Игра на минном поле Тамоников Александр
– Согласен, но что конкретно?
– То, что заставит Москву поверить в мою ненависть к убийцам брата и семьи. Кстати, как они в Пакистане?
– И Джафар, и Заида, и дети в полном порядке. Ты просил понадежнее спрятать их, мы спрятали. Сейчас вся семья в отдельном охраняемом доме пригорода Исламабада. Джафар передает тебе привет. Кстати, думаю не лишним было бы убрать из Афганистана и твою семью.
– Я позабочусь об этом. В ближайшее время. Брату же тоже привет от меня. И пусть не обижается. Ему недолго оставаться в «покойниках».
– Джафар все прекрасно понимает.
– Русские не смогут каким-либо образом узнать, что брат и его семья живы?
– Нет. Трупы нищих были вывезены за Кайбак и сброшены в глубокий каньон, где шакалы оставили от них только черепа да крупные кости. Впрочем, в этом каньоне, кроме нищих, еще довольно много останков тех, кого мы казнили в девяносто восьмом году, там почти весь кишлак Дикар.
Хатим проговорил:
– Я не об этом, Джемал. Понятно, что в каньоне никто копаться не будет, я имею в виду участников той акции и людей, вывозивших семью Джафара.
– Это Имад и двое его людей.
– Имад, – проговорил Хатим, – Имад Хазари, Насир и Тамид.
– У тебя хорошая память.
– Не жалуюсь. Вот их-то и следует использовать как подставу русским и заодно избавиться от совершенно ненужных свидетелей.
– Что-то я плохо понимаю тебя, Мирза.
Хатим ответил:
– Ты согласился, что не мешает еще что-нибудь подбросить русской разведке в подтверждение моего отношения к талибам.
– Ну?
– Хазари со своими верными псами нам особо не нужны. Карателей в организации и без них хватает, так?
– Продолжай!
– Я должен буду их убить.
– Что? – удивился Джемал ад Дин.
– Да, Джемал, убить, и убить лично. Но не сейчас, а когда русские проявят ко мне повышенный интерес. Думаю, что если наш замысел удастся, то совсем скоро у меня состоится встреча с непосредственным представителем руководства России. Майор Гранов всего лишь пешка, он даже не резидент внешней разведки. И вот когда мне будет назначена встреча на более высоком уровне, а следовательно, установлено тотальное наблюдение, зафиксировать которое не составит труда, ты и отдашь мне Имада Хазари с его людьми. Их ликвидация и покажет русским, что на самом деле я не простил «убийц» своего брата, а только ждал момента для мести. Это сыграет в мою пользу.
– А если наоборот? В ликвидации убийц твоих родственников русские могут увидеть, что ты человек, который не видит дальше своего носа и подвержен сиюминутным эмоциям.
– Нет, Джемал. Русским прекрасно известно, что такое кровная месть. Повторяю, они не американцы, не французы, не англичане, они знают, что такое обычаи. Для русских более странным до сих пор остается то, что после «казни» близких людей я не порвал с талибами, а напротив активизировал свою деятельность в нашей организации. Русские все поймут и не посчитают месть за слабость.
Выдержав небольшую паузу, Джемал ад Дин проговорил:
– Что ж, возможно, ты и прав, но мне надо обсудить этот вопрос с Мехсудом.
– Обсуждай. На это еще есть время.
– Как ты планируешь ликвидировать Хазари, Насира и Тамида?
– Кровавого спектакля с отрезанием голов устраивать не буду, просто расстреляю их, и все! У того же каньона. Главное, чтобы русские заинтересовались моим предложением, Мехсуд дал согласие на ликвидацию Хазари и его людей, а ты прислал их к каньону. Остальное я сделаю, как надо.
– Хоп. Завтра же постараюсь встретиться с лидером движения.
– Договорились. Не забудь сообщить мне о его решении.
– У меня, Мирза, тоже хорошая память. Значит, до связи?
– В следующий сеанс я хотел бы услышать голос брата.
– Ты не веришь мне?
– Почему сразу не веришь? Я просто хочу поговорить со своим братом.
– Хорошо, будет тебе Джафар.
– До связи!
Хатим отключил спутниковую станцию и пошел в женскую часть дома, где его ждала жена Амира.
Глава вторая
Московская область, вторник, 10 июля
Электропоезд Колтаново – Москва строго по расписанию в 8.47 отошел от станции Оланья и начал набирать ход. На остановке в поезд в разные вагоны вместе с десятками пассажиров сели шестеро мужчин. Они ничем не отличались от других, разве только тем, что из разных вагонов все они прошли в первый, где расселись по двое в начале, середине и конце вагона. Расселись так, чтобы быть у прохода. У двоих из них были с собой обычные дорожные сумки. Электропоезд набрал ход. В первом «гремучем» вагоне находилось около восьмидесяти человек. Туда же для начала обхода вошли двое полицейских. Наряд линейного отдела внутренних дел. Оба с укороченными автоматами «АКС-74У», пистолетами в кобурах. Для полицейских это был обычный обход. У кого-то документы проверить, кого-то разбудить, кого-то высадить по просьбе кондукторов. Ничего особенного. Это в ночных электричках иногда случались серьезные происшествия и драки подвыпивших парней, и ограбления, и даже на памяти одного из этих полицейских жестокое изнасилование. Насильников задержали, да и куда им было бежать на ходу поезда да еще под прицелом автоматов. Утренние же обходы, как правило, проходили без особых проблем, чаще вообще без происшествий. Вот и сегодня старший наряда сержант Анатолий Ковров и рядовой Антон Назаров, небрежно забросив на плечи автоматы, бегло окидывая взглядом пассажиров, пошли по проходу. Мерно стучали колеса электропоезда, где-то внизу то включался, то выключался компрессор, из-за чего нечетные вагоны, где они стояли, и называли «гремучими». Наряд прошел половину вагона. Неожиданно со своего места поднялся низкого роста крепкий лысый мужчина:
– Сержант, извини, хотел узнать, сейчас что, вообще в поездах курить нельзя?
– Нет, – ответил старший наряда.
– Хреново! Напринимают законов тупых, нормальному человеку скоро и дышать запретят.
– Так вы, гражданин, недовольны?
– А если и так, то что? Арестуешь?
Сержант не привык к подобному обращению. Обычно пассажиры старались вести себя тихо при появлении полиции, дабы избежать ненужных проблем, а сейчас какой-то мужик открыто хамит. И не пьян вроде, а ведет себя вызывающе.
– Попрошу, гражданин, обращаться к представителю власти на «вы» и предъявить документы.
– Ну началось, – сплюнул на пол мужчина.
И это был сигнал другому мужчине помоложе. Тот поднялся с места и встал за спиной второго полицейского.
– Ты вконец оборзел? – разозлившись на то, что мужчина плюнул, повысил голос сержант. – А ну пошел в тамбур, быстро!
– Да какой может быть тамбур, начальник? Мы и здесь разберемся.
И тут же, выхватив из рукава заточку, вонзил ее в горло старшего патруля. В грудь бить не имело смысла, так как она была защищена бронежилетом, а его не то что заточка, пуля не пробила бы. Получив смертельный удар, сержант, захрипев, осел к ближней скамье под крик женщины, сидевшей у окна.
Рядовой перехватил автомат, снял автомат с предохранителя… и рухнул на своего начальника, лишенный сознания ударом короткой дубинки по затылку.
– Есть, Сиплый, – крикнул он мужчине, убившему старшего полицейского.
– Берем стволы!
На крик женщины обернулись пассажиры, двое парней поднялись, но тут же встали еще четверо мужчин, двое с обрезами в руках:
– А ну, суки, все на месте и не орать. Сидеть тихо, как мыши, а то в момент нашпигуем свинцом.
Сиплый, он же главарь банды, забрав у убитого сержанта автомат, бросил пистолет из кобуры стоявшему поблизости подельнику:
– Держи, Морда! Да проверь патроны в магазине, мусора могут носить незаряженные стволы.
Сам же быстро посмотрел на контрольное отверстие автоматного магазина, тот был полон. Он продолжил давать указания.
– Сазан, – сказал Сиплый подельнику, вырубившему рядового полицейского, – забери автомат рядового, пукалку отдай Ковалю. Коваль!
– Тут, – ответил парень, получивший от Морды «ПМ».
– В передний тамбур! Репа!
– Я!
– В задний, лови ключ. Двери перехода закрыть, если кто высунет харю в окно, бей картечью.
– Понял.
– Сазан, приводи мента в чувство, да быстро, на счету каждая минута. Гнедой и Морда, посчитайте народ, пусть все прижмутся к окнам. Мне надо знать, сколько в вагоне мужиков, баб, детей. Быстро!
Коваль с Репой прошли в тамбуры, последний специальным ключом закрыл дверь перехода, глядя в окно, не появится ли там чересчур любопытный пассажир или кондукторы. Они могли так же обходить состав, обилечивая тех, кто не успел купить билеты на станции.
Гнедой и Морда, угрожая пассажирам оружием, отчаянно матерясь, стали гнать их к окнам. Гнедой кроме того считал людей.
А Сазан оттащил рядового от сержанта и из фляги, извлеченной из дорожной сумки, плеснул в лицо воду. Полицейский застонал и открыл глаза. В них читалось недоумение. Появился и страх, когда бандит наставил на него его же автомат:
– Очнулся, мусор?
Рядовой потянулся рукой к кобуре.
Сазан усмехнулся:
– Пулю в рыло захотел? Нет у тебя оружия, долбень. А я думал, что с вами повозиться придется, вы же лохи, в натуре. Кто же так подставляется, придурок?
– Чего там, Сазан? – спросил Сиплый.
– Очухался мусор.
– Поднимай его. И шустрей, шустрей, всем шустрей, до следующей станции осталось семь минут хода.
Сазан пнул рядового носком ботинка в бок:
– Слышал, мент? Поднялся! Быстро!
С трудом, держась за голову, рядовой встал, бросил взгляд на труп напарника и товарища:
– Чего дальше? При пассажирах валить будете?
К нему подошел Сиплый:
– Нет, мусорок, на этот раз тебе повезло, еще поживешь. Короче, идешь в передний тамбур, к кабине машиниста. Мне надо, чтобы помощник открыл дверь.
– А если не пойду?
Сиплый ткнул в подбородок полицейскому укороченный ствол автомата:
– Тогда, сука, сдохнешь. Прямо здесь и сейчас, а в кабину мы все одно попадем. Я даю тебе, недоумок, шанс выжить. Так как?
– Хорошо.
– Пошел!
Гнедой доложил:
– Сиплый, в вагоне семьдесят восемь рыл, тридцать пять мужиков, тридцать баб, остальные дети и подростки тринадцать штук, я их не сортировал.
– Держать пассажиров у окон. Кто дернется – валить!
– Понял!
Гнедой крикнул на весь вагон:
– Слышали, козлы и овцы! Кто дернется, получит пулю в лобешник. Я спросил, поняли, суки?
– Да, понятно, – раздались раздраженные голоса.
Сиплый тем временем ввел в тамбур рядового полицейского и бросил подельнику:
– Как зайду в кабину, присмотришь за этим, – главарь банды указал на рядового. – Да гляди, чтобы живой был. Он нужен нам живым.
– А жаль! Я бы этому псу с удовольствием кишки выпустил бы.
– Успеешь еще!
Сиплый толкнул рядового:
– Давай, мусор, стучи, заслуживай право на жизнь.
Главарь посмотрел на часы, до станции Бахтеевка оставалось три минуты хода.
Полицейский постучал в дверь.
Из кабины донесся молодой голос:
– Кто? В зрачок плохо вижу.
– Я это, Коль, Назаров.
– Случилось что?
– У нас рация села, а надо связаться с отделом.
Помощник машиниста открыл дверь:
– Случилось что?
– Случилось, – оттолкнув к подельнику рядового и уткнув в грудь помощнику, еще совсем молодому человеку, ствол автомата, сказал Сиплый.
Из кабины подал голос машинист:
– Колька?! Ты где пропал? Остановка через минуту!
Сиплый толкнул парня, и тот упал в пространство между сиденьем машиниста и помощника. Машинист, мужчина лет под сорок, увидев оружие в руках неизвестного, начал торможение.
– А ну, не балуй, чухан. В Бахтеевке остановки не будет.
– Но…
– Ты че, баклан, не понял? А ну прибавь ходу.
– Но там красный.
Он имел в виду сигнал семафора за платформой Бахтеевка.
– А мне по херу. Я дальтоник.
– Ты чего творишь-то? А если встречный?
– Значит, сдохнем вместе. Или ты думаешь жить вечно? Не получится. Все одно когда-нибудь умирать. Короче…
Электропоезд прошел мимо станции Бахтеевка, едва не сбив нескольких человек, приготовившихся сесть в электричку. Диспетчер станции тут же доложил диспетчеру участка о нештатной ситуации. Последний, сообщив о происшествии, переключил семафоры, обеспечивая электропоезду «зеленую улицу».
Сиплый нагнулся к машинисту:
– Как звать тебя?
Радиостанция электропоезда издала сигнал вызова. Машинист нагнулся к ней, Сиплый приказал:
– Не трогать. Я спросил, как звать тебя?
– Петр! Петр Владимирович Савельев.
– Да ты что? Целый Петр Владимирович? Ну, тогда слушай меня внимательно, Петр Владимирович. На переезде, там, где от шоссе идет дорога на Курбаново, остановишь состав. Так, чтобы передние двери выходили прямо на середину дороги. Двери не открывать без моей команды.
– Но ты представляешь, что произойдет? Это же все направление встанет?
– И что? Чем больше составов встанет, тем лучше. Проскочишь переезд, я пристрелю твоего помощника, а в первом вагоне мои люди расстреляют всех баб, детей и подростков. Так что слушайся, Петр Владимирович, не бери греха на душу.
– Так вы все одно нас с Колькой и Антоном прибьете?
– Кто такой Антон?
– Полицейский, что привел тебя сюда.
– А?! Ошибаешься ты, Петр Владимирович. На хрена мне валить вас? И даже мента не тронем. И пассажиров. Всех отпустим, когда договоримся с властью. Хотя насчет мента я погорячился, насчет него обещать ничего не буду. Ему как карта ляжет.
– Пусть помощник займет свое место!
– Без базара! Работайте, мужики. Но без глупостей, коли пожить еще хотите.
Электропоезд остановился прямо на переезде.
Сиплый оценил работу машиниста:
– Отлично. Сделал все, как надо. Теперь глуши свой паровоз, опускай рога и сиди смирно. Коваль! – рявкнул главарь, обращаясь к подельнику.
– Да?!
– Веди сюда мусора!
– Ага!
Коваль завел в кабину рядового.
От будки к поезду шла полная женщина с фонарем в руке и желтой жилетке.
– Чего встали? Аль случилось что? – крикнула она.
Сиплый рявкнул Ковалю:
– Отгони корову!
Бандит из-за стула машиниста выстрелил через форточку под ноги женщине.
– А ну свалила обратно в конуру!
Та вскрикнула и, развернувшись, двинулась к будке, споткнулась о рельс и распласталась на асфальте под смех Сиплого и Коваля.
Раздались сигналы, издаваемые радиостанцией машиниста.
– А ну-ка дай мне гарнитуру, – приказал машинисту Сиплый, – теперь можно и поговорить. – Взяв гарнитуру радиостанции, он усмехнулся и, ерничая, проговорил: – Алло?! Смольный на связи!
– Какой, к черту, Смольный?! – услышал в ответ негодующий мужской голос. – Вы что там, Савельев, с ума вместе с Жаровым сошли?
– Какой, на хер, Савельев! – сменил тон главарь банды. – Ты кто есть-то такой грозный?
– А вы кто?
– Хер в пальто. В принципе мне без разницы, что ты за енот, короче, сообщи в ментовку, что первый вагон электропоезда Колтаново – Москва вместе с машинистами и нарядом полиции захвачен. В заложниках семьдесят восемь человек, точнее, тридцать мужиков, тридцать баб, остальные дети и подростки. Это без твоих Савельева, Жарова и мусоров. Ты понял меня?
– Но… как это – захвачены?
– Ты что, не знаешь, как захватывают заложников? Спроси у ментов, они тебе расскажут. И на рацию машиниста больше не выходи. Ручка, бумага есть?
– Да.
– Запиши номер мобилы. Пусть менты или кто там еще по этому номеру со мной связываются.
– Хорошо, я все передам, но не могли бы вы разрешить увести состав в тупик? Он недалеко, в Вольном. Все же движение по дистанции оживленное, вы же создаете…
Главарь банды прервал железнодорожного начальника:
– Нет, ты ни хрена не понял. Хочешь, чтобы я замочил твою бригаду?
– Нет, нет, что вы. Я все понял!
– Так займись делом. Привыкли бакланить, чинуши чертовы. Все, жду звонка.
Закончив разговор, Сиплый оборвал провод радиостанции. Нагнулся к машинисту:
– Стоять на месте, двери не открывать! Предупреждать больше не буду. Все понятно, Петр Владимирович?
– Понятно, – проговорил машинист.
– Ну вот и хорошо. А ты, Антон, – Сиплый взглянул на полицейского, – в вагон! Ясно, сука легавая?
Главарь банды втолкнул полицейского в тамбур и приказал подельнику:
– Тебе, Коваль, смотреть за подходами к вагону и за бригадой.
– Один не справлюсь!
– Ладно, я к тебе Морду пришлю! И поответственней здесь, Коваль.
– А если мусора снайперов подвезут? Те нас с Мордой в момент снимут.
– Ты забыл о заложниках, кореш. Менты не будут стрелять, пока у нас такой щит. Так что не очкуй. Все будет, как надо.
Сиплый толкнул полицейского:
– В вагон, сучонок!
На входе Сиплый отцепил наручники от пояса полицейского и сковал ими его руки, сбил с ног:
– Вот так! Полежи, мусорок, пока. До тебя еще дойдет очередь. Морда! – крикнул он бандиту, шарившему в отнятой у женщины сумочке. – Я чего говорил?
– Так это, Сиплый, я только посмотреть, не включила ли эта сука свой телефон.
– Брось сумку на место и ступай к Ковалю. Он скажет, что делать.
– Ага! Понял!
Бандит швырнул сумочку на сиденье и пошел в передний тамбур.
Один пролет оказался свободен от пассажиров. На край скамьи этого пролета присел Сиплый, держа в руке сотовый телефон. Автомат он положил на сиденье. Ждал, когда ему позвонят. А позвонить должны скоро. Движение на дороге в московском направлении остановлено, да еще захват заложников. Менты или чекисты должны быстро реагировать. Он обвел взглядом пассажиров. Те вели себя смирно, стараясь не привлекать внимания бандитов. Даже мальчик лет четырех или пяти, словно осознав опасность, прижался к молодой, побледневшей матери, которая закрыла сына своего рукой. Из заднего тамбура крикнул Репа:
– Сиплый! Тут мужик какой-то в дверь ломится. Орет, почему стоим? Ему, видите ли, на работу надо. Грозится. За ним толпа, человек пять, но это кого видно.
– Ты не знаешь, что делать? Я же объяснял тебе.
– Понял!
В заднем тамбуре раздался выстрел, крики, шум падения осколков рассыпавшегося стекла.
– Есть, Сиплый! Разворотил череп этому козлу. Толпа свалила в вагон.
– Ну вот видишь. Все просто, как дважды два.
– Теперь народ начнет двери ломать.
– Пускай ломает. Нам, – он рассмеялся, – их точно не ремонтировать.
– Ясный перец.
Главарь банды оказался прав. Коллапс на железной дороге, вызванный остановкой электропоезда, заставил ФСБ и МВД действовать оперативно.
Уже через пятнадцать минут после переговоров главаря банды с начальником дистанции сотовый телефон Сиплого зазвонил. Главарь усмехнулся:
– Быстро! Умеют работать, когда захотят. – Он включил телефон: – Да?!
– Кто вы? – спросил хрипловатый голос.
– А кто ты? – в ответ задал вопрос Сиплый.
Читать бесплатно другие книги:
