Портрет Кровавой графини Александрова Наталья

Надежда сделала еще один глоток кофе и почувствовала, как к ней возвращается аналитический, инженерный ум.

Впрочем, чтобы сообразить, что единственный входящий звонок в памяти этого телефона – это ее собственный, большого ума и не требовалось. Ведь она действительно звонила в галерее, чтобы найти шантажиста среди толпы покупателей.

Но тогда… тогда второй номер – это номер того телефона, который она прихватила на похоронах. Номер телефона, который звонил в кармане Константина.

Что ж, это хоть какая-то информация.

Теперь она знает номера обоих телефонов.

Надежда отложила телефон шантажиста и перешла ко второму – тому, который она для простоты и определенности назвала телефоном Константина.

В его памяти было больше звонков. Последний – исходящий, тот самый ее звонок шантажисту. Перед этим – входящий звонок с того же номера. Ну да, это когда шантажист звонил ей, чтобы назначить встречу в торговом центре. До этого были еще три звонка на разные номера.

Надежда только хотела подумать, что дают ей эти номера, как вдруг телефон Константина зазвонил.

Надежда вздрогнула: в первый момент она вообразила, что шантажист ожил и снова звонит ей. Но тут она вспомнила его мертвые, пустые глаза, пену на губах, да к тому же сообразила, что телефон шантажиста лежит перед ней на столе… Но если не он, то кто же?

Она нажала кнопку ответа, поднесла телефон к уху. И услышала тот же самый голос, что и прошлый раз. Холодный, неприятный, бездушный.

– Ты почему не пришел? – проговорил незнакомец с угрозой. – Ты не понял, насколько это серьезно? Ты думаешь, что со мной можно играть в такие игры?

– Кто вы? – растерянно отозвалась Надежда.

– Что? – На этот раз ее собеседник был удивлен. Должно быть, он не ожидал услышать женский голос. – Что за дела? – проговорил он после короткой паузы. – Кто ты такая? Как у тебя оказался этот телефон? Он должен был…

– Вы думали, что этот телефон у Константина? – перебила его Надежда, решив перехватить стратегическую инициативу. – Выходит, вы ничего не знаете?

– Чего это я не знаю? – Теперь голос в трубке звучал враждебно и недоверчиво.

– Что Константин умер! Он умер и уже похоронен! То есть… кремирован.

– Что?! – собеседник Надежды и впрямь был удивлен. – Умер? Кремирован? А ты-то кто? Откуда все это знаешь?

– А я там была сегодня и сама видела его в гробу! – злорадно ответила Надежда. – Так что не сомневайся, умер он, и ничего ты с него не получишь! Даже и не мечтай!

– Ага, что-то слишком много ты знаешь, – прошипел голос в трубке. – Опять же, телефон у тебя. Ты, стало быть, его жена, то есть вдова теперь. Привет, Алисочка!

– Вовсе я не Алиса, – возмутилась Надежда, – еще не хватало!

– Точно! Как я сразу не сообразил! Голос-то староват! – противно рассмеялся шантажист. – Значит… ну да, теперь я понял, ты его первая жена! Ну, так тогда ты тем более в курсе. И для тебя будет лучше, если ты отдашь мне это!

– Это? – удивленно переспросила Надежда. – О чем вы? Я не понимаю…

– Вот только не надо делать вид, что не понимаешь, о чем речь! – прошипел мужчина. – Ты ведь не хочешь, чтобы с твоей дочкой случилось что-то плохое? Что-то очень плохое? – Он сделал небольшую паузу, чтобы собеседница прочувствовала его слова, и повторил: – Если ты этого не хочешь, ты отдашь это мне!

– Но я… – Надежда хотела сказать незнакомцу, что она – вовсе не вдова Константина, что она вообще случайно замешалась в это дело, но тот ее не слушал.

– Жди моего следующего звонка! – проговорил он властным голосом и отключился.

– Да что же тебе нужно? – спросила Надежда у замолкшей трубки и бросила телефон на стол.

Что же происходит? Во что ввязался перед смертью Константин? И кто такой тот тщедушный тип, который лежит мертвым в кладовке торгового центра? И самое главное – чего хочет от нее тот, настоящий шантажист, который звонит ей по телефону? Точнее – не от нее, а от Лиды, первой жены Кости Леденцова…

Очень не понравился Надежде этот разговор. Не понравились угрозы, не понравились грубость и хамство телефонного шантажиста, а самое главное – не понравилось, когда этот шантажист сказал, что голос у нее староват. Надежде Николаевне всегда говорили, что голос у нее звучит звонко и молодо, в особенности по телефону. А этот мерзкий тип ее по голосу в старухи определил. Ну, это ему так не пройдет!

Надежда почувствовала к неизвестному типу самую настоящую ненависть.

Но эмоции эмоциями, а что ей сейчас делать? Может быть, поговорить с Лидой? Рассказать ей об этом телефоне, о звонках шантажиста… Лиду это касается напрямую, шантажист угрожает ее дочери, и потом, может быть, Лида действительно знает, что этому типу нужно…

Надежда допила последний глоток кофе – и тут снова зазвонил телефон. Она вздрогнула – неужели это снова звонит шантажист? Неужели опять станет требовать у нее «то, не знаю что»?

Но уже в следующую секунду она поняла, что звонит ее собственный телефон. Взглянув на дисплей, Надежда увидела номер Вали Голубева.

Вздохнув с облегчением, Надежда поднесла телефон к уху:

– Валя, привет!

– Привет, Надюша! Ну, как ты? Эти похороны тебя не очень расстроили?

– Похороны? – переспросила Надежда.

После похорон Константина в ее жизни уже столько всего случилось, что Валин вопрос застал ее врасплох.

– Ну да… ты после похорон выглядела очень подавленной. Я уж себя винил – думал, что зря мы с Милкой тебя вытащили.

– Ну, похороны есть похороны… – вздохнула Надежда, – веселого в них мало. Особенно если хоронишь своего ровесника… сразу возникают мысли о бренности жизни, и вообще…

– Вот, кстати, насчет вообще… я тебе чего звоню-то. Что-то на похоронах были совсем чужие люди. Практически ни одного знакомого лица. Ну, если не считать Торопыгина, а этого… сама понимаешь, не хочется считать. А это как-то неправильно. Давай, что ли, позвоним Милке и выберемся вместе куда-нибудь. Посидим, помянем Костю в своем узком кругу…

– Может быть, тогда и Лиду позвать? Хотя ей сейчас, наверное, не до нас…

Тут на глаза Надежде попались два совершенно одинаковых мобильных телефона. И она удивительно своевременно вспомнила, что у Валиного сына была знакомая девушка, которая работала в телефонной компании и как-то очень помогла ей, Надежде, разобраться в сложном вопросе, связанном с мобильной связью.

– Вот, Валя, кстати… – проговорила она смущенно, – у твоего Сашки была знакомая девушка в телефонной компании… они еще не раззнакомились?

– Ну, ты даешь! – Валя засмеялся так громко, что Надежде пришлось отвести трубку от уха, чтобы не оглохнуть. – Они не только не раззнакомились… эта девушка давно уже Сашкина жена, а моя невестка. У меня уже внучке третий год.

– Не может быть! – ахнула Надежда. – Это что же, мы так давно не виделись?

– Да я звонил тебе, говорил уже, ты просто не помнишь! – отмахнулся Валя. – И, доложу тебе, Надя, что внуки – это самая большая радость в жизни человека!

– Ну, я тебя поздравляю! Извини, что с опозданием, но лучше поздно, чем никогда!

– Спасибо… а ты что-то хотела спросить?

– Ну да… эта девушка… то есть твоя невестка, она по-прежнему работает в телефонной компании? Хотя… что я говорю? Какая работа, если у нее дочке третий год…

– А вот тут ты пальцем в небо попала… она вышла на работу, как только девочке исполнилось два года. Сказала, что не хочет превращаться в домохозяйку, что потом ей будет труднее найти работу… мы уж как ее отговаривали!

– Значит, она сейчас работает в той же компании? – оживилась Надежда.

– Работает… а что тебе нужно?

– Я ей хочу показать два телефона. Мне интересно, что она, как специалист, сможет о них сказать.

С Валей договорились быстро, условились на завтра, Надежда не хотела откладывать.

Алиса Леденцова пришла домой одна и совершенно без сил. Такой длинный, тяжелый, утомительный день. Она безумно устала от мелькания незнакомых лиц, от того, что нужно было постоянно следить за своим собственным лицом, да еще вуаль все время сбивалась набок. И эта ужасная музыка, и запах, какой отвратительный запах в крематории! Этот запах навевал самые неприятные мысли – что она не всегда будет молодой и красивой…

Потом поминки. Ресторан какой-то противный, хоть и дорогой. Она, Алиса, не то чтобы растерялась после смерти мужа, но как-то все случилось неожиданно. Только что была она замужем за обеспеченным человеком, который, взяв ее замуж, обязался брать на себя все ее заботы и проблемы, и вдруг, как говорят, в одночасье, стала вдовой. Не то чтобы она ощутила сильную боль от горя, но все же…

Константин был еще не старый, ему не было и пятидесяти. К тому же здоров как бык, не пил, не курил, ходил в зал, где занимался с личным тренером, питался правильно, шутил, что хочет соответствовать своей молодой женушке.

На самом деле Алиса знала, что делает он это вовсе не для нее. А для себя. Он вообще все всегда делал ради себя, любимого. Это Алиса поняла очень скоро.

Несмотря на внешность гламурной блондинки, она была вовсе не дурой. Встретившись с Константином, Алиса поняла, что это ее шанс устроить свою жизнь. Она быстро подвела Леденцова к мысли о женитьбе, впрочем, он не очень-то и сопротивлялся. И Алиса поняла почему, когда увидела его первую жену – старую тощую бабу. Накрашена кое-как, одета жутко, километры морщин на лице, шея отвисает, как у черепахи Тортиллы. Как будто не в большом городе живет, а в тундре! Хотя и там, наверное, уже слышали о ботоксе и мезотерапии. Впрочем, этой грымзе и пластика не поможет… Да и черт с ней!

Явилась сегодня на похороны с доченькой своей. Вот с какого, спрашивается, перепуга? Иконников высунулся, конечно: вас, мадам, сюда не приглашали! А она ему: на похороны не приглашают, люди сами приходят, кто хочет человека в последний путь проводить, последний долг отдать. Тот и заткнулся.

Вот еще тоже навязался на ее голову этот Иконников. Пристал как банный лист. Взялся опекать – по ручке гладит, за плечико держится, на ухо шепчет слова утешения. Сам противный такой – руки потные, на голове плешь просматривается…

Ясно, что не от широкой души он это делает, не от хорошего отношения. Что-то ему от Алисы надо. А что конкретно – тоже понятно, хочет свои позиции закрепить. Фирма теперь ей достанется, так он при ней директором будет. Возьмет в свои руки управление фирмой, а там и ее в эти же руки заберет. То есть это он так думает, Алиса мысли эти сразу угадала. И пока что Иконникова ни в чем не разочаровывала – пускай себе мечтает. А попутно с делами поможет разобраться.

Алиса прошла в спальню. Горничную она отпустила еще утром. Может, и зря, сейчас хотя бы чаю кто-нибудь принес. Опять же, не одна в этой большой квартире, не так страшно…

Она закрыла глаза и тотчас увидела Константина в гробу. Господи, как все ужасно! Руки дрожали. Ей нужно выпить, чтобы успокоиться. Но коньяк хранился у мужа в кабинете, ей не хотелось идти туда, где все напоминало о нем.

Нужно взять себя в руки. Нужно это пережить, уже завтра ей станет легче. Она займется неотложными делами, Иконников будет маячить рядом. Противный он мужик, но пока нужно дать ему надежду, что его планы скоро осуществятся.

Алиса с головой окунется в деловые заботы и не будет думать о том, что случилось три дня назад, как раз перед смертью Константина. Что он ей сказал, и что она ответила ему. Теперь это уже не важно.

Она открыла глаза и оглядела себя в зеркале туалетного столика. Вид не слишком приятный – лицо бледное, глаза больные, тусклые, волосы растрепались.

– Как и положено вдове…

Через секунду Алиса осознала, что не она сказала эти слова вслух. И тотчас же в зеркале позади нее возник мужской силуэт.

– Черт! Напугал как… – Алиса вскочила с места и тотчас же без сил упала на стул. – Как ты сюда попал?

Мужчина молча ухмыльнулся, и Алиса поняла, что у него были ключи от ее квартиры.

Как он их добыл? Украл у нее, Алисы, и сделал слепки или же задурил голову горничной, этой тетехе? Какая разница! Алиса никогда не пускала его в эту квартиру, не соглашалась на встречи здесь – не из порядочности, а из страха перед мужем.

Константин не раз говорил, что, если узнает о ее неверности, в тот же день выгонит на улицу. И Алиса знала, что так и будет. Такими словами не бросаются. Так что не хватало еще пускать любовника в квартиру. А соседи? А консьержка? А сторож на парковке? Везде любопытные глаза и уши. Так и сказала любовнику сразу. Но, судя по всему, он мог тут бывать…

– Как ты сюда попал? – повторила она как можно тверже. – Как ты вообще посмел сюда явиться?

Не отвечая, мужчина повернул ее к себе рывком и заглянул в глаза. И от этого властного, пристального взгляда она потеряла последние силы и остатки разума. Так всегда было с этим мужчиной, он действовал на нее как смерч, как тайфун.

Когда он держал ее так и смотрел в глаза, Алисе казалось, что ее подхватывает могучий вихрь, который поднимает высоко в воздух, так что сердце замирает от страха, если глядеть вниз. А вихрь все несет и несет куда-то, а потом начинает кружить.

Вот и сейчас она крепко закрыла глаза и отдалась этому мощному кружению, позволив опрокинуть себя на бывшую семейную кровать. Что уж теперь…

Круги становились все меньше, Алиса чувствовала, как ее засасывает в черную воронку все сильнее и сильнее…

А потом все кончилось. Она очнулась и пришла в себя. Вот так всегда у них было: Алиса ничего не помнила из их близости. Хотя это слово тут не годилось.

Когда они познакомились – случайно, в кафе или в магазине, она даже не помнит, Алиса сразу поняла, что ничего хорошего из этой связи не выйдет. Она не хотела изменять мужу, потому что верила: если Константин узнает про любовника, все его угрозы сбудутся. Но с этим мужчиной ей было не совладать.

Точнее, с собой не совладать. Как только он оказывался рядом, она теряла осторожность, здравый смысл, да и вообще все чувства, кроме одного – пускай он делает с ней что хочет, ей все равно.

Алиса повернулась, потому что затекла рука, и встретила его насмешливый взгляд.

– Вдовушка… – протянул он.

Она только сейчас осознала, что они даже не разделись. На ней было все то же черное платье, теперь мятое, и Алиса с отвращением сбросила его. За целый день платье надоело ей до чертиков, к тому же оно было из какой-то плотной ткани, от которой у Алисы чесалось все тело.

Она искоса посмотрела на любовника. И что он только с ней делает? А если кто-то видел, как он вошел в квартиру? Хотя какая теперь разница… Один несомненный плюс от его визита имеется: она полностью успокоилась.

– У тебя телефон звонит, – сказал он. – Мне подойти, сказать, что ты в ванной?

– Ты что! – встрепенулась Алиса. – Это может по делу!

Звонил адвокат мужа. Разговор был коротким, после чего Алиса вернулась в спальню хмурая, как туча.

– Что там? – полюбопытствовал любовник, и Алиса удивилась – раньше он никогда не интересовался ее делами.

То есть и дел-то у нее особенных не было, все вопросы решал Константин. Значит ли это, что теперь любовник хочет быть ближе к ней? Возможно, он захочет, чтобы они жили вместе…

Алиса украдкой скосила глаза в его сторону и встретила внимательный, пристальный, заинтересованный взгляд. И поняла, что интересуется он неспроста – не потому, что волнуется за нее или собирается жить на ее деньги. Денег ему не нужно, поняла Алиса, во всяком случае, тех, что она может предложить. Он никогда ничего не дарил ей, даже безделушки, да она бы и сама не приняла – боялась, что муж узнает. Но любовник также не брал у нее денег.

Так что же ему от нее нужно?

Алиса поскорее отвернулась, чтобы любовник не прочитал ее мыслей, уж это он умел делать виртуозно.

– Так что там с адвокатом? – настиг ее вопрос.

– Да ничего, – с досадой ответила она, – темнит что-то. Сказал, что с завещанием не все так, как я могла бы ожидать. Знаешь этих адвокатов, они по-простому ничего не скажут, разведут бодягу… В общем, завтра все узнаю, у нас встреча…

– А ты сама что думаешь? – настойчиво продолжал он.

– Думаю, что какую-то часть наследства он дочке своей оставил. От первого брака, – неохотно ответила Алиса. – Он…

– Детей хотел? – Новые вопросы сыпались теперь пулеметной очередью.

– Да не то чтобы…

– А ты что же не подстраховалась? – В голосе любовника появилась насмешка. – Родила бы ему сына или вообще близнецов, была бы сейчас вся в шоколаде…

– Да кто же знал-то! – всерьез разозлилась Алиса. – Кто же мог подумать, что он так быстро умрет! Мы всего три года женаты! Были… – Голос ее сорвался, но не от горя, а от злости.

– Ну-ну… – он слегка отодвинулся, – ты – его законная вдова, и все, что было у него, теперь будет твое. Я помогу, если что…

Алиса повернулась к нему, чтобы понять, что же он имеет в виду, но внезапно ее охватила такая слабость, что она без сил упала на кровать и через минуту крепко спала. А когда проснулась утром, в квартире никого не было.

Надежду разбудил звонок мужа, он всегда звонил перед выходом из гостиницы, потому что потом закрутит деловая суета, на совещаниях мобильники отключают, и так до вечера.

– Надя, с тобой все в порядке? – спросил Сан Саныч. – У тебя голос какой-то усталый…

Надежда Николаевна мужа очень любила. Скучала по нему в разлуке, но иногда было неплохо расстаться на несколько дней. Поскольку тогда Надежда получала некоторую свободу. А свобода ей была нужна для того, чтобы заниматься расследованием всяческих криминальных дел, в которые Надежда влипала с завидным постоянством. Такая уж у нее была особенность. Или хобби.

Муж эти Надеждины приключения очень не одобрял, твердил, что все это очень опасно и рано или поздно кончится для Надежды плохо. Надежда и сама понимала, что преступники и убийцы не в игрушки играют и пару раз все могло закончиться летальным исходом, но ничего не могла с собой поделать. Поэтому взяла себе за правило мужа ни во что не посвящать. Чтобы он за нее не волновался.

Сан Саныч был человек неглупый и проницательный, так что Надежда внимательно следила за собой, чтобы не проговориться, потому что из любой брошенной вскользь мелочи муж мог сделать нелицеприятные для нее выводы.

Надежда мысленно прикинула, говорить ли мужу про похороны Кости Леденцова. Получалось, что говорить можно, поскольку муж в свое время работал в том же НИИ и Костю знал. Не близко, правда, но все-таки…

Муж ахнул, узнав печальную новость, вздохнул тяжело, но потом вспомнил о своих делах и заторопился, забыв даже потребовать бюллетень о здоровье кота. И Надежду ни в чем не заподозрил. А она, разумеется, не стала рассказывать ему про телефон у покойника в кармане и про звонок шантажиста.

– Вот так, – сказала Надежда, глядя на потягивающегося Бейсика, – и давай не будем рассказывать Саше про случай с витаминами.

«Ладно уж…» – мяукнул кот, зная, что по утрам с Надеждой лучше не ссориться, а то есть не даст.

Из ванной Надежда Николаевна услышала, что телефон снова разрывается.

– Надя… – послышался в трубке незнакомый слабый голос, – это ты?

– Я, – честно ответила Надежда, потому что это была, бесспорно, она, – а кто это говорит?

– Это Лида… Леденцова Лида, мы вчера виделись…

– Ох, извини, Лида, не узнала тебя по голосу! – Надежда и вправду обрадовалась.

Она как раз хотела поговорить с Лидой, но вчера не вышло, а тут жена Константина сама звонит. Все отлично складывается!

– Не извиняйся, меня многие не узнают… – прошелестела Лида, – видно, очень голос изменился…

Надежда не нашлась что ответить. То есть сказать-то ей было что, но вот захочет ли Лида выслушать…

Можно ли так распускаться, думала Надежда. Нет, ну конечно, если, не дай бог, муж умер в одночасье, это одно. А если муж бросил тебя пять лет назад, то это совсем другое. За пять лет можно это горе пережить и успокоиться. Или хотя бы на людях не показывать, как сильно это на тебя повлияло.

И за своим внешним видом нужно следить. Ведь Лида выглядит ужасно, не старая же женщина, еще пятидесяти нет… да в таком платье, которое она на похороны надела, коров пасти и то нельзя – у них молоко пропадет!

Тут Надежда осознала, что занимается злопыхательством, а это неприемлемо. Может, Лида болеет серьезно, оттого и выглядит так плохо. Да ей-то, Надежде, в конце концов, и дела нет. Ей бы предупредить Лиду, выяснить, чего хочет от нее шантажист, из-за чего Даше угрожает, а там пускай они сами разбираются.

Молчание нарушила Лида.

– Это я, Надя, хотела перед тобой извиниться, – сказала она с усилием, – за Дашкины вчерашние слова. Она ведь нарочно меня не позвала, я и не спала совсем.

– Что, у вас отношения плохие? – осторожно спросила Надежда. – У молодых характер часто трудным бывает… нужно с ними попроще… сдержаннее… терпимее…

– Ох, Надя, если бы только в этом было дело!

Надежда услышала в Лидином голосе слезы и неожиданно для себя сказала:

– Лида, а давай встретимся? Что мы по телефону-то переливаем из пустого в порожнее! Посидим, поговорим, вспомним старые времена. Ты вообще-то работаешь?

– Да, в технической библиотеке, но в августе она закрыта, нас всех в отпуск отправляют…

– Ну вот видишь… значит, время у тебя есть… – напирала Надежда, решив ковать железо, пока горячо.

Лида согласилась, подумав, и выбрала кафе на Воскресенском проспекте, сказала, что у нее потом там недалеко назначена деловая встреча.

– Какая у нее может быть встреча, да еще деловая? – недовольно спросила Надежда у оказавшегося рядом кота, ей очень не хотелось тащиться в такую даль.

Кот ничего не ответил.

Кафе Надежда нашла с трудом, до того оно было маленьким и затрапезным. Лиду она увидела сразу, хотя скорчившуюся фигуру в самом темном месте зальчика трудно было заметить. Несмотря на дневное время, народ в кафе был, привлеченный, очевидно, дешевизной.

Сегодня с утра было пасмурно и похолодало – как поется в старой песне, «скоро осень, за окнами август». Лида была в костюме, который когда-то и правда был деловым. Лет двадцать назад. И относительно хорошо сохранился, потому что его не так часто надевали. Сейчас он висел на Лиде, как на вешалке, потому что с тех пор, как его покупали, Лида похудела размера на три.

Надежда напомнила себе, что, в конце концов, Лидин внешний вид ее совершенно не касается, и вздохнула тихонько.

– Заказывать будете? – крикнула из-за стойки дебелая, сильно накрашенная девица.

Белая кружевная блузка с пышными рукавами делала ее еще толще. Помещение кафе было настолько маленьким, что девица не давала себе труда подходить к столику.

– Ты что пьешь? – спросила Надежда у Лиды.

– Чай… зеленый кажется… – вяло ответила та.

Надежда с сомнением поглядела в ее чашку. Там была какая-то бурда, цветом напоминающая настой из травы, которым ее мать поливает огурцы, чтобы лучше росли. Перед этим настой еще нужно выдерживать на солнце неделю.

«Только не это», – решила Надежда и крикнула девице, чтобы принесла капучино. Но тут же поймала взгляд женщины, которая сидела через столик от них. Вид у женщины был решительный и крепко сбитый. И костюм на ней был действительно деловой, вполне себе приличный. Женщина энергично ела какой-то салат и отрицательно покачала головой по поводу капучино.

– Берите лучше обычный эспрессо, – вполголоса сказала она, – в крайнем случае американо. Эта Ленка ленится молоко подогревать, так что капучино у нее всегда холодный. Зато выпечка свежая, она сама поесть не дура.

– Это видно, – согласилась Надежда и заказала две булочки с шоколадом и кофе, хотя внутренний голос шепнул ей, что мучного надо бы поменьше.