Ящер Чередий Галина

Глава 1

– Вот это ни хера ж себе какие люди в наши края-то пожаловали! – загремел позади смутно знакомый голос, вынуждая меня обернуться, а тельников напрячься. – Лебедь, какая нелёгкая тебя занесла сюда?! Ты же вроде ближе к югам осел ещё черте когда!

Я нахмурился, услышав прозвище, которым меня уже лет десять никто не называл, и покосился на свою охрану. Новенький, как его там… Артур, даже открыто лапу за полу пиджака к кобуре сунул, дурака кусок. Уже третий раз замечаю, что он чрезмерно реагирует, явно выслуживаясь или рисуясь наличием ствола. Увольнять надо к хренам, не место ему в тельниках, от таких дерганных больше беды, чем реальной защиты, и случись реальная заваруха только и смотри, чтобы своих же не пошмалял.

– А я тебя сходу и не узнал, Макар! – По коридору ко мне шёл, широко скалясь человек, не опознать коего было сложно даже годы спустя. Чертов Боев, первый бабник, главный болтун-зубоскал и затейник всяко-разной тусни нашего курса. – Трындец, вот это ты заматерел и харю-то наел!

Кто бы говорил! Боев был в два раза мощнее, чем я его помнил по школе милиции, шея мышцой бугрится вон, что у того быка, плечи чуть не в полширины местного коридора. Светлых кудрей правда, на которые так велись девки, и в помине не осталось, один короткий ёжик, но глаза все те же, как и их лукавый прищур.

– Андрюха! – пошел я ему навстречу, махнув напрягшейся охране расслабиться. Протянул руку, встречая его крепкое пожатие и ощутив прилив настоящей радости, что случались в последнее время все реже, когда Боев дернул меня к себе и увесисто хлопнул по плечу, скупо обнимая. – Вот это и правда встреча! А ты тут откуда?

– Здрасти, забор, бля, покрасти! Живём мы тут, Макар! Родные сие наши края, – Боев отстранился и, продолжая скалиться, прошелся по мне однако с головы до ног очень цепким и верно все оценивающим взглядом.

Однажды мент – всегда мент, да?

– Ваши? – я вспомнил, что к Андрюхе всегда прилагался его лучший друг – мрачный молчун Камнев, единственный, кто мог осадить разошедшегося юмориста одним тяжелым взглядом. – Яра имеешь в виду? Вы до сих пор контачите?

– Никогда и не прекращали и, даст Бог, не прекратим до гробовой доски. И дружим с детства, и бизнес у нас общий, и дома теперь рядом. Вот ещё детей переженим, и тогда вовсе родней станем. Ждать правда ещё этого долгонько. Это ж чужие дети быстро растут, а свои не торопятся.

Упоминание о детях настроение мне мигом испоганило. «Ты нас не любишь, папа! Из-за тебя мама плачет!» – снова зазвенело в башке, тут же налившейся тяжелой болью.

– Стало быть, семьями обзавелись? – спросил чисто из вежливости, плевать мне на ответ. – Даже ты? А божился же, что нет такой тёлки, что сможет тебя прихватить и окольцевать.

– Тёлки нет и быть не может, а женщина нужная нашлась таки. И это ещё вопрос, кто кого прихватывал и кольцевал. – Андрей стрельнул глазами на мою руку без кольца. – А ты как? Ваши же с Каринкой спиногрызы уже в школе учатся небось?

– Угу, учатся… – поморщившись ответил ему, не желая развивать тему.

– Макар Алексеевич, Анатолий Ильич вас ожидает! – окликнула меня, чуть манерно растягивая слова, из другого конца коридора девица в строгом темно-синем костюме и с ярко накрашенными пухлыми губами, которые она капризно скривила. – У вас же ровно на три назначено!

– Так, надо мне идти, Андрюха, но хотел бы попозже пересечься, – обрадовался я возможности свернуть разговор.

– Да запросто, – сунул мне снова ладонь-лопату Боев, – подтягивайся к нам в «Орион» в новый офис на Свердлова сто двадцать три, как освободишься, и мы придумаем как встречу отметить. Камень тоже будет рад.

– Ну добро! – мы ещё раз пожали друг другу руки, и мне неприятно по нервам резануло отблеском его очень широкой обручалки.

Такое чувство, что он свою окольцованность хотел сделать максимально всем заметной. Дебилизм полнейший. Я пошел утрясать рабочие вопросы с местным чинушей, а по факту выяснять желаемую им сумму на лапу, решив для себя, что никаких встреч с ностальгией мне на хрен не нужно.

Но вот когда вышел из здания администрации – огляделся и внезапно подумалось: какого хрена я должен себе отказывать в небольшой радости от общения со старыми приятелями-сокурсниками? Только потому, что они лично знали бабу, испоганившую мою жизнь в последние годы, и могут спрашивать о ней? Да пошла она! Сто лет с мужиками не виделся, чего бы не посидеть культурно, а вопросы о Карине можно пресечь сразу и на корню, понять должны.

– Едем в гостиницу, Макар Алексеевич? – подскочил услужливо открыть мне дверь в тачку Артур.

– Бля, да кончай ты шустрить и холуйствовать! – не сдержавшись, рыкнул на него я. – Твоя задача вокруг все сечь на предмет угрозы объекту, а не швейцаром подшабашивать!

Парень шарахнулся, окончательно убеждая меня в своей профнепригодности. Ну не должен тельник быть таким суетливым, угодливым и впечатлительным. И наезд от охраняемого объекта – не повод так реагировать, это же рядовая ситуация, когда на тебя могут полкана спустить, и четко работающему секьюрити на подобные вспышки должно быть глубоко срать, никак не сбивая с концентрации.

– Едем на Свердлова, – скомандовал второму охраннику-водителю Валентину, и он сухо кивнул.

Ну надо же, а этот загадочный «Орион» оказывается охранное агентство! Неплохо видать дела-то идут у Камнева и Боева, здание вон из современных, и автопарк на стоянке здоровенной внушительный, даже парочка бронемашин вон с логотипами, народ в чоповской форме при кобурах, значит, и лицензия у них на оружие имеется. По-серьезному все, выходит.

– Вы смотайтесь куда-нибудь поесть, меня здесь точно охранять кому найдется, – сказал своим тельникам, вылезая из салона. – Не торопитесь, наберу вас попозже.

Валентин только кивнул невозмутимо, а Артурчик заерзал, ревниво зыркая на вывеску «Ориона» и даже кажется хотел что-то вякнуть, но сдержался.

Дежурный на проходной долго меня не расспрашивал и сразу указал, где искать кабинеты начальства. Приемная была большой и светлой, с положенной супер смазливенькой секретаршей-блондинкой. Очень съедобная такая, невысокая, но формы охрененные и личико свежее. Интересно, кто-то ее тут пользует? Сто процентов, Боев, хоть и слепил меня обручалкой. Он же ни одной достойной задницы не пропускал, и не верю, что поменялся.

– Добрый день, милая, – ухмыльнулся я. – Мне бы господина Боева повидать по личным вопросам, да и Камнева можно. Свободны они?

– Добрый день! Вы господин Лебедев? – я кивнул, а она выскочила из-за стола, оказавшись обутой не в трахни меня туфли, а в удобные пушистые тапки. – Меня предупредили, что вы можете прийти. Андрей Федорович, к вам гость пришел!

Разок стукнув по двери, она сунулась в кабинет, соблазнительно оттопырив сочную задницу в обтягивающих тренировочных штанах. Что-то ее прикид не тянет на обычный офисный.

– Запускай, Ксюха! – скомандовал Андрей, и девушка отступила, освобождая мне дорогу, а я, проходя мимо, открыто облапал взглядом ее сиськи.

В кабинете за столом восседал еще и Камнев, и поднялся мне навстречу. Охереть, он и раньше-то был не хлюпик, но сейчас натуральный человек-гора.

– Можно я уже пойду? А то Михаил Константинович сердится за опоздание на тренировки! – обратилась к начальству блондиночка, и я еще раз прошелся по ней глазами. Хороша, так и нагнуть бы над столом.

– Иди, Ксюха, только сначала притащи нам коньяка со стаканами, лимон с печенюхами и пришли кого-нибудь из парней, мы его за бухлом еще и закусью снарядим в кабак, – отпустил ее Боев, а я зыркнул с «ой, зря» видом на него.

– Не-не, мужик, ты в сторону девочки даже думать не моги, – неожиданно строго заявил мне Андрюха, как только за секретаршей дверь закрылась, и Камнев молча пожал мне руку. – За нее ты таких люлей огрести можешь, что никакие тельники тебя не спасут, а сам и подавно не отобьешься.

– Твоя? – понимающе усмехнулся я.

А самомнение у Боева как раньше, если он уверен, что меня сдюжит однозначно один на один. Или просто на помощь своих подчиненных рассчитывает? Вроде раньше за ним гнильцы не водилось.

– Не-а, упаси бог, мне и на мою Катюху здоровья еле хватает, а на такие аппетиты, что у Ксюхи… – заржал Андрей, но Яр многозначительно прочистил горло, и он мигом осекся. – Короче, девочка присвоена наглухо, вообще без вариантов, и за попытку даже катнуть шары в её направлении словить рискуешь таких жестких п*здюлей, что и мы с Камнем тебя хрен отобьем, наверное. За нашу Боброву есть кому реально кадык выгрызть любому борзому либо тугопонимающему.

– Хм… а я думал вы ее для себя тут держите, – пожал я плечами, тут же выкидывая смазливую куклу из головы. Еще я за баб чужих не бодался ни с кем, хоть какие они там аппетитные. Мало свободных что ли, умелых и без выпендрежа, только бумажником в нужном месте светани.

– Нет, – подал голос наконец Яр, – у нас такого паскудства в «Орионе» не было изначально, и не будет.

Сказал – как отсек, сразу понимаешь, что не врет, и допуски вправо-влево невозможны. Вот ведь и раньше таким же был.

Блондинка мышью шмыгнула в кабинет, поставила на стол поднос и унеслась. А на меня вдруг накатило всем нашим беззаботный почти прошлым, и рука сама потянулась к щедро уже наплесканным Боевым коньяку в квадратном бокале.

– Ну, за встречу, мужики! – поднял я его и, звонко чокнувшись с ними, замахнул сразу и до дна.

Внутри попустило, потеплело, потяжелело и полегчало одновременно. Плюхнулся в кресло, поставил бокал на стол и велел:

– Ну, давайте, рассказывайте, как докатились до жизни такой!

– Это мы-то докатились? – хохотнул Боев, занюхав рукавом, в то время, как Камнев кромсал лимон раскладным ножом. – Это ты колись, как из опера-нищеброда Лебедя вот такой зверюгой матерой в костюме за штуку зелени и с брюликом на галстуке оборотился и начал по кабинетам чинуш наших шастать!

– А тут, мужики, все по классике – шерше ля фам, но тему развивать не станем. Давайте лучше за прошлое, бизнес и жизнь в стране беседы вести, – сразу обозначил я.

– Поняли. Приняли, – кивнул Андрей и разлил снова.

В кабинет вошел парень в чоповской черной форме, ему дружно озвучили пожелания насчет закуски, и вскоре гулянка у нас пошла вовсю. Само собой проще некуда было самим, как белым людям перебраться в какую-нибудь достойную харчевню и сидеть там, но вот в этом спонтанном застолье в кабинете было что-то опять же из нашего прошлого. Когда можно было найти повод на пустом месте, лишь бы у кого в кармане что-то завелось. И локация не важна, и что там на столе по факту, лишь бы люди рядом нормальные, не говно и не барыги, только о выгоде и думающие. Чтобы ржач от души и шутки пусть похабные, но за жизнь и без обид. Чтобы на душе ничего не скребло, ляпнуть чего не опасаться, спокойно по-настоящему. Бля, я уже и забыл – каково вот так себя ощущать.

Видать, поэтому и ужрался до невменоза, ибо другого объяснения как я позволил себя втянуть в авантюру, предварительно едва не доспорив до мордобоя с Боевым, у меня обоснуя нет.

Глава 2

– Блин-блин-блин! – зашипела я, глянув на будильник и возмущенно завопила: – Ну, мама, же! Я же просила тебя пинать меня! Для меня это ужасно важно!

Вот, зараза, надо же было уродиться со способностью спать как убитая. Родные вечно надо мной прикалывались, что когда вырубаюсь по-настоящему, то можно над башкой хоть в кастрюлю половником лупить – результата ноль. Чего же там о будильниках упоминать.

– А я тебе сразу сказала, что не одобряю все это! Лизка, ну что это за работа для девушки? – тут же откликнулась родительница, появляясь в дверях с мелкой на руках и одновременно впуская в комнату осточертевший гул от движка промышленной швейной машинки.

Это долбаное громоздкое чудовище занимало чуть ли не половину зала нашей трешки (вторая ее часть обычно заваливалась раскроенными заготовками курток, пакетами фурнитуры и готовыми изделиями) и не затыкалось почти круглые сутки, потому как оплата-то сдельная. И это, к сожалению, следовало считать радующим обстоятельством, потому как есть работа – есть и деньги на пожрать и даже прибарахлиться и косметику, а так у нас бывало отнюдь не всегда. Мягко выражаясь. И между прочим, эту порочную практику я и собираюсь разрушить, потому и впахивала как проклятая на тренировках все последние полгода, вспоминая старые навыки из школьной секции самообороны, впитывая новые и безропотно отсиживала задницу на теоретических занятиях у Корнилова. (Супер, кстати, мужик. Занят, правда, и не той финансовой состоятельности, на которую я нацелила себя.) Задолбала меня эта нищета, обеды на всю семью, где первое и второе из одного окорочка, сто раз перезашитые колготки, ботинки, которые сама подклеиваю каждую неделю, но они все равно безбожно текут. Достало ходить, распространяя вокруг себя неубиваемое и мигом узнаваемое амбре тряпичных завалов подвальных секонд-хэндов, и делать вид, что не недоноски мы носим, а типа оригинальничаем, и стиль у нас такой супер, сука, особенный.

– Мам, прекрати! – я протиснулась мимо нее, прорываясь в сторону санузла, чмокнув на ходу в макушку двузубо и беззаботно лыбящуюся Любку. – Я тебе сто раз объясняла в чем состоит мой план!

– А я тебе сто один раз ответила, что твой план – полная ерунда и самообман. Не сможешь ты связаться с мужчиной ради денег.

– Угу, ради денег не смогу, а ради больших денег – запросто. Мам, ты вокруг глянь! Хорош в облаках розовых витать и земли грязной не касаться!

Нет, в современные Золушки я не метила, о прынцах на золотых каретах не мечтала и даже иллюзий насчет замужества удачного не строила. Похрен мне на сказки, средства передвижения и печати в паспорте. Пристроиться в любовницы к богатому, а, главное, реально щедрому мужику – вот моя первоначальная цель. А дальше перспектива собственного бизнеса, независимость, никакой больше нищеты, гребаных швейных монстров, сбора банок-бутылок, мытья машин-подъездов и раздачи листовок. И натуральный сок по утрам за завтраком в высоком красивом бокале, а не сраный химозный «Yupi» – один пакетик на полтора литра и стаканы граненые потом хрен отмоешь от красителя.

– Да все я понимаю, Лиза. Но вот говорю тебе – зря все это. Я вас на свою голову не так воспитывала, и от природы мы вот такие, к новой жизни не приспособленные, – упорствовала мама.

– Значит, приспособлюсь! – огрызнулась я, заскакивая в ванную и принимаясь яростно драить зубы щеткой.

– Ага, чего же ты тогда Вазгена с его подкатом с лестницы спустила, если готова под мужиков с деньгами приспосабливаться? – продолжила гнуть свое родительница из коридора.

– Мам, ну ты блин, сравнила! – выкрикнула Ирка, что сейчас как раз и отбывала свою смену-каторгу за монстро-машинкой, привычно и почти не глядя уже отстрачивая переднюю полочку голубой болоньевой куртки. – Вазген – шаромыга и нищеган по сравнению с теми мужиками, на которых наша Лизка нацелилась. Там настоящие ведь олигархи и денежные мешки, которые и могут себе позволить не только простую охрану, но и вот такую типа эксклюзивную. Такие на рынках не торгуют и просто так по улицам и паркам не шастают. К таким даже в клубе фиг близко подойдешь! Та же охрана на дальних подступах по одежке и голодным глазам засечет и никакого кина романтичного не выйдет. Пересечься можно только если в обслугу куда пойти в отель или типа того. Но в хорошие места можно только по-свойски или за мзду пристроиться, и опять же к официантке или там горничной что за отношение? А тут – личная охрана. Звучит же, не то, что поломойка или принеси-подайка. Эх, я бы тоже пошла! Там же уже на подлете жизнью роскошной так и пахнет небось.

– Я тебе пойду, умная какая! Школу закончи сначала, потом о мужиках думай. – строго прикрикнула мама, и Любка поддержала ее одобрительным вяком.

– Ага, как куртки до ночи строчить я – взрослая, а как мечтать жизнь счастливо устроить – фиг, и думать не смей, – огрызнулась сестра. – Молодость, мамуля, товар скоропортящийся, а конкуренция среди желающих причаститься к роскошной жизни страшно высока.

– Ой, девоньки мои, да как будто счастье в жизни на деньги хоть когда покупалось! – вздохнула, как обычно, мама.

Угу, не в деньгах, как же, просто в их количестве и постоянном источнике. Сама вот по любви все да по любви, и что, много ли счастья повидала? И сейчас, как посмотрю прямо счастья этого у нас – хоть лопатой греби. Из всех удач в жизни только и есть, что квартира своя трешка, пусть и старый жилфонд и двести лет без ремонта. Спасибо папахену нашему, что от щедрот своих невдолбенных ее маме при разводе без боданий отдал, само собой, с нами двумя мелкими в придачу и отправился искать себя, творческая, блин, личность. Правда, до сих пор является иногда напоминать о своей щедрости и выклянчить деньжат на пропой, потому как художником он оказался из разряда тех, кого не признают гениями при жизни, и от этого себя ему крайне жаль. А жалеть себя сподручнее не на трезвую голову.

– Все, я помчалась! – вбежала я на кухню с уже собранной сумкой на плече. – На сколько – точно не знаю, начальство позже все сообщит.

– Лизка, ну хоть бутер-то съешь! – кинулась ко мне мама и сунула в руки мелкую, что тут же с энтузиазмом обслюнявила мою черную водолазку на плече. – Щас я тебе сделаю.

– Ну мама-а-а! – взвыла я, закатывая глаза к потолку в трещинах и разводах. Три месяца назад соседи сверху чуток топили.

Любка только лучезарно мне улыбнулась, и я не смогла не улыбнуться ей в ответ, хоть и мыслями была уже в пути. Наша же ты кареглазочка-смугляночка мелкая, наказание и подарочек, мало же было мамуле нас двоих, ага-ага. Надо было еще с этим Мурзой сойтись. Неделю всего овощами на рынке отторговала, словила попытку повесить недостачу и его. Годик бабской радости с молодым и горячим любовником, у которого еще и руки не из жопы, а потом – на тебе в расплату за это известие, что доки у него не в порядке, потому и поехал после облавы на мигрантов на родину, где у него семья, оказывается, и у мамы он обретался, чтобы на аренде жилья экономить. Тяжелые тогда выдались для нас с Иркой деньки. Мама месяц почти пластом лежала, то рыдала, то молчала часами. Мы ее вообще одну не оставляли, боялись, мало ли что. А когда она наконец отошла, то стало понятно, что беременна и что-то делать с этим поздно. Вот она, вся эта гадская любовь вам до копейки. Так что, на хрен мне не сдалось вот такое счастье, мне лучше деньгами, надежнее будет.

По лестнице вниз я неслась, жуя и оттирая салфеткой трикотаж на плече. Пятно оттираться не спешило, Любка у нас если уж метила – то наверняка, зараза. Ладно, под курткой кто там увидит-то!

– Оба-на! Ерохина бежит! А ну стопэ, красотуля! – преградил мне дорогу Колька Соленый – наш местный кандидат в ряды серьезного криминала.

Уже отчалился за угон по малолетке, вернулся недавно и корчил из себя авторитета перед ровестниками, баланды не нюхавшими и малышней, высиживая на корточках часами, поигрывая дешевыми четками и засирая все шелухой от семок, запиваемых крепким пивом.

– Съ*бись с дороги, дебил, недосуг мне, – огрызнулась без церемоний, пытаясь обойти его.

– Слышь, а ты че дерзишь мне, бессмертная чели? – взмахнул он граблями с растопыренными корявыми пальцами с несколькими синюшными партаками на них. – Я же хоть и не обидчивый, но могу и разозлиться!

– И что? – я посмотрела на него прямо и шагнула вперед, вынуждая попятиться. – Мне начинать бояться?

Я и раньше-то всегда знала на каком районе живу и как вести себя с такими вот героями у*банскими. Они вежливое за трусливое принимают, а доброе – за слабое, и хамство и понты для них все.

– Смелая, да? Что типа научили тебя в этой конторе твоей руки-ноги ломать и по яйцам бить и бесстрашная совсем стала? – Колька попятился, но совсем с дороги не ушел.

– А я и до конторы много чего умела или у тебя ранний склероз?

Получал он от меня, давно правда, еще в шестом классе, но от души, даже родителей наших в школу вызывали, потому как при свидетелях вышло. Девочки-ромашки из меня как-то изначально не выходило, всегда знала, что папа-старший брат-просто добрый дядя ниоткуда не придет и меня не защитит, так что драться за себя и за Ирку никогда не стеснялась и дважды не думала ударить или нет.

– Слышь, Ерохина, ну че ты сразу залупаешься? – пошел на попятную Соленый. – Я же поговорить хотел. Чисто по-людски.

– Нет у меня ни времени, ни желания с тобой разговаривать! – я ломанулась вниз по лестнице.

– А зря! Пристроилась раз на хлебное место, Ерохина, надо значит начинать отстегивать в общак районный, – заорал он мне вслед. – Чтобы пацанов наших правильных на зоне взгревать и все такое.

– А они нам чего в этой жизни хорошего сделали? Хер тебе по всей морде вместе с твоими пацанами! – отмахнулась я, хлопая подъездной дверью.

– У себя уже? – спросила у Никонорова на проходной, влетая вихрем в офис «Ориона».

– Привет! Ага, только пришли с Камневым, беги, – мотнул он головой в сторону коридора и окликнул: – Лиз! Круто выглядишь сегодня.

Я только кивнула из вежливости. Не слепая, вижу что ему и кое-кому еще из местных парней нравлюсь, чай не уродка же. Но увы и ах, рядовые охранники не те мужчины, что смогут и меня саму, и моих родных вытащить из нищей жопы в долбанную дольче виту.

– Ксюха, привет! – поздоровалась с Бобровой, что как раз положила в рот шоколадную конфету целиком, отчего щека у неё смешно отторырилась, и девушка молча мне помахала проходить в кабинет Боева.

– Андрей Федорович, можно? – сунула я голову внутрь.

– Давай-давай, заходи, Ерохина! – ткнул мне на кресло для посетителей один из совладельцев охранного агентства, где я до сих пор обучалась.

Вчера он же поздно вечером позвонил мне на домашний и велел утром явиться в офис с вещами на несколько дней для начала прохождения стажировки.

Сейчас же он сидел, приложив бутылку запотевшей минералки к голове, смотрел на меня краснющими глазами, а выхлоп от него я учуяла даже со своего места. Видать вчера кто-то знатно залил за воротник. Парни из старой гвардии «Ориона» говорили, что Боев классный дядька, любит и пошутить, и выпить-погудеть от души иногда сам и другим праздник устроить, но я его за время обучения в «Орионе» ни пьяным, ни особо фамирьярничающим не видела. Вообще создалось впечатление, что от нашей женской группы будущих тельников он нарочно держался подальше.

– Так, сейчас я тебя быстренько ознакомлю с объектом охраны, и потом тебя Колесов в темпе отвезет к нему в гостиницу, пока он не оклемался и не передумал.

Я изумленно моргнула и огляделась.

– А… Я одна работать буду?

– Ну естес–с-стно, Ерохина, не тупи! Ты же типа девушку бизнесмена изображать будешь, совмещая это с осуществлением функций личного телохранителя. К чему, собственно, и готовилась. Корнилов сказал, что ты уже вполне готова. Какие-то проблемы?

– Нет, – мотнула я головой.

Страшно конечно до уссачки и неожиданно, но Корнилов нам как раз и говорил, что основное достоинство классного личного охранника – это способность мгновенно подстраиваться под обстановку и характер объекта, не прогибаясь, однако, под него в ущерб работе и не отвлекаться на собственные эмоции или зажимы. И если именно я сейчас здесь, то это значит, что Михаил Константинович действительно счел меня уже готовой к реальным испытаниям, и облажаться нельзя ни в коем разе. Второго шанса могут и не дать. Ну что, сладкая житуха, жди, я уже встала на лунную дорожку к тебе! Счастливый билет сходу не жду, не совсем же наивная, но первый пошёл, как говорится.

Глава 3

– Да ну какого же хера! – застонал я, отлепляя морду от подушки и чуть не взвыл от головной боли.

Назойливое дребезжание сотового ее еще и добавляло. Телефон умолк, я облегченно вздохнул, начиная собирать фрагменты вчерашних воспоминаний, но тут же кто-то неуемный позвонил снова, заставляя меня мечтать об убийстве с особым цинизмом и грязной расчлененкой.

– Слушаю! – прохрипел, не удосужившись глянуть в экран.

– Да ты харю давишь еще никак? – всверлился в мозг омерзительно бодрый голос Боева.

Вот же гандон белобрысый! Это же он виноват во всем! Пересекся с ним на свою трещащую сейчас по швам башку, и понеслась. Ладно, в «Орион» я все же сам приперся. Но вот в том, что мы не тормознули вовремя – точно это идолище-п*здоболище неугомонное виновато! Потому как где Боев и где тормоза. Еще и заразное это у него, трындец, какое.

– Суббота, право имею.

– Ты давай глаза продирай, наша девчонка уже на подлете. Пойди хоть морду умой, а то с порога ее напугаешь.

– Не-е-ет, бля-я-а-а! – протянул я, переворачиваясь и осознавая всю глубину жопы, в которую сам себя втянул, желая доказать собственную правоту.

– Да-а-а! – передразнивая меня, издевательски протянул гад Боев.

– Если эту вашу телохранительницу можно помятой с похмелюги мордой напугать – то грош ей цена! – мстительно огрызнулся я, все же восставая с постели, как упырь из могилы.

В черепушке тут же опять поплыло. Вот это я налакался. Столько лет же себе подобного не позволял.

– Совесть имей, Лебедь. Ты у нее первый будешь вообще-то.

– Мужчина? – фыркнул я.

– Дебил! Тело охраняемое ты у нее первое.

– Да помню я, что за каким-то хером подписался быть тестировщиком вашей новой долбанутой услуги.

– Надеюсь, что не мухлевать ты обещал, доказывая свою правоту в процессе, тоже помнишь?

– А я сроду не мухлевал в спорах, Боев! – рыкнул, дернув с шеи повисший мятой удавкой галстук.

П*здец, вот просто полный! Хорошо хоть как бич конченный еще обутый спать не бухнулся, а то вообще днище было бы. Взглядом наткнулся на аккуратно поставленные перед ковром туфли. То есть все же бухнулся и кто-то из тельников разул меня, позорище условно прямоходячее, потому как сам я в том умате обувь так не поставил бы. Не-а, никаких шансов. Боев, демоняка искусительская, я тебе отомщу.

– Ладно, не заводись опять. Значит, все по-честному. Девчонка считает, что ты – реальный наш клиент, ее первое стажировочное задание. Все выходные она при тебе, в понедельник подводим итоги.

В дверь спальни постучали, и та приоткрылась после моего «да».

– Макар Алексеевич, я извиняюсь, но тут к вам баба какая-то рвется, – сунулся в щель Артур. – Несет какую-то хрень, мол, она ваша новая телохранительница.

Баба. Долбо*б, прости господи. Увольнять, однозначно.

– Ерохина Елизавета, а не баба, – поправил его строгий женский голос. – И не рвется, а прибыла из охранного агентства «Орион» по предварительной договоренности, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей личного охранника на ближайшие сорок восемь часов.

Голос был звонкий и приятный, но не для моей сейчас раскалывающейся башки. Да и весь организм остро нуждался в посещении санузла. Я вышел или скорее уж вывалился из спальни в гостиную номера, заставив Артура попятиться и косо зыркнув на визитерку, пошел в ванную, буркнув только:

– Приветствую. Присаживайтесь.

Закрыв дверь и без сожалений с журчанием расставшись с частью вчера выпитого, содрал мятый, местами заляпанный не пойми чем шмот, запрещая себе думать каким красавцем невдолбенным предстал перед незнакомым человеком, еще и женщиной. Встал под прохладный душ и только тогда воспроизвел в разуме увиденное. Стройная шатенка, волосы гладкие, собраны в высокий хвост, рост около ста шестидесяти, водолазка-джинсы-ботинки – все черное и явно не новое. Тоже мне, прикид для типа эскорта бизнесмена. Переодеть придется, а Боеву с Камневым поставить на вид, что этот момент у них не продуман. Изящная, не доска при этом, твердая троечка и вообще изгибы присутствуют, ноги длинные. Мордашка смазливая, губы пухлые, скулы остренькие, кожа ровная, гладкая, цвета глаз не засек, только манеру пялиться прямо, явно пытаясь показать, что вся из себя отважная супер-дева. Ну, с внешностью вроде полный порядок, в конце концов, выбирали орионовцы кандидаток сразу с прицелом будущих ролей при исполнении обязанностей. Полная дурь, как по-мне, ну какие тельники из бабья, это же против самой природы, сука, чтобы женщины мужиков собой прикрывали и защищали, но договор есть договор.

После душа немного полегчало, и мозги перестали бултыхаться в черепе при каждом движении. Что же, надо идти знакомиться поближе. Затянул пояс гостиничного белого халата и вышел обратно в гостиную номера. Девчонка сидела в кресле, но вскочила при моем появлении, Артур же какого-то хера продолжал торчать у нее над душой.

– Свободен, – кивнул я ему на дверь, рассматривая Елизавету теперь обстоятельно.

Она тоже не особо стеснялась пялиться в ответ. Причём вот прямо реально сверлила меня глазами, ещё и хмурилась.

– Макар Алексеевич, можно вопрос? – не ринулся на выход Артур, вместо этого недобро зыркнув на девушку и кивнув. – А нафига нам эта…

Он совсем что ли берега попутал и охамел?

– Нам? – я голос не повысил, но даже тормозу должно стать понятно, что он оборзел. – Я в какой-то момент стал обязан перед тобой отчитываться? Свободен, я сказал!

Артур вымелся из номера, а я внезапно понял, что не знаю о чем и говорить с этой девчонкой. Что по-прежнему пялилась на меня с прищуром, будто либо пыталась просверлить насквозь, либо видела на моем месте какой-то призрак. В женском обществе я последние годы бывал исключительно ради секса, за исключением Анны Ивановны – моей домработницы и бывшей жены, любые пересечения с которой сводились к ее упрекам и требованиями давать еще больше бабок. Ну по работе еще с бухгалтерами и дизайнершами контачил. Елизавета же здесь не для чисто формального флирта и моего подката с четко известным результатом, чтобы общаться фривольно, но и молчать же совсем не станешь. Девушка же смотрела на меня в ответ, явно стараясь хранить профессиональную невозмутимость, но ей это не удалось. Вон как ноздри тонкие играют и щеки порозовели, добавляя красок бледноватому личику без макияжа. Все же не смазливая она. Красивая. Вроде бы одно и то же, но все же другое совсем. Ну и о чем беседовать будем? Не извиняться же за долбо*бство Артура и мой на него рык. Нет, ещё чего. С бабой только начни общение с извинений даже по мелочи, и она мигом просечет и наглеть начнёт.

– Что, не нравлюсь? – спросил, испытав вспышку раздражения, и поскреб еще небритую щеку, тут же обругав себя мысленно.

Чего за херня, Макар? Мы тут не симпатию друг друга зарабатывались собрались.

– А разве должны? То есть… это не должно иметь для меня значения и влиять на работу, – она сжала пальцы на подлокотниках кресла, отчего костяшки побелели, выдавая свою тщательно скрываемую нервозность.

А меня по башке внезапно как пыльным мешком огрело видением, как я всаживаю себя по самый корень между ее ног, а она вот так же цепляется тонкими пальцами за подлокотники и смотрит вниз, как я беру ее, пьяно-завороженно. Бл*дь! Не, ну все понимаю – красивая кукла в зоне досягаемости, секс у меня последний раз был недели две назад, мозг в компании с членом реагируют на эту совокупность факторов самым нормальным для здорового мужика образом. Но что-то, сука, как-то чрезмерно остро они реагируют. Пришлось резко встать и отвернуться, схватившись за телефонную трубку.

– Значит, все-таки не нравлюсь, – хмыкнул я и набрал номер обслуживания номеров. – Я завтрак заказывать буду, ты не голодная? Заказать тебе чего-нибудь?

– Сок, – после небольшой заминки ответила она. – Апельсиновый. Натуральный. Могу я узнать ваши ближайшие планы и к чему быть готовой?

Я кивнул, сделав заказ и, приструнив взбрыкнувший член, снова повернулся к ней, встав на всякий случай так, чтобы стол работал ширмой. Вернусь домой и надо сразу Эльке позвонить. Или Светке. Они обе понятливые, мозг не сношающие и на ночь остаться не рвутся. Быстро и без вы*бонов обычную программу отрабатывают, словив парочку оргазмов и обеспечив тем же и меня, деньги в зубы и адье.

– Значит так, у меня сегодня деловой ужин с местным партнером по бизнесу, завтра же приглашен на выездной банкет в загородный дом поставщика древесины по поводу крестин его сына. Как ты понимаешь, твой прикид не подходит для обеих ситуаций, так что нужно тебя переодеть, раз уж предстоит изображать мою спутницу. У тебя ведь вряд ли в этой сумке парочка вечерних платьев завалялась с туфлями на каблуках?

– Не завалялись, – смущение ее выдали только еще чуть больше порозовевшие щеки, но она тут же попробовала отыграться. – И кстати, ваша охрана не удосужилась ее осмотреть. А если я сейчас ствол достану?

«А если я свой?» – чуть не ляпнул я, тут же охренев от этого взбрыка собственного мозга.

Бля, это че такое-то? Я никогда не был склонен к пошлой болтовне и уж тем более произнесению спонтанных скабрезностей едва знакомым женщинам. Тем более тем, с кем предстоит работать. Еще понимаю анекдот соленый в чисто мужицкой компании рассказать, но болтать на провокационные и околосексуальные темы с противоположным полом… Ты или трахаешь молча, качественно и до удовлетворяющего обоих результата или п*здишь не по делу, как по мне. Вот и откуда это тогда?

– Спасибо за замечание. Поставлю на вид, – пробурчал я. – Расскажите о себе, Лиза. Лет вам сколько?

Девушка прищурилась снова, будто высматривала во мне что-то или даже подозревала в чем-то, хрен поймешь, но потом кивнула, как если бы смирилась с чем-то и дернула хрупкими плечами. А я опять на секунду залип на проступившие сквозь трикотаж водолазки ключицы. Ну ведь тонкая-звонкая вся, двумя пальцами косточки сломать можно, куда ты полезла, личная охранница, епт! Тебе бы вон на каблуках порхать в мини юбчонке, попкой круглой завлекательно виляя и заставляя мужиков ронять голодную слюну. Сука, а ну лег обратно, дурень одноглазый самонаводящийся!

– Елизавета Ерохина, двадцать четыре, родилась и выросла, училась и работала здесь, за пределы области не выезжала.

– Хм… И все? – Лиза приподняла одну бровь. – Ну а как же личная жизнь? Как ваш молодой человек относится к вашему выбору работы в «Орионе»? Неужели спокойно отпустил?

Ладно, вот это вообще не мое собачье дело, но я уже ввязался в авантюру с дебильным тестом, так что стоит же разобраться, какие причины могут привести привлекательную девчонку к желанию стать личным охранником и рисковать собой, прикрывая кого-либо.

– Молодой человек, обладающий правом куда либо отпускать меня, отсутствует, – после небольшой заминки ответила Лиза.

– А без права? – Да, сука, что со мной такое? Бухлом мозг разъело?

– И без права тоже. Я пока нацелена на работу.

Ладно, давай про работу.

– А почему такой выбор деятельности, Лиза?

– Потому что за это обещали хорошо платить, – пожала она плечами.

Бабки. Все мы в них нуждаемся, но вот женщины особенно. Ради них – что угодно, из-за них они меняются, обращаясь из нежных фей в бешеных фурий, без них ты перестаешь для них существовать. Ну что же, все стало внезапно понятно.

– Любите деньги, Елизавета?

– Люблю. Правда, до сих пор без взаимности, – она вскинула голову с вызовом, но явно рвущееся с языка «А ты, долбак, разве нет?» удержала. Правильно, я ведь сейчас работодатель и тот, кто будет платить.

Хм, а походу я уже считай выиграл в споре с Боевым. Херня эта затея с девками-тельниками, херня. Девочки просто хотят денег, а не героической и увлекательной работы, и доказать это проблемой не станет, уверен.

В дверь постучали, приехал завтрак, и у меня резко поднялось настроение в предвкушении небольшого приключения выходного дня.

– Что же, давайте перекусим, Лиза, и отправимся вас переодевать к сегодняшнему вечеру и завтрашней поездке, – произнес, позволив себе ощериться предвкушающе.

Глава 4

– Слышь, а ты че, на полном серьезе в личные охранницы к Ящеру припёрлась или это у вас такие типа ролевые игры? – отправленный вон хамоватый охранник вернулся и попытался докопаться до меня с вопросами, но мне было вообще не до него.

Твою мать! Твою мать-твою же ж мать! Это же он! Он! Тот самый опер! Лебедев! Как же я сразу не вспомнила, еще когда Боев мне общие сведения по нему зачитывал. Столько лет прошло. Забыла. Забыла все. Старательно прям забывала, стирала все подчистую. Вот и не вспомнила, просто услышав фамилию. Не редкая же. Но вот только лицо его увидела (пусть в тот момент скорее уж морду опухшую с глубокого перепоя), и сразу узнала-вспомнила-скрутило. Да так мощно, что чудом не согнулась, и его краткое «присаживайтесь» пришлось дико кстати. Ноги-то внезапно держать отказались. Еще и голос. Тот же самый, что тянул из мерзкого марева, за который тогда держалась. И цеплялась в кошмарах после.

– Ты че, язык проглотила или гонора до хрена, чтобы со мной разговаривать? – бубнел за пределами моего сознания доставучий Артур.

И как же кстати Лебедев в ванную стремительно свалил! Я хоть справиться с собой смогла, позволив жутким воспоминаниям пронестись режущим в кровь и мясо стеклом сквозь разум, и обуздать реакцию тела. Ведь захотелось вдруг сжаться в этом кресле в трясущийся жалкий комок, закрываясь от фантомной обнаженности руками и ногами, а от нависающего над душой у*бана хамовитого охранника затошнило, и одновременно появился импульс схватить первое, что попадется, и *башить, вереща срывая горло, защищаясь.

Нет опасности сейчас, Ерохина. Этот черноволосый долбоящер совсем не один из тех ублюдков. Это – роскошный номер в гостинице, а не вонючий подвал, дверь не заперта, и в нее не войдут сейчас маслено ухмыляющиеся мрази.

Все случилось одиннадцать лет назад. До моего тринадцатилетия две недели оставались как раз. Я шла домой с бальных танцев. Пять вечера, светло, люди вокруг. Уже не первую неделю болтали о том, что в городе появилась банда охреневших насильников. Девчонок, молодых женщин похищали, кого из бара, кого просто на улице, по пути из магазина или с работы, а через два-три дня они возвращались. Живые, но кошмарно истерзанные, избитые, со следами долгого жесточайшего изнасилования, одурманенные какой-то пакостью и почти ничего не способные вспомнить, кроме бесконечного кошмара измывательств сквозь муть дурмана. И что, кажется, все насилие мучители снимали на камеру.

Наша преподавательница танцев сама настояла на том, чтобы перенести занятия на более раннее время, и мама нам с сестрой твердила каждое утро, чтобы мы и близко к себе никого не подпускали. Лучше убежать с визгом, прослыв чокнутыми, чем попасть в лапы подобных тварей, которых милиция что-то ловить не торопится. Ведь шептались, что число подвегшихся надругательствам пошло на десятки, а кое-кто не сумел пережить случившееся и попал в дурку или совершил суицид. Я мамины наставления помнила, домой шла без задержек, почти бежала, настороженно зыркая по сторонам, но от судьбы убежать таки не удалось. Все случилось настолько быстро и неожиданно, что я и пикнуть не успела.

Трое парней лет по восемнадцать вывернули из-за угла и пошли за мной, ускоряя шаг, перебрасываясь пошлыми комментариями насчет моей внешности и мерзко похахатывая. Я как раз за прошлое лето вымахала выше мамы и грудь стала расти, резко лифчик понадобился. Наплевав на все, я сорвалась на бег, стремясь побыстрее оторваться, и это легко удалось, они не рванули за мной. Обрадованная, я добежала до нашего проходного двора, оглянулась на них в последний раз, ведь до подъезда осталось метров двадцать и тут же буквально влетела в сильный захват чужих рук, а к лицу прижалась тряпка с чем-то вонючим. Сознание стало стремительно уплывать, руки-ноги обмякать, а мой гаснущий взгляд зацепился за идущих как раз мимо людей. Мужчина и женщина средних лет, я их лица запомнила необычайно отчетливо и именно они мне являлись потом в кошмарах особенно часто. Даже чаще, чем размытые рожи похитителей. Потому что эти двое видели, что происходит, но отвернулись и пошли быстрее прочь. И, как узнала позже, ни о чем не заявили, никому не рассказали.

Я ни читать, ни смотреть в кино детективы не люблю. Особенно про маньяков и похищения всякие. Там ведь в сюжете почти всегда есть та самая исключительная жертва, которую спасти успевают, а у меня каждый раз нудит все и снится поганое. Так вот, я оказалась такой вот жертвой, которую спасли в последний момент от самого худшего, и это было реальным чудом и случайностью. Случайностью, а не обязательным поворотом придуманного кем-то сюжета. Просто курсанты последнего курса школы милиции – будущие оперативники проводили тотальный опрос в том гаражном кооперативе по распоряжению начальства. Дело-то становилось все более резонансным, и на него бросили все силы, какие смогли найти. Просто им чего-то там почудилось подозрительным в красной девятке с пятью парнями, въезжающей на территорию. Просто они решили проследить за ними и проверить. Наитие, чуйка, стечение обстоятельств, которых могло и не случиться.

Долбаный кооператив был огромным, сотни гаражей, девятку они почти сразу потеряли из виду. Пока выяснили, чья она и где предположительно, а потом конкретно гараж владельца, пока добежали, меня уже спустили в подвал, где ублюдки и оборудовали звукоизолированную зону для своих скотских утех. Сотовых и в помине еще не было, подмогу не вызвать, оружия у курсантов тоже не было, дверь из толстого металла заперта. До сих пор не знаю, каким образом Лебедев и его напарник смогли ее открыть, но очнулась я уже у него на руках, когда он выносил меня наружу. Губы разбитые его совсем рядом, что-то успокоительное бормочут, и завернута я совершенно голая в его пиджак. Я сразу, вот прямо вдруг осознала, что в безопасности, тут же отключилась снова. Глаза его темно-серые, тревожно и сочувственно в мои всматривающиеся, запомнила и мгновенно сейчас узнала. Нельзя не узнать, ведь я таких больше никогда не видела. И чтобы смотрел кто-то на меня хоть раз вот так, как он тогда.

Мне повезло, да. Изнасиловать меня не успели, только содрали тряпки и избили, не стесняясь пинать в живот и вообще куда придется, потому как, чуток отдышавшись от отравы, я стала драться с ними отчаянно даже в полубеспамятстве. Придушили, оттаскали за волосы по бетонному полу, орали, что если сейчас не уймусь, они меня не отпустят, а отдадут толпе голодных гастарбайтеров. Выдохшуюся и оцепеневшую от ужаса, стали привязывать, лапая и глумясь, к железной койке, на которой до меня издевались еще почти над тридцатью девчонками. Потом начали подзуживать одного урода из своих опробовать меня первым, типа у него сегодня день рождения, и я – подарок. Он расстегнул штаны и стал наваливаться, и тут появились молодые опера.

– М? – отреагировала я все же бурчание охранника, впрочем не выныривая из воспоминаний.

– Я говорю, ты в курсе, что это не по понятиям чужую поляну топтать и дорогу людям переходить, кукла?

– Да пофиг, – огрызнулась, не вслушиваясь.

– Пофиг? Че, бесстрашная, да? А ты вообще в курсе, как шефа у нас за глаза зовут? Ящером, ясно! Сожрет кого угодно и глазом не моргнет.

– Я костлявая и невкусная.

Лебедев посвежевший чуток вышел из ванной и турнул снова Артура, а я смотрела на него и вспоминала.

Потом была больница, обследования, у меня диагностировали сотряс, перелом трех ребер, запястья, о десятках ушибов и ссадин можно и не упоминать. Несколько раз приходил опрашивать следак, который вел это дело, а вот Лебедева я больше не видела никогда. Навещать он меня не приходил, а когда вышла из больницы, то выяснилось, что их курс уже выпустился и разъехался. Адрес? Какой тебе адрес, девочка, домой иди, уроки делай, нечего людей занятых отвлекать.

Ну я и ушла и принялась забывать. И вот теперь сижу, смотрю, отвечаю на вопросы того самого Лебедева, какие-то слегка неуместные, чудится, и размышляю не спросить ли его впрямую – помнит ли он о той истории. Поблагодарить. А с другой стороны… Он и так поглядывает на меня свысока с явным сомнением в том, что я что-то там умею, еще и носом ткнул в неподготовленность с гардеробчиком, хотя по факту это не мой косяк же. Если напомню ему, то вообще стану в его глазах бывшей зашуганной жертвой, которую чуть по кругу не пустили. А кто у нас в стране жертвы изнасилований в глазах большинства? Правильно, дуры, которые сами нарвались, потому что опять же дуры безголовые. Проходили, знаем. Мне вон школу тогда пришлось сменить, хоть это не сильно-то помогло, пришлось вместо танцев идти учиться драться и хреначить в лоб за каждую сказанную гадость, а то и косой взгляд.

Нет, подожду я с откровениями и напоминаниями. Потом, когда Лебедев перестанет быть моим временным боссом. Вот тогда от души поблагодарю, как и хотела сделать одиннадцать лет назад.

Глава 5

– Хреновастенько у вас с подготовкой персонала, – не без злорадства проворчал я, как только Боев ответил на вызов.

Скинул гостиничный халат и раздраженно зыркнул на чертову белую тряпку. Сидеть в этом, надетом на голое тело перед Елизаветой, стало какого-то хера настоящим испытанием. Всегда казалось, что это женская едва скрытая нагота, о которой ты знаешь, должна интриговать и заводить, но тут почему-то подпекало из-за своей. Каждый раз, когда девушка подносила стакан с долбаным соком к губам, мой придурошный член подпрыгивал и одобрительно дергался, рвался раздвинуть полы хлопковой махровой тряпки, как будто это его Елизавета касалась. Слышь, змей одноглазый, эта девочка тут не для того, чтобы с тобой повидаться!

– Это ты о чем? – буркнул Андрюха.

– О том, что экипировочка у девушки вообще не в кассу. Она же типа мой эскорт, а шмот у нее весь мало того, что дешевка, так еще и нифига обстановке не соответствующий.

– Хм… точно, – явно озадачился Боев. – Но это не косяк Ерохиной. Мы же все это с бухты-барахты затеяли.

Вот-вот, точнее и не скажешь. А все почему? Потому что синька – зло. Но как бы в кайф я сейчас пивка хлебнул. Холодненького.

– А я к девушке никаких претензий и не предъявляю. Это ваш косяк и недоработка.

– Признаю. Учтем, исправим. Слушай, но прямо сейчас это же решаемо. Прикинь девушку по-быстрому, наша контора все оплатит.

– Да иди ты, Боев! Я что, крохобор какой-то или нищеброд, что не смогу женщину обернуть шмотьем как надо за свой счет.

– Эй, Лебедь! Не женщину, а сотрудника женского пола и не обернуть, как хренову конфету, которую собрался сожрать, а обеспечить соответствующим обмундированием! – возмутился-напрягся Андрюха.

Что, почуял наличие у меня стояка на свою стажерку? Ну еще бы бабник с таким послужным списком не просек этого даже на расстоянии. Но шел бы ты, Боев. Сам я тут разберусь. Там, где двое взрослых людей разного пола между собой трут – третий не лезь.

– Ага, так и есть, – подтвердил я, еле сдержав насмешливое фырканье. А то с этого шумоголового станется примчаться и все отменить, отобрав у меня уже предвкушаемое развлечение.

– Твое первоначальное впечатление? – настороженно спросил приятель.

– Внешность у девушки вашим целям соответствует, – буркнул я, прижав трубу к уху плечом и надевая брюки.

– А кроме как зенками ее облапать ты ничего больше не успел?

– Не задалбывай, а! Держится уверенно, себя хорошо контролирует, краснеть-бледнеть при виде моей похмельной хари не стала. На этом пока все. Бывай.