Немолодожены Лорен Кристина

Christina Lauren

THE UNHONEYMOONERS

© 2019 by Christina Hobbs and Lauren Billings

© Банкрашков, А., перевод, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

Посвящение Гуго де Сент-Винсенту.

Работай как капитан, играй как пират.

Глава 1

В момент затишья перед бурей, на которое очень походила благословенная тишина, царившая в люксе для новобрачных во время последней подготовки к свадьбе, моя сестра-близнец критически осматривала свой свежевыкрашенный розовый ноготь.

– Держу пари, что тебе нравится идея быть брайдзиллой[1], – сказала я.

– А, значит, ты ждешь, что я буду невыносима? – блеснула глазами сестра-невеста.

Мой укол был настолько точно отбит в сторону, что его невольно захотелось поместить в рамку, будь у меня такая возможность. Я обменялась понимающим взглядом со своей кузиной Джульеттой, которая в этот момент перекрашивала педикюр Ами. Сестра пожелала, чтобы в оттенке лака было больше младенчески розового, видите ли! Я же занялась лифом свадебного платья Ами, висевшего на атласной вешалке, и как раз сейчас сейчас старательно проверяла, чтобы все блестки на нем лежали ровно.

– Ну чем не брайдзилла! – подцепила я ее.

Ами подняла голову и ответила, но на этот раз уже не так остроумно. Она сидела в своем причудливом и откровенном нижнем белье, которое, как я по-сестрински думала, ее жених-пижон, Дэйн, просто уничтожит последующей ночью. Правда, макияж был сделан со вкусом, а объемная вуаль должна была мастерски скрыть ее взъерошенные темные волосы. Но все-таки как же меня бесил этот ее вид! Я имею в виду, что мы привыкли выглядеть одинаково, хотя и прекрасно знали, что внутри мы совершенно разные люди. Но сейчас это было что-то совершенно незнакомое: Ами стала воплощением невесты, и ее жизнь вдруг перестала быть похожей на мою.

– Я не брайдзилла, – сказала она. – Я перфекционистка.

Разыскав список, я демонстративно подняла его и даже немного помахала им, чтобы привлечь внимание Ами. Это был лист плотной розовой бумаги с зубчатыми краями, на котором аккуратным каллиграфическим почерком моя сестра лично записала для меня список дел на один лишь день свадьбы. Он включал 74 (семьдесят четыре!) пункта, начиная с проверки симметрии блесток на свадебном платье и заканчивая уборкой увядших лепестков со свадебного стола.

Конечно, у каждой подружки невесты есть свой собственный список – возможно, не такой длинный, как у меня, но столь же причудливый и тоже написанный от руки. Ами даже нарисовала квадратики, чтобы мы могли ставить галочки по мере выполнения каждого пункта.

– Уверена, некоторые назвали бы эти списки излишеством, – сказала я.

– У этих самых «некоторых», – ответила Ами, – свадьба не была бы даже вполовину столь роскошной, как моя.

– Да, это точно. А другие некоторые нанимают свадебного распорядителя, чтобы не…

Не найдя слов, я красноречиво показала глазами на список, но потом все-таки закончила:

– Чтобы самим не вытирать конденсат со стульев за полчаса до церемонии.

Ами подула на свои ногти, подсушивая их, и проговорила со смешком кинозлодея:

– Ну и дураки.

Скорее всего, вы уже слышали о феномене победителя. Когда выигрываешь, испытываешь в чем-то успех, ты начинаешь чувствовать и считать себя победителем, а затем благодаря такому настрою… продолжаешь выигрывать. И похоже, что вся удача в семье доставалась моей сестре Ами. Она тряхнула на уличной ярмарке лотерейный шар, вытащила билет и пошла домой с абонементом на весь сезон в общественный театр. Она положила свою визитную карточку в чашку «счастливого гнома[2]» и на целый год выиграла «счастливый час», когда могла получить бесплатное пиво. Она также выиграла перфекционизм в характере, любовь к книгам, билеты на премьеру фильма, газонокосилку, много футболок и даже автомобиль. Конечно, были среди этого и мелкие выигрыши. Так, однажды она выиграла набор канцелярских принадлежностей для каллиграфического письма, который и использовала для написания списков дел.

Как только Дэйн Томас сделал ей предложение, Ами увидела в этом вызов: сумеет ли она избавить наших родителей от расходов на свадьбу или нет. Так уж получилось, что мама и папа могли позволить себе внести свой вклад. Если они и были неудачливы в чем-либо, то точно не в финансовом отношении. Но для Ами получить скидку на что-либо было лучшей игрой. Если до помолвки Ами рассматривала экономию как один из соревновательных видов спорта, то после помолвки она стала считать это частью чего-то не менее важного, чем Олимпийские игры.

Никто в нашей огромной семье не удивился, когда она столь удачно организовала шикарную свадьбу с двумя сотнями гостей, фуршетом из морепродуктов, шоколадным фонтаном и разноцветными розами, которых было так много, что они высыпались из каждой вазы и кубка на столе. Но заплатила она за эту свадьбу не больше одной тысячи долларов.

Моя сестра часто выбивалась из сил, пытаясь найти лучшие акции и конкурсы. Она репостила все конкурсы Twitter и Facebook, которые только находила, и даже завела говорящий адрес электронной почты, который метко назвала «Амелия Торрес побеждает» – [email protected].

Убедившись, что на платье нет никаких непослушных блесток, я сняла вешалку с металлического крючка на стене, намереваясь отнести платье сестре. Но как только я дотронулась до него, моя сестра и кузина хором закричали. Ами даже подняла руки, когда ее матово-розовые губы в ужасе сложились в букву «О».

– Оставь его, Олли, – уже более спокойно сказала она. – Я сейчас приду. Если тебе повезет, как обычно, ты споткнешься и упадешь. Платье может испачкаться.

А я и не спорила. Наверное, в этом она не ошибалась.

* * *

Да, если бы моя Ами существовала в мире растений, она точно была бы четырехлистным клевером. А вот мне не повезло быть особенной. Ну не выбрала меня удача! Я говорю это не для того, чтобы встать в театральную позу, и не потому, что я лишь кажусь невезучей на фоне своей везучей сестры. Я действительно невезучая, и это объективная истина. Загуглив свое имя, а именно «Оливия Торрес из штата Миннесота», я без труда нашла десятки статей и комментариев, посвященных той истории, когда одна девочка залезла в автомат с игрушками и застряла там. Знаете такой бокс с краном и кнопками «прямо» и «направо»? Мне тогда было шесть лет, и когда пойманное мною животное не упало в желоб, зацепившись за крюк, я простодушно решила залезть и снять его.

Всем смешно, а я тогда провела два часа внутри агрегата в окружении множества жестких, покрытых грубой шерстью и пахнущих химикатами игрушечных медведей. Я до сих пор помню, как выглянула из-за захватанного множеством рук мутного стекла и увидела множество обезумевших лиц, выкрикивающих нечто несуразное. Позже все выяснилось. Когда владельцы игрового бокса объяснили моим родителям, что на самом деле это не они владеют им, и поэтому у них нет ключа, была вызвана местная пожарная команда, а за ней быстро приехала местная команда новостей, которая старательно сняла мое извлечение из аппарата.

С тех пор прошло двадцать шесть лет, но спасибо YouTube, где это видео все всплывает иногда при каком-нибудь запросе. На сегодняшний день уже почти пятьсот тысяч человек посмотрели его и успели оценить и мое упрямство, с которым я залезала внутрь, и мою неудачливость, когда во время операции спасения я зацепилась ремнем, и мне пришлось оставить свои штаны в компании с медведями.

И это была всего лишь одна история из многих. А так мы с Ами – однояйцевые близнецы, обе ростом под метр-шестьдесят, с темными и очень непослушными волосами, которые спутываются при любом намеке на влажность. У нас темно-карие глаза, чуть вздернутые носики и даже одинаковые созвездия веснушек. Но на этом, увы, сходство заканчивается.

Наша мама всегда старалась подчеркивать для нас различия наших характеров, чтобы мы чувствовали себя индивидуальностями, а не какими-то клонами. Я знаю, что ее намерения были благими, но, сколько я себя помню, наши роли всегда были четко расписаны: Ами – оптимистка, которая видит во всем луч надежды, а я, Оливия, вечно считала, что небо упадет на землю.

Когда нам было по три года, мама даже одела нас мишками из мультфильма на Хэллоуин. Но Ами была медведем Озорником, а я – Ворчуном.

Мне ясно также, что соответствующий настрой работает в обоих направлениях. С того момента, как богиня удачи увидела меня в шестичасовых новостях ковыряющей в носу за куском грязного стекла, она отвернулась от меня и больше никогда лицом не поворачивалась. Я никогда не выигрывала даже в конкурсе детской раскраски, а потом в офисе и в офисном гольфе. У меня не выигрывал ни один лотерейный билет, не было даже побед в дурацкой игре «Прилепи ослу хвост». А однажды я сломала ногу, когда кто-то упал с лестницы и сбил меня с ног. (Тот человек, кстати, отделался только испугом.) В течение пяти лет во время каждого длительного семейного отпуска я обгорала и по многу часов отходила в ванной. Меня пометила собака, когда я загорала во Флориде, а уж сколько раз за эти годы я была обгажена бесчисленными птицами, – не сосчитать. Один раз, когда мне было шестнадцать, в меня ударила молния. Как вы догадались, я выжила. Но мне пришлось пойти в Летнюю школу, потому что это случилось в конце года, и я пропустила целых две недели занятий. Хотя иногда мне и везло. Ами любит радостно напоминать мне, как когда-то на спор я правильно угадала количество шотов, оставшихся в полупустой бутылке текилы.

Но после того, как большая часть этих маленьких рюмочек была выпита в праздничном ликовании, а затем заключили новое пари, эта победа не чувствовалась как особая удача.

* * *

Получилось довольно забавно. Ами сняла платье с вешалки и надела его как раз в тот момент, когда из соседнего номера в комнату вошла наша мама.

Она так драматично ахнула, увидев Ами в платье, что я в тот момент подумала о самом страшном. Уверена, что и Ами подумала о том же. О том, что я каким-то образом все же умудрилась испачкать свадебное платье.

Я осмотрела платье и убедилась, что пятен на нем точно нет.

– Все чисто, – вслед за мной выдохнула Ами, жестом показывая мне застегнуть молнию. – Мама, ты нас до смерти напугала.

Мама принесла огромные бигуди-липучки, которые снимаются в последний момент. Она держала в руке наполовину заполненный бокал шампанского, и ее губы казались объемными от густо нанесенного красного блеска. Сейчас мама могла бы сойти за кого-то наподобие Джоан Кроуфорд. Ну разве что родом из какой-нибудь Гвадалахары.

– О, михита[3], ты выглядишь прекрасно, – поприветствовала мама.

Ами посмотрела на нее, улыбнулась, но потом вдруг вспомнила о списке, который она оставила в другом углу комнаты. Подтянув свое развевающееся платье, она прошла к столу.

– Мам, ты отдала диджею флешку с музыкой?

Мама осушила бокал и изящно присела на плюшевый диван.

– Си[4], Амелия. Я отдала твою маленькую пластмассовую палочку белому человеку с косичками в ужасном костюме.

Мамино пурпурное платье сидело безупречно, ее загорелые ноги были элегантно скрещены в коленях, когда она принимала еще один бокал бесплатного шампанского от служителя свадебного номера.

– Еще у него золотой зуб, – добавила мама. – Но я уверена, что он очень хорошо справляется со своей работой.

Проигнорировав колкость, Ами уверено нацарапала галочку напротив нужного пункта. Ей было совершенно все равно, соответствует ли ди-джей стандартам ее мамы или нет. Лично у Ами никаких стандартов в отношении диджеев не было. Про него она знала лишь то, что он недавно в городе, и его услуги она получила совершенно бесплатно. Да, она выиграла его вечер в лотерее в больнице, где она работает медсестрой у гематолога. Воистину, на халяву и уксус сладкий!

– Олли, – проговорила Ами, не отрывая глаз от списка, лежащего перед ней, – тебе тоже нужно одеться. Твое платье висит на двери ванной комнаты.

– Йес, мэм, – шутливо отсалютовав, я тут же исчезла в ванной комнате.

Один из вопросов нам задают особенно часто – чаще, чем какой-либо другой. Буквально всех интересует, кто из нас старше. Я думаю, что ответ на него и для вас, читатели, вполне очевиден. Ами старше меня, правда всего на четыре минуты, и она же является среди нас безусловным лидером. Когда мы росли, мы играли в то, во что она хотела играть, ходили туда, куда хотела она. Возможно, я и жаловалась в те годы, но чаще всего я с радостью следовала за ней. Она могла тогда и до сих пор может уговорить меня почти на все, что угодно.

И уж точно на то, что выбранное ею платье мне к лицу.

– Ами!

Я распахнула дверь ванной, секунду назад ужаснувшись тому, что увидела в маленьком зеркале. Первой мыслью было то, что, возможно, это тусклое освещение и маленькое зеркальце ванной превращали меня в чучело. Я решительно пошла навстречу блестящему зеленому чудовищу, которое со странным удивлением смотрело на меня из большого зеркала свадебного номера.

Ух ты! Определенно виноват не свет!

– Олив! – крикнула она в ответ.

– Я выгляжу как гигантская банка 7Up.

– О, да! – послышался голос моей кузины Джуль. – Когда-нибудь найдется мужчина, который откроет эту штучку.

Раздался звук. Это мама перед мероприятием прочищала горло.

Я сердито помотрела на сестру. Да, будучи подружкой невесты на январской свадьбе, посвященной новогодней тематике, я просила только об одном: чтобы в моем платье не было ни клочка красного бархата, ни намека на белый мех. Теперь я понимаю, что мне следовало лучше уточнять запросы.

– Ты сама выбирала это платье? – спросила я, показывая рукой на слишком глубокое декольте. – Это сделано специально?

Ами наклонила голову, изучая меня.

– Наверное, я забыла сказать тебе, что выиграла лотерею в долине баптистов! Все подружки невест на их свадьбах одеваются как одна. Только подумай о деньгах, которые я тебе сэкономила!

– Мы католики, а не баптисты, Ами, – дернула я за ткань платья. – Я выгляжу как леприкон в День святого Патрика.

Я уже начала понимать, что моя главная ошибка заключалась в том, что я не удосужилась взглянуть на это платье вплоть до последнего дня, полагаясь на безупречный вкус своей сестры. В день примерки я была в кабинете своего начальника, безуспешно умоляя его не увольнять меня. В одной лишь той кампании были уволены почти четыреста научных работников. Я была настолько расстроена, что совершенно не запомнила, каким было это платье на присланной фотографии, не говоря уже о его цвете.

Я повертелась перед зеркалом, чтобы посмотреть на платье под другим углом, и, к своему ужасу, поняла, что сзади оно выглядит еще хуже. Не улучшало ситуацию и то, что несколько недель на выпечке сделали меня немного полнее в груди и бедрах. Я подумала, что еще немного и смогу быть зеленым экраном для своей сестры, о чем тут же и сказала.

Джульетта подошла ко мне сзади. Сама она была такой крошечной и подтянутой в таком же блестящем зеленом платье.

– Поверь мне, ты выглядишь в нем очень сексуально, – сказала она.

– Мама, – спросила Ами, – правда ведь, этот вырез эффектно обнажает ключицы Олли?

– А также ее грудь, – добавила в ответ мама.

Мамин бокал только что наполнили, и она сделала еще один долгий, медленный глоток.

В один момент апартаменты заполонили остальные подружки невесты, галдеж которых постепенно перерос в громкие эмоциональные одобрения того, как красиво выглядит Ами в этом платье. Впрочем, такая реакция была стандартной в семье Торрес. Я понимаю, что многие мои комментарии выглядят так, словно они щедро сдобрены сестринской ревностью, но уверяю вас, это не так. Ами всегда любила внимание, а я нет. Об этом свидетельствуют хотя бы мои возмущенные крики в шестичасовых новостях. Мы разные. Моя сестра практически светится на подиуме, не надо и света прожектора, ну а я более чем счастлива помогать другим направлять этот прожектор в ее сторону.

У нас, близняшек, двенадцать двоюродных сестер, и все мы постоянно в курсе дел друг друга. Но поскольку в приз, выигранный Ами, входило всего семь подарочных платьев, пришлось принять трудное решение. Части наших кузин пришлось преодолеть свою пассивную агрессию и удалиться для подготовки в свои номера, но это, наверное, к лучшему. Эта комната была слишком мала для того, чтобы так много женщин могли надевать утягивающие корсеты одновременно.

В воздухе вокруг нас и без того висело облако лака для волос, а по единственному столу были в беспорядке разбросаны щипцы для завивки, плойки и пустые пластиковые бутылки. Все, что в малейшей степени могло служить столом, было либо липким от какого-нибудь средства для укладки, либо полностью скрытым содержимым чьей-то перевернутой косметички.

Раздался стук в дверь, Джюль открыла и увидела нашего кузена Диего – двадцать восемь лет, гей, ухоженный больше, чем я в свои самые удачные дни. Это он больше всех кричал о сексизме, когда Ами сказала ему, что он не может присоединиться к компании невесты и должен будет тусоваться с компанией жениха. Однако выражение его лица, когда он не смог отвести взгляда от моего зеленого платья, было бесценно. Сказав какой-то комплимент, он благоговейно замолчал.

– Я знаю, – ответила ему я, вздыхая и отходя от зеркала. – Оно слишком…

– Тугое? – попытался угадать Диего.

– Нет.

– Блестящее?

– Нет же! – свирепо посмотрела на него я.

– Непристойное? – пустил он в ход последнюю карту.

– Я хотела сказать, оно слишком зеленое.

Он наклонил голову и обошел вокруг меня, рассматривая со всех сторон. Потом махнул рукой:

– Я умею накладывать макияж и хотел посоветовать тебе сделать его поярче. Но это будет явно пустой тратой моего времени. Сегодня точно никто не будет смотреть на твое лицо.

– Не позорь ее, Диего, – вступилась за меня мама, но, к своей досаде, я заметила, что и она не возражала против этой его оценки. Ведь она ограничилась тем, что сказала ему не стыдить меня понапрасну.

Так я перестала беспокоиться о цвете платья и о том, насколько глубокое у меня декольте. Впрочем, вскоре мое внимание было захвачено активной подготовкой к свадебному действию и вернуло меня к хаосу, который царил в номере. Пока на мужской половине кузены прыскали себя антистатиками и спрашивали друг у друга мнение о своей обуви, на женской половине шло сразу не менее дюжины разговоров. Наталья перекрасила свои каштановые волосы в более светлый тон и не была уверена, что не испортила себе прическу. Диего с ее опасениями согласился. Стефания надела бюстгальтер без бретелек, и из него выскочили «косточки», а Тиа-Мария объясняла ей, как можно быстро заклеить края и вправить металлические ребра. Ками и Шимена спорили о том, чьи это утяжки, а мама неторопливо допивала свой бокал шампанского. Но среди всего этого шума и хаоса внимание Ами то и дело возвращалось к ее списку.

– Олив, ты уже поговорила с папой? Он уже здесь?

– Он был у стола регистрации, когда я пришла.

– Хорошо, – сказала она и заполнила галочкой еще один квадратик.

Может показаться странным, что задание проконтролировать, пришел ли отец, досталось мне, а не его жене, то есть нашей маме, которая сидела прямо здесь. Но, увы, родители не общаются с тех пор, как папа изменил маме. Мама тогда выгнала его, но потом отказалась разводиться с ним. Конечно, мы были на ее стороне, но прошло уже десять лет. Правда, эта драма для них обоих сегодня так же свежа, как и в тот день, когда она поймала его. Я не могу припомнить ни одного их разговора, который бы не был передан через меня, Ами или кого-то из семерых моих братьев и сестер с тех пор, как от нас ушел папа. Мы рано поняли, что так легче для всех нас, но у меня осталось ощущение, что любовь изматывает.

Ами уже было потянулась к моему списку дел, но я пыталась добраться до него первой. Отсутствие в нем галочек, а стало быть, и выполненных пунктов, повергло бы ее в панику. Просматривая список, я была в восторге от того, что следующее дело требовало, чтобы я покинула это логово, где стоял туман из лака для волос.

– Я пойду проверю кухню. Нужно убедиться, что они готовят для меня отдельную еду, – сказала я, памятуя, что в свадебном фуршете предусматривалось использование моллюсков, которые из-за аллергии отправили бы меня в морг.

– Надеюсь, Дэйн также заказал цыпленка для Итана, – нахмурилась Ами. – Боже, как я надеюсь! Ты можешь спросить еще и это?

Вся болтовня в комнате резко оборвалась, и одиннадцать пар глаз устремились в мою сторону. При упоминании об Итане, старшем брате Дэйна, настроение мое стало еще мрачнее.

* * *

Дэйн не был в моем вкусе, но, если при всей его привычке кричать на телевизор, тщеславному отношению к собственным мышцам и излишней озабоченности спортивными костюмами, он делал Ами счастливой, мне было этого вполне достаточно. А Итан, вот он был колючим и постоянно всех осуждающим придурком.

Сознавая, что нахожусь в центре внимания, я красиво сложила на груди руки, но раздражения уже было не сдержать.

– Но почему? У него тоже аллергия?

По какой-то причине мысль о том, что у меня есть что-то общее с Итаном Томасом, самым грубым человеком на свете, заставляла меня чувствовать себя иррационально жестокой.

– Нет, – ответила Ами. – Он просто привередничает по поводу фуршетов.

Я не удержалась от смешка:

– О, этот шведский стол! Окей. Судя по тому, что я видела, Итан привередничает буквально по любому поводу.

Например, на барбекю у Дэйна и Ами четвертого июля он не притронулся ни к чему, что я готовила, а я готовила тогда почти полдня. На День благодарения он поменялся местами со своим отцом, Дугом, просто чтобы не сидеть рядом со мной. И вчера вечером на репетиции ужина, каждый раз, когда я ела пирог, или Джулс и Диего заставляли меня смеяться, Итан потирал виски, изображая самые драматические страдания, которые я когда-либо видела. Тогда я оставила свой пирог и встала, чтобы спеть караоке с папой и Тио Омаром. Возможно, я все еще злюсь потому, что отказалась от трех кусочков действительно хорошего пирога из-за Итана Томаса.

Ами нахмурилась. Она тоже была не самой большой поклонницей Итана, но сейчас, должно быть, она просто устала от этого разговора.

– Оливия, ты его почти не знаешь.

– Я достаточно хорошо его знаю.

Посчитав, что этого недостаточно, я добавила еще пару слов: «жареный сыр».

Сестра вздохнула и покачала головой:

– Клянусь Богом, ты никогда этого не забудешь.

– Все это потому, что если я ем, смеюсь или просто дышу, то оскорбляю его нежные чувства. Ты знаешь, что я была рядом с ним, по меньшей мере, пятьдесят раз, а он все еще делает такое лицо, как будто пытается понять, кто я?

Ами решительно шагнула ко мне:

– Пойми, мы близнецы!

В этот момент заговорила еще и Наталья, продолжавшая теребить свои «испорченные» обесцвеченные волосы. Я же подумала, как же это несправедливо, что ее большие груди помещаются в то платье, которое купили ей.

– Теперь у тебя есть шанс подружиться с ним, Олив. Ммм, он такой красивый.

В ответ я недовольно подняла брови, как это только умеют в семье Торрес.

– Тебе все равно придется принять его, – проговорила Ами, и мое внимание снова вернулось к ней.

– Подожди. Почему?!

Увидев мое озадаченное выражение лица, она показала на мой список:

– Номер семьдесят…

При мысли о том, что мне придется говорить с Итаном, меня охватила паника, и я подняла руку, чтобы сестра замолчала. Конечно, я сразу увидела пункт семьдесят три. Ами знала, что я не буду утруждать себя чтением всего списка заранее, и придумала для меня худшее задание: «Заставить Итана заранее показать тебе речь шафера. Проследить, чтобы он не сказал что-нибудь ужасное».

Отлично. Если я не могу обвинить во всем свою удачливость, то уж точно могу сестру.

Глава 2

Едва я вышла в коридор, как шум и запахи номера для новобрачных будто оказались запечатанными тяжелыми дверьми. Здесь царила прекрасная тишина и было так спокойно, что было обидно упускать момент. Ну как тут было не пройти дальше по коридору и не найти дверь с милой маленькой карикатурой жениха, висящей над глазком! За этой невинной картинкой скрывалось то, что, без сомнения, можно назвать предсвадебным буйством, подпитываемым пивом, а то и травкой. Что говорить, если даже такой любитель вечеринок, как Диего, не был готов рискнуть своим здоровьем и предпочел тусоваться с дамами.

Я отсчитала десять глубоких вдохов, чтобы отсрочить неизбежное. Да, это свадьба моей близняшки, и я действительно счастлива за нее до безумия. Но, оставаясь в одиночестве и тишине, продолжать радоваться было сложно. Даже не считая хронического невезения, мои последние два месяца казались настоящим отстоем. Моя соседка по комнате съехала, так что пришлось искать новое съемное жилье, меньшего размера. И даже тогда, как выяснилось, я перееоценила свои возможности, словно в подтверждение моего патентованного невезения, меня еще и уволили из фармацевтической компании, где я проработала шесть лет. За последние несколько недель я прошла собеседования не менее чем в семи компаниях и не получила ответа ни от одной из них. И вот теперь я стою лицом к лицу со своим заклятым врагом, Итаном Томасом, одетая в блестящую «шкурку» лягушонка Кермита.

Трудно поверить, что было время, когда я ждала и не могла дождаться встречи с Итаном. Отношения между сестрой и ее парнем становились все более серьезными, и Ами решила познакомить меня с семьей Дэйна. На стоянке у торгово-выставочного центра штата Миннесота Итан вылез из своей машины и сразу же поразил меня удивительно длинными ногами и такими голубыми глазами, что я, кажется, разглядела их цвет с расстояния в десять метров. Уже вблизи я увидела, что у него были более длинные ресницы, чем это допустимо для мужчины. Он эффектно моргал, дерзко глядя на меня. Помню, как он посмотрел мне прямо в глаза, пожал руку и улыбнулся загадочной улыбкой авантюриста. Стоит ли говорить, что я запала с первого же взгляда.

Но потом я, очевидно, совершила смертный грех – будучи полной девушкой решила немного поесть. Мы остановились прямо у входа в торговый центр, чтобы обсудить планы на день, а затем я ускользнула внутрь, купить что-нибудь для перекуса. Нет ничего восхитительнее, чем свежие продукты на государственной ярмарке штата Миннесота. Уже на пути назад я обнаружила группу людей у витрины. Стоявший там Итан посмотрел на меня, затем на мою восхитительную корзинку с жареным сыром, нахмурился и тут же отвернулся, пробормотав что-то вроде извинения за то, что ему нужно поискать, кто тут еще варит крафтовое пиво. В то время я не придала этому особого значения, но помню, что не видела его до конца дня.

И с того дня он стал общаться со мной только в презрительно-колючей манере. И что я должна была подумать? Что он перешел от улыбки к отвращению за десять минут из-за купленного сыра? Сейчас мое мнение об Итане Томасе таково: пошел он к черту. Если не брать во внимание сегодняшний день (исключительно из-за платья), мне мое тело нравится. Я никогда не позволю кому-либо заставить меня чувствовать себя плохо, будь то из-за этого платья или из-за сыра.

Со стороны апартаментов жениха доносились глухие голоса: что-то про несвежую потную рубашку, что-то про количество купленного пива и открытый не ко времени пакетик кукурузных чипсов «Читос». Но ни слова о главном виновнике торжества, а мы говорим о свадебной вечеринке Дэйна. Я подняла руку и решительно постучалась в дверь. Ее открыли так быстро, что я от неожиданности отпрянула назад, зацепившись каблуком за подол платья и чуть не упав.

Дверь открыл, конечно, Итан. Он быстро протянул руки, легко обхватил меня за талию. Когда он подтянул меня к себе, я почувствовала, что мои губы невольно вытягиваются в усмешке. И тут же увидела, как та же тень легкого отвращения пробежала по его лицу, когда он быстро убрал руки, засовывая их в карманы. Я даже подумала, что он вскроет дезинфицирующую салфетку, как только у него появится такая возможность.

Это его движение рук привлекло мое внимание к тому, что на нем было надето. А одет он был в смокинг, и этот смокинг удивительно хорошо сидел на его длинном жилистом теле. Его каштановые волосы были аккуратно зачесаны назад, а ресницы были нелепо длинными, как и всегда. Даже излишне густые брови – вот уж на чем отыгралась мать природа – и те смотрелись на его лице великолепно.

Но почему-то его красота меня отталкивала.

Я всегда понимала, что Итан красив, но видеть его одетым в костюм с черным галстуком, это было для меня уже слишком.

Я прекрасно видела, что он также внимательно разглядывал меня. Начал с моих волос, возможно, внутренне осуждая меня за то, что я так безыскусно их подстригла, а затем обратил внимание на мой более чем простой макияж. До этого он, вероятно, встречался только с инстаграм-моделями. Затем его взгляд скользнул по моему платью. Я сделала глубокий вдох, подавляя естественное желание скрестить на животе руки. Наконец он вздернул подбородок:

– Полагаю, это платье было бесплатным.

А я полагаю, что удар коленом прямо в низ живота сейчас будет в самый раз.

– Красивый цвет, тебе не кажется?

– Ты выглядишь сейчас как кегля.

– О, Итан. Хватит на сегодня обольщения!

Крошечная усмешка поддернула уголок его рта.

– Знаешь, не так много людей могут носить этот цвет, Оливия.

По этому тону я поняла, что едва ли вхожу в это меньшинство.

– И еще, я Оливка.

Мою обширную семью всегда забавляло то, что родители с детства называли меня именно Оливка, а не более лиричным именем Оливия. Сколько я себя помню, все мои дяди с маминой стороны звали меня Асейтуна[5], просто чтобы позлить маму.

Однако я сомневаюсь, что Итан знал об этом. Он просто вел себя как придурок.

Итан развернулся на месте на каблуках:

– Хорошо, хорошо…

А я уже устала от этой игры.

– Ладно, все это забавно, но мне нужно посмотреть твою речь, – сказала я.

– В смысле, мой тост?

– В формулировках ли дело? – махнула я рукой. – Позволь мне посмотреть.

Он небрежно прислонился плечом к дверному косяку и ответил:

– Нет.

– Это действительно нужно для твоей безопасности. Ами убьет тебя голыми руками, если ты скажешь какую-нибудь глупость. И ты это знаешь.

Итан наклонил голову, оценивая мои силы. Ростом он был под два метра, тогда как мы с Ами… ниже. Его точка зрения была очевидна и без слов: «Я хотел бы увидеть, как она попытается это сделать».

Из-за его плеча появился Дэйн, и его лицо сникло, едва он увидел меня. Очевидно, что они оба ждали разносчицу с пивом.

– О, – он быстро пришел в себя. – Привет, Олли. Все в порядке?

Я продемонстрировала самую лучезарную улыбку:

– Все хорошо. Итан как раз собирался показать мне свою речь.

– В смысле, его тост?

Да кто ж знал, что эта семейка так любит раздавать ярлыки? – подумала я, но сказала:

– Да.

Дэйн кивнул Итану.

– Теперь твоя очередь, – сказал он Итану и, встретив мой непонимающий взгляд, объяснил: – Мы играем в «Кубок короля»[6]. Мой старший брат вот-вот станет царем.

– Игра на выпивку перед свадьбой, – проговорила я и глупо хихикнула. – Благоразумный выбор.

– Буду через минуту, – сказал Итан ожидающему брату, прежде чем повернуться ко мне лицом. Как по команде, у нас на лицах заиграли игривые улыбки.

– Ты хоть что-нибудь написал? – спросила у него я. – Ты же не собираешься импровизировать? Это всегда плохо кончается. Едва ли будет забавно, если кто-то будет подыскивать слова, особенно если это ты.

– Почему особенно если я?

Хотя Итан казался самим воплощением харизмы, со мной он был скован, как робот. В тот момент его лицо было так спокойно, что я не могла понять, действительно ли обидела его, или он подстрекает меня сказать что-то похуже.

– Я даже не уверена, что ты можешь быть… забавным, – запинаясь, произнесла я. – И мы оба знаем, сколь опасны оговорки, когда говоришь без бумажки.

Темная бровь Итана дернулась. Он успешно заманил меня в свою ловушку.

– Ладно, – сердито проговорила я, – хотя бы просто убедись, что твой тост – не отстой.

Заглянув в коридор, я невольно вспомнила еще об одном деле, которое у нас с ним было.

– И я полагаю, ты проверил кухню. Убедился, что нам не придется делить со всеми шведский стол. В противном случае я могу проверить, когда буду там внизу.

Неожиданно он отбросил саркастическую усмешку. На его лице застыло удивление.

– Это очень любезно. Но я не просил ничего такого.

– Это была идея Ами, а не моя, – уточнила я. – Похоже, она единственная, кого волнует твое отвращение к обычной еде. Ты ведь так не любишь есть со всеми!

– У меня нет проблем с тем, чтобы делить со всеми стол, – объяснил Итан. – Но эти спецстолы, куда выставляют пищу для фуршета, это буквально рассадник бактерий.

– Я очень надеюсь, что ты привнесешь в свою речь такой же уровень поэтичности и проницательности.

Он отступил назад и потянулся к двери:

– Передай Ами, что мой тост будет очень смешным и совсем не идиотским.

Мне захотелось сказать что-нибудь дерзкое, но единственная путная мысль, которая пришла в голову, состояла в том, как это оскорбительно, что такие ресницы, как у него, были потрачены впустую на мальчика, который служит на побегушках у сатаны. Поэтому я просто небрежно кивнула и свернула в коридор.

Каких же усилий мне стоило не поправлять юбку во время ходьбы! Возможно, я параноик, но всю дорогу до лифта я остро чувствовала критический взгляд Итана, оценивающий блеск моего облегающего платья.

* * *

Персонал отеля, к ее удивлению, не отказался от рождественско-январской темы, предложенной Ами. Но, к счастью, вместо красных бархатных Санта-Клаусов и чучел оленей центральный холл отеля украсили ватным снегом. Хотя в помещении было около 24 градусов, напоминание о мокром, слякотном снеге снаружи заставляло всех присутствующих в дамской комнате чувствовать холод и сквозняк. Свадебный алтарь был убран белыми цветами и красными ягодами остролиста, миниатюрные сосновые венки свисали со спинок всех стульев, а внутри ветвей мерцали крошечные белые огоньки. По правде говоря, все это было очень мило, но даже с другого конца зала, где мы выстроились, я видела маленькие рекламные плакатики, прикрепленные к каждому стулу и призывающие гостей доверить свою свадьбу фирме Finley Bridal.

Свадебная вечеринка, как обычно, доставила немало хлопот. Диего то и дело заглядывал в зал торжества и докладывал о местонахождении гостей мужского пола. Джулс доблестно пыталась раздобыть номер телефона одного из шаферов, а мама была занята тем, что уговаривала Кэми убедить папу не расстегивать за столом молнию на куртке. Некрасиво! Мы же все ждали, когда координатор подаст сигнал и девушки-цветочницы пройдут в проходы зала.

С каждой секундой мое платье казалось все теснее.

Наконец Итан занял свое место рядом со мной. От меня не укрылось, как он задержал дыхание, а затем очень медленно выпустил воздух. Со стороны это выглядело как смиренный вздох. Не глядя на меня, он протянул мне руку.

Хотя меня так и подмывало притвориться, что я ничего не замечаю, я протянула руку в ответ, игнорируя ощущение его твердого бицепса. Я чувствовала, как он слегка напрягается, сжимая мою руку.

– Все еще продаешь наркотики[7]?

Я стиснула зубы:

– Ты же знаешь, что я этим не занимаюсь.

Он огляделся, и я услышала, как он набирает в грудь воздуха, чтобы заговорить. Но Итан не произнес ни слова. Возможно, это было из-за многочисленности семьи или общего безумия, царившего на свадьбе. Вся эта обстановка в целом давным-давно сломала его, но я чувствовала, что что-то беспокоит его особо. В ожидании я смотрела на него.

– Что же тебя так беспокоит? Что бы это ни было, просто скажи.

Клянусь, я не жестока, но при виде его злобной улыбки желание вонзить острый каблук в носок его начищенного ботинка стало почти непреодолимым.

– Это как-то связано с тем, что я подружка невесты, не так ли? – спросила я.

– Оливия Торрес читает мысли?

Моя саркастическая улыбка невольно совпала с его улыбкой. Запомните этот момент, люди! Итан вспомнил мое имя через три года после нашей первой встречи.

В ходе дальнейшего разговора даже Итан вынужден был признать, что и среди подружек невесты есть некоторые довольно удивительные по части атлетичности фигуры, но зеленое платье не красило никого из нас.

Страницы: 12345 »»

Читать бесплатно другие книги:

Роман «Фаворит» – многоплановое произведение, в котором поднят огромный пласт исторической действите...
Расстроенная провалом на премии «Сценарист года», Марика Леви впадает в депрессию. Под влиянием моме...
Это откровенный рассказ о жизни человека с биполярным расстройством. Жизни, в которой есть невероятн...
Считается, что закон не имеет обратной силы. Да, но только – не закон человеческих отношений. Можно ...
Книга, в которой вы найдете подробное описание Старших и Младших Арканов самой популярной колоды кар...