Ангел 006 Фёдоров Вадим
– Нужно, – кивнул я.
Как оказалось, мы попали не просто на покатушки на кораблике, а на регату. Шесть яхт. Шесть экипажей. Я, естественно, попросился на шестой. Виолетта была на первом, с Юлей. Целую неделю мы плавали, то есть ходили под парусами от одного греческого острова к другому. Ели жареных осьминогов, запеченную в фольге дораду, запивали всё это белым местным вином. Днём устраивали гонки на парусах. Кто кого. Купались. Я по вечерам отсылал ежедневные отчёты, прикрепляя к ним фотографии с яхтами, дельфинами и греческими монастырями.
Неделя пролетела незаметно. Юля отвезла нас в аэропорт. Поцеловала на прощанье.
Мы сидели с Виолеттой в зале ожидания и ждали посадки на наш рейс. Загорелые и отдохнувшие.
– Хорошо-то как, – вздохнула Виолетта, – домой хочется, а уезжать отсюда тоже не хочется.
– Да, поддержал я её, – благодаря тебе и Юле я влюбился в яхты.
– И я влюбилась в яхты, – улыбнулась Виолетта, – может быть, и не нужен мне никакой мужчина? Буду жить одна, писать картины, ходить на работу, бегать по утрам. Я уже привыкла одна. Мне одной хорошо.
Я хотел что-то ответить, но в это время мой планшет пикнул. Пришло сообщение. От Референта М. С вложением.
– Виолетт, – тихо сказал я, – мне Референт фотку прислала.
– Открывай, открывай немедленно! – завопила Виолетта.
И я открыл.
– Какая она красивая, – протянула мне прямо в ухо подопечная.
– Да уж, – ответил я.
– Она безумно красивая, – не отставала Виолетта, – неземная красота. Одни глаза чего стоят.
– Ты на волосы глянь, – посоветовал я ей.
– Ой, – сказала Виолетта, – это такие змейки, они живые?
– Аха, – ответил я, – живые. Теперь понятно, чего она мне свой портрет не слала. Я же тебе говорил, что референты предпочитают нечеловеческий облик. Эта вот – любительница греческой мифологии.
– Ты расстроился? – спросила меня Виолетта. – Но ведь ты сам говорил, что у тебя это несерьёзно, и тебе этот флирт с Референтом нужен для поддержания тонуса.
– Я и не расстроился, – процедил я, – я заболел. Пойду билет поменяю. Ты лети без меня. Веди себя хорошо. По приезде позвони Кате и сдай ей свои ранние работы. По стоимости я уже договорился.
И я улетел болеть в Амстердам. Люблю я болеть в этом городе. Снял номер на окраине города, занавесил окна и сгонял в близлежащий магазин за лекарством. А потом три дня пил водку с перцем и потел под одеялом. Еду мне носила в номер чёрная как смоль горничная.
Через три дня вышел на улицу. Доехал на трамвае до центра города. Прогулялся вдоль каналов. И полетел к Виолетте, отстучав наверх депешу: «Был на больничном. Возвращаюсь в строй. Целую. Шестой».
От аэропорта взял такси. Вечерело. Было тепло. Поднялся на лифте. Позвонил в дверь. Виолетта открыла. Глаза шальные. Кинулась мне на шею, поцеловала. Я сразу всё понял.
– Он? – спросил.
– Он, точно он, – зашептала мне на ухо, – я уверена. Мой запах. Мой вкус. Мой он.
– Показывай своё сокровище, – отстранив женщину, протопал я на кухню.
За знакомой стойкой на моём излюбленном месте сидел мужик. Низенький, лысоватый. Обычный. С кружкой чая в руке. С кружкой, из которой я обычно чай пью.
– Михаил, – представился он.
– Шестой, – кивнул я и добавил, – имя такое.
– А почему? – удивился Михаил.
– Да нас в семье было шесть братьев, – ответил я, – вот мама и не заморачивалась насчёт имён. Просто номера дала и всё.
– Я тоже младший в семье, – расцвёл в улыбке Миша.
– А я старший, – так же мило улыбнувшись, ответил я.
– А почему? – начал было Михаил.
– Мне некогда, – прервал его я, – буквально на пять минут заскочил к кузине. За картиной. Уезжаю. Далеко. В экспедицию. Виолетта, запакуешь мне полотно?
Моя подопечная очнулась, ойкнула и ускакала в соседнюю комнату заворачивать картину. Всё-таки я её выдрессировал что надо. Сказал – сделала.
– Ну, а тебе как её мазня? – вполголоса спросил я Мишу.
– Хорошие картины, – осторожно ответил тот, – но я в живописи не очень разбираюсь. Мне ваша сестрёнка нравится. Очень интересная и красивая.
– Порода такая, – ответил я, почесав рукой трёхдневную щетину, – ты её не обижай тут.
– Ни за что, – серьёзно ответил Михаил.
В комнате появилась Виолетта с завёрнутой в бумагу картиной. Я посмотрел на женщину. Потом на Михаила. Они стояли рядом и также смотрели на меня. Он был на несколько сантиметров ниже моей подопечной. Круглое лицо, обычная фигура с немного излишним весом. Но было ясно: это стоит пара. Нет, даже так: ПАРА. Моя миссия внезапно закончилась.
– Проводи меня, – попросил я Виолетту.
Пожал руку Михаилу, вышел на лестничную площадку. Виолетта выпорхнула следом. Заглядывая в глаза, горячо мне зашептала:
– Ты не поверишь. Он сосед сверху. Год назад развёлся. Он очень хороший. Он всё, что ты говорил. Я чувствую. Я уже думала, никто мне не нужен. И тут он. В лифте ехали. Он картины помог. К Кате. Та взяла. А он меня подождал. Ну, что ты молчишь? Он это?
Я засмеялся. Отлепил от себя Виолетту.
– Он это, он, – ответил, – видно же любому. Вы уже спали вместе?
– Ага, – покраснела Виолетта.
– Ну и молодцы, – кивнул я.
– Ты уходишь? Насовсем? – спросила она.
– Да, – ответил я, – я всё сделал. Мне теперь отпуск положен. И премиальные.
– А можно, я тебе звонить буду? – попросила женщина.
– Звонить нельзя, а смс-ки слать можно, – ответил я, – номер простой: семь семёрок, шесть шестёрок. Пиши.
– Спасибо тебе, мой Ангел, – тихо сказала Виолетта.
– Пожалуйста, – ответил я и добавил: – Иди, он ждёт. И помни, я за тобой приглядываю.
Развернулся и по лестнице скатился во двор. Вышел. Дошёл до детской площадки. Уселся на скамейку. Как раз под фонарём. Достал планшет. Нашёл чей-то бесхозный вай-фай. И напечатал на экране: «Задание выполнил. Целую».
Посидел. Поглядел в светящиеся окна дома рядом. И добавил: «Референт М, у вас удивительно красивые глаза. Шестой».
Шестой и Стёпа
Посвящаю моему брату Косте
У меня три раза был страйк. Три раза подряд. Я сиял как начищенный пятак. Жизнь была прекрасна и восхитительна. И я хотел сделать четвёртый страйк. И поэтому придирчиво выбирал, какой шар пустить по дорожке: 13 или 15. Выбрал. Тщательно вытер полотенцем. И тут пришло сообщение:
«Срочно. Дело в приложении. Такси будет через 10 минут у входа в торгово-развлекательный центр. Референт М».
Я отложил шар. Встал. Вполголоса выругался.
– Я в командировку, – сказал друзьям.
И пошёл на выход. Переобулся. И заодно написал сообщение: «А ничего, что я в отпуске? Целую, Шестой».
Ответ пришёл мгновенно: «Возможен суицид. Поспеши. Референт М».
Я поспешил. Прыгнул в ожидавшее меня такси и назвал адрес. Адрес был в деле. Дело было прикреплено к сообщению. Новиков Степан, 29 лет, сетевой администратор. Женат. Новикова Олеся. Судебное заседание о разводе назначено на послезавтра. Дети – девочка 6 лет. Катерина.
Машина остановилась у подъезда. Я расплатился и подскочил к входной двери. Так, квартира 5, Новиков. Позвонил в домофон. Тишина. Снова позвонил.
– Кто там? – раздался уставший голос.
– Санэпидемстанция, – ответил я, – немедленно откройте.
Дверь зажужжала и поддалась. Я бегом поднялся на второй этаж. Нажал на кнопку звонка у двери с номером 5. Дверь открылась.
Степан оказался уже лысеющим мужчиной, одетым в шорты и майку. На майке было написано Berlin Venus. «Прикольный парень», – подумал я.
– Какая ещё санэпидемстанция? – спросил Степан. – Что вам надо?
– Тараканов будем травить, – серьёзно ответил я.
– У меня нет тараканов, – возразил Степан.
– Есть, – не согласился я, – полная голова тараканов. Надо бы разобраться с ними. Может, в квартире поговорим? А, Степан?
– Заходите, – разрешил Степан и, повернувшись ко мне спиной, прошёл внутрь.
Я за ним. Коридор. Скинул мокасины, пиджак повесил на вешалку. Дорожную сумку оставлять не стал. Вошли в комнату. Степан сел на диван. Мне кивнул на кресло напротив. Между нами стоял журнальный столик, на столике лежала газета.
– Вы кто? – спросил Степан.
– Я ваш Ангел-хранитель, – отрапортовал я, – поступил сигнал о суициде. О готовящемся. Прибыл разобраться на месте и принять меры по устранению причины и по профилактике дальнейших неправильных действий с вашей стороны.
Степан озадаченно посмотрел на меня. Я тоже замолчал, поняв, что плету какую-то дичь.
– Ангел, значит, – наконец произнёс Стёпа.
– Аха, – согласился я, – Шестой меня зовут. Вот документы.
И я сунул Степану пластиковую карточку с моей фотографией. Он повертел её, почитал, что там написано, и вернул обратно.
– А что за имя такое, Шестой? – спросил.
– В честь дедушки назвали, – ответил я.
Помолчали.
– Как убивать-то себя собрался? – спросил я. – Таблетки, электричество, автомобиль или ещё что?
– А вы откуда о суициде узнали? – вопросом на вопрос спросил Степан.
– Ну, я же тебе уже рассказал, откуда я, – ответил я, – на тебя тут целое досье прислали. Когда родился, когда женился. Я пока к тебе ехал, немного его полистал. Вроде ты вменяемый. А вот чё-то дурака валяешь? Так чем суицидировать себя собрался, мил человек?
– Пулей, – спокойно ответил Стёпа.
– Ого, серьёзно, – протянул я, – чё за ствол? Покажи. Не бойся, я верну.
Степан усмехнулся и встал. Откинул газету с журнального столика. Под ней лежал вальтер. Чёрный, красивый. Не пистолет, а загляденье. Прям лучший выбор для того, чтобы застрелиться.
Я поднялся. Шагнул к столику. Взял чёрный смертельный механизм в руку. Отстегнул обойму. В ней рыжевато сверкнули патроны. Степан протянул руку.
– Верни.
– Ща, разбежался, – усмехнулся я, – оружие детям не игрушка.
И тут же отлетел к креслу. Удар я пропустил, как последний лох. Расслабился. Зажрался. Прямой правый увидел только тогда, когда его кулак уже врезался в мою верхнюю скулу. Кресло смягчило моё падение. Но ориентацию я на время потерял. В голове загудело. Пистолет отлетел под стоявший у окна стол с аквариумом.
Степан прыгнул к аквариуму, наклонился и полез за вальтером. Нащупал его, вытащил. Начал подниматься. И вот в этот момент я разбил о его голову подвернувшийся под руку стул без спинки. Икеевская табуретка разлетелась на мелкие кусочки. Степан рухнул как подкошенный.
Я даже испугался вначале. Вдруг убил человека? Вот будет весело. Выехал на задание спасать человека и грохнул его при знакомстве.
Но нет. Стёпа был жив. Я спрятал оружие в сумку от греха подальше и усадил раненого на диван. Степан открыл глаза.
– Ствол где? – спросил, морщась от боли.
– Телепортировал, – честно ответил я, – он в другом измерении уже.
– Жалко, – держась за голову, сказал Степан, – я за него кучу денег отвалил.
– Голова болит? – участливо спросил я.
– Болит, – кивнул Степан и тут же скривился от боли, – кружится ещё. И тошнит меня.
– Это сотрясение мозга, – диагностировал я, – ща пройдёт.
Я прикоснулся к голове Степана правой рукой. Напрягся. Постарался снять боль. Судя по прояснившемуся взгляду подопечного, боль я у него прошла. Зато у меня заломило виски.
Попросил у хозяина квартиры аспирина. Тот кивнул. Вместе с аспирином Степан притащил мешочек со льдом.
– Приложи, – сказал, – у тебя синяк скоро на пол-лица будет.
Я глянул на себя в зеркало. Мама родная. Левый глаз тонул в синеве. Приложил лёд. Посидели, помолчали.
– Предположим, что ты Ангел, – прервал молчание Степан, – чем ты мне поможешь и нужна ли мне эта помощь?
– Нужна, – ответил я, – чё бы я тогда к тебе приехал? Так что давай не драться, а сотрудничать. Лады?
– Лады, – усмехнулся Степан.
– Пароль от вай-фая дай, – попросил я его.
Степан продиктовал пароль. Я отправил наверх сообщение: «В контакт вступил. Оружие изъял. Целую. Шестой».
Потом отложил планшет. Удобно сел напротив парня.
– Рассказывай всё по порядку, – сказал ему, – как на духу. Всё.
Степан вздохнул и рассказал свою историю. Было видно, что ему надо выговориться. Поделиться.
С женой он познакомился в институте. Она училась на параллельном потоке. Встречались примерно год. И потом она залетела от него. На одной из вечеринок под рукой не оказалось презерватива. Поженились. Сняли квартиру. Родилась девочка. Помогали родители.
Степан пошёл работать. Он был хорошим специалистом и получал хорошую зарплату. Но денег постоянно не хватало. Жена сидела дома с ребёнком. И очень сильно уставала. Настолько, что забывала приготовить мужу ужин или купить продукты. Да и убираться в съёмной квартире чаще всего приходилось Степану.
Когда дочери исполнилось три года, жена Стёпы вышла на работу. Подвернулось очень хорошее высокооплачиваемое место. Не по специальности, но зато недалеко от дома и с возможностью карьерного роста. Девочку устроили в садик.
Олеся стала ещё больше уставать. Начались командировки. Секс в последний год стал совсем редким. Раз в месяц. Степан мучился от неопределённости, понимал, что что-то происходит. Но сделать ничего не мог.
Денег в семье постоянно не хватало. Приходилось брать подработку на дом. С одной стороны, это выматывало, с другой стороны – у Степана начали развиваться несколько интернет-проектов, обещавших принести в ближайшее время неплохой доход.
А потом он случайно узнал, что его тёща, одинокая пенсионерка, купила двухкомнатную квартиру. И в настоящее время там полным ходом идёт ремонт. Ремонт делает его одноклассник, который-то и поведал Степану об этой квартире и очень удивился, что зять не в курсе роста благосостояния своих родственников.
И Степан решил войти в курс дела. Когда Олеся была в очередной командировке, он вскрыл её аккаунты на Фейсбуке, ВКонтакте и на Одноклассниках. А также два почтовых ящика. Вскрыл и обалдел.
