#Тени приходят с моря Ригби Эл
– Может, они вернутся?
– А чужаки вернулись?
Вопрос заставил Тэсс вздрогнуть. «Чужаки просто уехали, – быстро сказала она самой себе, успокаиваясь. – Уехали. Уехали. Уехали». Надеясь, что голос не дрожит, она спросила:
– Значит, ты тоже помнишь этот туман? Думаешь, это связано?
– Я не знаю, – коротко отозвалась Таура. – Мне все равно.
Тэсс опять обвела глазами помещение. Массивный гардероб, в котором наверняка хранилось много серо-голубых рубашек. Небольшая тумбочка с часами и какой-то книгой. Плоский настенный светильник и кресло под ним. Открытая дверь в ванную комнату. Совершенно не за что зацепиться взглядом, а Тэсс хотелось именно этого. На Тауру она смотреть почему-то не могла.
– Сейчас придут остальные. – Заговорить оказалось невероятно трудно. – Вставай. Идем.
– Я не хочу. Куда?
– Таура, – Тэсс легко встряхнула ее за плечо, – нам надо что-то делать. Хотя бы понять, что произошло и грозит ли нам то же самое, что им всем. Что если их что-то…
Шпринг повела ухом.
– Таура, – Тэсс повысила голос. – Перестань, в конце концов, это всегда было глупо, а теперь особенно.
Таура медленно открыла глаза. Ее лицо оставалось все таким же равнодушным.
– Глупо. А ты побудь на моем месте.
Ей нечего было сказать. Слова Тауры были обидными и правильными сразу, они сбивали с толку, одновременно сводя возможный спор на нет. Тэсс бросила на подушку свою находку и, протянув руку, еще раз мягко провела по светлым разметавшимся волосам шпринг:
– Твой платок. Думаю, он хотел его тебе отдать. Жду тебя снаружи.
Она встала и вышла. Спешно прикрыла дверь и заткнула уши. В отличие от Ласкеза, мягкого и понимающего, несмотря на внешнее пижонство, Тэсс никогда не умела быть хорошим, чутким утешителем. И теперь она постаралась напомнить себе, что шпринг, как говорят, никогда не плачут. Но плачут ли полукровки?
Она смотрела в окно на еле виднеющиеся деревья. Все повторялось: скоро туман должен был рассеяться, возможно, меньше чем через треть вахты. Что тогда произойдет? На этот вопрос ей даже не хотелось отвечать. Она была уверена в одном – Таура права. Чужаки не вернулись. Но ведь их забрал в Большой мир зеленый самолет, верно?
Тэсс сделала круг по кабинету. На какое-то время она задержалась у звездной карты. Контуры Моста, Ладьи, Пера и Щита – осевых созвездий, ориентирующих по сторонам света, – были отмечены ярче и четче всех, как и на других таких картах. Паолино любил рассматривать звезды? Этого Тэсс о нем тоже не знала. Но прибор у окна подтверждал это. Правда, заглянув в трубу, Тэсс увидела, что устройство сейчас направлено не на небо, а на какую-то точку в океане. Может, управитель пытался понять, откуда надвигается туман?
Тэсс подошла к столу, ножку которого продолжал с упоением грызть заяц, и выдвинула несколько ящиков. Она не совсем понимала, что именно хочет найти. Счета, еще счета, очень много счетов – за продукты, книги, освещение и воду, теплую одежду, которую не всегда могли предоставить крестные. Подшивки листов успеваемости за последний юнтан. Пустые блокноты, расходные книги. У Паолино не было счетовода, всеми денежными вопросами он занимался сам. Тэсс иногда удивлялась, как много он всего успевает, но управитель действительно справлялся. Ящик за ящиком, подшивка за подшивкой – Тэсс бездумно ворошила их, не особенно вглядывалась в цифры.
Кое-что в самом нижнем ящике наконец привлекло ее внимание: и это был пистолет – вороненый, с резной рукояткой и удлиненным стволом. Красивый, тонкой работы и наверняка дорогой. А еще – прямо поверх очередной расчетной книги – лежали два прямоугольничка из красной плотной ткани, с тисненой черно-серебряной эмблемой: восемь стрел, сходящихся на маленькой округлой металлической блямбе. Тэсс взяла прямоугольнички в руки; края были неровные, точно ткань обрезали. Местами виднелся строчный шов. Что это?
Тэсс зачем-то сунула кусочки ткани в карман. После этого она начала усерднее рыскать в ящиках, по-прежнему не понимая, с какой целью. Впрочем, еще кое-что она обнаружила почти сразу, заметив стопку розово-серых полупрозрачных бумажек и небольшой мешок с чем-то тяжелым. Деньги. Они очень пригодятся, если…
– Тэсс?
В дверном проеме стояли ла Довэ и Джер, Ласкез замер чуть позади. Все трое хмуро глядели на девушку. Прискакавший с ними заяц подбежал к своему собрату, и они начали уничтожать деревяшку стола уже вдвоем.
– Ты ее нашла? – спросила Мади Довэ, медленно входя в кабинет и осматриваясь. – Управителя… нет?
– Она там. – Тэсс махнула рукой на дверь в спальню. – Управителя нет.
– Вы осмотрелись? – уточнил Ласкез. – Что-то обнаружили?
Тэсс покосилась на Джера и решила не отвечать: врать при лавиби было бессмысленно. Она пожала плечами, положила деньги на стол и задвинула все ящики.
Таура правильно выбрала момент, чтобы появиться – и появиться так, будто ничего не произошло.
– Ну что, все живые? Что мы будем делать? Ой, кто это здесь!
Она заметила зайцев у стола и, улыбаясь, подошла к ним с совершенно прямой спиной. Ее глаза были сухи, она тихонько мурлыкала. Тэсс посмотрела на нее в упор, потом отвернулась. Она предпочла бы и дальше верить, что шпринг не плачут. Даже полукровки.
– Не знаю, может, вам все равно, – тем временем заговорил Джер, – но на наших этажах тоже никого нет, и у младших, и в кабинетах учебного корпуса. Мы везде заглянули. Все то же самое…
Последнюю фразу он произнес медленно, задумчиво, а его взгляд был направлен на спину Ласкеза.
Брат Тэсс успел пересечь кабинет и открыть дверь в жилую комнату. Теперь он внимательно осматривал помещение, опираясь рукой о дверной косяк. Лавиби приблизился и слегка пихнул его:
– На что ты уставился? Что тут, хоромы Паолино? Дай-ка взглянуть.
Ласкез посторонился.
– Заметил? – каким-то особым тоном спросил он.
Джер помедлил с ответом, потом кивнул:
– Не только.
– О чем это вы там шепчетесь? – повысила голос Мади Довэ, стоявшая у географической карты. Ласкез и Джер оглянулись:
– Я думал, что его комната роскошнее, – хором сказали они и скрылись за дверью.
Тэсс не знала запаха лжи. Но ей показалось, что она его почувствовала. Пообещав себе чуть позже все разузнать у брата любыми доступными способами, она подошла к доктору Довэ.
Женщина, хмурая и сосредоточенная, уже отвернулась. Ее тонкий смуглый палец обводил контуры двух континентов Большого мира – Протейи и Веспы – и соединявший их Перешеек.
– Что-нибудь случилось? – тихо спросила Тэсс. – Вы… что-то поняли?
Доктор не услышала ее вопросов. Она была увлечена картой.
На Веспе Мади Довэ не задержалась: она была дикой землей. Строго охраняемым континентом, по известным причинам давно вынесенным за пределы остального мира. Прошло несколько сотен юнтанов с того дня, когда Веспа была полноправной частью Син-Ан. Пятым регионом, нарушившим общие законы, справедливые и предельно простые.
То есть, Пятым регионом на всех картах Веспа осталась и сейчас, но, наверное, многим было бы проще, если бы на ее месте изображали пустое закрашенное пространство. Веспу мало изучали на уроках землеведения, детей не возили туда на прогулки и каникулы, оттуда не приезжали путешественники. На Веспе даже Малый Синедрион – совет градоначальников и богачей – не играл особой роли. А пятый тобин – верховный правитель Веспы – конечно, имел голос, но семь глав других регионов вполне могли и не считаться с ним, решая ключевые вопросы Единства. К тому же это был единственный из восьми тобинов, не передававший свою власть по наследству, а утверждаемый остальными. По-настоящему Веспой правило Первое подразделение оборонно-карательной Длани, алопогонная стража. Жители Большого и Малого миров старались лишний раз не вспоминать об этих людях. Тэсс не была исключением.
– Ты видишь? Что это?
Теперь доктор Довэ вела пальцем по свежей, явно нарисованной от руки темно-красной кривой линии. Она шла от острова Четырех Ветров через океан, ненадолго заходила на Веспу, пересекала Перешеек, задевала портовые Такатан и Аджавелл и заканчивалась на Протейе, в Галат-Доре – Первосветлейшей, столице Седьмого региона и всего Син-Ан. Здесь на конце линии виднелась кривая потекшая стрелка.
– Вы думаете… это нарисовал управитель?
– Возможно, – медленно отозвалась доктор. – Он ведь всегда любил загадки и умел их загадывать.
Тэсс вспомнила, как управитель заставлял их разыскивать по всему Крову подарки, приготовленные на Перевеяние – смену ветра Сбора ветром Сна, означавшую начало нового юнтана. В поисках ребятам неизменно помогали оставленные где-то подсказки, знаки, головоломки. У каждого подопечного были свои загадки, и оставалось только удивляться, как управляющий мог выдумывать их, никогда не повторяясь и умудряясь увлечь даже старших.
Тэсс обернулась к Тауре. Та, сидя на корточках у стола, смотрела на зайцев. Но ее торчащие ушки свидетельствовали о том, что подруга жадно ловит каждое слово. Наконец поднявшись, Таура медленно подошла.
– О чем вы разговариваете?
Тэсс показала ей стрелку. Таура прищурилась:
– Она нарисована его рукой.
– Как ты поняла? – удивленно спросила ла Довэ. – Это могло быть…
Шпринг странно посмотрела на нее и пожала плечами.
– Его рукой, – упрямо повторила она. – Он хотел что-то сказать. Может… мы найдем его там, куда указывает красная стрелка? Или по пути к этому месту? Мы ведь попробуем? Да? Мы ведь… не останемся тут? – Выражение ее лица изменилось, грусть сменилась испугом.
Тэсс попыталась поймать взгляд доктора, ожидая встретить сочувствие. Но ла Довэ выглядела неожиданно серьезной. Снова и снова она проводила по стрелке кончиком ногтя, покусывала нижнюю губу и о чем-то напряженно думала.
– Нам надо… – начала она.
За спиной снова раздались шаги. Обернувшись, Тэсс увидела Джера и Ласкеза. Последний держал под мышкой книгу со стола управителя.
– Что вы нашли? – вкрадчиво спросила доктор. – И нашли ли?
– Ничего, – коротко ответил Джер, а Ласкез показал книгу.
– Вот, альбом с кучей фотографий. У него там много наших снимков. За десять юнтанов. И вы там есть на парочке, ла. Вы хорошо получились.
Но Мади Довэ не особенно заинтересовалась альбомом. Мельком взглянув на плотную кожаную обложку, а затем посмотрев Ласкезу в глаза, она упрямо повторила:
– Что вы нашли?
Они переглянулись, и Джер неохотно признался:
– Там остался его запах. И его кровать убрана. В других комнатах было не так.
Таура охнула и резко схватила Тэсс за руку, но ничего не сказала. Ла Довэ прищурилась.
– И о чем это говорит, детективы?
Она намеренно передразнила Джера, и тот нервно усмехнулся, прежде чем ответить:
– Он исчез не вместе со всеми. Но он тоже пропал прямо из своей комнаты – в коридорах-то его запаха не осталось. И…
Ласкез толкнул его в бок. Лавиби осекся и отвел глаза. Почему-то он сомневался – стоит ли говорить дальше. Но доктор Довэ смотрела на него в упор, хмуря брови. Наконец она подошла почти вплотную и положила руку ему на плечо. Ее пальцы крепко сжались, возможно, даже причинив юноше боль.
– Джер, ты помнишь, что говоришь не с самками, а с женщинами? Ты не должен ничего от нас скрывать. Особенно от меня. Я воспитатель. Отвечаю за тебя. Ты обязан мне подчиняться, как все остальные. Наоборот не будет. Ясно?
Он кивнул, но продолжил молчать. Тогда доктор спросила:
– Что ты там учуял? Запах крови или запах незнакомцев?
Лавиби вздрогнул и наконец встретился с ней взглядом. Затем медленно произнес:
– Оба запаха, ла Довэ.
7. Алые паруса
– Нам нужно поскорее отсюда убраться.
Они понуро сидели в пустой столовой, также погруженной в туман. Еда не особенно лезла в горло, даже еще не успевший остыть хлеб из золотистой лобесовой муки. Тэсс становилось дурно, стоило ей только взглянуть на нежную белую мякоть и румяную корочку. Она отложила хлеб и придвинула к себе чашку с горячим трэмом. Ласкез в противоположность сестре уминал уже третью краюху – как всегда, когда его что-то тревожило. Еда помогала ему успокоиться, хотя сколько бы он ни ел, он по-прежнему оставался очень худым.
Мади Довэ медленно перевела взгляд на открытую дверь в кухню, откуда обычно вывозили на тележках тарелки и стаканы. Казалось, доктор ждала появления какой-нибудь знакомой фигуры в чистом белом фартуке. Мертвая тишина, не нарушаемая привычным дребезжанием утвари и бодрой перекличкой поваров, явно давила ей на уши так же, как и Тэсс. Наконец женщина вздохнула и покачала головой, возвращаясь к разговору:
– Первое, что нужно сделать, – дать знать Большому миру, что у нас что-то случилось.
– А что, у нас что-то случилось?
Ву раскачивалась на стуле и то и дело бросала окружавшим ее зайцам, которых стало уже четверо, то хлеб, то сладкие клубни таби, то горсти голубой симиритовой ягоды. Ее вопрос, заданный ни с того ни с сего, тем не менее был здравым.
– Действительно. – Ласкез смерил ее коротким взглядом. – Как мы пишем то, что у нас произошло? Пропали люди? И ни у кого не возникнет вопросов, почему мы не пропали с ними вместе?
– Сюда явятся, когда узнают… – прошептала Таура, до этого сидевшая совсем тихо. – И, скорее всего, явятся алопогонные. Синедрион ведь всегда посылает их, когда происходит что-то непонятное.
– Думаю, никому не надо объяснять, что они будут с нами делать? – уточнил Джер.
– Ничего такого они, может, и не сделают, – мягко возразила ла Довэ. – Они ведь уже были у нас и никого не тронули. Помните?
– Почему же тогда вы не пускали нас к побережью, где стояли их корабли? – вкрадчиво спросил Ласкез.
Тэсс заметила, что доктор отложила вилку, точно потеряв аппетит. Но она все же улыбнулась, поправила волосы и лишь слегка пожала плечами:
– Я не имею таких сведений. Ло Паолино на всякий случай не разрешал выходить даже воспитателям и мне. Может, он боялся, что кто-нибудь из вас спрячется на корабле и уплывет с ними вместе в Большой мир? Ведь отсюда уже сбегали дети.
Джер фыркнул:
– Почему тогда Паолино не боялся, что кто-нибудь пойдет ночью в Дальний Лес, когда доги выходят на охоту и зажигают свои фонари? Это же почти одно и то же.
– Ты преувеличиваешь.
Но Тэсс подумалось, что в его словах была доля истины. Да и голос доктора звучал вовсе не так уверенно, как хотелось бы.
Алопогонных – Первое подразделение оборонно-карательной Длани – боялись не просто так. Закрытая гвардия существовала уже несколько сотен юнтанов, формально подчиняясь Большому Синедриону Восьми и вместе с тем довольно спокойно выбирая и выстраивая свои собственные порядки. Алопогонные были почти невидимой, но определяющей силой во всей жизни Син-Ан. Их слово могло повлиять на исход любого суда, могло уберечь от виселицы или наоборот – отправить на нее. Алопогонные умели появляться незаметно и так же незаметно исчезать, не оставив и следа от того, что привлекло их внимание или вызвало гнев. Алопогонные охраняли закон и были законом, а точнее – весомой причиной, по которой закон соблюдался. О методах алопогонных предпочитали не говорить после наступления темноты, а о применении этих методов регулярно упоминали в газетах или по радио. Если где-то в Большом или Малом мирах вдруг наступала тишина, можно было не сомневаться: там только что прошла алая буря.
Алопогонные контролировали все, что хоть как-то отличалось от обыденного. Зодчих – в том числе. Тэсс это знала. Знала давно, с того момента, как голубые глаза одного из них встретились с ее глазами. Она до сих пор иногда вспоминала этот взгляд; он настигал ее даже во сне.
– Ты преувеличиваешь, – повторила Мади Довэ. Ее голос подрагивал.
Тэсс опустила голову.
…Корабли появились у края океана на восходе Зуллура – через пол-юнтана после самого первого тумана. Ветер Пробуждения как раз сменялся ветром Расцветания.
У кораблей были яркие алые паруса – их позволялось иметь только одному флоту в Син-Ан – и особенные ростры: не привычные фигуры китрапов, птиц и людей, а какие-то неведомые уродливые чудовища. И эти корабли было хорошо видно издалека, на них показывали пальцами, о них шептались. Паруса показались Тэсс еще ярче, когда она случайно увидела, как, заметив их, побледнел управитель Паолино.
Алопогонные ни разу не приходили в приют за все время пребывания на острове. Они жили на своих кораблях и постоянно рыскали в опустевших зданиях завода и конструкторского бюро. В эти дни отменили все уличные занятия. Ло Паолино вообще сделал, кажется, все, чтобы сократить пребывание своих ле за пределами Крова, пока корабли не уплывут прочь. Тогда Тэсс это показалось ужасно несправедливым – ведь ей так не терпелось пробраться за высокий забор чужаков, чтобы продолжить мастерить Марча; самолет был почти готов, его оставалось только покрасить.
Теперь она вполне поняла, что управитель поступил так не из вредности.
Он попросту за них боялся.
Уходя в последний раз с завода и оставляя Марча там, она обещала разрешить ему полетать. Но на следующий день появились суда алопогонных, и воспитатели перестали отпускать ребят даже на короткие утренние прогулки. Тэсс не могла ждать. Она всегда слишком серьезно относилась к своим обещаниям. К любым. Поэтому ей пришлось нарушить запрет Паолино.
В самое тихое и спокойное время – вскоре после обеда – она тихонько выбралась через окно первого этажа и убежала. Она уже знала, что примерно в этот момент алопогонные тоже возвращаются на свои корабли: они покидали заброшенные постройки, едва подходила к середине вторая вахта. Вероятно, они возвращались ночью, просыпаясь в конце третьей или начале первой вахты. Тэсс иногда замечала движение и огоньки на фоне темных глыб.
Так или иначе, выбранное время было безопасным. Тэсс постоянно повторяла это себе: пересекая густой кустарник и пролезая в дыру в заборе, тихонько шагая по дорожке и отодвигая старую доску, скрывавшую проход в нужный корпус. Убеждая себя, что все в порядке, она озиралась и преодолевала длинные коридоры, замирая и прячась, едва заслышав подозрительный звук. Ей ничего не грозило. Нет. Совсем ничего.
Она немного успокоилась, только когда освободила из-под горы тряпья и отвязала от паровой трубы Марча – обладавший беспокойным нравом самолет то и дело порывался взлететь и производил очень много шума. Теперь он радостно загудел.
Стоило Марчу взмыть в воздух, как Тэсс пожалела о своей задумке. Конечно, он не понимал, что ему можно кружить только под потолком полуподвального помещения, в котором темнели силуэты проржавевших старых машин и повсюду торчали трубы. Естественно, он предпочел поискать себе местечко поинтереснее. Тэсс пыталась догнать его, несясь за ним по уже знакомым коридорам. Затем самолет выбрался на открытое пространство между заброшенными корпусами. Марч легко перелетел забор, и Тэсс снова полезла в знакомую дыру, перепачкавшись землей и разбив коленку. Она очень жалела, что не взяла с собой Ласкеза. Тот бегал намного быстрее.
Марч будто дразнил ее: полетел дальше, едва хозяйка показалась из-за забора. Направление его движения теперь было очевидным. Его интересовало побережье, а именно самая крайняя бухта. Место, где пришвартовались корабли с ярко-красными парусами.
Тэсс похолодела. Сначала она решила остановиться. Пусть Марч летит, пусть его поймают, в конце концов, они не смогут определить, кто его построил. Они не будут ее искать. Наверное, они заберут самолет с собой, а может, просто его сломают. Это не так страшно, это не так…
Размышляя об этом, она бежала все быстрее. Тэсс огибала редеющие деревья, затем спустилась по склону. Там, где глинистая земля плавно сменялась песком, перемешенным с галькой, Тэсс ненадолго замерла.
Корабли со спущенными алыми парусами маячили впереди. Палубы были пустыми – видимо, люди собрались в кают-компании и отдыхали или занимались какой-то письменной работой. Или кого-нибудь мучили… Тэсс побежала снова. Шум мотора нарастал, значит, она была почти у цели.
Читать бесплатно другие книги:
