Бабье царство. Русский парадокс Радзинский Эдвард

  • Империя, оставив нору кротью,
  • Высиживалась из яиц
  • Под жаркой коронованною плотью
  • Своих пяти императриц.
Максимилиан Волошин,«Китеж», 1919

Часть 1. Правительница Софья

Глава 1

Женщина в Московии

Московия

В XVI веке на краю христианской Европы из тьмы Азии поднялся колосс – Русское Государство. Иноземцы называли его Московией по имени Великого княжества Московского, создавшего это Государство.

Московские Государи правили необъятной державой, расширившейся в XVI веке до невиданных в Европе размеров. Всю эту бескрайнюю страну они считали своей вотчиной, где Государь – Хозяин земли, а народ – пришельцы, живущие на его земле по его воле.

В стране существовало крепостное право. Большая часть населения находилась в крепостном рабстве. Крепостные принадлежали боярам (родовой аристократии) и дворянству (военным и служилым людям – чиновничеству). Если жизнь крепостных рабов была в полной власти их господ – бояр и дворян, то жизнью самих бояр и дворян полностью распоряжался московский Государь. Для него бояре и дворяне – такие же рабы, как для них – их крепостные. И потому бояре и дворяне, как и весь народ, в прошениях Государю («челобитных») писали: «Се яз холоп твой…» (то есть «я, раб твой»). «Жаловать и казнить своих холопов мы вольны», – говорил о боярах и дворянах Государь Иван Четвертый, которого народ справедливо прозвал Грозным. В XVI веке немецкий путешественник с изумлением наблюдал, как посаженный на кол боярин, умирая в невыразимых муках, славил своего Государя, приказавшего посадить его на этот кол. Другой боярин объяснил чужеземцу: «Мы служим нашим Государям не по-вашему…» Но так в Московии служили только истинным Государям, то есть беспощадным и грозным. «Как конь под Царем без узды, так и Царство без грозы», – учил Иван Четвертый Грозный. Повелители Московии хорошо помнили опасную народную мудрость: «У народа нашего два пути: или пасть в ноги, или кулаком в зубы…»

Падение Византии – этого сердца Православия, наставницы Руси в христианстве – сделало Московскую Русь единственным оставшимся православным Государством. И московские владыки объявили себя прямыми наследниками павшей Империи. .

С 1547 года Государи всея Руси величали себя Царями (от общеславянского слова «цьсарь», которое, в свою очередь, восходит к латинскому Caesar – Цезарь) и Самодержцами (Автократорами, как византийские императоры).

При первом Царе Иване Четвертом (Грозном) была сформулирована мистическая доктрина Московского Государства, подчеркивающая религиозный смысл его существования: «Москва – это Третий Рим». Был первый Рим – Рим Цезарей. Он пал. Была Византия – наследница Рима. И она погибла. Теперь наследницей павших великих Империй стала Москва, Третий Рим и он же последний, ибо четвертому Риму не быть. Московское Царство объявило себя вечным.

Но уже в самом начале XVII века Московское Царство пережило чудовищную катастрофу, именуемую в русской истории «Смутой».

Родовые муки Смутного времени

Пресечение древней династии Рюриковичей на русском престоле, самозванец, захвативший московский трон, клятвопреступления боярства и духовенства, гражданская война и крестьянские восстания – все это сотрясало Русь. Крепостное право мстило чудовищной жестокостью восставших рабов. Страна потонула в беспощадном кровавом бунте. По словам летописца, «население спасалось в лесах, потому что среди диких зверей в лесных чащобах было безопаснее, чем среди одичавших, обезумевших от крови людей… Но и там шла охота за людьми, как за зверями… И ночью небо озарялась не луной, а пожарами… Грабители сжигали все, что взять не могли». «Да будет Русь пустыней необитаемою».

Одновременно на Московию обрушилось нашествие чужеземцев – поляков и шведов… Но как писал свидетель тогдашних ужасов Авраамий Палицын, чьи слова приводит наш историк Карамзин: «Видя сию неслыханную злобу, Ляхи содрогались и говорили: что же будет нам от Россиян, когда они и друг друга губят с такою лютостию?»

С трудом устояло Московское Царство. Народное ополчение усмирило страну, изгнало захватчиков. Измученная Русь обретала покой. Но города, столица, царские дворцы Кремля лежали в развалинах. Под стать разрушенной стране было и состояние общества. Казалось, политическая, социальная и экономическая катастрофы, духовные потрясения народа сломали прежнюю жизнь, построенную на крепостном рабстве и безграничном подчинении народа своим самодержцам. Смута должна была заставить общество извлечь уроки из пережитого бедствия, чтобы народ начал возводить новую жизнь на новых основах…

Ничего подобного не случилось. Уже во время избрания нового Царя восторжествовали старые идеи. Земский Собор (собрание представителей всех слоев населения, кроме крепостных крестьян) избрал Царем шестнадцатилетнего отрока из боярского рода Романовых. Новый Царь Михаил Романов не отличался ни заслугами перед Отечеством, ни умом, ни опытом зрелого возраста. Главной причиной его избрания было родство бояр Романовых с прежней вымершей династией Рюриковичей. Вместо достойнейшего на престол посадили «прирожденного Царя», подчеркнув этим выбором верность прежней жизни, верность самодержавию Московии. Сохранили и одну из главных причин Смуты – крепостное право. Больше половины соотечественников по-прежнему остались бесправными, безземельными рабами бояр и дворян. Взглядов общества Смута не переменила…

В первые годы юный Царь правил по-новому – вместе с Земскими Соборами. Голосом земли, плодом народной активности мог стать этот русский парламент. Но ему пришлось умереть… Это случилось, когда из польского плена возвратился в Москву отец молодого Царя Филарет Романов. Филарет стал Патриархом и соправителем сына, а на самом деле – истинным правителем Руси. «Великий Государь и Святейший Патриарх» – так он именовался в правительственных указах. Властолюбивый Филарет перестал созывать Земские Соборы и окончательно вернул древнее самодержавие московских Царей.

Родовые муки Смуты закончились ничем. После всех кровавых испытаний Московское Царство родило того же ребенка – азиатское самодержавие.

Вот почему в XVII веке уже мерещится призрак будущего 1917 года – новой русской Смуты. И в Ипатьевском монастыре, где был призван на Царство Михаил Романов, таится тень Ипатьевского дома, в котором зверски убьют Николая Романова, последнего Царя.

Царь семьи: как бить женщину

Продолжением самодержавного Государства в Московии была семья. В ней самодержавно правил царь семьи – муж. В его полном подчинении находилась жена, считавшаяся опасной и грешной потомицей прародительницы Евы. Муж неотступно следил за потенциальной грешницей. В боярском доме не было зеркал, чтоб наследницу Евы не соблазнила собственная красота. Через слюдяное оконце глядела на мир затворница боярыня. Днем ее занимали хлопоты по дому – она следила за служанками, занималась рукоделием, сказки слушала да песни пела вместе с крепостными девками. Или, что бывало чаще, томительно бездельничала, отращивая плоть. «Женщина считается красавицей, если ее не могут поднять два верблюда» – эта восточная мудрость была актуальна для Руси.

Главным Уставом нравственной семейной жизни являлся знаменитый «Домострой» – «Книга, содержащая в себе полезные сведения, поучения и наставления всякому христианину – мужу, и жене, и детям, и слугам, и служанкам». Этот был сборник наставлений и правил по всем вопросам жизни.

«Домострой» создавался в течение столетий. В XVI веке он был окончательно отредактирован монахом Сильвестром, духовником царя Ивана VI.

По «Домострою» во главе дома стоял грозный самодержец – муж. «Домострой» учил семейного самодержца строго управлять подданными – слугами и женой, «бия и наказуя»… «Бия по телу, спасаешь душу» – говорила тогдашняя мудрость. «Домострой» заботливо объяснял мужу, как ему правильно бить жену, чтобы, спасая ее душу, не покалечить принадлежащее мужу «живое имущество» – ее тело. «Стегать надо плетью», но не забывать, что «по уху и лицу не бить – ни кулаком ни посохом… Люди разумные и добродетельные, сняв с жены рубашку» (тут не эротика, так добро сохраннее), «бьют ее при людях, а не наедине. И побив «бережно плеткой», умеют потом простить жену и помириться. Древняя русская пословица утешительно объясняла избитой жене: «Бьет – значит любит».

Много тогдашних народных пословиц искренне описывают отношение к женщине. «Курица не птица, баба не человек», «От нашего ребра нам не ждать добра», «Баба да бес – один в них вес», «Кому воду носить? Бабе. Кому битой бить? Бабе. За что? За то, что баба». «Бабий быт за все бит».

Русский парадокс

И вот при этаком отношении к женщине в стране «Домостроя» весь XVIII век русским Государством будут самодержавно править четыре Императрицы и две Правительницы.

Это парадоксальное женское нашествие на русский трон традиционно считается результатом деятельности нашего великого преобразователя Петра I. На самом деле поход женщин во власть состоялся еще до царствования Петра.

Женщину, начавшую разрушение женского бесправия в Московии, звали Софьей.

«Тишайший» отец разрушителей Московии

Михаил был первым Царем из новой династии Романовых. После его смерти на престол вступил его сын – Царь Алексей Михайлович. Он и стал отцом обоих разрушителей Московии – Софьи и Петра.

«Тишайший» – под таким прозвищем Царь Алексей Михайлович Романов вошел в нашу историю. И действительно, в работах многих историков вы прочтете о добрейшем характере скромного, кроткого, благодетельного Царя. Этот образ был особенно любим последним Царем из династии Романовых – Николаем Вторым. В его честь Николай Второй назвал Алексеем несчастного Наследника…

На самом деле Царя Алексея Михайловича часто охватывали приступы неудержимого гнева. И тогда Тишайший беспощадно драл боярские бороды, пинками выгонял из комнат прогневавших его бояр, изобретательно сквернословил. Мог назвать «сукиным сыном» всемогущего Патриарха Никона и прогнать того с патриаршества. Мог щедро надавать пощечин своему тестю, старику боярину Милославскому. Страшен бывал в гневе Царь Алексей. Боярам приходилось звать лекаря – пускать кровь бушующему Тишайшему.

В политике Тишайший проводил беспощадную централизацию Власти. При нем заработал могущественный приказ Тайных дел – прообраз жесткой тайной полиции XVIII века.

Полки иноземного строя

Как все Романовы, Тишайший был воинственен. Он сумел провести реорганизацию русской армии.

В те годы в Европе закончилась Тридцатилетняя война, и множество офицеров оказалось не у дел. Царь звал их на Русь и щедро платил. В Московии наряду со старинным московским войском – стрельцами существовали современные полки Иноземного строя… Там и служили прибывшие иноземцы. Пришлось им «понюхать пороха» на русской службе. Все царствование Тишайший вел войну за войной – с Польшей, Швецией, Турцией, сам участвовал в походах. Но все его войны были неудачны.

Одновременно Тишайший беспощадно усмирял постоянные бунты русских крепостных рабов. Здесь он был счастливее.

Дух беспощадного бунта

Доведенные до отчаяния крепостные рабы бежали на Дон – становились казаками. Казачьи отряды ходили в знаменитые «воровские походы», жестоко и дерзко грабили и родную Русь, и ее соседку Персию… Одна из шаек под водительством донского казака Степана Разина превратилась в грозную силу… Две тысячи отчаянных головорезов были под началом Степана… Голландский путешественник Ян Стрейс описал разинскую жестокость, ставшую знаменитой русской песней.

Шайки Разина на ладьях разгромили персидский флот в знаменитом бою у Свиного острова. В плен попали сын и дочь персидского командующего флотом Мамед-хана. Разин сделал красавицу-дочь своей наложницей. Ян Стрейс рассказывает: «На ней были одежды, затканные золотом и серебром, была она убрана жемчугом и алмазами, как королева». Но не знающая русского, безмолвная, покорная восточная дева скоро надоела атаману. И однажды пьяный разбойник, придя в обычное яростное буйство, обратился с проникновенной речью к… Волге-реке (!): «Волга, матушка! От тебя я получил много золота и серебра, ты отец и мать моей славы! Плюнь на меня за то, что я не принес ничего тебе в жертву. Не хочу быть более неблагодарным!» И схватив княжну одной рукой за шею, другой за ноги, поднял как пушинку и швырнул в Волгу».

Большой кровью царским войскам удалось разгромить шайки Разина. Только тогда донские казаки поспешили пленить и выдать удалого атамана.

Степан Разин был доставлен в Москву и после жестоких пыток четвертован на Красной площади. Тело Степана бросили в канаву на съедение псам. Отрубленные руки, ноги и голова атамана были воткнуты на пять кольев… И целый год смотрели на прохожих на Болотной площади. Тело Степана бросили в канаву на съедение псам… Но согласно народной вере, мятежный дух Разина поселился на волжской скале и ждет не дождется своего часа зажечь новый народный пожар.

И только жестокая сила русских самодержцев не давала выйти на волю этой разгульной стихии беспощадного народного бунта.

Жены Тишайшего

Тишайший обладал московской боярской красотою – огромным животом, чрезвычайным даже для Руси. Первым браком Царь был женат на красавице Марье Милославской – деве, под стать ему, весьма пышной. После ее смерти Царь вдовствовал восемь месяцев. А затем, по древнему обычаю русских Царей, множество красивейших девиц свезли в Москву – на смотрины. Сохранился длиннейший список претенденток на сердце Тишайшего. Боярская комиссия осмотрела прибывших и отобрала достойнейших в соответствии с царскими пожеланиями. Дальнейший смотр продолжался полгода. Все это время красавиц возили во дворец к Государю, после чего одних отправляли домой, а других оставляли для продолжения осмотра…

Наконец однажды ночью состоялся финал: когда красавицы спали (точнее, притворялись спящими), в опочивальню пришел Царь вместе с доктором. Осмотрев девичьи лица, он выбрал в жены темноволосую и, конечно же, пышнотелую и пышногрудую Наталью Нарышкину.

Притворялись не только красавицы – притворялся и Царь. На самом деле все уже давно было решено, и Наталья Нарышкина – красавица, воспитанница и родственница главного царского советника боярина Артамона Матвеева – была избрана давно…

«Дочь худородного дворянина» – так писали о ней историки, стараясь не углубляться в генеалогию Царицы. Потому что, возможно, произошла накладка, непростая для Руси.

«Нарышко»

Родословная Нарышкиных туманна.

По одной версии Нарышкины вели свое происхождение от аристократии германского племени наристов (норисков – Norisken), упомянутых Тацитом в Трактате о происхождении германцев… По другой – родоначальником Нарышкиных был знатный крымский татарин Мордка Курбат, по прозвищу «Нарышко».

Но по третьей, неофициальной версии, этот Мордца Курбат был потомком крымских караимов.

Караимы – загадочная еврейская религиозная община, осевшая в Крыму в XII веке. Так идентифицировали караимов до XIX века. И Романовы не забывали о матери родоначальника Империи. Видимо, поэтому, к примеру, при Екатерине Великой жесткие ограничения в отношении евреев на караимов не распространялись… Впрочем, уже в XIX веке все большее влияние приобретает теория, относившая караимов к тюркским народам… И закрывавшая тем самым вопрос, весьма щепетильный для России.

Дети Милославской

Тишайший любил своих жен. В общей сложности Царь имел шестнадцать отпрысков: тринадцать – от первой жены Милославской, троих – от Нарышкной.

Двое мальчиков, рожденные Милославской, будут царствовать. Но какими жалкими они были! Федор – застенчивый, добрый, вечно больной, подслеповатый. Младший его брат Иван – кроткий полуидиот с застывшей улыбкой, в шесть лет издававший мычание вместо речи.

Из дочерей, рожденных Милославской, выжили шесть. Одна из них, третья дочь, Царевна Софья, была некрасива, но зато здорова и очень умна. Софье и предстояло осуществить первое разрушение древнего порядка Московии.

Дети Нарышкиной

Вторая жена, Наталья Нарышкина, родила Тишайшему троих детей, но выжили двое – Наталья и Петр. Зато какие они были крепкие! Не очень верилось двору, что у сорокадвухлетнего, по тогдашним меркам старого, часто болевшего Царя могли родиться такие здоровые и сильные дети. Так что сплетня приписывала рождение нарышкинских детей одному из влиятельнейших бояр, великану Стрешневу. Он опекал и заботился о Петре с раннего детства. И впоследствии, став Царем, Петр весело приставал к Стрешневу: «Ну, погляди, Тихон, на Мусина-Пушкина (это был незаконный сын Царя Алексея Михайловича), он хоть знает, что он царский сын, а вот чей сын я?!»

На самом деле Петр, рожденный Нарышкиной, как и Царевна Софья, рожденная Милославской, конечно же, были детьми Царя Алексея Михайловича. Но не легендарного Тишайшего, а подлинного Царя Алексея Михайловича, безумного в гневе и ярости. И оба унаследовали и его гнев, и его ярость.

Рождение разрушителей древнего порядка

Софья родилась 17 сентября 1657 года в царском дворце в Кремле.

Петр родился 30 мая 1672 года там же. В отличие от рождения Царевен появление на свет Царевичей праздновали шумно и торжественно. В парадной Грановитой (ее фасад украшен граненым камнем) палате Кремля, под сводами с библейскими фресками был накрыт праздничный стол. На столе стояло традиционное угощение: гигантская коврижка с царским гербом, окруженная белоснежными, изваянными из сахара символами Силы, Святости и Верности – орлом, лебедем и голубем. Рядом с коврижкой возвышались вылепленные из сахара башни Кремля и гигантская сахарная голова в два пуда весом – похожая на бескрайнее государство и такая же недвижная.

Все знатнейшие бояре сидели в тот день за длинным праздничным столом. Но сама роженица – Царица Наталья, – как было положено женщине на Руси, любовалась на торжество через потайное решетчатое окно.

Петру было всего четыре года, когда 29 января 1676 года умер его отец.

Битва семей

После смерти Тишайшего началось ожидаемое: двоебрачие Царя породило битву семей царских жен. Бояре Милославские – родственники первой жены Алексея Михайловича – сразились с худородными Нарышкиными. Хотя вначале никакой борьбы не было. На престол по праву старшинства вступил сын Милославской Федор, слабый здоровьем, окруженный врачами и ворожеями, заменявшими в трудных случаях врачей…

Нарышкины затаились – они верили, что Федор долго не протянет. Милославские также это понимали и поспешили выступить первыми. По повелению нового Царя Федора в ссылку был отправлен главный советчик покойного Тишайшего – умнейший Артамон Матвеев. Не простили тому, кто привел Нарышкину в царскую постель. Все места в правительстве заняли родственники и сторонники Милославских.

Но будущее было туманным. Во главе рода Милославских стояли люди немолодые – бояре Иван Богданович и Иван Михайлович. Вступивший на престол пятнадцатилетний Федор часто болел, его малолетний брат Иван был слабоумен.

И именно тогда произошло невероятное – рядом с Царем Федором в Боярской думе появилась женщина.

Рожденная для монастыря

Это была сестра Царя Федора – Царевна Софья.

Вольтер, в XVIII веке изучавший историю Петра, наделил ее «прекрасной наружностью». Так подсказало воображение галантному французу. Но современники описывали ее совсем иначе, вот как говорил о Царевне историк Василий Ключевский: «…тучная и некрасивая полудевица с большой неуклюжей головой, с грубым лицом, широкой и короткой талией…» Дипломат де Невилль, встречавший Царевну в 1689 году, когда ей исполнилось 32 года, в своих записках о Московии уточнял: «…насколько ее талия коротка, широка и груба, настолько же ум ее тонок, проницателен и искусен». Она заменила красоту умом, честолюбием и волей.

По обычаю Софья, как все дочери Царя, должна была закончить жизнь в монастыре. Замуж за августейших иностранных особ русских Царевен не выдавали – нельзя было менять веру. В родной стране им не находилось достойной пары – не могли же они вступать в брак с кем-то из своих рабов. Как писал Григорий Котошихин, «…государства своего за князей и за бояр замуж выдавати их не повелось, потому что князи и бояре их есть холопи. И то поставлено в вечный позор, ежели за раба выдать госпожу. А иных государств за королевичей и за князей давати не повелось для того, что не одной веры и веры своей оставить не захотят, то ставят своей вере в поругание». Так что монастырь ждал Царевну. Впрочем, как справедливо отмечал историк Семевский, «никакой монастырь не мог быть скромнее и благочестивее царских теремов». Здесь, в окружении женщин-прислужниц, в молитвах, постах, в чтении церковных книг и рукоделии шли молодые годы Царевен. Как тени, проходили они по жизни, обреченные на безбрачие.

Но Софья не согласилась с этим – Царевна мечтала о другом.

Ей повезло – отец захотел перемен.

Глава 2

Первая феминистская революция

Затворницы

С изумлением описывали иностранцы быт московских Цариц и Царевен. Подданные не смели видеть лиц своих повелительниц. Царицы и Царевны ездили в каретах с плотно завешенными окнами, обычно очень рано утром или поздно вечером. Они проводили жизнь в своих покоях в кругу знатнейших боярынь, и ни один мужчина, за исключением слуг, не мог их видеть или говорить с ними. Когда Царице случалось выходить из кареты, подданные падали ниц на землю. Если ей приходилось пройти пешком, слуги несли суконные полы, заслоняя ими Государыню. Когда Царица Мария Милославская заболела, в комнате плотно завесили все окна, чтобы доктор не видел пациентку. Однако врачу нужно было измерить ее пульс, и для этого руку больной окутали тонкой материей, чтобы медик не коснулся священного тела…

Но уже в царствование Алексея Михайловича начали наступать новые порядки. Царица Наталья при первом своем выезде несколько раз открыла окно кареты. В страхе и восторге увидели подданные лицо своей Государыни. Более того, вскоре она поехала в открытой карете вместе с Царем. Тогда стало понятно, что за смелыми подвигами новой Царицы стоял сам Государь… Уже справляя свои именины, Царица принимала все боярство, и мужчины могли свободно лицезреть ее, пока она раздавала им именинные пироги.

Опасная любовь

По-новому относился Царь и к дочери Софье. Уже в детстве пытливыми вопросами она завоевала у отца право учиться. В отличие от хилых царских сыновей некрасивая крепкая девочка имела жесткий мужской характер. Это нравилось отцу. Царь разрешил небывалое – мужчина стал учителем Царевны.

Знаменитый проповедник, богослов и поэт монах Симеон Полоцкий был приглашен учить ее братьев и в придачу получил способнейшую ученицу. В десять лет она знала русскую грамоту и свободно говорила на главном международном языке – латыни. У Полоцкого, блестящего оратора, вернувшего на Русь искусство проповедничества, Софья училась выступать.

Полоцкий ввел при дворе «декламации». Его ученики соревновались в очень полезном для будущей карьеры занятии – произносили перед Государем славившие его речи. Поощрялись речи рифмованные. И здесь Софья была на высоте. Так она познакомилась со стихосложением и главное – с ораторским искусством. Она познала радость – покорять людей словом.

Дальше – больше. Полоцкий познакомил двор с театром. Он написал три пьесы, и их представили перед царской семьей. При дворе появились театр и даже… балет! Патриарх Иоасаф негодовал. Царя успокоили – в любезной царскому сердцу Византии был театр, и Тишайший грозно объяснил это Патриарху…

Софья написала пьесу и даже сама в ней сыграла. В ней проснулось главное качество политика – природное лицедейство.

И все это время она запоем читала книги. Поражали ее знания, но еще больше – ум. Впоследствии современники отмечали – «мужского ума исполнена девица».

Солнечный удар

Ей было девятнадцать лет, когда умер отец. На престол вступил пятнадцатилетний брат Софьи… Болезненный Федор был блестяще образован. Молодой Государь знал латынь, греческий и польский языки. При Федоре Московия продолжала меняться. Царь отменил местничество – патриархальную основу русской государственной жизни. Знатность рода и старшинство позволяли прежде занимать высшие должности. Теперь это ушло в прошлое.

Состоялась первая перепись населения. К негодованию Патриарха, при дворе начали брить бороды. Входило, точнее – пробиралось в моду европейское и прежде всего польское платье. Польская галантность проникала в придворную жизнь.

…Именно тогда Софья увидела его. Это был тридцатитрехлетний князь Василий Голицын – один из влиятельнейших бояр в правление царя Федора. В терем Царевен могли войти только женщины и престарелые родственники, но при царе Федоре узда ослабла. Князь Голицын появился в тереме вместе с ее братом – Царем. Это был солнечный удар – девятнадцатилетняя Софья влюбилась.

Так начинался этот галантный роман в преддверии галантного века…

Князь Василий Голицын был женат по любви на боярыне Евдокии Стрешневой. Брак был счастливый, благополучный – на тот момент они уже воспитывали четверых детей.

Но опасны влюбленные дурнушки. Софья задумала невозможное – завоевать красавца князя. Для этого требовалось немногое – стать его повелительницей.

Что ж, дело только казалось невозможным. Время смутное, Царь Федор все чаще болел, при дворе уже гадали – долго ли протянет. В случае смерти Федора претендентами на престол становились двое мальчиков – слабоумный малолетний Иван и малолетний Петр. Но при них должна быть регентша. Мать Петра была глупа и труслива, так что регентшей могла стать…

Любовь и жажда мирской деятельности заставила Софью окончательно взбунтоваться против своего монастырского будущего.

Путь во власть

Она придумала. В заботах о болезненном брате Софья неотлучно находилась при Федоре, приучая бояр к невиданному – присутствию женщины при решении государственных дел. Она даже смела участвовать в их обсуждении в Думе. Ласковостью, благонравными и почтительными речами достойная ученица Симеона Полоцкого вербовала себе сторонников среди боярства…

Правление брата не было долгим. Двадцатилетний царь Федор внезапно скончался – бездетным, не назначив наследника. Теперь право на престол имел другой сын Милославской, брат Софьи, четырнадцатилетний Иван – старший в роде Романовых. Но слабоумный Иван править не мог и не хотел. Оставался Петр – сын другой Царицы, Натальи Нарышкиной, – высокий, крепкий десятилетний мальчик.

В Москву съехались знатнейшие бояре. Вместе с Патриархом решали, кого посадить на трон. Подумали о державе и выбрали Петра…

Регентшей при десятилетнем становилась его мать Царица Наталья. Но заниматься делами правления женщина не имела права. Наталье положено было опекать малолетнего Царя. Править вызвали из ссылки любимца покойного Алексея Михайловича – боярина Артамона Матвеева.

Бунт Софьи

Вызвать легко, доехать трудно… И пока Матвеев ехал, двадцатипятилетняя Софья начала небывалое… Сначала она дерзко нарушила древний обычай, не допускавший женского участия в священной церемонии – похоронах царя. Провожать в могилу прежнего Государя должен был новый царь.

Но Софья посмела. Шла за гробом брата рядом с десятилетним Петром. После чего сделала церемонию трибуной. Возвращаясь с похорон, устроила театральное представление – сначала рыдала, горестно вопила. Потом обратилась к собравшейся толпе. Достойная ученица Симеона Полоцкого произнесла горькую речь: «Видите, как брат наш нежданно отошел от света сего. Отравили его враги зложелательные! Нет у нас, сирот, теперь ни батюшки, ни матушки, ни братушки нашего царя. Старший наш брат Иван не избран на царство. Какой еще кары нам ждать? Смилуйтесь, добрые люди, над нами, сиротами… Отпустите нас живыми в чужие земли к добрым королям христианским».

И все моление – в потоках слез! Ее горесть разрывала сердца, народ плакал вместе с нею… Простив нарушение обычаев.

Впрочем, нарушать священные обычаи она не боялась. Против нее была Наталья Нарышкина, не смеющая и не умеющая говорить, как и положено было женщине в Московии. С Софьей – родня – Милославские. И главное – Иван Милославский, руководивший при Федоре многими приказами… Сейчас в его руках важнейший приказ – Большой казны, то есть все деньги царства! Милославский платит и жалованье войску – стрельцам.

Стрельцы – старинное русское войско. Они составляли регулярное войско и московскую царскую рать – придворную гвардию. Управлял стрельцами Стрелецкий приказ.

Московские щеголи-стрельцы ходили в сафьяновых сапогах, в кафтанах с золотыми перевязями, в бархатных шапках с собольей опушкой.

Это было своевольное, военное братство. Не раз бунтовали московские стрельцы при Тишайшем, подавали жалобы, требовали смены своих начальников. Начальники, по старинному обычаю присваивали часть их жалованья и заставляли даром работать в своих поместьях. Тишайший всегда шел на уступки придворной охране, и стрельцы привыкли получать желаемое. Софья знала: чувствуя слабость Власти, стрельцы захотят бунтовать. Надо только хорошо заплатить.

Бунт беспощадный

Деньги Ивана Милославского сработали быстро. Уже через три дня после похорон Царя Федора стрельцы явились в Кремль. Потребовали убрать своих старых командиров – полковников – и выдать их на расправу. Мать Петра Царица Наталья все покорно исполнила: полковников сначала разжаловали, потом несчастных раздели на Красной площади, и двое палачей беспощадно секли их батогами на глазах хохочущей толпы стрельцов. Наконец те смилостивились и прокричали «Довольно!». В тот день, разойдясь по домам, стрельцы поняли главное: бунтовать безопасно. И тогда Софья решила: пора!

Щедро заплатил стрельцам Иван Милославский. Сначала они толпами разбрелись по городу – весело грабили лавки и грозили боярам. Подкупленные стрельцы горланили: «Канальи Нарышкины готовят расправу над нами! На днях родной брат Царицы Натальи уселся на трон и надел царский венец… Царевна Софья и ее брат Царевич Иван стали его стыдить, и он чуть не задушил Царевича Ивана!»

Наступило 15 мая 1682 года – столетняя годовщина убиения Царевича Дмитрия в Угличе. В тот день в 1582 году, как считалось в народе, сына Ивана Грозного, наследника престола, зарезали по приказу Бориса Годунова, мечтавшего сесть на русский трон.

И теперь, ровно через сто лет, состоялось главное представление. Тысячная толпа вооруженных стрельцов заполнила Кремль. Размахивая ружьями и саблями, они орали: «Нарышкины, Царица Наталья с братьями, задушили Царевича Ивана, как когда-то злодеи убили невинного Царевича Дмитрия! Выдать нам губителей царских!» Стрельцы прочли имена этих злодеев, убивших Царя Ивана и отравивших покойного Царя Федора. Список возглавляли братья Царицы Натальи…

Перепуганная Наталья, Патриарх Иоаким и недавно приехавший в Москву боярин Артамон Матвеев поспешно вывели на Красное крыльцо обоих мальчиков – Петра и, главное, Ивана.

С Красного крыльца знаменитой Грановитой палаты русские Цари во время коронаций гордо кланялись славящему их народу. Теперь беспомощные мальчики-Цари стояли на Красном крыльце среди моря стрелецких ружей и сабель, под грозные крики стрельцов. Разгулялось стрелецкое войско.

Артамон Матвеев начал уговаривать стрельцов мирно разойтись: «Сами видите, вот стоит Царевич Иван, никто ему не угрожает…»

Стрельцы не знали, что делать дальше, и бунт начал затихать. Все погубил начальник Стрелецкого приказа князь Долгорукий. Он решил, что пришла пора напомнить мятежным стрельцам о виселице. Князь начал угрожать им, и тотчас радостно вскипели стрельцы. На глазах мальчиков-Царей князь Долгорукий был схвачен и сброшен с крыльца на стрелецкие пики.

Иван заплакал, а Петр даже в лице не изменился. Он молча смотрел на толпу, обезумевшую от своеволия и крови. Потерявшего сознания князя рубили саблями. Царица Наталья, схватив обоих Царевичей, втащила их в Грановитую палату – под защиту родных братьев.

Но отведавшие крови стрельцы жаждали продолжения. Тут же, на крыльце, был схвачен и сброшен на пики мудрейший Артамон Матвеев. Разрублен на куски князь Черкасский, пытавшийся защитить боярина…

Стрельцы ворвались во дворец, и началась охота на братьев Царицы Натальи. Царевна Софья находилась здесь же, во дворце. Она как бы охраняла Петра и Ивана и молча наблюдала за зверствами стрельцов.

Стрельцы побежали по царским покоям – искали Нарышкиных, ползали под кроватями, открывали сундуки, заодно грабили. Наконец нашли одного из братьев Царицы, жестоко убили.

Бойня продолжалась – стрельцы пошли по Кремлю – убивать сторонников Нарышкиных. У Чудова монастыря встретили старика-воеводу, боярина Юрия Ромодановского, знатнейшего вельможу, героя войны с турками. Схватили его вместе с сыном. Долго мучили старика, рвали бороду, наконец убили обоих. Но другой, младший его сын Федор, остался жив. Федору Ромодановскому суждено будет впоследствии пролить много стрелецкой крови…

Стрельцы поволокли растерзанные трупы на Красную площадь, издевательски орали по дороге: «Боярин Матвеев едет – дайте ему дорогу! Боярин Долгорукий – дорогу грозе стрельцов!»

Разграбили дом отца князя Долгорукого. Перепившись вином из княжеских подвалов, зарезали старика-князя. Убитого бросили в навозную кучу, обложив соленой рыбой из княжеских припасов. Приговаривали: «Ешь рыбку, князь! Что, вкусно тебе?!»

На следующий день пьяные стрельцы снова отправились в Кремль – за другим братом Царицы Натальи. Шли, по дороге убивая и грабя бояр. Бояре в Кремле уговаривали Царицу выдать брата, «чтобы всем нам не погибнуть вместе с твоим сыном». Несчастный Нарышкин сам вышел к стрельцам со святой иконой в руках, в сопровождении сестры Царицы и… Софьи. Софья попыталась спасти Нарышкина, но, конечно же, не смогла! Как писал современник, она, усмехаясь, глядела, как волокли Нарышкина по Кремлю. За волосы тащили Царицына брата по кремлевской мостовой, еще живого. Наигравшись, намучив несчастного, после жесткой пытки изрубили…

Трон на двоих

Итак, род Нарышкиных был обезглавлен – они лишились двух опасных мужчин. Начиналось второе действие драмы, задуманной Софьей. Царевна призвала к себе выборных от стрельцов, приласкала словами и – что важнее – деньгами. Наградила убийц богатейшим имуществом убиенных бояр. Подарила им право продать его и разделить деньги. Льстиво объявила стрельцов «Надворной (дворцовой) пехотой» и во главе назначила их любимца князя Хованского. Бесстрашный был воевода, победитель знаменитого шведского полководца Магнуса Делагарди – стрельцы ласково звали князя «Батюшкой».

Софья продолжила. Точнее – продолжили деньги Ивана Милославского. Теперь стрельцы навещали Кремль ежедневно. В первый – написали челобитную: «желают стрельцы, чтобы правили два царя. Старшим царем должен быть брат Софьи Иван, а Петр – младшим».

Несчастная мать Петра Царевна Наталья покорно уступила. Перепуганный Патриарх поспешно собрал Думу, и бояре столь же покорно согласились. Помнили бояре про стрелецкие копья…Патриарх совершил молебен в честь двух царей. Иван, объявленный «старшим царем», венчался в шапке Мономаха – венце русских царей. Для Петра сделали копию. Оба восседали на новом, небывалом троне – с двумя сиденьями…

Но умная Софья знала – двух царей не бывает. Впереди была задуманная ею концовка. Не всей драмы, но первого эпизода.

Московская революция: баба – правительница

И наступил финал спланированного действа. Стрельцы привычно навестили Кремль. Грозно потребовали, чтоб по причине малолетства Царей управляла Государством «пресветлая Царевна Софья», а мать Петра, Царица Наталья, из дворца удалить.

Беспомощная Царица Наталья, конечно же, согласилась. Согласился и святейший Патриарх. Тотчас разослали заготовленную Софьей грамоту во все концы Государства. «По челобитью всех людей Московского государства царь Иван, прежде уступивший царство брату своему, согласился после долгого отказа со свой стороны, вступить на царство вместе с братом… По малолетству государей царевна Софья Алексеевна после многих отказов согласно прошению братьев своих Великих Государей и по благословению Святейшего Патриарха и Священного Собора и всего всенародного множества людей всяких чинов Московского государства изволила воспринять правление».

Случилось невозможное: женщина, «баба» Софья, теперь будет сидеть в палате с боярами, и думные дьяки будут докладывать ей о всех государственных делах, и ее имя будет писаться во всех указах вместе с именами малолетних царей!

Теперь она, Женщина, – «Великая Государыня Царевна и Великая княжна». Таков ее революционный для Московского государства титул.

Отрок Петр, видевший убийства дядьев, кровь и насилие, узнал, что и он и мать устранены от власти. Впоследствии историки будут справедливо писать, что в эти годы убийств, крови и ужаса формировался характер молодого Петра. Как в веке шестнадцатом, в дни народного бунта и боярского своеволия, формировался характер кровавого царя-реформатора Ивана Грозного.

Результатом всех ужасов, итогом Стрелецкого бунта и убийств станут нервные (возможно, эпилептические) припадки, судорога, до смерти искажавшая лицо Петра.

Пролог феминистской революции

Впервые – со времен легендарной княгини Ольги (X век) и короткого регентства матери Ивана Грозного, литовки Елены Глинской, успешно отравленной боярами, – страной управляла женщина.

Это был пролог к русскому парадоксу – царству женщин в стране бесправных женщин. Одновременно и Стрелецкий бунт, посадивший на трон Софью, стал тоже частью предисловия к наступавшему веку, когда казарма с ружьями будет распорядителем российского престола на целое столетие.

Мужской мятеж: князь Хованский

Но «бабье царство», пусть даже с необходимой декорацией – троном с двумя Царями, казалось слишком необычным и оттого непрочным.

Об этом Софье напомнили сразу. Во главе стрельцов стоял посаженный ею князь Хованский. Хованские – знаменитый княжеский род, входивший в число шестнадцати знатнейших родов России. «Батюшка-князь», любимый воевода, под его началом главная вооруженная сила – стрельцы. Но на троне сидела баба, которую следовало вернуть на положенное взрослой московской Царевне место – в монастырь…

Князь Хованский понял: он может захватить престол. Под предлогом охраны Софьи он превратил Кремль в тюрьму. Софью и Царей стерегла теперь охрана – стрельцы.

Уже по наущению князя стрельцы вооруженной толпой привычно явились в Кремль. Устами стрельцов Хованский велел «бабе на троне» поставить на Красной площади памятный каменный столб. На нем перечислить преступления убитых бояр и восславить дела стрельцов… Софья безропотно согласилась. Хованский понял: сдалась. И снял караулы в Кремле.

Но многоопытный воевода Софью недооценил.

Бабий сюрприз

Освободившись от караула, Софья тотчас начала действовать. Вскоре князь Хованский нашел… опустевший Кремль! «Великая Государыня Царевна и Великая княжна» Софья вместе с малолетними Царями – Иваном и Петром, с матерью Петра Царицей Натальей и с другой Царицей – вдовой покойного Царя Федора, а также со всеми Царевнами, то есть со всей большой царской Семьей бежала из Кремля. Софья отправилась в сельцо Коломенское под Москвой – любимое место ее отца, «Тишайшего»…

Вскоре на воротах Коломенского дворца прикрепили «подметное письмо» (так именовались на Руси анонимные доносы). В нем «неизвестные добрые люди» оповещали народ о том, что князь Хованский с сыновьями замыслили убить обоих Государей, Патриарха и Великую Государыню Царевну Софью, чтобы самому сесть на царство.

Не успело Софьино изделие появиться на воротах, как она, «спасая Царей», побежала дальше – в Саввино-Сторожевский монастырь, а оттуда еще дальше – в село Воздвиженское…

Правительница вела себя как глава царского клана, спасительница Государей.

И снова – торжество Софьи

Узнав о бегстве Царей, Москва впала в панику. Народу легче было представить свою страну без народа, чем без Царя. Цари – его защитники перед врагами и, главное – заступники перед Богом.

Как и задумала «мужского ума» девица, в Москве начался бунт против стрельцов…

И тогда Софья обратилась к дворянству с призывом: «Верные защитники Престола, поспешите с оружием на помощь царской Семье!»

Уставшие от стрелецких мятежей дворяне потянулись в Воздвиженское. Поторопилась приехать и вся московская верхушка – бояре и думные дьяки. И тогда повелительно вызвала Софья в Воздвиженское мятежного князя Хованского…

Недаром враги звали Хованского «Пустомелей». Грозный, бесстрашный на поле боя «Батюшка-князь» позорно пал духом. Он покорно поспешил к Софье вместе с сыном – «договариваться с бабой».

Но Софья чтила мудрый обычай московских Царей: простить врага можно, но сначала его надо убить.

Не знал князь, что в сельце Воздвиженском уже состоялось «тайное сидение о важном деле». Приехавшие бояре решили единогласно: казнить мятежника.

Уже по дороге князь Хованский с сыном были схвачены. Их привезли пленниками к Софье. Прославленный воевода князь Хованский был торопливо казнен вместе с сыном.

Убив стрелецкого вождя и опасаясь мести стрельцов за любимого командира, Софья вместе с царской Семьей побежала дальше – в Троице-Сергиеву лавру. Монастырь, обнесенный высокими стенами, из века в век был неприступной для врагов крепостью.

В Москве уцелевший младший сын Хованского попытался начать бунт. Но стрельцы уже знали, что иноземные полки в полном вооружении идут в Лавру. Эти полки и голова его казненного отца была убедительнее слов молодого князя. Стрельцы почувствовали забытую силу Власти. И поспешили. Вслед за иноземными полками пришли с повинной в монастырь, стрельцы принесли с собой плаху и топор.

Софья насладилась картиной своей власти: стрельцы стояли на коленях у принесенной плахи с воткнутым в нее топором. Молили Софью вернуть царскую милость, сами просили срыть мятежный столб на Красной площади.

Таков был финал сюжета, задуманного Софьей. Невиданное прежде торжество женщины состоялось! Софья прочла стрельцам нравоучение – объявила, что всякий, кто вспомнит или похвалит прежние мятежные дела, будет казнен.

Столб срыли. Новым главой Стрелецкого приказа Софья назначила преданного Федора Шакловитого. Теперь стрелецкая сила снова подчинялась ей. Правительница торжественно вернулась в Москву и въехала в Кремль.

Царская потеха долговязого подростка

Но мать Петра Царица Наталья в Кремль не поехала. Вместе с Петром она поселилась в загородной резиденции, в сельце Преображенском. Она знала московские обычаи и боялась победившей правительницы.

Софья была упоена победой. Худородную необразованную мать Петра потомица князей Милославских презирала. Не отнеслась она всерьез и к долговязому непоседливому подростку…

Он теперь все свое время посвящал придуманной им игре – с живыми солдатиками. В селе Преображенском шустрый Петр создал «потешное войско». Весь положенный Московскому Царю придворный штат – стольники, спальники, конюхи, денщики …были мобилизованы в его войско для детской царской потехи.

Любовь и политика

Наступило семилетнее правление женщины. Царевна самодержавно правила от имени двух Царей.

В своей «Гистории о царевне Софье и Петре» князь Борис Куракин, современник Софьи и будущий участник всех преобразований Петра, напишет: «Правление царевны Софии Алексеевны началось со всякою прилежностью, и правосудием всем и ко удовольствию народному, так что никогда такого мудрого правления в Российском Государстве не было».

И способствовала этому Любовь! Любовь впервые властно вмешалась в дела Московского Государства. Ибо мы имеем дело с Женщиной на престоле.

Да, в это время уже свершилось – она завоевала сердце князя Василия Голицына. Завоевала страстью, напором, умом и, главное, – властью. В этом любовном союзе женщина вела себя, как мужчина. Об этой Любви уже знали и иностранные послы, и русские вельможи. Она не скрывала и радостно жила своей страстью. Писала чувственные стихи, ибо «от избытка сердца и уста глаголят», как любил повторять ее учитель Симеон Полоцкий вслед за евангелистом Матфеем.

Все ждали, что князь Голицын отправит свою жену в монастырь – именно так поступали с нелюбимыми женами цари в Московии. Петр впоследствии без всякой вины отправит в монастырь нелюбимую жену). Но князь не сделал этого «по благородству», как писал современник, или по вечной своей нерешительности, как скажем мы.

Любовь вмешалась в русскую Политику – так заканчивался XVII век. Впереди был век восемнадцатый – первый и последний в истории России, когда Любовь будет часто управлять политикой.

Мечтатель на Руси

Софья сделала Василия Голицына главой Посольского приказа и фактическим главой правительства.

Казалось, это был отличный выбор. О Василии Голицыне сохранились единодушные восторженные отклики западных дипломатов. Князь свободно говорил на латыни – главном международном языке века – и мог без переводчиков обсуждать дела с дипломатами. Его эрудиция и знания в самых разных областях изумляли иностранцев. Еще больше их восхищали планы князя. Голицын часто беседовал с иноземными послами об освобождении рабов-крестьян, причем, освободив, он хотел обеспечить их землей. Он мечтал посылать русских юношей за границу, планировал создать в Москве Академию наук, строил прожекты о том, как преобразовать армию, суд – в общем, всю московскую жизнь.

Короче, этот любимец московских европейцев мечтал обо всем том… что впоследствии начнет осуществлять Петр! Голицын принадлежал к распространенному на Руси человеческому типу – он был мечтателем…Однако, мечтая, отлично понимал: для осуществления подобных великих реформ потребуется не только титанический труд реформатора, но много крови – народной и, возможно, его собственной… И предпочел… не спешить. Он жил просвещенным сибаритом в своем великолепном дворце, построенном в европейском стиле, наслаждался настоящим и мечтал, мечтал, мечтал о будущем.

Вскоре цену его мечтаниям начали понимать даже восторженные иностранцы… Один из них, описывая образованность, богатство князя, великолепие его дворца, насмешливо добавляет: «Голицын хотел населить пустыни, обогатить нищих, дикарей, сделать их людьми, трусов сделать храбрыми, пастушеские шалаши превратить в каменные палаты». (Эти слова приводит наш великий историк Соловьев.)

Из всех дерзновенных прожектов, пожалуй, он реализовал только два – личным вмешательством ограничил произвол судей. Рабов не освободили, Академию не создали, ограничились созданием первой светской школы, названной Академией (Славяно-греко-латинская академия). Она и стала началом высшего образования в России.

Мать городов возвращается на Русь

Зато во внешней политике в самом начале правления Софьи наши образованнейшие любовники преуспели. Правительница Софья и князь Голицын продолжили традицию московских Царей – стали расширять и без того огромное Государство. Но действовали они пока что без крови и грома пушек.

Хитрейшими переговорами, щедрыми обещаниями совместного похода против турок князь Голицын склонил Польшу заключить «Вечный мир». По этому договору Россия вернула себе символ великого прошлого Киев – «Мать городов русских».

Все это окружило славой начало правления «богатырь-девицы» Софьи. Был заключен и договор с Китаем, мирно решивший вопрос о границах, – первый русский договор, составленный на латыни, которой щеголяли любовники.

Петр меж тем вырос…

Для Софьи, поглощенной Любовью и государственными заботами, время летело. Она не заметила, как вырос Петр… Он по-прежнему вместе со своей матерью обитал, будто в ссылке, в подмосковных селах – Преображенском, Семеновском, Воробьеве и Коломенском.

На время официальных церемоний его привозили в Москву, и они с Иваном восседали на двойном троне. Старший Иван сидел с бессмысленным взглядом, Петр же приводил всех в изумление своею живостью. Иностранные послы внимательно следили за высоченным подростком…

Петра дурно учили полуграмотные учителя. Но он, самоучка, жадный до знаний, сам нашел в отечественной истории «делать жизнь с кого». Его любимым Царем становится кровавый самодержец Иван Грозный, при котором муха не смела пролететь без царского дозволения. И беспощадные казни строптивых бояр, и походы в Ливонию – попытки прорваться на Запад, к вожделенному Балтийскому морю – все восхищало Петра.

А пока учение Петр заменил военными играми и визитами в Немецкую слободу…

Потешное войско и посещения слободы вскоре окажутся тесно связанными.

Московское гетто – немецкая слобода

В Немецкой слободе зарождалась будущая русская Империя. Здесь будет формировать Петр свой план уничтожения старой Московии.

Немецкая слобода находилась на северо-востоке столицы, на правом берегу реки Яузы, близ широкого ручья, именовавшегося Кукуем. Отсюда – ее второе, народное, название – «Кукуй». Немецкой ее называли в Москве потому, что все иностранцы звались у нас «немцами».

Немецкая слобода была своеобразным гетто, похожим на предместья западных городов, где изолированно жили евреи… Здесь, в нашем «немецком гетто», изолированно жили опасные иноверцы – католики, протестанты и иудеи. Это были немцы, голландцы, шотландцы, шведы, швейцарцы, англичане и евреи. Люди самых разных профессий – купцы, офицеры полков Иноземного строя, медики и ремесленники, – все они приехали в Россию за счастьем и деньгами. В этом гетто они сохраняли атмосферу Северо-Западной Европы.

С их верой и обычаями не уставал бороться Патриарх Иоаким. В слободе строились постоянно проклинаемые им лютеранские и кальвинистские церкви. Сюда привозили новейшие книги, европейские моды, которые осуждал Патриарх. Здесь обсуждались достижения науки и последние политические новости Европы, новые философские идеи – все, что не проникало в мирно спящую Московию. Но все это необычайно интересовало молодого Петра. Общение с «немцами» и даже их одежды считались греховными у «добродетельных людей». Добродетельные тщательно мыли руки после рукопожатий иностранцев.

Страницы: 123 »»

Читать бесплатно другие книги:

Вы когда-нибудь задумывались о том, для чего вы появились на свет? Разумеется. Мы все об этом думали...
Можно ли справиться с депрессией без лекарств? А если антидепрессанты прописал врач, как поддержать ...
Десять лет назад мир изменился. Властитель Лино даровал людям исполнение заветных желаний. Наступила...
Это роман о приключениях Масахиро Сибаты, помощника великого сыщика Эраста Фандорина. После многолет...
Отставной офицер МЧС Сотников Андрей нашёл во время рыбалки на Новгородчине древний Игнач Крест. Име...
Сказка-миф. Забавным примером мимикрии в природе является осьминог. Сказка рассказывает о том, что, ...