Как его завоевать? Полежаева Инна

Корректор Татьяна Полохина

Дизайнер обложки Ольга Антюфеева

© Инна Полежаева, 2023

© Ольга Антюфеева, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0056-3281-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Это не дом, а цирк шапито, – бубнила я себе под нос, пробираясь сквозь снежный занос на тротуаре, – не могли, что ли, поселить в квартал Березовый…

Не могли. Жадность нашего директора была типа космоса, то есть не имела границ. И сколько раз я уже пыталась уволиться, даже со счета сбилась. Но все равно оставалась, и все по одной и той же причине – от жадности. Видимо, это заразно. То премию пообещает квартальную, то зарплату тринадцатую.

А сейчас вот отправили в командировку, и если в своем городе мне платили сорок тысяч в месяц, то за два месяца жизни в этой заднице Российской Федерации обещали сто двадцать. Кто бы на моем месте отказался?!

Нет, жители Москвы, ну или, там, Питера, естественно, рассмеялись бы в лицо нашему Марату Раисовичу. Но жители средней полосы небольших городков поймут, что такие деньги совсем не малые. Некоторые на север вон едут вахтовым методом вкалывать среди тайги и медведей.

Хотя… я оглянулась вокруг, с тоской взирая на двух- и трехэтажные хибары, постройки, наверное, позапрошлого века, глянула на пустую улицу и протяжно вздохнула. Ж…а, в которую отправили меня, не особо отличается от севера.

– Доброе утро! – поздоровалась со мной баба Нина.

– Доброе! – как можно приветливее отозвалась я. Воспитание не позволяло послать ни в чем не повинного человека куда подальше только потому, что мое настроение не задалось с самого утра. Тем более тетка правда была классная.

Баба Нина жила в соседнем доме. Вообще-то она пенсионерка, но в отличие от бабок моего подъезда продолжала работать, потому что «с тоски сдохнуть можно». Так она мне пояснила свою позицию. В любое время года, в снег и стужу она, как солдат у ворот Кремля, бодро и чинно вышагивала на автобусную остановку. Мы с ней ехали практически в одну сторону небольшого городка, в его более современную часть, с новостройками и торговым центром.

Баба Нина в этом самом ТЦ драила полы и туалеты, как она приговаривала: «Мою обоссанные горшки». Такая работа ее нисколько не смущала, бабуля не стыдилась и с гордостью рассказывала всем, что пока ее подруги «смотрят передачи Малышевой, где поют кишки и почки», она общается с молодежью и заряжается от них энергией.

Надо сказать, что заряжалась она и правда как положено, до такой степени, что вечерами рубилась в какие-то танки. Я об этом узнала случайно. Как-то у нас выключили электричество, дак она мне все утро жаловалась, что «из-за козлов, которые экономят на проводках и капремонте», ей поиграть не дали.

– Чего хмурая? Не выспалась, что ль? – уточнила она, усаживаясь на лавку под навесом.

– Выспишься тут, – недовольно ответила я, – опять баба Зина дьяволов изгоняла, грохотала пол ночи и завывала.

Бабуля махнула одной рукой, а второй поправила шаль на голове:

– Ты затычки в уши купи, по-другому никак, лечить это не лечится, в дурку ее не увезут, она ж не буйная, подумаешь, демонов гоняет по углам. Да и кто заявление на нее напишет-то? Всю жизнь рядом прожили, жалко же… Ну вот бывает, на старости лет крыша-то поехала маленько…

– Маленько, – я с сарказмом усмехнулась, – маленько – это когда верят в предсказания… А тут напрочь…

– Ты в России живешь, – сказала баб Нина, чуть подавшись вперед, – тут верить в предсказания и подобную чушь – норма жизни!

Вдали показался наш ПАЗик.

– Тащится, прости Господи, корыто наше дырявое, – прокомментировала моя спутница.

– Точно, – кивнула я, – наконец-то.

Мы погрузились в вонючее нутро автобуса. Сели примерно в середину, так как у дверей поддувало в щели так, будто ты на снегоходе с ветерком несешься. Баба Нина не стала лезть с разговорами, за это я ее тоже уважала. Я пялилась в грязное окно, отмечая, как все вокруг преобразуется. Постепенно убогие двухэтажные домишки стали пятиэтажными, а затем показались новостройки. Здесь было много молодежи, детей, и вообще жизнь как-то была заметна. Не то что в нашем микрорайоне. Назывался он Заречье. Из хорошего в нем только и было, что название, остальное так, развалины неизвестных времен.

Над городом раздался гул, и стекла в нашем корыте задребезжали.

– Опять летают, спать не дают ночами, – запричитала тетка где-то сзади меня.

Совсем недавно на обветшалом аэродроме, который когда-то действовал в полной мере, сделали ремонт. Также отреставрировали здание летного училища. После этого город ожил. Летчикам стали давать квартиры в новостройках, появились какие-то программы с субсидиями от государства на приобретение жилья.

Иногда мне казалось, что наш город состоит из летчиков, полиции и пенсионеров. Что тут делала я – не ясно.

– Ладно, до завтра, мне выходить, – сказала я своей соседке.

– Давай, хорошего дня, и затычки в уши купи! – крикнула баб Нина, когда я уже соскочила с подножки на улицу.

Здесь тротуары были расчищены, и я более жизнерадостно зашагала в сторону своей работы. Наша компания занималась оптовой и розничной продажей алкогольных напитков. Имелась своя сеть магазинов. Сложность была в том, что пока весь мир работал на 1С, наш щедрый директор, не знаю, по какой причине, приобрел совершенно неизвестную программу. Поэтому если где-то открывались офисы, магазины, более опытным сотрудникам приходилось выезжать для обучения новичков.

Быстро такому не научишь, везде есть свои сложности и нюансы. Поэтому командировки длились от месяца до двух. Я работала в отделе закупа и по сути следила за своевременным пополнением товарного запаса, новинками и прочим. Особое внимание уделялось элитному алкоголю, тут важно было знать, как и сколько заказывать, дабы избежать больших остатков и низких продаж. Именно поэтому отправили меня в это захолустье, хотя сам магазин работал уже больше двух месяцев, и персонал в принципе был обучен, как и сотрудники местного офиса. Но наш неугомонный Марат Раисович очень уж хотел открыть магазин с более элитным алкоголем, почему-то он решил, что летчики хорошо зарабатывают, много пьют. Якобы какие-то аналитики предсказали большое будущее этому городку, и он хотел войти сюда первым.

Ну стоит отметить, что наш магазин пользовался большой популярностью, и вторую точку, может, и стоило открыть. Но на кой им нужен элитный коньяк стоимостью пятьдесят тысяч рублей за бутылку? И больше. Это минимальные цены.

Но я не директор, слава Богу. Мое дело научить Маринку пользоваться программой, разбираться во всех видах вино-водочной продукции, получить свои родненькие сто двадцать тысяч и убраться восвояси.

Месяц каторги почти закончился. Еще столько же, и домой.

Я подошла к зданию нашего магазина и стала огибать его сбоку, чтобы войти с чёрного входа, предназначенного для сотрудников.

Небольшой офис располагался здесь же, на задворках самого магазина. Как и склад. Если откроют еще одну точку, то здесь ничего не будет вмещаться, и так с трудом. Придется искать помещение для аренды офиса.

– Привет! – поздоровалась со мной Лена, помощник бухгалтера, моя ровесница и подруга сроком в один месяц.

– Привет! – я улыбнулась в ответ, стягивая шапку с помпоном. Мои каштановые волосы, стриженные под каре, не были никак уложены, потому что ночь я практически не спала и утром еле встала на работу. Поэтому глядя на свое отражение, я ужасалась кикиморе из зазеркалья.

– Ну и видок у тебя, Лосева, – прокомментировал Денис, который был и грузчиком, и завскладом в одном лице.

– Отвянь, – буркнула я в ответ, направляясь к своему рабочему столу.

Монитор компьютера весь был уклеен желтыми стикерами, напоминая мне о куче дел. Я тихо застонала. Но Денис и не думал отставать, этот говнистый человек каждый день искал повод поиздеваться надо мной.

– Знаешь, Лосева, любая женщина, если только она захочет, – на этой фразе его брови резко подскочили вверх, – сможет сделать из себя нечто более-менее ебабельное…

– Что?! – я ошалело уставилась на этого дрища, который явно считал себя местным мачо.

Ленка начала хохотать, да так, что чуть чаем не подавилась.

– Слышь, зато, смотрю, ты у нас чересчур стараешься сделать из себя нечто ебабельное, – резко бросила я ему в ответ.

– Не пытайся меня оскорбить, – он ухмыльнулся, всем видом давая понять, что мой выпад нисколечко его не задел, – это ничего не изменит, вид у тебя…

– Заткнись! – зашипела я, не дав ему закончить фразу.

– Ну ты поняла, – посмеиваясь, сказал он и удалился в коридор.

– Козел, – буркнула я себе под нос, а потом спросила у Лены, – что, у меня совсем видок ни к черту?

– Всем привет! – поздоровалась с нами Маринка, расстегивая свою цигейковую шубу.

– Привет! – отозвались мы с Леной.

– Ну ты лохматая, – ответила мне подруга на заданный ранее вопрос, – и какая-то… замученная.

– Да у меня опять, бл… ь, баба Зина…

– Что на этот раз? – спросила Марина. – Демоны? Или сам дьявол навестил ее?

– Судя по грохоту и громкости ее криков, думаю, дьявол решил устроить у нее тусовку со всей своей свитой, – недовольно ответила я, чем вызвала смех девчонок.

Я пошла к кулеру, чтобы налить себе кипяток и попить дешевый растворимый кофе. Никаких кофемашин у нас, естественно, не было.

– Всем доброе утро! – радостно воскликнул Алешка, круглое пузо которого было обтянуто выцветшим пуховиком. Он являлся нашим программистом, а заодно и тем чуваком, на которого взвалили такую миссию, как заправка «гребучих» картриджей, так он сам о них отзывался.

Он с грохотом пихал куртку в лакированный шифоньер, почему-то роняя вешалки. Он вечно такой, шумный, неуклюжий, как медведь в лесу.

– Женька, ты че такая? Пила, что ли, вчера? – уточнил он, когда наконец пристроил пухан в недра шкафа.

– Лучше не спрашивай, – я сморщила нос и отпила кофе.

– У нее там опять соседка колдовала, – усмехнулась Маринка.

– Блин, позови нас в гости как-нибудь, а, – усмехнулся Алешка, – прям хочу глянуть на эту бабку!

– А если бабка потом подпалит квартиру за то, что у Женьки шабаш? – уточнила Лена со смехом.

– А у нее нет родственников там или кого? – уточнила Марина.

– Нет, – я покачала головой, глядя на столетнюю карамель «Ивушка». Не знаю, откуда взялась эта одинокая конфетка, но она уже месяц лежит на моем столе, и я ее тихо ненавижу. С детства терпеть не могу эту карамельку. Еще раз бросив взгляд на дурацкий фантик конфеты, я продолжила:

– Никого у нее нет: сын погиб, муж давно умер, может, поэтому она такая чокнутая. На самом деле бабку можно пожалеть, никому такой участи не пожелаешь. Но тяжело быть понимающей, когда не спишь ночами из-за воплей и стука по стенам.

– О-о-о, тогда все ясно, – сказал Алешка, направляясь с грязной кружкой к кулеру.

– Ты б хоть помыл ее, что ли, – сказала Лена, сморщив нос.

Но Алешка не отличался особой чистоплотностью, поэтому поверх коричневого многомесячного чайного налета налил свежего кипятка. Да и Денис делал так же.

Постепенно офис заполнялся людьми. Пришли продавцы, открыли магазин, и мы слышали, как с самого утра идут покупатели. Отдел розницы сразу же начал атаковать меня расспросами, когда поступят новинки. Самой последней явилась главбух. Ей можно. Она ж главбух. Короче, пришлось отставить недопитый кофе в сторону, отодвинуть от себя дурацкую «Ивушку» и окунуться в работу, посвящая в детали Маринку.

К обеду я понимала одно – если наш директор планирует открытие нескольких магазинов, то одной Маринки в закуп маловато будет. Особенно в такие периоды, как, например, предновогодняя горячка. Тут нужно несколько менеджеров с разделением обязанностей, но при этом взаимозаменяемых. Пожалуй, позвоню ему завтра и скажу об этом.

Обедали все, как правило, здесь же, нависая над пластиковыми контейнерами, которые тащили из дома. Запахи голубцов, сосисок и гречки с подливкой перемешивались, образуя дикий смрад, так что пассажиры плацкарта с лапшой быстрого приготовления нервно курили в сторонке. Иногда я присоединялась к этой какофонии чавкающих ртов, но чаще ходила в кафе через дорогу.

Кафе – это громко сказано. Сюда бы больше подошло название «Пельменная», и еще серп и молот желательно на вывеску. Пол был кафельный, мелкая желтая плитка. Плинтусы окрашены коричневой краской, с потеками. Стены наполовину синие, наполовину белые, все как положено. Неуютные железные столы и стулья. Самообслуживание с подносами, бегающие туда-сюда повара с красными губами, белыми колпаками и грудью пятого размера. Но был один огромный плюс – готовили здесь вкусно. Особенно я уважала соляночку.

– Здравствуй, Евгения, что сегодня? Овощи, солянку? – спросила меня тетя Жанна, которая, кажется, знала каждого, кто хоть раз сюда явится отобедать.

– Добрый день! Солянку! – ответила я, сглатывая слюну, при виде огромной кастрюли, над которой вился пар, а сверху плавали маслины.

Передо мной с подносами в очереди стояли мужчины в полицейской форме. Я сморщила нос при виде этой шеренги.

– Что, никто не нравится? – усмехнулась тетя Жанна. Поначалу я хотела называть ее по отчеству, но отчего-то в этом городе все просто требовали звать их бабами и тетями.

Я оглянулась и поняла, что за мной в очереди никто не стоит, а тете Жанне, видимо, скучно, вот и уловила мою реакцию на парней в форме.

– Нет, не нравятся, – ответила я шепотом.

Она звучно хмыкнула и сказала:

– ЧЕ это?! Форма красит мужчин!

– Моряков, может, и красит, – ответила я, разглядывая котлетку и подумывая, а не сожрать-с ли мне ее, – но не полицию…

– Почему это? – услышала я вопрос, заданный мужским голосом.

Подняла глаза и обомлела, на меня смотрел белобрысый дядька, ну… как дядька… ну лет тридцати пяти, полудядька, полупарень… в форме…

Честно, у меня даже колени слегка подогнулись, я уж мысленно представила, что меня сейчас арестуют к хе… м, за оскорбление лица, так сказать, при исполнении. Но не включать же заднюю, чтоб еще ниже пасть перед шеренгой доблестной полиции, которые начали один за другим с интересом оглядываться.

– Ну… потому что… общественное мнение такое, – ответила я, как можно равнодушнее, – а дайте-ка мне еще вот эту котлетку!

Я попыталась уйти от разговора, тетя Жанна с готовностью бросилась отлавливать мне из подливки котлету, вооружившись лопаткой.

– А вы что, склонны доверять общественному мнению? – не унимался парень.

– Андрюх, отстань от нее, – бросил дядька, который в полицейском паровозике стоял сразу за белобрысым. Тем временем у кассы наконец расплатился за таз пельменей огромный пузатый дядя той же профессии, видимо, он стоял во главе вагончиков, и парни наконец продвинулись вперед.

Я бросила взгляд на невзрачного дядьку, который велел белобрысому оставить меня в покое, его лицо показалось мне смутно знакомым. Наверное, часто обедает тут, просто таких личностей я не запоминаю.

– Фуф, – выдохнула я, когда они немного продвинулись.

Тетя Жанна наклонилась вперед, опершись красными ручищами о железную стойку, и прошептала:

– ЗДря ты так! Отличные ребята, и женихи во какие! – с этими словами она показала мне большой палец.

Ну да, ну да, вот женихов-то мне и не хватало таких.

– Что-то их тут как-то много, – нахмурилась я, – для такого небольшого города.

– Это ж разве много, вот раньше, пока все тут действовало, – мечтательно ответила моя собеседница, – тут кого только не было… Всяких видов войск… А сейчас вот возрождаться город начал. Летчики вон, полиция, счас им дают субсидии, поэтому и соглашаются сюда ребята переезжать. А жен-то у них нет!

На последней фразе она мне подмигнула так, что увидели все присутствующие в зале, и громко хохотнула.

Я чуть не закатила глаза, но сдержалась. Все столики у окон заняли доблестные служители закона, поэтому пришлось мне присесть на выходе, почти у туалета. На ум пришла фраза из «Джентльменов удачи»: «Ваше место возле параши». Еще раз бросив взгляд на столики у окон, я обозвала мужчин словом, коим кличут животное с рогами и бородой, и принялась поглощать суп.

– Ну, завтра, надеюсь, будет легче? – спросила меня Маринка, натягивая свою шубу. Ох, не люблю я шубы, не важно, какова их стоимость, внешний вид и из шкуры какого зверя ее сделали. Просто лютой ненавистью ненавижу, не понимаю, чего в них красивого. Еще и неудобно ужасно. Хуже может быть только дубленка. Я за пуховики и унты или угги. Вот это моя тема. Легко, тепло, не висит на тебе тяжесть, будто коромысло прешь, только вместо ведер шкуры тащишь.

Я еще раз окинула взглядом ее цигейку, которая напоминала мне убитого медведя из мультика про Машу и ответила:

– Не будет, на завтра у нас с тобой заказ элитного алкоголя. Там нужно вникать и вникать, чтобы не заказать лишнего. Иначе с зарплаты до пенсии покупать будешь… коньячок…

У коллеги вытянулось лицо.

– Ой, да нормально все будет, – махнула я небрежно рукой.

– Идем? – спросила Лена, уже стоявшая у выхода.

Мы вышли на морозный воздух. Вот и еще день каторги позади. Доберусь до дома, поем и позвоню родителям. Мама старалась не отвлекать меня в рабочее время, а в вечернее ей было важно, поужинала ли я. Поэтому сначала откушаем, потом поболтаем.

– Может, сходим куда-нибудь? – спросила Лена. – Ну в выходные…

Я рассмеялась. Куда тут, блин, можно сходить? Пара баров да один клуб. И мы там уже были. Не так чтоб скучно, но и веселье не фонтанирует.

– Куда-нибудь – это куда?

– Начнем с «Дикого фазана»? – улыбнулась в ответ подруга.

– А мне можно тоже? – спросила Маринка.

– Да запросто, – согласилась я, – может, познакомишься с кем, выйдешь замуж – и в декрет. А мне снова сюда ехать, обучать новенькую!

Девчонки расхохотались.

– А может, ты там встретишь ЕГО! – Марина ткнула меня локтем в бок.

– О, нет, здесь я точно не встречу ЕГО…

– А что, летчика, например?

– Можно я отсюда уеду? – спросила я испуганно, вызвав смех девчонок. – Я домой хочу, а не жить в этой… этом месте…

Мы подошли к остановке общественного транспорта:

– Когда встречаешь ЕГО, ну того самого, – пояснила Маринка, – то вообще не важно, где ты живешь, лишь бы с ним!

Она мечтательно вздохнула.

Я щелкнула пальцами перед ее носом:

– Детка, вернись в реальность, тут Эдварды-вампиры не водятся, и оборотней тоже нет. Все как-то больше российские мужики, вид диванолежащий и пивососущий.

Они расхохотались снова, а я продолжила:

– И ради такого фиг я здесь захочу остаться…

Мы еще поболтали, и девчонки перешли дорогу. Всем, абсолютно всем из офиса, нужно было ехать в новую часть города, где горели огни и была хоть какая-то имитация городской жизни.

И только я с печальным вздохом загрузилась в вонючий ПАЗик, который вез меня назад в прошлое.

На подходе к дому я увидела, как паркуется синий «Рено Логан». Вообще, на весь двор у нас было от силы машин десять, это из нескольких домов. «Логан» раньше мною замечен не был, поэтому я пристально на него уставилась.

– Капец, становлюсь бабкой, как мои соседи, – пробубнила я себе под нос. Еще бы, поживешь в таком цирке, еще и святой водой начнешь круги вокруг себя рисовать. Нормальный человек не обратил бы внимания на какую-то машину во дворе. Ну в нормальном городе. А не здесь…

Когда я поравнялась с синим боком авто, оттуда вышел мужик в полицейской форме. Да ладно, они повсюду, что ль… А я думала, им квартиры только в новостройках дают… Хотя я пару раз в окне видела полицейского, не придавала значения просто. Видимо, в соседнем доме живет.

Доставая ключи из пуховика, я бросила взгляд на лицо мужчины и обомлела – это был тот самый, из пельменной, который не белобрысый, а второй.

Первая мысль в моей голове – все, по мою душу приехал, но он абсолютно равнодушно скользнул по мне взглядом и достал с заднего сидения спортивную сумку.

Я не стала ждать его реакции на мое появление и поскорее пошла к подъезду.

Как только за спиной хлопнула деревянная дверь, меня окутал запах стариков. Не путать со стариной. Я стала подниматься по скрипучей деревянной лестнице. Крашеная зеленая дверь в углу приоткрылась, и оттуда выглянула главная актриса нашего шапито – Маргарита Яковлевна. Она утверждала, что когда-то жила в Питере и выступала в театре. Название не помню, потому что в ее рассказах названия театров каждый раз менялись. Уж не знаю, было ли это правдой, но видок у нее был такой, будто она только что сошла со сцены. На голове у нее всегда были кудри, которые, судя по всему, она тщательно укладывала с помощью плойки и лака «Прелесть». Ну это судя по запаху. Хотя… в таком возрасте лучше пахнуть «Прелестью», чем мочой…

Копну седых кудрей всегда венчала шляпка с вуалью или перьями. Первый раз, когда я увидела ее, чуть в штаны не наложила. Если честно, я подумала, что это призрак дома. Просто она плыла по подъезду в каком-то длинном платье, а на голове колыхались перья. Я тогда подумала, что больше меня ничем не удивить, как однажды она вышла в соломенной шляпе, на которой был целый таз урожая – пластиковые ягоды и фрукты.

Маргарита Яковлевна всегда была в шляпе, перчатках и длинных платьях. Но самая фишка – это бинокль. Такой, знаете, из театра, на палке. И она иногда пристально пялилась в него на собеседников. Это меня убивало гораздо больше, чем люди, разговаривающие в солнечных очках.

– С работы возвращаетес, милочка? – уточнила она и уставилась на меня.

– Здравствуйте, – я каждый раз пыталась вспомнить какую-то старинную фразу для приветствия этой дамы, но на ум ничего не шло, – да, иду с работы.

Дверь напротив бабульки-актрисы со скрипом открылась, и вышел Толик, местный алкоголик. Ну это я его так называла, а вообще величали его Павел Иваныч. В прошлом хирург, в настоящем алкаш.

Меня поражал тот факт, что интеллигентной бабке из Питера достался в ближайшие соседи алкоголик в трико и майке, висящей до колен.

– Привет-тс-с-с… вую, дамы! – произнес он и спросил. – Евгения, не найдется сотенки до пенсии, что-то болит в области груди…

Сотенки у меня не было, имелся полтосик, но его я ни за что не отдам, это на проезд. А остальные деньги были на карте, так что не твой сегодня день, Павел Иваныч.

– Нет, налички не имею.

Он сморщился, положив ладонь на грудь в области сердца, и пафосно произнес:

– Ох, и тяжко мне, чай, смерть ко мне идет…

– Такие, как ты, не дохнут, ирод проклятый, – гаркнула питерская актриса, махнула на соседа костлявой рукой и захлопнула дверь. Я поскорее стала подниматься дальше, дабы избежать встречи с остальными обитателями дома.

Но на втором этаже уже караулила баба Зина. Стон сорвался с моих губ.

– Женя, слышишь? – спросила она, подняв сухонький указательный палец кверху.

– Что я должна слышать?

– Портал пытаются открыть, – прошептала она.

– Че?! – какой, бл… ь, портал?

– Демоны, – шепотом пояснила она, – но я подготовилась, защитилась.

Кроме матерных слов в мою голову ничего не шло. Как? Ну как это может происходить на самом деле? Как бы мне хотелось, чтобы все это оказалось розыгрышем. Неужели в современном мире, мире интернета, технологий, гаджетов, можно строить защиту от демонов, которые лезут в квартиру в сраном городке в конце России?

– Классно, – ответила я и протиснулась мимо нее, дабы подняться наконец на свой этаж. Поверьте, на всех площадках жили не менее интересные личности, но, видимо, были заняты, раз не выползли с проверкой, кто идет и куда.

Я бойко рванула к своей двери, опасаясь, что еще кто-то выйдет на лестничную площадку, и когда уже нащупала ключ на дне своего рюкзака, обомлела. Дверь в мою квартиру была приоткрыта. Обычная такая дверь, почти фанерная, крашеная поносной краской. Я сглотнула. То ли бабкины истории про демонов подействовали, то ли вся атмосфера дома в целом, но жутко стало так, что затряслись колени.

Я пыталась вспомнить – закрыла ли я ее утром? Может, просто забыла? Стараясь дышать ровно и утихомирить бешеный стук сердца, я слегка толкнула дверь пальцем. В квартире было темно.

Волосы на затылке встали дыбом, и тут я услышала явный шорох, который раздавался из недр моего временного жилища. Открыв рот от ужаса, я резко бросилась вниз. При этом не орала, просто от страха горло пересохло. Куда я бегу – соображала плохо. Пронеслась мимо всех дверей, как назло, ни одна бабка не выползла. Вот когда они реально нужны, фиг дождешься.

Слабо соображая, что я делаю, выскочила на улицу и стала хватать ртом воздух, как рыба. И тут пред моим взором возник мужик в полицейской форме, который копошился под капотом «Логана».

Клянусь, я сейчас была похожа на Андрея Миронова, когда тот увидел святого мальчика, идущего по воде в «Бриллиантовой руке». И эта форма, форма полицейского, казалась мне сейчас просто костюмом Человека-Паука, Бэтмена и Супермена в одном лице.

Мелькнула, правда, идиотская мысль, что эти же полицейские меня и разыгрывают, решили напугать, так сказать. Но потом вернулся здравый смысл. Я подбежала сзади к дядьке и схватила его за локоть.

– Е… твою… – вскрикнул он грубо, – ты чего пугаешь так? Что с тобой?

Видимо, мое лицо, перекошенное от ужаса, напугало и его, потому что он странно смотрел на меня, слегка озираясь.

– Там… в квартире…

– Помер кто-то? – уточнил он.

– Да… вроде шуршат… живые значит…

– Ну? И кто шуршит?

– Вот… вот иди и проверь, это ж ваша работа! – выдала я, потом подумала, что выбрала неверный тон и проскулила. – Пожа-а-алуйста…

Он захлопнул капот, предварительно убрав все инструменты в салон, закрыл машину и пошел впереди меня. Я, как горный козлик, скакала сзади. Вот так вот, сама ж их сегодня назвала козлами, теперь вокруг и прыгаю.

– Я пришла, а там дверь открыта, и… шуршит… – шептала я ему.

– Может, просто закрыть забыла? – уточнил он, искоса бросив на меня взгляд.

– Н-нет… вроде бы… Но там шуршит!

– М-гм, – буркнул он, и мы стали подниматься дальше.

Вдруг на лестничном пролете перед нами возникла баба Зина со свечой. Естественно, не толстой ароматической, а с той, какие в церквях продают:

– Отче наш… – запела она низким, голосом придерживая свечу и неотрывно глядя на мужика в полицейской форме.

Я б на его месте давно пошла обратно, честно, ну или вызвала наряд. Что-то мне так жутко еще никогда не было. Но он просто скептически поднял бровь, глянул на бабку, на меня и произнес громко:

– Бабуля, вы бы ушли в квартиру, тут сквозит, еще заболеете, – и как ни в чем не бывало стал подниматься дальше, так как я указала ему пальцем, что нужно выше.

Бабка слегка обалдела и замолчала. Я прошмыгнула мимо.

– Интересные у вас тут соседи, – сказал он, толкнув дверь в мою квартиру локтем. Меня отодвинул в сторону, но весь его вид говорил о том, что никакой угрозы или нападения из нутра квартиры он не ждет. Аккуратно нажал на выключатель перчаткой, которую достал из кармана.

– Ну что, друг, вкусно? – спросил он кого-то.

Я осторожно, чувствуя, как по моей спине стекает пот, заглянула внутрь. На коврике в прихожей лежал пес.

– Вот сволочь, – выдохнула я, – это Спиногрыз…

– Ваш спиногрыз? – уточнил дядька.

– Нет, не мой, Юрия Аркадьевича, он его выпускает гулять, а тот потом сам домой приходит, и это его кличка – Спиногрыз…

При свете лампы Ильича дядька оказался не таким уж дядькой, скорее парнем средних лет. Он разулся и прошел в квартиру.

– Ничего не трогайте, просто посмотрите, все ли на месте, нет ли признаков, что кто-то здесь был… ну кроме Спиногрыза, конечно.

Я была ему благодарна, что он не поржал надо мной, еще и решил проверить на всякий случай. Хотя я уже понимала, что, видимо, просто забыла закрыть дверь, вот и все.

– Ну что-то у вас явно пропало, – сказал он серьезно.

– И что же? – замерла я с ботинком в руке.

– Похоже, Спиногрыз что-то грызет…

– Мясо, – обреченно сказала я, – утром достала разморозить…

Наглый пес и не подумал убегать, так и грыз ребро свиньи на полосатом старом коврике.

– И часто собака Юрия Аркадьевича гуляет по соседям? – спросил Супермен в полицейской форме, разглядывая окно на кухне.

– Первый раз… Он обычно в двери скребется, и хозяин его впускает, – я все просмотрела, но никаких признаков пропажи не заметила. Да чего тут воровать-то? Хос-с-спади, если только в магазин антиквариата, и то, кому оно такое надо. Ценности никакой.

– Ну? Все на месте? – он нетерпеливо приподнял брови.

– Вроде да… – теперь мне стало стыдно.

– Идемте, – сказал он и направился к выходу.

– К-куда?!

– Проверять, почему ваш Юрий Аркадьич собачку домой не пускает, – со вздохом ответил он. Вздох был таким, словно говорил «ничем хорошим вся эта история не закончится». Я вроде бы только успокоилась, как мне тут же стало страшно.

– А что, вы думаете, с ним… он…