Роль музеев в информационном обеспечении исторической науки Сборник статей

Н. Е. Каленов

Информационное обеспечение науки: современные подходы

N. E. Kalenov

Information Support of Science: Current Approaches

Ключевые слова: науковедение, научные библиотеки, информационные процессы, сетевые технологии, обслуживание, научно-техническая информация, «институты памяти».

Keywords: science of science, scientific libraries, information technologies, scientific information, library servicing.

Любое научное исследование как в естественных, так и в гуманитарных науках базируется на знаниях о текущем состоянии изучаемого объекта (будь то дифференциальные уравнения, физика плазмы, наноструктуры или история архитектуры). Эти знания отражаются в публикациях, причем сам факт опубликования результатов научных исследований в престижных рецензируемых изданиях свидетельствует о том, что данный результат заслуживает внимания. Таким образом, работа с публикациями является неотъемлемой частью научного исследования.

До начала ХХ в., когда наука была уделом избранных, каждому ученому не составляло большого труда знакомиться с изданиями, связанными с его научными интересами, число таких изданий по отдельным научным направлениям можно было пересчитать по пальцам. Информацию о том, что и где опубликовано, ученые зачастую получали в процессе переписки со своими коллегами. Нужные издания выписывались либо самими учеными, либо по их рекомендациям библиотеками. Библиотеки обеспечивали хранение и предоставление материалов.

С ростом объемов фондов в библиотеках возникла необходимость в создании справочного аппарата, позволяющего достаточно быстро найти и выдать читателю нужное ему издание. Этим аппаратом стали алфавитные каталоги. С ростом количества изданий, появляющихся в мире по различным научным направлениям, у ученых возникла потребность узнать не только, есть ли данное издание в библиотеке, но и какие они имеют издания по интересующей его тематике в своих фондах. Для решения этой задачи в библиотеках стали создавать тематические, а затем и систематические каталоги, одновременно разрабатывая системы классификации, позволяющие достаточно подробно идентифицировать в формализованном виде содержание издания.

Каталоги и работу с ними можно назвать «пассивной» формой информационного сопровождения научных исследований. Инициатива по предоставлению нужной информации исходила от ученого, который приходил в библиотеку, формулировал свой запрос, и ему подбирали соответствующую литературу, с которой он и работал.

С середины ХХ в., когда количество ежегодно издаваемых научных журналов, книг, материалов конференций по отдельным направлениям наук стало измеряться тысячами, ориентироваться ученым в этом информационном море стало достаточно затруднительно, и в помощь им возникли «активные» технологии информационного обслуживания. Их отличие от «пассивных» заключается в том, что информация предоставляется пользователям в «опережающем» режиме – по мере поступления в библиотеки новой литературы информация о ней распространяется среди потенциальных читателей без их конкретных запросов.

Первоначально «активные» технологии включали выпуск различного рода печатных указателей литературы, имеющейся в данной библиотеке: указателей новых поступлений; текущих тематических указателей, где отражались поступившие материалы на аналитическом уровне (так, библиографы анализировали поступающие в библиотеку журналы и сборники, выделяли из них статьи по заданным научным направлениям и формировали подборки библиографических описаний, которые периодически публиковались и распространялись среди заинтересованных научных коллективов). Аналогично формировались ретроспективные тематические указатели, в которых публиковались материалы, накопленные библиотекой за достаточно длительный период.

Наряду с выпуском тематических указателей в последней трети ХХ в. в научной среде получили широкое распространение такие формы активной информационной работы, как «избирательное распространение информации» (ИРИ) и «дифференцированное обслуживание руководителей» (ДОР). Эти формы в значительной мере повторяли технологию формирования текущих тематических указателей, с той разницей, что выявленная по заранее сформулированным тематическим запросам информация не публиковалась в указателях, а предоставлялась непосредственно конкретным абонентам, при участии которых формулировались их запросы.

Существенной составляющей информационного обслуживания являлись реферативные журналы, выпускаемые в СССР (а затем в России) ВИНИТИ (по науке и технике) и ИНИОН (по общественным и гуманитарным наукам).

С ростом востребованности информационных услуг в отечественной отраслевой науке стали создаваться центры и отделы научно-технической информации (в состав которых входили библиотеки как хранители печатных материалов), но эта тенденция не нашла широкого применения в академических организациях: информационное сопровождение фундаментальной науки продолжали осуществлять научные библиотеки.

В последней четверти ХХ в. в нашей стране стали развиваться автоматизированные системы научно-технической информации (АС НТИ). Их наполнение структурированной информацией осуществлялось либо на кооперативных началах значительным числом организаций, обрабатывающих в общих интересах поступающую к ним литературу (примером такой АС НТИ являлся «КООПИНФОРМ АСИОР» [Кажидеева, Москалева, 1975]), либо централизованно – мощными информационными центрами (ВИНИТИ, ИНИОН, ИНФОРМЭЛЕКТРО и др.), осуществляющими реферирование большого числа поступающих к ним изданий [Каленов, Кажидеева, Верховский, 1979].

С помощью АС НТИ реализовывались те же задачи ИРИ и ДОР, но на более высоком технологическом уровне и на более широких массивах информации. Кроме того, в АС НТИ обеспечивалось накопление поступающей информации, что позволяло достаточно легко обрабатывать сложные разовые запросы и предоставлять абонентам необходимую им ретроспективную информацию.

В качестве примера использования автоматизации для информационного сопровождения фундаментальных научных исследований можно привести Библиотеку по естественным наукам АН СССР (ныне БЕН РАН), где в конце 1970-х гг. была внедрена двухконтурная автоматизированная технология обслуживания институтов Академии наук СССР в режиме ИРИ на основе информации, поступавшей из ВИНИТИ на магнитных лентах. Для каждого обслуживаемого института формулировался ряд запросов, отражающих тематические интересы «коллективных» абонентов – сотрудников подразделений, занимающихся исследованиями по определенной тематике. Эти запросы, представляющие из себя набор тематических рубрик и ключевых слов, соответствующих тематике исследований каждого абонента, однократно вводились в автоматизированную систему и использовались для отбора соответствующих документов при поступлении новой порции данных из ВИНИТИ. В результате работы автоматизированной системы периодически (обычно 1–2 раза в месяц) по каждому запросу формировался массив новых документов (библиографические описания и рефераты), который распечатывался и передавался абонентам. Таким образом ученые регулярно получали информацию об опубликованных в мире материалах, соответствующих тематике их исследований (первый контур). В системе был реализован и второй контур: абоненты обязаны были возвращать в БЕН данные «обратной связи» (оценку каждого полученного документа, в том числе оценку, означающую потребность в полном тексте статьи). Эти данные обрабатывались в автоматизированном режиме, и одним из результатов обработки являлась распечатка требований на копирование материалов. В результате абоненты получали через библиотеки своих институтов ксерокопии заказанных ими материалов [Глушановский, Каленов, 2011]. Эта технология была признана типовой в масштабах всего СССР и была внедрена в ряде отраслевых информационных центров страны. Просуществовала она около 10 лет (до появления пришедших ей на смену сетевых технологий).

По мере развития вычислительной техники и появления новых носителей информации развивалась и система информационного сопровождения науки. В середине 1980-х гг. для этих целей стали использоваться диски CD-ROM и сетевой доступ к удаленным базам данных по телефонным каналам. В 1986 г. в БЕН начала действовать автоматизированная информационная система на основе БД Science Citation Index на CD-ROM (диски с обновленной БД поступали в БЕН ежеквартально и обрабатывались на новейшей по тем временам рабочей станции, включавшей персональный компьютер типа IBM-PC и устройство для чтения CD-ROM). С этой БД работали ученые при консультативной помощи сотрудников библиотеки [Глушановский, Каленов, Лексикова, 1993]. Система пользовалась большой популярностью у ученых в течение многих лет, пока они не получили возможность работы с этой БД в сетевом режиме со своих рабочих мест (в настоящее время эта БД входит в состав сетевых ресурсов WEB of Science и WEB of Knowledge).

Развитие сетевых технологий и доступность вычислительной техники позволили с середины 1990-х гг. перейти к качественно новым формам информационного обеспечения научных исследований. Возможность работы с полными текстами изданий в режиме on-line непосредственно с рабочих мест ученых в корне изменила технологию информационной работы, которая строится уже не только и не столько на фондах библиотек, сколько на мировых информационных ресурсах.

Необходимо отметить, что суть работы по информационному обеспечению научных исследований не меняется со временем и включает: а) максимально полное и оперативное информирование ученых о наличии и появлении в мире новой информации, соответствующей тематике их исследований, и б) максимально оперативное предоставление возможности для работы ученых с необходимыми им информационными ресурсами. Однако широкое распространение техники сканирования материалов в сочетании с достаточно мощными компьютерами и носителями информации, обладающими гигантскими объемами памяти, позволило библиотекам как информационным центрам реализовать новые формы информационной работы. Эти формы, в частности, основаны на объединении вторичной (каталоги, реферативные базы данных) и первичной (полные тексты публикаций) информации. Основной «платформой» для предоставления информационных ресурсов и сервисов для ученых стали сайты научных библиотек, на которых поддерживаются каталоги, связанные с электронными библиотеками; активные списки сетевых ресурсов, доступных пользователям данной библиотеки; сервисы, позволяющие авторизованным пользователям осуществить заказ необходимых им материалов, недоступных для них в сетевом режиме, и т. д.

БЕН РАН, выполняющая функции информационного центра по сопровождению исследований в области естественных и точных наук, проводимых академическими институтами Московского и ряда других регионов центральной части РФ, возглавляет централизованную библиотечную систему (ЦБС), в которую входит Центральная библиотека, 60 ее отделов в обслуживаемых институтах и нескольких десятков библиотек, не входящих в структуру БЕН, а являющихся подразделениями институтов. Для последних БЕН РАН формирует информационную основу, осуществляя централизованное комплектование и обработку литературы для их фондов.

На сайте БЕН РАН (http://www.benran.ru) представлены сводные электронные каталоги с достаточно развитым поисковым аппаратом [Власова, Каленов, 2011], отличительной особенностью которых является наличие дополнительной информации, раскрывающей содержание изданий: в каталоге книг и продолжающихся изданий – сканы информативных страниц (обложка, титульный лист, оглавление, аннотация) всех поступивших в фонды ЦБС БЕН РАН с 2011 г. изданий; в каталоге журналов – ссылки на сайты журналов (если они их имеют) и на полные тексты тех выпусков, доступ к которым имеют пользователи БЕН РАН, независимо от источников финансирования доступа (РФФИ, НЭИКОН, РАН).

Одним из принципиально новых «нетрадиционных» направлений работы ЦБС БЕН РАН является поиск свободно доступных интернетресурсов по тематике исследований обслуживаемых библиотеками коллективов и предоставление ученым их адресов. Центральная библиотека как политематический информационный центр поддерживает на своем сайте систему «метауказателей» «Естественные науки в Интернет». Под метауказателем понимается совокупность ссылок на указатели ресурсов по данному научному направлению, созданных ведущими специалистами различных стран в этой области. Сотрудниками БЕН РАН систематически проводится актуализация метауказателей. Для этого просматриваются сайты ведущих научных обществ, университетов, научно-исследовательских институтов и библиотек. Критериями отбора ссылок являются авторитетность организации, ведущей указатель, его объем, актуальность представленной информации (дата обновления, малый процент «мертвых» ссылок).

На сайте БЕН РАН поддерживаются указатели: по астрономии, биологии, математике, механике, наукам о Земле, общенаучной информации, физике, химии, экологии. Кроме перечисленных, в систему указателей «Естественные науки в Интернет» входит указатель «Сериальные издания» («Научная периодика в Интернет»), а также обновляемый ежемесячно раздел «Новые книги», включающий тематические (по основным разделам естественных наук) указатели вышедших в России и за рубежом книг. Указатель отечественных книг формируется на основании массивов данных, приобретаемых в Российской книжной палате. Указатель зарубежных книг формируется специалистами БЕН РАН на основе анализа приобретаемой английской базы данных «Nielsen Book Data», содержащей данные о выходящей в мире литературе и позволяющей отбирать издания по тематическим и видовым разделам.

На сайтах библиотек – отделов БЕН РАН в академических организациях (в зависимости от технических и кадровых возможностей отдела) представлена информация о внешних ресурсах, соответствующих тематике исследований данной организации. Наиболее «продвинутыми» в этом направлении являются отделы БЕН в Пущинском научном центре РАН (http://cbp. iteb. psn.ru/library/default.html) и в Математическом институте им. В. А. Стеклова РАН (http://libserv. mi. ras.ru/). Обе эти библиотеки предоставляют посетителям своих сайтов информацию о разнообразных ресурсах соответственно по физико-химической биологии и математике, поддерживают собственные электронные каталоги, проблемно-ориентированные базы данных и базы данных публикаций сотрудников обслуживаемых институтов [Госина, Погорелко, 2010; Мохначева, Харыбина, 2011].

Одна из наиболее популярных форм доведения информации до ученых – тематические выставки материалов, которые организуются ЦБС БЕН РАН в качестве информационного сопровождения конференций, симпозиумов и других научных мероприятий. Диапазон охвата материалов, представленных на выставках, как правило, составляет последние 3–5 лет. В основном это – отечественные и зарубежные монографии, статьи из наиболее значимых научных журналов. Для подготовки тематических выставок сотрудники БЕН РАН используют зарубежные базы данных (Web of Science, Chemical Abstracts и др.).

Наряду с тематическими выставками печатных материалов в последние годы БЕН РАН практикует организацию на своем сайте виртуальных тематических выставок по заказам обслуживаемых институтов (раздел сайта «Виртуальные выставки»). На каждой выставке (совокупности интернет-страниц) представлен перечень монографий (библиографические описания, отсканированные обложки, титульные листы и оглавления) и библиографический список статей по тематике выставки.

Любой пользователь может ознакомиться с текущей или архивными выставками. Среди последних виртуальных выставок: «Радиационная защита и радиационная безопасность в ядерных технологиях», включающая

47 новых книг и 24 статьи из зарубежных (20) и отечественных (4) журналов; «Научно-технические проблемы освоения Арктики» (87 книг и

48 журнальных статей); «Дистанционные методы и космические исследования в науках о Земле» (33 книги и 28 журнальных статей).

Одним из современных направлений развития информационных услуг является электронная доставка документов, в значительной мере заменившая традиционную библиотечную книговыдачу. Ознакомившись с содержанием издания на сайте библиотеки, авторизованный пользователь может заказать интересующую его статью из журнала или сборника, которая будет отсканирована и направлена заказчику. Отличительной особенностью этой службы БЕН РАН для пользователей является возможность заказа материалов непосредственно из сводных каталогов ЦБС БЕН РАН, а также возможность интерактивного получения информации о состоянии выполнения заказов. В настоящее время в БЕН РАН эта услуга выполняется только для юридических лиц, предварительно подписавших соответствующий договор о правилах предоставления и использования скопированных материалов.

При поддержке РФФИ (грант 13-07-00051) в БЕН РАН ведется исследовательская работа в направлении создания типовой системы, обеспечивающей информационное сопровождение научных исследований по отдельным тематическим направлениям. В рамках этой работы сформулированы требования к наполнению типового сайта библиотеки, обеспечивающей сопровождение научных исследований, ее функциям и сетевым сервисам. Эти требования не зависят от поддерживаемого научного направления и, в частности, включают: постоянный мониторинг мирового информационного рынка по поддерживаемому научному направлению и информирование пользователей о появляющихся в мире ресурсах по этому направлению; проведение анализа информационных потребностей пользователей и формирование предложений по приобретению тех или иных ресурсов; формирование и поддержку базы данных авторизованных пользователей библиотеки; формирование и поддержку в актуальном состоянии на своем сайте справочного аппарата по печатным фондам библиотеки, обеспечивающего поиск необходимой информации по всем элементам библиографического описания, а также по тематическим разделам, представленным на естественном языке; информирование пользователей о сетевых ресурсах, доступ к которым приобретен в их интересах; обеспечение доступа авторизованных пользователей к сетевым ресурсам и возможности заказа ими изданий или их копий непосредственно с сайта библиотеки; поиск ресурсов Интернета по тематике поддерживаемого научного направления и информирование о них пользователей либо через сайт, либо путем адресной рассылки; ведение статистики востребованности информационных ресурсов, предоставляемых пользователям.

Очевидно, что перечисленные требования являются необходимыми для реализации информационного обеспечения исследований на современном уровне не только в области фундаментальных (естественных и гуманитарных) наук, но и в области медицины, сельского хозяйства, прикладных наук.

Значительную часть вышесказанного, касающегося роли библиотек в информационном обеспечении науки, можно с успехом распространить и на другие «институты памяти» – музеи и архивы. В этом контексте музейные экспозиции и тематические выставки-презентации архивных документов, являясь формами предоставления материалов широкому кругу пользователей, могут рассматриваться как активные формы информационной работы. Музеи и архивы являются незаменимыми источниками информации для многих гуманитарных наук, в первую очередь исторических. Используя опыт библиотек, музеи и архивы могли бы создавать интернет-каталоги имеющихся в их фондах документов, обеспечивая многоаспектный, в том числе тематический, поиск материалов. По аналогии с библиотеками, музеи и архивы могли бы осуществлять информационную поддержку в режиме ИРИ исследований, проводимых в областях, относящихся к их «компетенции». Очевидно, что новые требования к информационной работе диктуют необходимость освоения сотрудниками библиотек, музеев, архивов новых технологий, что для многих из них является достаточно сложным процессом. Поэтому одним из серьезных направлений деятельности всех «институтов памяти» на современном этапе является обучение сотрудников новым информационным технологиям, без чего невозможно выполнение стоящих перед ними задач.

Власова С. А., Каленов Н. Е. Особенности сводного электронного каталога БЕН РАН // Библиотековедение. 2011. № 3. С. 42–47.

Глушановский А. В., Каленов Н. Е., Лексикова Е. Е. База данных Science Citation Index на CD-ROM. М., 1993. 37 с. // Информационный бюллетень / М-во науки и техн. политики Рос. Федерации, РАН. Вып. 6.

Глушановский А. В., Каленов Н. Е. Развитие системы информационного обслуживания специалистов РАН на базе автоматизированных технологий – от сигнальной информации к полным текстам // Вклад информационно-библиотечной системы РАН в развитие отечественного библиотековедения, информатики и книговедения: юбил. науч. сборник, посвящ.100-летию ИБС Рос. акад. наук. Новосибирск: ГПНТБ СО РАН, 2011. С. 103–111.

Госина Л. И., Погорелко К. П. Принципы организации системы информационно-библиотечного обеспечения ученых РАН: математика // Новые технологии в информационно-библиотечном обеспечении научных исследований: сборник науч. трудов / Трескова П. П. (ред.). Екатеринбург, 2010. С. 33–44. Полный текст: http://www.benran.ru/SEMINAR/SEM/Sb_10/sbornik_doc/Ogl_10. html

Кажидеева Л. Ф., Москалева В. Ф. Результаты эксперимента по информационному обслуживанию Акустического института АН СССР на базе информационно-поисковой системы АСИОР // Информационно-библиографическое обслуживание читателей библиотек АН СССР и академий наук союзных республик: сборник науч. трудов / Б-ка по естеств. наукам АН СССР [и др.; гл. ред. М. В. Варфоломеева]. М.: Библ. совет по естеств. наукам, 1975. С. 102–109.

Каленов Н. Е., Кажидеева Л. Ф., Верховский С. Я. Опыт информационного обслуживания ученых АН СССР на базе магнитных лент ВИНИТИ // Вопросы информационной теории и практики. 1979. № 38. С. 70–76.

Мохначева Ю. В., Харыбина Т. Н. Основные этапы становления и развития информационно-библиографического обслуживания ученых в Пущинском научном центре РАН // Вклад информационно-библиотечной системы РАН в развитие отечественного библиотековедения, информатики и книговедения: юбил. науч. сборник, посвящ.100-летию ИБС Рос. акад. наук / Сиб. отд-ние Рос. акад. наук, Гос. публ. науч. – техн. б-ка; Б. С. Елепов (отв. ред.). Новосибирск: ГПНТБ СО РАН, 2011. C. 346–360.

Е. Б. Рашковский

Библиотека, архив, музей: наукотворческое призвание в эпоху электронных коммуникаций

E. B. Rashkovsky

Library, Archive, Museum: Scientific and Scholarly Vocation

Ключевые слова: библиотека, архив, музей, наука, гуманитария, науковедение, мышление, история, источники познания, электронные коммуникации, память.

Keywords: library, archive, museum, science, Humanities, science of science, thinking, history, sources of cognition, electronic communications, memory.

Эту сквозную и животрепещущую проблему нынешней интеллектуальной, общекультурной и – не побоюсь сказать – общественной жизни мне бы хотелось рассмотреть в самом близком и понятном для меня теоретическом ракурсе – в ракурсе науковедения. Но прежде чем приступить к разговору, хотел бы заметить следующее. И в нормативном, и в юридическом плане функции библиотек, архивов и музеев – как хранителей национальной и общечеловеческой памяти и как резерва дальнейшего интеллектуально-духовного и социального развития – несводимы и специфичны. У них не вполне схожие нормативные и творческие установки, не вполне схожие стратегии и методы повседневной практики. Однако как раз в этой самой повседневной практике их функции и труды не могут не пересекаться друг с другом.

Действительно, и архивы, и музеи должны комплектовать, хранить и использовать свои внутренние профильные библиотеки; многие библиотеки и музеи располагают законодательно предусмотренными рукописными отделами или же рабочими рукописными материалами, сопутствующими отдельным коллекциям; коллекционные собрания библиотек трактуются как уникальные ценности, приравненные к достояниям музейным; наряду с музеями и библиотеки, и архивы ведут экспозиционную, а подчас и экскурсионную работу. Наконец, и библиотеки, и архивы, и музеи осуществляют серьезную и высокопрофессиональную публикаторскую работу, не говоря уже о популяризаторских трудах для широкой публики (лекции, радио- и телепередачи, статьи и заметки в популярной прессе) (о ценности популяризаторских трудов в системах научного знания речь пойдет ниже). Об этих практических пересечениях можно говорить и писать до бесконечности [см., напр.: Экспозиция…, 2014]. Но мне хотелось бы поговорить – именно с науковедческой точки зрения – об общих и сквозных темах в проблематике и трудах библиотек, архивов, музеев.

Начну прежде всего с существенных современных сдвигов в самом понятии «наука». На мой взгляд, прежнее категорическое различение «строгой» науки (Science) и «нестрогих» Humanities ныне утратило смысл. Самый облик науки предстоит современному взору как некое рациональное единство дисперсных, но тем не менее взаимосвязанных знаний о природе, мышлении, человеке и, в конце концов, знаний науки, этой особой формы взаимодействия человека и Вселенной, о самой себе.

Так или иначе, нормально развивающаяся наука-Science не может обойтись без некоторой гуманитарной подоплеки (которая бы включала в себя и теоретически упорядоченные представления о мышлении, о языке и символе, об истории, о конкретно-исторических, социальных и психологических предпосылках научной деятельности) [Рашковский, 2010]. Что же касается наук-Humanities, то последние издавна включали в себя массу строгих и теоретически выверенных познаний, методов и процедур. Кроме того, благодаря «компьютерной революции» наука-Science (с ее развитыми поисковыми, ассоциативными и логическими навыками, с ее особой культурой выстраивания виртуальных моделей) необратимо вросла в общий процедурный и содержательный склад по-прежнему специфических, человечески ориентированных, гуманитарных знаний. А уж о чисто технологическом оснащении нынешних научно-гуманитарных исследований я и не говорю…

Далее, традиционная для научной мысли привычка относить мир библиотек, архивов и музеев к служебной «инфраструктуре» науки также ни в коей мере не оправдывает себя. Если со вниманием обращаться к историко-научным сюжетам от времен Античности и Средневековья (не говоря уже о временах великих буржуазных революций, т. е. о временах почти что современного наукотворчества), то, скорее, следовало бы определить этот мир как одну из содержательных и источниковедческих сердцевин науки. Или – как одну из непреложных творческих лабораторий науки. Ибо никакие серьезные теоретические обобщения и прорывы, никакие теоретические ревизии, на коих, собственно, и строится история научной мысли, невозможны без прямого или косвенного обращения к первоисточникам нашего познания – инструменту, рукописному или вещественному памятнику, книге, документу (на традиционных или современных носителях), справочному или экспериментальному материалу, прямому человеческому свидетельству (интервью, устному сообщению, личному наблюдению самого исследователя). На вопросе о сердцевине позволю себе остановиться подробнее.

Наряду с университетами, научными обществами и академиями, институтами, клиниками, лабораториями, заповедниками и ботаническими садами комплекс библиотек, архивов и музеев издавна был очагом не только хранения, накопления, развития, но и порождения знаний. Ибо – повторяю – никакое научное знание невозможно без работы над его источниками и без трудов тех людей, которые берут на себя задачи хранения и преумножения источниковедческой базы наших знаний. Более того, именно комплекс библиотечных, архивных и музейных учреждений в значительной степени берет на себя (ныне это во многом происходит благодаря Интернету) задачи информирования научного сообщества о своих сокровищах. И в самих процессах собирания, хранения, научного описания, каталогизации и информирования (вплоть до популяризации!) содержится, на мой взгляд, огромный науковедческий смысл.

Кстати, два слова о науковедческом смысле популяризации, каковые труды во многом ложатся именно на библиотечно-архивно-музейный комплекс. При всех упростительных его издержках процесс популяризации играет незаменимую интегративную роль в жизни как научных сообществ, так и науки в целом: «полнота» специалиста, как замечал еще Козьма Прутков, «одностороння»; средний ученый, как правило, недостаточно ориентируется за пределами относительно узкой сферы своих интересов и трудов. Учет этого обстоятельства тем более важен, что – если вспомнить многих методологов науки – прямое источниковое знание составляет хотя и необходимую, но лишь сравнительно малую часть в интеллектуальных запасах каждого из нас. Так что некоторая доля дилетантских знаний за пределами своей узкой сферы жизненно необходима не только для конкретного научного спеца, но и для науки в целом. Тем паче что через область популяризации вершится и воспитание научной молодежи (одаренные старшие школьники, студенты), и процессы непрерывного и конструктивного собеседования Науки и Общества.

Вся эта работа по взаимному соотнесению разнообразных источников нашего познания (соотнесению, включающему в себя моменты не только логической упорядоченности, но и, казалось бы, случайного, внезапного соотнесения предметов, документов, текстов и идей) оказывается непреложной частью научной эвристики, наукотворческого процесса. Ибо научная деятельность включает в себя и элементы искусства – именно как прорыва к реальности через интуитивное, внезапное соотнесение вещей, образов, ритмов и понятий.

Более того, это творческое и вместе с тем требовательное, строгое отношение к источникам наших познаний приобретает особую актуальность именно в нынешнюю, «электронную», эпоху с ее верхоглядством и навязчивой publicity, с ее постоянной тягой к безответственным играм и «симулякрам». А некоторая осведомленность в проблематике как сопредельных, так и общенаучных познаний, не говоря уже об осведомленности общекультурной, лишь подкрепляет и поддерживает эту строгость. Подлинный лик ученого складывается из глубокой внутренней специализации и, одновременно, широты кругозора.

В связи же с проблемой первоисточников научного познания мне представляется особо насущным подчеркнуть значение публикаторской и археографической деятельности с этими первоисточниками – работы, которая может вестись не иначе, как в стенах учреждений библиотечно-архивно-музейного комплекса. Кто ведет эту работу – сотрудники этих учреждений, приходящие исследователи или те и другие вместе – вопрос второго порядка. Но важно понимать, что такого рода работа – не только источник выявления полузабытых или вовсе «уснувших» познаний, не только источник оживления и расширения пространств нашей памяти (еще Августин дивился рациональным процедурам и интуитивной быстроте ее организации! – Confess., lib. 10, cap. IX, 16) [о мире библиотеки как о некоторой модели информационных и смысловых связей внутри микро- и макрокосма см.: Рашковский, 2014], но и источник стимулирования инновационных сил на «передовом крае» науки [Прусс, 1985. С. 26].

Библиотечно-архивно-музейный комплекс (по выражению одного из создателей современного науковедения Д. де Солла Прайса, «since Babylon» [Price, 1961]) издревле был областью общекультурных и научных коммуникаций и контактов – формальных и неформальных, включая и воспитание научной молодежи.

Ныне же, когда обнаруживает свою вопиющую недостаточность индивидуальное и даже коллективное «зависание» в поисковиках и особенно в социальных сетях, и когда сама отечественная наука, повинуясь официальным сырьевым приоритетам, переживает период временного (хотелось бы надеяться!) организационного и содержательного упадка, и когда, одновременно, развиваются новые формы общения, популяризации и взаимного информирования, научные контакты в стенах и на сайтах библиотек, архивов и музеев приобретают некий новый, актуальный и, не побоюсь сказать, спасительный смысл. В нынешний нелегкий период истории отечественной науки интегративное научное призвание библиотечно-архивно-музейного комплекса приобретает особое значение.

Нынешним затяжным похмельем после революционной эйфории на гранях 1980-1990-х гг. оказывается высокая степень атомизации внутри научно-гуманитарного сообщества и его отрыв от широкого контекста общественной и культурной жизни [Живов, 2005]. Можно много рассуждать о причинах этой атомизации: о том, что значительную часть своего рабочего времени ученый проводит наедине с обезличивающим Интернетом; о том, что освобождение от мелочной идеологической опеки властей обернулось и сокращением финансирования; о том, что сам грантовый характер новых форм финансирования научных исследований (при некомпетентности чиновников, управляющих наукою извне) способен сделать ее бессловесной жертвой произвола и вкусовщины «сверху» [Там же. С. 32–33]. О многом можно рассуждать…

Однако опыт историко-научных и науковедческих исследований показывает, что наука – это не только работа над теоретическими содержаниями и над их фактологической базой и не только безличное «управление». Наука есть еще и определенная культура человеческого общения, где дар учительства и ученичества, демократизм и доброжелательство, готовность помочь коллеге органически сочетаются с открытостью и критицизмом [Кузнецова, 2012; Розов, 2012]. А принцип подневольных «шарашек» может быть эффективен лишь на короткий срок, но отнюдь не в плане долговременного развития науки и общества. И посему именно в нынешние, трудные для отечественных социогуманитарных знаний, времена стит лишний раз вспомнить мысль Н. В. Тимофеева-Ресовского о важности личных контактов и связей именно на крутых переломах истории и, соответственно, в условиях крутых казенных преобразований. Ибо во многом именно культурой личных контактов и связей спасаются и индивидуальные исследования, и теоретические направления, и целые научные коллективы [Тимофеев-Ресовский, 2000. С. 142–143].

Как и любая развитая живая система, наука обладает некоторыми свойствами самоисцеления и самовосстановления [Налимов, Мульченко, 1970]. И, думается, в этом процессе исцеления «схлопывающейся» в нынешних условиях общественной жизни (а наука есть неотъемлемый и несводимый элемент всего комплекса жизни человеческой) библиотечно-архивно-музейному комплексу – комплексу памяти и общения – принадлежит существенная роль [Рашковский, 2013].

Что еще важно для нашего науковедческого рассуждения: относительно малые формы библиотечно-архивно-музейного дела изначально вживлены в структуры «большой», «академической», «номенклатурной» науки (академии, университеты, исследовательские центры и институты). Без подобного рода структурных вкраплений институты Большой Науки вообще не могли бы, да и поныне не могут развиваться и существовать. А уж в эпоху электронных коммуникаций, в эпоху информационной проницаемости дисперсных научных коллективов, в эпоху интенсивных междисциплинарных связей это обстоятельство представляется особо наглядным. И, по всей видимости, эти малые формы также призваны стать одним из необходимых каналов пока ее не вполне налаженных взаимосвязей (взаимосвязей не обязательно формальных) Большой Науки и библиотечно-архивно-музейного комплекса в целом.

Итак, в нынешний непростой период истории отечественной науки интегративное научное призвание библиотечно-архивно-музейного дела приобретает особое значение.

Действительно, общим местом сотен и сотен нынешних устных и письменных выступлений стало указание на коллапс институциональной структуры науки в сегодняшней России. И при этом выдвигается наш извечный российский вопрос «кто виноват?». Одна лишь история? Одна лишь цивилизационная специфика России? Одно лишь государство? Одна лишь система бюрократического капитализма? Одни лишь технологические новации электронной эпохи? [Яковенко, 2014].

Однако при всех наших справедливых репримандах в адрес истории, государства и технологии (этого побочного детища фундаментальной научной мысли) иной раз небесполезно задаться и таким вопросом: а есть ли и некоторая доля вины научного сообщества и его лидеров в нынешних злоключениях научного знания, институтов и людей науки? Можно переформулировать этот же вопрос и таким образом: не является ли превращение науки в дискретные и бюрократизированные сгустки спецов свидетельством процессов отчуждения, бюрократизации и обессиления всей содержательной и организационной системы научного знания, в том числе и знания социогуманитарного?

На мой взгляд, именно этот вопрос о нынешнем отчуждении и атомизации науки с особой силой наводит на мысль об особом, несводимом и толком еще не осмысленном наукотворческом призвании всего библиотечно-архивно-музейного комплекса во всем многообразии и богатстве его учтенных и неучтенных функций (не говоря уже о человеческом его составе). Среди этих функций я позволил бы себе особо подчеркнуть важность и наукотворческую ценность человеческих интеллектуально-духовных контактов – между московскими учеными различных социогуманитарных специализаций, учеными Москвы и российских регионов, учеными России и зарубежья, разными поколениями самих ученых, между учеными, с одной стороны, и артистическими и конфессиональными средами – с другой, между исследователями-социогуманитариями и исследователями иных специализаций, между учеными и широкой публикой (включая и молодежь).

Нынешний (постсоветский) человек, чье эконом-центрическое мышление воспитано не на Марксе, не на Вебере, не на Шумпетере, но скорее на куплетах Мефистофеля, к тому же привыкший сидеть на «сырьевой игле», прочтя этот текст, вправе задаться вопросами: а как же экономика? а где же отдача всей этой науки со всей этой громоздкой массой библиотек, архивов, музеев? какая польза нашему благосостоянию ото всех этих затрат? возможен даже недоуменный вердикт с последней страницы гоголевского «Носа»: «…пользы отечеству решительно никакой…»

Однако на эту гроздь вопросов я бы ответил так.

Наука как таковая прямой экономической отдачи не сулит. Ее экономическая отдача вершится через область теоретически зависимых от нее прикладных исследований и технологических разработок – через область R D. И вероятно, не меньшая, если не бльшая, отдача – через возделывание человеческого капитала нации. В частности, и через область «человеческих вложений» (human input). Причем отдача в самых разных областях жизни: в экологии, в медицине, в педагогике, в университетском деле, в высокой культуре общения… А сама по себе научная мысль – вещь всегда рискованная и разветвленная. Ибо имеет дело не столько с вещественными продуктами производства, сколько (и притом – в первую очередь!) именно с самой мыслью и с людьми, посвятившими себя мысли. Но там, где наука порабощена внешними по отношению к ней силами – идеологией, властью, чистоганом, она, в конце концов, перестает питать и технологию, и экономику, и общество.

Наука действительно затратна. Но когда у нее не отбиты память и интеллектуально-духовный потенциал, она сторицею окупает себя, раскрывая перед людьми новые горизонты – и новые проблемы. Страх новизны психологически понятен. Всякая новизна означает сложное переплетение обретений и потерь. Возможно, однако, что многотрудное расширение проблемного поля жизни и есть непреложная часть нашего все еще продолжающегося человеческого филогенеза. Филогенеза, переместившегося из области чисто физических и вещественных отношений (весьма сложные и тонкие отношения вещественного порядка, основанные на инстинкте, мы можем различить и в муравейнике, и в птичьем гнездовании, и в бобровой запруде) прежде всего в проблематичную область мысли и культуры.

Живов В. М. Наука выживания и выживание науки // Новое литературное обозрение. 2005. № 74. С. 25–33.

Кузнецова Н. И., Розов М. А., Шрейдер Ю. А. Объект исследования – наука. М.: Новый Хронограф, 2012. 560 с., илл.

Налимов В. В., Мульченко З. М. Наука и биосфера: опыт сравнения двух систем // Природа. М., 1970. С. 55–63.

Прусс И. Е. Куда, откуда, почему // Знание – сила. М., 1985. № 7. С. 25–27.

Рашковский Е. Б. Библиотека и «электронная революция»: о призвании современной библиотеки // Материалы Международного конгресса «Библиотека как феномен культуры» (Минск, 23–24 октября 1913 г.). Минск: Национальная библиотека Беларуси, 2013. С. 16–24.

Рашковский Е. Б. Мир социогуманитарных знаний и мир Науки // Экзистенциальный опыт и когнитивные практики в науках и теологии / Под ред. И. Т. Касавина и др. М.: Альфа-М, 2010. С. 113–130.

Рашковский Е. Б. Новый лик библиотеки в эпоху электронных коммуникаций // 150 лет на службе науки и просвещения: сборник материалов междунар. науч. конференции, посвященной 150-летию открытия для публики Чертковской библиотеки, 75-летию бренда «Государственная публичная историческая библиотека» и 130-летию открытия Государственного исторического музея, состоявшейся 5–6 декабря 2013 г. М.: ГПИБ России, 2014. С. 395–408.

Розов М. А. Философия науки в новом видении. М.: Новый Хронограф, 2012. 440 с.

Тимофеев-Ресовский Н. В. Истории, рассказанные им самим, с письмами, фотографиями и документами. М.: Согласие, 2000. 880 с., илл.

Экспозиция литературного музея в современном мире. Традиции и новации. История литературного музея: коллекции, экспозиции, сотрудники… / Сост. Г. В. Великовская. М.: Летний сад, 2014. 180 с.

Яковенко И. Г. Россия и модернизация в 1990-е годы и последующий период: социально-культурное измерение. М.: Новые Знания, 2014. 320 с.

Price D. de S. Science since Babylon. N. Haven: Yale Univ. Press, 1961. X, 149 p.

Е. А. Воронцова

Информационное обеспечение исторической науки и музеи – библиотеки – архивы как хранилища информации: теория, методология, практика

E. A. Vorontsova

Information Support of Historical Science and the Museums – Libraries – Archives as Repositories of Information: Theory, Methodology, Practice

Ключевые слова: историческая наука, музееведение, информация, информационное обеспечение, нформационная инфраструктура, музеи – библиотеки – архивы, взаимодополняемость, саморефлексия, коммуникация, апробация проблемы.

Keywords: historical science, museology, information, information support, information infrastructure, museums – libraries – archives, complementarity, selfreflection, communication, testing problems.

И наука (историческая наука в том числе), и музеи – библиотеки – архивы являются порождением человеческого разума и служат удовлетворению, пожалуй, главной потребности человека – познавать мир во всех его проявлениях, идентифицировать себя в этом мире, искать и находить смысл в своем существовании. Этим определяется их родство. Но есть и отличия, связанные с тем, что они удовлетворяют главную потребность разными способами, методами, средствами, благодаря чему позволяют человеку смотреть на мир с разных сторон, стереоскопически. Из такого сочетания родства и отличия вытекает необходимость науки и музеев – библиотек – архивов друг для друга, их взаимодополняемость, возможность взаимодействовать, многократно усиливая свой познавательный, репрезентационный и адаптационный потенциал в интересах Homo cognitionis (человека познающего).

Для удовлетворения потребности в знании человек должен совершать некие действия по добыванию, усвоению и производству информации (деятельностный аспект), получать результаты – новую информацию, фиксировать ее в социальной памяти с помощью исторических источников (музейных предметов, изданий, документов), хранить (в музеях – библиотеках – архивах) и репрезентировать для передачи следующим поколениям. Получается, что информация выступает в двух ипостасях – пищи для ума и его порождения, произведенного им «продукта», а информационное обеспечение включает в себя, с одной стороны, деятельность по поиску, сбору, обработке, накоплению и хранению, распространению и использованию репрезентативной и достоверной информации, необходимой для решения поставленных задач (в нашем случае – в области изучения истории), а с другой – саму такую информацию, определенным образом структурированную и представленную в удобном для ее «потребителя» (исследователя) виде.

Нами уже отмечалось (библиографию см. в идущей далее статье «Музей как базовый элемент информационной инфраструктуры исторической науки»), что постановка данной проблемы применительно к исторической науке (и шире – к гуманитарным наукам) стала возможной благодаря наработкам в области информационных технологий, управления персоналом, экономики, социологии, политтехнологий, где информационное обеспечение трактуют как фундаментальную проблему, и особенно благодаря работам Н. Е. Каленова, который сформулировал эту проблему применительно к науке в целом, разработал ее теоретико-методологические аспекты и вместе с коллегами применил на практике в деятельности руководимой им Библиотеки по естественным наукам РАН [Каленов, 2007; 2008].

Принципиальное значение имеет введение положения, перенесшего центр тяжести с технологий (форм, способов, инструментария) на содержание деятельности по приращению научного знания: информационное обеспечение есть фактор самоорганизации и саморегуляции науки на основе саморефлексии. Оно позволило по-иному понять роль в информационном обеспечении исторической науки исследований в области источниковедения и исторической информатики, включая применение количественных методов (И. Д. Ковальченко, Л. И. Бородкин), когнитивной истории (идея О. М. Медушевской об информационном ресурсе и др.), историографии, задача которой – анализ текстов, отражающих саморефлексию исторической науки и являющихся результатом рефлексии историков в поле их профессиональной деятельности (Л. П. Репина, А. В. Полетаев, И. М. Савельева и др.).

Что касается самой информации, то для исторической науки важно, чтобы она была структурирована так, чтобы наилучшим образом обеспечивать сохранение в актуальном состоянии и приращение научного знания и минимизировать информационные шум и энтропию, удовлетворять потребности конкретных исследователей, научных школ, направлений. Информация должна отвечать критериям, достаточно хорошо описанным в источниковедении: быть достоверной, точной, репрезентативной (это делает возможным корректный перенос на генеральную совокупность результатов, полученных при анализе выборки), необходимой и достаточной для исследования. Целью описания, изучения, ранжирования, группировки исторических источников является создание условий для максимально полного извлечения из них информации. При нашем подходе важное место отводится ее фиксации, аккумуляции, сжатию – и, в числе прочего, изучению в этом отношении справочных библиографических изданий и энциклопедий (сводов устоявшихся, апробированных и легитимированных научным сообществом знаний, играющих особую роль в продвижении научных взглядов к читателям, их закреплении в общественном сознании).

Такое понимание проблемы информационного обеспечения исторической науки определило и наш взгляд на роль музеев – библиотек – архивов в оном. Как базовые элементы ее информационной инфраструктуры (подробно об этой роли музея – в идущей далее нашей статье) они выполняют функции информационного ресурса, места аккумуляции и (в большей или меньшей степени) репрезентации исторического знания, места коммуникации носителя знания (историка, автора экспозиции, публикатора и т. д.) с познающими субъектами, но выполняют их по-своему, что связано с их спецификой. В музеях и архивах сосредоточиваются первоисточники, подлинные свидетельства прошлого: в архивах – это документы, главным образом письменные источники; в музеях преобладают «вещи», т. е. источники невербальные. В отличие от них библиотеки хранят информацию, запечатленную в виде разного рода изданий, т. е. вторичную, полученную на основе анализа первоисточников; и собирают они эту информацию прежде всего с целью предоставлять ее «потребителям» – читателям.

Музейные собрания, фонды библиотек и архивов с точки зрения историка являются репрезентативной, систематизированной выборкой исторических источников (первичных, вторичных и т. д.); для исследователя это – и их преимущество (готовая выборка сберегает время поиска источников информации), и недостаток (т. к. выборка осуществлена не под цели и задачи данного исследования). Основная задача упорядочения собраний, фондов заключается в том, чтобы обеспечить наилучшую сохранность составляющих их музейных предметов, документов, изданий и их актуализацию – при обязательном условии корректного использования (в музеях – главным образом в виде экспозиций и выставок, т. е. «текстов», где доминирует невербальная информация). Полноценное их функционирование в качестве информационных ресурсов требует совершенствования стратегий комплектования, описания, типологического и сравнительно-исторического изучения музейных предметов – документов – изданий, а также методов, разрабатываемых источниковедением (историческим, музейным).

Экспозиции и выставки музеев как место репрезентации исторического знания представляют собой информационные системы, предназначенные для актуализации информации: при посредстве экспонатов исторический процесс отображается так, как он осмыслен авторами экспозиции, и воспринимается посетителями благодаря их способности к рефлексии. В архивах и особенно в библиотеках основное место репрезентации – читальные залы.

Выполнение этих двух функций невозможно без коммуникации участников информационного процесса, происходящего в рамках и на базе музеев – библиотек – архивов. Для информационного обеспечения исторической науки первостепенное значение имеет коммуникация хранителя информации и историка-профессионала, осуществляемая с целью получения нового знания (в результате извлечения информации из музейных предметов – документов – изданий) и его репрезентации в формах, присущих каждому из рассматриваемых хранилищ информации. Ее эффективность во многом зависит от технологий, которые должны быть адекватны решаемым задачам. В исторической науке и в музееведении им уделяется настолько большое внимание, что сформировались специальные дисциплины – историческая и музейная информатики. Адресатом в первом случае является исследователь, во втором – музейный посетитель и музейный сотрудник; первая «обслуживает» познавательную (научную) деятельность, для второй важнее прикладные аспекты.

Возможность симбиоза исторической науки и хранилищ информации (музеев – библиотек – архивов), о которой сказано выше, помимо прочего вытекает из предназначения этих институтов социальной памяти и их потребности друг в друге для его реализации: музеи – библиотеки – архивы аккумулируют и хранят отобранные на основе четкой системы принципов, разработанных музееведением – библиотековедением – архивоведением, репрезентативные совокупности источников информации, историческая наука извлекает из них информацию, накапливая знания о прошлом, а затем музеи – библиотеки – архивы (наряду с другими «потребителями») используют ее далее в своей деятельности. Отбор источников и структурирование информации для нужд хранилищ информации и для нужд науки совпадают лишь отчасти, что понятно (у каждого из них свои цели, задачи, функции), но именно это позволяет им взаимодействовать, использовать методы друг друга, обмениваться результатами своей работы, осуществлять коммуникацию научного и музейного, библиотечного, архивного сообществ (работающие в них историки применяют там профессиональные знания и навыки; сотрудники музеев – библиотек – архивов преподают в вузах, системе повышения квалификации и непрерывного образования, передавая свой опыт, и т. д.).

Теоретическое осмысление проблемы информационного обеспечения исторической науки и роли музеев – библиотек – архивов в нем требует методологического подкрепления, что позволит рационализировать деятельность по поиску, сбору, обработке, накоплению и хранению, распространению и использованию информации. Очевидное следствие такой рационализации – повышение коэффициента полезного действия исследовательского процесса за счет снижения затрат сил, времени, средств на формирование качественных информационных ресурсов, на актуализацию хранимого музеями – библиотеками – архивами историко-культурного наследия, на вовлечение его в научный оборот. Как настоятельная сегодня ощущается потребность в комплексном изучении имеющихся ресурсов для того, чтобы сопоставить и соотнести друг с другом ресурсы традиционные и электронные, виртуальные, чтобы устранить дублирование, выявить образовавшиеся лакуны и приступить к их системному заполнению.

Изучение практической деятельности по информационному обеспечению исторической науки, ее достижений и ошибок, моделей, технологий позволит глубже понять поставленную проблему и проверить соответствие сформулированных теоретико-методологических посылок реальности, показать «уходы» (из актуального состояния) и «возвраты» информации, представить эту деятельность во всем ее многообразии и конкретике, выявить этапы ее развития в контексте истории науки и культуры, создать целостную картину. Полученные при этом результаты могут дать бесценный материал для совершенствования этой деятельности в условиях информационной эпохи (со всеми ее преимуществами и рисками, связанными с нарастанием скорости течения информационных процессов и гипертекучестью информации в виртуальном цифровом пространстве), в том числе и в плане взаимодействия с музеями как хранителями овеществленной памяти человечества, а также с библиотеками и архивами.

Апробация поставленной нами проблемы принесла уже некоторые плоды, зафиксированные не только в наших статьях, но и в сборниках материалов конференций, в рамках которых проходило ее обсуждение. Предтечей ее постановки можно считать сборник 2002 г., вошедший в списки литературы ряда вузовских курсов по музеологии [Современная историография и проблемы содержания…, 2002]; идею тогда, как и теперь, поддержали в ГИМе (В. Л. Егоров, Л. И. Скрипкина). Впервые же проблема рассматривалась применительно к библиотекам в 2013 г. на юбилейной конференции ГИМа и ГПИБ России [150 лет на службе науки и просвещения, 2014; Бородкин, Воронцова, Мироненко, 2013]. На II Всероссийской конференции «Современные тенденции в развитии музеев и музееведения» 2014 г. (Институт истории СО РАН, Новосибирск) она стала одной из основных – прозвучала и на пленарном заседании, и на специальной секции [Современные тенденции в развитии музеев и музееведения, 2014], а на научно-практическом семинаре в марте 2015 г., посвященном Году литературы в России (основные организаторы – ГИМ и Государственный литературный музей), была центральной.

Многочисленность участников этих мероприятий, институциональный и географический охват, отклики на публикации, объемность и представительность издаваемого сборника являются показателем интереса к проблеме информационного обеспечения исторической науки. Судя по статьям публикуемого сборника, более восприимчивы к ней оказались историки – сотрудники музеев, чья основная функция – работа с источниками, музееведы (в силу особого интереса к музею), культурологи и представители негуманитарных наук с философским складом ума, проявляющие интерес к истории науки в целом и «своих» наук, информационщики, от сугубо технологических аспектов перешедшие к анализу информационных процессов в контексте тех объектов, к которым эти технологии применяются.

В то же время характер обсуждений, статьи в уже опубликованных сборниках и в сборнике публикуемом показывают, что проблема еще не отрефлексирована в должной мере. Требуют дальнейшего исследования теоретико-методологические подходы к ней, а также собственно история информационного обеспечения исторической науки. Мы надеемся, что волна интереса не угаснет и такие исследования появятся в ближайшем будущем.

150 лет на службе науки и просвещения: сборник материалов Юбилейной международной научной конференции, Москва, 5–6 декабря 2013 г. / Гос. публ. Ист. б-ка России. М., 2014. С. 363–508.

Бородкин Л. И., Воронцова Е. А., Мироненко С. В. Роль библиотек в информационном обеспечении исторической науки // Исторический журнал: научные исследования. 2013. № 6. С. 572–577. DOI: 10.7256/2222-1972.2013.6.11513.

Воронцова Е. А. Историческая наука и музей: «нам не жить друг без друга» // Современная историография и проблемы содержания исторических экспозиций музеев. По материалам «круглого стола», состоявшегося 18 мая 2001 г. в Орле. М.: ГИМ, 2002. С. 8–16.

Воронцова Е. А. Роль музея в информационном обеспечении исторической науки // Историческая информатика. 2014. № 2–3. С. 124–129.

Каленов Н. Е. Библиотеки и информационное обеспечение науки в современных условиях // Информационные ресурсы России. 2008. № 1. С. 12–15.

Каленов Н. Е. Библиотеки ЦБС БЕН РАН и информационное обеспечение науки // Новые технологии в информационном обеспечении: Сб. науч. трудов. М.: Научный мир, 2007. С. 9–20;

Современная историография и проблемы содержания исторических экспозиций музеев. По материалам «круглого стола», состоявшегося 18 мая 2001 г. в Орле / [сост.е. А. Воронцова, Л. И. Скрипкина]. М.: ГИМ, 2002. 295 с.

Современные тенденции в развитии музеев и музееведения: материалы II Всероссийской научно-практической конференции (Новосибирск, 29 сентября – 3 октября 2014 г.) / Отв. ред. В. А. Ламин, О. Н. Шелегина. Новосибирск: Автограф, 2014. 223 с.

Е. А. Воронцова

Музей как базовый элемент информационной инфраструктуры исторической науки[1]

E. A. Vorontsova

A Museum as a Basic Element of Informational Infrastructure of Historical Discipline

Ключевые слова: историческая наука, музей, информационная инфраструктура, социальная (историческая) память, музееведение/музеология, исторический источник/музейный предмет, информационные стратегии, репрезентация исторического знания, коммуникация, технологические аспекты.

Keywords: historical discipline, museum, informational infrastructure, social (historical) memory, museum studies / museology, historical source / museum object, informational strategies, representation of historical knowledge, communication, technological aspects.

В развитии исторической науки вторая половина XX – начало XXI в. были ознаменованы существенными трансформациями, порожденными прежде всего натиском новых информационных технологий, возрастанием скорости протекания информационных процессов, обретением информационным пространством новой конфигурации, и с формированием, в итоге, информационного общества. В этих условиях особое значение получило ее информационное обеспечение, осознанное наконец и как научная проблема, в том числе в связи музеем [Бородкин, Воронцова, Мироненко, 2013; Воронцова 2014(а); Воронцова, Гарскова, 2013; Воронцова 2014(б)]. В статье речь пойдет об одном из важных аспектов проблемы информационного обеспечения исторической науки – о музее как базовом элементе ее информационной инфраструктуры. Для доказательства того, что такая посылка верна, мы прежде всего рассмотрим музей и историческую науку как социальные институты, их функции и структуру, сосредоточив внимание на точках пересечения – на тех потребностях, для удовлетворения которых они нужны друг другу.

Массив исследований, посвященных музею и исторической науке, насчитывает множество работ (монографий, отдельных статей, сборников) и содержит достаточный объем информации для постановки и исследования вопроса. По ходу рассмотрения конкретных сюжетов на них будут даны ссылки (в силу ограниченности объема статьи – таким образом, чтобы библиографии этих работ дополнили ее библиографию). Отметим, что проблема взаимосвязей исторической науки и музея привлекала внимание исследователей в меньшей степени. Констатируя ограничения такого подхода, большинство музееведов все же сходятся на том, что музей – социокультурный институт, предназначение которого – сохранение культурного наследия (в форме музейных предметов и их совокупностей – музейных коллекций и музейных собраний) [Воронцова, Сундиева, Каулен, Кузина, Дьячков, Чистотинова, 1997; Каулен, 2009; Музееведение и историко-культурное наследие…, 2006–2012, и др.], а также трансляция культурного опыта от поколения к поколению и тем самым сохранение единого культурного пространства [Газалова, 1995. С. 10–12; Музейное дело России…, 2003, 2006, 2010; Пономарев, 2002; Сапанжа, 2011]. В Уставе Международного совета музеев (ИКОМ) музей характеризуется как постоянное некоммерческое учреждение, находящееся на службе общества, открытое для людей, приобретающее, сохраняющее, изучающее, популяризирующее и экспонирующее в образовательных, просветительных и развлекательных целях «материальные свидетельства человека и окружающей среды». Емкое и точное определение музея дано в «Российской музейной энциклопедии»: «Музей – исторически обусловленный многофункциональный институт социальной памяти, посредством которого реализуется общественная потребность в отборе, сохранении и репрезентации специфической группы культурных и природных объектов, осознаваемых обществом как ценность, подлежащая изъятию из среды бытования и передаче из поколения в поколение, – музейных предметов» [Российская музейная энциклопедия, 2001. Т. 1. С. 395]. Изучение музея через призму категории памяти – одно из самых перспективных направлений в современном музееведении [Божченко, 2012; Грусман, 2007; Шнирельман, 2010; и др.].

В контексте нашей проблематики особенно значимо осмысление исследователями миссии музея. Нам созвучны мысли Н. Ф. Федорова – о том, что в музее мы имеем единство «исследования, учительства и деятельности», что «истинный музей есть музей всех трех способностей души, объединенных в памяти», и «только память делает благо всеобщим»; Л. С. Именновой – о том, что в музее должны производиться мировоззренческие смыслы, что музей должен быть посредником в процессе восприятия человеком опыта истории, учить человека смотреть на мир в культурно-исторической перспективе, помогать ему в его культурной идентификации; А. А. Сундиевой – об обретении музеем статуса культурной нормы [Федоров, 1995; Именнова, 2011; Сундиева, 2001. С. 210–215].

Из сказанного вытекает вполне определенный набор традиционно выделяемых социальных функций музея [Артемов, 2001; Социальные функции музея…, 1989. С. 186–204; Равикович, 1987; Юренева, 2003; и др.]: документирование и образовательно-воспитательная. В конце ХХ в. были добавлены функции рекреационная и коммуникативная, репрезентативная, информационная, эстетическая и некоторые другие. Хранение и изучение музейных предметов одни исследователи включают в документирование (нам ближе эта позиция), другие считают самостоятельными функциями. Наиболее значимы для рассматриваемой проблемы функции документирования, а также репрезентативная и информационная. В понимании документирования мы придерживаемся посылок, четко сформулированных в музееведении: это – «извлечение из окружающей среды (в том числе из внемузейных хранилищ) предметов, свидетельствующих, т. е. заключающих в себе информацию, об истории и современном состоянии природы и общества» [Закс, 1991. С. 52]; выявление и отбор объектов природы и созданных человеком предметов, которые могут выступать подлинными (аутентичными) свидетельствами объективной реальности и после включения их в музейное собрание становятся знаком и символом конкретного события и явления, это свойство музейного предмета отражать действительность раскрывается в процессе его изучения и научного описания. Таким образом, процесс документирования предполагает: выявление, отбор и извлечение из среды бытования объектов, являющихся аутентичными свидетельствами об объективной реальности и становящихся в результате этой процедуры музейными предметами (комплектование музейных фондов); хранение таких свидетельств; их изучение, и на этой основе – систематизацию и формирование музейных коллекций [Сборники НИИ культуры…, 1979, 1980, 1981; Изучение музейных коллекций…, 1974; Музей и современность…, 1982; Финягина, 1974; и др.].