Иерусалим и его обитатели. Иерусалимские прогулки Виленский Лев

Дом на бульваре Бен-Маймон

Когда старушка Симха выходила из своего дома на улице Аза, чтобы в очередной раз посетить пенсионерский кружок по интересам, она не подозревала, что может произойти с ней. Несмотря на то, что у восьмидесятидвухлетней бабушки недавно обнаружили начальную стадию синдрома Альцгеймера, она все еще была крепка телом, да и память пока не подводила ее настолько, чтобы неожиданно забыть дорогу домой, либо в продуктовую лавку, или в местный клуб пенсионеров на улице Мапу. Ничто, действительно ничто не предвещало беды в этот солнечный день. Но когда бабушка исчезла – ее родственники всполошились и объявили ее в розыск в местное отделение полиции. Сын Симхи – Мишель – и ее многочисленные внуки расклеили объявление с портретом старушки, помогали полиции в поисках, обходя дом за домом, двор за двором, одну улицу за другой, звали бабушку по имени, расспрашивали прохожих и завсегдатаев местных кафе и уютных скамеек в тени – тщетно.

Впрочем, на одной из скамеек им повезло. Если, конечно, дальнейшее можно назвать везением. Сидевшая там пожилая женщина, имени которой история не сохранила, сразу же предложила обезумевшим от горя внукам искать бабушку в Проклятом Доме, который стоит на углу бульвара Бен-Маймон и улицы Ибн-Эзра. «Это страшное место», – рассказала она, – «в нем многие находят свой конец».

В полиции, которую внуки уведомили о полученной ими информации, с удивлением покачали головой (наши полицейские несуеверны, либо просто бесстрашны, когда речь идет о пропавших старушках), но послали на поиски группу сотрудников и добровольцев. На лестничной клетке дома, в котором недавно приобретший его английский миллионер еврейского происхождения достраивал три этажа, среди строительных лесов обнаружили уже начавший разлагаться труп старушки Симхи.

Эта страшная история, которая может через несколько лет обрасти подробностями и превратиться в легенду, описывает лишь одну из таинственных смертей, произошедших в доме, который коренные иерусалимцы знают как «Дом Смерти».

35 лет назад в этом, тогда еще двухэтажном, доме случился пожар, который уничтожил все его внутренние помещения, оставив после себя обугленный каменный скелет. Почти все жители дома спаслись – кроме хозяйки, госпожи Адетто. Старая хозяйка доходного дома сгорела вместе с ним, и только Богу известно, как страшна была ее кончина. С тех пор дом перешел под крыло Государственного управления по делам наследства, а оттуда – к родне погибшей женщины. Те отремонтировали здание и стали вновь сдавать в нем квартиры. И обнаружили – к своему ужасу – что сгоревший однажды дом продолжает требовать человеческих жертв, словно Молох.

Умирали жильцы. Пожилые люди, к сожалению, ближе к смерти, и их кончина не удивляет. Но когда молодые, крепкие ребята начинают болеть раком, мышечной дистрофией, гибнут в автокатастрофах, на армейских учениях, просто погибают во время ночного сна безо всякой причины… это наводит на страшные мысли.

Жильцы стали бежать из заколдованного дома. Некий раввин (пожелавший остаться неизвестным) объявил о том, что под домом расположены могилы старого еврейского кладбища эпохи Второго Храма, и мертвецы, потревоженные стройкой и пожаром, встают по ночам из своих могил и забирают на тот свет живых людей. Городская управа запретила, тем не менее, разрушать дом до основания и проверить заявление раввина – старое здание объявили «памятником старины», который, по закону, разрушать нельзя.

Полупустой двухэтажный дом был выкуплен известным иерусалимским адвокатом, заплатившим жильцам компенсации, и получившим право на достройку трех этажей. Но его благие намерения остались в проектах. Никто не знает, что побудило адвоката отказаться от дома и продать его богатой английской семье Розенберг. Тем не менее, именно господину Розенбергу было суждено окончить строительство дополнительных трех этажей. Нижнюю квартиру Розенберг оставил для себя, прибив самолично на дверной косяк огромную мезузу, призванную хранить жилище от всего плохого. А остальные выставил на продажу.

Квартал Рехавия и особенно бульвар Бен-Маймон, где находится «Дом Смерти» являются одним из самых престижных и дорогих районов. Построенные во времена английского мандата в стиле «баухауз», красивые прочные дома стоят среди огромных старых зеленых деревьев. Тишина и покой узких прямых улиц, цветники, аккуратные скверики привлекают в Рехавию богатых покупателей, и очень мало недвижимости в районе пустует – особенно на фоне бума покупок недвижимости в Иерусалиме в последние три года. Тем не менее, в «Доме Смерти» куплена лишь одна квартира. И ее жильцы – единственные, кто населяет проклятое здание.

Ориент-Хаус

Приезда кайзера Вильгельма II в Святой Город все ждали с нетерпением.

Германия при новом кайзере продолжала свой стремительный взлет, обгоняя тогдашние мировые державы по производству чугуна, стали, машин и вооружений. Строился могучий морской флот, который в перспективе должен был сравняться по количеству и качеству с британским. Сеть железных дорог, словно паутина, покрыла «тело нежное Германии», словно из-под земли, росли трубы заводов и фабрик, и густой черный дым окутывал промышленные города, еще недавно чистенькие и опрятные.

Вильгельм II, он же «кузен Вилли», как звали его при русском царе, именовался в печати Англии и Франции «бешеной собакой Европы». Его вид подтверждал это мрачное имя – сухорукий, необычайно энергичный, говорящий коротко и со взлаиваниями, новый немецкий кайзер олицетворял собой молодую империю, возродившуюся на сотне мелких княжеств в самом центре Европы. Он ездил по миру, стремясь показать себя во всей красе, и везде след его сапога отмечал землю, словно немецкой печатью – так должно было случиться и в провинции дружелюбной турецкой империи, называемой Аль-Шамс – Сирия, в городе, носившем известное всему миру имя – Иерусалиме. Визит могущественного императора имел далеко идущие политические последствия. Он должен был привести не только к укреплению имперских позиций в Святом Городе, но и поддержать одряхлевшую Османскую империю, ослабленную после Балканского кризиса 1877—1878 годов.

Иерусалим спешно готовили к приезду высокого гостя. Совсем недавно, какие-то сорок лет назад, древний город выплеснулся за пределы своих крепостных стен, и новые здания стали появляться на безжизненных желтых горах вокруг уступчатых башен. Одним из таких зданий стала вилла Исмаила Мусы Аль – Хуссейни, из богатого арабского клана Хуссейни. Этот клан уже около ста лет забирал в свои руки бразды правления городом, муфтий Иерусалима – Тагир Аль-Хуссейни являлся одним из его руководителей. Позже семья Хуссейни родит еще много врагов для народа Израиля, один из которых – Хадж Амин аль-Хуссейни, тоже муфтий Иерусалима, станет ближайшим другом Адольфа Гитлера и его помощником в деле уничтожения евреев, а другой – двоюродный брат муфтия – Абд Эль-Кадер Аль-Хуссейни – будет руководить арабскими войсками в Войну за Независимость Израиля, и много евреев погибнет от руки этого человека. О следующих потомках мы поговорим чуть дальше, а сейчас – перенесемся в 1898 год, в свежепостроенную виллу Исмаила Мусы Аль-Хуссейни, на крыше которой готовится фейерверк в честь высокого гостя. А в самой вилле готовилось торжественное чаепитие для императора и его супруги Августы Виктории.

Было бы несправедливо сказать еще немного о подготовке к визиту высокого гостя. По приказу городских властей, была исправлена система городского водоснабжения (которой никто всерьез не занимался со времен мамелюкского правителя Танкиза), жителям города было предписано убрать горы мусора и отбросов и разрушить все незаконные пристройки к домам, улицы города почистили от грязи и мусора, а в местных отелях во дворах поставили палатки для тех гостей, которых гостиницы были не в состоянии вместить.

Пока город прихорашивался и готовился, дочь высокого чиновника городской администрации, маленькая девочка по имени Ревийда, с радостью и восторгом глядела в зеркало – на нее одели роскошное платье из тонкого шелка, символизировавшее важную роль, возложенную на ее детские плечики – Ревийде поручили поднести подарок самой Августе Виктории, августейшей супруге императора. Но судьба распорядилась иначе.

Веселая девочка носилась по всему зданию виллы, возбужденная и довольная от порученного ей дела. Она деловито поднялась на крышу, чтобы посмотреть на подготовленные фейерверки и на море огней внизу. И тут произошла трагедия – искра от факела попала на ее платье, и оно вмиг загорелось. Ревийда умерла от ожогов в больнице. Но кайзер Вильгельм об этом не узнал. Чаепитие с вручением подарка состоялось как было задумано.

А вот сам дом, названный позже Ориент – Хаус («Дом Востока») получил дурную славу. Говорят, что призрак сгоревшей девочки до сих пор гуляет по его коридорам. Несмотря на это, в 1948—83 годах там помещалась гостиница «Новый Дом Востока». В 1983 году Фейсал Хуссейни, отпрыск той же семьи Аль-Хуссейни, создал в Ориент-Хаусе культурный центр «палестинского народа», который де-факто стал негласным центром управления антиизраильскими акциями. Отсюда отдавались приказы начать первую и вторую интифады – войны арабов против Израиля. После того, как в результате соглашения в Осло Ориент Хаус стал неким прообразом парламента Палестинской Автономии, он стал и символом зла и террора. А для арабов Автономии он был неким зданием, где происходили все встречи их элиты с иностранными дипломатами, таким образом, антиизраильские блюда варились прямо в Иерусалиме – по попустительству тогдашних правительств Государства Израиль.

Когда в 2001 году, в разгар второй интифады, когда в центре Иерусалима почти каждый день террористы-смертники взрывались и уносили с собой десятки жертв, Ориент-Хаус был очищен от его обитателей, туда ввели отряд войск и начали разбирать документы, найденные на месте. Случилось это 11 августа 2001 года, после взрыва в пиццерии «Сбарро» (унесшего жертвы 19 израильтян). Именно тогда выяснились истинные масштабы той подрывной и антиизраильской деятельности, которые вела «автономия». С тех пор взоры лидеров Палестинской автономии прикованы к проклятому дому, который стал символом их надежды – об уничтожении государства Израиль и установления арабского правления над Иерусалимом, но дом этот пуст и его парадный вход закрыт наглухо.

Символом их надежд может быть лишь полубезумная нищая старуха из той же семьи Хуссейни, которую зовут Ревийда – в честь той самой сгоревшей девочки. Она живет в задних помещениях закрытого Ориент-Хауса, в полном одиночестве и питается чем Аллах подаст.

Министерство здравоохранения и мертвый жених

А вы знаете, что арабов-христиан в XIX веке на Земле Израиля проживало больше, чем мусульман? И что жили они в городах и поселках, а мусульмане – в основной массе – кочевали со своими стадами и оседлых среди них было мало? Сегодня в это трудно поверить. Но еще в начале ХХ века арабы-христиане в Иерусалиме составляли около 40% от нееврейского населения. Так, на 45300 жителей евреев было 28000, арабов-мусульман – 10000, а христиан – 6500 человек. Арабы-христиане были в большинстве своем хорошо образованы, богаты, и стремились подражать в своей повседневной жизни европейским образцам. Они и сегодня стараются жить по-европейски, да только доля их в нееврейском населении Иерусалима – 4%. Приток арабов-мусульман в годы правления англичан (1918—1947) заложил основу для преобладания исламского полумесяца над европейским крестом.

Впрочем, вернемся в конец ХIХ века, когда юноша из очень богатой арабской христианской семьи решил жениться, и нашел себе красавицу-невесту. Все происходило как в сказке. Родители жениха решили подарить молодой паре большой и красивый дом, скорее, дворец, который строили на Яффском тракте (ныне это улица Яффо) недалеко от шумного молодого рынка Махане-Йегуда и еврейских кварталов Нахлаот и Геула. Это было, как принято сегодня говорить, перспективное место, где бурно развивалась торговля и закладывались основы нового городского центра. Двухэтажный, с европейски-строгим фасадом этот дом, казалось, излучал счастье и готов был стать уютным гнездышком для красивой пары.

Судьба обошлась с молодыми жестоко. Сразу после помолвки жених скоропостижно скончался. Но… свадьба есть свадьба! Гости уже приглашены. И вот – в новом прекрасном доме, по железной воле родителей покойного устроили свадьбу мертвого жениха, чей труп крепко привязали к стулу, и его дрожащей от ужаса невесты – которая становилась вдовой стразу же после церемонии. Мать жениха исполнила перед молодой парой традиционный танец…. После чего состоялись торжественные похороны молодого человека.

Это звучит сегодня как некий паноптикум. В те времена это смотрелось еще страшнее. И неудивительно, что дух мертвого жениха, так и не ставшего мужем, поселился в коридорах роскошного дома, на который не нашлось покупателя. Суеверия местного населения, как арабского, так и еврейского, оказались сильнее.

В конце-концов, домом завладела турецкая городская управа, и в нем открыли больницу «Мустазафа» («Дом здоровья»), да только даже самые бедные больные города Иерусалима боялись войти в ворота дома с призраком, поэтому лечились в больнице лишь пришлые бедуины да бедные феллахи из окрестных деревень, и здание было полупустым.

Англичане в 1918 году положили конец существованию «Дома Здоровья», основав в доме на улице Яффо мандатную канцелярию по управлению здравоохранением иерусалимского округа. Через три десятка лет, в 1948 году она стала Министерством здравоохранения Израиля. До сего дня это министерство занимает «дом с призраком», о чем очень любят рассказывать туристам и гостям этого места – для оживления их внимания. А под окнами дома звенит новый иерусалимский трамвай, да шумит рядом веселый рынок Махане-Йегуда, и только иной раз кажется, что из окна второго этажа грустно глядит на улицу Яффо бледное лицо покойного молодого араба, так и не познавшего свою юную красавицу-невесту.

Проклятые дома нового времени

Не всегда, далеко не всегда строились в Столице дома, на которые можно любоваться. Как, собственно, в любом городе. Но те дома, о которых я расскажу вам, имеют не только неприглядную внешность – у них очень дурная репутация. Не менее дурная, чем у рехавийского «Дома смертей» и страшного «Дворца с приведениями».

У многих домов на улице Агриппас, которая разграничивает рынок Махане Йегуда и кварталы Нахлаот, есть одна известная каждому иерусалимцу беда – они большую часть дня находятся в тени. Тени от других домов. А если эти «другие дома» достигают большой высоты, то в их тени может оказаться небольшой район.

«Дом Эйни» – так назвали этот многоэтажный, мрачноватый и некрасивый, дом, выстроенный подрядчиком Меиром Эйни на улице Агриппас, наискосок от начала открытой главной рыночной улицы. Он был закончен постройкой в 60-ых годах прошлого века, и планировался как бизнес-центр (на первом и втором его этаже выстроили конторы и магазинчики) и жилой дом. С тех пор никто не желал купить в нем квартиру, и каждый открытый в нем магазинчик ожидало разорение. Так, по меньшей мере, рассказывают старожилы. Они же прибавят вам – по словоохотливости своей и для придания своим словам веса – следующий рассказ:

«Раввин Шалом Шараби, глава йешивы „Реки Мира“, обратил внимание, что новостройка Меира Эйни бросает огромную уродливую тень на окна ешивы, не пропуская в них солнечный свет. Раввин вежливо попросил у подрядчика уменьшить число этажей в здании, объясняя, что зловещая тень мешает его ученикам учить Тору, не давая Солнцу глядеть в окна. Меир Эйни отнесся к просьбе уважаемого раввина без уважения, даже выгнал его из своей конторы. С тех пор раввин Шараби проклял новое здание страшным проклятием на века».

Скорее всего, рассказ про раввина – не более чем «urban legend», но, тем не менее, действительно, с первого взгляда, мрачный и грязный многоэтажный дом выглядит пристанищем криминального мира. В нем закрывается почти любой магазинчик, который кто-то осмеливается открыть. В нем живут какие-то странные личности, нелегальные рабочие, бывшие бомжи. А когда-то в «Доме Эйни» существовало подпольное казино, в котором многие проигрывали целые состояния… Автору известен случай, когда в «проклятом доме» поселился молодой студент с женой, вскоре он пристрастился к наркотикам, его выгнали с работы, он развелся и погиб. Кто знает, не повлияло ли на его судьбу проклятие раввина Шараби?

Противники этой легенды рассказывают, что в том же «Доме Эйни» долгие годы успешно работал и процветал ресторанчик «Бифшетксы Рыжего», который старожилы хорошо помнят. По рассказам тех же старожилов, хозяин ресторанчика пригласил на открытие своего заведения, не удивляйтесь, самого раввина Шараби и попросил его благословить «Бифштексы», что раввин проделал не без удовольствия. Сам Эйни утверждает, что вся эта история с тенью – плод народной фантазии. Кто знает, кто знает… но пока суд да дело, «Дом Эйни» высится грязной запущенной громадой над узким ущельем улицы Агриппас. И никто не стремится снять там квартиру или открыть свой мелкий бизнес. Более того – помещения магазинчиков на первом этаже переделаны в склады и жилые помещения.

Совсем недалеко от «Дома Эйни» расположен так называемый «Шуканьон» – большой крытый рынок, который по замыслу архитекторов должен был переманить часть торговцев с Махане-Иегуда и стать альтернативой старому рынку. Действительно, в дождь и в жару в крытых кондиционированных помещениях намного приятнее совершать покупки, чинно гулять между рядами и прицениваться. Но…

В начале строительства при закладке фундамента неожиданно погиб шофер экскаватора. Смерть его была мучительной и страшной. Как говорили, покачивая головами, старые иерусалимцы «сифтах ло муцлах» – «неудачный почин». Они же прибавляли, что старый Махане-Иегуда, самый большой рынок города, должен был быть разрушен при переходе торговцев в новое здание – и дух Махане-Иегуда воспротивился. Как бы то ни было, очень мало торговых точек открылось в новом здании, а супермаркеты, открывавшиеся в его втором ярусе, быстро закрывались. Неясно, что именно послужило тому причиной. Сегодня «Шуканьон» почти безлюден, а старый Махане Иегуда напротив, переживает ренессанс. Единственное, что должно спасти это нелепое огромное здание – это включение его в комплекс элитного квартала, который сегодня возводится между улицами Яффо и Агриппас на основе старинного «дома Саидова».

Но даже неудача «Шуканьона» меркнет перед неудачей самого амбициозного торгового проекта в городе – построенного в 1972 году на месте школы для мальчиков «Альянс» здания в 15 этажей с огромной подземной стоянкой, называемого «Биньян Клаль». По легенде, в его бетонные столбы в основании был спрятан труп жертвы криминальных разборок одного из мафиозных главарей. Почтенный иерусалимский мафиозо полагал, что труп несчастного найдут археологи будущего при раскопках.

Биньян Клаль в 2013 году

«Биньян Клаль» планировался как крупный деловой и торговый центр. Его центральное месторасположение на площади Давидка у места, где сливаются улицы Яффо и Невиим (Пророков), его современный вид намекали на успешное будущее. Но вскоре из огромного здания стали сбегать как небольшие магазины и часовые мастерские, так и правительственные учреждения, занимавшие в нем целые этажи. Сегодня здание стоит полупустым, в его многочисленных закоулках и коридорах можно встретить странных личностей, которые шатаются там с непонятными целями. Серое и неуютное внутри, стоит это здание в самом центре города, а в ветреную погоду вдоль его западной стены дует ураганный ветер.

Стены Старого Города

Мысль, которая будет высказана мной ниже, достаточно проста – стена явилась первым искусственным строением, возведенным человеком. Была ли это стена, возведенная в пещере, или насыпанный из камней ветровой заслон – именно стена явилась признаком цивилизации, признаком появления личности человеческой, желания отгородиться от себе подобных. Да и возводить стену проще, нежели крышу.

Стены Иерусалима

Впрочем, речь у нас пойдет не о стене вообще, и не об абстрактной стене. Мы поговорим о крепостной стене города Иерусалима. Эта стена стала одним из символов города, его интегральной частью, его границей до сороковых-пятидесятых годов XIX века и его традицией. По образу и подобию крепости создавались первые кварталы и дома за стеной, зубчатый ее контур украшает вывески, в стиле иерусалимского крепостного зодчества построены новые еврейские районы – Рамот, Рамат-Эшколь, Неве-Яаков, Гило и Армон А-Нацив.

А когда, собственно, возникла первая крепостная стена города, и где проходила ее граница?

Древний, еще доеврейский Иерусалим, тот самый, где правил Малхицедек, царь праведный, принявший у себя праотца Авраама, занимал небольшую площадь в 0.05 км² (для сравнения – площадь современного Иерусалима – около 200 км²) и полностью помещался в пределах одного холма, который с востока обрывался в долину реки Кидрон, с севера граничил с горой Мориа (Храмовой Горой), с юга – с долиной Гэй Бен-Инном, и долиной Тиропеон с запада (в те времена названия долин и гор были другими, но иевусеи – семитское племя, родственное евреям, не оставило нам письменных свидетельств о топонимике района). Иевусейская стена, часть которой сохранилась и поныне и раскопана археологами в нижней части археологического парка «Город Давида», окружала город уже в XVIII веке до н.э, а, возможно, и раньше. Эта древнейшая крепостная стена, известная в пределах города, имела сторожевые башни и ворота (одна из башен сохранилась до сих пор), и считалась неприступной. В ТАНАХе описывается, как царь Иевуса (то есть Иерусалима) насмехался над войском царя Давида, осадившего город, выставив на стену инвалидов и увечных – даже с такими сторожами стена обеспечивала осажденным безопасность. Давид взял город путем проникновения группы (по терминологии Первой мировой – штурмовой группы) солдат через туннель, названный сегодня «шахтой Уоррена», служивший частью водопроводной системы города.

Иевусейская стена

Иевусейские стены использовались евреями наряду с новыми укреплениями. Царь Соломон приказал строить вокруг Иерусалима еще одну стену, которая охватывала также Храмовую Гору и защищала построенный на ней Храм. В иерусалимской топографии существует термин «Восточная возвышенность», который включает в себя как Храмовую гору, так и «Офель» – иевусейскую часть города. Именно эта небольшая площадь стала тем ядром, вокруг которого в будущем рос и развивался Иерусалим, столица Израильско-Иудейского, а потом только Иудейского царств. Тот самый Иерусалим, который в 722 году до н.э узнал весть о падении Шомрона (Самарии), столицы Израильского царства от рук ассирийского царя Саргона II.

Стена Шломо (Соломона), IX в. до н.э

Век был VIII до н. э. Город Рим в то время являл собой зрелище небольшой укрепленной деревни. Афины и Спарта – небольшие населенные пункты, не представляли собой с архитектурной точки зрения ничего особенного. Расцвет культуры эллинов начнется лишь через 150—200 лет. Мир тогда состоял из двух сверхдержав – Ассирийской империи и Египта, остальные государства так или иначе зависели от двух этих центров цивилизации. Израиль и Иудея – два еврейских царства – лежали на пути экспансии Ассирии на юго-запад. И вот Израиль пал, и многие его жители бежали на юг, где среди гор и узких долин лежала Иудея, где сверкала на солнце облицованная золотом крыша Храма.

Стена Соломона

Иерусалим за короткое время расширился значительно. Небольшой город внутри крепостных стен не мог вместить такого количества беженцев, и они начали заселять «Западную возвышенность», находящуюся за долиной Тиропеон на запад от города. При царе Хизкиягу (Иезекии) опасность вторжения ассирийцев в Иудею стала реальностью – для защиты столицы Хизкиягу приказал строить дополнительную стену, призванную защитить новые кварталы города, попутно восстанавливались пришедшие в ветхость участки старой стены Соломона и иевусеев. По словам пророка Иешаягу (Исайя)

(8) И снят покров с Йеудеи; и обратил ты в тот день взор свой на оружие, (что в) доме леса (Леванонского). (9) И увидели вы, что много проломов в (стенах) города Давида, и вы собирали воды в нижний водоем; (10) И пересчитали вы дома Йерушалаима, и разрушили вы те дома, чтобы укрепить стену; (11) И устроили вы хранилище между двумя стенами (города) для вод древнего водоема… (выделено мной – Л.В)

Иешаягу, 22, 8—11

Таким образом, в Иерусалиме появилась еще одна крепостная стена, которую археологи называют еще «широкой стеной». Остатки ее можно видеть сегодня в Еврейском квартале Старого Города, причем семиметровая толщина ровной кладки поражает воображение даже сегодня. У подножия стены сохранились руины тех домов, которые строители разрушили для прокладки укреплений – точно так, как рассказывал пророк Иешаягу. На этой самой стене стояли жители города, когда в 701 году до н.э к городу подошли имперские армии Ассирии, и парламентер Равшакэй, подойдя к стене так, чтобы его голос был слышен собравшимся, прокричал требование ассирийского царя о сдаче города.

Иерусалим избежал судьбы Шомрона. Осада его закончилась эпидемией чумы в рядах осаждающих, победитель многих стран и поселений, ассирийский царь Синнаххериб отошел от стен и вскоре оставил Иудею, разоренную, но сохранившую независимость. Несомненно, мощная крепостная стена внесла свою лепту в сохранение Иудеей статус-кво.

Фундамент «широкой стены» ночью

К сожалению, она не спасла Иерусалим от вавилонян Невухаднеццара (Навуходоносора) в 586 году до н. э. В этом году закончился первый период еврейской государственности, период Первого Храма. Сам Храм и город – по словам одного из пророков – оказались в развалинах. А иудеев увели в Вавилон, положив начало явлению, которое называют «галутом» – рассеянием.

Но в отличие от многих гордых городов и столиц, чьи стены были разрушены, жители уведены в рабство, и былая слава никогда более не восстановилась, Иерусалиму было суждено вновь стать столицей еврейского государства. Персидский царь Корэйш (Кир), покоритель Вавилона, отпустил евреев на родину и разрешил им строительство города и Храма. В 535 году до н.э первые евреи вернулись к развалинам, вот уж более полувека лежащие на склонах Западной и Восточной возвышенности – двух вершин Иудейского Хребта, там, где журчал в долине Кидрона источник Гихон. Короткие фразы из Книги Нехемии лучше всего описывают то, что открылось перед глазами вернувшихся:

…стена Иерушалаима разрушена и ворота его сожжены огнем».

Нехемия, 1, 3.

В то время, как цари Персидской империи готовились к войне с Грецией, полунезависимое княжество Иудея со столицей в Иерусалиме восставало из пепла. Стучали молотки каменотесов, строилась вокруг города новая стена, и вновь возводился Храм. И пусть этот небольшой и скромный Храм заставил плакать стариков, помнящих еще святилище, возведенное Соломоном и разрушенное Навуходоносором, пусть стены, большею частью построенные по линии существовавшей до этого стены Соломона, не были столь толсты – Иерусалим возрождался. Нехемия руководил строительством крепостных укреплений. Дадим ему слово:

13) И выехал я ночью через ворота Долины к Эйн Аттаним и к воротам Мусорным, и; осмотрел я крепостные стены Йэрушалайима, что были разрушены, и ворота его, что сожжены огнем. (14) И прошел я к воротам Источника и к царскому водоему, но не было (там) места, чтобы пройти скотине, которая подо мной. (15) И поднялся я ночью по (руслу) реки, и осмотрел стену, и вернулся к воротам Долины, и возвратился (домой).

Нехемия,2, 13—15

(17) Но сказал я им: «Вы видите то бедствие, в котором мы находимся, – как разрушен Йэрушалайим и ворота его сожжены огнем. Идемте же, отстроим стены Йэрушалайима, и не будем впредь в унижении». (18) И рассказал я им о руке Б-жьей, что благой была надо мною, и о словах царя, которые сказал он мне. И сказали они: «Встанем и отстроим!». И крепко взялись они за благое дело.

Там же, 17—18

(38) И отстроили мы стену, и соединена была вся стена до половины (высоты ее), потому что в сердце у народа было (желание) работать.

Нехемия, 3, 38.

Вся третья глава Книги Нехемии – подробный отчет о том, как возводилась новая стена Иерусалима. Этот отчет особо ценен тем, что в нем подробно описаны границы города, даны названия башен и укреплений. К сожалению, от этой стены ничего не уцелело – кроме маленького участка в районе археологического парка «Ир-Давид», по всей видимости, стена Нехемии была разобрана и использована как строительный материал для последующих крепостных сооружений Иерусалима. Мы еще неоднократно увидим, как камни предыдущих эпох укладывались в толщу стен города. И это неудивительно. Обработка камня занимает много времени – отчего бы не воспользоваться готовым подручным материалом…

Интересно повторение истории города – точно так же, как за пятьсот лет до описываемых событий, Иерусалим начал расти на Восточной возвышенности, которую окружил стеной Нехемия, а затем перешел через долину Тиропеон и начал подниматься по склону Западной возвышенности. И во времена царей Иудеи из династии Маккавеев появилась так называемая Первая стена – охватывающая новые дома на Западе, построенная по приказу царя Иоханана Гиркана I. Свидетельства об этой стене мы находим у Йосифа Флавия и в Первой книге Маккавеев. Она причудливо извивалась вокруг Ар-Цион (горы Сион), ее остатки сегодня можно увидеть в подземном археологическом парке улицы Кардо в Старом Городе. По словам Йосифа Флавия —

Стена Маккавеев в основании турецкой стены

«Из трех стен древнейшая была труднопобедима вследствие окружавших ее пропастей и возвышавшегося над последними холма, на котором она была построена; но ее природная мощь была значительно возвеличена еще искусственно, так как Давид и Соломон, равно как и последовавшие за ними цари, старались превзойти друг друга в укреплении этой твердыни.»

Иосиф Флавий, «Иудейская война», книга 5, глава 4.

Тот же Йосиф Флавий сообщает нам об укреплениях Иерусалима следующее:

«Тройной стеной был обведен город, и только в тех местах, где

находились недоступные обрывы, была одна стена. Сам город был расположен на двух противолежащих холмах, разделенных посередине долиной, в которую ниспадали ряды домов с обеих сторон».

Там же.

Вторая стена города появилась вследствие дальнейшего расширения города на север, единственное возможное для этого направление, где не было глубоких долин и оврагов, где еще во времена Первого Храма селились горожане, и где в VII – VI веках до н.э, незадолго до вавилонского разрушения Иерусалима, проходил крепостной ров, защищавший северные пригороды Столицы. Этот ров использовали в период царствования Ирода Великого как контур, по которому строили вторую стену. Есть мнение, что ее остатки лежат в фундаменте Шхемских ворот нынешнего Старого Города. Обе стены – как Первая, так и Вторая – фланкировались крепостными башнями огромных размеров. Не удержусь, чтобы не передать слово Иосифу Флавию, живому свидетелю мощи столичных укреплений

Гиппикова башня, названная по имени друга, была четырехугольная, двадцати пяти локтей ширины и длины, тридцати локтей высоты и массивно построена; на

этом, составленном из глыб массиве, находилось вместилище для дождевой воды двадцати локтей глубины; над ним возвышалось еще двухэтажное жилое здание,

вышиною в двадцать пять локтей, разделенное на различного рода покои и увенчанное маленькими двухлоктевыми башенками и трехлоктевыми брустверами, так что общая высота башни достигала восьмидесяти локтей высоты. Вторая башня, названная Иродом по имени его брата Фазаеля, имела по сорок локтей в ширину и длину и столько же в вышину и была вся массивная. Наверху ее опоясывал кругом балкон вышиной в десять локтей, защищенный брустверами и выступами; в середине этого балкона возвышалась другая башня, помещавшая в себе великолепные покои, снабженные даже баней, так что вся башня совершенно походила на царский замок. Ее вершина была еще роскошнее предыдущей и украшена башенками и зубцами. В общем она имела около девяноста локтей высоты. По внешнему виду она была похожа на Фаросский маяк, что перед Александрией, но значительно превосходила его объемом. В то время в ней укрепился Симон, сделав ее главным пунктом своей власти. Третья башня Мариамма (по имени царицы) имела массивное основание в двадцать локтей вышины, двадцать локтей ширины и столько же длины; жилые помещения наверху были устроены еще великолепнее и разнообразнее, чем в предыдущих башнях, ибо царь считал приличествующим здание, названное по имени женщины, больше разукрасить, чем те, которые носили имена мужчин; зато последние были, наоборот, сильнее женской башни. Высота этой башни достигала пятидесяти пяти локтей

Йосиф Флавий, Иудейская война, книга 5, гл.4, 3.

Третья стена охватывала еще большее пространство. Система тройных стен города, описанная Флавием, явилась в истории Иерусалима наибольшей по длине и защищаемой ими площади. Развалины фундамента Третьей стены можно увидеть сегодня на улице Третьей стены в квартале Мораша (Мусрара) и в районе улицы Саперов. К этим стенам, надежно защищавшим восставший против римлян Иерусалим, в 70 году новой эры подошли римские легионы. Иудейская война, одна из самых трудных войн Римской империи закончилась разрушением Иерусалима. Стены столицы Иудеи римский полководец – будущий император – Тит Флавий Веспасиан (39—81 годы н.э) приказал разрушить до основания, кроме трех огромных башен, призванных показать следующим поколениям, какой могучий город пал перед славой римских легионов.

С тех пор в городе Иерусалиме не возводились крепостные стены такого масштаба. Более того, довольно длительные периоды своей истории город, переставший быть столицей Еврейского государства, оставался незащищенным и открытым всем ветрам. С 70 года н.э, весь период римского владычества над Иудеей, наполненный борьбой с еврейскими восстаниями, засухами, войной с парфянами и с Персией, и до окончательного распада Империи на Западную и Восточную Иерусалим оставался небольшим не огражденным крепостными стенами городом, чья важность начала возрастать лишь с установлением христианства как государственной религии Рима.

Ее звали Элия Евдокия, и она была супругой императора Восточной Римской империи Феодосия II. Русские православные люди знают ее как благоверную Евдокию. В 441 году Феодосий обвинил супругу в измене. Та упросила его сослать ее в Иерусалим. Ее любовника – Павлина – отослали в Каппадокию, где казнили в 444 году. Евдокия же до самой смерти продолжала жить в Иерусалиме, ее лишили императорского звания, но она оставалась значимым и имеющим власть лицом. По ее приказу были восстановлены стены Иерусалима, так как она считала, что строки из Теилим (Псалмов Давида)

(20) Сделай добро (по-гречески – Эудокия – «добро») Цийону по благоволению Твоему, отстрой стены Йерушалаима. (21) Тогда захочешь Ты жертвы справедливости, всесожжения и (жертвы) цельной, тогда возложат на жертвенник Твой быков.

Псалом 51, 20—21

относятся именно к ней, Евдокии, и она должна послужить орудием Бога.

По приказу опальной императрицы, строители Империи постарались на славу. У них были знания архитектуры и опыт постройки самых прихотливых крепостных стен. Тем не менее, и они воспользовались контурами фундаментов старых стен времен Второго Храма, и соорудили длинные и мощные крепостные укрепления, пояс которых охватывал и Город Давида, и Ар-Цион и всю площадь, окруженную нынешними стенами (речь о которых пойдет впереди). На мозаичной карте из Медабы, где город Иерусалим ясно виден, его овальный на карте контур обведен зубчатой цепью этой самой стены, построенной по приказу Евдокии. А в настоящее время ее остатки можно найти в археологическом парке у южной стены Храмовой Горы и возле бассейна Шилоах (Силоамская купель) на восточном склоне Ир-Давид. Эта могучая и красивая стена просуществовала около 600 лет – более чем любая другая иерусалимская крепостная стена. Ею воспользовались захватившие город арабы, и лишь в 1033 году сильное землетрясение ее уничтожило.

Укрепление времен крестоносцев (нижний ряд камней)

Город стоял беззащитным до 1055 года, когда турки-сельджуки, захватившие Багдад и положившие конец аббасидскому халифату, стали угрожать Иерусалиму. На строительство новых стен халифы из династии Фатимидов бросили местных жителей – христиан и евреев, причем, первым помогли денежные переводы из Константинополя. Но стена получилась довольно слабой и не охватывала столь большой площади, как стена Евдокии. Ее усилили рвом, который до сих пор виден у нынешних укреплений Старого Города от площади ЦАХАЛ вдоль северной стены. Эта слабая стена встретила в 1099 году крестоносное воинство. И через месяц Иерусалим пал. Крестоносцы привезли с собой из Европы специалистов по крепостному строительству и начали модернизацию укрепления Иерусалима, так, например, они полностью перестроили цитадель в районе нынешних Яффских ворот (называемых Вратами Давида), Шхемские ворота. Эти мощные укрепления европейского типа защищали город до 1187 года, когда Салах Ад-Дин и его мусульманское войско отбило Иерусалим у «франков», причем по приказу победоносного полководца стены срыли частично. В 1212—1219 году по приказу султана Альмалика Альмуазима их начали восстанавливать, но потом срыли снова. Тем не менее, процесс разрушения укреплений до конца так и не довели – часть фундаментов осталась до сего дня и включена в нынешнюю крепостную стену, окружающую город. Ее фрагменты можно встретить в Мусорных воротах Старого Города, в археологическом парке Ар-Цион (у Сионских ворот), в Ган А-Ткума.

С тех пор султаны мамелюкской династии, владевшие Иерусалимом и предпочитавшие тактику конных рейдов обороне внутри крепостей, стены не восстанавливали. Открытый ветрам и разбойникам-бедуинам, город Иерусалим переживал тяжелое время. Иерусалимцев преследовал голод, нападения бедуинов, засухи. Развалины стен торчали вокруг домов как гнилые зубы.

Турки-османы, овладевшие городом в начале 16 века, не придерживались конной тактики мамелюков и не боялись захвата города крестоносцами и превращения его в укрепленный христианский анклав, как бывало раньше. По приказу султана Сулеймана Великолепного, который был заинтересован в возрождении Иерусалима, город начали окружать крепостными стенами. Именно эти стены, частично проходившие по контурам предыдущих стен, сегодня являются неотъемлемой частью городского ландшафта и символом Иерусалима. Стена турецкой постройки не достигала масштабов стен иудейской столицы, но все же имела значительную протяженность – около 4 километров, десятиметровую высоту и около 2—3 метров толщины. Камни для ее постройки использовались самые разные. Много каменных блоков с каймой – времен царя Ирода и царей династии Маккавеев, любовно и аккуратно отёсанных руками иудейских каменотесов, легли в основание стены (они также являются самыми большими из блоков), рядом с ними можно встретить римские камни – один из них с явно видимой надписью «X LEGIO» (10 легион) любят показывать туристам по дороге к Яффским воротам. По легенде (схожие легенды существуют во многих странах и городах) двух главных архитекторов стен казнили – чтобы более никто не мог воспользоваться их знаниями для строительства подобного сооружения.

По стенам Иерусалима можно прогуляться. А можно прогуляться и вдоль стен, где существуют великолепные археологические парки. История города, окруженного стенами, города, который возродился в качестве столицы еврейского государства третий раз, проходит перед глазами, сопровождаемая шумом базаров, пением муэдзинов с минаретов, звоном колоколов церквей и гудками машин. Пытливому исследователю стен будет интересно видеть каменную кладку всех трех тысячелетий истории Города, а если он разбирается в архитектуре, то его взгляд легко найдет, где стена турецкой постройки проходит по фундаменту более древних крепостных укреплений. Неожиданностью станет для него лестница Иродианского периода, которая когда-то вела в ворота царского дворца, на месте которых ныне глухая стена. И лишний раз с удивлением посмотрит путник на замурованные Врата Милосердия, через которые – по преданию – войдет Машиах (посланник Божий), и на кладбище у стен.

Иерусалимский камень

Летними вечерами погода в Иерусалиме меняется. Жар, от которого птицы прячутся в тень, перегреваются моторы машин и мучительно потеют одетые в черное ортодоксальные евреи, сменяется ветром, сухим и прохладным. Солнце убегает на запад, садясь и затухая в волнах Средиземного моря. И источают томный жар в вечернюю темноту желтые, золотистые и розовые иерусалимские камни, из которых сложено все в городе – от древнейших иевусейских стен в долине Иосафата до современных домов района Рамат-Рахель, от Стены Плача до базарной лавочки, от забора до мостовой и лестницы, убегающей по склону холма среди домов. Разными оттенками золота сияет в это время город, и каменная плоть его источает накопленное тепло. И кажется в эти моменты, что живет Иерусалим своей, особенной, отличной от нашей, жизнью, и дома его сами вырастают из под земли.

Камень, называемый в народе «иерусалимским», является ничем иным как обычным известняком. Эта распространенная скальная порода, состоящая из карбоната кальция, известна как удобный строительный материал, как камень, который вода точит легко и неравномерно, образуя в нем пещеры, как источник окаменелых раковин.

В Иерусалиме есть несколько разновидностей известняка. Наиболее твердый из них, желто-золотистый, арабы называют «Мизи аль-Яхуд» или «Мизи аль-Ахмар» – «Еврейский» или «Ослиный» камень, так как он, наиболее прочный из всех разновидностей известняка в нашем районе, обрабатывается с наибольшим трудом. Упрямство этого камня, тем не менее, сослужило ему хорошую службу – именно из него возводили в Иерусалиме наиболее прочные здания, наиболее важные постройки. Там, где «еврейского камня» не хватало, использовали его более мягкий аналог с восточных склонов иудейских гор, дешевый и легкий в обработке. Арабские строители предпочитали третью разновидность иерусалимского камня, так называемый «малик» – царский камень, мягкий и удобный для обработки и твердеющий на воздухе, либо «Мизи Хилу» («Красивый» или «Сладкий» камень), белый и блестящий на солнце известняк, добываемый в районе Бейт-Лехема.

Особо красив красноватый «еврейский камень», которого много в тех же иудейских горах рядом с Бейт-Лехемом. Кроме строительных работ, он идет на поделки и украшения. Красные прожилки в бело-розовом теле камня делают его фактуру живой, под разными углами оттенок красного цвета меняется.

Различные типы обработки облицовочного камня

Долговечность и прочность каменной иерусалимской истории уникальна. Высочайшего мастерства достигло искусство обработки камня во времена Второго Храма (V в. до н.э – I в. н.э), когда еврейские каменотесы обрабатывали каменные глыбы чудовищного размера и веса. Из этих исполинских блоков построена охватывающая Храмовую Гору опорная стена, частью которой является Стена Плача. Часть еврейских «иродианских» блоков (с более грубо обработанной «рамкой» и аккуратно вытесанной центральной частью») можно встретить сегодня и в стенах Иерусалима (построенных турками в XVI веке), и в руинах дворцов и домов, построенных в византийский и раннеарабский период, и в развалинах построек крестоносцев. Строительный материал, вырубленный из долговечного иерусалимского известняка, переходил из эпохи в эпоху. Вышеупомянутая иерусалимская стена является великолепным примером использования блоков разных эпох – от иудейских, римских и византийских до раннеарабских и турецких.

Арабы переняли у византийцев умение работать с иерусалимским камнем. Поэтому в Иерусалиме приняты арабские названия строительного материала и способа его обработки. Так различают следующие способы обработки облицовочного материала:

Тильяни – просто грубые и необработанные камни разных форм. По-видимому, происходит от слова «Италия», искаженного арабами до малой узнаваемости. Этот тип облицовки чаще всего можно встретить в опорных стенах по сторонам улиц.

Тубзе – прямоугольный каменный блок с грубо обработанной поверхностью. Такими блоками облицовывали дома до конца 80-ых годов прошлого века.

Тальтиш – прямоугольный блок, поверхность которого обработана молотком и зубилом так, что остаются многочисленные следы зубила в виде запятых и клиньев.

Мусэймсам – похож на тальтиш, но зубило берется особое, с тремя-четырьмя зазубринами, узор получается более ровный и приятный.

Мусэймсам Тафджир или просто Тафджир – удары зазубренным зубилом наносятся с разных углов, поэтому узор более прихотлив.

Мутба – ровная поверхность четырехугольного блока обрабатывается ударами специального молотка с зазубринами, подобного тем, которыми отбивают мясо для шницелей. У каждого молотка 16 или 32 зуба («грубый» или «нежный» тип обработки). Блоки такого типа идут на облицовку дверных косяков и оконных проемов.

Те же арабы – а они любят упрощать работу насколько это возможно – стремятся выдавать за иерусалимский камень еще две породы известняка, которые не имеют той крепости и золотистого оттенка, хотя сами по себе являются достаточно добротным материалом. Это «хеврони» – известняк из окрестностей Хеврона и камень из Бир-Зейт, что к северу от Иерусалима.

Облицовка иерусалимских домов камнем стала обязательной благодаря первому английскому губернатору города, принявшему бразды правления в 1918 году, сэру Роналду Сторсу. Он дал добро на план генерального развития Иерусалима, созданный известным архитектором того времени Вильямом Маклином. Строс – интеллектуал, знаток истории искусств и музыки Вагнера, антисемит и проарабски настроенный английский чиновник, лишь подтвердил древнюю иерусалимскую традицию строительства из местного камня. Надо отдать ему должное – благодаря этому Иерусалим сегодня выглядит достаточно внушительно.

В 1948 году, после разделения города на две части, основная масса каменотесов-арабов и крупные каменоломни в районе Бейт-Лехема остались на иорданской территории. И тогда евреи придумали выход, позволивший им соблюдать градостроительный план. Облицовочный иерусалимский камень начали делать из бетона, который заливали в формы с фактурой, напоминающей блок, обработанный по способу «тальтиш». Такими бетонными «камнями» облицованы несколько домов на улице Гиллель, построенных в 50-е годы прошлого века, отдельные дома в старых районах города Бейт А-Керем и Рехавия. После воссоединения Иерусалима в 1967 году проблема облицовочного материала потеряла свою актуальность. Тем не менее, архитекторы продолжали экспериментировать с иерусалимским камнем, введя более простой вид облицовки – «эвен несура», пиленный камень, с ровной поверхностью. С годами выяснились все недостатки этого материала. На нем легко появлялись лишайники, его поверхность легче покрывалась копотью от выхлопных газов, да и выглядел он уныло. И до сих пор в центре Иерусалима есть несколько десятков домов, где пиленный камень облицовывает фасады. Коренные горожане их не любят – и в этом они правы.

А камень, который сегодня добывают в каменоломнях на севере и востоке города, продолжает покрывать прочной кожей стены, лестницы и дома Города. И каждым летним вечером, когда становится немного прохладно, можно прислониться к нему и согреться впитанным за день теплом.

Рамат-Рахель – дела давно минувших дней

Киббуц Рамат-Рахель расположен в юго-восточной части Иерусалима, почти на самой границе города. С востока в ясную погоду открывается вид на Мертвое море и вершины Моавских гор, с запада – раскинулся Иерусалим, с юга хорошо просматривается Бейт-Лехем (Вифлеем) и конусообразная вершина Иродиона, крепости царя Ирода.

Иерусалимцы и туристы по праву любят комфортабельный кибуцный отель Рамат-Рахель, в котором, кроме удобных и чистых бассейнов, есть отличный кантри-клаб и залы для проведения торжеств. Расположенный на самой высокой точке хребта Иудейских гор, на водоразделе между Средиземным и Мертвым морями, кибуц славится чистым горным воздухом, прохладным и звонким. А виды, открывающиеся со смотровых площадок и окон отеля – одни из самых красивых в городе.

Впрочем, сегодня мы посетим археологический парк Рамат-Рахель, на который можно пройти сразу из открытой автостоянки. Это место было заселено евреями в середине – конце эпохи Первого храма, до этого земли Рамат-Рахель использовали как сельскохозяйственные угодья. В конце VIII века до н.э, когда в Древней Греции только-только начинала возникать та великая цивилизация, которая через триста лет удивит мир своими достижениями в искусстве, литературе и философии, в Иудее уже более пятисот лет существовало и развивалось небольшое, но сильное еврейское государство. В зените своего развития оно включало в себя земли от Синайского полуострова до реки Евфрат. Но после раскола еврейского царства (которое историки называют Объединенным или Израильско-Иудейским) на отдельные государства – Израиль и Иудею, произошел упадок еврейской государственной мощи. Впрочем, маленькая Иудея со столицей в Иерусалиме была крепким орешком, и не поддавалась завоевателям из тогдашних сверхдержав – Ассирии и Египта. Основой обороноспособности страны были мощные крепости, во множестве построенные иудейскими царями в неприступных горных местах, и у дорог пустынь Негева и Аравы, и у входа в долины Иудейских гор. Взятие этих крепостей было нешуточной задачей даже для армии такой сверхдержавы, как Ассирия.

И вот в Рамат-Рахель сооружается по приказу предпоследнего иудейского царя Иегояхина (Иехонии в русском переводе Библии) массивный укрепленный дворец. До нас дошли его южная и восточная оборонительные стены, которые можно увидеть в археологическом парке. Стены фланкируются мощными башнями. Посреди крепости, на площади расположились руины дворцового фасада. Капители колонн (точнее, их копии – подлинники находятся в музее Израиля) установлены тут же в ходе реконструкции. Дворец с толстыми стенами был невелик, но его было легко защитить. Рядом с дворцовым комплексом в культурном слое раскопок найдены остатки деревьев фруктового сада, в котором выращивали этроги, дорогие цитрусовые плоды, имеющие культовое значение в праздник Суккот. При раскопках были также обнаружены во множестве печати «Принадлежит царю», характерные для сосудов периода Первого Храма (X – VI вв. до н.э), в которых хранили зерно, вино и оливковое масло.

После Вавилонского плена, когда евреи вернулись в Иерусалим через 50 лет изгнания, они застали дворец и город лежащими в развалинах. Крепость в Рамат-Рахель была восстановлена, и вновь разрушена римлянами в эпоху Иудейской войны (66—71 гг. н.э). Интересно, что X римский легион, ответственный за разрушение Иерусалима, по-видимому, стоял лагерем в Рамат – Рахель, ибо при раскопках были обнаружены его легионные печати. После окончательного разорения Иудеи во время восстания Бар-Кохбы (131—135 гг. н.э, монеты этого периода тоже найдены при раскопках) на холме расположилась римская вилла с бассейном (таких вилл было много в окрестностях города, похожая вилла сохранилась, например, в Эйн Яэль на юге Иерусалима), а потом из камней крепости был построен византийский монастырь, чья трапезная зала с колоннами сохранилась достаточно неплохо, и мозаики которого – незатейливые по сюжету – можно видеть среди развалин прочных стен. Кроме самого монастыря, сохранилась также мощенная византийской эпохи улица (V – VI вв. н.э).

Кроме развалин стен крепости и монастыря следует обратить внимание на миквы (ритуальные иудейские бассейны для очистительного омовения) и на подземный ход из крепости, который служил для незаметного спасения осажденных.

Рядом сохранились окопы времен Войны за Независимость Израиля. Древняя крепость стала в то время новой крепостью – третий раз возродившись, она отбивала атаки египетской армии и Иорданского легиона. Трижды, с огромными потерями с обеих сторон, Рамат-Рахель переходил из рук в руки, пока еврейские силы сопротивления закрепились в нем окончательно. И навсегда.

В целом, прогулка по археологическому парку Рамат-Рахель – поучительна и интересна. После прогулки можно – в сезон – купить местных вишен. Сочные, сладкие, крупные. Не пожалеете. А если вам совсем неинтересна археология, посетите кантри-клаб чтобы поплескаться в бассейне.

Между горой Храма и горой Олив

Долина Йосафата, или, если правильнее произносить на иврите – Йегошафата, лежит между двумя горами, которые являются для Иерусалима главными высотами. Если встать спиною к юго-востоку и смотреть на северо-запад, то гора слева – это Храмовая Гора, место строительства и разрушения Первого и Второго Иудейских храмов, скала Завета, краеугольный камень, который до сих пор окружен опорными стенами времен Второго Храма, и на вершине которого стоит златокупольная Мечеть Купола. А гора справа, на которой видно огромное еврейское кладбище, Гефсиманский сад, и купола, и колокольни многочисленных церквей и монастырей – это Масличная, либо Оливовая, либо Елеонская гора. Основная ее достопримечательность – древнейшее еврейское кладбище, выше него находятся места, святые для христиан, а еще выше – смотровые площадки и убогая застройка арабских кварталов Иерусалима.

Долина Йосафата, некрополь, мавзолей Зехарии – с пирамидой на крыше

Но речь сегодня не пойдет об этих святых местах, мы пройдемся самой долиной, попутно разглядывая еврейский некрополь города Иерусалима, насчитывающий более чем 2900 лет от роду. Скалы восточной части долины Йосафата покрыты пещерами, в которых еще доеврейское население города – иевусеи, близкое по языку евреям, племя, хоронили своих покойников. В этой же долине – чуть ближе к югу – бьет из скалы родник Гихон (Геон), главный источник воды в городе. Первоначально в Йосафатовой долине было только одно захоронение, связанное с евреями – могила дочери фараона. Бывшая женою царя Соломона, она умерла молодой, и безутешный муж приказал построить ей могилу в форме здания, увенчанного пирамидой, расположившегося на склоне долины ровно напротив царского дворца. Пирамидальная крыша гробницы была уничтожена – разворована арабами и турками на строительный камень – намного позже, но стиль этого погребального склепа во многом повлиял на вид более поздних мавзолеев, построенных на крутых каменных склонах.

Еще один мавзолей, пожалуй, самый известный в долине – мавзолей Авшалома. На иврите его называют «Яд-Авшалом».

О восстании Авшалома (Авессалома) сына Давидова ТАНАХ сообщает нам достаточно подробно. Описание смерти мятежного принца, запутавшегося косматой шевелюрой своей в ветвях теребинта и убитого бесстрастным Йоавом, генералом Давидовым, всадившим в его сердце три стрелы, стало каноническим. И страшно звучит плач Давидов о сыне, который восстал против него и был готов убить отца:

И содрогнулся царь, и, поднимаясь в комнату над воротами, заплакал, и, когда шел, так говорил он: сын мой Авшалом! Сын мой, сын мой Авшалом! О, если б я умер вместо тебя, Авшалом, сын мой! Сын мой! И было сообщено Йоаву: вот, царь плачет и скорбит об Авшаломе. И обратилась радость спасения того дня в скорбь всего народа, ибо услышал народ в тот день, что скорбит царь о сыне своем. И украдкою входил народ в тот день в город, как крадутся люди, стыдящиеся бегства своего с войны. А царь закрыл лицо свое, и взывал царь громким голосом: сын мой Авшалом! Авшалом, сын мой! Сын мой!

(Шемуэйл II, 19, 1—5)

Краткость и афористичность текста, ставшего недосягаемым образцом de facto для писательской братии, его широкое распространение по всему миру, сделали имя восставшего и павшего сына нарицательным. Тема Авессалома проходит красной нитью через канву гениального фолкнеровского романа «Авессалом, Авессалом», звучит в известном рассказе Генри Каттнера о поколении гениальных детей, вдохновляла, вдохновляет и будет вдохновлять художников, на полотнах которых молодой крепкий мужчина, запутавшийся волосами в ветвях дерева, с ужасом ждет неминуемой смерти. Хотел ли этого его отец – Давид? Искренним ли был его плач по сыну, и был ли он плачем боли и раскаяния? Нам уже не узнать этого, хотя многие современные авторы приложили свою руку к исследованиям на эту тему, от серьезных исторических работ до недостоверной в историческом плане, но написанной волшебным языком книги Гейма «Царь Давид». Но когда я читаю приведенные выше строки о том, как «украдкою входил народ в тот день в город, как крадутся люди, стыдящиеся бегства своего с войны», мне хочется присоединиться к этим людям, и скорбь Давидова душит меня железной рукой, и древние скалы Масличной и Храмовой гор, между которых расположена могила царского сына расплываются в дрожащем мареве.

Могила Авшалома (справа)

Могила сына Давида, Авшалома, это один из самых крупных, если не самый крупный, мавзолей в долине Иеошафата, в иерусалимском некрополе, где евреи хоронили мертвецов Столицы со времен царя Давида о до времен нынешних. О кладбище на Масличной горе, о самом некрополе, писалось и ранее. Я расскажу совсем немного о могиле Авшалома, которая, как это не прискорбно, известна сегодня далеко не всем иерусалимцам, и не всем израильтянам.

В той же главе книги Шемуэйла о надгробном памятнике Авшалома сказано так:

Авшалом же еще при жизни своей (решил) поставить себе памятник, который в долине царской, так как сказал он: нет у меня сына, чтобы напоминал об имени моем. И назвал он этот памятник именем своим. И называется он памятником Авшалома до сего дня.

Шемуэйл II, 18, 18.

Интересно то, что обычай возводить себе надгробье еще при жизни существовал в Древнем Египте, чье культурное влияние на маленького северного соседа – Израиль – несомненно. Поэтому в желании и в действии Авшалома нет ничего странного. Другой вопрос заключается в том, что знаменитый высеченный из цельной скалы, мавзолей датируется намного более поздним периодом – 1 веком до н.э. и является памятником зодчества эпохи Маккавеев. Иосиф Флавий упоминает о мавзолее Авшалома как о хорошо знакомом каждому иерусалимцу месте. Еще одно интереснейшее свидетельство о месте упокоения мятежного сына царя нам дает так называемый «Медный свиток» – список храмовых иудейских сокровищ, датируемый 1 веком н. э. Там сказано следующее:

Под Надгробием Авессалома, на западной стороне, зарыто на двенадцать локтей: 80 талантов.

Медный свиток, 11 колонка текста.

О мавзолее Авшалома оставили свои свидетельства и христианские паломники, но они не связывали его с именем сына Давида, приписывая могилу Зехарии, отцу Иоанна Крестителя (замечательное эссе по этому поводу есть у М. Короля), царю Хизкиягу, Симеону Святому и другим лицам. В письмах из Каирской генизы, тем не менее, мавзолей вновь (в Х веке) связывают с трагически погибшим принцем.

Византийские монахи в 5 веке новой эры воспользовались мавзолеем для своих целей – пробили в его стене дополнительные отверстия, и, возможно, употребили его внутреннюю прохладную комнату для кельи. С той поры сохранились на каменной стене здания надписи на греческом языке с цитатами из Евангелия от Луки, едва различимые и стершиеся от времени.

С мавзолеем Авшалома был до недавнего времени связан один иерусалимский обычай – дети, проходившие мимо, должны были бросать камнем в прочные стены, от чего вокруг авшаломова памятника до 20-ых годов прошлого века лежали кучи булыжников. Часто отцы приводили непослушных сыновей к могиле Авшалома, заставляли бросить камень и выслушать поучительную историю о плохом сыне, и о том, что с ним произошло. В 20-ых годах ХХ века археологи расчистили полузасыпанный памятник, но еще в 40-е годы некоторые дети продолжали кидаться камнями в желтую стену авшаломовой могилы. Интересно, что обычай этот был в ходу не только у евреев Иерусалима, но и у арабов. Хотя последние отчего-то приписывают могилу Авшалома египетским фараонам («Тантур Фираун» – так кличут местные арабы, проявляя недюжинные знания истории региона).

Могила Авшалома (Авессалома)

Позади мавзолея находится прекрасная погребальная пещера, называемая «Пещерой Иеошафата», но она не является могилой этого царя периода Первого Храма. Красивый, украшенный цветами, наличник похож на подобные памятники у могил Санедрина на северо-западе Иерусалима. Это пример погребальной пещеры времен Второго Храма, примерно в то же самое время был возведен и мавзолей Авшалома.

Высота мавзолея – около 20 метров, а его красивый, изящно вогнутый и переходящий в шпиль, купол не похож ни на одно культовое строение в Городе. Вокруг мавзолея – тишина, удобные прогулочные променады (недавнее достижение иерусалимской мэрии) и какая-то особая атмосфера. И если закрыть глаза, можно вообразить себе пожилого царя Давида, украдкой приходящего плакать на могиле любимого им сына, погибшего так рано.

Далее по дороге к юго-востоку можно встретить несколько погребальных пещер с многоколонными портиками и огромный мавзолей с пирамидальной крышей, принадлежащий по традиции пророку Зехарии (Захарии), сыну Йегояды, казненному по приказу одного из последних царей Иудеи Иоаша (Йегоаса) за пламенные обличительные речи, в которых пророк порицал склонного к идолопоклонству, царя. По свидетельству ТАНАХа, Зехарию, несмотря на его родство с царским родом, не похоронили среди царей, а положили среди могил первосвященников. Это позволяет нам сделать вывод, что данный участок долины Йосафата служил для захоронения священнослужителей, что прямо подтверждает одна из соседних погребальных пещер – пещера семейства Хейзир, священников времен Хасмонейской (II – I вв. до н.э) династии.

Могила дочери фараона

И далее по дороге на юг мы видим самую древнюю погребальную пещеру долины, которая когда-то была отмечена каменной плитой с надписью палеоеврейским шрифтом VII в. до н.э, содержащей имя похороненного в ней человека (от него остались лишь последние букы – "-ягу», и мы не знаем, был ли он Нериягу, Хизкиягу, Илиягу или еще кто-то) и проклятия в адрес того, кто осмелится разрушить саркофаги. Надпись сегодня находится в Британском музее, а пещера пуста и загажена местным арабским населением. К сожалению, проклятия, даже если они высечены в камне 2700 лет назад, не имеют силы.

Всего в 60 метрах от нее – могила дочери фараона. Квадратное каменное здание, высеченное в скале, чья крыша, как я упоминал, была разобрана вандалами на строительный камень.

И в конце дорога спускается к источнику Гихон, но это будет уже совсем другая история…

Подземные ходы и пещеры

Словения, сравнительно недавно ставшая независимой страной, славится своими горными ландшафтами, озерами и пещерами. Большая часть ее территории расположена на горном плато, которое называется приятным на слух именем Крас. Не обольщайтесь – главная вершина этого плато имеет непроизносимое название Трстсль. А германизированное название всей горной системы отлично от словенского, хотя и напоминает его. Геологам оно хорошо знакомо – Карст. От этого названия происходит целый букет геологических понятий, таких как «карстовая пещера», «карстовый рельеф», «карстовое озеро», «карстовая шахта». Карстовый рельеф складывается в результате растворения каменных легкорастворимых (доломиты, мраморы, известняк) пород пресной водой, причем важно, что слой подземных вод при этом должен залегать достаточно глубоко, чтобы обеспечить пресной воде долгий свободный путь внутри каменной толщи. Вода на своем пути вымывает пещеры, подземные ходы, накапливается в подземных озерах, строит причудливые леса из сталактитов и сталагмитов. Иногда, когда водяной поток натыкается на более твердые породы, он ищет выхода на поверхность в виде источников.

Карстовая пещера Цидкиягу

В мире известно много карстовых рельефов – от Малых Карпат, Доломитов, Крымских гор до горных систем Мезоамерики и Восточной Азии. Одной из таких горных систем являются сложенные известняковыми породами Иудейские горы, колыбель и отчизна еврейского народа. Именно карстовым рельефом обусловлено историческое и географическое своеобразие столицы Израиля – Иерусалима. И, чтобы проникнуться почти полным безмолвием, нарушаемом лишь звуками капающей воды, чтобы понять, как Иерусалим стал столицей царя Давида, как – среди общего сухого ландшафта – город снабжался водой, мы спустимся в некоторые из многих карстовых пещер и подземных ходов города, частью полностью естественных, частью дополненных и. созданных заново руками иудеев, владевших городом с XI века до н.э по II век н.э, изгнанных и вернувшихся в него вновь.

Гихон, или – в русском синодальном переводе Торы – Геон. Это один из самых многоводных источников Иудейских гор, по всей видимости, именно эта его многоводность явилась градообразующим фактором, и именно рядом с этим многоводным источником появился маленький ханаанский город, называемый Урусалим (так именуют его найденные в Египте документы), которому было суждено в конце XI века до н.э стать столицей Израиля и тем городом, к которому вот уже три тысячи лет устремлены взоры еврейского народа. Но у источника Гихон есть недостаток – он находится внизу, у подножия горы, на которой были построены первые дома города, в долине Кидрон, и, в случае осады, оставался вне городских стен. Таким образом, любой вышедший за водой горожанин подвергался неминуемой опасности, а враг мог легко использовать вкусную пресную воду, насмехаясь над осажденными и ожидая, когда они откроют ворота, когда жажда сделает свое дело. Чтобы исправить эту, можно сказать, роковую уязвимость водоснабжения, еще в начале второго тысячелетия до н.э был вырублен в мягкой скале (с использованием находившихся там карстовых полостей) длинный подземный ход, который тайком выводил из цитадели прямо к источнику Гихон. Внутри этого подземного хода есть вертикальная шахта, ведущая к поверхности воды, называемая сегодня «Ствол Уоррена» или «Колодец Уоррена» по имени английского археолога, откопавшего эту шахту в 1867 году. Эта шахта тоже ведет к водоносному слою. Не совсем ясно, использовался ли вертикальный колодец хананеянами, или его прорыли евреи в более позднее время, или же он имеет совершенно естественное происхождение. Следует заметить, что вскоре после английских раскопок шахта была вновь полностью заброшена, и заново открыта археологами Еврейского университета в Иерусалиме в 1981 году, очищена от песка, земли и обломков камней и превращена в музейный объект. Раскопки в подземном тоннеле Уоррена проводятся по сей день, и приносят больше загадок чем ответов.

Ханаанский акведук

Многие археологи и историки отождествляют «Колодец Уоррена» с тем самым «трубопроводом» («цинор» на иврите), через которую пробрались отборные воины царя Давида вовнутрь цитадели иевусейского Иерусалима, тем туннелем, через который город был взят евреями и превращен в столицу Израильско-Иудейского царства. По всей видимости, захват города произошел именно так.

Вот как рассказывается об этом в ТАНАХе

6) И пошел царь и люди его на Йерушалаим против Йевусеев, жителей той страны; но они сказали Давиду так: ты не войдешь сюда, пока не уберешь слепых и хромых, – то есть: не войдет Давид сюда. (7) Но взял Давид крепость Цийон: это – город Давида. (8) И сказал Давид в тот день: всякий, кто побьет Йевусеев и доберется до трубопровода и до хромых и слепых, ненавистных душе Давида… Оттого и говорят: слепой и хромой не войдут в дом. (9) И поселился Давид в этой крепости, и назвал ее городом Давида; и обстроил (ее) Давид кругом, от Милло и внутрь (города).

(Шмуэль II, 5, 6—9)

Споры у археологов вызывает только вертикальный колодец. Часть археологов склоняется к тому, что его случайно открыли во времена царя Хизкиягу, при расширении тоннеля (таким образом, теория о захвате Иерусалима через подземный трубопровод становится нереальной). Как бы то ни было, путешествие по полутемному подземному коридору, бывшему когда-то первым водопроводным сооружением Иерусалима, доставляет много интересных ощущений и погружает в глубину времени, позволяя вспомнить историю о царе Давиде и его воинах, захвативших неприступный город. Музей «Колодец Уоррена» очень хорошо оборудован, подземелье озарено сильными электрическими фонарями и снабжено удобными перильцами. Сама вертикальная шахта ограждена от случайного падения в нее.

С источником Гихон связано еще одно, пожалуй, не менее знаменитое, чем «Колодец Уоррена», иерусалимское подземелье, так называемый туннель Хизкиягу, или туннель Шилоах (Силоамский туннель). История этого более чем полукилометрового искусственного водовода, сооруженного в VIII веке до н.э по приказу царя Хизкиягу известна нам из ТАНАХа и дополнена археологами, исследовавшими этот водовод еще в XIX веке. Туннель Хизкиягу свидетельствует о высоком развитии гидрологии в Иудейском царстве две тысячи семьсот лет назад – перепад высот внутри водовода от источника до большого водосборного бассейна составляет всего 33 сантиметра. Водосборник, называемый бассейн Шилоах (Силоамский бассейн), находится у южной части горы, на которой располагался в древности центр Иерусалима, в долине Тиропеон. Во времена царя Хизкиягу город увеличился в размере, вышел за пределы этой горы и начал отстраиваться на склоне горы Сион, линия новых крепостных стен надежно защищала его от врагов, охватывая также бассейн. Таким образом, проблема водоснабжения города, точнее, безопасности водоснабжения, была полностью решена. И это спасло Иерусалим во время осады его ассирийцами царя Синнахериба. В ТАНАХе о строительстве водовода рассказывается так:

(20) А прочие дела Хизкиягу и все подвиги его, и то, что он сделал, – пруд и канал, и (как) провел воду в город, – описано в книге летописи царей Йеудейских. (Мелахим II, 20,20)

(9) И увидели вы, что много проломов в (стенах) города Давида, и вы собирали воды в нижний водоем; (10) И пересчитали вы дома Йерушалаима, и разрушили вы те дома, чтобы укрепить стену; (11) И устроили вы хранилище между двумя стенами (города) для вод древнего водоема… а не взирали на Того, Кто создал (все) это, и не видели Того, Кто издавна это определил. (Иешайя, 22, 10—11)

Для похода по туннелю Шилоах необходимо знать, что любознательность может быть легко охлаждена тем, что придется идти по пояс в воде, поэтому следует запастись удобной обувью и быть готовым к прохладной ванне. Ширина прохода – от 70 сантиметров до метра, высота – от метра с небольшим до пяти метров (ближе к бассейну), стены обработаны очень аккуратно, работой иудейских каменотесов можно восхититься и сегодня. Каменотесы, заметим, тоже восхитились своей собственной работой, оставив об этом память на века. В 1880 году в туннеле была обнаружена большая каменная плита VIII века до н.э. с надписью на иврите, гласившей:

«[Закончен] туннель. И так была история пробития его. Когда ещё [каменотесы ударяли]

киркой, каждый навстречу товарищу своему, и когда ещё (оставалось) три локтя про [бить, слыш] ен (стал) голос одного, воскли [цаю] щего к товарищу своему, ибо образовалась пробоина (или трещина) в скале (идущая) справа [и налево.] И в день про

бития его (туннеля) ударили каменотесы, каждый навстречу товарищу своему, кирка к [ки] рке. И пошли воды от источника к водоёму двест [и и] тысяча локтей. И с [т] о

локтей была высота скалы над головами каменотесов»

Обнаруженная учеником археолога Конрада Шика (который просто споткнулся об эту плиту в темноте туннеля), надпись из Шилоаха была окончательно вырублена из скальной толщи неким греком, возжелавшим продать ее (в 1890 году), при этом выкорчевывавшие по его приказанию плиту феллахи из деревеньки Силуан сломали надпись на несколько кусков. По счастью, еще десять лет назад была сделана гипсовая отливка надписи, по которой и расшифровали ее текст. По турецким законам, любая находка археологов принадлежит государству, поэтому турецкая полиция арестовала сначала феллахов, а потом и самого незадачливого грека, а плиту с надписью вывезли в Стамбул, в музее которого, все еще разбитая на части и лишь частично восстановленная, она экспонируется до сих пор. Жаль, что правительство Израиля не озаботилось выкупить этот важнейший исторический документ в камне, уникальный по своему значению.