Бой после победы Тамоников Александр

Глава первая

Железнодорожный экспресс «Москва – Переславль» прибыл на вокзал областного центра строго по расписанию, в 18.10. Из третьего вагона первым вышел Костя Ветров и тут же попал в объятия супруги. Лена заплакала, приговаривая:

– Вернулся! Как же мне, как же нам с сыном не хватало тебя! Костя!

Николай Горшков из тамбура, пропуская немногочисленных пассажиров экспресса, с удивлением наблюдал за встречей супругов. Его удивление объяснялось просто: Колян за все время, пока они добирались до областного центра, ни разу не видел, чтобы Костя воспользовался сотовым телефоном, а иначе предупредить супругу о дате и времени прибытия из «командировки» Ветров не мог. Но, получалось, Костя каким-то образом все же сумел связаться с Леной, и теперь они стояли на перроне, обнявшись, рассекая колонну пассажиров, выходивших из вагона.

Наконец они заметили Николая.

Лена, отстранившись от мужа, воскликнула:

– Коля! Что ж ты как чужой в стороне стоишь?

Горшков улыбнулся:

– Да вот любуюсь вашим счастьем и… завидую немного! Меня так встретить некому. Да и не так тоже некому!

Николай сошел на перрон. Лена поцеловала его в щеку:

– Сам же, Коля, виноват! Ведь столько рядом хороших, красивых девушек, давно бы женился. И сразу жизнь стала бы другой. Семья, она, когда по любви, самое главное в жизни.

Горшков не стал спорить, согласившись:

– Ты права, Лена, во всем права. И в том, что семья в жизни главное, и в том, что семейный человек мир воспринимает по-иному, нежели холостой. И даже в том, что девушек и женщин хороших, порядочных, красивых много, да вот только таких, как ты, мало! А мне других не надо! Попробовать, что ли, отбить тебя у Кости? Шучу! Да и не получится при всем желании.

Лена обняла мужа:

– Не получится, Коля!

Костя поднял сумку:

– Ну, что, к нам? По пути винца возьмем, отметим возвращение?!

Лена сказала:

– Ничего брать не надо! Стол уже накрыт!

Ветров взглянул на друга:

– Тогда на стоянку такси?

Николай кивнул:

– На стоянку! – И добавил: – Только, ребята, я к вам не поеду! И не выступайте! Не потому, что не хочу, а потому, что мешать вам не желаю. Молодые, соскучились друг по дружке, не до гостя вам.

Константин воскликнул:

– Да какой ты гость, Коля? Хорош, в самом деле, ломаться, да? Сначала Голь в Москве отвалил, дела у него, видишь ли, теперь ты мозги пудришь. Едем к нам, и никаких гвоздей!

Но Николай вновь отказался:

– Нет! В следующий раз заеду как-нибудь. Да хотя бы в ближайшее воскресенье. Вот тогда и погощу денька три, а сейчас ловим тачку, бросаете меня на выездном посту ГАИ, и гуд бай, расстаемся! У меня в Кантарске дела!

Костя напомнил:

– Ты же в отпуске? Да и не время сейчас заниматься делами, тем более что доберешься ты до своего Кантарска не ранее девяти часов.

Николай поднял указательный палец правой руки:

– Это, Костик, смотря какие дела! Есть такие, что только ночью и делают!

Ветровы рассмеялись:

– Ах ты, хитрец! А прикидывался: такую, как Лена, еще не встретил. Так бы и сказал, что зазноба ждет!

– Считай, сказал!

Николай поднял свой баул, и Ветровы с Горшковым пошли в обход здания старого железнодорожного вокзала, к стоянке такси.

Машину наняли сразу, не выходя с перрона. Подошел пожилой мужчина, спросил:

– Куда едем?

Николай, как всегда, не мог обойтись без прикола, это у него было в крови, ответил:

– В Турцию! Отвезешь, отец?

Но и мужчина оказался с юмором:

– Отчего не отвезти? Денег на проезд хватит? Если хватит, поехали. Сам на иноземцев с удовольствием посмотрю. А то у нас полгорода, наверное, в эту Турцию мотается, кто за шмотками, кто за побрякушками разными, кто отдохнуть, на берегу моря поваляться! Я там не был. Так что плати, парень, в оба конца, и вперед!

Колян похлопал таксиста по плечу:

– В Турцию, отец, в другой раз смотаемся, а сейчас надо на выездной пост ГАИ, тот, что по трассе на Кантарск, потом по адресу, который молодая пара назовет, а потом меня в Кантарск подбросишь! Пойдет такой расклад?

– Отчего нет? У нас как сейчас? Клиент всегда прав. Желание клиента закон, только при чем здесь ГАИ? Милиционер, что ли?

– Угадал! Мент я, отец! Лейтенант!

– Так у меня сын тоже опером служит, в угро! Московского района! Капитана недавно получил! – не без гордости сказал водитель такси.

По дороге к дому Ветрова познакомились.

Таксист представился Иваном Сергеевичем, пояснив:

– Нас в семье четверо братьев было. А родился в деревне Копны, ее сейчас и на карте уже, наверное, нет, вымерла деревня-то. В глухомани, в лесу, стояла, в школу, помню, пехом верст десять ходили гуртом. Так вот братьев звали Петькой, Саней и Лехой! Меня же, как и остальных пацанов в деревне, Иваном нарекли. Почему поголовно так называли, не пойму! Мода, что ли, такая была?

Николай проговорил:

– У меня отец тоже Иван!

– Он не из наших краев?

– Нет, семенихинский!

Водитель взглянул на Коляна. О чем-то подумав, спросил:

– А как твоя фамилия, лейтенант? Горшков.

Колян удивился, как, впрочем, и Костя с Леной.

– Как догадался?

– Так от сына слышал, что участковый в этой самой Семенихе – Герой России, один такой мент на область, боец пятой роты, что в Чечне пять лет назад полегла. Значит, ты и есть Горшков?

– Горшков, Горшков! Не думал, что известностью пользуюсь!

– Да как же? О тебе, твоих товарищах по той роте в свое время и газеты писали, и по «ящику» передачи показывали. Мы еще тогда говорили, – смотри, и наш земляк в той бойне оказался. Не подвел!

Николай кивнул:

– Не подвел! В пятой роте, отец, и приданных ей взводах никто не подвел! Были, правда, несколько трусов, решивших к духам переметнуться, так те своими головами за трусость расплатились. Кончили их моджахеды. Предательство оно и в Африке предательство!

– Да? Об этом не слышал!

– Ну и считай, что этого не было! Потому как все остальные стояли до конца!

– А ваш ротный на себя огонь артиллерии вызвал, правда?

– Правда!

– Да, вот не думал, что участника того боя в клиенты заполучу!

Николай усмехнулся:

– Так ты, отец, не одного участника заполучил, а двоих! Сзади второй сидит!

Таксист обернулся:

– Серьезно?

– Серьезней не бывает!

– Ты смотри! А я гляжу, вроде не родня вы, а как будто и не чужие! Заметно.

– А мы и есть не чужие! Мы роднее братьев!

– Понятно, раз через такое прошли! И как у вас сил хватило сутки оборону держать? Ведь боевиков, как писали, тысячи было?

– Хватило! Злость помогла. И еще то, чего словами не передашь!

Таксист повторил:

– Понятно! Много ли пацанов уцелело? Извиняюсь, конечно, за вопрос!

Николай ответил:

– С ротным девять! Еще Шах! И все раненые!

– Шах? Что за Шах?

– Да какая разница, отец? Чечен один правильный!

– За наших стоял, что ли?

– За наших! Если бы не он, никого в живых не осталось бы!

– Вот как бывает! Чеченец, а за наших! Не все, выходит, они против нас были? – После непродолжительного молчания таксист неожиданно спросил: – Погоди, лейтенант, ты сказал, что вас уцелело с ротным девять человек! Но ведь ротный и вызвал огонь на себя. Как он выжил-то?

– Выжил! Воскрес из мертвых, без ног и руки.

– А?! Ну, извини!

– Да что ты все извиняешься?

– Так неудобно! Мы, мужики здоровые, здесь деньгу сбивали, а пацаны в то время бой смертный принимали! Разве справедливо это? Если б тогда кто кликнул, пол-России на помощь пошло. Так ведь не кликнули! Обидно! Получается, бросили вас. А ведь у нас так никогда не было, чтоб своих бросали! Закон есть закон, сам погибай, а товарища выручай. На этом и воспитывали ранее!

Колян вдруг зло проговорил:

– В том-то и дело, что ранее. Сейчас все по-другому. И пять лет назад по-другому было! Но, прошу, отец, не будем об этом!

Таксист согласился:

– Не будем! Понимаю! Да и подъезжаем по адресу городскому.

Костя сказал:

– Вы нам, пожалуйста, Иван Сергеевич, возле магазина остановитесь. Немного пройдемся с женой.

– Какие проблемы? Возле магазина, так возле магазина. Только погодка для прогулок не совсем подходящая.

Минуту назад на улице заморосил дождь.

Константин ответил:

– Ничего! После «курорта», с которого мы вернулись, это самая лучшая на свете погода!

Такси остановилось возле магазина.

Костя спросил:

– Сколько с нас?

Иван Сергеевич улыбнулся:

– Идите, гуляйте, пока гуляется! А плата? Так у меня сегодня день благотворительности.

Константин возразил:

– Так не пойдет! Вы работаете…

Таксист не дал ему договорить:

– Сказал, идите – значит, идите! И счастья вам.

Ветров пожал плечами, и они с Леной вышли из салона. Водитель включил передачу, взглянул на Николая:

– В Кантарск, лейтенант?

– Тоже бесплатно?

Пожилой таксист серьезно взглянул на Горшкова:

– Ты считаешь, я могу взять с тебя деньги? Сам-то за тот бой плату просил?

– Ну ты сравнил!

– Сравнение, может, и неудачное, но, по моему разумению, не олигархам, не чиновникам, а вам Россия принадлежать должна. Таким, как ты, отстоявшим ее не щадя живота своего! А те, суки, кинули пацанов в бойню, а потом рожи сытые воротят, когда ребятам что требуется. И отговорка одна – мы вас туда не посылали. Так что о деньгах не говори, не надо! Не обижай!

Николай улыбнулся:

– Живет Россия, отец!

Таксист удивился:

– Ты к чему это?

– Да так! У тебя курить в машине можно?

– Кури! Только окно сильно не открывай. Так, чтобы дым вытягивало, а то просквозит, и в результате радикулит, мать его, прихватит. Удовольствие, доложу тебе, лейтенант, врагу не пожелаешь!

Николай закурил. Иван Сергеевич повел свою еще не старую «Волгу» по лабиринтам улиц города, выводя автомобиль на трассу, ведущую к райцентру Кантарск. Колян взглянул на часы. Стрелки показывали 19.15. Часам к девяти должны прибыть в пункт назначения. Выбросив окурок, Николай задремал. Все же усталость последних дней, и в первую очередь психологическая, давала о себе знать.

Разбудил Коляна таксист на въезде в Кантарск:

– Лейтенант, подъем! Турция!

Николай открыл глаза:

– Турция, говоришь? Это хорошо!

– Куда дальше?

– В райотдел! Поезжай прямо, на втором перекрестке налево. Дальше покажу. Тут недалеко. – И, зевнув, добавил: – Здесь, в Кантарске, все недалеко!

Через пять минут остановились у здания милиции.

Николай спросил:

– Значит, отец, денег не возьмешь?

– Нет! На других, что в казино до утра кайфуют, доберу. Ты об этом не волнуйся!

– Тогда спасибо!

– Всего хорошего! Да возьми визитку! Будешь в городе, звони, обслужу!

Горшков положил карточку в карман:

– Позвоню! Бывай, отец!

Николай покинул салон, прошел в дежурную часть райотдела. «Волга», развернувшись, отправилась обратно в город.

В дежурке за пультом сидел старший лейтенант Канарейкин, что нес службу тогда, когда Николай доставил сюда свиту вице-губернатора, пойманного с поличным на браконьерстве и развращении не достигшей совершеннолетия Лизы Коноваленко, официантки дорожного кафе у Жохино. Сзади на топчане устроился старшина Степан Головко.

Часы в дежурном помещении показывали 21.20.

Старший лейтенант, увидев сослуживца, удивился:

– Колян? Тебя каким ветром занесло сюда, да еще в это время?

Лейтенант ответил:

– Попутным, Саня! Я же в отпуске, вот на Канары летал отдохнуть среди экзотики малость.

Старший лейтенант недоверчиво взглянул на Горшкова:

– Брешешь ведь, Колян?

– Почему? Как Герою дали путевку. Фонд, как его, ветеранов локальных войн!

Канарейкин почесал затылок:

– Разве что как Герою и фонд? – И наклонился к Николаю: – Ну и как там, Коль?

– Ништяк! Море, солнце, пальмы и кругом полуголые бабы.

Физиономия дежурного расплылась в похотливой улыбке:

– Бабы полуголые, говоришь? И какие?

– Что значит, какие? Бабы они везде одинаковы! У всех поперек, а не вдоль.

– Это понятно, расы какой? Негритянки, наверное? Ни разу черную даже пальцем не тронул, а не прочь попробовать!

Николай закурил, хотя это было строго запрещено в дежурном помещении. Запрещено для всех, кроме своевольного Коляна, не терпевшего ограничений собственной свободы:

– На Кипре, Саня, больше белых баб, но встречаются и негритянки, и метиски, последние красивые, фигуристые, страстные.

Подозрение вновь мелькнуло в глазах Канарейкина:

– Погоди, погоди, какой Кипр? Ты ж говорил, на Канарах отдыхал?

Но Николая не просто было уличить в такой мелочи:

– На Канарах! Но туда тур через Кипр. Так что два дня пришлось провести на Кипре. А насчет Канар, так там баб всех мастей хватает! Я как раз с негритянкой, то ли с Камеруна, то ли с Алжира, не разобрался, базарила-то она по-французски, а я больше по-русски или по-матерному, закружил. Тоже, как метиска, стройная, фигура – куда там нашим Машкам!

Канарейкин поверил:

– Спал с ней?

– С Джулией, что ли?

– А ее Джулией звали?

– Да! Конечно, спал. Три ночи провели вместе!

Дежурный сглотнул слюну:

– Ну и как, Колян?

– Что как?

– Да не придуривайся ты, ведь въезжаешь, о чем спрашиваю!

Интерес к разговору проявил и старшина, пересевший к пульту.

Николай похлопал старшего лейтенанта по плечу:

– Тебе, Саня, этого не понять!

– Почемуй-то?

– Это испробовать надо!

– Колян, мозги не крути, а? Ну чего цену набиваешь?

Горшков вздохнул:

– Ладно! Короче, с негритянкой спать – это тебе не халам-балам! Страстные до невозможности. И ненасытные. Три ночи глаз не сомкнул. Вроде сделали дело, отдохнуть можно, куда там! Через минуту опять лезет. И такие фортели выкидывает, не придумаешь. А главное, Сань, необычно, непривычно. Да еще при свете!

– А что, свет вырубить нельзя?

– Можно, только как ты ее, черную, в темноте найдешь?

– А-а?! Это да! Короче, повезло тебе, Колян! Будет что вспомнить!

– Мне и без негритянок всегда есть что вспомнить, это ты, похоже, прописался в дежурке. Как ни появлюсь в райотделе, так тебя и вижу! Жена еще из дома не поперла?

Старший лейтенант откинулся на спинку стула:

– Прописался?! Да ты в отдел когда последний раз наведывался? Когда браконьеров со шлюхой доставил? За это время сколько нарядов сменилось? Так что я, в отличие от тебя, по графику службу тяну! Бывают, конечно, замены, не без этого, но редко, и потом, все одно выходной!

Николай согласился:

– Да, служба у тебя не особо пыльная!

– Не жалуюсь!

– Еще бы жаловаться! Вот только негритянку ты никогда не трахнешь, если только на пенсии, но тогда тебе будет не до экзотики!

Дежурный махнул рукой:

– Да и черт с ней. Чему не быть, тому не быть. Мы и в Кантарске, если надо, расслабимся. А ты что, прямо в камуфляже на курорт ездил, что ли?

Только сейчас до Канарейкина дошло, что Николай одет в армейский камуфляж и имеет при себе десантную сумку. Николай рассмеялся, а старший лейтенант сплюнул в урну:

– Вот, сучок, сбрехал! А я поверил. И что ты за человек, Колян?

– Ты сразу врубиться не мог?

– С тобой врубишься! Так чего заявился?

– Вместо меня в Семенихе сейчас кто работает?

Канарейкин указал на соседа:

– Да вон, Степан участок блюдет!

– Ясно! – Горшков повернулся к старшине: – Ну и как на деревне?

Головко пожал плечами:

– Да как там может быть? Тишина. Никаких ЧП.

– А ты там часто появляешься?

– Каждый день! Новый начальник за дисциплину серьезно взялся. Это Захарченко слабину нет-нет да и давал, а новый… ты что! Да это и понятно. Молодой, показать себя хочет!