Магия, до востребования Таругин Олег
Пан дурашливо вытянул губы трубочкой и плаксиво загундел:
– Не, ну это не пойдет! Я, понимаешь, мчусь к нему, переживаю, думаю о том, что друг должен быть спасен, – он опять продемонстрировал Ивану пакет, – с трудом ловлю такси… и что?! Меня самым нахальным образом выпроваживают, не позволяя даже войти! Признайся честно, у тебя там что, кто-то из тех близняшек? – Димка заинтересованно уставился на Вакулова.
– Каких еще близняшек? – растерялся Иван.
– Как, ты не помнишь?! – притворно ужаснулся Пан. – А кто вчера устроил безобразную драку и отбил у клубной группы их подтанцовку?
– Трепло, – неуверенно сказал Иван: события вчерашней гулянки по-прежнему оставались для него весьма загадочными. – Ладно, заходи, а то у меня там яичница сгорит.
– Завтрак холостяка? – поинтересовался Пан, опять жизнерадостно улыбаясь, и мгновенно проскочил в холл. – А Катюха-то что, совсем о тебе не заботится? Могла бы и приготовить для любимого брата что-нибудь съедобное.
– Угомонись. – Иван ткнул друга кулаком в спину. – Я уже и так начинаю жалеть, что впустил тебя. Так что не усугубляй.
– Молчу-молчу, – заржал Димка, проходя в прихожую. – Привет, красавица! – отсалютовал он выглянувшей на шум Кате.
– Привет, – проворчала та и демонстративно хлопнула дверью в комнату.
– Я же просил! – досадливо поморщился Вакулов. – Двигай на кухню и не шуми…
Холодильник пришлось подчистить основательно – Димка любил покушать. Иван, решительно отвергнув предложение «пропустить по маленькой», ограничился яичницей и кружкой кофе. Мир после завтрака стал более привлекательным, несмотря на все такое же серое, затянутое облаками небо и мелкий, противный дождик.
Приятели вышли на балкон и, облокотившись на перила, умиротворенно закурили. Говорить особо не хотелось.
– А что там на «коробке» за пепелище? – лениво поинтересовался Димка спустя пару минут и показал на уродливое черное пятно посредине хоккейной площадки, расположенной во дворе. С высоты все выглядело так, будто кто-то решил ночью погреться и запалил основательный такой костерок, однако запаха гари в воздухе не чувствовалось.
Иван длинно сплюнул. Желание отвечать отсутствовало абсолютно, но он знал, что Пан от него все равно не отвяжется.
– Ведьму жгли, – нехотя буркнул Вакулов. – Неделю уже как.
Димка побледнел:
– Шутишь?!
– Да какие там шутки, – дернул щекой Вакулов. – Говорят, поймали на незаконной практике – ну и…
– …!!! – потрясенно выдохнул Пан. – Ну и дела тут у вас творятся!
– Где это «у вас»? – заинтересовался Иван. – А ты, выходит, не «наш»? И с кем тогда, позвольте полюбопытствовать, имею честь разговаривать?!
Димка покраснел:
– Да ладно тебе! Ну, в самом деле. Я последние три года за бугром работал – вот и отвык от таких вот кошмаров.
– Ага, – взъярился Вакулов, – так я тебе и поверил: а «чистые недели»[5] ты, конечно, не наблюдал за своим «бугром»?! Или «мюнхенских факельщиков»?![6] Не держи меня за идиота – на Западе дела похлеще нашего творились. Вопрос в том, что там буржуины быстрее перебесились и затихли, а у нас, как обычно, слишком долго запрягали и только сейчас в раж вошли. А теперь эти заморские чистюли на нас брезгливо своими холеными пальчиками показывают и делают вид, что у них всю дорогу тишь да благодать была! Нет, врешь: про «псов веры» мы наслышаны! Да и про всяких разных других тоже. Напомнить?!
Пан поднял руки и покаянно улыбнулся:
– Все, сдаюсь! Успокойся, Иван, я ж не нарочно – просто на самом деле слегка отвык от такого!
– Отвык он! – пробурчал, успокаиваясь, Вакулов. – Болтает всякую ерунду.
– Да ладно тебе ругаться, – засмеялась незаметно подошедшая сестра. – Раскричался, словно тебя самого опять сожгли.
– А что, Ивана тоже хотели сжечь?! – ужаснулся Пан.
– Да слушай ты ее больше, – притворно возмутился Вакулов. – Просто сон дурацкий приснился: будто я танкист – или самоходчик? – во время войны и с немецкой «Пантерой» лоб в лоб схлестнулся. Главное, отчетливо все так! Словно я на самом деле в том танке сижу. А после… – Иван поежился и закончил едва слышно: – Горю.
– Что это с тобой, Дим? – удивилась Катя.
Вакулов обернулся: Пан смотрел на него остановившимся, тяжелым взглядом, в котором полыхала лютая ненависть. Иван даже слегка подался назад, становясь по инерции в защитную стойку – так враждебно выглядел сейчас приятель.
Но в следующую секунду Пан моргнул, опять превращаясь в прежнего весельчака-балагура.
– Да ерунда это все, просто Ванька таких ужасов понарассказывал, что я как представил, так и ошалел! – Димка весело засмеялся, но Вакулов совершенно точно различил в его словах фальшь. Недоговаривал что-то старый друг, ох, недоговаривал! Впрочем, Иван ведь тоже, гм, не выворачивал перед ним душу наизнанку, правда?
– Да, Ваня, – хлопнула себя по лбу Катя, – к тебе ведь позавчера приходили.
– Кто? – насторожился Вакулов: события того вечера не располагали к радости от неожиданных визитов к нему домой. А он никого не ждал в тот день – уж это-то Иван помнил совершенно точно.
– Да откуда ж я знаю? – удивилась сестра. – Совсем поздно уже было: полпервого ночи, наверное. Они по домофону позвонили и спросили тебя. Я ответила, что его, мол, нет – что передать, кто приходил? А там засмеялись как-то нехорошо и сказали, что еще зайдут. Бр-р! Гадкий какой-то смех был, фу! И по голосам я никого не узнала. Поняла только, что их то ли двое, то ли трое было – и все. Хотя, – Катя задумалась, – может, я и ошибаюсь. Ну и знакомые у тебя, Ваньчик…
Вакулов задумался. Если бы по его душу пришли патрульные, то вряд ли они стали бы звонить по домофону: разнесли бы дверь в квартиру и постарались произвести захват – лишних доказательств его вины им не требовалось, они и так все сами видели.
Коллеги того мага? Хм, возможно, но откуда им знать его домашний адрес? Встречу он назначал через проверенного посредника, бармен или хозяин кабака на сотрудничество с волшебниками никогда бы не пошли – не та публика. Хотя… если на них надавили всерьез… Возможно, но и маги бы не деликатничали – все-таки он их приятеля окончательно угомонил.
Да, задачка. Ладно, как говорится, будем решать проблемы по мере их полного созревания! А сейчас и других дел полно: как это ни печально, но надо отделаться от Пана, съездить к ребятам и проверить, как у них там обстоят дела с новым заказом, перетереть кое-какие мелкие вопросы с местными бандитами…
Ох, да и уколоться же мне сейчас надо! И срочно!!! Срочно…
Из подъезда они с Димкой вышли вместе. Пан на удивление спокойно отреагировал на неуклюжую попытку Ивана распрощаться с ним. Вакулову даже показалось, что его приятель воспринял это с облегчением – так, будто и ему надо было куда-то срочно уйти, но придумать повод для этого он никак не мог. Он лишь достаточно дежурно предложил подвезти, но Иван отказался – светить адрес, куда он намеревался отправиться, было нежелательно.
Дальше их дороги разошлись – Пан прыгнул в сияющий «Лексус» и, лихо развернувшись на крохотном пятачке перед домом, рванул в направлении ближайшего выезда на шоссе, пообещав на прощание звякнуть вечерком.
Иван же проводил друга чуточку завистливым взглядом: его-то старенькая «четверка» мирно ржавела на стоянке – лишних денег на бензин у Вакулова не было, и машина эксплуатировалось лишь в исключительных случаях. Поэтому дорога для него сейчас пролегала мимо длинного ряда «ракушек» к автобусной остановке, а дальше на метро.
У открытых ворот одного из мини-гаражей, как обычно, возился со своей «Волгой» Макс Шипулин. Вакулов, ценивший соседа за флегматичное добродушие и абсолютную ненавязчивость, время от времени выбирался с ним прогуляться вечерком по расположенному неподалеку лесопарку или попить пивка. Правда, сейчас Максим пребывал в крайне возбужденном состоянии и негромко – но весьма красочно – описывал то, что он сделает с «нехорошими» личностями, что изуродовали его «ласточку».
Иван подошел поближе и невольно ахнул – ворота в «ракушку» вовсе не были открыты – неведомые хулиганы их попросту внесли внутрь (разворотив до состояния металлических лохмотьев), здорово повредив при этом и капот машины. Вакулов только присвистнул, представив себе, какой силищей должны были обладать те, кто это сделал.
– Салют, Ваня! – вскричал расстроенный донельзя Макс, заметив Вакулова. – Нет, ты глянь только, что за беда у меня приключилась! Поубивал бы тварей, чес-слово! И ладно бы только гараж раскурочили, так они еще и «волжанку» помяли, краску содрали, фару разбили, радиатор… а-а! – Он безнадежно махнул рукой и отвернулся, скорбно понурившись.
– Колдуны, что ли, «потрудились»? – поинтересовался Иван.
– Да в том-то и дело, что нет! – вскинулся Шипулин. – Участковый приходил – говорит, ни малейшего остаточного следа чародейства нету.
– Да ладно, – не поверил Вакулов, – он небось через стандартный амулет смотрел? Знаю я их рухлядь – возле нее можно зомбака из могилы поднимать, а на шкале тишь да благодать будет. Обратись лучше в частную контору – у них оснащение то, что надо.
– Издеваешься?! – взвился Макс. – Ты расценки в этих агентствах видел?! Это же натуральный номер телефона, причем сотового, и не прямого!
Иван сконфузился:
– Да, сорри, это я действительно что-то не то сказал. Не сообразил. Каюсь.
– «Не сообразил»! – передразнил его Макс. – Когда пара лишних миллионов появится, поделиться не забудь – вот тогда я в любую частную фирму буду двери пинком открывать. Ну а пока извини: придется самому что-то придумывать! – Шипулин демонстративно загремел перекрученными железками.
Иван, виновато вздохнув, попрощался и побрел к остановке. День начинался весело, и поводов для раздумий уже было предостаточно.
…Медовый месяц пролетел, пришлось с женой проститься,
Вновь Джонса служба позвала,
афганская граница…
Редьярд Киплинг (перевод Я. Берлина)
Афганистан, провинция Урузган,
октябрь 2001 года
…Сегодня лейтенант Томас Рэнгтон имел все основания гордиться собой. Нынешний вылет прошел на удивление удачно: возвращаясь на базу, отбомбившийся по цели «бородавочник»[7] обнаружил ползущую по узкой горной дороге явно террористическую колонну – два пикапа, грузовик и автобус. Запросив разрешение на отклонение от курса и самостоятельные действия по наземной цели, он бросил штурмовик на крыло, разворачиваясь и заходя на атаку. Избавившийся от семитонной бомбовой нагрузки самолет шел легко, слушаясь руля, будто крохотная спортивная «Сессна». А значит, сейчас повеселимся, благо на борту полный боекомплект к тридцатимиллиметровой пушке вкупе с парочкой неизрасходованных «Мэвериков»!..
Никакого сомнения в том, кто находится под ним, бравый воздушный ас не испытывал. Война с терроризмом у нас идет или как?! Все мирные обыватели, суть – туземцы, сидят сейчас в этом, как там его? в Кубуле, что ли? – и спокойно смотрят очередной выпуск Си-эн-эн, популярно (а иначе-то ведь и не поймут, если не популярно) рассказывающий им о необходимости проведения антитеррористической операции против кровавой «Аль-Каиды». А кто не сидит и не смотрит, шляясь вместо этого по горным дорогам, – те, вне всякого сомнения, и есть враги. Террористы. Сподвижники бен Ладена, скрытно перебазирующиеся на новое место, пока что не засеченное ни разведспутниками, ни круглосуточно бороздящими пакистанское небо «Аваксами» и «Хокаями».
Рэнгтон накрыл колонну с первого же захода: все вышло столь же гладко, словно на компьютерном симуляторе. Убрать газ, выровнять машину, окинуть взглядом выводимые на лобовое стекло данные ПНС – прицельно-навигационной системы, отщелкнуть в сторону предохранительную скобу, вдавить в рукоять неподатливую клавишу… привычные, давно ставшие автоматизмом действия…
Корпус «бородавочника» отозвался на приказ пилота крупной дрожью: семиствольная роторная тридцатимиллиметровка – жуткая штука! Размерами с легковой автомобиль, эта пушечка способна продырявить снарядами с сердечником из обедненного урана практически любой современный танк – что уж для него допотопные афганские автомашины? Порвет в клочья, иначе и не скажешь!
Порвала, конечно. Рэнгтон сделал второй заход, убеждаясь, что штурмовать больше нечего и некого. Все наземные цели превратились в раскиданные по дороге обломки, чадящие смрадным бензиновым дымом. Молодец, лейтенант, грамотно проштурмовал, полковник Хардман остался бы доволен!..
Выпустив предпоследний «Мэверик» по вставшему поперек дороги автобусу, и без того почти что перерубленному напополам пушечной очередью, Томас лег на обратный курс.
Славно повеселились будет, о чем порассказать на базе! Да и не только на базе – дома он тоже обязатель… Самолет ощутимо тряхнуло, заваливая на левый борт. Прощально мигнув, погас экран радара, стрелки всех приборов – вообще всех! – дружно завалились набок. Неведомая сила стерла с лобового стекла проекцию ПНС, забила уши ватными тампонами – лишь мгновением спустя пилот понял, что это остановились оба двигателя. Просто взяли и остановились: сразу, без помпажа, без остаточной ротации лопаток, не вследствие попадания ракеты или зенитного снаряда!
Лейтенант Рэнгтон судорожно схватился за непривычно мертвый штурвал. Дернул раз, другой, рванул на себя, попытался отвернуть самолет в сторону…
Однако штурмовик, обычно такой послушный, готовый исполнить любую волю пилота, защитить его бронекоконом или стереть в пыль любого врага, на сей раз проигнорировал волю хозяина. Пятнадцатитонная машина, не слишком-то приспособленная для свободного планирования, начала сваливаться в крутое пике, и рука Томаса уже обхватила черно-желтую скобу eject-системы, когда ослепительная вспышка справа по борту заставила его замереть. В следующую секунду исполинская сила швырнула штурмовик в сторону, снося его с небосклона и впечатывая в близлежащую гору.
Последним, что успел осознать в своей далеко не безгрешной жизни лейтенант ВВС США Томас Райан Рэнгтон, вдавленный в кресло чудовищной боковой перегрузкой, был скользнувший мимо кабины сверкающий болид. Нечто, запросто отбросив в сторону его самолет, пронеслось мимо, скрывшись за горным отрогом. Сопровождавшего падение загадочного небесного тела грохота он уже не расслышал, вместе со своим самолетом обращаясь в огненный шар из сдетонировавшего от жуткого удара топлива и заряда последней нерастраченной ракеты…
Переполнявшая его несколько секунд назад гордость за сегодняшний боевой вылет оказалась несколько преждевременной…
…Десятилетний Али Назраи, единственный уцелевший из расстрелянной колонны, с трудом приподнял окровавленную голову. Ему повезло, Всевышний оказался добр к нему, и ударная волна последнего взрыва выбросила мальчика из пылающего автобуса. Все остальные – мама, папа, брат и сестры – погибли. Как и другие пассажиры битком набитого автобуса.
Над головой вновь загрохотало. Тяжелый, рокочущий гул нарастал с каждой секундой, и мальчик инстинктивно сжался в комочек, испуганно глядя в небо. Неужели этот ад еще не закончился и самолет вернулся?! Неужели ему мало и ревущий демон решил забрать с собой и маленького Али?
Но это оказалось нечто совсем иное. В небе ослепительно сверкнуло и еще раз загрохотало, да так, что под мальчиком дрогнула земля, а с ограждавших дорогу скал потекли ручейки пыли и мелких камушков. Невидимая рука подхватила кажущийся совсем маленьким и нестрашным самолет и швырнула в сторону, с размаху ударив о землю. Небо пересекла сверкающая полоса, исчезнувшая за ближайшей горой, однако Али она вовсе не интересовала. Мальчик, на глазах которого только что свершился поистине Высший Суд, глядел на прекрасное черно-рыжее облако, вспухшее на месте падения самолета-убийцы. Окровавленные губы ребенка шептали:
– Аллах-у-акбар…
Глава 3
…Вообще-то, Иван не собирался калечить этого придурка. Просто… ну сложилось так, что ли? Сначала к нему домотались возле метро двое патрульных. Они долго рассматривали его документы, недоверчиво хмыкали и ехидно интересовались, сам ли он рисовал печати и штампы, и если да, то почему так недобросовестно сработал? Вакулов заученно молчал, прекрасно зная, что эта элементарная подколка направлена на то, чтобы он завелся и дал повод скучающим постовым отволочь его в отделение. А вот там уже события могли пойти по какому угодно сценарию: от тривиального мордобоя с выворачиванием карманов до «примерки» на него какого-нибудь «глухаря».
В любом случае следовало быть терпеливым. Тем более что, дойди дело до личного досмотра, Иван сгорел бы синим пламенем: в потайном кармане рукава у него был припрятан десантный нож. Конечно, это был не тот клинок, что подвел черту под жизнью нахального мага, но и наличия у него, ныне штатского, оружия, каким снабжались обычно подразделения спецназа, стало бы для патрульных большущим подарком! Нет, Иван решительно не собирался давать повода для задержания, хотя внутри у него все бушевало.
«Попались бы вы мне, уроды, при другом раскладе», – с бессильной ненавистью думал Вакулов.
– Свободен, – сказал наконец старший патруля, и Иван, спрятав паспорт и военный билет в нагрудный карман, нырнул в полутьму подземного перехода.
В очереди за билетами ему пребольно наступил на ногу какой-то нахальный юнец в униформе орденского ученика. Подросток бесцеремонно распихивал угрюмо молчавших людей и лез к окошку кассира, не обращая ни на кого внимания.
– Вот зараза! – негромко бросил в сердцах сухонький старичок в потертой куртке. – Понахватаются гадости всякой у своих колдунов и в упор нас не видят, будто мы тараканы какие! – Дед огляделся по сторонам, ища поддержки, но стоявшие в очереди люди с показным равнодушием отводили глаза, делая вид, что не слышат его слов.
Вакулов, проклиная себя в душе за слабость, тоже отвернулся и уставился на красочный плакат на стене, переливающийся яркими красками, – испуганный комар улепетывал от ветвистой, кипенно-белой молнии: «Москитон – потому и не кусают! Теперь – в новом амулете».
Иван с горечью усмехнулся. Он вдруг отчетливо понял, что все они нынче до боли похожи на таких вот насекомых. Порхают себе, жужжат помаленьку, но твердо знают – хрупкое равновесие, сложившееся после принятия Резолюции, может разлететься вдребезги в любую секунду. И вот тогда снова придется бежать сломя голову от разящих молний самодовольных чародеев.
«А вот хрен вам! – с веселой злостью подумал вдруг Вакулов. – Мы еще потрепыхаемся! И в ответ на ваши фокусы всегда найдется добрая пуля. Да такая, что ни один хваленый щит не выдержит!»
В свое время Ивану довелось принимать участие в испытаниях оружия, способного преодолевать практически любую магическую защиту. Казалось бы, обычные с виду боеприпасы – не серебряные, не заговоренные, а прошивали выставленные и волшебниками, и колдунами барьеры так легко, словно это была обычная бумага. Вакулов не знал, в чем там был секрет, да, собственно, и не старался это выяснить – его вполне устраивал сам факт того, что на опьяневших в тот момент от безнаказанности чароплетов нашлась управа. Ух, и покрошили они тогда этих волшебничков, только прах по ветру успевал развеиваться!
Гораздо позднее Иван совершенно случайно познакомился с изобретателем этого оружия. Это был классический ученый из анекдотов: нескладный сутулый парнишка в роговых очках с толстенными стеклами. Он жил в каком-то своем, далеком от разумения Ивана мире, постоянно сыпал непонятными терминами, чертил заумные многоэтажные формулы и смотрел сквозь окружающих, словно перед ним было пустое место. Вакулов был искренне восхищен тем, что его непосредственный начальник, генерал… хм, лучше не поминать его… даже мысленно… сумел разглядеть в идеях этого недотепы жемчужное зерно гениальности. Вроде бы парню удалось как-то добиться того, что вокруг летящей пули создавалась некая «оболочка» то ли вакуума, то ли каких-то волн… Бог его знает! Когда этот фанатик от науки попытался объяснить суть вопроса Ивану, тот быстренько придумал себе неотложное дело и смылся подальше. А уж как улепетывали от тщедушного очкарика коллеги Вакулова по спецгруппе – бравые ребята, не боявшиеся никого и ничего!
Только вот погиб тот ученый по-глупому: умудрился выпросить разрешение сходить с группой в рейд, чтобы оценить в полевых условиях эффективность своего оружия, ну и… старая армейская мудрость «в бою первым всегда погибает наименее подготовленный» сработала на все сто…
Нет, конечно, они потом достали того колдуна и изрешетили его в клочья, но разве это могло воскресить хорошего человека?! Разве что воспользоваться услугами некроманта и подъять, но кому нужен ходячий безмозглый мертвяк вместо талантливого ученого?
Хорошо еще, что сохранились его записи и дневники, и в мастерских Отдела удалось наладить производство нового оружия. А после того как группу «успешно» разогнали, друзья Ивана скрытно вывезли все изготовленные экземпляры вооружения и компакты с записанной на них технологией.
Правда, краем уха Вакулов слышал, что все эти «сверхпробивающие» способности были вроде не столько собственным изобретением покойного очкастого гения, сколько его грамотной доработкой неких «данных», полученных внешней разведкой от заокеанской резидентуры, но его роли это нисколько не умаляло…
Собственно, и нынешняя деятельность Вакулова…
… – Але, ты че, чокнутый?! Пять минут уже ору ему, а он как столб стоит! – в действительность Вакулова вернул визгливый голос кассирши. Оказалось, его очередь давно уже подошла, и он бессмысленно пялится в искривленное недовольством женское лицо. Спохватившись, Иван торопливо сунул в окошечко мятые купюры, получил карточку на пять поездок, сдачу и пожелание пойти проспаться. Виновато извинившись, Вакулов под смешки людей из очереди отошел в сторонку и прибрал деньги в кошелек. Уши горели, будто его застигли на чем-то неприличном, и Иван поспешил поскорее пройти через турникет и запрыгнуть в вагон поезда.
Когда Вакулов выбрался наружу, он с удовольствием отметил, что дождь наконец-то закончился. Слабое осеннее солнце робко проглядывало через стремительно несущиеся под напором ветра облака, давая малую толику тепла. Настроение, упавшее было, стремительно улучшалось – и именно в этот момент, по закону подлости, проезжавший на приличной скорости «мерин» обдал Ивана грязью с ног до головы и, пыхнув на прощание сизым дымом из выхлопной трубы, величаво удалился.
– Да чтобы ты сдох, тварюга! – от всей души пожелал Иван неизвестному мерзавцу и, матерясь про себя, принялся вытирать лицо носовым платком. Какая-то незнакомая девушка остановилась возле него. Она, мило краснея, достала из своей сумочки пачку дезинфицирующих салфеток и протянула ее Вакулову. Но даже это искреннее участие не смогло заставить Ивана примириться с окружающей действительностью. Девушку-то он, конечно, искренне поблагодарил (и даже записал ее телефончик), но вот смотрел теперь отставной капитан по сторонам с явным намерением начистить кому-нибудь «морду лица»!
И вскоре такая возможность представилась. Уже на подходе к заветному подвалу Вакулов натолкнулся на здоровенного стриженного «под ежик» верзилу, лениво пинающего ногами оборванного мальчишку. Пацан лежал на тротуаре и тщетно пытался закрыться, но амбал без особого труда находил уязвимые места в его обороне и бил в них квадратным мыском огромного ботинка.
Иван даже не стал разбираться в том, кто прав, а кто виноват. Он просто мягко скользнул к верзиле и с удовольствием нанес ему боковой удар ногой в живот, а после, когда парень согнулся пополам, добавил ребром ладони по мощной шее.
Бугай свалился на асфальт как подкошенный. Картина поменялась кардинально – теперь пинали уже его самого, пинали грамотно, со знанием дела, в разные интимные места, а он пытался закрыться.
Оборвыш, что послужил причиной стычки, тихо отполз в сторону, жалобно поскуливая, будто побитый щенок (в общем-то, таковым он и выглядел!). На Ивана, привычно контролирующего обстановку, в этот момент вдруг так накатило, что он ударил попытавшегося было подняться и кинуться на него здоровяка всего один раз, но всерьез. В смысле, как учили ТАМ и ТОГДА…
Амбал на мгновение застыл, судорожно пытаясь вдохнуть, а затем рухнул на тротуар бесформенной кучей, нелепо разбросав руки. Вакулов с запоздалым раскаянием понял, что как минимум пробил тому грудную клетку, страшным ударом заставив остановиться сердце. Хорошо еще, что рядом не наблюдалось ни одного зеваки (за исключением пацана, но его Иван в расчет не брал): как правило, они предпочитали появляться на месте происшествия уже после того, как все закончится, и риск пострадать самому будет сведен к нулю.
– Ты меня не видел, понял?! – страшно выдохнул Вакулов в зареванное лицо мальчишки, подбежав и наклонившись к нему. Парень робко кивнул, затравленно хлопая глазами и стараясь отодвинуться подальше от оказавшегося таким страшным спасителя.
Иван цепко огляделся. На улице по-прежнему не было видно ни одного ненужного свидетеля. Редкие машины, пролетавшие по неширокой улице, даже не пытались притормозить – народ был ученый, и все прекрасно знали: остановишься – найдешь на свою ж…у кучу ненужных приключений!
Вакулов двинулся в сторону, прямо противоположную подвалу, решив сделать на всякий случай небольшой крюк, уверенным быстрым шагом занятого, но ни в коем случае не убегающего человека. Он решительно отбросил все мысли о происшедшем как можно дальше – сожалеть о сделанном Иван отучился уже давным-давно, а времени на трезвый анализ сейчас не было.
Проверять дело рук (и ног) своих он не собирался.
Не имело смысла.
Прошедший полный курс спецназовской подготовки бывший врач прекрасно знал, чем грозят противнику подобные удары.
Добраться до заветного подвала можно было несколькими маршрутами. Иван решил пройти мимо давешнего кабака. Конечно, Вакулов прекрасно знал, что поступает достаточно безрассудно, но не смог отказать себе в этом совсем не безопасном развлечении. Больно уж взвинчен он был сейчас, адреналин бурлил в крови, и хотелось совершить какое-нибудь безумство!
А с другой стороны, почему бы и нет? В лицо его те патрульные вряд ли успели рассмотреть, бармен ничего не скажет (или наврет с три короба: легавых в заведении не любили — и даже больше: общаться с ними было откровенно западло), маг… ну, тот вообще уже никому ничем не поможет! Кто еще оставался? Посетители? Нет, публика в кабак приходила такая, что мало чем уступала хозяевам в плане доброжелательного отношения к представителям правопорядка. Нет, возможно, там и могли оказаться стукачи, да даже наверняка были, но вот только под успокаивающую акцию патрульных они наверняка попали вместе со всеми, и, следовательно, сейчас им было явно не до исполнения своих обязанностей – в этом Иван как врач, а тем более военный – был уверен твердо!..
Посмеиваясь над своими умозаключениями, он дошагал до перекрестка, свернул за угол и… вот те на!!!
Улица перед ресторанчиком была оцеплена, перегорожена барьерами и запружена многочисленными машинами с эмблемами самых разных госструктур. Чтобы понять это, не требовались даже навыки Ивана – эмблемы на дверцах говорили сами за себя. Кого здесь только не было: и передвижные криминалистические лаборатории, и легковушки прокуратуры, и милиция, и… в общем, замучаешься перечислять! Чуть в сторонке покуривали представители Ордена, Гильдии и еще каких-то магоинститутов. Выглядели они слегка растерянными и обескураженными, словно столкнулись с чем-то таким, что не укладывалось в привычную картину мироздания. Иван не удержался и злорадно осклабился – приятно, мать вашу, наблюдать, как эти самоуверенные наглецы садятся в калошу! В изношенную и протекающую такую калошу!..
Естественно, что в изобилии были представлены и две обязательные в таких случаях категории граждан: любопытствующие и журналюги. Они, словно назойливая мошкара, роились возле барьеров оцепления и всячески пытались что-нибудь увидеть, услышать, подсмотреть. Сходство с вышеупомянутыми насекомыми усиливалось за счет неумолчного гула, как две капли воды похожего на жужжание – разве что громкость была поболе. Мухи, просто навозные мухи!..
Вакулов остановился. Несколько секунд он обдумывал дальнейшие действия, затем решительно двинулся вперед. Смешавшись с толпой, он пробился поближе к эпицентру событий и стал внимательно слушать, задавая иногда вопросы, направляющие разговор в нужное русло.
Картина стала вырисовываться прелюбопытная! Из досужей болтовни Ивану удалось выцепить главное: оказывается, в тот самый вечер, а точнее – в ночь после него неизвестные перебили всех, кто оказался внутри злосчастного кабака! Выяснилось это на утро следующего дня – новая смена охраны пришла на работу, ну и…
Причем совершено преступление было с такой жестокостью, что, как говорили те, кто побывал внутри, – даже самые подготовленные и видавшие виды оперативники и медики вылетали на улицу пулей и долго блевали на чахлом газончике перед входом. Вездесущие бабульки, рассказывающие это, закатывали глаза и делали такие испуганные лица, будто сами наблюдали эту картину.
Сказать по правде, Иван не слишком в это поверил. Он с лихвой насмотрелся на всякие «страсти-мордасти» еще во времена Эпидемии и потому был твердо уверен, что его бывших коллег по спецслужбам также вряд ли возможно привести в ужас зрелищем мертвых тел. А то, что можно чем-то удивить циничных ребят в белых халатах, мог предположить разве что совсем уж далекий от специфики работы судебных медиков человек.
Нет, решительно, это были лишь досужие бредни обывателей!
Привычно раскладывая полученную информацию по невидимым полочкам внутри своей головы, Вакулов отметил для себя, что, скорее всего, дело обстояло совсем иначе. Видимо, в ресторане погиб кто-то очень и очень важный, и поэтому дело вызвало такой резонанс. То, что это был не маг, понятно: Иван грохнул его вечером, а не ночью, да и никого другого он вроде бы – ха! – не трогал.
Стоп! А не те ли это патрульные, что ворвались тогда в кабак, решили перебить случайных свидетелей и под горячую руку расправились с какой-то шишкой?!
Да ну, нет, вряд ли: самый натуральный бред! Зачем бы им это понадобилось? Конечно, поведение их было несколько странным – отсутствовал четвертый, не было оперативной машины у входа, но все это было загадочным только на первый взгляд. А вот на второй два плюс два складывались очень легко и незатейливо: просто те ребятки были у мага на содержании и оказывали ему охранные услуги в свободное от службы время – кто ж откажется от поддержки натренированных боевых чародеев? А по каким-то причинам подкупить волшебнику удалось только троих, а не две полные боевые пары. Вот и все…
И вряд ли бы вояки стали мстить за своего нанимателя после его гибели – это они в первую секунду по привычке ввязались в заварушку, но, как не без оснований думал Вакулов, разобравшись в ситуации, быстренько бы смылись восвояси.
Гм, но кто же тогда устроил эту бойню? Не хозяин же кабака!
Иван чувствовал, что в своих рассуждениях он упустил некий момент, что мог бы существенно помочь в разгадке тайны этого происшествия, но вот какой?
Все-таки информации у него было слишком мало, да и за достоверность того, что он уже узнал, Вакулов бы не поручился – уж ему-то было прекрасно известно, как запускаются всевозможные сплетни и слухи, призванные окружить завесой тайны истинное положение дел.
Именно поэтому он решил пока не заморачиваться и отправиться прежней дорогой в подвал. А уже на месте пообщаться с ребятами – вдруг они в курсе и смогут просветить его.
Тем более что вторая часть задуманных на сегодня дел полетела ко всем чертям: Андрюха Ледокол – один из лидеров местной группировки, с которым Иван собирался порешать кое-какие вопросы, – оказался в числе тех, кого вывезли в, хм, не совсем презентабельном виде из ресторана. Выяснилось это случайно: Вакулов подслушал разговор двух ментов, что искренне сокрушались по поводу нелепой кончины авторитета и опасались возможной войны бандитских группировок из-за его «наследства».
Позавчера вечером Иван не успел переговорить с Ледоколом из-за встречи с магом, а сегодня… сегодня разговаривать было уже не с кем. Когда еще теперь в бандитской среде решат, кто заменит прежнего лидера, и новый смотрящий, приняв все дела, дойдет до вопросов по скромному отставнику?! Хотя, может, это было и к лучшему – неумеренные аппетиты ныне покойного бандита в последнее время стали не на шутку раздражать, и кое-кто из ребят всерьез предлагал «стереть» нахала. Самое смешное, ни для кого из них труда бы это не составило…
С некоторым трудом Иван выбрался из толпы и, прикурив, двинулся не спеша вниз по улице.
Пакистан, база ВВС США под Пешаваром,
октябрь 2001 года
…Сказать, что полковник Хардман, оперативный офицер штурмового крыла авиабазы, был взбешен, – значило бы не сказать ничего. О нет, он вовсе не был взбешен. Отнюдь. Более того, он не был даже разъярен.
Полковник Хардман рвал и метал.
Мало того, что этот придурок, капитан Свитстоун, разрешил своему ведомому отклониться от курса и заняться вольной охотой, так он еще и не обеспечил второму придурку никакого прикрытия!
Нет, «бородавочник», конечно, лучший в мире штурмовик, способный долететь домой на одном двигателе и с наполовину отрубленным хвостом, но… всему же есть предел! Хардман, в отличие от немалого процента сверстников, вместе с ним окончивших колорадскую академию ВВС, историей мировой штурмовой авиации все-таки интересовался. Хотя бы на примере вьетнамской кампании и Второй мировой войны. И знал, что такое одиночный штурмовик, оставшийся без прикрытия над территорией врага.
«Бородавочник» может трижды продырявить любой танк своими долбаными урановыми снарядами, смешать с землей целый городской квартал или раскатать по дороге вражескую автоколонну, но он вовсе не приспособлен вести бой с истребителями или зенитными комплексами! И очень жаль, что капитан, мать его, Свитстоун этого так и не понял! Так что пусть намажет медом и засунет в собственную задницу камень[8], дожидаясь, пока сведения дойдут до объединенного центрального командования, сукин сын!..
Тяжело вздохнув, полковник поднял трубку радиотелефона: как бы оно там ни было, нужно уведомить армейцев об инциденте. Америка, как известно, своих на поле боя не бросает, поэтому нужно срочно выслать на поиски пилота группу. Благо, форт-брэгговские[9] орлы все равно там что-то (вернее, кого-то) ищут, значит, это как раз их зона ответственности. Тем более что район бомбили по их требованию в качестве огневой поддержки с воздуха. Вот пускай и ищут, оправдывая раздутый, будто гелиевый метеозонд, военный бюджет!..
Глава 4
…Скромная с виду дверь неожиданно плавно и бесшумно скользнула в сторону, открывая проход в небольшую комнатушку примерно три на три. Яркий свет мощных ламп под потолком здорово бил по глазам после полумрака подвала, но Иван, готовый к этому, заранее прикрыл глаза. Он так и зашел внутрь, привычно перешагнув через высокий порог.
Дверь негромко чмокнула, закрываясь за его спиной. Иван осторожно приоткрыл глаза, стараясь приноровиться к смене освещения. Через несколько секунд он уже смотрел по сторонам абсолютно спокойно.
Пустота в комнатке не обманула Вакулова. Он стоял не двигаясь и спокойно ждал, со скукой разглядывая старый плакат с полуобнаженной красоткой на бетонной стене, что висел над покосившимся столом.
Воздух прямо перед Иваном внезапно задрожал, по нему побежали волны, и спустя мгновение Вакулов уже смотрел на выросшего из ниоткуда охранника. Выглядел тот довольно забавно: высокие десантные ботинки, камуфляж, компактный «Вереск» в руках – сейчас его девятимиллиметровый зрачок смотрел прямо на Ивана, – усик микрофона возле плотно сжатых губ и… каска-сфера с коротким штырьком на макушке, на котором сверкал начищенной медью десяток колец, причудливо вращающихся по кругу с разной скоростью и в разных же направлениях.
Иван был в курсе того, что это нелепое, казалось бы, приспособление генерировало своего рода «провал» в световом потоке за счет создаваемых микрополей. Возникали эти самые поля как раз в результате действия стекловолоконных колец, покрытых специально обработанной при помощи нанотехнологий медью. Прибор изменял движение направленного на него светового потока и лишал стороннего наблюдателя возможности видеть находящиеся в поле его действия объекты, заодно не позволяя обнаружить носителя датчиками объема, чем и был наиболее предпочтителен для часового на этом посту, нежели стандартный комбинезон-«хамелеон». Разработали этот прибор еще до Эпидемии американцы с англичанами, а наша военная разведка благополучно его стырила (вместе с оным «хамелеоном») и успешно использовала для собственных нужд. В группе эта «шапка-невидимка» оказалась в числе того многочисленного снаряжения, что было вывезено с секретных складов до и после ее роспуска.
– Назовите себя! – потребовал охранник.
– Капитан Вакулов, – ответил Иван. Он старался говорить ясно и четко – по расширенным зрачкам было хорошо видно, что часовой накачан «якорем» по самую макушку и может среагировать на неверные слова как угодно. Вообще-то Ивана давно занимала мысль: на фига вообще здесь, в «предбаннике», нужен дополнительный пост? Случись что, судьба охранника оказалась бы незавидной – ну завалил бы он пару нападавших, а потом что? Оставшиеся просто перекрестили бы «пустоту» несколькими очередями – и все, амбец! Или гранату б закинули… Тем более что и это и другие помещения надежно перекрывались всевидящими глазками камер, совмещенных с автоматическими пулеметами. Но вот поди ж ты – убирать пост никто почему-то не планировал…
– Встаньте в центр зеленого круга! – скомандовал тем временем дежурный. Вакулов послушно шагнул на цветной круг, проявившийся перед ним на полу. По телу побежала теплая волна.
Охранник несколько секунд глядел на Ивана не моргая, а затем, видимо получив подтверждение с центрального пульта, нехотя опустил оружие и шагнул к столу. Пошарив где-то в его недрах, он щелкнул скрытым тумблером. Слева от него распахнулась еще одна дверь, и Вакулов, по-прежнему стараясь не делать резких движений, прошел в недра Приюта.
Приют… То самое убежище, где укрылась после Эпидемии вся их группа… вся – за исключением тех, кто не уцелел в первые, самые страшные месяцы, когда новоявленная магия столкнулась с технологией… и твердой убежденностью подавляющего большинства людей о том, что никакого волшебства в мире нет, не было и быть не могло. Место, о котором, хотелось надеяться, не знал никто, даже вездесущие маги… в первую очередь вездесущие маги!
Пройдя коротким коридором (голые железобетонные стены со следами опалубки, пакеты кабелей под потолком, неяркие лампы над головой – в общем, ничего интересного), Иван оказался перед мощной металлической дверью, сделавшей бы честь любому военному бункеру высшей степени защиты из не столь давнего «немагического» прошлого. Впрочем, так оно вообще-то и было: раньше это был бункер, один из многих построенных под столицей на случай грядущей ядерной войны еще в семидесятые. Но войны не случилось. Штатовские «Минитмены» и «эмэксы» – равно как и наши «Стилеты» с «Тополями» – так и остались дремать в пусковых шахтах и стартовых контейнерах, а битва разразилась совсем в ином виде и качестве. Хоть оказалась она – если судить по произошедшим в мире изменениям – ничуть не менее страшной, нежели воспетая перепуганными голливудскими демиургами. Ага, Третья мировая… Магическая…
Вакулов тряхнул головой, прогоняя посторонние мысли, и привычно приложил ладонь к дактилоскопической панели электронного замка – вход в основные помещения Приюта охраняла отнюдь не магия, а старая добрая технология. Сканирование папиллярных узоров, считывание сосудистого рисунка сетчатки (впрочем, сейчас «глазной» сканер был отключен – за ненадобностью)… и прекрасно знающие друг друга товарищи, способные мгновенно отметить малейшую необычность в поведении вновь пришедшего.
Подставу, даже грамотно сплетенного магического фантома, раскусили бы очень скоро. Раскусили, быстренько допросили с пристрастием (какие пытки, какая магия, что вы?! Зачем? Всего лишь добрая старая фармакология, проверенные временем комбинации психотропов и наркотических средств) – и отправили в долгое плавание по реке забвения. Которую тут вполне успешно заменял старый канализационный коллектор, являющийся для обитателей Приюта не только утилизатором… гм… «отходов производства» (именно так, в кавычках), но и запасным путем эвакуации на случай штурма.
Панелька дактилосканера загорелась мягким зеленым светом, и дверь на удивление легко для своей многосантиметровой толщины скользнула в сторону. Переступив невысокий порожек, Иван по-хозяйски прошел внутрь.
Комната, где он оказался, не имела ничего общего ни со скромной клетушкой внешнего поста охраны, ни с утилитарной серостью коридора. Помещение центрального пульта (тоже, впрочем, охраны) выглядело не в пример лучше. Железобетонные стены были зашиты вагонкой «под дерево», пол покрывало гасящее шаги покрытие, оба дежурных оператора сидели в удобных креслах перед напичканным самой совершенной электроникой подковообразным пультом с множеством мониторов… А в висок Вакулову смотрел холодный зрачок пистолетного ствола: третий охранник, как и положено, прячущийся в небольшой нише справа от двери, несмотря на все предыдущие уровни проверки, был начеку.
– Здоров, Ваныч! – приветствовал товарища Витька Раскосов, опуская свой раритетный пистоль – неизвестно каким образом попавший в его руки здоровенный пехотный «люгер» чуть ли не времен Первой мировой. Впрочем, несмотря на весьма почтенный для оружия возраст, в тире этот «раритет» навылет прошивал бронежилет второго класса защиты, чему Вакулов сам был свидетелем. Несмотря на вполне работоспособное оружие, через плечо у Раскосова висел и штатный «СР-2М» – точно такой же, как и у охранника при входе, правда, с накрученным на ствол тупорылым глушителем.
– Здоров, коли не шутишь, – Иван пожал протянутую руку. – Проверять станешь?
– Обязательно! – осклабился товарищ. – Валюта, алкоголь, оружие, взрывчатые или отравляющие вещества, сигареты в не разрешенном к ввозу количестве имеются? Декларацию заполняли, гражданин? Пожалуйста, спустите штаны, наклонитесь и разведите руками ягодицы, я должен осмотреть ваш задний проход, – Витька довольно гыгыкнул. – Ладно, иди скорей, тебя уже подопечный заждался. Сразу в лабораторный блок топай, это шеф просил передать. А потом – к нему в кабинет.
– Угу, спасибо. – Вакулов поручкался с остальными дежурными и, обогнув пульт, на экраны которого выводились «картинки» как снаружи, так и из всех внутренних помещений Приюта, пошел к очередной двери. На этот раз ему не пришлось проходить никаких «проверок» – дверь была самой обыкновенной, металлопластиковой. А сразу за ней начинался главный коридор, также отделанный с некоторой претензией на роскошь. По крайней мере, стены здесь тоже были обшиты веселенькой расцветки вагонкой, шаги глушил толстый линолеум, а потолочные лампы, укрытые матовыми плафонами, не резали глаза так, как в «предбаннике» обколотого «якорем» охранника.
По правую руку шли служебные помещения – оружейные, хранилища «артефактов» (вот, блин, прижилось же словечко!), комнаты отдыха личного состава, пищеблок, слева – лаборатории и спецотсеки. Конечно, послуживший основой для строящегося Приюта советский «атомный» бункер и близко не был ни таким комфортабельным, ни таким обширным: все это было отстроено уже после принятия решения о переводе Команды на нелегальное положение. Благо средства были, и трудовые, так сказать, ресурсы имелись…
«Что-то я развспоминался сегодня… – мрачно подумал Вакулов, останавливаясь перед герметичной дверью с малопонятной трафаретной надписью «Спецблок 2А. Входить в спецодежде». – Ага, самое время, молодец…»
Незаблокированная ручка подалась под его рукой, и дверь, негромко чмокнув герметиком, распахнулась внутрь. Несмотря на предупреждающую надпись, Иван даже не подумал переодеться или хотя бы скинуть верхнюю одежду: его предупреждение не касалось.
Скрывавшаяся за дверью комната оказалась довольно большой, квадратов двадцать. Все ее убранство составляла удобная функциональная кровать наподобие тех, что стоят в отделениях реанимации, никелированная стойка под капельницы, тумбочка и стеклянный шкаф с лекарствами. Типичный больничный интерьер. Особенно колоритно смотрелся сверкающий хромом манипуляционный столик, покрытый стерильной салфеткой, на которой зловеще поблескивали какие-то ампулы, бутылочки с физраствором, запаянные в целлофан одноразовые шприцы и системы для внутривенных вливаний. Установленная на прикроватной тумбочке электронная система суточного мониторинга сердечной и дыхательной деятельности равнодушно попискивала и перемигивалась огоньками индикаторов. Все огоньки были зелеными – лежащий на кровати человек во врачебной помощи не нуждался.
– А, явились, коллега, – из стоящего под стеной кресла неспешно поднялся небритый, абсолютно лысый человек в немыслимо мятой и вылинявшей хирургической пижаме. – Ладно, Ванчик, мог бы и не спешить – дрыхнет он, чего ему еще делать-то? При таких дозах…
– В сознание не приходил? – осведомился Иван, пожимая протянутую руку и подходя к кровати.
– Издеваешься? После твоего-то коктейля… Он сейчас в та-а-аких астральных далях… только знаешь, Ваня, еще дня три – и все. Сердце не выдержит, и почки тоже.
– А больше и не потребуется, будто сам не знаешь. – Вакулов позвенел пустыми ампулами на столике. – Второй состав колол?
– Ага. Так что его сейчас хоть под скальпель пускай – все одно ни фига не почувствует. Продолжать в том же духе, герр доктор?
– Можешь понижать дозу. Только постепенно, а то загнется наш Мерлин, что тот наркоман. Так, чтобы завтра к вечеру он начал хоть что-то соображать. – Вакулов наклонился над «пациентом» и пощупал пульс. Затем, взяв со столика ручку-фонарик, оттянул тому веко и посветил на зрачок. Удовлетворенно хмыкнув, обернулся к лысому: – Ладно, пошел я к шефу на ковер.
– Валяй. Удачи. Кстати, на – небось свои запасы уже закончились? – Человек протянул Ивану несколько шприц-тюбиков с необычной, ярко-зеленой маркировкой на корпусе.
– Ага, спасибо, – Вакулов спрятал «якорьки» в карман, – ну все, пошел.
– Да за что спасибо? – вроде как даже испугался лысый. – Сам же в курсе, что за эту дрянь так не скажешь. Да и потом, отчего не помочь благодетелю? – Иван протестующе замычал. – А вот не спорь, именно благодетелю, без всякой иронии! Где бы я сейчас обретался, если б ты меня к себе в напарники не пристроил? Под забором? Или у пункта приема стеклотары с «синяками» одеколон глушил? То-то! Так что еще раз, удачи. – Обряженный в пижаму человек плюхнулся обратно в кресло. – Как свою порцию звездулей получишь, смену прислать не забудь. А потом – может, по пиву?
– Может, и по пиву. Кто ж его знает? Все от интенсивности звездулей и количества использованного вазелина зависит. – Иван криво усмехнулся и взялся за дверную ручку. – Ну, все, пошел я!..
… – Точно нельзя было иначе? – Шеф, коренастый мужчина с ежиком седых волос на голове, одним движением скрутил пробку с запотевшей бутылки водки и разлил алкоголь по рюмкам. Рюмки были оригинальные, знакомые практически всем обитателям Приюта – из толстого стекла, в форме гильз от зенитной пушки и объемом никак не меньше ста граммов. – Ну и ладно. Надеюсь, ты его надежно упокоил – терпеть не могу все эти ревоплощения и возвраты! Что ж, помянем безвестного мага, хоть туда ему была и дорога. А если серьезно, – шеф, прищурившись, посмотрел, осушил ли Иван емкость до дна, – то пора нам что-то менять. Центр о нас, похоже, совсем забыл, денег на счетах не прибывает, про остальное я вообще молчу… обложат рано или поздно – и все. Ну, будет им воронка в пару километров в центре Москвы – а толку-то? Как-то не так оно все, Вакулов, ой не так! Понимаешь?
– Понимаю, Георгий Ростиславыч, оч-чень даже хорошо понимаю. – Иван грюкнул опустевшей рюмкой о полированную поверхность стола. – Только что мы можем изменить? Ну, перестанем магами заниматься – ничего ж не изменится, правда? Так хоть какие-то деньги…
– Вот именно, что какие-то… – буркнул шеф, опускаясь в удобное кожаное кресло. – Хорошо. Про кабак уже знаешь?
– Знаю. Как раз мимо проходил, даже, честно говоря, думал, что вся эта бодяга из-за меня случилась. Решил, те патрульные начудили.
– Нет, не из-за тебя, не переживай. И патрульные тут тоже ни при чем. Знать бы только, кто «при чем»… А вот Ледокола жалко, он нам еще нужен был. Теперь ведь к ребятам и не подступишься – у них сейчас свои терки да разбиралово начнется – снова время потеряем. Э-эх… Ладно. Тебе на смену когда?
– Сегодня. Так что здесь буду завтра к вечеру – подопечный созрел, можно говорить.
– Ага, хорошо… – Шеф задумчиво посмотрел на исходящую льдистыми «слезами» бутылку и решительно убрал ее со стола. – Тогда иди, Иван, только поосторожнее там, договорились? Предчувствие у меня какое-то такое появилось… нехорошее. Кабак кабаком, шут с ним, не впервые там полы кровью моют, но вот ты сам… закручивается вокруг тебя что-то, честное слово, закручивается, но вот что именно? Никак понять не могу, даже несмотря на весь мой немалый опыт! И агентурный, и вообще… Не знаешь, часом, в чем дело?
– Да… нет, Георгий Ростиславыч, не знаю…
– Ну, нет – так нет. Иди. Поглядим, как оно дальше сложится, может, чего и прояснится…
Афганистан, провинция Урузган,
октябрь 2001 года
…«Нет, точно не мой день, – в который раз за последний час подумал капрал Энтони Крикс, размеренно ступая по усеянному мелкими камнями склону, – сначала полдня скакать по горам, разыскивая неуловимых талибов, которых тут наверняка нет, а теперь еще и это. А ведь мы уже должны были вызывать «вертушку»! Сорок минут лету, и мы в родном лагере! Так нет…»
Примерно так же думали и остальные «зеленые береты» из группы спецназначения «Танго». Изначальный приказ – выдвинуться в район, дождаться, пока ущелье проштурмуют парни из ВВС, и обследовать несколько пещер на предмет наличия-отсутствия террористической базы – ни у кого особых споров не вызвал. На войне как на войне: в конце концов, именно к этому их и готовили в каролинской «президентской учебке»[10].
Но вот поступившая час назад вводная, откладывавшая возвращение на неопределенный срок (точнее, как раз на определенный: до обнаружения пилота сбитого штурмовика), никому особой радости не доставила. Лишние пять миль по горам – то еще удовольствие! Нет, помочь попавшему в беду боевому брату, прикрывавшему их задницы с воздуха, конечно, святое дело, но…
– Крикс, Даркхилл, Этрекс – правый фланг, Джонс, Майстерс – левый! – Голос капитана Уатта оторвал Энтони от его размышлений. – Ласински, О’Нил – со мной. Внимание, парни, похоже, мы на месте. Пятьсот футов на юго-восток. Держите фланги. Все, вперед…
Спецназовцы привычно рассыпались в боевой порядок: впервой, что ли? Тем более особых поводов для волнений в общем-то не было: по ним никто не стрелял, не пытался сбросить со склона или окружить. Лишь вдали, примерно в миле отсюда, чадили на дороге несколько разбитых автомобилей – не то какие-то внутренние афганские дела, не то наши асы потрудились.
Крикс тяжело плюхнулся на колено (конечно, «тяжело»: бронежилет, разгрузка, рюкзак – пятьдесят пять с лишним фунтов!) и вскинул снайперскую винтовку, обозревая через мощную оптику попавшие под определение «правого фланга» окрестности. Камень, кругом только голый, безжизненный камень. Словно перенесенный за полмира кусочек выжженного неистовым аризонским солнцем Большого каньона. Как только тут люди живут? Оттого, видать, и сходят с ума, взрывая мирные нью-йоркские небоскребы, что вся их страна – просто голый камень!..
Капитан вместе с двумя «беретами» скрылся из виду, спустившись в неглубокий распадок, несколько долгих секунд стояла тишина, затем в крохотном наушнике раздалось:
– Чисто. Спускайтесь, мы нашли.
Дождавшись, пока Даркхилл с Этрексом скроются за каменным развалом, Крикс припустил следом, настороженно поводя в стороны стволом снайперки: мало ли?..
К счастью, никакого «мало ли» не обнаружилось. В несколько прыжков преодолев последнюю сотню футов, капрал спустился вниз, убедившись, что поиск окончен. Они и на самом деле нашли. Правда, не катапультировавшегося пилота, а сам упавший самолет: неглубокую, все еще дымящуюся воронку, усеянную искореженными обломками дюраля и стали. Хвост самолета и оба двигателя, отброшенные взрывом, валялись далеко в стороне. Смятый ударом и обгоревший пилотский бронекокон с остатками кабины глубоко зарылся в каменистый грунт.
– О’Нил, со мной, – скомандовал капитан, вместе с темнокожим сержантом спускаясь на дно рукотворного кратера. Несколько минут они ковырялись возле искореженной кабины, затем двинулись в обратный путь.
– Можно возвращаться. – Уатт сделал солидный глоток из фляги. Затянутая в перчатку без пальцев рука капитана едва заметно подрагивала.
– Сэр, значит, пилот?.. – неожиданно решил проявить инициативу Джонс. Идиот.
– Пилот представляет собой не слишком аппетитное зрелище. – Капитан судорожно дернул кадыком, тем не менее продолжив вполне спокойным голосом: – Этрекс, вызывай вертолет, нам тут больше делать нечего.
– То есть он погиб? – наморщив лоб, глуповато переспросил придурковатый Джонс.
– А ты как думаешь? Сначала парня перемололо при ударе и взрыве, затем, пока горело топливо, превратило в барбекю. А бронированная коробка сохранила все, что осталось, для его родственников. Отсюда мораль: заткнись, Пит! Впрочем, можешь сходить вниз и самостоятельно насладиться зрелищем. И порыгать заодно.
– Сэр! – Оседлавший наивысшую точку, здоровенный валун на самом гребне, Майстерс, второй снайпер группы, призывно махал рукой. – Тут кое-что… интересное…
– Потом, Стив. – Капитан снова обернулся к радисту, однако сбить с толку Стива Майстерса оказалось не так-то просто.
– Капитан, вам КРАЙНЕ НЕОБХОДИМО увидеть ЭТО!..
Уатт чуть раздраженно пожал плечами, хлопнул радиста по плечу – «продолжай, мол» – и легко, будто и не бродил наравне со всеми целый день по горам, взбежал на гребень. Примостился рядом со снайпером и взглянул, прикрываясь от солнца сложенной козырьком ладонью, в указанном направлении. Хмыкнув, поднес к глазам бинокль, долго смотрел.
Читать бесплатно другие книги:
