Логик Кононов Алексей

Ветер возмущенно взвыл. Явно был недоволен своим бессилием перед находчивостью скиталицы.

– Расскажи мне все, – попросил я, прикладывая руку к ребру и сосредоточиваясь на ощущениях. Срастить кость – процедура не такая уж сложная: всего-то ускорить обмен веществ в крохотной области, и организм быстро доставит к ней нужные элементы.

Кая посмотрела на меня в задумчивости.

– Не знаю, с чего начать, – наконец произнесла она.

– Например, с того, зачем интуитке понадобился убийца вроде меня, – подсказал я.

– Нет, не вроде тебя, – возразила она, натягивая плед повыше, – а именно ты!

– Как это? Ты же не знала о моем существовании.

– Не знала, но мне было известно, что если пойду в Пирамиду Золтуса, то встречусь с тобой. Как видишь, даже придуманное имя помогло. Ты ведь неравнодушен к нему, как ни отрицай.

Я презрительно хмыкнул.

– Так звали мою мать. Она снится мне каждую ночь, и каждый раз я вижу, как ее убивают. А потом…

– Потом ты не в состоянии себя контролировать, – подсказывает Кая.

Киваю.

– Так и есть, это невероятно сложно. Вместо меня всем управляют боль и гнев. Я становлюсь логиком, который лишен всего, кроме этих двух чувств. Но тогда, в баре, приступ был более чем сильный. Видимо, я принял тебя за свою мать и не смог сдержаться. Да и не хотел, если честно.

– Поэтому проявил неимоверную силу. Остановить время в таком радиусе даже на войне никто не мог, – Кая говорит это совершенно серьезно и, похоже, знает цену своим словам.

Я испытываю странную смесь гордости и стыда.

– На уготованном мне судьбою пути уже была эта встреча. Ведьма дала пророчество, в котором сказано, что убийца приведет меня к цели, – когда Кая упомянула ведьму, по всему Путнику пронесся громовой рокот, хотя туч на небе было не так уж и много. Да и не тучи это были – громыхал сам город.

– И эта цель – на последнем уровне Пирамиды, – догадался я, ежась от неприятных звуков.

Кая удивленно уставилась на меня. Ведь о последнем уровне она мне не говорила.

– Скорее всего, это так. Мне необходимо найти и вызволить из вашей Пирамиды одно существо. Кажется, он не может уйти сам, хотя это и странно.

Она говорит о нем как о каком-то всемогущем божестве, свободно разгуливающем по любому из уровней Золтуса, подумал я. Этого не может быть хотя бы потому, что восьмой уровень Пирамиды – это сплошь воины, и, случись что из ряда вон выходящее, они давно бы превратили это существо в пепел, кем бы оно ни было.

– Я говорю о том, кто остановил войну, – закончила она.

– Войну выиграл Румаи, это всем известно, – тут же возражаю я.

– Верховного логика Румаи пощадили! – повысив голос, произносит Кая.

Она что, сошла с ума – говорить такое?!

Румаи!.. Пощадили!.. Это даже звучит дико.

Я начинаю смеяться. Да, от такого заявления не грех и расхохотаться.

– Ты можешь не верить мне, логик, но тот, кто пришел с Земли, одержал победу над вашим Верховным и остановил войну.

С Земли? С планеты-близнеца? Так все-таки слухи оказались правдой: логики смогли открыть проход на Землю!

– Мне, по всей видимости, многое неизвестно, я ведь уже восемь лет живу в Крестостреле. Это не то место, в котором принято посвящать в подобные детали, – говорю я и, не выдержав, мечтательно добавляю: – Невероятно… Земля!

Удивляться приходится лишь мне. Для Каи это все печальные воспоминания.

– Так, значит, ты, полагаясь на какое-то пророчество ведьмы, пришла сюда и надеешься отыскать неведомо кого? – в моих словах так и звучит ирония, но с этим, однозначно, мне никак не справиться. И пытаться нечего.

В существование землянина, остановившего войну, мне тоже не верится, как бы твердо ни заявляла об этом Кая. Народ Земли – пустые сосуды, не имеющие абсолютно никакой силы. Чтобы человек победил Верховного – такой бред и вурдалаку не приснится. Максимум, на что способны земляне, – так это изредка являться к нам на Небо в качестве бестелесных призраков, которые потом все равно обо всем забывают. Проку от них – ноль, кроме, конечно, информации, что планета Земля в принципе существует.

Каю абсолютно не смущает мой скептический настрой. Для нее есть одно-единственное слово – судьба, и точка. А для меня такого слова нет – вот еще одно различие между интуитами и логиками. Мы существа практичные и в сказки не верим. Даже в самые заманчивые. Холодный расчет правит нашими сердцами, а не романтичная дурь.

– Заметь, Кира, – говорит она, – я ведь нашла тебя. Чем не доказательство?

– Просто совпадение. Тебя чуть не поглотил своей ворожбой Путник. Ты выжила чудом. И то лишь потому, что патруль вовремя обнаружил и по каким-то причинам решил продать на Крестострел.

– Патруль мог отнести меня и на другие уровни, – невозмутимо уточняет она.

Тут, конечно, не поспоришь. Мне неизвестно, почему они допустили такую оплошность. Каю, по идее, должны были отправить на уровень не ниже четвертого.

– Случайность… – с сомнением говорю я.

Кая улыбается, упрямая дуреха, а я вздыхаю:

– Нет, вы, интуиты, сумасшедшие. Просто удивительно, как до сих пор остаетесь живы. Лезть в жерло вулкана, потому что какая-то ведьма даже не точно указала, а только намекнула расплывчатым пророчеством, что там ждет судьба. Немыслимо!

– Просто мы видим в этом скрытый смысл и трактуем его по-своему.

– Посему выходит, что ты ищешь этого мифического землянина?

Она кивает головой.

– Совершенно верно, мне необходимо вызволить его отсюда, освободить от оков.

– Но откуда, сожри меня оборотень, ты знаешь, что он именно в Пирамиде? Он ведь тебе этого не говорил?

– Нет, конечно. Не говорил, – соглашается Кая. – Но у меня ведь есть вето, я сама его когда-то наложила на него.

– Вето? – переспрашиваю я. – Интуитская ворожба?

– Вето – это нить силы. Она связывает двух созданий, и те никогда не потеряются.

– Значит, ты можешь видеть эту нить, – задумчиво говорю я, вспомнив, как она стояла на мосту и тоскливо смотрела на свое левое запястье, а потом куда-то вверх. – Она привязана к твоей левой руке, если не ошибаюсь?

– Неужели ты тоже ее видишь, логик? – удивилась она.

– Нет. Просто заметил, как ты однажды наблюдала за этой веревкой.

– Нитью силы, – поправила скиталица и наградила меня подозрительным взглядом, что слегка приподняло мое настроение. – Но я почему-то не могу видеть ее полностью. Пока мы тут, в Путнике, нить четко тянется в Пирамиду, но как только я оказалась там – она исчезала на полпути, а иногда и вообще лишь на несколько сантиметров виднелась впереди. Как я ни старалась увидеть ее полностью, ничего не выходило. Только силы зря тратила.

– Хм, хоть она и не указывает точное местоположение, зато компас из нее вышел неплохой, – сказал я.

– И то верно, – вздохнула Кая.

Плед хорошо согревал нас. Ребро, кстати, срослось и больше не вызывало неприятных ощущений. Темнота сгущалась все больше, а луна зашла за висевшую прямо над нами Пирамиду.

Интересную, конечно, историю рассказала мне девчонка. Она, выходит, совершенно уверена в том, что я окажу ей помощь. И это, пожалуй, самый главный вопрос. С одной стороны, я ощущаю себя ее должником: столько раз спасти мне жизнь… Вот только одно «но». И это «но» – решающее: я – логик, а она – интуит. Мы скорее будем мешать друг другу, чем поможем. Румаи заслуживает смерти, и не только за то, что пожертвовал моей матерью, но и за то, что заказал меня. Сфера осталась со мной, а наверху найдутся те, кто мне кое-чем обязан. Худо-бедно, но я попаду на девятый уровень. А вот что теперь делать с ней?

Я виновато посмотрел на скиталицу.

– Думаешь оставить меня тут? – догадалась она. – Но у нас уговор, Кира. Неужели логик нарушит слово?

– Знаю, но все изменилось настолько, что мне теперь просто некому продать тебя на верхние уровни. К тому же ты интуитка!

– Которая спасла тебе жизнь, – парировала она.

Я в очередной раз тяжело вздохнул.

– Ты еще этого не понял, но судьба начала действовать. Ты в ее планах, Кира. И с минуты на минуту мы продолжим свой путь вместе. Хочешь ты того или нет, – она ни секунды не сомневалась в своих словах.

– Если ты еще хоть раз скажешь о пророчестве и ведьме, я просто с ума сойду от твоих интуитских бредней!

Сразу после этих слов я ощутил напряжение, повисшее в воздухе. Будто сила концентрировалась в одном-единственном месте. Странно, но на этой крыше не было ни одного предмета, который мог бы забрать рассудок в плен. Подобные капканы меня научили распознавать еще в детстве. Бьюсь об заклад: крыша – полностью безопасное место.

Внезапно как гром среди ясного неба раздался голос, выдававший раздражение и одновременно могущество создания, которому он принадлежал, причем неизвестно, чего было больше.

Чувствую, в его власти в любой момент снести нас с крыши. Мы, ясное дело, все равно выживем, но факт остается фактом.

– ВЕДЬМА! ВЕДЬМА! ВЕДЬМА! КАК ЖЕ МНЕ ЭТО НАДОЕЛО! ЖАЛКИЕ, МЕЛКИЕ, НАДОЕДЛИВЫЕ НАСЕКОМЫЕ, У КОТОРЫХ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ ЗАБРАТЬ СИЛУ! ДА ЕЩЕ И ЭТА НАСТЫРНАЯ ВЕДЬМА! – громыхал неизвестный глас.

Несмотря на то что обычно мне редко приходится пугаться чего-то по-настоящему, сейчас я чувствовал, как страх медленно заползает в мое нутро. Кая тоже замерла, глаза ее резко округлились, а зрачки судорожно бегали из угла в угол, выискивая противника. Понятное дело, боевую стойку мы заняли практически одновременно, как только раздалось первое слово.

– ЧТО ВАМ ТУТ НАДО, СПРАШИВАЮ Я ВАС! ЧЕГО ПОВАДИЛИСЬ БРОДИТЬ, УПЕРТЫЕ НАСЕКОМЫЕ, МЕЖ ПРИЗРАЧНЫХ СТЕН, ТОПТАТЬ И БЕЗ ТОГО ЗАПЫЛЕННЫЕ ДОРОГИ ДА ЕЩЕ И НЕ ПОПАДАТЬСЯ В МОИ ЛОВУШКИ?

Мне показалось или оно действительно раздосадовано больше всего тем, что мы не попали в какие-то там ловушки? Ну так ставить их надо лучше. Голос определенно принадлежал безумцу.

– Покажись! – немного придя в себя, потребовал я.

– ПОКАЗАТЬСЯ? – недоуменно воскликнуло нечто, – ЗАДАЧА СЛОЖНАЯ, НО ВПОЛНЕ РАЗРЕШИМАЯ. ТОЛЬКО ЗАЧЕМ МНЕ ЭТО ДЕЛАТЬ? МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ ПРОСТО СПРЫГНЕТЕ С КРЫШИ И ВСЕ?

В этом предложении звучала самая настоящая по-детски наивная надежда. Будто мы действительно можем подумать о том, чтобы покончить жизнь таким идиотским образом! И вообще, если бы не громовые раскаты, голос вполне мог принадлежать не безумцу, а ребенку. Маленькому, нахальному и до наивности хитрому ребенку, у которого никак не выходит заполучить желаемое.

– Ну, допустим, спрыгнем. И что? – решил я проверить свою догадку.

Кая посмотрела на меня как на идиота. Я подмигнул, мол, все в порядке, доверься мне.

– О-О-О, – протянул невидимый собеседник, – Я БУДУ ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ СЧАСТЛИВ! ЭТО СТАНЕТ НАСТОЯЩИМ ПОДАРКОМ! А МНЕ ВЕДЬ УЖЕ ТЫСЯЧУ ЛЕТ НИКТО НЕ ДЕЛАЛ ПОДАРКОВ.

Похоже, создание испытывало настоящую обиду по этому поводу.

Стоп. Он сказал «тысячу лет»?!

Что ж это получается: ребенок, которому стукнуло тысячелетие? Бред какой-то.

– Ты понимаешь, – сказал я, успокаиваясь, – если мы спрыгнем, то непременно умрем. Это расстроит нас гораздо сильнее, чем если бы мы не получали подарков две… нет, даже три с половиной тысячи лет!

Существо взвыло. То ли от досады, то ли просто заплакало.

– Но с другой стороны, – интригующе сказал я и выдержал томительную паузу, – мы совершенно точно можем сделать тебе какой-нибудь другой, не менее приятный подарок!

Это сработало: чувство, что за мной наблюдают, выросло стократно.

– КАКОЙ? – с любопытством спросило нечто.

– О, у меня тысячи идей! И все они могут прийтись тебе по вкусу! Но для того чтобы выбрать действительно нужный и полезный подарок, ты должен принять человеческую форму, ну или что-то близкое к ней. Тогда мы все обсудим. Обещаю.

Что ни говори, а возможность держать своего собеседника, особенно от которого исходит угроза, в поле зрения, определенно, успокаивает нервы.

По улицам Путника пронеслась мощная гулкая волна воздуха, так сильно похожая на вздох, за которым обычно должно последовать некоторое требуемое усилие. Например, выполнение осточертевшего домашнего задания. А затем все стихло. Минуты две не было слышно абсолютно ничего.

– Кто это? – прошептала Кая и тут же испуганно прикрыла рот ладошкой: ее шепот на фоне общей пустоты показался невероятно громким. Поэтому она добавила едва слышно: – Что это, пес его возьми, такое?

– Понятия не имею, – так же тихо ответил я, – зато, чувствуешь, хотя бы ветер прекратил плясать вокруг, а то я продрог до костей.

Далеко-далеко внизу послышался шорох и возня. Как будто кто-то копался в земле, только не лопатой, а мысленно – разом разгребая большие пласты песка и мелких сырых камней.

Мы выглянули за ограждение и увидели внизу рядом с домом, на крыше которого находились, вырытую яму. На наших глазах из нее вылетели несколько белеющих, покрытых грязью чумазых палок, направляющихся прямиком в нашу сторону. После того, как они с глухим треском упали рядом, поняли – никакие это не палки, а самые натуральные кости.

Когда после приземления на крышу очередной партии костей новых поступлений не последовало, нашему взору предстал практически целый скелет.

– НИКАК НЕ МОГУ НАЙТИ ПОСЛЕДНЮЮ! НАВЕРНОЕ, ПСЫ УТАЩИЛИ В СВОЮ НОРУ…

После этих слов смотреть на то, что происходит со скелетом, не было никаких сил. Мы поспешно отвернулись в сторону, потому что существо принялось искать плоть, которая медленно облепляла незамысловатый каркас.

– В следующий раз попроси, чтобы оно приняло форму каменного голема что ли. Или вообще чего угодно, только не живого существа, – возмущенно сказала Кая.

Я, едва сдерживая рвотный позыв, согласно закивал головой, всецело выражая раскаяние.

– Ну, так сойдет? – наконец спросило нечто уже нормальным тоном.

Предварительно переглянувшись и приготовившись к любой неожиданности, мы повернулись.

Перед нами возникло не сказать, что прямо ужасное – определенно, более-менее терпимое создание. По крайней мере, блевать от одного его вида уже не тянуло, и на том спасибо. На так называемом лице имелось несколько шрамов, руки и ноги были разных размеров, а в голове зияла дыра, из которой торчали острые края некогда проломленного черепа. Даже некоторое подобие одежды присутствовало: издрызганный в грязи видавший виды пиджак, рваные штаны и ботинки без носков, как будто покусанные вурдалаками. Этот наряд вовсе не претендовал на статус предмета гардероба, он скорее объединял и служил для скрепления отдельных частей тела, чтобы те ненароком не отвалились.

Бывают же големы из камня или дерева, а вот этот был из костей и полуразложившейся плоти, которая, что немного примиряло с ее существованием, совершенно не воняла. Спасибо небесам за это!

– Это будет твоим первым подарком, – скороговоркой произнесла Кая и моментально наворожила шляпу-котелок синего матового цвета, обвязанную шелковой тряпкой в красно-бордовую шашечку. Из-под тряпки торчали четыре вороньих пера.

– Позволь-ка, – она подошла к нему, и он, неловко, но все-таки склонил голову и дал водрузить на себя шляпу. – Совсем другое дело! – радостно воскликнула Кая.

– И правда, хороша! Спасибо, – растроганно поблагодарил голем.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Вы что, о землю ударились, – возмутился он, – живете над городом и не знаете, как он называется?

Я, прикусив язык, натурально остолбенел.

Путник?!

Путник!

Ну конечно же, Путник!

– Невероятно! – только и сказал я.

Кая удивленно перевела взгляд на меня, требуя объяснений.

– Это Город, Кая. Перед нами стоит Город, и зовут его – Путник.

Теперь и интуитка не знала, как на это реагировать. Стояла, таращилась и молчала. Да я и сам выглядел не лучше.

Путник всегда был магическим городом. Вокруг него витало множество легенд. Выстраивались мириады домыслов. Никто не понимал, откуда здесь появляются все эти бесчисленные постройки и предметы, а вещи имеют скрытые в них ловушки. Никто.

А теперь вот есть возможность спросить напрямую.

Что может быть проще?

– Не думал, что все-таки смогу вас поймать в ловушку. Пускай силы и остались при вас, зато внимание ваше я захватил всецело. Забавные ощущения. Никогда такого прежде не испытывал! Вы – любопытные насекомые, – Путник говорил заинтересованно, будто пробуя на вкус новые впечатления, и разве что не причмокивал от удовольствия. – Итак, что вы можете предложить еще?

– Для начала давай познакомимся, – я наконец вышел из ступора, – мое имя Кира, а это…

Договорить я не успел, Путник оживился пуще прежнего.

– Это мне известно, – нетерпеливо прервал он. – Четырнадцать лет и сорок восемь дней назад ты со своим наставником бродил по здешним улицам в поисках ловушек, чтобы тренировать силу. К сожалению, его имя мне неведомо, ведь ты постоянно обращался к нему «учитель».

– Вот это память! – поразился я.

– Любой уважающий себя город ведет летопись, —счел нужным пояснить ситуацию Город, а затем продолжил: – А ты, Кая, дочь степи, из вольного народа интуитов, стала настоящим бельмом на моих просторах. Шесть дней я пытался сломить твой дух, но удача оказалась на твоей стороне – какие-то странные логики утащили тебя наверх, тем самым избавив от смерти. Хотя я до сих пор не понимаю, чего вы так сторонитесь иного существования?!

Похоже, для него убийство, смерть и то, что будет потом, – нечто само собой разумеющееся, просто способ «иного существования». А мы-то, дураки, шарахаемся от всего этого, надо же!

– Ты сказал «странные»? – снова вмешался я.

– Конечно, странные. Как еще назвать двух полуживых марионеток? Из них и сил-то толком не выпьешь. Впрочем, это уже сделали до меня, – сокрушенно вздохнул он.

Ну, точно, не мог патрульный отряд самовольно отнести скиталицу на Крестострел! Такое ощущение, что в Пирамиде кто-то ведет двойную игру. Неужели Совет снова взбунтовался? Когда начинают происходить подобные вещи, это обычно означает одно – смену власти. И смена эта случится на одном из уровней Пирамиды. На каком? Попробуй разберись! Хотя, если подумать, Путник ведь сказал, что патрульные были похожи на мертвых марионеток. Такую ворожбу практикуют, начиная с шестого уровня. И сдается мне, что в скором времени сменится либо на седьмом уровне глава в Совете, либо на девятом – Верховный. Шансов в пользу последнего примерно один к тысяче. Румаи безоговорочно подчиняются все воины с восьмого уровня, он их персональный учитель и наставник. И узнай он о грядущем перевороте, зачистил бы ко всем вурдалакам всю Пирамиду вплоть до катакомб Крестострела. Значит, это Совет. Но зачем ему понадобилось сохранять жизнь скиталице? И почему это событие странным образом совпало с приказом Верховного о моей ликвидации?

– Надеюсь, такие, как ты, Кая, дочь степи, и ты, Кира, будут попадаться мне все меньше, – с огорчением заключил он.

Город, похоже, всякий раз расстраивается, когда у него не получается выпить у кого-то силы. Прямо одержимый какой-то.

– Почему ты так жаден до силы? – неодобрительно спросила Кая.

Голем, разинув пасть, расхохотался.

– В тебе она течет, в нем она тоже течет, – он ткнул полуразложившейся рукой в мою сторону. – Почему бы ей не течь и во мне тоже?

– Резонно, – вздохнула Кая. – Я просто не знала, что ты живешь благодаря ей.

– Все живут благодаря ей, глупая девчонка. Даже камни и трава из других миров. Но мы уходим от темы, вы обещали мне подарок, – напомнил Путник. – Хотя ты свой уже сделала. Твой черед, логик.

Ох и наглый он, этот Город, знает ведь, что не может нам ничего сделать: ловушки его не работают, а этот гнилой кусок мяса так вообще не противник. И все же требует подарок. А я, дурак, с перепугу пообещал. Может, сказать, что передумал? Да, точно, надо сказать прямо, и пусть отстанет.

И только я собрался поставить его на место, как он добавил:

– Поначалу вы мне очень не понравились. Вообще-то, я не люблю подобных вам, таких, кто может сопротивляться моей ворожбе! И уже хотел было перенести вас в жерло великого вулкана, от которого погиб один из обитаемых миров, – воздух там стал непригоден для жизни таких маленьких насекомых, как вы. Но я, и правда, уже тысячу лет не получал подарков. А подарок – дело особое, это тебе не какой-то жалкий обмен с угрозами – подобные ощущения опостылели. Подарок дается просто так, как, например, вот эта шляпа, – он ласково провел негнущимися пальцами по одному из пёрышек.

Кая улыбалась. Ей определенно было знакомо такое чувство. А я, спохватившись, передумал отказываться делать ему подарок. Кто же знал, что Путник способен отправить нас куда угодно… Погибнуть в жерле вулкана не самая лучшая участь.

– Давай подумаем, – сказал я, – что хотел бы получить столь могущественный Город?

– Решай сам, логик. Надеюсь, тебе удастся меня удивить, – отозвался Путник.

И тут меня осенило!

– Путник, я помню, что ты был очень недоволен, когда мы с Каей упоминали ведьму.

Гримаса раздражения тут же отразилась на его неприветливом лице. Похоже, я попал в самую точку.

– Да, – подтвердил он, – это чертовка завелась среди моих улиц и не желает уходить, как бы я ей ни угрожал.

– А ты разве не можешь перенести ее… э-э-э… в жерло вулкана?

Он с сожалением вздохнул.

– На ее бесовскую пещеру наложены чары, неизвестные мне. Все бы ничего, но она вечно треплется сама с собой и при этом постоянно меняет голоса. Да еще и позволяет себе обсуждать меня самого, дразнится и издевается, а выходить, чтобы я ее испепелил, не желает. Поначалу я долго разговаривал с ней, стараясь просто-напросто переболтать. Но она поистине безумна. Как я от нее устал! – голем взвыл и схватился за голову, явно копируя где-то ранее увиденный жест.

Сказать, что Кая была потрясена, значит, не сказать ничего. Я уже догадывался, о чем сейчас пойдет речь. Эта интуитка не менее безумна, чем та ведьма.

– Кира! Это она, ведьма! Сама судьба нам помогает, как я и говорила, – с жаром воскликнула она. – Ты должен у нее побывать. Нет, ты просто обязан.

– Ну, если это избавит от нее Город, то почему бы и нет, – сказал я Кае. А потом обратился к Путнику: – Скажи, если я пойду и попрошу ведьму убраться из… тебя, ты примешь это как подарок?

– ДА! – прогремел оглушительный бас. Город в порыве нахлынувших чувств, кажется, позабыл, что обещал быть более-менее подобным нам.

Я поморщился от оглушительного звука.

– Да, – заметив это, повторил он нормальным голосом. – Это будет отличный, самый лучший подарок. Хотя шляпа, конечно, тоже хороша, и я бы не расстался с ней ни за что на свете.

– Тогда, может, перенесешь нас к ней? – спросил я.

– Нет, пойдем так, – возразил он. – Мне понравилось быть этим существом. Весьма необычно. А я уже давно истосковался по необычному.

Ну да, как же, истосковался он. Просто шляпу не хочет снимать, показушник хренов.

Однако спорить я не стал: язык так и чесался по дороге расспросить его о множестве вещей, потому что меня просто распирало от любопытства. У Каи он тоже, наверное, чесался, но она пребывала в какой-то прострации, вероятно, думая о ведьме и полагая, что сама судьба привела нас к ней.

И мы пошли. Сначала спустились на пятнадцать этажей вниз по, казалось, нескончаемым ступеням. Запахи прежних хозяев так и норовили забраться поглубже в нос. Хотя тут совершенно точно уже полвека никто не жил, стены впитали в себя воспоминания, и неизвестно, когда они выветрятся окончательно. Пахло едой, старыми вещами и еще чем-то необыкновенным – наверное, теми существами, что когда-то обитали в этой многоэтажке.

– Путник, откуда берутся эти здания? – наконец-то задал я вопрос, не одно тысячелетие терзавший весь Золтус.

– Из разных мест, – коротко ответил Город.

Я был в замешательстве: то, что они берутся из разных мест, и так понятно. Вопрос в том, как они сюда попадают?

– Но как? Это ты их сюда переносишь?

– Конечно, а кто же еще? – ответил он с таким видом, будто это прописная истина, которую стыдно не знать.

– Не знаю, – честно признался я, – я полагал, это у них свойство такое – просто появляются вещи в случайных местах, и все.

– Логик, ну ты даешь! Все, что есть во мне, я выбираю сам лично и порой подолгу раздумываю, прежде чем принять окончательное решение. Знаешь, как порой трудно определиться? Ведь нравиться может многое, но выбрать-то нужно одно.

– Это как в магазин сходить… – привел я нелепое сравнение.

Но Путник не обиделся, напротив, сказал:

– Почти так. – А потом добавил: – Магазины у меня тоже есть. Много.

– А этот дом с Земли? – вдруг спросила Кая.

– Совершенно верно! Его там хотели снести, полагая, что он стал ненадежным. Высотка молила оставить ей жизнь. Глупые люди ничего не слышали и, вместо того чтобы помочь ему стать крепким, собирались убить. Тогда появился я, поговорил с домом, и было принято решение – забрать его сюда. Конечно, в итоге я помог ему укрепиться, за что он мне до сих пор благодарен, хоть иногда и сетует на одиночество.

– Дома не умеют разговаривать, Путник, это всем известно! – возразил я.

– Разговор привычными для тебя словами или без них все равно остается разговором, – Путник смерил меня взглядом. – Мне пришлось выучить ваш язык, а вот вы мой почему-то запомнить не в состоянии. Хотя девчонка делает некоторые успехи – она уже поговорила с домом и выяснила, что он с Земли. Тебе следует поучиться у нее, Кира.

– Ты поняла это по запаху? Так пахло от того землянина? – обратился я к Кае.

– И да, и нет, – ответила она. – Помнишь, я говорила, что почувствовала настроение улиц в Крестостреле?

Я согласно кивнул. Сам мог его ощущать, пускай и учился этому несколько лет не в пример Кае, у которой это вышло сходу!

– Тут что-то наподобие этого. Но только… другое, – расплывчато объяснила она.

Путник расхохотался, мы его, похоже, очень развлекали.

– Не пытайся это понять, Кира. В привычном для тебя языке нет слов, чтобы описать «такой» разговор. Но ты все же, видимо, способен ощущать мой родной язык, понимать близкие тебе образы и объясняться через них.

– А как он называется? – с любопытством спросил я, когда мы уже были на улице.

Путник остановился и, не говоря ни слова, уставился на меня. Я тоже застыл, глядя на него и ничего не понимая. Наконец ему надоело ждать, и он нетерпеливо потребовал:

– Ну? Я уже три раза повторил.

– Боюсь, я ничего не услышал или не почувствовал, – смущенно сказал я.

Было действительно неловко, обычно мне все удавалось схватывать на лету. Кая, выходит, гораздо лучше может понимать Город. У нее и запах улиц получилось узнавать сразу.

– Вы, логики, вообще, творите какое-то безобразие. С вашим стремлением отречься от всех чувств, вы упустите этот мир, – недовольно проворчал Путник.

– Но иначе мы потеряем силу, – возразил я.

Путник расхохотался вновь, но объяснять ничего не стал.

– Вот с Золтусом было действительно интересно! Ни ты, ни даже интуиты не чета ему. Хотя с последними гораздо приятнее общаться, – он ласково посмотрел на Каю, а я чуть не лишился дара речи, потому что он сказал… «Золтус»!

– Неужели ты знал Золтуса? Сколько же тебе лет? – воскликнул я.

– Одиннадцать тысяч сто десятый год, скоро пойдет сто одиннадцатый. Через несколько дней, – гордо заявил Путник.

– Одуреть можно, – только и сказал я. – Так значит, это Золтус тебя сюда призвал, и поэтому ты постоянно следуешь за Пирамидой, куда бы она ни летела?

– Конечно нет! Золтус был могущественным и крайне интересным созданием. Но призвать Город – такое под силу лишь Черту, нашему создателю.

Черт – это скорее легенда для маленьких детишек, но интуиты, не сомневаюсь, верят в него по-настоящему. Черт то ли есть само совершенство, то ли крайне близок к нему. Рогатый создатель всего сущего. Некоторые утверждают, что помнят, как вели с ним беседы еще до того, как обрели телесную оболочку.

По мне, так полнейшая чушь! Глупейший фольклор. Всяким чувствительным натурам надо развлекаться – вот они и тешили себя да своих чад. Кая, наверное, выросла на таких вот сказках.

– Но тогда почему ты постоянно следуешь за ней? – спросил я.

– Почему-почему… А почему на тебе именно черная одежда? Почему ты любишь одно и ненавидишь другое? Выбирая что-то из многого, отметаешь все остальное?

Его вопросы заставили меня задуматься.

– Так тебе просто нравится наша Пирамида? – наконец дошло до меня.

– Верно. Она прекрасна. Я помню, как много сил было вложено в ее строительство, скольким пришлось пожертвовать. Меня восхитил поступок Золтуса, и я пообещал, что не оставлю Пирамиду в одиночестве.

Меж тем мы уже довольно долго шли в северном направлении. И теперь даже я ощущал бормотание нескольких голосов. Не сомневаюсь, что, чем ближе будем подходить, тем они станут сильнее. Если это та самая ведьма – вполне разделяю негодование Путника. Он-то, наверное, постоянно слышит ее треп, ибо его уши – все стены, которые тут есть.

Ветер стих, а может, его просто усмирили. Вместо ледяных порывов до нас долетали лишь слабые теплые дуновения, приятно овевающие лицо. Благодать, короче говоря. Всегда бы ночи были такими. Сам-то я, как только оказался на Крестостреле, любил порой выбираться на Открытые Балконы и с высоты нескольких миль наблюдать за луной и звездным небом. Однако скоро понял, что такие занятия до добра не доведут, а потому быстро от них отказался. Просыпающиеся чувства могли отнять силу, которую я уже тогда принялся копить для Румаи.

– Ты о чем-то задумался? – вывела меня из мечтательного состояния Кая.