Рим в любую погоду. «Над миром вознесенный Латеран» Аверина Ольга

Вниманию читателей предлагается серия книг под общим названием «Рим в любую погоду», посвященная наиболее интересным, богатым событиями и тайнами римским достопримечательностям.

Первой книгой серии стало настоящее издание – «Над миром вознесенный Латеран». Это подробное описание комплекса исторических зданий, сформировавшихся в течение более чем двух тысяч лет в римском районе Латеран, некогда означавшим для мира то, что ныне представляет собой Ватикан. В повествовании автор приводит большое количество интересной информации, обращаясь к смежным темам из области истории и искусства, в частности истории христианства.

Книга рассчитана на всех тех, кому интересен Рим.

Вместо предисловия, Или «Рукописи не горят»…

В ночь с 13 на 14 сентября 1321 года в Равенне умер Данте Алигьери, автор «Комедии», которую позже другой великий итальянец Джованни Боккачо назовет «Божественной». Разобрав после кончины отца его бумаги, сыновья Данте Якопо и Пьетро обнаружили, а точнее не обнаружили рукописей финальных глав «Комедии». Было непонятно, то ли они исчезли, то ли не были написаны вовсе… Оба брата, хоть и не унаследовали гениальности родителя, стихи сочиняли охотно, и после некоторых раздумий решили дописать песни «Рая» самостоятельно, чтобы главный труд отца не оставался незавершенным. Бог знает, чем бы закончилась эта история, если бы не вмешался… сам Данте.

Однажды, когда Пьетро был в отъее, Якопо приснился необычный сон. Он увидел отца, стоящего перед ним в белом одеянии. Вокруг головы покойного разливалось необычное сияние, формой напоминавшее то ли нимб то ли лавровый венок, которым после смерти уже в гробу был увенчан Данте. Якопо робко спросил у отца, закончил ли тот свое произведение, и сохранились ли рукописи. «Да. Закончил…» – сказал Данте. Сон продолжился тем, что отец и сын оказались в спальне Данте, где поэт указал на стену, на которой висела циновка и исчез. Утром Якопо со всех ног помчался к другу отца, нотариусу Пьетро Джардини, чтобы рассказать ему о своем сне. Назад к дому Данте они бежали уже вдвоем. В указанном месте под циновкой нотариус и Якопо с удивлением обнаружили нишу, в которой лежали рукописи последних тринадцати песен «Рая».

Сейчас уже трудно установить, что в этой истории правда, а что вымысел. Главное, что свой великий труд Данте дописал. Он не только видел «тех, кто душу вечной муке предал», но и лицезрел «свет Петровых врат», откуда начинался Рай. В найденных последних песнях «Рая» Данте продолжил описание его таинственного устройства. Кульминационным этапом небесного странствия поэта стало созерцание им Эмпирея, или Райской Розы – бесконечной области, населенной душами блаженных, созерцающих Бога.

В поисках необходимых слов для изложения неземной красоты Эмпирея, когда было нужно описать по сути неописуемое, рука Данте выводит строки:

Итак, сравнение найдено! Созерцание Рая на небесах сопоставимо с созерцанием Латерана на земле. Не больше и не меньше…

Для Данте Латеран был величав абсолютно, безусловно, и его современникам было понятно, о чем им говорил гениальный итальянец. Но, как известно, времена меняются и для наших современников слово «Латеран» либо мало что сообщает, либо вообще ничего не значит. Это неправильно, ибо Латеран не заслуживает забвения. Попробуем восполнить зияющий пробел в познании и начнем, как говорили древние ab ovo, то есть «с яйца»…2

I. In brevi, Или в двух словах о Латеране

«В начале было Слово». Так начинается Евангелие3, написанное святым Иоанном, или Сан Джованни, как называют этого апостола итальянцы. Начнем и мы эту книгу со слова. Со слова «Латеран»… Возможному происхождению этого имени будет посвящена отдельная глава книги, а пока остановимся на общем значении слова.

Итак, что же такое Латеран? Для христианского мира это слово некогда имело то же значение, какое уже более шести столетий несет на себе понятие «Ватикан». Если продолжить развитие этой аналогии, то и Ватикан, и Латеран это:

– названия местности, в частности двух невысоких холмов Рима, хоть и не входящих в число семи исторических4, но не менее известных;

– территория нахождения Святого Престола, или Папского престола, а точнее, монархического государства, возглавляемого Папой Римским.

Здесь начиналась история христианской церкви в Европе и до начала XIV века на Латеранском холме Рима была расположена официальная резиденция римских пап. И именно здесь в Латеранском дворце в феврале 1929 года соглашением римско-католической церкви с правительством Италии во главе с Бенито Муссолини Ватикан обрел статус самостоятельного папского государства, упраздненного в 1870 году и занимавшего до того почти всю центральную часть Аппенинского полуострова.

Всем известно, что в настоящее время духовным центром и великолепным фасадом резиденции пап является ватиканский собор святого Петра. Менее известно, что подобным центром более 600 лет тому назад являлась Латеранская базилика, освященная в честь самого Христа, его Предтечи (и кузена) Иоанна Крестителя и верного ученика (и племянника) апостола Иоанна, который, как сказано в Новом Завете, «бежал быстрее Петра» к воскресшему Спасителю.

Проще говоря, Латеран – это Ватикан прошлых эпох, «праВатикан».

Для современных жителей Рима Латеран – это еще и обширное городское пространство, где располагается комплекс исторических зданий на трех соседствующих площадях, названных в честь Иванов:

– пьяцца Сан Джованни ин Латерано (Piazza San Giovanni in Laterano или площадь Святого Иоанна на Латеране),

– пьяцца ди Порта Сан-Джованни (Piazza di Porta San Giovanni, или площадь ворот святого Иоанна) и

– пьяцца Джованни Паоло II (Piazza Giovanni Paolo II, или площадь папы Иоанна Павла II).

В Древнем Риме, как и сейчас, это почти окраина. Если позволяет время, то из центра города сюда можно добраться пешком. В этом случае прямая как стрела виа ди Сан Джованни ин Латерано (via di San Giovanni in Laterano) приведет к цели прямо от Колизея. Но удобнее и быстрее всего приехать на метро, выйдя в город на станции «Сан Джованни» (San Giovanni).

Итак, в путь! Prossima fermata «San Giovanni»5…

II. Стена

Выйдя из метро и оглядевшись по сторонам трудно не заметить древнюю кирпичную стену с множеством арок и высокими парадными воротами, облицованными белым камнем. Это древняя стена императора Аврелиана6, охранявшая в былые времена жизнь и покой Вечного города.

Древние римляне были большими мастерами по возведению всевозможных фортификаций и, прежде всего, стен. Они городили их везде, куда ступали запыленные калиги7 отважных легионеров. Сеть укрепленных рубежей Рима раскинулась от знойных песков Сахары с ее «мавританским лимесом» до пасмурных гор Шотландии, где поднялись валы Адриана и Антонина. Примечательно, что последние явились в настоящее время прообразом циклопической «Стены» из фэнтезийной эпопеи Джорджа Мартина «Песнь Льда и Огня», более известной по сериалу «Игра престолов». Эта «Стена» ограждала цивилизованный мир Семи королевств от дикого и враждебного Севера, чьи безбрежные пространства населяли орды панкообразных «одичалых», вымороченных зомби – «белых ходоков» и всяческой нечисти. И в реальной жизни по тому же принципу и с той же целью Рим был защищен сначала древней Сервиевой стеной8, а в более поздние времена стеной Аврелиана. Только вместо «одичалых» на римские стены пытались вскарабкаться иные пришельцы с севера – племена галлов, готов, вандалов, лангобардов…

Для жителей России небезынтересно знать, что по образцу первого Рима была построена и Москва – наш северный Рим, третий по счету, который, как известно «стоит, а четвертому не бывать»9. Семь московских холмов окружали укрепления древнего Земляного города. Его 16-ти километровый периметр стал основой для вечно спешащего Садового кольца и, соответственно, границами исторического центра города. В современном Риме ту же роль играет стена Аврелиана, обогнавшая московскую на 1300 лет во времени и на три километра в пространстве.

Мощную городскую стену вокруг Рима император Аврелиан начал возводить в 271 году. Под ее защиту вошли семь холмов Рима, Марсово поле и римское «Замоскворечье» (если продолжить аналогии с Москвой) – район Трастевере на правом берегу Тибра. Строя это внушительное сооружение, Аврелиан как в воду глядел – на носу было Великое переселение народов. Растущая напряженность на границах Римской империи диктовала необходимость укрепления столицы, и стена выросла очень быстро – за четыре года. Бетон при строительстве не экономили, возводя стены толщиной 3,4 метра и высотой в 8 метров (позже, при императоре Гонории10 в начале V века ее нарастили до 10,5 – 15 метров), сразу же облицовывая кирпичом. На расстоянии 30 метров друг от друга вознеслись массивные башни, а дороги, которые согласно поговорке, все ведут в Рим, упирались в 18 ворот, внешний вид и укрепление которых обустраивались согласно стратегической важности направлений.

В пределах древней Аврелиановой стены находится и расположенная на отроге холма Целий местность под названием Латеран. Неподалеку отсюда начиналась древняя виа Кампана, ведущая в сторону области Кампания11.

Небольшие ворота между двумя круглыми массивными башнями носят красиво звучащее имя Порта Асинария (Porta Asinaria), что переводится довольно прозаично как… Ослиные ворота. При возведении стены здесь был проделан лишь небольшой проход – постерула для проезда живших за пределами Рима земледельцев. Отсюда в город следовала Виа Асинария (via Asinaria или Ослиная улица). Так как основным транспортным средством для древнеримских фермеров были ослы, отсюда, видимо, название и улицы и ворот. Узкий проход в стене был расширен лишь при ревностном христианине императоре Гонории12. Кстати, именно Гонорий запретил бои гладиаторов в 404 году после того, как толпа насмерть забила камнями монаха Телемаха, пытавшегося остановить кровавый поединок в римском амфитеатре.

История уготовила Ослиным воротам весьма беспокойную судьбу. В 536 году через них в Рим вступило войско византийского полководца Велисария для освобождения города от германского племени остготов, возглавлявшимся королем Витигесом. Спустя десять лет, проломив тараном ворота, в город ворвались воины нового остготского короля – Тотилы.

В 1084 году в этом месте стены в Рим вторглись нормандцы под предводительством Роберта Гвискара, разграбившие и разгромившие все, что попадалось им на глаза. Напоследок войска Гвискара подожгли Вечный город, действуя с таким остервенением, что этот пожар признается историками одним из самых разрушительных в римской истории. Однако Ослиные ворота, несмотря ни на какие исторические перипетии, прекрасно сохранились. Правда, в настоящее время из-за понижения уровня дороги они закрыты для проезда автомобилей, но пешеходы, в том числе и ослы, могут по-прежнему проходить сквозь них.

Широкие нарядные ворота в честь святого Иоанна – Порта Сан Джованни (Porta di San Giovanni), достойные для въезда солидных людей и пышных процессий, появились в стене Аврелиана лишь в 1574 году. Их строительство было начато по благословлению папы Пия IV Медичи (1559—1565), а завершено при папе Григории XIII Бонкомпаньи (1572 – 1585), которому мы, кстати, обязаны введением нового григорианского календаря.

Работы по возведению ворот возглавил архитектор Джакомо дель Дука, затем его сменил другой Джакомо – делла Порта, ученик Микеланджело. В народной легенде сообщается, что Джакомо делла Порта умер от заворота кишок, вызванного обжорством: несчастный якобы объелся арбузов и дынь на загородном пикнике, а смерть настигла его как раз в момент въезда через ворота святого Иоанна. Таким образом душа оставила бренное тело зодчего именно под сводами его творения. Скорее всего, это, как сейчас говорят, фейк. Люди обожают в своих анекдотах губить знаменитых людей при помощи приписываемых им греховных пристрасти: в Чехии вам сообщат, что астроном Тихо Браге опился пивом Крушовице до разрыва мочевого пузыря, а в России, что баснописец «дедушка Крылов» скончался от несварения желудка после невероятного количества блинов, съеденных им на Масленицу.

Несмотря на людские домыслы, мы благодарны Джакомо делла Порта за нарядные торжественные ворота, которые служат заодно прекрасным ориентиром для современных туристов на пути от станции метро «San Giovanni» к Латеранской базилике.

III. Nomen proprium, Или имя собственное

Перед тем как начать осмотр местности и комплекса исторических зданий, объединенных общим названием Латеран, любознательный путешественник наверняка задастся вопросом, откуда появилось само это слово.

Как известно, изучением географических названий занимается наука, имя которой топонимика. Эта наука исследует не только происхождение географических названий, но и их развитие, смысловое значение, написание и тому подобное. Наука есть наука – дело сложное, ограниченное методологией и опытом. В общем, занудное это дело.

То ли топонимика народная! В ней происхождение названий всегда связано с какой-нибудь замысловатой легендой, историческим анекдотом или логикой, простой, как сермяжная правда жизни – как слышится, так и понимается. Например, в названии «Москва» народным толкователям слышался писк мошкары и кваканье лягушек. Место, дескать, болотистое, речное – отсюда и аллюзии13. Народ что в России, что в Италии во все времена бойко кроил географические названия под свое понимание. Не избежал этой участи и римский Латеран, где дело также не обошлось без лягушек, точнее, одного лягушонка.

Легенда относит возникновение названия «Латеран» ко времени правления одного из самых известных императоров древнего Рима. Но не того, в чью честь назвали салат, и не того, о ком на деньги порноимперии «Пентхаус» неутомимый затейник Тинто Брасс снял свой фильм14. В честь интересующего нас императора был назван серьезный мультимедийный пакет для работы с CD и DVD дисками… Догадались? Правильно, речь пойдет о Нероне15. Благодаря игре слов, название программы Nero Burning ROM (E) может переводиться и как «Нерон, сжигающий Рим» и как «Nero, прожигающий (CD-) ROM», где словом «прожиг» называется процесс записи на диск.

В нашем случае Нерону не придется сжигать Рим. В латеранской легенде все будет намного необычнее.

Как известно, у Нерона было три жены, но все браки оказались неудачными, а единственный ребенок дочь Клавдия Августа умерла через четыре месяца после рождения. После смерти малышка по приказу безутешного отца была обожествлена и в ее честь были построены храмы, в которых жрецы торжественно отправляли культ Клавдии Августы. Нерон же, не найдя счастья в браке с женщинами, пустился во все тяжкие с мужчинами. Он стал первым императором, кто начал праздновать бракосочетания со своими любовниками, имитируя римский свадебный ритуал. С евнухом Спором он сыграл свадьбу, одев его как императрицу, а вот уже со жрецом по имени Пифагор Нерон выступал в роли «жены». И вскоре, как гласит легенда, Нерон решил сам родить себе наследника.

Медики императора догадывались, что за неисполнение его воли всех ожидала смертная казнь, и, к счастью, одному из обреченных пришла в голову спасительная мысль. Нерону было предложено проглотить, не разжевывая, некое «снадобье», в которое врачи засунули то ли лягушачью икру, то ли живого головастика. Когда по подсчетам медиков, «начинка» в животе императора прошла стадию от икринки до лягушки, Нерону подлили слабительное и… на свет появился милый малыш. «Мамаша» Нерон был без ума от счастья. К наследнику-лягушонку приставили лучших нянек, а дети нескольких аристократических семей Рима составили его почетный эскорт. Новорожденному были прописаны долгие прогулки на свежем воздухе, но однажды, когда карета с лягушонком проезжала мимо Тибра, «наследник», почуяв родную стихию, вдруг спрыгнул с бархатной подушки и исчез в прибрежных зарослях. Разгневанная «мамаша» велела казнить и нянек, и кучера, и сопровождавших лягушонка ребятишек. Несчастные родители, вне себя от горя, по горячим следам организовали заговор, в результате которого Нерон был убит, а в память об этом событии неподалеку от дворца Нерона был возведен дворец, название которого на латыни означает «Сбежавшая лягушка» – latitans rana («латитанс рана, или лата рана»). Забавная, но абсолютно неправдоподобная легенда…

Пришла пора разобраться с другой, научной точкой зрения на происхождения названия Латеран. Не спешите зевать – скучать нам не придется.

Топоним «Латеран» совпадает с прозвищем, которое в древности носила ветвь плебейского рода Секстиев. Что означало это имя на плебейском сленге нам, наверное, уже не узнать никогда. Впервые в истории оно появляется почти за 500 лет до Нерона. В 366 году до н.э. некий Луций Секстий Латеран выбился из простолюдинов и стал первым плебеем, достигшим должности консула. Во время нараставшего противостояния плебеев с патрициями Луций Секстий Латеран и его друг Гай Лициний Столон выступили самыми настоящими спасителями отечества, предотвратив гражданскую войну бедных против богатых. Они предложили римлянам воплотить в жизнь три своих идеи: выбирать консулов по одному – и от патрициев и от плебеев; ограничить владение землей 100 десятинами в одни руки; освободить граждан от долговой кабалы по схеме, где уплаченные должниками проценты засчитывались как часть долга, а оплата остатка растягивалась на три года. По сути эти три закона (на латыни – рогации) были первыми в истории примерами отмены привилегий, проведения социальных реформ и объявления равенства граждан.

Возможно, что народный трибун Луций Секстий Латеран и стал основателем ветви Латеранов, чье имя неоднократно упоминается в истории Древнего Рима.

Другим известным Латераном в истории был Плавтий Латеран, современник императоров Клавдия16 и Нерона. Он был знатен, красив, высок ростом и имел могущественного дядю, полководца Авла Плавтия, завоевателя Британии. На красавчика Латерана положила глаз жена императора Клавдия Мессалина, и он стал одним из ее многочисленных любовников.

Известная своим необузданным темпераментом Мессалина вошла в мировую историю как самая знаменитая распутница и интриганка Древнего Рима. Ее дерзость дошла до того, что она попыталась свергнуть мужа, разведясь с ним в его отсутствие, и сделать императором своего нового фаворита Гая Силия. За подобную наглость Мессалину по приказу ее мужа-рогоносца закололи кинжалом, после чего настал черед расправы с ее многочисленными любовниками, каких удалось обнаружить. Избежали смерти только двое, одним из которых был Плавтий Латеран, так как за него вступился Авл Плавтий, близкий друг Клавдия. Благодаря вмешательству дяди счастливчик Латеран был всего лишь исключен из состава сената.

Приемный сын Клавдия Нерон, став императором, простил Латерана и даже назначил его сенатором на 66 год. Однако, дожить до вступления в должность Латерану было не суждено. Ему стоило жизни участие в антинероновском заговоре 65 года, целью которого было убийство осточертевшего всем венценосного самодура. В число заговорщиков вошло довольно много известных римлян, в том числе воспитатель Нерона философ Сенека и поэт Лукан, таланту которого склонный к стихосложению Нерон страстно завидовал. План был таков: во время цирковых игр, которые император никогда не пропускал, к нему должен был приблизиться Плавтий Латеран, пользующийся его абсолютным доверием. Самый могучий из заговорщиков, он должен был повалить Нерона, подмять его под себя и удерживать до тех, пока не прибегут вооруженные сообщники и не прикончат «Зверя на троне». Однако лимит везения для счастливчика Плавтия был исчерпан… Заговор раскрыли и его казнили. При этом Нерон не только не дал Латерану возможности проститься с домашними и самому покончить с собой, но и уготовил ему позорное место смерти. На пустыре, где казнили рабов, Плавтий Латеран погиб от руки предателя, раскрывшего заговор – трибуна Стация.

После казни Латерана его поместье, известное как «владения Латерана (Aedes Lateranorum)», было конфисковано, став императорской собственностью.

Родившийся за пять лет до описываемых событий римский поэт-сатирик Ювенал17 красочно живописал еще одного Латерана, своего современника Тита Секстия Магия Латерана. В 8-ой сатире, рассуждая об истинном благородстве и доказывая, что знатное происхождение без личных нравственных качеств ничего не значит, Ювенал клеймит позором известных ему повес-аристократов. В нашем случае Ювенала злило то, что «толстяк Латеран», избранный консулом в 94 году, находясь в должности, ночью развлекается колесничным спортом, а сложив консульство, будет предаваться этой забаве и днем. Но это еще не самое страшное… Вместо того, чтобы орудовать мечом, неся военную службу на границах империи, тот проводит время в дешевой харчевне:

Ничто не ново под луной. И спустя две тысячи лет власть имущие толстосумы и их отпрыски часто развлекаются похожими способами —устраивают ночные гонки на дорогих авто, и пресытившись фешенебельными ресторанами, отправляются пьянствовать и развратничать в дешевых притонах.

Моралист Ювенал очень порадовался бы, узнав, что правнук толстяка Латерана и полный его тезка, консул 197 года Тит Секстий Магий Латеран вел себя совершенно по-другому. В 195 году он доблестно воевал в парфянской кампании императора Септимия Севера19 в должности дукса (dux exercitus) – командующего римским войском. После этого похода Латеран не только сказочно разбогател, но и вошел в число близких друзей императора. Септимий Север был щедр со своими фронтовыми товарищами, и, возможно, в качестве компенсации за отобранное Нероном семейное поместье, сделал своему другу воистину царский подарок. Речь идет о роскошном дворце «Domus Parthorum», или Парфянском Доме, в котором во времена непрерывных войн Римского государства с Парфией проживали знатные заложники-парфяне. Этот дворец примыкал к казармам Castra Nova Equitum Singularium,20 построенным Септимием Севером неподалеку от Ослиных ворот для проживания тысячи конных гвардейцев, набранных в качестве его телохранителей. В придачу к недвижимости Латерану также была дарована важнейшая привилегия античности – подача воды из акведука непосредственно в дом. Об этом факте свидетельствует находка, сделанная в конце XVI века каноником Латеранской базилики Фульвио Орсини. Под фундаментом одной из часовен базилики он обнаружил фрагменты древнеримских свинцовых труб с надписью Sexti Laterani, или «собственность Секстиев Латеранов».

С тех пор Парфянский дом упоминается в письменных источниках как Дом Латеранов (Аedes Laterani). Роскошь дворца была так велика, что для обозначения находившихся по соседству от него зданий стали употреблять в качестве адреса словосочетание «iuxta Lateranis» (рядом с Латеранами). Со временем, когда из латыни сформировался итальянский язык, топоним приобрел окончательное звучание – Laterano, или по-русски Латеран.

IV. Константинов подарок

В начале IV века значительную часть местности, носившей название Латеран занимало поместье Domus Faustae (Дом Фаусты), находившееся на месте конфискованных Нероном владений Плавтия Латерана. Скорее всего, поместье принадлежало Флавии Максиме Фаусте, дочери императора Максимиана21. В 307 году, когда Фауста стала женой Флавия Валерия Аврелия Константина, вошедшего в историю под именем Константина I Великого, ее поместье в качестве приданого перешло в собственность мужа. Здесь где они и проживали, когда семья находилась в Риме.

Но начнем мы с предыстории…

Тем, кто побывал в Венеции, наверняка знакома странная скульптурная группа из темно-красного порфира у южного фасада собора Сан-Марко с изображением четырех вооруженных мечами мужчин, бережно обнимающих один другого. Эту скульптуру IV века венецианцы привезли в 1204 году из разграбленного ими Константинополя, где она украшала одну из центральных площадей города. В наше время возле этой четверки любят фотографироваться члены ЛГБТ-сообществ, превратно истолковывая эти объятия и чаще всего не подозревая, кто здесь изображен. Но, впрочем, об этом не подозревают не только они. Поспешим исправить этот пробел.

В III веке римская империя, достигнувшая гигантских размеров, вошла в полосу затяжного кризиса или, как у нас бы сказали, смуты. Ряд территорий объявили о своем неподчинении Риму, а императорская чехарда привела к тому, что за 33 года (между 235 и 268 годами) было провозглашено 29 императоров, из которых только один умер своей смертью. Неизвестно, чем бы закончилась эта римская эпоха дворцовых переворотов, если бы к власти не пришел Диоклетиан22.

В 285 году Диоклетиан утвердил новую систему управления огромной Римской империей – тетрархию23, согласно которой у власти должны находиться не один, а сразу четыре правителя. Двое из них назывались «августами» (старшими императорами), а двое других – «цезарями» (младшими). Предполагалось, что спустя 20 лет правления августы отрекутся от власти в пользу цезарей, которые, в свою очередь, также должны были назначить себе преемников.

Сам Диоклетиан назначил младшим соправителем своего старого друга военачальника Максимиана Геркулия, сделав его через год августом. Диоклетиан стал управлять восточной половиной империи, а Максимиан – западной. В 293 году Диоклетиан и Максимиан выбрали себе в помощники двух цезарей: Галерия и Констанция Хлора. Вот эта четверка и стоит, обнявшись, возле собора Святого Марка в Венеции. А теперь, внимание…

Натренированным на латиноамериканских мыльных операх читателям будет нетрудно уследить за развитием сюжета, а неподготовленным в этом смысле придется, видимо, перечитывать следующий абзац несколько раз. Но обойтись без этой информации практически невозможно, так как она напрямую касается императора Константина Великого и Латерана.

Для укрепления взаимной связи между членами тетрархии ими было решено в прямом смысле породниться. Тех, кто был женаты, развели, а холостяков заставили вступить в брак. У императора Максимиана одной из жен была сирийка Евтропия, у которой от предыдущего брака имелась дочь Феодора. Вот на этой Федоре, падчерице Максимиана, и женился Констанций Хлор после развода со своей женой Еленой. Самому Максимиану Евтропия родила сына Максенция и дочь Фаусту. Фаусту в свою очередь в 307 году выдали замуж за сына Констанция Хлора и его первой жены Елены, которого звали Константин.

Не запутались? Если запутались, зайдем со стороны Константина… Его отец, Констанций Хлор, разведясь с женой Еленой, женился вторым браком на падчерице начальника Максимиана. Начальник, в свою очередь, отойдя от дел, выдал за Константина свою дочь Фаусту. Константин женился на Фаусте и в качестве приданого получил поместье Domus Faustae, являвшееся бывшей собственностью Плавтия Латерана (того самого, казненного при Нероне за участие в заговоре).

За два года до брака Константина и Фаусты, следуя закону Диоклетиана, и Диоклетиан и Максимиан одновременно отказались от престола. Ставший августом Констанций I Хлор отправился в Британию для завоевания пиктов, но через год скончался, успев вызвать к себе Константина, чтобы проститься. После смерти Констанция Хлора, его солдаты, выполняя последнюю волю полководца, провозгласили августом Константина.

В это время в Риме Максенций с помощью преторианских гвардейцев захватил власть. Константин великодушно признал будущего шурина августом. Опустим увлекательные подробности следующих лет непрерывной борьбы за престол, упомянув только находящегося в отставке Диоклетиана. Во всенародно любимом фильме «Москва слезам не верит» о нем так рассказывал главный герой фильма слесарь Гоша: «Был такой римский император Диоклетиан. В самый расцвет своей империи он отказался от власти и удалился в деревню. А на просьбы вернуться к власти он сказал: «Если бы вы видели, какую я вырастил капусту, вы бы перестали меня уговаривать».

В отличие от Диоклетиана ни Максимилиан, ни Максенций, ни Константин не хотели выращивать овощи и, тем более, ими становиться. В 310 году тесть Константина Максимиан предпринял попытку захватить Южную Галлию и вернуться к власти, но потерпел поражение и покончил с собой. Максенций, обвинив Константина в убийстве отца, приказал снести и разрушить статуи Константина и убрать его имя из общественных зданий по всей Италии. Это был открытый вызов противнику. Воспользовавшись удобным случаем, римский Сенат тайно обратился к Константину с просьбой поскорее освободить Рим от Максенция, чье правление выродилось к тому времени в жесточайшую тиранию. Константин согласился, поставив условие, чтобы в Риме было объявлено о признании его освободителем, но никак не завоевателем. Получив согласие, в 312 году Константин двинул свои войска против Максенция. Тогда то и произошло событие, круто повернувшее ход истории…

Первое упоминание об этом дошло до нас в сочинении «О жизни Константина», написанном по-гречески современником императора историком Евсевием Кесарийским. Евсевий пишет, передавая слова Константина, что накануне решающей битвы тому было знамение в виде лежащего на закатном солнце ярко светящегося креста с надписью» » (ст.-слав. Сим победиши, или Этим побеждай, лат. In hoc signo vinces). Потрясенный увиденным, Константин приказал изобразить крест на щитах своих солдат, готовящихся к решающему сражению.