал он, – ради тебя я готов на все! Жизнь ради тебя отдам!
Валерия перестала плакать, подняла голову с его плеча и спросила:
– В каком смысле?
– Нет проблем. Сокровище, я найду тебе работу.
– Ты же себе не можешь найти.
– Да, такой я альтруист – привык жить для других. Завтра же у тебя будет работа! – чрезвычайно довольный собой, заверил Французский.
«Вот завтра про Рафика ему и скажу», – с облегчением вздохнула Валерия.
С Рафиком, увы, тоже все оказалось не просто. Валерия случайно (из его же слов) узнала, что он «некоторым образом как бы женат».
Разъяренная, на следующее свидание она не пошла. Рафик был безутешен. Примчавшись к Елизавете, он с кавказским темпераментом час, не меньше, выл и вопил:
– Где она?! Где она?!
Вопил бы и больше – не выдержали соседи, начали в стену стучать.
Не выдержала и Елизавета – позвонила Валерии и переадресовала вопрос:
– Где ты? Где ты?
– Он женат! Он женат! – горько рыдала Валерия.
– Ты женат! Ты женат! – фальшиво возмутилась Елизавета.
– Разведусь! Разведусь! – фальшиво заверил Рафик, искренне клянясь чьей-то мамой.
– Ой ли! – усомнилась Елизавета.
Подумав, Рафик поклялся мамой уже своей, а потом поочередно всевозможными мамами – так дорожил он Валерией.
Елизавета решила поверить.
– Ладно, поспособствую, – согласилась она, и мир был восстановлен.
Но на условиях: Валерия встретится с Рафиком только тогда, когда он сможет пригласить ее в свой родной дом, а не в какую-то там гостиницу. Рафик яростно стучал в грудь кулаком и кричал, что произойдет это очень скоро.
– Я сам хочу! Сам хочу! – при этом вопил он.
И не обманул.
Но не обманул и Французский. В этот же день в квартире Валерии раздался звонок, ей предлагали место телохранителя.
Хозяйкой оказалась преуспевающая предпренимательница – стареющая крашеная блондинка… А может и не стареющая – просто бизнесом баба загнала себя, довела до мумиеобразного состояния.
Впрочем, Валерии было все равно. У нее снова имелась работа. Хозяйка предложила подписать очень выгодный контракт на три года. Жалованье, конечно, было не то, которое обещал господин Дороф, но и предпренимательница не входила в десятку богатейших людей планеты. К тому же, Валерия поняла, что рисковать ей не слишком придется. Блондинка сразу объяснила, что не очень верит во все эти новомодные навороты и по старинке больше полагается на крутых парней да на их «пушки».
– Зачем же я вам нужна? – удивилась Валерия.
– Для престижу, – заявила блондинка и пояснила: – Беру тебя из-за английского диплома. Хочу конкурентке нос утереть. И еще: твои голубые глаза прекрасно гармонируют с моими автомобилями, сумочками и перчатками. Голубое идет к синему, а я обожаю синий цвет.
Валерия пришла в восторг:
– Я тоже!
Блондинка посмотрела на нее уже с симпатией и спросила:
– Как относишься к мужикам?
– Терпеть ненавижу!
– Думаю, сработаемся. На первый прикид ты мне нравишься. Если так и дальше пойдет, сумма, положенная тебе, удвоится. Сегодня уезжаю в командировку, но через неделю вернусь, и сразу приступишь к работе.
Из кабинета блондинки Валерия вылетела на крыльях радости. «Опять! Поперло опять!»
И в этот момент зазвонил ее мобильный. Это была Елизавета. С очень приятной новостью.
– Лерка! Ты только не ку-куру-куку! Только не падай в обморок! Рафик не обманул. Развелся и уже сегодня хочет произвести обмен.
– Какой обмен? – растерялась Валерия.
– Ну как же, Лерка, он хочет предложить свою крепкую мужскую руку в обмен на твое нежное женское сердце.
– Я согласна! – возликовала Валерия.
– Тогда приготовься, сегодня у вас первая брачная ночь.
– Так скоро?
– Дорогая, очнись, на дворе двадцать первый век – век высоких скоростей и сверхнизменных страстей. Пока! Желаю счастья! Жди его звонка!
И тут Валерия вспомнила про блондинку.
– Лиза! Лиза! – закричала она. – Представляешь, я на работу устроилась!
Не входя в подробности, она рассказала о предложенном месте, умолчав о неожиданном содействии Французского. Елизавета тоже обрадовалась.
– Вот это ку-куру-куку! – восхитилась она. – Поперло так поперло! И брюнет! И приличная зарплата! Помнится, было у тебя однажды такое, – совсем некстати вспомнила она.
«Зачем Лизка об этом?» – расстроилась Валерия.
На душе ее заскребли кошки, Елизавета же, не замечая своей бестактности, с азартом повела допрос:
– Слушай, Лерка, а что у нее хоть за тело, у боссши твоей? Кого охранять-то будешь?
– Тела наплакал кот. Я мумиехранитель скорее, чем телохранитель. То, на чем она носит свои костюмы, телом назвать никак не могу.
– Да ну?!
– Нет, правда, не баба, а мумия.
– Здорово! – восхитилась Елизавета и мигом дала наказ: – Ты сразу диету ее запиши. Как она такого блестящего результата, ку-куру-куку, добивается? Какие жиросжигатели жрет? Или она очень злая?
– Нет, она добрая. Все удачно сложилось: и боссша хорошая, и работа непыльная и риска никакого. От меня всего-то и требуется, что ее собой украшать, – с гордостью сообщила Валерия и, смутившись, добавила: – Представляешь, она находит меня привлекательной.
– И не она одна, – рассмеялась Елизавета. – Рафик тоже находит тебя привлекательной. Слушай, Лерка, даже не верится. Неужели пруха опять? Как я за тебя ку-куру-куку!
– Не сглазь, – воскликнула Валерия и подумала: «Нет, на этот раз действительно поперло. Поперло так поперло!»
Входить в первую брачную ночь с якорем-Французским Валерии страшно не хотелось. Из порядочности и суеверия (что в наше время одно и то же) она решила сейчас же покончить со старой любовью.
Французского она нашла на своем диване – он там жил. И очень неплохо. Валерия долго сидела рядом, напряженно молчала, он же развлекал себя прессой и хозяйки дивана не замечал. Наконец она собралась с духом и выпалила:
– Толя, я другого люблю.
– Любовь – хорошая штука, – не отрывая глаз от газеты, философски заметил он и вежливо сообщил: – Рад за тебя.
– Ты не понял! – рассердилась Валерия, храбро выставляя на стол шампанское. – Я в ближайшее время замуж за него выхожу.
Французский нехотя отложил газету:
– А как же я?
Она промямлила, пряча глаза:
– Ты все равно только лежишь на диване. Другой диван без труда найдешь.
– Да-ааа?!
– В условиях капитализма выбор диванов велик, – успокоила его Валерия.
И тут-то глобально равнодушный Французский обнаружил недюжинный темперамент. Он вскочил, грохнул по столу кулаком и завопил:
– Но я хочу лежать на твоем! На твоем, черт возьми, диване! Понимаешь?!
– Но почему именно на моем?
– Я привык!
Заметив, наконец, стоящее на столе шампанское, Французский так же мгновенно успокоился, как и распалился.
– А это зачем? – спросил он.
Читать бесплатно другие книги:
