В твоей власти Мун Эми

Пролог

– Пожалуйста… пожалуйста не трогай ее! Я сделаю все, что захочешь!

Худенькая женщина тряслась от рвущихся из груди рыданий. Закрывала собой дверь детской, как будто хлипкая фанера могла остановить ублюдка, разрушившего ее жизнь.

Ответом стал тихий щелчок затвора, и бедняжка тихонько охнула, почувствовав животом холодный металл.

– Будешь брыкаться – и твоя дочурка лично увидит, как ее мама сгребает кишки в кучу. А потом я отдам девочку одному хорошему знакомому. Он как раз искал крошку для развлечений.

Мужчина слегка надавил пистолетом, словно ставя точку в коротком диалоге. И женщина замолкла. Закрыла рот ладонями, борясь с тошнотой и мольбами оставить их в покое.

Жесткий толчок снес в сторону, и во рту стало солоно от крови, но боли она не чувствовала – внутри кипела агония. Тихая, страшная… разрывала на части, наполняя диким страхом, но не за себя.

Девочка  спала. Ее маленькая любимая зайка… Слезы капали одна за одной. Женщина утирала их ледяными пальцами и никак не могла заставить себя прекратить плакать. Не уберегла. Не спряталась достаточно хорошо… Господи, кто их сдал? Охрана? Кто-нибудь из прислуги?

Но она никому не говорила о своем положении. Сама, как только узнала, сбежала прочь, спасая себя и ребенка. И молилась, молилась изо всех сил, чтобы ее не нашли.

Мужчина вошел в детскую. Осмотрел тесное помещение, скромную мебель и рисунки на стене. Брезгливо поморщился. Зазнавшийся богатый ублюдок. Мразь, против которого она даже не пыль, а в сотню раз мельче.

Бесшумно присев перед девочкой, откинул в сторону локон, мешавший разглядеть черты лица. Искал сходство, да только тут его и в помине нет.

– Что ты с ней сделаешь? – всхлипнула, не выдержав агонии. Лучше бы ее пристрелили! Шесть лет назад, до того, как все произошло.

Ублюдок не ответил. Вместо этого без всякой нежности тряхнул ребенка за плечо, вынуждая открыть глаза. Зелёные, как у матери, но с одним отличием: золотые крапинки – то немногое, что досталось от отца.

– Ой, ты кто?

Сонный голосок звучал так настороженно… Женщина до боли заламывала пальцы, из последних сил пытаясь не напугать дочку истерикой. Он не тронет ее. Не решится. Потому что больше не может иметь детей, и каждый наследник дорог. Иначе бы не примчался сюда. Не стал даже смотреть в их сторону, позволив жить дальше.

– Называй меня папа, – проскрежетал ненавистный голос. – Собери ребенка. У тебя три минуты.

И сердце прыгнуло под горло, останавливая надрывный крик. Невероятным усилием воли женщина заставила себя улыбнуться и протянула руки к дочке.

– Доброе утро, солнышко. Давай… давай немного прогуляемся?

Девочка испуганно глянула мужчину и нырнула в объятья, которые теперь не могли дать ей защиты.

– Я не хочу.

– Надо, милая… Не бойся, все будет хорошо.

Глава 1

В горле стоял мерзкий привкус кислятины. Весь день без нормальной еды, от голода желудок повело, а вот не заставить себя куска съесть, как ни старайся.

– Еще минуточку, дорогая, поправим тут и тут…

Николь кое-как изобразила улыбку. Папаша натравил на нее лучших стилистов и модельеров. Товар должен выглядеть безупречно.

Вдоль позвоночника протянула нервная дрожь. Черт… Знала же, что этот день настанет. Совершеннолетнюю дочурку выпихнут в свет с ценником во весь рост.  Вот она – именинница, налетай, смотри, но ручонки держи при себе. До поры до времени.

Проституточно-открытое платье и куча побрякушек из ювелирной коллекции кого-то там орали в голос о том, что нищебродам лучше утереть слюни. Только настоящие дельцы с кучей прибыли в кармане. А кто он: шейх, бизнесмен или извращенец, решивший обновить гарем – отцу без разницы.  Боже, может, удастся добыть яд? От одной мысли, что придется лечь под какого-нибудь ублюдка во благо денежной империи их семейки, становилось тошно.

– Отлично, полюбуйтесь!

Ее ловко развернули к зеркалу. Вот черт…

Девушка напротив скривила пухленькие губки, но в зеленых глазах искрила паника. Да ее такую трахнут за первым же углом! Кожа нежненькая, щечки миленькие, бровки трогательно выгнуты… Только школьных чулок не хватает и бантика на голове, но вместо него карамельный водопад сколот невидимками и украшен жемчугом.

– Как вам? – не сдавался стилист.

Улыбка намертво к губам присохла, но сам напряжен, как струна. Такая честь – обхаживать дочурку самого господина Оржевски, одного из представителей Верхнего Парламента. А еще большая опасность – разговор у отца короткий. Пальцами щелкнет – и карьера бедняжки под откос пойдет, а то и самого в утиль отправят.

– Замечательно, – выдавила из себя.

Как раз то, что нужно для продажи. На мордашку – сама невинность, а черное платье-коктейль едва задницу прикрывает.

От мысли, что ее такой увидит Макс, подурнело с новой силой. Николь думать не хотела, какие эпитеты  приготовил для нее братец. Наверняка шлюха – это самое безобидное. Он мастер на выдумки… Висок тихонько кольнуло – воспоминание о первом знакомстве: проломленная голова и неделька в коме.

Макс приветствовал единокровную сестру хлопком по спине, который отшвырнул шестилетнюю малышку на журнальный столик. Потом, конечно, ей принесли извинения, но только потому, что за плечом подростка черной тенью нависал отец. Больше Николь не трогали. По крайней мере, открыто.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла причина ее измотанных нервов. Пропавшие игрушки, порванные тетрадки, мерзкий шепоток в спину о том, что она выродок, грязная кровь… Так и есть.

– Выглядишь дешевкой, – криво ухмыльнулся Макс.

Как всегда, весь в темном, с показательно-небрежной прической и дорогущей тикалкой на запястье, он подпирал плечом косяк и не стеснялся лапать ее взглядом.

– Дешевки – твои соски насиликоненные, – огрызнулась больше по привычке, чем от обиды.

Господи, и что женщины в этом хамле находят? Но волевая мордашка и тугой кошелек – слишком сладкая наживка. И, разумеется, каждая думает, что она та самая, кто заставит бездушную тварь чувствовать нечто большее, чем желание потрахаться. И да, ему плевать на пристойное поведение. Не повезло папе с детками. Один – тупой любитель развлечений, вторая – плебейская кровь.

– Ты и ногтя их не стоишь, сестренка, – завелся с пол-оборота. – Шевели копытами – гости заждались.

Николь смолчала. Макса не переспорить – проверено. Взбесится за минуту, а потом выкинет какую-нибудь гадость. Зачем отец его  сюда отправил? Не мог прислать охрану?

Мимо прошла, нарочно стараясь держаться подальше. Опять парфюмом облился с ног до головы, в носу свербит. Братец, на удивление, смолчал – пристроился позади, а у нее пальцы занемели от желания подол ниже одернуть.

Николь мысленно перевела дух. Надо собраться. Выглядеть трясущейся от страха обиженкой она не будет. И обязательно найдет лазейку из золотой клетки, сколько бы амбарных замков на нее ни навесили.

Шпильки цокали по мрамору слишком громко. Вокруг неслыханная роскошь. Хрустальные люстры, картины, мебель из красного дерева в стиле Роккоко… и ни капли уюта. За двенадцать лет  этот особняк так и не стал ей домом. И в памяти до сих пор лицо матери. С неестественно широкой улыбкой и полными слез глазами. Сначала маленькая Николь не понимала, почему ее предали. Отдали какому-то незнакомому дяде, наобещав, что скоро заберут и так надо. Она плакала, обижалась и снова плакала…  Звала, захлебываясь горько несправедливостью, но прозрение все же  пришло. Со временем.

Стеклянный лифт распахнулся, как западня, в которую она должна добровольно сунуть голову. Так хотелось спуститься по лестнице, но целых два этажа – это же непозволительно много для статуса мисс Оржевски.

Отец ждал внизу. Высокий, с благородной проседью и абсолютно холодным взглядом. Весь, до кончиков начищенных ботинок, он излучал успех и богатство. А еще безнаказанность и жестокость. Иногда ей хотелось выпустить себе кровь только потому, что половина ДНК его. К счастью, на внешности это почти не отразилось. Может быть, лишь форма лба и крапинки, конечно. Крохотные пигментные пятнышки, похожие на золотые крупицы. В зелени ее глаз это бы выглядело чертовски красиво, если бы каждый раз не напоминало о родстве с чудовищем.

Остановившись в нескольких шагах, Николь через «не хочу» дала себя отсканировать. От придирчивого взгляда чуть кожа не слезла. Хороша, чего смотреть так? Вокруг нее с высунутыми языками бегали, выслуживались.

– Пойдет, – наконец, вынес вердикт.

О, да это просто щедрейший комплимент! Вот только не радует ни разу.

– Но твой наряд не полон, – добавил вдруг. – Не хватает одного аксессуара.

С языка чуть не соскочил вопрос, но тут мужчина кивнул, и двери смежной комнаты разъехались в стороны.

Пол под ногами дрогнул и качнулся из стороны в сторону.

– О, черт, – шепнула  едва слышно.

В комнату протиснулись огромная фигура. Заняла собой все пространство, выбивая из груди возможность сделать новый вдох. Сердце больно кольнуло. Надежда на «придумать, как выкрутиться» обзавелась ещё одной  трещиной. Хищной и опасной, будто сам дьявол.

– О, черт, – повторила, отчаянно желая, чтобы мужчина перед ней исчез. Господи, только не…

– Оборотень, – громыхнул позади отец. – Разрешаю придумать имя. Животное только что с конвейера.

***

Животное… Да, так их называли в «высшем» обществе, повёрнутом на чистоте крови. Никаких смесков. Даже на обычных работяг элита верхушки смотрела как на мусор, а уж на оборотней…

Их вывели искусственно. Из всего многообразия ДНК с человечьим удалось срастить только волчье, и долгие годы  экспериментов подарили людям чудо. Рождённое в муках бесчеловечных опытов, которые теперь не осуждает только ленивый, а тогда…

…тогда все прикрывалось благородной необходимостью. Огромный шаг в науке, качественно новый уровень жизни… А на деле все скатились в прорву дерьма под названием рабство.

Человек возомнил себя господом Богом, а когда эксперимент удался, просто испугался. Струсил, увидев, что его творение в сотню раз лучше, чем он сам. Все как один оборотни обладали отменным здоровьем, безупречной внешностью и на порядок лучштм геномом. В парах, где один из родителей оборотень, в девяноста процентов случаев рождались «волчата» – дети, способные к обороту. Пятьдесят процентов – если родство на уровне дедушка-бабушка. Дальше шанс снижался ещё больше, но и без этого ассимиляция шла полным ходом.

В итоге власти обратили пристальное внимание на «проблему» исчезновения людей как вида. Маятник качнулся в другую сторону. Пошла пропаганда чистоты крови, оборотней стали обвинять в зверских убийствах, насилии, терактах… Их права ужимались все больше, пока в Парламент не пропихнули закон о рабстве.

Николь сглотнула вязкую слюну. Она ненавидела это слово. Но, черт возьми, какая ирония! У пленницы личный раб…

– А он не кусается?

Пьяненькая или просто тупая девица висла на локте стоящего рядом Макса, но смотрела исключительно на Николь. Вернее – за ее спину.

Да, там было на что глянуть! Ходячая гора мышц, приправленная животной грацией. Высокий, широкоплечий красавец. Темно-пепельные волосы топорщатся злой щеткой, черты лица дадут фору античной статуе, а на бычьей шее ошейник – узкая полоска металла, сковавшая не только тело, но и волю.

Послушные живые игрушки – вот кем становились оборотни, попавшие на конвейер. Их пичкали химией и копались в мозгах, чтобы на выходе получить… это.

– Боишься, сладкая? – Макс прижал хихикнувшую девку ближе.

А сам зло так щурился и губы кривил. Бесился – папочка подарил забаву младшенькой, а он как же? Ему же тоже надо волчицу, да непростую, а с нетронутой волей. Николь хорошо знала ублюдские вкусы брата – любителя ломать игрушки.

Конвейер делал их под заказ. Хочешь – безвольное нечто, а если нет – вот тебе свежепойманный оборотень с сохраненным сознанием и ошейником, который не даст сбежать

– С тобой нет, котик, – красотка облизнула алые губки. Да скорее бы утащила уже свою жертву в туалетную кабинку, ей богу.

Оборотень… Жёлтые глаза, как две ледышки, и полный ноль эмоций на лице. От одного взгляда коленки слабеют. Впрочем, чтобы на такого посмотреть, надо голову до хруста в шее запрокинуть. А ведь думала, что охранники у отца рослые.

– Ты охренеть как права, детка, – прорычал Макс, сжимая крутое бедро новой пассии. – Красотка моя…

Девка тихонько взвизгнула от боли, но не рыпнулась. Дура.

Николь с тоской посмотрела в сторону выхода.

– Мне надо в уборную, – бросила торопливо и, не дожидаясь ответа, нырнула в толпу гостей.

Отец расстарался, все сливки общества собрал… От тухлого запашка сплетен и злословия стены плесенью покрылись. Ловко уворачиваясь от разговоров, она спешила прочь, чтобы передохнуть хоть минутку. И найти, наконец, чем прикрыться! Ощущение сальных взглядов растекалась по плечам мерзким студнем. Единственной удачей было то, что ещё в начале вечера отца увел один из суперважных гостей. Только бы не с разговором по ее душу…

Вскользнув в боковой коридор, Николь с независимым видом пошла к лестнице, ведущей вниз на маленькую обзорную площадку. Ее любимое место, где можно побыть в одиночестве.

Так, стоп.

Резко обернувшись, она чуть не печаталась носом шедшего по пятам оборотня.

– Ох!

Чертовы каблуки! Взмахнув руками, Николь попыталась схватиться за воздух и… повисла.

Оборотень держал ее под мышки, как котенка! Вообще не напрягаясь, просто стоял, а она почти висела в воздухе! Обоняния коснулся терпкий аромат зверя, и легкие сами сделали судорожный вдох. О, черт… Николь удивлённо  хлопнула ресницами и даже головой затрясла. Как же приятно пахнет! Без раздражающего парфюма – просто чистая кожа… Похоже на море и дерево! Крепкие нотки смолы, теплой коры и хвои. Да один только запах поймает на крючок женское внимание.

– Эм… спасибо, – дернулась в стальной хватке. – Ой!

Оборотень убрал руки, и она чуть не шлепнулась на задницу. Распахнула рот, собираясь выругаться как следует, но взгляд резанул холодный блеск ошейника. Жалость напополам со стыдом вновь распустила колючки. Проклятое рабство! Сама по себе мерзкая штука, но когда отнимают волю – это не просто дно, во много раз хуже. Только человек мог додуматься до такого.

– Спасибо, – повторила тихо.

Отступив на шаг, Николь осторожно глянула на оборотня, но мужчина не смотрел в ее сторону. Застыл каменной громадиной. В простой черной майке и таких же штанах, он без оружия казался опасней всей охраны отца вместе взятой.

Вздохнув, она подошла к стоявшему у окна креслу и рухнула в него. Теперь эта громадина станет ходить за ней. Надо было догадаться, что паранойя отца только усилится с момента ее совершеннолетия. Вот теперь и личного охранника приставил, а то вдруг дочь еще что-нибудь выкинет. Николь поежилась, вспоминая свой первый и неудачный побег. Отец популярно объяснил, что так делать не стоит. Нет, не ударил – хуже. Ей потом полгода снились кошмары, и пришлось обратиться за помощью к психологу. Кажется, даже папаша понял, что переборщил.

Отвратительные картины прошлого всколыхнули затихшую тошноту. Сглотнув горечь, Николь крепко зажмурилась. Рывком запустила пальцы в идеальную прическу и больно натянула пряди. Нельзя думать, нельзя, нельзя… Все хорошо, все точно будет хорошо. Вдох-выдох…

– Ты умеешь говорить? – прошептала, чтобы хоть как=то разогнать чертову тишину.

– Да.

Гулкий баритон чуть не вышвырнул ее с кресла. Пинком выбил дурные воспоминания и мысли вообще. О, черт! До самого нутра пробрало, и, кажется,  кости до сих пор резонируют.

– Эм-м-м, – пропищала, с трудом сгребая мозги в кучу. Вот это… голосище! Просто оружие массового поражения. – А-а-а… А как тебя зовут?

– Как вам будет удобно, госпожа.

Николь поморщилась.

– Не называй меня госпожой!

– Это противоречит приказу, госпожа, – парировал оборотень.

Ах да, отец наверняка заказал супер послушного охранника с отшлифованными до блеска манерами. Противно-то как!

– И что еще тебе приказали?

– Сопровождать вас, охранять, оказывать посильную помощь в повседневных делах, – пробасил монотонно.

А на лице ни один мускул не дрогнул. Идеальные черты словно застыли. Только слабенькие морщинки выдавали в мужчине наличие прошлой нормальной жизни: между широких черных бровей крохотная бороздка, и вокруг глаз едва заметные лучики – когда-то он улыбался… Или, может, раскатисто смеялся, оглушая находившихся рядом… А теперь смотрит куда-то мимо. Послушный самым унизительным приказам, но хотя бы равнодушный к ним.

Николь тяжело вздохнула.

– Как тебя звали в прошлом? Это же не противоречит приказу? – пробормотала, поднимаясь на ноги. – Не хочу давать тебе имя… Просто не хочу.

Оборотень молчал. Понятно, не входит в список обязанностей. Или просто стерли память. Хотя к этому прибегали редко – слишком тонкая работа. И можно вместо покорного раба получить безмозглую тушку, не умеющую даже задницу себе вытереть, не то что прислуживать.

Николь отвернулась к окну.

– Не буду давать тебе имя, – пробормотала едва заметному отражению в стекле. –  И никакая я не госпожа.

Мимо пронесся сверкающий стоп сигналами мини-лёт – еще гости пожаловали.

Особняк отца находился в Верхнем Секторе – владениях состоятельных людей. Город давно перестали лежать в одной плоскости, обрастая ярусами и перетекая один в другой. Верх – для богатеньких мальчиков и девочек или людей с достатком выше среднего. Прилегающий к земле Средний Сектор – обслуживающий персонал, а Нижний и катакомбы – владения нищеты и оборотней. А еще – борцов с действующим режимом. Она бы охотно их поддержала, но во время неудачного побега продвинулась едва ли на треть.

Стоявший поодаль оборотень вдруг двинулся. По-военному четко развернулся в сторону главной залы, встречая названного гостя.

– Ты, маленькая дрянь! Какого хрена свалила?! Отец тебя обыскался!

Николь со стоном уперлась лбом в стекло. Макс. Передышка закончилась.

Глава 2

– Милая Николь, вы очаровательны.

Запястья коснулся легкий поцелуй, и Николь даже не пошевелилась, продолжая беззастенчиво разглядывать потенциального жениха.

Она готовилась ко всему. Старый, немощный, страшный… Но мистер Коллинз-Грин сумел не просто удивить – лишить дара речи.

Он был нормальным. Самым обыкновенным мужчиной средних лет и вполне привлекательной наружности.

Темные, почти черные глаза, характерные черты, выдающие примесь азиатской крови, подтянутая фигура и обаятельная улыбка.

– Хм-м-м, спасибо, мистер Коллинз-Грин, – выдавила из себя. Ого, у него татуировки. Из-под воротника кремовой рубашки проступала часть рисунка.

– Прошу, зовите меня Айрон, – опять улыбнулся и без напоминаний отпустил ее руку.

Манеры? Нет, ей не могло повезти так сильно. Но странно, что об этой фамилии она ничего не слышала. Хотя, если положить руку на сердце, никогда и не интересовалась золотой верхушкой общества. Отец же предпочитал не светить ее на званых вечерах. К обоюдному удовольствию.

– Хорошо, Айрон, – пролепетала, поглядывая на застывшего у окна отца.

Он делал вид, что вообще ничего не происходит. Лениво прихлебывал виски и рассматривал свое любимое детище – оранжерею редких ядовитых растений. Иногда ей казалось, что цветочные кадки – единственное, к чему папаша испытывал хоть сколь-нибудь теплые чувства.

– Рад этому. И с удовольствием предложил бы вам прогуляться, но наверняка вечер вышел утомительным.

Еще бы! Лживые поздравления, сальные взгляды, страх приглянуться какому-нибудь богатому извращенцу и оборотень за спиной. Громадный желтоглазый мужик, привлекавший заинтересованные и завистливые взгляды.

Не удержавшись, она оглянулась на молчаливого охранника. До сих пор чувствуется его запах… Море и лес… свобода, которой нет у них обоих.

Рослая фигура не шевелилась. Мужчина смотрел в стену, но Николь кожей чувствовала, что он все видит.

– Да, я, кхм, устала, – с трудом отлепила взгляд от охранника.

Не привыкла к таким шумным сборищам. Ее вполне устраивали редкие вылазки по магазинам. Смешно даже – в свои восемнадцать у Николь не было ни одной подруги. О, безусловно, с ней пытались завязать общение, но в основном те, кто ниже статусом. Часто няни или горничные. Отец пресекал это незамедлительно.

Спасаясь от одиночества, Николь с головой нырнула в книги. Особенно её зацепила тема медицины, но и тут крылья подрезали – правильная собачонка должна уметь носить брендовый ошейник, красиво подавать лапку и не лаять без разрешения хозяина. Она – будущий аксессуар для мужа, а не сестра милосердия.

Максимум, чего удалось добиться – участие в благотворительности, и только потому, что это выставляло фамилию Оржевски в выгодном свете.

– В таком случае, могу ли я надеяться на встречу чуть позже?

Разве у нее есть выбор? Николь кивнула.  Может. И вроде все не так уж страшно. Пожалуй, отвращения она не испытывала, и это уже немало.

Айрон вновь улыбнулся. Отец, как по щелчку, отлип от окна и взглядом приказал ей выйти.

Николь подчинилась с удовольствием. Все, что ей нужно – теплый душ и сон. Долгий-долгий сон, где она в комнате с рисунками, а рядом мама. Николь почти ее не помнила. Только зеленые глаза и улыбка. Самая чудесная на свете.

Сердце болезненно сжалось – ей придется быть послушной девочкой. И совсем не ради себя. Но, может, этот Айрон больше похож на человека, чем отец? И позволит найти ее и хоть изредка навещать? О, это был бы самый роскошный свадебный подарок!

В огромных коридорах было, как всегда, пусто. Особняк занимал всю верхушку небоскреба и спускался вниз на целых пять этажей, дальше шла перемычка в виде парка, в котором она часто гуляла с няней Грэйси, самой доброй и милой из всех. Но, как и остальные, женщина опасалась проявлять привязанность, и строго следовала правилам, установленным отцом.

Ниже жила бездетная пара Маклаунов и еще мистер Джерорд. Последний владел целой кучей содержанок, этаким неофициальным гаремом. Отец гаремов не держал… его развлечения куда изощрённее.

Дорога в свою комнату давно выучена на зубок. Мнимое убежище, которое никогда не спасало, но все равно там Николь чувствовала себя спокойнее. В первые месяцы жизни тут она, как дикий зверек, отказывалась выходить, но всегда есть способ выманить ребенка. Например, прекратить давать еду.

У дверей пришлось остановиться.

– Спасибо за, хм, сопровождение, – поблагодарила оборотня.

Господи, зачем? Ему абсолютно плевать, хоть в любви признавайся. Но мозги отказывались вешать на мужчину ярлык раба. Пусть на шее блестит металл, а лицо – бездушная каменная маска –, он все равно выглядел несломленным. Как его схватили? Он же…он же цепи голыми руками рвать может! Взгляд опять примагнитило к крутым буграм плеч. Ходячее пособие по анатомии. Идеальные изгибы и впадины, рисующие заманчивую картинку для женщин всех возрастов.

Внутри сладко дрогнуло, стоил вспомнить, как легко удержал ее оборотень.

Девушка крепко потерла переносицу. Так, Николь, подбери слюни. Вместе с мозгами бедняге опустили в ноль либидо. Во избежание, как говорится.

– Ты можешь идти, – выразилась яснее. – Наверное, весь день на ногах.

– На меня возложены функции постоянного охранника, – пробасил оборотень. – С сегодняшнего дня я ночую с вами, госпожа.

***

Кутаясь в безразмерный халат, Николь смотрела на оборотня, а он… он смотрел мимо. На нее, но все равно сквозь. Жуть какая… В другой ситуации, если бы мужчина с подобной внешностью бросил на нее мимолетный взгляд, Николь хлопнулась  бы в обморок от  восторга, но вот эта каменная маска… Она немного пугала. А присутствие в спальне постороннего лишало аппетита.

Девушка взглянула на дымившуюся супницу.

В отличие от брата и отца, любивших посетить ресторан или какой-нибудь элитный бордель «все включено», где к бифштексу с кровью прилагалась голая официантка, Николь редко ела вне комнаты. Иногда, правда, ее заставляли играть в семью, но только с целью проконтролировать, чему ее учили и как усваивается материал. Обучение, слава богу, было вполне обычным – в элитной школе с такими же золотыми детками, как она.

Сначала Николь дичилась знавших себе цену ребятишек. Каким-то неведомым чутьем угадывала неискренность попыток знакомства и старалась держаться особняком. Затем общение выровнялось, но крепкой дружбы ни с кем не получилось. Так, больше от безысходности. Но и это было лучше, чем последовавшее после надомное обучение. В школе хотя бы можно было перекинуться парой фраз с одноклассниками.  А сейчас…

Николь повертела в пальцах серебряную ложечку.

– Ты голоден?

– Нет.

Ох, и в металлическом лязге больше эмоций, чем коротком ответе.

– Поешь со мной немножко, – хотела сказать «пожалуйста», но, подумав, добавила. – Это приказ.

И – о, чудо! – сработало. Оборотень отлепился от стены и направился к ней. А под низким военным ботинком ни скрипа, ни шороха.  Николь так и зависла – ходит будто плывет… Каждое движение до дюйма отточено, ничего лишнего. Интересно, а какой у него зверь? Наверняка очень крупный. А еще Николь знала, что цвет волос определяет масть волка. Пепельный – значит, серый.

Вычурное кресло скрипнуло под тяжестью мужчины. Совсем чужеродно здесь смотрится! Как будто огромного робота-солдата запихнули в кукольный домик.

Николь шустро подвинула мужчине сразу всю супницу и, подумав, свою ложку – и то мало для таких лапищ, ему бы половник… Сама взялась за десертную – ей как раз.

– Приятного аппетита, – вздохнула тихо.

По-дурацки это выглядит. Ну, каков день, такое и завершение…

Словно в подтверждение ее мыслей дверь с шумом распахнулась, и на пороге возник Макс. Вот черт, забыла закрыть!

– Решила накормить зверушку? – кривой оскал не сулил ничего хорошего.

– Я отдыхаю, уйди, пожалуйста, – проговорила как можно сдержанней.

Ублюдок был пьян. Вроде бы держался ровно, но она хорошо выучила все повадки братца. И раньше-то примерным поведением не блистал, а последний год вообще крыша поехала. Наверняка, это одна из причин, почему отец раскошелился на оборотня-охранника, да ещё и двадцать четыре на семь.

Вместо ответа парень в несколько шагов очутился у стола.  Она моргнуть не успела – супница со звоном полетела на пол, заливая стол и оборотня горячим варевом.

– Ты охренел?! – вскочила на ноги. – Пошел вон отсюда!

– Зверушку жалко? – оскалился во всю пасть. – Животное это?! Пусть жрет с пола!  Слышишь меня, скотина?! – обернулся к молчавшему оборотню.

А ее прямо перетрясло. Подкинуло от обиды и ярости, взорвавшейся перед глазами алым фейерверком.

– Ты оглох, мразь конченая?! Я сказала – пошел вон! – заорала как ненормальная.

Макс опасно сощурился. Шагнул к ней неожиданно быстро и…

Николь охнула, разглядывая застывший перед носом кулак. Перевела взгляд на побледневшего Макса, а потом на оборотня, сжимавшего запястье парня. О, черт…

– Попытка нанести вред госпоже, – отчеканил мужчина. – Настаиваю исполнить ее пожелание. Я вас провожу.

И двинулся в сторону выхода. Макс заверещал от боли – руку оборотень отпускать не собирался.

– Тварь безмозглая, пусти!

Бабьи визги здоровенного лба звучали райской музыкой. Николь злорадно ухмыльнулась. А вот бы его еще мордой о косяк припечатать. Со всего размаха, до кровавых соплей. И в суп тот разлитый потыкать, как нашкодившую псину. Не того он животным назвал. В зеркало бы посмотрелся – там как раз тварь первосортная!

Вышвырнув парня за порог, оборотень хлопнул дверью, да так, что по ушам ударило. Громкий звук привел в чувство.

Николь с благодарностью взглянула на своего защитника и тут же испуганно охнула.

– Твои руки!

Голые предплечья были все в красных пятнах ожога. Ему же больно!

Подскочив к мужчине, Николь схватила толстое запястье и внимательно изучила повреждения. Могут быть волдыри. Надо к врачу, но сначала приложить холодное!

– В ванную, – дернула за собой. – Это приказ, – упрямо заглянула в желтые глаза.

А зрачки-то во всю радужку! Ну, точно, ему больно!

Буквально отбуксировав оборотня за собой, она притащила его к раковине. Мужчина шел как-то неуклюже, слишком медленно. Еще и ноги обварил, что ли? Надо посмотреть.

Выхватив с держателя полотенце, она смочила его холодной водой.

– Вот так, – пробормотала, осторожно прикладывая компресс к поврежденным местам. – Ублюдок… сам он – животное… Больной на всю голову… Тебе нужно к врачу, у меня нет антисептика и  био-геля.

– Повреждения незначительны, – прогудел оборотень. – Регенерация уберет следы через четверть часа.

Вот дура! Совсем забыла, что оборотни восстанавливаются в сотни раз быстрее, чем люди. А она тут во врача играет… Николь смущенно отступила, и поправила сползший на одно плечо халат. Ладно, если такое дело.

– Ты можешь… эм… привести себя в порядок, – пробормотала торопливо. – Помыть…

Шорох ткани съел остаток слова. Оборотень послушно стянул майку, и Николь выпала из реальности, разглядывая скульптурный рельеф.

Вот. Это. Да-а-а…

Мозги превратились в теплую карамель и стекли куда-то вниз, сворачиваясь в животе щекотным золотым клубочком. О, Господь всемогущий и все его ангелы… Как вообще природа могла сотворить нечто настолько прекрасное? Плавные линии большой грудной, четкий изгиб дельтовидной, проработанный пресс, украшенный темной дорожкой, ведущей за линию пояса прямиком к… Нет, ей срочно надо прекратить пялиться. Просто развернуться и уйти… Только посмотрит еще пять секунд, или десять…

Тем временем оборотень взял полотенце и медленно провел по груди. Тугие сплетения задвигались под  кожей, а Николь поймала себя на мысли, что сейчас очень хочет оказаться на месте этого чертова куска ткани.

– Л-ладно, я пошла, – промямлила, буквально через силу отступая еще на шаг. – Ты тут это… делай что нужно.

Полотенце шлепнулось на пол, а оборотень взялся за пряжку ремня. Николь пулей выскочила из ванной.

Хлопок двери спрятал нетерпеливое рычание зверя и опасный, очень пристальный взгляд.

Глава 3

Ночью она спала плохо. Сон накатывал волнами. Кажется, она куда-то бежала… Сквозь  лес или переплетения труб и развалин – Николь не помнила точно. А за ней кто-то гнался. Она чувствовала жаркое дыхание и бесшумный, но все равно ощутимый топот лап. Ее догонял зверь. Рычал оглушительно громко, щёлкал зубами… Казалось, вот-вот и она грохнется на землю, а в горло вопьются клыки разъярённого хищника, но каждый раз, когда между шеей и плечом  немело в ожидании укуса, Николь просыпалась. Вскакивала на кровати, вертела головой, пытаясь разглядеть лохматую тень в сумраке комнаты, и снова соскальзывала в полудрему к поджидавшему ее оборотню. Темно-пепельному, огромному…

А на утро она проснулась с дичайшей головной болью. Скрутившись под одеялом в комочек, мечтала рассыпаться на атомы, но кто же даст ей отдыха?

Страницы: 123 »»

Читать бесплатно другие книги:

Аня – противница странных экспериментов в отношениях и секса без обязательств. Но жизнь преподносит ...
Говорят, что встретить истинного в наше время невозможно, что это сказки для волчат. Но одна ночь пе...
– Хорошо… – выдохнула Дарина.– Хорошо, – согласился Мурадов. – Только твои последние слова лишние. Н...
Что может быть общего у принцессы драконьего королевства и принца волков, кроме взаимной ненависти? ...
Люба – ценный сотрудник модного журнала. Алекс – противный выскочка, который обязан головокружительн...
Да, я уборщица, да, без высшего образования. Зато у меня… хм. А! Характер хороший, легкий, и вообще,...