Руководство для государственного обвинителя Коллектив авторов

§ 1. Уголовное преследование, осуществляемое государственным обвинителем: понятие, виды и классификации

В Законе РФ «О прокуратуре Российской Федерации» закреплено положение, согласно которому государственный обвинитель, участвуя в судебном разбирательстве по уголовным делам, осуществляет уголовное преследование. При этом он должен руководствоваться правилами и принципами уголовно-процессуального законодательства. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РФ государственный обвинитель – это поддерживающее от имени государства обвинение в суде по уголовному делу должностное лицо органа прокуратуры, а поддержание государственного обвинения в суде, в свою очередь, – лишь составная часть уголовного преследования, осуществляемого от имени государства в предусмотренных законом случаях. Поэтому представляется необходимым рассмотрение основных вопросов, связанных с организацией деятельности государственного обвинителя, предварить кратким исследованием общих вопросов уголовного преследования в целом: его понятия, сущности, видов, принципов, субъектов, методов организации.

Понятие уголовного преследования не является новым для российского законодательства. Тем не менее на протяжении многих лет существовавшее как теоретическая конструкция либо определенная практическая деятельность уголовное преследование привлекает внимание ученых, вызывая серьезные размышления и дискуссии.

Основное внимание учеными уделялось и уделяется процессуальному аспекту проблемы, в меньшей степени исследованной представляется гносеологическая сущность уголовного преследования. Выступая в качестве формы и содержания, они тесно взаимосвязаны. Их значение трудно переоценить. Форма предопределяет содержание деятельности, в свою очередь, результаты исследования деятельности могут не только выступить в качестве основы для выработки наиболее эффективных средств, способов и методов ее осуществления, но и стимулировать совершенствование формы.

Поскольку наиболее полное представление об объекте познания можно получить только с учетом результатов изучения исторического аспекта проблемы, то исследование уголовного преследования как уголовно-процессуальной категории ряд ученых начинают с определения того момента в истории государства и права, с которым связано появление уголовного преследования в России. Следует отметить, что в литературе нет единого мнения о моменте начала использования данного понятия в российской юридической технике. Впервые собственно понятие уголовного преследования (точнее, судебного преследования) законодатель использовал в Уставе уголовного судопроизводства (20 ноября 1864 г.) (далее – Устав).

Однако отдельные авторы считают возможным в связи с исследуемым понятием упоминать более ранний законодательный акт – «Краткое изображение процессов или судебных тяжеб» (март 1715 г.)[2] (далее – «Краткое изображение»).

Существенные изменения в систему и полномочия органов, связанных в той или иной степени с уголовным преследованием, внесла судебная реформа 1864 г. Первым из законодательных актов реформы было «Учреждение судебных установлений» (20 ноября 1864 г.).

Этот акт не только ввел новую систему судов в России, но и закрепил ее принципиальное отличие от дореформенной системы – всесословность[3]. Он также содержал нормы, достаточно подробно, в отличие от предыдущих актов, регулирующие организацию и деятельность прокуратуры. Этим вопросам был посвящен самостоятельный раздел третий «О лицах прокурорского надзора». В указанном разделе были закреплены строгая иерархическая дисциплина, единоначалие и независимость прокуроров от каких бы то ни было местных, административных и судебных органов (ст. 129).

Задачи прокуратуры в соответствии с «Учреждением судебных установлений» охватывали надзор за единообразным соблюдением законов, возбуждение уголовного преследования, участие в уголовном и гражданском судопроизводствах.[4]

Данные положения получили свое развитие в Уставе уголовного судопроизводства (20 ноября 1864 г.), после принятия которого на смену инквизиционному процессу приходит состязательный. Именно в ст. 1 Общих положений впервые появился термин «уголовное преследование» («судебное преследование»). Закреплены были и такие важные процессуальные положения, как возможность возбуждать судебное преследование как должностными, так и частными лицами (ст. 2), право поддерживать частное обвинение в мировых судах потерпевшими (ст. 3), обязанность прокуроров и их товарищей поддерживать обвинение по уголовным делам, подведомственным общим судебным установлениям (ст. 4) и др.[5]

Прокурор в соответствии с Уставом не производил расследования, а давал «предложения судебному следователю» и постоянно наблюдал «за производством сих следствий» (ст. 278). По производству же дознания полицейские чины состояли в непосредственной зависимости от прокуроров и их товарищей (ст. 279).

Таким образом, многие и ныне действующие положения, связанные с осуществлением уголовного преследования и лицами, которые его осуществляют, их полномочиями и взаимоотношениями, были установлены еще в ходе судебной реформы 1864 г.

В послеоктябрьский период Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1923 г. также использовал понятие «уголовное преследование». Но в УПК РСФСР 1961 г. этот термин уже отсутствовал и вновь появился в уголовно-процессуальном законодательстве в начале XXI в. с введением Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Существенные изменения законодательства не могли не вызывать интереса ученых к исследованию проблем, связанных с уголовным преследованием. Эти проблемы рассматривали в своих работах такие видные отечественные ученые, как С.И. Викторский, Д.Т. Тальберт, И.Я. Фойницкий.[6] Разработкой теории уголовного преследования активно занимались М.С. Строгович, М.А. Чельцов-Бебутов, Н.Н. Полянский, Ф.Н. Фаткуллин, П.С. Элькинд, А.М. Ларин и др.[7] Сегодня вопросы уголовного преследования рассматривают А.Б. Соловьев, М.Е. Токарева, С.П. Щерба, А.Г. Халиуллин, Н.А. Якубович, А.П. Лобанов, О.Я. Баев и др.[8]

Помимо исторического аспекта проблемы наиболее существенные споры связаны с определением содержания указанного понятия.

В зависимости от подхода к определению процессуального понятия уголовного преследования существующие в литературе точки зрения прежде всего можно объединить в две группы.

Достаточно распространенной в начале XX в. и сохранившей актуальность позже является точка зрения, в соответствии с которой понятия «уголовное преследование» и «обвинение» тождественны. В разные годы такую позицию высказывали в своих работах А.Я. Фойницкий[9], М.С. Строгович[10], А.М. Ларин[11].

Другая группа ученых в той или иной мере обосновывала тезис, согласно которому понятие «уголовное преследование» шире, чем понятие «обвинение», т. е. рассматриваемые понятия соотносятся как общее и частное. К этой группе следует отнести Н.Н. Полянского[12], П.С. Элькинд[13], Д.С. Карева[14], Н.А. Якубович[15], А.Б. Соловьева, М.Е. Токареву, А.Г. Халиуллина[16] и других ученых[17]. Указанная позиция представляется более приемлемой на данном этапе развития теории уголовного преследования по нескольким причинам.

Прежде всего следует учитывать, что отождествление уголовного преследования с обвинением неизбежно приводит к выводу о том, что основным содержанием уголовного преследования являются предъявление и поддержание обвинения конкретного лица. На самом деле представляется, что основным содержанием уголовного преследования является такой процесс изучения обстоятельств преступления, который приводит к законному и обоснованному выводу о совершении этого преступления определенным лицом (лицами). Этот вывод на различных этапах уголовного процесса формулируется в постановлениях о привлечении лица в качестве обвиняемого, обвинительном заключении и обвинительном приговоре. Сложность и многофакторность процесса исследования обстоятельств преступления объективно на том или ином этапе могут привести к ошибочному выводу о виновности лица. Объем доказательств, достаточный для предъявления обвинения на одном этапе уголовного преследования, может оказаться совсем недостаточным для передачи уголовного дела в суд и тем более для вынесения обвинительного приговора. Отказ от обвинения конкретного лица, ранее привлеченного в качестве обвиняемого, не означает безусловного прекращения уголовного преследования с целью отыскания того, кто фактически совершил преступление.

Справедливым представляется мнение о том, что обвинение – неотъемлемый и существенный элемент уголовного преследования, но не его синоним[18].

Принимая во внимание, что деятельность по осуществлению уголовного преследования, в том числе и деятельность государственного обвинителя, многопланова и многоаспектна, целесообразно согласиться с необходимостью различать процессуальную и познавательную составляющие указанной деятельности. Содержание деятельности государственного обвинителя в суде первой инстанции во многом определяется его процессуальным положением. Используемые им методы, приемы и способы осуществления такой деятельности также должны отвечать требованиям закона. Очевидно, что полномочия государственного обвинителя в суде первой инстанции определены процессуальным законодательством. Основные положения, определяющие порядок его участия в судебном разбирательстве, также законодательно закреплены. Вместе с тем процессуальные нормы не предусматривают и не должны предусматривать всех вариантов, всех особенностей познавательной деятельности государственного обвинителя.

На современном этапе разработки указанного комплекса вопросов подавляющее большинство авторов рассматривают уголовное преследование исключительно как уголовно-процессуальную функцию и ограничиваются рамками уголовного процесса как специфической деятельности. Соглашаясь с необходимостью глубокого исследования процессуального аспекта проблемы, полагаем справедливой точку зрения, в соответствии с которой уголовное преследование – явление более широкое и не ограничивается рамками только уголовно-процессуальной деятельности[19].

Уголовное преследование необходимо рассматривать как познавательный процесс.

Ранее при исследовании и обсуждении проблем, связанных с деятельностью по осуществлению уголовного преследования, как нам представляется, авторы исходили из необходимости разграничения стадий уголовного судопроизводства для определения целей и задач, стоящих перед участниками уголовного процесса. Самостоятельно исследовались проблемы применительно к досудебным стадиям, определенное внимание уделялось и изучению проблем поддержания государственного обвинения в суде.

С развитием принципа состязательности ситуация изменилась: на первый план выдвинулись иные вопросы, иные подходы к определению ролей и функций участников уголовного судопроизводства. Это требует переосмысления существовавших ранее подходов к определению понятия «уголовное преследование», его принципов и тех составляющих, которые были сформулированы и сложились в соответствии с ранее действовавшим законодательством, а также были предложены в его развитие учеными. Требуют переосмысления и подходы к определению содержания процесса познания, осуществляемого государственным обвинителем. В настоящее время представляется возможным сосредоточить внимание на криминалистических проблемах, которые возникают в связи с организацией и осуществлением его деятельности.

Исследование этих проблем имеет большое теоретическое и практическое значение. Прежде всего должна быть создана теоретическая база для разработки новых и совершенствования уже имеющихся методов и методик организации и осуществления деятельности государственного обвинителя.

Несомненно, существуют некоторые общие закономерности, которые определяют характер и направления такой деятельности независимо от особенностей события преступления того или иного вида, группы, категории. Анализ таких закономерностей в логической взаимосвязи с закономерностями более частного характера должен привести к созданию такой теоретической базы, на основе которой будет сформирована система научно обоснованных методов и методик. При этом в качестве частных рассматриваются закономерности, отражающие специфику деятельности государственного обвинителя в зависимости от того, в рассмотрении уголовного дела о преступлении какого вида, группы, категории ему предстоит участвовать.

Только посредством системного подхода можно уяснить криминалистическую сущность осуществляемого государственным обвинителем уголовного преследования как познавательного процесса, сформулировать его основные принципы и правила, разработать максимально эффективные методы осуществления деятельности рассматриваемого вида.

С другой стороны, прочная теоретическая и методологическая основа обеспечивает возможность и целесообразность использования разработанных методов и методик в практической деятельности государственного обвинителя.

Еще в «Учреждении судебных установлений» 1864 г. было закреплено правило, согласно которому «лица прокурорского надзора действуют единственно на основании своего убеждения и существующих законов» (ст. 130)[20].

Обсуждение сложных вопросов организации криминалистической деятельности по обеспечению целей и задач уголовного преследования невозможно без решения ряда проблем общего характера. Поэтому прежде всего следует определить криминалистическое содержание понятия «уголовное преследование», то, как оно соотносится с понятием «уголовное судопроизводство», и т. п. При этом криминалистическое значение рассматриваемого понятия не противопоставляется и не может противопоставляться его процессуальному значению. Речь идет лишь о том, чтобы определить содержание этого понятия, исходя из криминалистических подходов к исследованию события преступления, к организации деятельности государственного обвинителя по осуществлению уголовного преследования лиц, совершивших преступление.

По нашему мнению, следует различать понятие «уголовное преследование», употребляемое в узком и широком смыслах.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ определяет уголовное судопроизводство как совокупность двух составляющих: досудебного и судебного производства. В свою очередь судебное разбирательство определяется как судебные заседания судов первой, второй и надзорной инстанций (п. 9, 51, 56 ч. 1 ст. 5 УПК РФ).

Под уголовным преследованием в узком (процессуальном) смысле следует понимать деятельность, осуществляемую стороной обвинения (прокурором, следователем, дознавателем, частным обвинителем, потерпевшим, его законным представителем и (или) представителем, гражданским истцом и его представителем) в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления (п. 47,55 ч. 1 ст. 5 УПК РФ).

Поскольку сторонами являются только те участники уголовного судопроизводства, которые выполняют на основе состязательности функцию либо обвинения, либо защиты от обвинения, то, соответственно, можно сказать, что сторону обвинения представляют те участники уголовного судопроизводства, которые выдвигают и обосновывают утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом (п. 22 ч. 1 ст. 5 УПК РФ). Таким образом, деятельность государственного обвинителя в суде первой инстанции является составляющей уголовного преследования в узком (процессуальном) смысле.

Понятия «государственное обвинение в суде» и «уголовное судопроизводство» соотносятся как частное и общее. Однако такое соотношение не позволяет определить содержание деятельности государственного обвинителя в полном объеме.

В зависимости от избираемых приемов и методов осуществления уголовного преследования следует различать деятельность государственного обвинителя правомерную либо неправомерную. Правомерной она будет в том случае, если государственный обвинитель реализует свои полномочия и организует деятельность в соответствии с теми требованиями и правилами, которые определены уголовно-процессуальным законодательством. Неправомерной либо противоправной такая деятельность будет при условии, если государственный обвинитель существенно нарушит указанные правила, отступит от них по той или иной причине.

Причем независимо от целей, преследуемых им, результаты неправомерно осуществляемого уголовного преследования не только не могут служить основой для принятия законного решения, но могут дать право другим субъектам на осуществление уголовного преследования по факту совершения нового преступления.

Правомерное уголовное преследование осуществляется с использованием процессуальных возможностей по оценке собранных в досудебных стадиях уголовного преследования доказательств, а также возможностей участия в исследовании их судом первой инстанции. Неправомерной такая деятельность будет в случае осуществления ее как с фрагментарными нарушениями или отступлениями от требований закона (например, использование методов и средств, противоречащих букве и духу закона, и т. п.), так и полностью противоправно (например, поддержание государственного обвинения ненадлежащим субъектом).

Государственный обвинитель получает право осуществлять уголовное преследование с момента решения вопроса о поручении ему исполнения соответствующей функции. С этого же времени у него возникает обязанность осуществлять уголовное преследование при отсутствии обстоятельств, исключающих такую возможность.

С момента получения государственным обвинителем соответствующего поручения у него возникают право и обязанность начать деятельность, направленную на изучение материалов уголовного дела, которые содержат информацию о:

– собранных по делу доказательствах, подтверждающих факт обнаружения события преступления, а также факт совершения его лицами, привлеченными к уголовной ответственности;

– ходе и результатах собирания, исследования и оценки указанных доказательств в досудебных стадиях уголовного преследования;

– принятых по делу процессуальных и иных решениях.

Эта деятельность имеет большое криминалистическое значение, поскольку именно на данном этапе может и должна быть собрана первая криминалистически значимая информация, исходя из которой будут решаться не только процессуальные, но и тактико-методические вопросы (о выдвижении версий, определении направлений деятельности, выборе технических, тактических и методических средств, приемов и методов и т. п.). Она предшествует осуществлению государственным обвинителем уголовного преследования в узкопроцессуальном смысле, однако, по нашему мнению, представляет собой неотъемлемую часть его познавательного процесса, обеспечивая возможность, успешность и эффективность этого процесса с информационной точки зрения. Поэтому такая деятельность должна осуществляться правомерными способами, основываться на результатах познания тех общих закономерностей, которые отражают сущность рассматриваемого вида деятельности.

Вместе с тем важно определить не только момент начала этой деятельности, но и момент ее окончания. Представляется, что она не заканчивается и не может заканчиваться прекращением уголовного преследования. Традиционными для криминалистической науки задачами являются выработка методов, приемов и средств не только выявления, изобличения и привлечения к ответственности лиц, виновных в совершении преступления, но и выявления причин и условий, которые способствовали совершению этих преступлений, для организации профилактики и предупреждения их совершения в будущем.

Приемы, способы и средства, призванные способствовать повышению эффективности познавательной деятельности государственного обвинителя, составляют ее сущность, одновременно расширяя рассмотренное выше процессуальное понятие.

Таким образом, необходимо и целесообразно рассматривать понятие государственного обвинения в более широком, чем собственно процессуальный, смысле. Поскольку содержание этого понятия предполагается определять, исходя из криминалистических целей и задач, то и предлагаемое более широкое понятие будет криминалистическим.

В любом случае возможно существование нескольких разновидностей познавательной деятельности, выделение которых необходимо для уяснения сущности деятельности государственного обвинителя по осуществлению уголовного преследования и разработке более детальных рекомендаций по осуществлению этой деятельности в целом и каждого ее вида в отдельности. При этом классификации могут быть проведены по различным основаниям. Остановимся на нескольких, представляющихся наиболее значимыми.

Содержание деятельности по осуществлению уголовного преследования, в том числе и деятельности государственного обвинителя, во многом определяется тем, какое преступление совершено. В связи с этим классификацию видов уголовного преследования, осуществляемого в суде первой инстанции, следует проводить в зависимости от характера и тяжести совершенного преступления. Действующее уголовно-процессуальное законодательство закрепило существование трех видов процессуального уголовного преследования: осуществляемого в публичном, частно-публичном и частном порядке (ст. 20 УПК РФ).

При этом законодатель определил круг преступлений, уголовное преследование по которым осуществляется в порядке частного (ч. 2 ст. 20 УПК РФ) или частно-публичного обвинения (ч. 3 ст. 20 УПК РФ), а также сформулировал отличия, характеризующие процедуру осуществления такого преследования. Эти преступления отличает сравнительно меньшая степень общественной опасности. Поэтому законодатель счел возможным решение о возбуждении уголовного дела, как правило, ставить в зависимость от желания потерпевшего, его законного представителя и (или) представителя.

Законодатель также определил круг субъектов, которые обязаны или вправе принимать участие в осуществлении уголовного преследования, и разграничил их полномочия в зависимости от вида уголовного преследования.

При этом государственный обвинитель обязан принимать участие в осуществлении уголовного преследования в суде первой инстанции. Он осуществляет уголовное преследование от имени государства по делам публичного и частно-публичного обвинения (ч. 1 ст. 21 УПК РФ).

Вместе с тем следует иметь в виду, что потерпевшему, его законному представителю и (или) представителю законодатель предоставляет право участвовать в уголовном преследовании, а по уголовным делам частного обвинения – выдвигать и поддерживать обвинение (ст. 22 УПК РФ). Во втором случае возбуждение уголовного дела осуществляется путем подачи заявления потерпевшим или его законным представителем, а подавшее заявление лицо является частным обвинителем с момента принятия такого заявления судом (ст. 318 УПК РФ).

Одновременно необходимо подчеркнуть, что исследование события преступления в целом, а также наиболее значимых его элементов и связей является значимой составляющей деятельности любого из перечисленных выше субъектов, осуществляющих уголовное преследование в суде. При этом для государственного обвинителя событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства его совершения), обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого (подсудимого), и ряд других элементов относятся к категории подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ).

Для потерпевшего, его законного представителя и (или) представителя необходимость познания события преступления, его элементов и связей может быть обусловлена желанием эффективно участвовать в уголовном преследовании, а также требованиями закона, предъявляемыми к содержанию заявления, подаваемого в суд по делам частного обвинения (ч. 5 ст. 318 УПК РФ).

В ряде случаев с самого начала очевидно, о преступлении какого вида идет речь, а следовательно, кто из субъектов уголовного преследования обладает теми или иными правами либо обязанностями, какие действия он обязан либо вправе совершать. Но достаточно часто заявители и даже лица, производящие проверку заявления или сообщения, не могут сразу однозначно ответить на вопрос о квалификации деяния.

Кроме того, поскольку в рамках любого из названных трех видов уголовного преследования изучается и оценивается преступление как система взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов, процесс познания должен быть подчинен определенным общим правилам.

Вместе с тем законодатель достаточно существенно разграничивает полномочия различных субъектов уголовного преследования в суде первой инстанции, чем, в свою очередь, предопределяет некоторые особенности осуществления ими процесса познания в рамках уголовного судопроизводства. Поэтому следующая значимая для целей настоящего исследования классификация должна быть, по нашему мнению, проведена в зависимости от субъекта деятельности. По этому основанию следует выделять уголовное преследование, осуществляемое: государственным обвинителем, частным обвинителем, потерпевшим, его законным представителем и (или) представителем, гражданским истцом и его представителем.

Как уже отмечалось, для одних субъектов – государственных обвинителей – осуществление уголовного преследования является обязанностью, для других – правом. Для первых успешность и эффективность деятельности обусловлены наличием и характером соответствующего (юридического) образования и (или) опыта осуществления соответствующей практической деятельности. У представителей второй группы субъектов уголовного преследования такие образование и опыт чаще всего отсутствуют, а следовательно, не могут быть использованы в познавательной деятельности, что предопределяет ее специфику.

В связи с этим представляется целесообразным в зависимости от особенностей субъектов выделять два вида уголовного преследования: осуществляемое государственным обвинителем, который выполняет возложенные на него обязанности, и осуществляемое иными субъектами, реализующими свое право участвовать в уголовном преследовании обвиняемых по делам публичного и частно-публичного обвинения либо выдвигать или поддерживать обвинение по делам частного обвинения (потерпевший или его законный представитель и (или) представитель).

Государственный обвинитель, реализуя свои права и выполняя определенные законом обязанности, призван защищать те законные права и интересы отдельных граждан, групп населения, общества и государства, которые уже были нарушены или которые могут быть нарушены, если не будет пресечена деятельность виновных или, например, не будут ликвидированы последствия такой деятельности. Таким образом, деятельность государственного обвинителя по осуществлению уголовного преследования виновных является составной частью реализации его правозащитной функции.

Для иных субъектов осуществление уголовного преследования является только правом, которое может быть ими реализовано в установленном законом порядке. Поскольку такая обязанность для данных субъектов отсутствует, вполне может сложиться ситуация, когда имеющееся право не будет реализовано в процессуальных формах. Субъект сам решает, нуждается ли нарушенное право в защите вообще, и в защите в уголовно-процессуальном порядке в частности.

Криминалистические проблемы организации деятельности по осуществлению уголовного преследования необходимо рассматривать, прежде всего, применительно к тем, кто осуществляет уголовное преследование от имени государства.

Формы их деятельности достаточно подробно регламентированы в уголовно-процессуальном законодательстве. Отыскание, сбор, исследование и оценка информации может осуществляться ими только в рамках, установленных законом. При этом на различных стадиях уголовного преследования эти требования закона дифференцированы, коррелируют с теми или иными особенностями содержания стадии.

Не отрицая важности обеспечения защиты прав и законных интересов человека от любого посягательства, тем не менее, представляется возможным и целесообразным сосредоточить внимание на наиболее значимых криминалистических аспектах деятельности государственного обвинителя, который осуществляет эту деятельность от имени государства.

Этот подход обусловлен рядом факторов. Во-первых, несомненно, большую значимость имеет обеспечение эффективной организации уголовного преследования в суде в случае совершения наиболее тяжких, в том числе и особо тяжких, преступлений, т. е. в случае осуществления уголовного преследования в публичном или, по крайней мере, частно-публичном порядке. Именно такие преступления причиняют (или могут причинить в дальнейшем) наиболее существенный вред правам и законным интересам личности, группы лиц, угрожают безопасности общества и государства.

Во-вторых, по нашему мнению, криминалистика как наука призвана обеспечивать разработку рекомендаций, направленных на повышение эффективности деятельности тех государственных органов и должностных лиц, чьими основными обязанностями является осуществление уголовного преследования от имени государства в целях защиты человека и гражданина, общества и государства от преступных посягательств, в том числе и государственного обвинителя. Таким образом, криминалистика должна заниматься исследованием проблем, возникающих именно в связи с деятельностью этих лиц: исследовать сущность и специфику их деятельности, выявлять общие закономерности ее организации и осуществления, формулировать частные закономерности, разрабатывать научно обоснованные рекомендации по наиболее эффективному осуществлению уголовного преследования.

Что же касается субъектов второй группы, то поскольку осуществление уголовного преследования является для них не обязанностью, а правом, решение о начале и окончании уголовного преследования они принимают сами, по своему внутреннему убеждению. При этом они весьма условно связаны с позицией государства: если в Уголовном кодексе РФ данное деяние отнесено к категории преступлений, в Уголовно-процессуальном кодексе РФ – к делам частного обвинения, то все дальнейшие решения потерпевший принимает сам. Потерпевший сам избирает тактику и методику организации своей деятельности. При этом весьма вероятным и целесообразным будет использование рекомендаций, разработанных криминалистикой для субъектов первой группы с учетом особенностей, характеризующих деятельность субъектов второй группы.

Названные выше классификации имеют самостоятельное криминалистическое значение, однако для разработки рекомендаций, позволяющих повысить эффективность уголовного преследования, осуществляемого государственным обвинителем, они представляются недостаточными по ряду причин.

Прежде всего следует отметить, что учета только характера и тяжести совершенного преступления явно недостаточно для конкретизации общих закономерностей организации уголовного преследования в суде.

Результаты изучения следственной и судебной практики свидетельствуют о том, что в случаях выявления преступлений, квалифицируемых одинаково, объем криминалистически значимой информации на соответствующих этапах и стадиях уголовного преследования может различаться весьма существенно. Различной по объему может быть информация о виновном лице, об обстоятельствах расследуемого преступления или рассматриваемого уголовного дела и т. п.

Очевидно, что в каждом из названных случаев частные закономерности организации уголовного преследования будут различаться также весьма существенно.

Принимая это во внимание, необходимо дополнить предложенные выше классификации видов уголовного преследования.

Самостоятельная классификация видов уголовного преследования должна быть проведена в зависимости от объема и характера имеющейся информации о виновном. Известно, что не только на этапе доследственной проверки, но и при возбуждении уголовного дела часто не известно, кто именно совершил преступление, отсутствуют данные о личности виновного. Это не исключает возможности возбуждения уголовного дела при наличии к тому предусмотренных в законе поводов и оснований. Однако очевидно, что деятельность субъектов уголовного преследования в этом случае будет существенно отличаться от той, которая должна последовать при возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица.

В определенной мере сходная ситуация может сложиться и в ходе судебного разбирательства. Привлечение лица или лиц к уголовной ответственности и направление уголовного дела в суд еще не гарантируют установления именно тех лиц, а также всех лиц, совершивших преступление.

По указанному основанию представляется необходимым выделять персонифицированное и неперсонифицированное уголовное преследование. Предложенное разделение носит достаточно условный характер, поскольку неперсонифицированное уголовное преследование в любой момент может перерасти в персонифицированное. Определенные сложности представляет решение вопроса о том, в какой именно момент имеются достаточные основания для вывода о приобретении уголовным преследованием персонифицированного характера. Такого рода переход достаточно обоснованно может быть связан с несколькими моментами:

1) выявлением виновного лица,

2) задержанием виновного,

3) установлением его анкетных данных,

4) привлечением в качестве обвиняемого,

5) направлением уголовного дела с обвинительным заключением в суд,

6) постановлением обвинительного приговора.

Как видим, некоторые из названных моментов являются непроцессуальными, т. е., будучи результатом определенной деятельности, они могут не найти отражения в процессуальных документах. Что же касается второго, четвертого, пятого и шестого случаев, то это, несомненно, процессуальные действия (решения), которые фиксируются в соответствующих протоколах, постановлениях и т. п.

Каждый из названных моментов знаменует собой определенный этап познавательной деятельности, направленной на достижение целей уголовного преследования. И каждый из них характеризует определенные этапы накопления информации о виновном, конкретизации сведений о нем как о лице, совершившем определенное преступление (ряд преступлений).

Об определенной степени персонификации уголовного преследования можно говорить, уже начиная с момента выявления (установления) виновного. Собранных на этот момент данных может быть недостаточно даже для задержания его в качестве подозреваемого, а тем более для предъявления обвинения. Однако криминалистический процесс познания уже будет ориентирован в том числе и на исследование конкретной личности, ее причастности к преступлению, степени участия в его совершении и т. п., иными словами, не исключая необходимости и возможности выдвижения и проверки версий, не связанных с данным лицом, можно говорить о том, что фактически уголовное преследование уже носит персонифицированный характер.

В любом случае такое перерастание уголовного преследования из неперсонифицированного в персонифицированное, основанное на собранной в процессе исследования события преступления информации, является одной из основных задач неперсонифицированного уголовного преследования.

Чем более полной и объективной будет собранная информация, чем точнее будут соблюдаться требования уголовно-процессуального законодательства при ее отыскании, исследовании и оценке, тем меньше вероятность того, что уголовное преследование может осуществляться неправомерно либо вновь перерасти в неперсонифицированное.

Таким образом, представляется, что с криминалистической точки зрения под уголовным преследованием, осуществляемым государственным обвинителем в суде первой инстанции, следует понимать вид познавательной деятельности, осуществляемой уполномоченным на то субъектом в пределах предоставленных ему законом прав и обязанностей с момента получения информации о необходимости поддерживать государственное обвинение по уголовному делу, поступившему в суд, в порядке публичного, частнопубличного или частного обвинения и носящей персонифицированный либо неперсонифицированный характер.

§ 2. Основные элементы познавательной деятельности государственного обвинителя в процессе уголовного преследования

Независимо от вида уголовного преследования, наличия информации о виновном, а также ее объема и характера основным содержанием рассматриваемого вида деятельности является познание события преступления.

Преступление традиционно является одним из объектов, изучаемых криминалистикой. Вместе с тем и сам процесс познания этого объекта представляет несомненный интерес. Какие принципы и правила должны при этом соблюдаться, какие приемы и методы могут быть использованы для повышения эффективности рассматриваемого вида деятельности? На эти и другие вопросы должна ответить криминалистика.

В последние десятилетия ученых все больше интересует процесс получения знания, его приращения, развития, а это предполагает использование достижений истории науки, когнитивной психологии, учета личностного фактора в познавательной деятельности[21].

Познание рассматривается как форма отражения и воспроизведения в человеческом мышлении действительности[22]. Если речь идет о процессе познания события преступления, то это форма отражения самого события преступления и оставленных им следов как реальных явлений, частей действительности, имеющих значение для принятия законного и обоснованного решения.

Раскрытие и расследование преступления, а также судебное рассмотрение уголовного дела представляют собой различные этапы единого познавательного процесса. На всех этих этапах познание направлено на получение необходимых знаний о событии преступления, его структуре, основных и факультативных элементах, взаимосвязях, которые существуют внутри этой структуры и которые связывают преступление и отдельные его элементы с окружающей обстановкой.

Человечество всегда стремилось и стремится к получению новых знаний. Комплекс наиболее общих проблем, связанных с их получением, изучается теорией познания, которая традиционно занимается проблемами адекватности воспринимаемого, ощущаемого тому, что познается, а также проблемами отграничения истинного знания от ложного, иллюзорного[23].

Основным содержанием процесса криминалистического познания является отыскание, собирание, исследование и оценка информации. При этом используемые методы и средства должны обеспечивать адекватность информации, получаемой субъектами познания[24].

Важно иметь в виду опосредованный характер получаемой информации. Субъекты[25] уголовного преследования (так же как и иные участники уголовного процесса) всю информацию о событии преступления, его участниках, иных обстоятельствах получают из определенных источников: следов преступления, показаний очевидцев, заключений экспертов и т. п. Затем эта информация отражается в материалах уголовного дела. Таким образом, должна быть обеспечена адекватность получения информации и адекватность отражения ее в процессуальных документах.

В процессе оценки собранной информации стержнем познания является отграничение истинного знания от ложного. Так, например, при изучении материалов уголовного дела для государственного обвинителя весьма важным является умение отграничивать правдоподобные версии от истинной модели происшедшего. При этом необходимой представляется разработка таких правил и принципов организации этой деятельности, которые бы максимально обеспечивали возможность подобного отграничения в процессе познания на различных этапах деятельности.

Являясь одним из фундаментальных разделов философии, теория познания способствует также развитию теоретических разделов любой науки. Без решения этих проблем невозможно оценить качество процесса познания, невозможно судить о том, насколько полно результаты познания отражают основные особенности объекта познания, насколько верно они отражают существующие внутри и вне его закономерности, и т. п.

Теория познания есть общая теория, уясняющая саму природу познавательной деятельности человека, в какой бы области науки или практики она ни осуществлялась[26].

Разработка положений теории познания применительно к деятельности субъектов уголовного преследования, в том числе деятельности государственного обвинителя, в настоящее время находится в начальной стадии. Однако справедливо будет сказать, что она призвана исследовать сущность, виды, принципы, способы и методы познания, используемые в такой деятельности.

Специфика процесса познания в той или иной области науки, в той или иной отрасли деятельности человека обусловливается, прежде всего, объектом и предметом познания, а также теми условиями, в которых протекает рассматриваемый процесс.

Очевидно, что познание в процессе уголовного судопроизводства, в том числе и уголовного преследования, осуществляемого государственным обвинителем, является разновидностью познавательной деятельности человека. Вместе с тем такое познание имеет целый ряд специфических черт, существенно отличающих его от познания в иных областях человеческой деятельности. Прежде всего это специфический объект познания, которым, как было отмечено, на всем протяжении уголовного процесса является преступление как объективное явление окружающего мира в целом, отдельные его элементы, а также те криминалистически значимые связи, которые существуют внутри и вне его.

Кроме того, тесно связанным с первым, но все же достаточно самостоятельным объектом познания в рамках уголовного преследования является сам процесс познания события преступления как системного объекта. Для принятия законного и обоснованного решения по делу важны не только сведения о событии преступления, но и информация о том, как эти сведения были получены, кем, из каких источников и т. д., иными словами, являются ли собранные доказательства допустимыми.

Объем и содержание познания второго объекта более существенно различаются на досудебных и судебных стадиях. Его исследование, оценка полученных результатов и т. п. должны быть важными составляющими процесса познания, осуществляемого государственным обвинителем. Необходимость такого исследования для прокурора и суда очевидна, поскольку без оценки процесса и результатов познания события преступления на различных этапах досудебных стадий невозможно принятие обоснованных и законных процессуальных решений. Вместе с тем следует подчеркнуть значимость также оценки результатов собственной познавательной деятельности.

Тесная взаимосвязь и взаимозависимость этих двух объектов позволяют говорить о наличии двуединого объекта познания.

Наличие такого единого объекта познания обусловливает возможность и целесообразность говорить о существовании единых (общих) закономерностей исследования указанного выше объекта. При этом необходимо, прежде всего, изучать общие закономерности исследования события преступления в целях создания теоретических основ деятельности субъектов по исследованию события преступления на различных этапах и стадиях уголовного судопроизводства.

В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством основное назначение уголовного судопроизводства состоит в защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защите личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения его прав и свобод. Без всестороннего, полного и объективного исследования всех обстоятельств происшедшего принятие законного и обоснованного решения по делу, а также обеспечение прав и законных интересов всех участников процесса невозможны. Надлежащее исследование события преступления, в свою очередь, может быть обеспечено только на основе научного подхода к процессу познания в целом, а также отдельным его стадиям и этапам.

В процессе уголовного преследования специфичен и субъект познания, которым может быть только лицо, наделенное законом соответствующими полномочиями. В отличие от процесса познания в иных областях науки любой другой человек не может быть субъектом познания на том лишь основании, что ему интересен объект познания.

Осуществление познания субъектами уголовного преследования обусловлено не только наличием у лица определенной должности в соответствующем органе, но и наделением данного субъекта определенными полномочиями на осуществление такой деятельности по конкретному уголовному делу при условии отсутствия обстоятельств, исключающих его участие в деле. Например, помощнику или заместителю прокурора должно быть поручено поддержание государственного обвинения в суде по конкретному уголовному делу.

Проблемным представляется определение момента, с которого прокурор включается в процесс познания рассматриваемого вида. Для досудебных стадий это может быть момент:

– получения информации о совершенном преступлении;

– получения копии постановления о возбуждении уголовного дела либо об отказе в возбуждении уголовного дела;

– представления ему уголовного дела для утверждения обвинительного заключения (акта).

Что же касается судебных стадий, то, по-видимому, это момент принятия им решения об участии в судебном разбирательстве в качестве государственного обвинителя (в отличие от момента включения в уголовное преследование в процессуальном смысле).

Вопрос о законности и целесообразности объединения у одного субъекта функций надзора и государственного обвинения в современной литературе является дискуссионным.[27] Изменения процессуального законодательства приводят в настоящее время к сокращению надзорных полномочий прокурора. Глубокий анализ всех аспектов указанной проблемы выходит за рамки, очерченные в данном исследовании. Тем не менее считаем необходимым отметить, что более обоснованным представляется мнение о том, что такое объединение не является противозаконным, поскольку и при осуществлении надзорных полномочий, и при поддержании государственного обвинения следует исходить из требований закона и использовать те возможности, которые закон предоставляет. С точки зрения процесса познания такое объединение хотя бы частично представляется не только возможным, но и полезным, поскольку позволяет более глубоко и последовательно изучать и само событие преступления, и процесс его познания на досудебных стадиях. Определенные возможности для прокурора сохранены и в соответствии с действующим законодательством, поскольку прокурор в ходе досудебного производства по уголовному делу уполномочен в том числе участвовать в судебных заседаниях при рассмотрении вопросов об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, о продлении срока содержания под стражей либо об отмене или изменении данной меры пресечения, а также при рассмотрении ходатайств о производстве иных процессуальных действий, которые допускаются на основании судебного решения и при рассмотрении жалоб в порядке, установленном ст. 125 УПК РФ (п. 8 ст. 37 УПК РФ). Тем самым обеспечиваются более эффективное осуществление уголовного преследования, защита прав и законных интересов граждан, интересов общества и государства.

Кроме объекта и субъекта познания законодательно определены также условия, в которых может проходить процесс познания. Он должен проходить в определенные сроки, в строго определенных формах. Законодательно определены место предварительного расследования, подсудность и т. п. В основу принимаемых решений может быть положена только информация, полученная либо проверенная в рамках следственных или судебных действий.

Нарушение установленных правил влечет непризнание результатов познания в качестве доказательств, необходимых для принятия законного и обоснованного решения по результатам уголовного преследования, может привести к освобождению от уголовной ответственности лица, совершившего преступление, а следовательно, создать условия для продолжения им своей преступной деятельности, для дальнейшего нарушения прав и законных интересов все большего числа граждан, для увеличения вреда, наносимого интересам общества и государства. Иными словами, привести к результатам, диаметрально противоположным целям и задачам уголовного судопроизводства.

Специфика процесса познания в уголовном судопроизводстве (включая уголовное преследование) обусловлена также тем, что он преимущественно обращен в прошлое. Субъекты, осуществляющие уголовное преследование, не имеют возможности непосредственно наблюдать за тем, как формируется преступный замысел, как идет подготовка к совершению преступления, избираются способ, орудия, место и время его совершения. Они также не могут непосредственно исследовать и процесс совершения преступления. В отдельных случаях имеется только возможность (и то, как правило, на досудебных стадиях уголовного процесса) наблюдать наступление и развитие последствий совершенного преступления. Обычно же возможно исследовать только те следы (в широком смысле слова), которые преступление оставило в окружающей обстановке.

Подчеркивая, что познание носит преимущественно ретроспективный характер, мы имеем в виду то, что при осуществлении уголовного преследования большую роль играет и реализация прогностической функции познания. Поскольку версии должны не только объединять и объяснять уже известные факты, но и быть нацеленными на отыскание неизвестной информации, принято говорить о перспективных версиях в криминалистике.

Характерным для познания в судебных стадиях уголовного судопроизводства является увеличение его ретроспективной составляющей по сравнению с досудебными стадиями, а также то, что лишь незначительное количество следов, источников информации может быть исследовано непосредственно (в процессе осмотра вещественных доказательств, допроса процессуальных лиц и т. п.). Значительный объем доказательственной информации, как правило, представлен лишь в процессуальных документах. Этим обусловлены дополнительные особенности процесса познания на указанных стадиях.

Эти и некоторые другие особенности следует относить к категории особенностей криминалистического познания общего порядка, характерных для всех стадий и этапов уголовного преследования. Без глубокого анализа этих проблем невозможно оценить качество процесса познания, невозможно судить о том, насколько полно результаты познания отражают основные особенности объекта познания, насколько верно они отражают существующие внутри и вне его закономерности и т. п.

Разработка основных положений теории познания в криминалистике имеет большое теоретическое и практическое значение. С одной стороны, она призвана создать теоретическую базу для разработки новых и совершенствования уже существующих методов и методик исследования события происшествия.

С другой стороны, она обеспечивает возможность и целесообразность их использования на практике, доказывая познаваемость события преступления, адекватность его отражения в сознании субъектов познания, а соответственно, и в материалах уголовного дела и т. д.

Событие преступления традиционно является одним из объектов, изучаемых криминалистикой. Закономерности преступления интересуют науку не сами по себе, а как объект познания субъектами соответствующей деятельности. При этом специфика процесса познания в уголовном судопроизводстве на различных этапах внутри одной стадии и на разных стадиях связана еще и с тем, что основная задача одних субъектов – исследовать объективную реальность, т. е. только само событие преступления, а других – еще и реальность исследования, т. е. деятельность первых по исследованию этого события. Как говорят философы, одни люди добывают знания, а другие – знания о знаниях[28].

Следователь или лицо, производящее дознание, прежде всего изучают объективную реальность – событие конкретного преступления или серии взаимосвязанных преступлений. Государственный обвинитель в пределах своей компетенции, а также исходя из целей и задач своей деятельности, должен познавать не только само событие преступления как явление объективной реальности, но и основные характеристики процесса познания следователя (дознавателя). В противном случае невозможно сделать вывод о том, насколько правильно и всесторонне исследовано событие преступления на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, насколько адекватно отражены результаты этого познания в материалах уголовного дела и, что самое главное, насколько суд и прокурор могут опираться в своих выводах на результаты предварительного расследования, насколько собранные доказательства отвечают требованиям относимости и допустимости.

Таким образом, закономерности, принципы и правила, в соответствии с которыми осуществляется процесс познания в уголовном судопроизводстве, представляют интерес не только с теоретической, но и с практической точки зрения.

Государственный обвинитель, как было подчеркнуто выше, должен уметь не только самостоятельно познать событие преступления в том объеме, который необходим для достижения стоящих перед ним целей, но и оценить содержание и результаты деятельности по расследованию этого преступления. Не имея представления о тех общих закономерностях, которые определяют содержание процесса познания человека, а также тех частных закономерностях, которые обусловливают содержание процесса познания в ходе уголовного преследования, ни он, ни суд в дальнейшем не смогут оценить собранную по делу информацию. В конечном итоге это может сказаться на качестве судебного разбирательства и на принятии законного решения по делу.

Для того чтобы обеспечить достижение стоящих перед ней общих целей, теория познания в криминалистике должна учитывать и общие закономерности познания человеком того или иного объекта, и специфические черты, которыми обладает процесс познания в уголовном судопроизводстве в целом, а также в зависимости от стадии уголовного процесса, особенностей процессуального положения субъектов познания и иных факторов.

Несомненно, познание на досудебных стадиях уголовного судопроизводства имеет свои отличительные черты. Исследование события, обладающего чертами преступления, решение вопроса о преступности или непреступности деяния, о наличии либо отсутствии поводов и оснований для возбуждения уголовного дела, выдвижение версий о личности виновного, его розыск и изобличение, собирание, исследование и оценка доказательств, формулирование окончательных выводов о структуре и характере преступления – вот те основные вехи, которые проходит познание в процессе расследования преступления. Поскольку криминалистика многие десятилетия занималась исследованием проблем, составляющих ее предмет, применительно к стадии предварительного расследования, то на сегодняшний день уровень его изучения значительно выше, чем криминалистических проблем, возникающих на иных стадиях, и в первую очередь судебных.

Известно, что выводы предварительного расследования имеют огромное самостоятельное значение, однако окончательное решение все же принимается судом. В судебном разбирательстве все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию (за исключением случаев постановления приговора без проведения судебного разбирательства). Иными словами, участники судебного разбирательства также в определенной мере участвуют в изучении события с признаками преступления, а также всей той информации, которая содержится в материалах уголовного дела. Познание в суде проходит в иных процессуальных условиях, нежели в процессе предварительного расследования. Этим обусловлены наличие и характер частных особенностей процесса познания на судебных стадиях уголовного судопроизводства.

Таким образом, важными для криминалистики являются разработка и предложение науке и практике таких научно обоснованных рекомендаций, которые, отражая общие закономерности процесса познания и частные закономерности такого познания в процессе уголовного преследования, позволили бы избирать наиболее эффективные и целесообразные способы и приемы организации деятельности в соответствии с ее целями и задачами.

Субъектом познания всегда является человек. Однако, как уже подчеркивалось, цели, преследуемые субъектом познания в уголовном судопроизводстве, а также его полномочия по исследованию обстоятельств дела всегда обусловлены процессуальным положением этого субъекта. Общим является то, что познание может осуществляться субъектами непосредственно и опосредованно.

Субъекты уголовного преследования и суд должны непосредственно в процессе собственного познания проникнуть в суть события конкретного преступления (или серии преступлений) для исследования его (или их) как системы взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов в целях установления виновного, привлечения его к уголовной ответственности, назначения справедливого и соразмерного наказания. Только в таком случае в полной мере будут обеспечены защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

Познание отдельных элементов события преступления может быть и опосредованным, когда в процессе исследования происшедшего события субъектом уголовного преследования используются не только результаты собственного познания, но и те результаты, которые получены иными субъектами с использованием достижений в иных отраслях человеческого знания, специальных познаний в той или иной области науки, техники или ремесла.

Кроме того, познание субъектов уголовного преследования существенно отличается от познания других участников уголовного судопроизводства (стороны защиты, суда) не только по формам, но и по содержанию. Объем и содержание процесса познания субъектов, представляющих сторону защиты, ограничены интересами подзащитного, поэтому и весь процесс познания должен быть ориентирован на отыскание, собирание и исследование информации, которая оправдывает подзащитного либо позволяет уменьшить степень его ответственности.

Познание субъектов уголовного преследования должно быть направлено на получение достоверной информации, позволяющей составить адекватную картину происшедшего и сделать законные и обоснованные выводы по делу, сформулировать и поддерживать обвинение только действительно виновного в совершении преступления лица.

Определив содержание объекта и особенности субъектов познания, специфику условий, в которых процесс познания протекает в уголовном судопроизводстве, опираясь на уже достаточно хорошо разработанные в криминалистике теорию криминалистической идентификации, учения о версиях, об организации и планировании расследования, а также на другие частные теории и учения, теория познания в криминалистике может эффективно исследовать природу человеческого познания, формы и закономерности перехода от поверхностного представления о вещах (мнения) к постижению их сущности (истинного знания), пути достижения истины, ее критерии в специфической области человеческой деятельности – познании в ходе уголовного преследования.

Одной из важных проблем является исследование того, как и почему субъект познания впадает в заблуждения, а также каким образом может быть обеспечена возможность их преодоления[29]. Не всегда процесс познания в уголовном судопроизводстве идет от неполного знания, через получение необходимых дополнительных знаний к формированию целостного представления о событии преступления и получению иных знаний, необходимых для принятия законного и обоснованного решения по делу.

Как известно, познание одного и того же объекта в зависимости от стоящих перед субъектом целей предполагает различные уровни проникновения в сущность познаваемого явления.

В уголовном преследовании по конкретному уголовному делу не ставится задача познать все таинство мира. Перед участниками уголовного преследования стоит более простая задача: познание основных элементов объективной реальности, составляющих систему события преступления, а также существующих внутри- и внешнеструктурных связей и закономерностей, необходимых для принятия окончательных решений по делу. Иными словами, познание события преступления должно осуществляться, исходя из положений, определяющих предмет и пределы доказывания.

Информация об объекте познания даже в процессе непосредственного его исследования прежде, чем превратиться в знание, проходит через призму органов чувств субъекта. Следователь или лицо, производящее дознание, сначала воспринимают следы преступления, оставленные в окружающей действительности, затем отражают их в своей памяти и в материалах дела. Полученные знания используются для выдвижения версий, определения направлений расследования и принятия иных тактических решений. Если же речь идет об опосредованном познании, то субъектом воспринимаются знания, полученные в результате познания объекта или его составляющих другим субъектом через призму его органов чувств.

Прокурор, осуществляющий поддержание государственного обвинения в суде, может и сам воспринимать часть информации о преступлении, содержащуюся в документах или вещественных доказательствах. Но основной объем информации он получает уже после преломления ее через сознание других людей (следователя, эксперта, свидетеля, потерпевшего и т. п.). Таким образом, мы имеем дело уже с информацией, как минимум дважды преломленной через субъективное.

Философия исходит из того, что основой всякого знания является опыт в самом широком смысле этого слова, поэтому виды человеческого познания различаются в первую очередь в зависимости от того, на опыте какого характера они основаны[30].

Часто при осуществлении уголовного преследования субъекты познания вынуждены руководствоваться своим жизненным и профессиональным опытом, что представляется явно недостаточным. С сожалением приходится констатировать появление все новых объектов и предметов преступного посягательства, новых способов реализации преступного замысла, новых орудий преступления и т. д. Таким образом, в ходе судебного разбирательства по уголовным делам не всегда сохраняется возможность обратиться к собственному опыту, пусть даже и очень богатому.

Теория познания события преступления в криминалистике призвана на основе теоретического осмысления результатов судебно-следственной практики, а также научно обоснованных суждений о возможных направлениях изменений в содержании и структуре преступлений предлагать субъектам познания, в том числе и субъектам уголовного преследования, уже обобщенный опыт, который может быть ими использован в практической деятельности.

Следует, кроме того, отличать «пассивное» знание от знания «авторского»[31]. В процессе непосредственного познания события преступления государственный обвинитель, несомненно, может обладать лишь «пассивным» знанием. Это не означает, что такого рода знанием следует пренебрегать. Суть приведенного утверждения сводится к осознанию необходимости стремиться получить знания из того источника, который располагает «авторским» знанием – от виновного (подозреваемого, обвиняемого, подсудимого). Проверенное и признанное достоверным, оно, несомненно, будет более полным, чем любое пассивное знание.

Однако это не означает, что признание виновного нами рассматривается в качестве основного доказательства, не требующего какого-либо подтверждения. Вполне очевидно, что это не так. Но при условии получения правдивых показаний виновного и проведения соответствующей их проверки в установленных уголовно-процессуальным законом рамках мы имеем возможность получить более детальную модель происшедшего.

В философии принято выделять такие виды познания, как житейское (или обыденное), научное, практическое и художественное. Житейское основывается, прежде всего, на наблюдении и смекалке, носит эмпирический характер. Как правило, житейские знания сводятся к констатации фактов и их описанию. Научное познание предполагает объяснение фактов. Оно отвечает не только на вопрос, как протекает событие, но и почему оно так протекает. Сущность научного знания заключается в понимании действительности в ее прошлом, настоящем и будущем, в достоверном обобщении фактов, в том, что за случайным оно находит необходимое, закономерное, за единичным – общее и на этой основе осуществляет предвидение различных явлений[32].

Процесс познания в ходе уголовного преследования сочетает в себе черты обоих рассмотренных видов с обязательным существенным преобладанием элементов научного познания и носит по своей сути творческий характер.

Познание государственного обвинителя не является и не может являться исключительно научным. Поскольку цель научного познания – открытие и исследование закономерностей событий и явлений, то собственно о научном познании можно говорить только применительно к криминалистике как науке.

В отношении деятельности по осуществлению уголовного преследования речь должна идти о творческом использовании научных знаний в практической деятельности. Таким образом, справедливо говорить о практическом познании, которое имеет своей целью создание нового на основе уже известных, исследованных закономерностей и зафиксированных принципов.

Большое значение в деятельности государственного обвинителя имеет и сочетание практического познания с элементами художественного, сущность которого состоит в целостном, а не расчлененном, отображении тех или иных явлений и событий. Не отрицая значения исследования отдельных элементов события преступления, отметим, что в сознании субъектов познания, в процессуальных документах и, особенно, в том документе, который содержит окончательные процессуальные выводы, должна содержаться, по возможности, целостная модель происшествия.

Только при таком условии принимаемые решения будут законными и обоснованными, только в таком случае будет обеспечена максимальная наглядность соответствия результата познания объективной реальности.

Познание в деятельности государственного обвинителя предполагает не только сознательное отношение его к объекту познания (к событию преступления и информации о нем), но и к самому себе, к своей деятельности, к условиям, приемам, нормам и методам этой деятельности, а также к оценке полученных результатов. В связи с этим необходимо рассмотреть проблему истины в уголовном судопроизводстве.

Обычно истину определяют как адекватную информацию об объекте, получаемую посредством его чувственного или интеллектуального постижения либо сообщения о нем и характеризуемую с точки зрения ее достоверности[33].

Таким образом, истина в уголовном судопроизводстве есть совокупность адекватной информации о преступлении и иных обстоятельствах, имеющих значение для дела, получаемая посредством совокупного постижения чувственного и интеллектуального, а также посредством получения сообщений о нем из различных предусмотренных законом источников.

На пути к постижению такой истины неизбежны более или менее существенные заблуждения, которые представляют собой содержание сознания, не соответствующее реальности, но принимаемое за истину. На первоначальном этапе расследования традиционно отмечается дефицит информации. Тем не менее и на этом этапе субъект познания должен определять направления своей криминалистической деятельности, выполнять свои функции в части познания события преступления. Принятие сложных, многовариантных решений в условиях явного дефицита информации и создает благоприятную почву для заблуждений.

Сложность познания в деятельности государственного обвинителя обусловлена в первую очередь тем, что объект познания находится в прошлом и не может быть воспроизведен в полном объеме в настоящем времени. Кроме того, качество приобретаемых знаний о событии преступления определяется доступностью источников информации, а также самим содержанием такой информации, полнотой и достоверностью отражения ее в материалах уголовного дела. Иногда субъектам познания просто бывают неизвестны источники наиболее полной информации, иногда информация о них приходит после того, как те или иные решения приняты. Известны также случаи добросовестного заблуждения при восприятии, запоминании или воспроизведении информации свидетелями, потерпевшими, подозреваемыми, обвиняемыми или подсудимыми.

Поскольку глубина исследования того или иного объекта, в том числе и события преступления, ограничена уровнем развития науки в соответствующей области, следует иметь в виду и возможность заблуждения лица, чьи специальные познания используются в процессе исследования происшедшего события и его элементов.

Заблуждения могут быть выявлены и устранены в процессе дальнейшего познания. Вовремя не устраненные заблуждения приводят к следственным и судебным ошибкам.

Заблуждения следует отличать от лжи. Ложь – это искажение информации о действительности, имеющее целью ввести кого-либо в обман. Ложью в уголовном судопроизводстве может быть как измышление того, чего не было, так и сокрытие информации, отражающей истинное положение дел. И тот и другой виды лжи одинаково опасны, поскольку ведут к формированию искаженного представления о происшедшем, мешают установлению истины по делу, что, в конечном счете, влечет за собой нарушение прав и законных интересов граждан, общества и государства.

Когда мы говорим об установлении истины, то имеем в виду относительную, а не абсолютную истину. Истина, устанавливаемая в процессе уголовного преследования, относительна, ибо она отражает событие преступления не полностью, не целиком, не исчерпывающим образом, а в известных пределах. Это не противоречит возможности существования абсолютно достоверных знаний о событии преступления, к получению которых должны стремиться все субъекты уголовного преследования.

§ 3. Принципы и методы познания в уголовном судопроизводстве

Для того чтобы обеспечить достижение своих целей, процесс познания в уголовном судопроизводстве должен проходить в соответствии с целым рядом принципов и правил.

Основными для процесса познания при осуществлении уголовного преследования являются принципы: законности, научности, динамичности, конкретности, преемственности, наглядности. Первые четыре из названных принципов достаточно хорошо исследованы в науке.[34] Поэтому представляется целесообразным остановиться лишь на тех наиболее общих моментах, которые имеют значение в контексте настоящего исследования.

Принцип законности не требует, по нашему мнению, детального рассмотрения. Прежде всего это один из основных принципов уголовного судопроизводства, указанный в качестве такового в законе (ст. 7 УПК РФ).

Следует помнить, что в уголовном преследовании, в том числе и в судебных стадиях процесса, не могут участвовать субъекты, а также использоваться приемы, способы или формы, участие или использование которых не предусмотрены законом, прямо запрещены либо противоречат его основным положениям и логике.

При этом закон понимается достаточно широко. Это прежде всего: Конституция Российской Федерации, которая закрепляет основные права и свободы граждан, а также содержит основные положения, регламентирующие организацию и деятельность всех органов и учреждений государства (в том числе правоохранительных органов и суда); уголовное законодательство, определяющее преступность или непреступность деяния, уголовно-правовую структуру преступления, общие и частные признаки преступных деяний определенных видов и групп; уголовно-процессуальное законодательство, о значении которого для процесса криминалистического познания было сказано ранее; иное федеральное законодательство, регламентирующее полномочия отдельных субъектов уголовного преследования, иные вопросы: Законы РФ «О прокуратуре РФ», «Об оперативно-розыскной деятельности» и др.

Представляется, что иные принципы уголовного судопроизводства, такие как принципы уважения чести и достоинства личности, неприкосновенности личности, охраны прав и свобод человека и гражданина, презумпция невиновности и другие (ст. 7-19 УПК РФ), могут рассматриваться как более частные по отношению к принципу законности, развивающие его и конкретизирующие в уголовном судопроизводстве. Только при условии соблюдения принципа законности в таком широком толковании (с включением принципов уголовного судопроизводства, перечисленных ст. 7-19 УПК РФ) можно говорить об успешности процесса познания, законности уголовного преследования в целом и в судебных стадиях процесса, законности и обоснованности принятых решений.

Одним из проявлений принципа законности является реализация принципа состязательности. Отсутствие реальной состязательности также является нарушением принципа законности уголовного преследования. Подлинная же состязательность для субъектов уголовного преследования невозможна без содержательного, эффективного процесса познания. Отсутствие необходимых знаний не позволит государственному обвинителю успешно осуществлять свою деятельность, состязаясь со стороной защиты, отстаивая свою позицию по основным вопросам, подлежащим разрешению в суде. Пассивность прокурора в ходе судебного разбирательства может привести к фактическому отсутствию состязательности сторон.

Не менее важным является принцип научности познания. Как и в любой другой области человеческого знания, человеческой деятельности, участие государственного обвинителя в рассмотрении уголовного дела судом, в исследовании события преступления и процесса его познания в ходе уголовного преследования в досудебных стадиях должно осуществляться на строго научной основе. Конечно, возможности познания всегда ограничены уровнем развития науки, но имеющийся уровень должен быть использован в том объеме, который необходим для получения правильного понимания происшедшего, для принятия законных и обоснованных решений.

Если говорить о криминалистике, то познание в ходе поддержания государственного обвинения должно опираться и использовать результаты исследований в области общей теории, криминалистической техники, криминалистической тактики и криминалистической методики. Некоторые из криминалистических теорий и учений уже достаточно хорошо разработаны (криминалистическая теория идентификации, учение о версии) и могут быть использованы как на досудебных, так и в судебных стадиях. Другие, будучи детально разработаны применительно к раскрытию и расследованию преступлений, нуждаются в переосмыслении и переработке применительно к деятельности субъектов уголовного преследования в судебных стадиях уголовного судопроизводства (учение об организации и планировании деятельности следователя, учение о взаимодействии следователя с иными участниками уголовного процесса и т. д.). Но и те, и другие могут составлять основу научного представления субъектов уголовного преследования об организации криминалистической деятельности, определяемой исходя из стоящих перед ними целей и задач.

Процесс познания в ходе поддержания государственного обвинения всегда динамичен. Его существенной особенностью является постоянное изменение объема и содержания информации о происшедшем, его отдельных составляющих. Появление новой информации, изменение ранее известной не могут не оказывать влияния на весь ход познавательного процесса. Однако такое проявление динамичности носит часто хаотичный характер. Рассматривая динамичность в качестве принципа познания, мы исходим из того, что процесс познания должен быть организован таким образом, чтобы обеспечивать не только возможность учета динамичности исследования, но и необходимость организации деятельности, направленной на познание именно динамично меняющейся информации.

Реализация данного принципа в процессе поддержания государственного обвинения выражается еще и в том, что часто весьма динамичен круг субъектов, вовлеченных в уголовное судопроизводство. Нередко стороной защиты заявляются ходатайства о вызове в суд и допросе новых свидетелей (не допрошенных ранее), о приобщении к материалам уголовного дела новых документов (которые были предметом исследования в процессе предварительного расследования), а также документов, содержащих мнения специалистов в той или иной области науки, техники или ремесла и т. д.

Динамичность процесса обусловлена также тем, что достаточно широк круг субъектов, которые могут принимать участие в ходе судебного разбирательства. Имеются в виду такие участники уголовного судопроизводства, как потерпевшие и гражданские истцы, их законные представители и представители, частные обвинители, а также защитники, законные представители несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого, гражданские ответчики. С учетом же того, что подсудимых по одному уголовному делу может быть до нескольких десятков, что в результате становится достаточно многочисленной группа защитников, что все чаще государственное обвинение поддерживает группа прокуроров, динамичность повышается еще более значительно.

Включение каждого из названных выше субъектов предполагает весьма серьезное изменение ситуации, складывающейся по уголовному делу. Учитывая, что позиция каждого лица, участвующего в исследовании события преступления и рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции, может еще и весьма существенно меняться, особое значение приобретает умение государственного обвинителя не только реагировать на постоянно меняющиеся обстоятельства, но и прогнозировать динамику развития этого процесса по основным направлениям.

Следующий принцип организации и деятельности государственного обвинителя, который представляется целесообразным рассмотреть, – принцип конкретности. Конкретность истины один из основных принципов диалектического подхода к познанию любых объектов. Конкретность – это свойство истины, основанное на знании реальных связей, взаимодействия всех сторон объекта, главных, существенных свойств, тенденций его развития. Истинность или ложность тех или иных утверждений не может быть установлена, если неизвестны условия места, времени и т. д., в которых они сформулированы. Суждение, верно отражающее объект в данных условиях, становится ложным по отношению к тому же объекту в иных обстоятельствах[35].

Конкретность познания государственного обвинителя также проявляется в двух плоскостях: применительно к исследованию события преступления и самого процесса познания, прежде всего в досудебных стадиях уголовного судопроизводства.

Очевидно, что любое преступление не может быть совершено вне времени и пространства, при отсутствии субъекта и объекта посягательства и т. д. Однако следует рассматривать конкретность отдельного преступления, вида или рода преступных посягательств и преступления как явления объективной реальности. Различные степени конкретности имеются и у процесса познания. Применительно к преступлению как явлению объективной реальности конкретность познания ограничивается исследованием закономерностей его возникновения, существования, развития и прекращения (пресечения). Изучением такого рода конкретности преступления призвана заниматься наука криминалистика. Это уровень научного познания.

Исследование закономерностей построения и существования системы преступления конкретного вида, рода или категории – также научная задача, но другого уровня обобщения. В настоящее время эта задача решается в процессе разработки частных методик раскрытия и расследования преступлений.

Изучение же элементов, а также внутри- и внешнеструктурных связей конкретного преступления – задача субъектов, осуществляющих уголовное преследование по данному факту, в том числе и государственного обвинителя.

Различная степень конкретности знания может быть и на каждом из названных уровней. Очевидно, что от момента, с которого возникает обязанность осуществления уголовного преследования у государственного обвинителя, до выступления в прениях конкретность имеющейся криминалистически значимой информации варьируется в значительных пределах.

Следует также иметь в виду, что принципы динамичности и конкретности познания теснейшим образом связаны между собой. Динамичность процесса познания в деятельности государственного обвинителя обусловливает необходимость конкретности в подходе к изучению тех или иных событий, явлений и лиц. В свою очередь конкретность познания в условиях постоянно изменяющейся обстановки диктует необходимость динамичности исследования.

Важным принципом познания в уголовном судопроизводстве в целом и в деятельности государственного обвинителя является принцип преемственности знания. При этом преемственность должна быть двух видов: субъектная – при передаче информации (знания) от одного субъекта уголовного преследования другому, и процедурная – от этапа к этапу внутри стадии уголовного судопроизводства, а также от стадии к стадии.

Осуществление процесса познания в соответствии с принципом преемственности возможно, поскольку на всех стадиях уголовного судопроизводства, а следовательно, и уголовного преследования познаются событие преступления, как явление материального мира, и сочетание формы и содержания процесса его познания для достижения целей уголовного преследования.