Умереть снова Герритсен Тесс

3

Фрост принялся обыскивать нижний этаж, а Джейн – верхний. Они методично обходили комнату за комнатой, открывали кладовки и шкафы, заглядывали под кровати. Нигде не обнаружилось ни выпотрошенных тел, ни следов борьбы, но всюду было множество комков пыли и кошачьей шерсти. Мистер Готт – если только это и в самом деле он висел в гараже – был неважным хозяином, и на его прикроватной тумбочке валялись бухгалтерские документы магазина строительных товаров, батарейки для слухового устройства, бумажник с тремя кредитками и сорок восемь долларов наличными, а также три непонятно почему оказавшиеся здесь пули. А это свидетельствовало о том, что мистер Готт был более чем небрежен в обращении с огнестрельным оружием. Джейн не удивилась, когда, открыв ящик прикроватной тумбочки, увидела там готовый к стрельбе пистолет «глок» с полным магазином и досланным в патронник патроном. Нет ничего лучше для страдающего паранойей хозяина дома.

Плохо лишь то, что пистолет находился наверху, пока хозяина потрошили внизу.

В ванной обнаружился целый набор лекарств, какие могут понадобиться шестидесятичетырехлетнему мужчине. Аспирин и ибупрофен, аторвастатин и метопролол. На кухонном столе лежал дорогущий слуховой прибор. Вероятно, сняв его, хозяин и не смог услышать, как в дом вошел посторонний.

Джейн начала спускаться по лестнице, и тут зазвонил телефон в гостиной. Когда она подошла к нему, уже включился автоответчик, и она услышала мужской голос, наговаривающий сообщение:

«Привет, Леон, ты так и не позвонил насчет поездки в Колорадо. Дай знать, если хочешь присоединиться. Хорошо проведем время».

Джейн хотела было проиграть сообщение еще раз и увидеть номер звонившего, но тут заметила, что клавиша «Воспроизведение» замазана чем-то вроде крови. Судя по мигающему диоду, на автоответчике было наговорено два послания, второе из которых она только что прослушала.

«Третье ноября, девять часов пятнадцать минут:…и если вы позвоните немедленно, мы сможем понизить ставку по вашей кредитной карте. Не упустите эту возможность, воспользуйтесь нашим особым предложением».

«Шестое ноября, четырнадцать часов: Привет, Леон, ты так и не позвонил насчет поездки в Колорадо. Дай знать, если хочешь присоединиться. Хорошо проведем время».

Третье ноября было понедельником, сегодня – четверг. Первое послание так и оставалось на автоответчике непрослушанным, потому что в девять утра понедельника Леон Готт был уже, вероятно, мертв.

– Джейн? – позвала Маура.

Серый кот следовал за ней, выписывая восьмерки вокруг ног.

– На автоответчике кровь, – сказала Джейн, поворачиваясь к Мауре. – Зачем бы преступнику к нему прикасаться? Зачем ему понадобилось слушать, что записано?

– Пойдем посмотрим, что Фрост нашел на заднем дворе.

Джейн последовала за ней в кухню, а оттуда – на задний двор, где не было ничего, кроме травы с проплешинами да сооружения, обитого металлическим сайдингом. Сооружение было слишком велико, а потому его вряд ли использовали просто как склад – в просторном строении без окон могло скрываться сколько угодно ужасов. Войдя внутрь, Джейн ощутила какой-то химический запах с резким спиртовым душком. Лампы дневного света заливали все внутри холодным, больничным сиянием.

Фрост стоял рядом с большим рабочим столом, разглядывая лежащий на нем инструмент устрашающего вида.

– Поначалу я подумал, что это циркулярная пила, – сказал он. – Но что-то эта штука не похожа ни на одну пилу, какие я видел. А те шкафы? – Он показал на стену по другую сторону стола. – Посмотри, что там внутри.

Сквозь стеклянные дверцы шкафов Джейн увидела коробки с резиновыми перчатками и какие-то пугающие инструменты, разложенные на полках. Скальпели и ножи, зонды, щипцы и пинцеты. Хирургические инструменты. На стене висели резиновые передники, забрызганные чем-то похожим на кровь. Джейн пробрала дрожь, она повернулась и уставилась на фанерный рабочий стол с изборожденной зазубринами и порезами поверхностью, на которой лежал комок окаменевшего сырого мяса.

– Ну все, – пробормотала Джейн. – Я сейчас с ума сойду.

– Похоже на мастерскую серийного убийцы, – сказал Фрост. – А на столе он рассекал и шинковал трупы.

В углу стояла пятидесятигаллонная бочка, подсоединенная к электромотору.

– Это что еще за хреновина? – спросила Джейн.

Фрост покачал головой:

– Емкость достаточно большая, чтобы вместить…

Джейн подошла к бочке. Остановилась, увидев красные брызги на полу. Красные потеки на крышке.

– Тут кровь повсюду.

– А что внутри бочки? – спросила Маура.

Джейн изо всех сил потянула крепежный болт.

– А за дверью номер два у нас… – Она заглянула внутрь. – Опилки.

– И все?

Джейн залезла рукой в бочку, сунула руку в опилки, подняла облачко пыли:

– Одни опилки.

– Значит, у нас по-прежнему отсутствует второй труп, – сказал Фрост.

Маура подошла к жутковатому инструменту, который Фрост поначалу принял за циркулярную пилу. Пока она изучала режущий элемент, кот, последовавший за ней, терся о ноги, никак не хотел ее оставлять.

– Вы хорошо рассмотрели эту штуку, детектив Фрост?

– Только в той степени, в какой мне было нужно.

– Вы обратили внимание, что режущая кромка загнута? Инструмент явно не предназначен для распила.

Джейн подошла к Мауре и опасливо прикоснулась к режущей кромке:

– У этой штуки такой вид – в клочья может разодрать.

– Похоже, для этого-то она и предназначена. Я думаю, это инструмент мездрильщика. Он не для нарезки, а для удаления мяса.

– Что, разве выпускают такие машинки?

Маура подошла к двери в кладовку и открыла ее. Внутри стоял ряд чего-то похожего на банки с красками. Маура взяла один большой контейнер, покрутила его в руках, нашла надпись:

– Шпатлевка.

– Автомобильный продукт? – спросила Джейн, увидев на этикетке изображение машины.

– Тут написано, что это наполнитель при кузовных работах. Для ремонта вмятин и царапин.

Маура поставила банку назад на полку. В сопровождении серого кота она подошла к шкафу и через стеклянную дверцу оглядела ножи и зонды, разложенные как набор хирургических инструментов.

– Кажется, я знаю, для чего использовалось это помещение. – Она посмотрела на Джейн. – Я вот что думаю про второй комплект внутренностей в мусорном бачке. Наверное, это не человеческие внутренности.

– Леон Готт был нехорошим человеком. И это еще мягко говоря, – сказала Нора Базариан, отирая с губ своего годовалого сына остатки тертой морковки со сметаной.

В выцветших джинсах, облегающей футболке, со светлыми волосами, собранными сзади в хвостик, она больше походила на подростка, чем на тридцатитрехлетнюю мать двоих детей. Она умело, как и многие матери, делала несколько дел сразу: ловко отправляла ложку с морковкой в открытый рот сына, загружала посудомойку, проверяла готовность кекса в духовке и отвечала на вопросы Джейн. Она ни секунды не сидела без дела – неудивительно, что талия у женщины была осиная.

– Знаете, что он кричал моему шестилетнему сыну? – продолжала Нора. – «Убирайся с моего газона!» Я думала, он просто взбалмошный старикашка, но он и в самом деле сказал это моему мальчику. А Тимми всего лишь зашел на его участок погладить пса. – Нора захлопнула дверцу посудомойки. – Бруно и то воспитан лучше, чем его хозяин.

– Вы давно знакомы с мистером Готтом? – спросила Джейн.

– Мы переехали в этот дом шесть лет назад, сразу после рождения Тимми. Думали, что это идеальный район для детей. Вы видели, какие здесь ухоженные дворы. И много других семей, у которых дети возраста Тимми. – Она с изяществом танцовщицы развернулась, взяла кофейник и снова наполнила чашку Джейн. – Через несколько дней после переезда я угостила Леона шоколадным тортом – просто зашла познакомиться. Но он даже спасибо не сказал, пробормотал, что не ест сладкого, и вернул тарелку. Потом он ругался, говорил, что новорожденный слишком много плачет и почему это я не могу обеспечить тишину по ночам. Вы можете себе такое представить? – Она села и положила еще одну ложку морковки в рот малыша. – Ко всему прочему, у него на стене висели эти мертвые животные.

– Значит, вы бывали у него в доме?

– Только раз. Он с такой гордостью говорил, что сам убил большинство из них. Это каким же нужно быть человеком, чтобы убивать животных ради украшения стен у себя в доме? – Она отерла морковную жижу с подбородка ребенка. – Вот тогда я и решила, что мы должны держаться от него подальше. Верно я говорю, Сэм? – проворковала она. – Держаться подальше от нехорошего дяди.

– Когда вы в последний раз видели мистера Готта?

– Я уже говорила полицейскому Руту. В последний раз я видела Леона в выходные.

– В какой именно день?

– В воскресенье утром. Видела его на подъездной дорожке. Он нес в дом покупки.

– Не заметили, кто-нибудь к нему в тот день заезжал?

– Бльшую часть дня меня не было. Муж на неделю укатил в Калифорнию, поэтому я с детьми уехала к маме в Фалмут. И в тот день мы вернулись поздно.

– В какое время?

– Около половины десятого, десяти.

– А вечером вы не слышали ничего необычного по соседству? Крики? Громкие голоса?

Нора положила ложку и, нахмурившись, посмотрела на Джейн. Младенец издал голодный писк, однако Нора проигнорировала его. Разговор с Джейн полностью поглотил ее.

– Я думала… когда полицейский Рут сказал, что нашли Леона и что он висит в гараже… я решила, что это самоубийство.

– К несчастью, это убийство.

– Вы уверены? Совершенно точно?

«О да, совершенно точно».

– Миссис Базариан, если бы вы могли вспомнить тот воскресный вечер…

– Мой муж вернется только в понедельник, я тут с детьми одна. Мы в безопасности?

– Расскажите мне о воскресном вечере.

– Мои дети в безопасности?

Для любой матери это вопрос первостепенной важности. Джейн подумала о собственной трехлетней дочери Реджине. Подумала, что сама чувствовала бы на месте Норы Базариан, оказавшейся с двумя маленькими детьми в такой близости от места, где произошло убийство. И что бы она предпочла: успокоительные слова или истину, состоявшую в том, что ответа на вопрос у Джейн не было. Она никому не могла обещать безопасности.

– Пока мы не узнаем больше, я бы рекомендовала вам принять меры предосторожности, – сказала Джейн.

– А что вы уже знаете?

– Мы считаем, что это случилось в воскресенье вечером.

– И он все это время был мертв, – пробормотала Нора. – В соседнем доме. А я и понятия не имела.

– Так вы видели или слышали что-нибудь в воскресенье вечером?

– Сами посмотрите – у него высокий забор вокруг двора, так что мы никогда не знали, что там происходит. Разве что когда он работал у себя в мастерской и оттуда доносился этот жуткий шум.

– А что за шум?

– Такой ужасный визг, как от механической пилы. Представить только, он еще жаловался, что у меня ребенок плачет!

Джейн вспомнила о слуховом приборе Готта в ванной комнате. Если в воскресенье вечером он работал с шумной техникой, то наверняка снял слуховой прибор. Еще одна причина, по которой он не смог услышать приход незваного гостя.

– Вы сказали, что в воскресенье приехали поздно. А свет в доме у мистера Готта горел?

Норе даже вспоминать не нужно было.

– Да, горел, – ответила она. – Я еще помню, что разозлилась, потому что лампа на его сарае в заднем дворе светит прямо мне в спальню. Но когда я легла в постель около половины одиннадцатого, свет наконец выключили.

– А собака? Она не лаяла?

– А, Бруно. Ну, он всегда лает, в том-то и проблема. Он, наверное, и на мух лает.

«А мух там теперь хватает», – подумала Джейн. И кстати, в этот момент Бруно тоже лаял. Не тревожно, а от собачьего возбуждения: слишком много посторонних было во дворе.

Нора повернулась на звук лая:

– Что теперь будет с псом?

– Не знаю. Наверно, придется найти кого-нибудь, кто бы его взял. И кошек тоже.

– Кошек я не очень люблю, но собаку могла бы взять. Бруно нас знает, и он дружит с моими мальчиками. Мне было бы спокойнее с собакой.

Возможно, она изменила бы мнение, если б знала, что в желудке у Бруно кусочки плоти его хозяина.

– Вы не в курсе, у мистера Готта были близкие родственники? – спросила Джейн.

– У него был сын, но он умер несколько лет назад во время заграничного путешествия. С женой мистер Готт развелся, а потом она умерла. И я никогда не видела там женщины. – Нора покачала головой. – Ужасно, если подумать. Он был мертв четыре дня, и никто даже не заметил. Насколько же этот человек был одинок.

Через кухонное окно Джейн увидела Мауру – та вышла из дома Готта и остановилась на дорожке, проверяя сообщения на своем сотовом. Маура, как и Готт, жила в одиночестве и даже сейчас, стоя там, казалась одинокой как перст. Если предоставить ее самой себе, не эволюционирует ли Маура в один прекрасный день в еще одного Леона Готта?

Приехала труповозка, и первые телевизионные команды уже искали место получше за пределами полицейской ленты. Но сегодня, когда все эти полицейские, криминалисты и репортеры уедут, полицейская лента останется, обозначая дом, где побывал убийца. И здесь же, совсем рядом, останется мать с двумя детьми.

– Это ведь было не случайное убийство, да? – спросила Нора. – Это селал кто-то, кто его знал? С кем, по-вашему, вы имеете дело?

«С чудовищем», – подумала Джейн, убирая в сумку ручку и блокнот и вставая.

– Я смотрю, у вас имеется система безопасности, мэм, – сказала она. – Задействуйте ее.

4

Маура принесла коробку из машины в дом и поставила на пол в кухне. Серый кот жалобно мяукал, просил, чтобы его выпустили, но Маура сначала принялась копаться у себя в кладовке в поисках еды, подходящей для кошки. У нее не было возможности остановиться возле магазина и купить еды для серого кота, которого она импульсивно взяла с собой, потому что никто другой не хотел этого делать и единственной альтернативой был приют для животных.

А еще потому, что кот, практически прилипший к ее ноге, явно сам выбрал ее в приемные хозяйки.

В кладовке Маура нашла пакет с сухой собачьей едой, оставшейся после прошлого приезда Джулиана с его псом Медведем. Будет ли кот это есть? Она не была уверена и взяла вместо готового корма банку сардин.

Когда Маура открыла банку и воздух наполнился рыбным запахом, вопли кота стали душераздирающими. Маура вывалила сардины в пиалу и открыла коробку. Кот выпрыгнул наружу и с такой яростью набросился на рыбу, что пиала поехала по плиткам пола.

– Ну что, сардины повкуснее человечинки?

Она погладила кота, и тот от удовольствия поднял хвост трубой. У Мауры никогда не было ни кота, ни желания обзавестись каким-либо домашним животным, если не считать краткого и бесконечно трагического опыта владения сиамскими бойцовскими рыбками. Она не была уверена, что и этот кот ей нужен, но вот он здесь, у нее, урчит, как навесной лодочный мотор, вылизывая фарфоровую пиалу, ту самую, из которой она ела сухие завтраки. Ее вдруг обеспокоило это. Кот-людоед. Перекрестное заражение. Маура вспомнила все болезни, носителями которых являются кошки. Заражение от кошачьих царапин. Токсоплазмоз. Кошачья лейкемия. Бешенство, аскариды и сальмонелла. Инфекций у кошачьих не меньше, чем в выгребной яме. И теперь один из представителей этого вида жрет из пиалы Мауры.

Кот доел последний кусочек сардины и посмотрел на Мауру ясными зелеными глазами. Взгляд у него был такой внимательный – казалось, он читает ее мысли, признает в ней родственную душу. «Вот так и появляются тетки, помешанные на кошечках, – подумала она. – Заглядывают в кошачьи глаза и думают, что оттуда на них смотрит душа». Что видел этот кот, глядя на Мауру? Представителя рода человеческого с консервным ножом.

– Если бы только ты мог говорить, – сказала она. – Рассказал бы нам, что видел.

Но котяра хранил свои секреты. Он позволил Мауре погладить его еще немного, после чего неторопливо прошествовал в угол и принялся вылизываться. Вот и вся кошачья любовь. «Накорми меня и оставь в покое». Может быть, он и в самом деле был для нее идеальным домашним животным: оба одиночки, непригодные для долгого сосуществования с кем-либо.

Поскольку кот ее игнорировал, Маура решила ответить ему тем же и занялась собственным обедом. Она сунула в духовку кастрюльку с остатками баклажанов, запеченных с пармезаном, налила в стакан «пино нуар» и села перед ноутбуком, чтобы загрузить фотографии с места преступления. На экране она снова увидела выпотрошенное тело, лицо с выеденной до костей плотью, личинок падальных мух, объедающихся человечиной, и во всех подробностях вспомнила запахи этого дома, жужжание мух. Завтра ей предстоит не самое приятное вскрытие. Маура медленно просматривала изображения в поисках деталей, которые, возможно, упустила на месте, где ее отвлекало шумное присутствие полицейских и криминалистов. Она не заметила ничего такого, что не отвечало бы ее предварительной оценке: этот человек был мертв уже четыре или пять дней. Обширные повреждения лица, шеи и верхних конечностей, вероятно, объяснялись голодом хищников. «То есть твоим голодом», – подумала она, посмотрев на кота, безмятежно вылизывающего лапки. Как его зовут? Она понятия не имела, но решила, что вполне может называть его Кот.

На следующей фотографии была груда внутренностей в мусорном бачке, слипшаяся масса, которую придется размочить и разъединить на составляющие. Только после этого можно адекватно обследовать отдельные органы. Это будет самой неприятной частью работы, потому что разложение начинается именно во внутренних органах, где обитают и размножаются бактерии. На скорую руку Маура просмотрела несколько следующих снимков, потом остановилась и снова вгляделась в одну из фотографий внутренностей в мусорном бачке. На этом снимке освещение было иным, потому что вспышка не сработала, и в косом свете на поверхности стали видны другие кривые и борозды.

Раздался звонок в дверь.

Она не ждала гостей. И уж никак не предполагала увидеть на своем крыльце Джейн Риццоли.

– Я решила, тебе это понадобится, – сказала Джейн, протягивая пластиковый пакет.

– Что это?

– Наполнитель для кошачьего туалета и упаковка «Фрискиса». Фрост чувствует себя виноватым из-за того, что тебе пришлось забрать кота, и я пообещала доставить тебе это. Он уже успел расцарапать мебель?

– Уничтожил банку сардин – это пока все. Заходи, можешь сама посмотреть, как он поживает.

– Вероятно, гораздо лучше, чем другой.

– Белый кот Готта? Что ты с ним сделала?

– Его никто не может поймать. Он все еще прячется где-то в доме.

– Надеюсь, ты оставила ему свежей еды и воды.

– Фрост об этом, конечно, позаботился. Он утверждает, что не выносит кошек, но видела бы ты его: ползал на четвереньках, умолял киску – кис-кис-кис – вылезти из-под кровати. Он приедет туда завтра заменить наполнитель в лотке.

– Я думаю, он вполне мог бы взять кота себе. Он в последнее время стал довольно одиноким.

– Ты поэтому взяла себе серенького?

– Нет, конечно. Я взяла его, потому что… – Маура вздохнула. – Понятия не имею почему. Потому что он никак от меня не отставал.

– Ну да, почувствовал слабину, – сказала Джейн, рассмеявшись, и последовала за Маурой в кухню. – Вот тетка, которая будет давать мне сметану и паштет.

В кухне Маура недоуменно уставилась на кота, который запрыгнул на кухонный стол и уже поставил передние лапы на клавиатуру ее ноутбука.

– Брысь! – крикнула она. – Пошел отсюда!

Кот зевнул и улегся на бочок. Маура схватила его и отправила на пол:

– Не смей сюда лазать!

– Знаешь, ничего он с твоим компьютером не сделает, – сказала Джейн.

– Дело не в компьютере, а в столе. Я за этим столом ем.

Маура взяла губку, сбрызнула очистителем и принялась протирать столешницу.

– Кажется, ты вот здесь пропустила микроба.

– Не смешно. Подумай, где побывал этот кот. Куда ступал лапами в последние четыре дня. Ты бы стала есть с этого стола?

– Он, наверно, чище, чем мое трехлетнее чадо.

– Тут я с тобой согласна. Дети – настоящие фомиты.

– Что?

– Они повсюду распространяют инфекцию.

Маура напоследок энергично провела губкой по столу, а потом выкинула ее в мусорный бачок.

– Не забыть бы об этом, когда вернусь домой. «Иди к мамочке, мой маленький фомит». – Джейн вытащила из привезенного ею пакета наполнитель и высыпала в лоток, который тоже не забыла купить. – Куда ты хочешь это поставить?

– Я надеялась, что буду его выпускать и он станет делать свои дела во дворе.

– Выпусти его – и он, может, никогда не вернется. – Джейн стряхнула с рук пыль от наполнителя и выпрямилась. – А может, так оно и лучше?

– Не знаю, о чем я думала, когда привезла его. Он просто прилип ко мне. Я, в общем-то, не собиралась заводить кота.

– Ты сказала, что Фросту нужен кот. Почему не тебе?

– Фрост только что развелся. Он не привык к одиночеству.

– А ты привыкла.

– Я много лет одна. И не думаю, что в ближайшем будущем это изменится. – Маура оглядела безупречно чистые столешницы, вылизанную раковину. – Если вдруг не случится чуда.

– Слушай, вот и назови его так – Чудо, – сказала Джейн, показывая на кота.

– Нет, так он зваться не будет.

Запикал таймер, и Маура открыла духовку, чтобы проверить содержимое кастрюльки.

– Пахнет хорошо.