Мельница. Авторизованная биография группы Сурков Павел

Как читать эту книгу

(Вместо предисловия)

Эта книга – не просто биография группы и не хронологический рассказ о важных фактах, вехах и эпохах в ее жизни. Хотя некоторые биографические сведения в ней, безусловно, присутствуют.

Эта книга – не сборник гастрольных баек или скандалов-интриг-расследований. Хотя баек в ней хватает.

Эта книга – не культурологический анализ творчества группы. Хотя культурных аллюзий в ней более чем достаточно.

Эта книга – не сборник интервью. Хотя прямая речь самих музыкантов составляет в ней больше половины текста.

Эта книга – не азбука для неофита, который только сейчас услышал по радио, например, «Список кораблей» или «Ночную кобылу». Хотя она, я искренне надеюсь, понравится и будет полезна и фанатам со стажем, и тем, кто только сейчас начинает знакомство с группой.

Главное в книге – найти форму. Вон Лев Толстой искал-искал форму для романа о событиях 1812 года, потом все у Гюго подсмотрел, написал «Войну и мир», получилось интереснее «Отверженных». Форма азбуки показалась нам (когда я говорю «мы» или «нам» – это означает, что решение принимал не просто автор, а автор совместно с группой, в общем процессе, в долгих разговорах, дискуссиях – пространных и не очень) наиболее любопытной и неоднозначной. Во всяком случае – необычной.

Искренне надеемся, что она и вам понравится.

Книжку можно читать в любой последовательности: можно начать с первой страницы – и постепенно дойти до конца. Можно пролистать оглавление – и начать с той главки, которая покажется вам наиболее интересной. Можно открыть книгу на любой странице – мы гарантируем, что вас ждет нечто невероятное (в жизни группы невероятных событий хватает).

Мы хотели, чтобы это была книга о музыке. О песнях. О том, как они сочинялись и сочиняются, о том, как они ведут нас сквозь пространство и время, о магии, в них заложенной.

И нам кажется, что у нас получилось. Хотя, конечно, рассказывать прозой о том, что надо слушать и чему хочется подпевать, – дело исключительной сложности. Но вроде бы мы справились. Хотя окончательный вердикт все равно останется за читателем. То есть – персонально за вами.

Dramatis personae

ХЕЛАВИСА – Наталья Андреевна О’Шей, бессменный лидер группы, вокалистка, арфистка, поэт, композитор, филолог и много-много кто еще

ВИШНЯКОВ – Сергей Вишняков, гитарист, композитор, аранжировщик, сегодня – музыкальный руководитель коллектива

ФРОЛОВ – Дмитрий Фролов, барабанщик, аранжировщик, левое предсердие группы и автор ураганного «барабанного фроло»

КОЖАНОВ – Алексей Кожанов, бас-гитарист, правое предсердие группы (просто потому, что зачастую помещается в правой части сцены, рядом с басовым комбиком), аранжировщик и меломан

КАРГИН – Дмитрий Каргин, флейтист группы с 2013 года

ЗАСЛАВСКИЙ – Сергей Заславский, флейтист группы до 2013 года

ОРЛОВ – Алексей Орлов, виолончелист группы до 2017 года

АЛЕВТИНА – Алевтина Леонтьева, вторая вокалистка группы (2006–2007 гг.), поэт и композитор

САПКОВ – Алексей Сапков, он же Чус, гитарист и автор песен (до 2007 г.), директор группы (до 2017 г.)

ДОКТОР – Алексей Аржанов, звукорежиссер группы (до 2011 г.)

ЛИШИНА – Ольга Лишина, поэт, филолог, друг и соавтор текстов песен группы

ОВЧИННИКОВА – Яна Овчинникова, координатор фан-клуба группы, фотограф и хранитель разнообразнейших баек

АВТОР – Павел Сурков, в тексте присутствует по необходимости, взирает на жизнь и творчество группы с любовью и восхищением

Альхимейра

Дилогия – один из самых сложных жанров в искусстве: попробуй выстроить в двух полномасштабных произведениях. «Алхимия» и «Химера» – два альбома «Мельницы», которые перевернули представление о музыке группы – как для нее самой, так и для фанатов, и невероятно символично, что именно с этой дилогии, с мощнейшего музыкального прорыва, – и начинается история группы, изложенная в этой книге.

«Альхимейра», вернее «Алхимия» и «Химера», два альбома-сателлита, две части одной полномасштабной истории, задумывались и сочинялись параллельно. А самое главное – это были абсолютно независимые в творческом плане записи: над музыкантами не довлели никакие продюсеры, никто их не подгонял и не торопил, и можно было записывать все вещи так, как считали нужным сами музыканты. Мечта любого творческого человека.

КОЖАНОВ

«Алхимия» с «Химерой» – лучшие пластинки, которые мы записали, ну, во всяком случае, на данный момент. Наконец-то просто настал момент, когда мы сами себе поставили вопрос ребром: дайте нам сделать так, как мы слышим. Хватит слушать сторонних людей, хватит слушать какие-то «прослойки» – мы сами уже опытные музыканты, мы знаем, как нужно. По большому счету мы просто перестали бояться и доверились друг другу. Вот тут-то и поперло чистое творчество.

Было решено работать по продюсерским лекалам, принятым во всем рок-мире: сначала оттачиваются аранжировки, собирается звучание и концепт пластинки, расставляются песни в правильном порядке, скрупулезно шлифуются и учатся все партии – каждый музыкант должен знать, что он будет играть, как это отразится в общем ансамбле. И только потом, когда сделана вся черновая работа, весь пазл собрался и состыковался – можно приступать к чистовой записи.

Продюсерами записи выступили сами музыканты – но главным в студии оказался Сергей Вишняков: именно он корпел над общей канвой аранжировок (конечно, не без участия остальных товарищей по группе), тщательно выстраивая саунд всех инструментов. Естественно, особое внимание уделялось струнному саунду – «Мельница» подтверждала статус одной из ведущих рок-групп страны, и поэтому то, как будут звучать все гитары, определяло саму музыкальную «одежку» пластинки. Сергей даже протоколировал весь процесс работы над звуком и выкладывал его в социальные сети, чтобы поклонники (да и все те, кто просто интересуется звукозаписью) могли понять, как устроено звучание альбома.

Ну а Наталья собирала концепт пластинки, выстраивая драматургию «Алхимии» и «Химеры». Это должна была быть цельная история, поэтому место каждой песни определялось невероятно четко – вплоть до того, на какой стороне виниловой пластинки (а музыканты сразу знали, что «Альхимейра» должна выйти в виде двойного LP) будет расположена та или иная вещь – и как они будут сюжетно перекликаться. Так, например, «морская» и «китовая» тема, зарождающаяся в «Никогда», разрешится в «Dreadnought» и дойдет до высшей драматической точки в «Списке кораблей». Дуэт с Эдмундом Шклярским («Радость моя») предстанет в своей оборотной ипостаси в дуэте с Борисом Гребенщиковым («Черный дрозд»), ну а Изольда встретится с Тристаном в одноименных песнях с обоих альбомов.

КОЖАНОВ

Интересно вышло, например, на «St.Exupery Blues»: когда Наталья в очередной раз притаскивает что-нибудь в размере «четвертей хрен знает сколько, но не четыре» – первые мысли: «Ну, начинается… Шо, опять?!», и в этот раз было примерно так же. Песня выглядела довольно устрашающе, особенно из-за смены размера в припеве. «Наживую» взять и сходу поимпровизировать – задача не для слабонервных. И двигались мелкими перебежками: дали Диме Фролову разработать семидольный рисунок, потом накидали демку – и разошлись делать «домашнюю работу». И домашняя работа вдруг сделалась быстро и легко! И еще в этой песне одно из моих любимых мест на альбоме: гитара играет а-ля китайская пентатоника в духе Джими Хендрикса.

КАРГИН

Запись у нас проходила примерно так: Наталья придумывает какой-то текст, потом приносит это Сергею, он придумывает мелодию – получается своеобразный «костяк». Потом работает ритм-секция – Дмитрий Фролов работает над барабанными партиями, Алексей Кожанов добавляет какую-то мелодическую басовую линию. Так что я получал уже практически готовый продукт, готовую аранжировку, с забитыми партиями духовых. У меня в тот момент опыта в рок-музыке было немного, и я с некоторой опаской предлагал какие-то аранжировочные элементы, но ребята все равно ко мне прислушивались. И все это мы записывали, обменивались демками, было ощущение абсолютного единения, что работает вся группа, и никто не мешает, все в едином творческом процессе.

ВИШНЯКОВ

Практически год мы сидели и все это складывали. Дело в том, что некоторые песни, в частности «Колесо» и «Голубая трава», были полностью готовы на момент выхода альбома «Алхимия», но они попали в альбом «Химера», потому что Наталье захотелось – была такая концепция. А концепция в работе над «Алхимией» и «Химерой» была важнее всего. Это касается и звука, и содержания пластинок – они должны были звучать как единое целое.

Работа над пластинкой происходит не только на записи: «Мельница» вообще подходит и к работе по промотированию диска, и к разнообразным сопровождающим мероприятиям с тщательностью, мало кому свойственной в отечественной рок-музыке. Тут и специальные посты в соцсетях, и грамотная пиар-кампания, и работа с фанатским сообществом: выходит новый альбом, делается новое музыкальное высказывание – и соучастие слушателя в этом процессе для «Мельницы» чрезвычайно важно. Ну а слушатель платит той же монетой – искренне реагирует и приходит на концерты. А обманывать слушателя и подсовывать ему под видом нового альбома традиционную запись, без каких-либо звуковых новшеств, было бы откровенно неправильно. И «Мельница» делает акцент не только на смысле песен, но и на их звучании – то есть дает ответ не только на вопрос «Про что?», но и «Как это сделано?».

И так оно и вышло – в итоге мы имеем настоящий филофонический памятник: сложнодосягаемую высоту, точную и филигранную запись, сделанную самими музыкантами для себя и своих поклонников. Чистая «Мельница», такая, какой и должна быть. Начало нового пути – как в финале первой части «Хоббита» Питера Джексона гномы с Гэндальфом выходят на горное плато, поднявшись на первую вершину на своем пути, – и видят всю свою будущую дорогу, раскинувшуюся перед ними, и Эребор где-то на горизонте.

Когда новый путь начинается с вершины – это очень сложно. Но так – гораздо интересней.

Ангелы, ангелофрения

Невероятно приятно, когда книжка практически начинается с ангелов. Тем более – с таких, как на «Ангелофрении», по сути – первом концептуальном альбоме «Мельницы», пластинке во многом поворотной, рубежной, знаковой, которая определила новое звучание группы. Впервые в звучание «Мельницы» вплелась самая настоящая соло-гитара, с собственным, узнаваемым звучанием (что при этом не затеняло ни виолончель, ни флейту). Этот музыкальный эксперимент был предопределен: группе надо было расти над собой, и на «Ангелофрении» «Мельница» делает типичный для себя шаг прогресса – не просто вверх, а вверх и вбок. Вы хотели фолк-альбом? Но нет – вот вам совершенно нетипичная пластинка, где все переплетено: и фолк, и рок, и Пресли, и Меркьюри, и еще сто тысяч аллюзий на сорок пять минут звучания. А еще – стопроцентные радиохиты.

Без радио в 2000-х существовать почти невозможно – несмотря на то, что и Интернет развит, и соцсети кипят. Вот только все равно человек слушает радио – в машине, утром дома, когда собирается на работу. «Вплести» собственную музыку в радийный фон, сделать его частью общего саундтрека, частью пространства эфирного звука – вот задача любой группы, которая хочет удержать свои позиции (а то и приумножить их). И в этом отношении у «Ангелофрении» был невероятный потенциал: концептуальная запись с несколькими стопроцентно бьющими в слушателя хитами. Но при всем при этом – упрекать «Ангелофрению» в излишней коммерциализации невозможно: это альбом авторский, с собственным взглядом на вещи и с собственным внутренним состоянием, весьма непростым и уж точно – не массовым.

ХЕЛАВИСА

«Ангелофрения» – очень собранный альбом. Именно потому, что тогда Леша Козин, представитель лейбла «Навигатор», с которым мы тогда работали, решил дать нам стороннего продюсера. Варианты были очень интересные: к нам, например, приходил Кильдей, Николай Девлет-Кильдеев, гитарист «Морального кодекса», был вариант с ним поработать. Это было бы круто, и я очень хотела, но в тот момент Коле уже было неинтересно продюсировать чей-то альбом. Он продюсировал однажды запись альбома «Калинова Моста» – и я очень надеялась, что он сделает что-то подобное для нас. Но то ли он поленился, то ли ему уже было неинтересно такими вещами заниматься – в итоге он ничего особо не предпринял. И тогда Козин к нам прислал Александра Самойлова из группы Casual и сказал, что вот этот чувак вам сделает крутой продюсинг. А мы в тот момент сами были немножко потеряны, не понимали, куда двигаться, как выйти за рамки саунда, который у нас в тот момент существовал.

Мне кажется, что если бы тогда не появился Самойлов, то мы бы сами по-иному спродюсировали «Ангелофрению». Но то, что он появился – это в итоге хорошо, потому что он нам показал, к примеру, что мы можем работать на сцене с плейбэком. А до этого нам такое просто не приходило в голову. Сейчас «Ангелофрения» слушается для меня такой перехимиченной, то есть я бы, например, вокал сделала по-другому. Но это был очень, очень полезный опыт – если бы не он, то мы бы не пришли к тому звуку, который мы нашли сейчас, в итоге, на «Алхимии» и «Химере».

Но по большому счету «Ангелофрения» – это собирание еще и лично меня. Я прямо собираюсь в этом альбоме – как перед входом в холодную воду: собрался – и можешь двигаться дальше. Дальше и выше, чтобы не как по лестнице Иакова двигаться, все время вверх, а в нужный момент – ты можешь прыгнуть выше головы. Как в йога-практике: ты делаешь стоячие позы, а потом сел и сделал скрутку. Для того, чтобы именно просто раскрутиться, сделать что-то такое, чего не делал раньше.

«Ангелофрения» была совместным творчеством, музыканты и другие соавторы включались в работу над альбомом; например, текст к «Дорогам» был написан совместно с давней подругой Ольгой Лишиной и появился при весьма необычных обстоятельствах.

ЛИШИНА

С «Дорогами» вышло так – я это очень хорошо помню: я сочинила текст к ней, пока у меня дети писали контрольную. Дети писали, а я в своих переживаниях складывала какие-то строчки, как такая терапия: попытка справиться с волнением за детей. И вот появляются не просто стихи, а понятно, что это что-то песенное. Это было еще в доайфоновские времена, я набираю их прямо на телефоне, кнопочками, эсэмэской – и высылаю Наташе. Она тут же перезванивает: «О, вот сейчас мы сюда добавим припевы, вот сюда и сюда – вот про это». Я говорю: «У меня больше ничего нету, но давай, добавляй». Она добавила – и получились «Дороги».

Звуком на «Ангелофрении» рулил не только продюсер Самойлов – фактически к работе подходили всей группой, но львиную долю дела на первом этапе, еще до того, как лейбл предложил группе стороннего продюсера, взял на себя Сергей Вишняков, гитарист, недавно пришедший в группу, но уже отдавшийся творческому процессу с завидным самоотречением и скрупулезностью.

ВИШНЯКОВ

Собственно, большого студийного опыта у меня тогда еще не было. Но мы решили попробовать работать «по уму» – то есть вначале самостоятельно записать демо, набросать все партии, которые должны быть сыграны, посмотреть, как это будет звучать, какое звучание надо использовать. Работали мы над демо фактически втроем – я, Фролов и Кожанов. Сперва мы записывали демо барабанов, потом накидывали басы и гитары, я где-то пробовал вставлять соло, мы все это отправляли Наташе – а вот пространства для духовых и виолончели у нас на демо почти не оставалось. Мы тогда еще толком не понимали, как это все расписать правильно. И Козин нам тогда и дал Самойлова – фактически стороннего продюсера – в помощь.

Так или иначе это был очень полезный опыт. Саша Самойлов проделал очень большую работу: во-первых, он написал те самые партии и для струнных, и для духовых. Но при этом он добавил туда электронику – такой новый для нас саунд, с лупами, который нам, как музыкантам «внутри», не слишком понравился. При этом я понимаю, что это – взгляд исключительно музыкантов. Что касается поклонников группы, то у многих «Ангелофрения» один из любимых альбомов. Песни, вообще сам материал, то, как он собран, как он написан – он очень крутой. И тем обиднее, что мы не смогли самостоятельно довести его до нужного качества.

КОЖАНОВ

Я, кстати, «Ангелофрению» не очень люблю. Саша Самойлов, конечно, профессионал своего дела, но именно что своего – и он привнес свои наработки, много каких-то космических клавиш, которые все цементируют, но на выходе все равно получается немного странный продукт, не «Мельница». Да и все мои идеи там порубили, покромсали ножницами. У меня, например, было такое решение для «Мы с тобой одной крови» – там была не цитата, а прямая отсылка к «Jesus Christ Superstar» – помнишь, там такие активные басовые партии, я посидел, попридумывал, у меня там интересные были идеи. Но получилось то, что получилось.

ВИШНЯКОВ

И все же, повторюсь, хоть Самойлов и многое «зарубил», это был очень хороший опыт – потому что мы поняли, что надо делать полностью готовый продукт на этапе демо. Если эта работа проделана, то, во-первых, мы уже сами понимаем, как это все должно звучать, а во-вторых, если мы хотим делать так, как мы хотим, то нам никто уже не сможет никого стороннего навязать: у нас уже будет полностью готова аранжировка.

«Ангелофрения» получилась удивительно хитовой – «Поезд на Мемфис», «Гори, Москва!», ну и два стопроцентных радийных боевика – «Дороги» и «Контрабанда» – попали в самое сердце не только проверенных «мельничных» фанатов, но и принесли группе новую публику.

ХЕЛАВИСА

«Ангелофрения» по факту стала концептуальным альбомом. Я писала песни достаточно плотно, «спина к спине», в рамках единого сюжета, и мне это очень понравилось. Мне близка идея создания концептуального альбома – когда делается единый цикл, одно большое произведение, а не просто сборник песен, которые написаны разрозненно в разнообразные годы и под это натягивают, как сову на глобус, концепцию. Нет, писать надо всегда внутри концепции.

Единственная из старых песен – это была «Контрабанда». Она – такая завуалированная цитата из Артуро Переса-Реверте. Если бы не было «Королевы Юга», не было бы и «Контрабанды». Но она все же вписалась в единую концепцию и вошла нашла свое место в альбоме.

Песни активно крутились на радио, на «Дороги» был снят умопомрачительный и неожиданный клип, невозможно стильный – своеобразное роуд-муви, в котором группа едет в автобусе, выступает на концерте, одним словом – демонстрирует весь свой закулисный быт с трогательно лежащей рядом с дремлющими музыкантами раскрытой книжкой «Танца с драконами» Джорджа Мартина (в тот момент роман только-только вышел, так что неудивительно, что его взяли с собой в тур).

ХЕЛАВИСА

Мы специально придумали с режиссером Вадиком Шатровым именно такую штуку, что будем делать роуд-муви. Никто от нас такого не ожидал, потому что армия фанатов ждала от нас Питера Джексона, «Игру престолов», драконов, дев, костров, волков, клинков. А тут – бац! – мы им выдаем пермский аэропорт, музыкантов, спящих вповалку в автобусах, какие-то там ручки в гримерке… Тоже романтика – просто другого рода!

Клип снимался по ходу уральского тура – пять, по-моему, городов: Пермь, Екатеринбург, Челябинск, Тюмень, Уфа… И в этот тур с нами поехал Шатров в качестве штатного видеорегистратора – и все подряд снимал, всю нашу закулисную фигню. И именно из этого в итоге и смонтировали клип «Дороги», который мне до сих пор очень-очень нравится.

Кроме того, к альбому добавился интересный литературный бонус: к Наталье обратился молодой писатель Максим Хорсун, который сообщил, что ему так понравился альбом, что он задумал написать по его мотивам целую фантастическую книжку. Наталья дала на эксперимент авторское благословение, но Максим предложил еще и поработать над текстом совместно.

Рис.0 Мельница. Авторизованная биография группы

Фотограф Константин Мошков

ХЕЛАВИСА

На самом деле, у нас, как оказалось, был издательский дедлайн – о котором я сперва не все поняла. Если бы я побыстрее работала, вышло бы лучше, а так я очень долго выбирала между арками сюжета, развитием персонажей. В общем, честно признаться, я нудила и была таким довольно вредным соавтором. И в итоге у нас под конец стали поджимать сроки: «хватай мешки, вокзал отходит». Поэтому, на мой взгляд, роман получился немного скомканным, но все равно – клевым. Мне он нравится, с отсылками к мировой классике, с дьяволом в облике Фредди Меркьюри, со всеми этими стимпанковыми штуками, но если бы у нас было чуть больше времени, чтобы все отладить, то он был бы еще лучше.

Фанаты с восторгом приняли «Ангелофрению»: новый саунд «Мельницы», уже сильно отличавшийся от традиционного фолка, демонстрировал нарастающую мощь группы – ну и то, что в звучание добавилась полноценная соло-гитара, невозможно было не оценить.

А самую неожиданную фанатскую рецензию на «Ангелофрению» выдала известная питерская художница Саша Голубева, известная по прозвищу Альфина, автор невероятного по мощи комикса «Полный пока» и создатель чумовейших романов «"Песий двор", собачий холод» и «Чума в Бедрограде» (если вы их не читали, то пообещайте, что после прочтения этой книги о «Мельнице» вы их немедленно найдете и прочтете!). Так вот, Саша – фанатка «Мельницы» и прослушала «Ангелофрению» одной из первых. И ее рецензия, опубликованная в почившем в бозе ЖЖ, резюмировалась так: «А еще там на обложке – трахающиеся ангелы!»

Согласитесь, отменная рекомендация.

Рис.1 Мельница. Авторизованная биография группы

Фотограф Яна Овчинникова

Арфа

Символично, что рассказ об арфе идет сразу после рассказа об ангелах. Да и сама арфа – инструмент визуально ангельский, больше всего напоминающий сложенные крылья.

Ввести арфу в рок-музыку – это задача, с одной стороны, удивительной сложности, а с другой – невероятной наглости: ну, в самом деле, где арфа и где рок-музыка! Хотя в традиционном зарубежном фолке арфа – довольно распространенный (не сказать – традиционный) инструмент. Правда, есть и вполне себе хард-роковые альбомы, на которых арфа звучит – в первую очередь вспоминается знаменитый концертник «S&M» Metallica, записанный с симфоническим оркестром под управлением Майкла Кэймена. Арфист Дуглас Райот стал чуть ли не главным героем этой записи – когда Джеймс Хэтфилд и Ларс Ульрих пришли знакомиться с музыкантами оркестра, то за арфой они ожидали увидеть классическую тетеньку лет 50, а в результате это оказался бритый наголо татуированный дядька, который наизусть знал все песни Metallica и отлично переложил основные мелодии для арфы. Отцы хэви-метала были в шоке – и даже включили эпизод с Дугласом в документальный фильм о записи пластинки.

Но в момент появления арфы в «Мельнице» все было не столь экстремально, хотя возникновение этого нового инструмента в группе было в некотором роде случайным.

ХЕЛАВИСА

Арфа вошла в мою жизнь в тот момент, когда у «Мельницы» появилась своя первая репетиционная точка – в Новогиреево, там был какой-то лицей, относящийся к МАИ. Мы были нищие совершенно, нам нечем было платить за репетиционную базу – а тут точка нам досталась бесплатно, ее организовал Леша Перевезев, приятель Алексея Сапкова, который тогда пытался стать нашим менеджером.

И у меня в тот момент случился параллельный проект, «Clann Lir». Ко мне пришли Юра Андрейчук и Вова Лазерсон с оригинальным предложением: «Давай, наконец, с тобой сделаем ирландскую музыку». И получился новый проект, где играла арфистка, Нина Гвамичава, которая как раз в тот момент привезла в Россию кельтскую арфу и страшно этим гордилась. В итоге, правда, мы с Ниной не сработались, потому что у нее были свои идеи, как что делать, такие очень «американистые», а у меня – абсолютно иные. Но я под впечатлением от игры Нины подумала: а что же я сижу? Я же пианист, я могу легко пересесть за арфу! Ведь что такое арфа? Это же рояль с вертикальным интерфейсом! Надо просто развернуть руки – и все получится! И я стала заниматься, взяла преподавателей – и постепенно начало получаться, и я сроднилась с арфой. И, конечно, подумала, что мы можем потихонечку добавить ее в звучание «Мельницы». Так вот это «потихонечку» длится и по сей день.

Наталья отправляется в долгие путешествия: в России нет учителей, которые могли бы научить не просто мастерству звукоизвлечения, но и которые понимали бы всю философию игры на кельтской арфе. За такими мастерами нужно было отправляться в Европу – да и вообще: если ты осваиваешь инструмент, то с ним попросту нельзя расставаться. Арфа летает с Натальей через границы, и порой это не слишком удобно для ее хозяйки, но – не бросать же верного друга!

ХЕЛАВИСА

Кстати, с арфой я намучилась, когда в Ирландии училась на ней играть. Концертов тогда было значительно меньше, больших гастролей у «Мельницы» не случалось, были только Москва и Санкт-Петербург в лучшем случае. А я летаю из Ирландии и таскаю инструмент с собой. Один раз у меня было, что я ночевала в обнимку с акустической арфой в будапештском аэропорту, потому что у нас отменили рейс. Но ничего, как-то приспособились. И сегодня уже электрическая арфа летает в специально сделанном для нее кофре, ей там уютно.

Этот кофр, кстати, вызывает иногда ажиотаж на гастролях – сам видел, как пробравшиеся за кулисы поклонники в одном северном городе даже фотографировались с кофром для арфы. Не каждый раз такое увидишь, согласитесь!

Но при этом на встречах с музыкантами-мастерами Наталья порой находила настоящие музыкальные жемчужины, которые, естественно, падали в ее творческую копилку: ничего не появляется просто так, и расходовать приобретенное тоже надо с умом.

ХЕЛАВИСА

Я очень многому научилась, очень многое узнала от знакомых музыкантов в Ирландии, а что-то «сняла» с их записей. И вот этот багаж – он потом проявился, когда мы работали с фолк-материалом, например в рамках проекта «Clann Lir» или во время записи альбома «Новые ботинки» (рассказ о нем нас ждет впереди, в отдельной главке – прим. авт.). Так, песню «Nead Тa Lachan» мы разучивали с Муиренн Ник Аулив на арфовой школе в Термонфекине, а «An Spealadoir» я услышала на ее пластинке, так что когда мы решили ее записать с Володей Лазерсоном, то просто оттолкнулись от исходника, от ее прочтения, и придумали свое. А заглавную песню, про ботинки, ту самую «Brogan Ura», я услышала от Джули Фаулис на ее мастер-классе, на который приходила. А потом достала ее записи и с пластинки сняла «M’fhearann Saidhbhir» – вот так и собирался мой кельтский музыкальный «багаж»: через занятия, через мастер-классы и через погружение в культуру. И – через освоение арфы, конечно же.

А еще арфа косвенно подарила название для акустического проекта Натальи и Сергея Вишнякова – эта программа называлась «36 и 6», и это вовсе не нормальная температура, как вам может показаться, а количество струн на каждом из инструментов: 6 – у гитары и 36 – у арфы. Так что температура, конечно, нормальная – но и все струны готовы к тому, чтобы играть музыку.

Ботинки (новые)

«Новые ботинки» – сольный альбом Хелависы (вернее, проекта «Хелависа, Лазерсон и друзья»), который ознаменовал собой временное возвращение на традиционную фолк-почву: в пластинку вошли 12 треков, традиционных шотландских, ирландских, валлийских, английских мелодий, сыгранных фактически полным составом «Мельницы» (за исключением Кожанова – обошлись в этот раз без бас-гитары). Зато за пультом снова оказался Иван Евдокимов, когда-то сделавший «Зов крови», со своим фантастическим чутьем акустического звучания.

Впрочем, еще до «Новых ботинок» был отдельный проект «Clann Lir», подготовленный Фондом Развития Традиционной Культуры, на котором Наталья спела традиционные кельтские песни, а в двух треках ей даже подпел ее муж Джеймс.

ХЕЛАВИСА

Это был интересный проект, хотя, конечно, он не совсем полностью мой. Однако в тот момент мне было очень интересно попеть всяческие ирландские песни с хорошим произношением и с хорошей ритмической структурой. Попеть так, чтобы эти песни приняла новая публика, чтобы расширить к ним интерес. И вот – мы собрались и попели. А мужа даже и уговаривать особо не пришлось, потому что он и так поющий. В их графстве все поют, это традиция. Мы и до этого и пели, и поем – и в Ирландии, и на разных публичных мероприятиях. И вот тут я тоже сказала ему: давай споем. Так что никакой сложности не было.

Рис.2 Мельница. Авторизованная биография группы

Фотограф Константин Мошков

Ну а потом – мы сделали «Новые ботинки».

Альбом приняли на ура – из «мельничного» стана ждали возвращения к корням, и пластинка стала настоящим подарком для старых поклонников группы. Тем более что и оформлена она была невероятно круто: великолепные фото Сергея Луканкина и рисунки Ирины Сергеевой визуально дополняли волшебную музыкальную атмосферу. Ну а для Сергея Вишнякова этот альбом стал еще одним творческим вызовом: ему пришлось освоить новый гитарный строй, знаменитый DADGAD. А всему виной был главный волынщик Москвы Владимир Лазерсон (тот самый косвенный виновник появления арфы в «Мельнице»): собственно, без него, может быть, и альбома бы не случилось. Хотя история, как мы понимаем, не знает сослагательного наклонения.

ВИШНЯКОВ

Владимир Лазерсон позвал Наташу и меня участвовать в его программе «Песни Северного моря» для Малого зала Московской Филармонии. И там были шотландские, валлийские, английские песни – многое из того, что потом вошло в альбом «Новые ботинки». И когда я пришел на репетицию, то Володя и Наташа сказали: «Вот эти песни надо в DADGAD играть». Ну, круто, одну песню в DADGAD я точно знаю – «Kashmir» Led Zeрpelin. Стал изучать строй, посмотрел основные аккорды, вроде ничего сложного, строй открытый, раз одним пальцем, два – другим… Но все оказалось не так просто – есть в DADGAD и весьма техничные пьесы.

Сама Наталья испытывает к «Новым ботинкам» вполне понятные, очень трогательные и глубокие эмоции. И это связано не только с тем, что это запись коллектива друзей, «сердечных друзей», тех, кто не только составлял костяк «Мельницы», но и входил в круг того, что называется «Мельница family» – творческой семьи, некой общей художественной лаборатории, где интересно пробовать что-то новое, делать то, что до этого не делал вообще никто. И делать это в абсолютно дружеской компании – не зря же альбом решили писать как пластинку фактически отдельного проекта – «Хелависа, Лазерсон и друзья».

ХЕЛАВИСА

Мы изначально решили, что это будет не «хелависный» альбом, а именно пластинка совместного проекта, в котором видны все обозначенные в названии «друзья». Поэтому первым идет инструментал, где играют только я и Володя, потом продолжаются светлые ирландские песни, потом наступает время валлийского сумрака и готики в виде баллады о пиве и похищенной жене, после этого – играет шотландский горный драйв, а кода – это хитовая баллада о героях-полярниках, которые известны теперь, кажется, всему миру, после того как вышел роман Симмонса «Террор» и сериал по нему. Ну и в конце все это подвисает в меланхолическом ирландском плаче по утонувшим книгам. Так что получается, что какой-то печали, смертей и потерь в сюжетах пластинки куда больше, чем кажется. Но все это не зря – потому что такой настрой дает невероятно светлое, воздушное, теплое звучание.

Эти трогательные ощущения от общей дружбы – ровно то, что сквозит из каждой ноты пластинки, из каждой композиции, то, что может почувствовать любой, даже не зная всей предыстории создания этой записи. Хотя и сама Наталья всегда с удовольствием рассказывает, как создавалась эта пластинка. Просто потому, что это – персональная история.

ХЕЛАВИСА

«Новые ботинки» – очень милая для меня работа, очень нежная. Да, все началось с Володи Лазерсона и его абонемента для Филармонии, который он там ведет. Он позвонил, говорит: «Наташа, надо сыграть концерт». Мы сыграли вдвоем – он с волынкой, я с арфой, – и я говорю: «Володь, очень тяжело, когда одна арфистка-вокалистка и один волынщик – это странновато. Давай возьмем еще кого-нибудь». И мы позвали Серегу. Пришлось ему освоить строй DADGAD, изобретение которого себе приписывает Джимми Пейдж, как мы знаем по фильму «Приготовьтесь, будет громко», но Джимми Пейдж врет как дышит: строй прекрасно и до него существовал.

И дальше мы стали думать – почему бы нам это не записать? В результате позвали коллегочек и записали альбом «Новые ботинки», который я до сих пор считаю лучшим кельтским альбомом, записанным на российской почве.

На самом деле, с этим мнением Натальи сложно не согласиться – «Новые ботинки» действительно звучат отменно: в них есть и удаль, и лирика, и светлая грусть. При этом сам альбом пронизан определенной внутренней структурой, в нем есть четкая логика, которая не всегда заметна стороннему слушателю, но для самих музыкантов она была однозначно очевидна.

Кроме того, сама манера исполнения Хелависой песен, основанных на народной традиции, была совершенно иной, необычной – это было абсолютно новое, не сказать – революционное вокальное звукоизвлечение. Так в отечественной музыкальной традиции до нее не пел вообще никто. Впрочем, Наталье было не привыкать, она многое делала впервые – и «Новые ботинки» стали в какой-то мере еще одним музыкальным дебютом.

ХЕЛАВИСА

На этой записи я пою совершенно иначе, совсем не так, как до этого пела в «Мельнице», – и это стало вызывать огромное количество вопросов и у журналистов, и у наших поклонников, которые даже писали: «Ой, как она по-другому поет». Но больше всех меня удивили несколько отзывов, которые, насколько я знаю, исходили от некоторых преподавателей эстрадного вокала.

Ну, конечно, я пою по-другому! В «Мельнице» поется рок на русском языке, там своя артикуляция, свое звучание, а значит – свое вокальное звукоизвлечение. А тут – поется кельтская традиция. И это все – кардинально другое, не только языки. Я использую совершенно иную вокальную позицию, другие тембры, другое интонирование. И, конечно, с точки зрения преподавания классической эстрады или, скажем, оперы это выглядит несколько необычно, не сказать больше. Поэтому я понимаю, откуда берутся возмущения – «так петь нельзя!». Но вот что я могу возразить на такую критику: можно так петь, и даже нужно, если сложившаяся традиционная манера этого требует! А эта традиция складывалась веками, так что тут вообще ничего нельзя возразить.

И, конечно, для меня это была еще и определенная школа, и определенное исследование – как это поется, как это звучит, как это правильно интонировать и соотносить, в том числе – с тем, чтобы общее звучание пластинки было современным. Вот это было самым сложным, но у нас, по-моему, получилось, причем лучше, чем у кого-либо, скажу без ложной скромности.

При этом грусть пластинки совмещалась и с реальной болью – во время записи музыкантам пришлось пройти через несколько личных испытаний, и это отразилось даже на самой записи.

ХЕЛАВИСА

Мы потеряли четырех близких людей во время записи альбома, поэтому на пластинке стоит посвящение: «Памяти наших любимых ушедших». Володя Лазерсон и Леша Орлов потеряли очень близких родных, а у меня погибли двое ближайших друзей. Я писала вокал сразу после похорон – и я поняла при этом, насколько это было правильно. Распеться на «Святый Боже, Святый крепкий», пока засыпают могилу, – а потом сразу же примчаться в студию и вот на этом чистейшем, светлейшем, бурлящем адреналине, на светлой памяти любимых спеть так, чтобы им и там, наверху, захотелось танцевать. Это очень правильно, по-моему, – не плакать, но вспоминать самое радостное, самое правильное, самое дорогое, смеяться от самых светлых воспоминаний. И я верю, что они нас слышат. Я верю, что мы все вложили что-то бoльшее, чем профессионализм, в запись этой пластинки.

Так когда-то после смерти Джорджа Харрисона его родные оставили поклонникам трогательное послание: «Думайте о нем с радостью». Вот эти радостные мысли – это именно то, что, наверное, и стоит испытывать даже тогда, когда прощаешься навсегда.

Ну и, конечно, при этом на пластинке есть неуловимое взаимодействие кельтской и русской культуры. Но еще – для самой Хелависы это был шанс проявить и свои мощные вокальные возможности.

ХЕЛАВИСА

На альбоме звучат песни на четырех языках – ирландском, шотландском гэльском, валлийском и английском. И, соответственно, это разное звучание, то есть разная артикуляция, да и аранжировки надо было изменять в зависимости от происхождения песни. Например, есть валлийская песня о двух конях – и это совершенно средневековое, но при этом – очень драйвовое произведение. И петь ее можно в настоящей роковой подаче, вот мы и с делали из нее такой чистый фолк-рочок со средневековой модуляцией в финале. А есть народный шотландский жанр puirt-a-beul, своеобразный шотландский скет, предполагает скороговорку, быстрый «вылет» слов, который имитирует игру на висле или арфе во время танцев. И тут уже не распоешься, в этой мелодии самое главное – сохранить очень ровный тон, поскольку слова абсолютно неважны и бессмысленны, а голос работает как отдельный музыкальный инструмент, а не транслятор какой-то важной мысли. Что касается ирландского языка, то он на пластинке представлен очень широко: тут и ритмичные песни, и невероятно красивый «плач» в жанре sean nos, что значит «старый обычай». Как правило, такая песня исполняется без музыкального сопровождения, а капелла – но у нас в ней, правда, случились клавишные, то есть добавились всевозможные звуковые украшения, что песне, на мой взгляд, совершенно не повредило.

Ну и, конечно, название пластинки тоже появилось не просто так – это для Хелависы история личная, практически семейная, полная исключительно радостных воспоминаний.

ХЕЛАВИСА

Там есть всего один куплет, спетый на русском, собственно, в шотландской песенке «Brogan Ura» – «Новые ботинки». Дело было так: я однажды на концерте экспромтом сочинила русский текст к ней, очень простой, и это было очень смешно и уместно. Этот текст подхватили поклонники – вся наша фанатская общественность с радостью распевала: «Старые я выкину, я выкину, выкину». Но все пошло еще дальше – однажды я услышала, как моя младшая дочка при походе в обувной тихо мурлыкает нежным голоском про «новые ботинки». Так что все стало ясно – именно «Новые ботинки» и никак иначе, и я, естественно, ради такого музыкального хулиганства спела на пластинке один куплет по-русски.

Рис.3 Мельница. Авторизованная биография группы

Фотограф Яна Овчинникова

Глубокий и мудрый, но одновременно – плясовой, танцевальный альбом, который, с одной стороны, вывел традиционный фолк практически на уровень поп-музыки: это сыграно вкусно и невероятно аккуратно, но при этом – звучит просто, как народная плясовая, так и хочется прыгать на слабую долю. И даже несмотря на то, что мы не знаем кельтские языки, не всегда понимаем смысла песен (хотя в альбом заботливо вложена книжечка, в которой раскрывается значение каждой композиции) – все равно эти мелодии отзываются в каждом человеке без исключения.

Не верите? Попробуйте сами – просто поставьте диск!

Вишняков

Гитарист, композитор, звукорежиссер и аранжировщик. Кажется, что в «Мельнице» он присутствовал всегда – потому как без звучания его гитары представить сегодняшний саунд группы совершенно невозможно. А на самом деле Сергей в группе появился относительно недавно, в феврале 2010 года. Впрочем, сами музыканты давно хотели усилить гитарное звучание коллектива и довольно долго не могли найти человека, который бы, с одной стороны, соответствовал их, мягко говоря, не самым простым ожиданиям, а с другой – еще бы вписался в достаточно сплоченный коллектив.

ЗАСЛАВСКИЙ

С гитаристами у нас не очень складывалось… Александр «Грендель» Степанов и Леша «Чус» Сапков – да, они были в группе давно, фактически с самого начала. Но у них отношение к группе было как к тусовке, а не как к профессиональному коллективу. А нам хотелось играть профессионально. И в группу – с подачи Леши Сапкова – пришел Сергей Седых.

САПКОВ

Серега Седых к тому моменту был уже таким мэтром, он записывался с Мари Бонне, с Яном Гарбареком. То есть это был человек совсем другого уровня, другого масштаба – и играл он, соответственно, совсем не так, как мы с Гренделем.

ЗАСЛАВСКИЙ

С Сергеем Седых нам играть нравилось. Он профессиональный гитарист, аранжировщик, он грамотный музыкант, никаких вопросов. Он играл хорошо. Но появился другой вопрос: иногда музыкант приходит в коллектив, он профессионал и все может сыграть, но в силу своего определенного музыкального прошлого он не может играть в том стиле, в котором нужно. И Седых играл просто не в нашем стиле, у него был свой почерк, который расходился с нашим стилем. И тогда мы стали думать, что нужно его менять на гитариста, который бы играл в стиле, который бы вписался в «Мельницу», влился органично. Вот тогда-то Дима Фролов предложил кандидатуру Сережи Вишнякова.

ФРОЛОВ

С Сережей Вишняковым мы играли вместе в проекте Ани Пингиной. Это была моя идея пригласить его к нам на прослушивание. Остальные участники группы меня поддержали, хотя формально в тот момент гитаристами были Алексей Сапков и Сергей Седых. Прослушивание прошло отлично, Сережа справился с поставленной задачей на сто процентов и был принят в группу.

ВИШНЯКОВ

Я был знаком немного с творчеством группы. Когда-то мы с одной девушкой даже выступали в одном конкурсе, кажется, «Мьюзон-2006» – и прошли туда, записав кавер-версию на «Двери Тамерлана», а на самом конкурсе зачем-то играли песню «More Than Words» группы Extreme и, конечно, не победили. А кавер я сделал интересный: записал акустическую гитару, потом снял скрипку, флейту, все это переложил тоже на гитары, такой гитарный оркестр был – чтобы красиво, удалось даже подсвести все это. Отличные воспоминания. И вот Дима Фролов мне сообщает, что «Мельница» ищет гитариста.

Тогда у группы только-только вышел альбом «Дикие травы» и предполагался тур с его презентацией. Поэтому в основе прослушивания были песни с этого альбома – по-моему, была песня «Ветер», «Шелкопряд», неизбежно была «Королевна», потому что планировали, что гитарист будет играть и в проекте Хелависы тоже, а «Королевна» – исключительно гитарная вещь, где весь аккомпанемент держится на одной гитаре. Я сидел, готовился, мне прислали песни – я тогда работал в музыкальном магазине «Муздеталь» и прямо на работе учил партии.

Потом приехал на прослушивание – встретил меня у метро Леша Кожанов: «Ты, что ли, с Пингиной играешь? Ну, пойдем». Пришли на репетиционную базу, поиграли песни, сказали – ОК, жди теперь главных. И было второе прослушивание, куда пришли Наталья и звукорежиссер группы Алексей «Доктор» Аржанов, и вот уже, собственно, для них все было повторно сыграно. Мне показалось, что я Наташе не понравился тогда – она мне строго сказала: «Мы вам позвоним», и я подумал: ну все, понятно. Про «Королевну» Наташа заметила: «Песня должна быть очень ровная», и я понял – сливайте воду.

А потом мне позвонил Дима Фролов, который, получается, курировал мое прослушивание, – и сообщил радостную новость: я принят. И я сразу решил, что все – я увольняюсь из магазина, я теперь в классной группе. Я попал в группу в феврале, сразу был мой первый концерт, секретный «хелависник» в клубе «Б2», а уже в марте мы поехали в украинский тур, сразу четыре города, большие площадки. Ну и все завертелось…

ДОКТОР

Я заверил Сережу тогда, когда он немного сник после наташиных слов «Мы вам позвоним», отвел его в сторону и сказал: «Если она так тебе сказала – это значит, что ты принят».

Вишняков сделал еще один неожиданный для группы финт: он фактически раскрывал поклонникам всю творческую кухню группы: в социальных сетях он выдавал чрезвычайно подробные посты о записи альбомов – как настраиваются гитары, как подбираются микрофоны, как ищется звук. С одной стороны, для самого Сергея эти заметки были своеобразной рефлексией процесса записи: фиксация процесса, размышления по поводу того, что можно было улучшить, а что, напротив, вышло безупречно. А с другой стороны, это еще больше сплачивало группу и ее поклонников – теперь весь процесс рукотворной магии был виден как на ладони, а хороший рассказ о записи альбома (а Вишняков рассказывал об этом необычайно интересно – а главное, на удивление простым и понятным языком) читался похлеще иного детектива.

Ну и напоследок – еще несколько секретов о Сергее. Например, благодаря ему в райдере группы появилась шоколадка «Аленка» (молочная, без добавок), вот любит ее Сергей! А еще однажды прямо на глазах у автора этих строк за ним закрепилось одно прозвище.

…Так вышло, что я организовывал однажды концерт в честь Дня города Мончегорска (да-да, того самого, воспетого аж в «Дне выборов» «Квартета И»). Мончегорск – это небольшой городок в Заполярье, в полутора часах езды от Мурманска. День города там празднуют в сентябре – и в этот момент за Полярным кругом уже становится несколько холодновато: начинает дуть сильный ветер, и даже сопки от него не защищают. Так что сентябрь – это последний шанс в году устроить настоящий живой концерт на открытом воздухе.

Рис.4 Мельница. Авторизованная биография группы

Фотограф Яна Овчинникова

У «Мельницы» тогда как раз оформилась новая акустическая программа – «36 и 6», о которой мы уже упоминали, той самой, названной в честь количества струн арфы и гитары: Хелависа и Сергей вместе, на одной сцене. Так что в выборе артистов я практически не сомневался: вечером почти весь город собрался на главной площади на концерт – живые концерты проходили в Мончегорске нечасто, в основном приезжали поп-артисты, работавшие или под «минус», или «под плюс». А тут – Хелависа со всеми «мельничными» хитами, ну как такое пропустить!

Ветер задул минут через пятнадцать после начала выступления. На холоде расстраивалась арфа, музыканты замерзали, но держались стойко – и отработали по полной, не сократив выступление ни на одну песню. Только потом, сидя в теплой гримерке, замерзший Вишняков отогревался горячим чаем – руки просто заледенели, и именно тогда Наташа и произнесла сакраментальную фразу, замешанную на метафоре из «Игры престолов»: «Зато теперь мы знаем, что Короля Ночи зовут Сергей».

И знаете, по-моему, Вишняков против такой метафоры совершенно не возражает!

Рис.5 Мельница. Авторизованная биография группы

Фотограф Яна Овчинникова

Волкодав

Одна из самых известных песен с альбома «Дикие травы». Но ее история – это еще и большая байка о том, как «Мельница» чуть было в кино не попала. Был такой способ прославиться здесь и сейчас, весьма популярный в первой половине 2000-х: написать песню для титров грядущего кинохита. Дело в том, что в это время отечественное кинопроизводство набирает обороты – на российские фильмы снова начинает ходить зритель, ведь их пытаются снимать по западным образцам, и иногда получается довольно неплохо. Так что прозвучать в саундтреке – это уже гарантия успеха: так было, например, с группой Uma2rman, записавшей песню для «Ночного дозора», или с массой русских рокеров, попавших в саундтрек балабановского «Брата 2».

И тут случилась еще одна удача – режиссер Николай Лебедев взялся за постановку фильма «Волкодав из рода Серых Псов», экранизацию романа Марии Семеновой, который по праву именовали «первым русским фэнтези». Авторский сюжет, не основанный на чужих мирах, харизматичный главный герой, захватывающие приключения в мире, практически лишенном магии, но все-таки наделенном некоторыми мистическими и научно-фантастическими чертами (например, один из спутников героя, мудрец Тилорн, был классическим фэнтезийным «попаданцем» – ученым из нашего мира, провалившимся в неведомую реальность) – все это обеспечило «Волкодаву» феноменальный успех у читателя. Ну а продюсеры могли рассчитывать и на успех экранизации: были стянуты мощные актерские силы – злодея по кличке Людоед играл Александр Домогаров, главную женскую роль исполнила восходящая звезда Оксана Акиньшина, а мудрую старицу мать Кендарат сыграла Наталья Варлей. Естественно, у «Мельницы» появился шанс – если записать песню для фильма, то это может помочь в раскрутке группы.

Стихи для песни написал поэт Александр Шаганов, известный по многолетнему сотрудничеству с Игорем Матвиенко – именно Шаганову принадлежат тексты главных хитов группы «Любэ». Но текст тоже оказался не слишком удовлетворяющим для продюсеров.

САПКОВ

Саша Шаганов написал совершенно прекрасный припев, но текст куплетов, при всем уважении к нему как к поэту, он как-то не доделал. Поэтому мы взяли на себя смелость его переделать и дописать, но он на нас не обиделся. Первую музыку к «Волкодаву» с чисто шагановским текстом написал Алексей Рыбников, и исполнила его другая группа. Но Леша Козин, продюсер «Навигатора», с которым мы сотрудничали, работал с продюсерами фильма и предложил им нашу версию.

Правда, в итоге ни рыбниковская версия, ни наша в фильм не вошли. Банальная причина: все слишком долго писалось, записывалось, и пока песня была готова – стало уже поздно, фильм ушел в финальный продакшн, в прокатную подготовку, и ничего туда нельзя было вставлять.

Предполагалось, что в фильм войдет песня группы «Алиса» под названием «На пороге неба» – Константин Кинчев и сотоварищи даже сняли клип в декорациях «Волкодава», – но и ее не включили в звуковую дорожку картины. А может, и к лучшему – фильм получился весьма неровный, его разгромили критики (хотя визуальную составляющую хвалили – и даже дали «Волкодаву» «Золотого орла» за работу художников-постановщиков). А вот песня «Мельницы» до сих пор жива, хотя и фильм забылся, да и книжка ушла из списков бестселлеров.

А без «Волкодава» ни один концерт до сих пор не обходится. Значит, не зря старались.

Высоцкий

К творчеству Высоцкого другим музыкантам следует подходить со всей возможной осторожностью. Просто потому, что провал фактически гарантирован – песни Владимира Семеновича неотделимы от его личности, и сложно представить, что можно хоть как-то приблизиться к высочайшему по искренности уровню его исполнения. Все же песни Высоцкого – они и авторские, и актерские одновременно: их он не просто пел – он их проживал, изнутри, из души, из кровоточащего сердца. Просто прометеевский подвиг.

Тем ужасней выглядят любые попытки подступиться к невероятной махине творчества Высоцкого со стороны других музыкантов – пусть даже и исключительно талантливых. Но у «Мельницы» почему-то получилось, причем неоднократно.

Причина в том, что для самой Натальи Высоцкий – далеко не случайный автор, а, словно по Воннегуту, «человек одного карасса», одной крови, общего культурного кода. И «Мельница» сделала собственные версии аж трех песен Высоцкого: «Баллады о борьбе», «Я несла свою беду» и «Баллады о вольных стрелках».

ХЕЛАВИСА

«Баллада о борьбе» – очень важная для меня песня, связанная с дружбой, которая, как известно, есть штука изумительная и громадная, с близкими и верными друзьями моей юности, которым я до сих пор могу подставить спину. Жаль только, что многих из тех самых верных друзей, для которых «Баллада» была столь же важна, уже нет. Мы делаем песню «своей»; в подобном случае мне не нужно думать, как в школе, «что хотел сказать автор», а я могу вложить в песню собственную эмоцию. Мне было важно, например, чтобы в «Балладе о борьбе» прозвучала эмоция материнская.

И мы сняли на «Борьбу» клип – такой, в стилистике Высоцкого, где мы все в «гамлетовских» черных свитерочках, и на заднем плане у нас – батарея, как на открытой сцене во время таганковского «Гамлета». Фанаты писали: «Почему батарея на заднем плане?!» – ну, потому что батарея. Потому что она там должна быть. И меч, который появляется в клипе – это тот самый меч, который «играл» в «Гамлете», с которым Высоцкий сфотографирован. Это именно он. Он хранится в музее Высоцкого, там, где мы все это снимали. И Никита Высоцкий нам его выдал. У меня в тот момент было чувство, когда я за него взялась, что это один из магических клинков, Эскалибур или, скажем, Грейсвандир. Такая вибрация пошла по всему телу. Это реально фантастика – взять меч, который обнимал Владимир Семенович Высоцкий, – и именно в тех же стенах. До слез, до соплей. У меня было ощущение, что меч живой и вибрирует, а я, в общем, знаю, что такое живые фантастические клинки.

«Я несла свою беду» – или просто «Беда» – возникла уже на «Люциферазе» как часть сольной программы Хелависы. И здесь она снова оказалась стопроцентно органична и невероятно точна: и в музыкальной артикуляции, и в аранжировке, да и просто – в «проживании» песни Высоцкого. Потому что только так их и можно исполнять, ведь сам Владимир Семенович не раз повторял, что пишет свои песни не как поэт или композитор, а как актер, не случайно давая им оригинальное определение: «песни-монологи».

ХЕЛАВИСА

«Беда» была первой песней Высоцкого, которую я вообще когда-либо спела. Ей меня научил папа, у которого была неплохая такая подборка текстов и аккордов бардовских песен в толстой коричневой кожаной тетради, для исполнения на всяких научных посиделках и в походах. И вот я где-то половину этой тетрадки потихоньку вместе с ним научилась петь, в том числе и «Беду». Это песня всегда была со мной, была «моей»… И мне интересно, слышала ли ее Марина Влади, которая давала мне разрешение на ее исполнение.

А ее аранжировка родилась в гримерке Зала Чайковского, вернее на его задних рядах, когда мы сидели, распевались, и Серега Вишняков говорит: «Давай что-нибудь такое классическое русское поиграем в DADGAD». Я говорю: «Давай, "Я несла свою беду"». И мы ее сыграли. Так и записали потом для «Люциферазы».

И на самом деле была у нас еще третья песня Высоцкого, тоже сделанная для фестиваля «Своя колея» – «Баллада о вольных стрелках», это был такой лихой кантри-трек, но в программу на ТВ он не вошел, и мы его забросили. И, как мне кажется, жаль. Было сделано очень любопытно.

Сегодня «Баллада о борьбе» почти не звучит на концертах, это именно отдельный выход, отдельное высказывание (в то время как «Беду» Хелависа поет на сольных концертах) – но высказывание, как мы понимаем, стопроцентно точное. Внутреннее чутье, безупречный вкус не подвели их и здесь – в работе с одним из самых сложных песенных материалов, которые когда-либо были написаны на русском языке.

Думаю, Владимир Семенович был бы доволен.

Рис.6 Мельница. Авторизованная биография группы

Фотограф Александр Елизаров

Рис.7 Мельница. Авторизованная биография группы

Александр Елизаров

Гребенщиков

Борис Борисович Гребенщиков для «Мельницы» – человек очень значимый. И не только потому, что является безусловной и однозначной «живой легендой». При этом сам Гребенщиков к своему легендарному статусу относится, с одной стороны, со стопроцентным пониманием, а с другой – с бесценной иронией. Это такое важное свойство гения: балансировать на тонкой грани между самоиронией и самоуважением: чтобы не забронзоветь, но при этом – безусловно знать себе цену.

Будем честны, именно Гребенщиков первым погрузил отечественного рок-фана в классический фэнтезийный мир. «Властелин колец» и по сей день числится у него в любимых книгах, да и Толкина в оригинале он прочел еще до того, как появились первые переводы. Кстати, что немаловажно, официально Толкина впервые издали именно в Ленинграде: в середине 70-х сперва в ленинградском отделении издательства «Детская литература» вышел «Хоббит» в переводе Н. Рахмановой, а затем, уже в конце 70-х, появился первый том «Властелина колец», легендарные «Хранители», в переводе В. Муравьева и А. Кистяковского, после чего началось повальное увлечение Толкиным как таковым.

А Гребенщиков в тот момент его уже читал в оригинале и даже постигал синдарин – эльфийский язык, грамматику и фонетику, которые филолог Толкин расписал досконально: бери книжку и учи. Гребенщиков не только выучил, но и стал сочинять на нем и даже петь. В песне «Партизаны полной луны» из альбома «Равноденствие» 1987 года, которая и по сей день входит в обязательную концертную программу «Аквариума», целый куплет поется именно на синдарине, две трети зала обычно недоумевают, что это Гребенщиков там мурлыкает, а посвященные понимают все досконально. Своеобразный пароль «для своих» – неудивительно, что на Эгладоре, о котором пойдет речь в главке про Толкина, песни Гребенщикова тоже звучали своеобразным паролем и были маркером «свой-чужой».

Ну и, естественно, рано или поздно их творческий путь должен был пересечься – на альбоме «Химера» так и случилось. Наталья предложила Гребенщикову спеть вместе с ней новую песню «Черный дрозд», и тот сразу же согласился. В своем безумном графике (а он и вправду сумасшедший: «Аквариум» – одна из самых гастролирующих групп России) Гребенщиков нашел несколько часов, буквально между саундчеком одного концерта и вылетом на другой, примчался в студию и все записал, четко, без проволочек, с невероятным профессионализмом.

ХЕЛАВИСА

С Гребенщиковым у меня лично связан довольно важный эпизод в жизни. Я, можно сказать, училась играть на гитаре по его песням. Папа показал мне первые четыре аккорда, дальше я стала учиться сама. И первой самостоятельно сыгранной на гитаре песней у меня была песня Бориса Борисовича «Лети, мой ангел, лети».

Ну а в плеерах музыкантов его песни, конечно же, звучат – от Гребенщикова нам никуда не деться, как было сказано в одной из статей об «Аквариуме»: «Он придумал язык, на котором мы говорим». Ну, если не все мы – то рок-музыканты точно.

ВИШНЯКОВ

БГ я слушаю, последние альбомы, «Время N» и «Соль», мне очень нравятся. Вот как раз Гребенщиков – он шагнул дальше всех наших отечественных музыкантов, дошел до зарубежных продюсеров, до грандов мировой музыки, выбрал своих, выбрал музыкантов – причем они разные на альбомах, они отвечают своим задачам, и они профессионалы величайшие, у нас так не играют. А почему? Потому что нет свободы такой, свободы самовыражения, нам бы в рамках лада все гонять. А там вообще нет никаких правил – просто космос. Совершенно другое мышление.

ОВЧИННИКОВА

Интересное совпадение – не знаю, кого еще, кроме Бориса Борисыча и Натальи Андреевны, в нашей рок-тусовке фанаты называют по имени-отчеству. По-моему, отличное соседство! С одной стороны – уважение к Борису Борисычу, а с другой – такой шлейф университетского прошлого, который за Наташей красиво развевается и периодически выплывает где-то в научных публикациях. Так что фанаты держатся в тонусе.

Ну а то, как сам Гребенщиков относится к «Мельнице», подтверждает, например, тот факт, что он лично позвал группу сыграть на курируемом им фестивале «Части света». Российские музыканты и группы там появляются весьма выборочно, отбор артистов Гребенщиков контролирует лично – так что если группа выходит на сцену «Частей света», то будьте уверены: Борис Борисович в ней уверен на сто процентов. Как в «Мельнице».

Джайна

Джайна Праудмур – персонаж фэнтезийного мира Warcraft, придуманного компанией Blizzard Entertainment. Культовая онлайн-RPG World Of Warcraft – это отдельный (и совершенно безумный, но невозможно красивый) мир, с собственной мифологией, географией, со сложным сюжетом и невероятно притягательными персонажами.

И красотка Джайна – один из самых ярких персонажей этого мира. Сильная, независимая, убийственно прекрасная волшебница, мастер стрельбы из лука – и при этом ее внутренняя история в мире Warcraft стала сложнейшей драмой, где сочетается все: и любовь, и предательство, и головокружительные приключения, и трагические повороты судьбы, и надежда на счастливое избавление и искупление… Не случайно именно Джайна стала одним из персонажей, про кого компания Blizzard сняла специальный ролик из цикла «Лики войны». И когда выбиралась актриса для исполнения песни и озвучки русской версии ролика, то выбор был очевиден – Хелависа стала голосом Джайны.

Надо сказать, что никто из «Мельницы» до этого не был замечен в пристрастии к компьютерным играм: музыкантам просто не до того, а World Of Warcraft тот еще наркотик. У автора этих строк был приятель, который приходил каждый вечер с работы домой, включал компьютер – и пропадал в вымышленном мире Азерота на долгие часы. Его домашние уже отчаялись как-то с ним коммуницировать – дело дошло до того, что его жена и ребенок завели себе собственные игровые аккаунты, чтобы хотя бы в виртуальном мире общаться с папой.

Так что неудивительно, что подобные релаксанты – точно не для наших героев: им просто некогда играть. Но то, что среди поклонников Warcraft – огромное количество фанатов «Мельницы», очевидно.

ОВЧИННИКОВА

Когда Наташа записала для Warcraft Джайну, то ей, конечно, было интересно, что это за мир Warcraft, от которого она весьма далека, и что все люди, которые фанатеют от этого мира, думают по такому поводу, так как реакция фаната из совершенно другого сообщества, игрового, а не музыкального, может быть совершенно непредсказуемой. Ты что-то делаешь, влезая в какой-то чужой мир – и тебе, конечно, интересно, как этот мир на это отреагировал. Ты что-то сделал – и надо увидеть, что в итоге. А что подумали? А как оно пошло? Как восприняли?

Появление Натальи в роли Джайны было встречено с восторгом, это было стопроцентное попадание в образ, в имидж, в персонажа – игровая общественность осталась под впечатлением. Но все же эта история привела к одному шокирующему случаю.

На концерте во Владивостоке во время исполнения песни «Мора» Наталья вдруг посмотрела в зал и увидела, как по рукам фанатов перекатываются огромные шары – причем это оказались не просто шары. Это были огромные искусственные глаза, такие глазные яблоки – публика превратилась в многоокого Аргуса, который, казалось, пожирает своим взором и сцену, и музыкантов – и никакой радости это нашим героям не доставляло, более того – от такого зрелища можно и умом тронуться.

Страницы: 12 »»

Читать бесплатно другие книги:

В одном обычном доме есть необычная квартира. Тот, кто в нее зайдет, обратно не вернется. Потому что...
Эта книга правдиво, легко и иронично повествует об отношениях женщин и мужчин и вскрывает истинную п...
Автор книги – американская художница, специализирующаяся на популяризации медицинской литературы. По...
Об авторе. Эдвард Люттвак – всемирно известный специалист по военной стратегии и геополитике. Работа...
«Добро пожаловать в „ГрандУлет“, спасательный экипаж для колдунов и ведьм, оказавшихся в затруднител...
У каждой эпохи – свой аромат. Так считает автор этой книги, знаменитый парфюмерный эксперт Лиззи Ост...