У его жены было два любовника, и еще с тремя она флиртовала через интернет. В профилях на службах знакомств Мамба и Бадоо были выложены её фотки с указанием, что она замужем и что ищет щедрого любовника. Имя, правда, было изменено на Катерину. Квартира маме, как и намекнул одноклассник, была куплена на деньги Олеси, которые она частично получила от своих многочисленных поклонников, а большую сумму взяла в долг. У них же.
Степан потратил целый выходной, копаясь в этой грязи. С перерывом на поход с дочерью в кафешку.
Когда Олеся вернулась из командировки, случился скандал. Вначале она всё отрицала, потом негодовала из-за того, что Стёпа рылся в её переписке. А потом собрала вещи и уехала, забрав с собой Катю. Степан подал на развод. Всё. Заседание суда завтра.
Я внимательно выслушал своего подопечного, иногда задавая уточняющие вопросы и сверяясь с материалами, которые у меня были. Выслушал, помолчал. Замолк и Степан.
– Пьёшь? – наконец прервал я молчание вопросом.
– Первую неделю бухал, – ответил Стёпа, – потом понял, что это ещё хуже. Заговариваться стал. Сердце начало болеть. Последнюю неделю только пиво иногда.
– Понятно, – протянул я, – а чего сейчас хочешь?
– Хочу, чтобы было всё как прежде, – наклонив голову, пробормотал Степан, – хочу прежнюю Олесю, хочу дочку видеть. Хочу быть с ними вместе. Я же звонил ей два раза. Просил вернуться, унижался.
– Знаю я про это. Она твои разговоры на диктофон записала, – вздохнул я, – теперь подружкам даёт послушать. Как бесплатное шоу. Как прежде уже не будет. Никогда. Давай-ка ты сопли вытрешь и скажешь, что ты реально хочешь?
Степан поднял на меня глаза. Бледное лицо. Пот на лбу.
– Я хочу всё забыть, – сказал, – я хочу, чтобы у меня не болело в сердце. Хочу, чтобы быстрее всё прошло. Чтобы всё закончилось. У меня уже сил нет.
Я кивнул. Встал. Вышел из комнаты. Налил себе и Стёпе воды на кухне. Вернулся с двумя стаканами.
– Я тебе помогу, – сказал я ему, – но выполнять все мои требования надо неукоснительно и без возражений. Готов?
– Всегда готов, – невесело усмехнулся Степан.
– Тогда слушай и выполняй, – сказал я, – первое, что мы сделаем завтра утром, – это пойдём к нотариусу, и ты подпишешь на меня доверенность на ведение твоих дел в суде. Ты там больше не появляешься. И даже не спрашиваешь, как идут дела. Я просто тебе сообщу о разводе, и всё.
– Но я хочу сам в глаза этой гадине всё сказать… – начал было Степан.
– А мне наплевать на то, что ты хочешь, – остановил я его, – мне насрать на твои хотелки. Надо делать не что хочешь, а что надо. Вопросы есть?
– Вопросов нет, – кивнул Степан.
– Второе, – продолжил я, – ты удаляешь всё, что связано с твоей бывшей, из компьютера и из квартиры. В телефоне её номер, номера её подружек и мамы заносишь в чёрный список. Из аккаунтов выпиливаешь даже малейшее упоминание о ней. И тех, кто может о ней напомнить. Она умерла для тебя. Она и не рождалась даже. Вопросы есть?
– Есть, – встрепенулся Степан, – а если она с другого телефона позвонит? Мало ли.
– Скажешь, что ты умер, и повесишь трубку, – ответил я и продолжил: – Третье. Занимаешься своими проектами и вообще работой. Я тут глянул на твои сайты. Очень даже неплохо. Но надо увеличить посещаемость. И меню у тебя немного запутанное. Но это мы позже разберём. Вечером. Четвёртое. Сменить гардероб. Что это за штаны Адидас с отвисшими коленками? На дворе 21 век, а ты одет как гопник. И покажи, что ты на работу и на улицу надеваешь.
Степан встал. Открыл платяной шкаф. Из одежды у него преобладали в основном мешковатые свитера и дешёвые слаксы защитного зелёного цвета. А также различные майки.
– Кто формировал гардероб? – спросил я, заранее зная ответ.
– Олеся, – ответил Степан, – я же ей все деньги отдавал, а она покупала еду и одежду.
– Вот поэтому у вас денег и не было никогда, – проворчал я и добавил: – Сейчас деньги есть свободные?
– Есть, – кивнул Стёпа, – вчера зарплата была, и друг долг вернул полторы тыщи евро.
– А к костюмам ты как относишься? – задумчиво спросил я.
– Нравятся, – ответил Степан, – у меня есть один, со свадьбы остался.
– Свадебный тоже выкинем, – сказал я ему, – вместе с этим набором юного натуралиста. Сейчас пойдём покупать тебе первый костюм, ботинки и по мелочи там. Вопросы есть?
– Вопросов нет, – эхом отозвался Степан.
Я нашёл по карте ближайший торговый центр, и мы отправились тратить деньги Степана. Костюм подобрали тёмный, в синюю полоску, хоть и местного производства, но очень даже отлично сшитый. Заодно прикупили парочку симпатичных пиджаков. Тут же сдали это всё на ушивку и подгонку. Обувь взяли марки Aldo, классические чёрные ботинки. Единственный раз Степан заартачился, когда мы покупали рубашки. Мой подопечный не мог понять, почему надо обязательно брать сорочку за 120 евро, а не купить что-нибудь подешевле. Пришлось полчаса объяснять ему, что такое рубашка в одежде мужчины и что она не должна быть дешёвой. Рассказал, убедил. Но от галстуков Степан категорически отказался. Но я и не настаивал. Сам их не люблю.
Перекусили в фастфуде салатиками. Степан хотел взять пивка, но я запретил.
– Алкоголь, наркотики и секс под запретом, – жуя лист салата, поведал я ему.
– И секс? – удивился Степан.
– Ага, – ответил я, – и это тоже. Но тебе будет не до него. А допустить новые отношения, когда старые страсти ещё не улеглись, это очень глупо. И вообще. Это для тебя ситуация уникальная, то, что сейчас происходит. А я такого насмотрелся на своей работе. Всё одно и то же. Всё одинаково. Поэтому просто выполняй все мои рекомендации, и будет тебе счастье.
– Хорошо, согласился Степан, – терять мне нечего. Кроме денег. Которые мы тут на шмотки потратили. Почти штуку евро.
– Кстати, да, – согласился я, – что-то мы всё по одежде да по одежде. Пойдём-ка и в другие магазины сходим.
И я потащил Степана вначале в парфюмерный магазин, потом в парикмахерскую. Заглянули и в спортивный, где взяли кеды и штаны для бега. Уже поздно вечером забрали ушитые костюмы и отправились домой, где и обмыли покупки домашним лимонадом.
Утром было воскресенье. В выходной люди любят поспать подольше. А я встаю как обычно, в шесть утра, и тихонько занимаюсь своими делами. Проверяю почту, флужу на форумах, читаю книгу, слушаю музыку. В это воскресенье я слушал новую песню Кима и тихонько напевал: «Гори моя звезда, пока мне хватит дури…» И в этот момент из спальни выплыл Степан. В трусах и в майке. Злой и невыспавшийся, судя по виду. Он плюхнулся на кресло напротив.
– Доброе утро, – вежливо сказал я.
– Утро добрым не бывает, – отозвался Степан, – она мне снилась под утро. Ты же обещал, что всё пройдёт.
– Обещал, – подтвердил я, – но это не значит, что сразу. У меня нет волшебной палочки. Я всего лишь Ангел. Я помогаю, но всё зависит от тебя.
– И что мне делать? – уже спокойнее спросил Степан.
– Тебе надо избавиться от психологической зависимости от неё, – сказал я, – а для этого нужно соблюдать следующие вещи. Выкинуть всё, что с ней связано. Не вспоминать о ней. Сменить образ жизни. Меняясь наружно, ты меняешься внутри. Костюмы мы купили. Но сейчас надеваешь спортивное и бегом на пробежку. Лучший способ збыть бывшую – это бег или велосипед. Каждое утро. Каждый день.
И мы побежали. По довольно живописному парку, рядом с которым жил Степан. Один круг, второй. Остановились покормить уток.
– А дочка? – спросил Степан. – Она же не даёт её видеть. А я люблю ребенка. Катя же не виновата.
– Чё-то ты о дочке не думал, когда стреляться собирался, – съязвил я, а потом добавил: – Дочка у тебя маленькая, никуда она не денется. Поживёт с мамой. Потом страсти остынут, может быть, о чём-то договоритесь. Сейчас в твоём состоянии с ней лучше не видеться. Всё потом. А сейчас побежали.
– Когда потом? – крикнул мне в спину Степан.
– Когда у тебя яйца вырастут, – бросил я ему через плечо.
Побегали. Долго. Выходной же. Вернулись домой к Степану. Позавтракали яичницей, которую я забраковал. Разгорелся кулинарный спор, в результате которого мы съездили в магазин и купили мультиварку.
– Это самое лучшее, что придумало человечество в последнее время, – заверил я Степана, – вот этот кусок железа с кнопками упростит твою жизнь и сделает её менее зависимой от женщин.
Потом мы готовили обед в купленной мультиварке. Курицу с гречневой кашей. Получилось очень вкусно.
После обеда Стёпа показывал мне свои проекты. Я их нещадно критиковал. На месте исправлялись ошибки и вносились изменения. За компом мы просидели до самого вечера. Поужинали остатками курицы и разошлись.
Утром Степан умчался на работу, предварительно заскочив к нотариусу, у которого мы заверили доверенность и с которой я отправился в суд.
Олеся подъехала к зданию суда на «Прадо». Чёрным паркетником управлял мужик в сером пиджаке. Он выбежал из машины и открыл дверь перед женой Степана. Та выплыла из авто, вся из себя, в каком-то модном платье синего цвета с блёстками. Туфли на высоких каблуках, тоже синие. Прошла в здание суда. Я отправился следом. Присел в коридоре напротив.
– Степана не будет, – сказал просто, – я вместо него.
– А вы кто? – блеснула на меня глазками Светлана.
– Адвокат его, – ответил я.
В это время нас вызвали в зал суда. Судья, худая тётка лет пятидесяти, в очках и с короткой причёской, попросила документы. Я протянул доверенность.
– Что за имя такое, Шестой? – спросила брезгливо.
– Родители назвали, в честь советского фильма. Не смотрели? Режиссёр Гаспаров, – как по учебнику, ответил я.
– Нет, не смотрела, – отозвалась судья.
И приступила к процедуре развода. Было скучно и неинтересно. От примирения я отказался. Категорически.
С кем будет проживать ребенок? Я попросил оставить у отца, заранее зная ответ.
– Ребенок – маленькая девочка, – чётко выговаривая слова, произнесла судья, – как вы это представляете, что девочку воспитывает отец? Почему не мать?
– Потому что мать у неё шалава, – грустно сказал я, – и эта мать воспитает такую же шалаву. Собственным примером.
– Ещё раз позволите себе так высказаться в здании суда, я вас накажу, – прошипела судья.
И постановила. Супругов Новиковых развести. Олесе вернуть её девичью фамилию. Девочку оставить жить у матери…
О чём я и рассказал вечером Степану. Он воспринял мой рассказ спокойно. Видимо, мои утренние слова дошли до него.
После чего мы посмотрели свежую комедию, поработали над Степиными проектами, и он отправился спать.
Рано утром подъём. Пробежка. Душ, завтрак, работа.
Я уговорил Степана бегать по парку ещё и вечером. Ему это очень нравилось и благотворно влияло на него.
Всё свободное время он теперь проводил за компьютером, холя и лелея свои сайты. Иногда мы выбирались в кино или в бар. Но без алкоголя. Просто прошвырнуться. Себя показать, на людей посмотреть. Кроме этого из квартиры были выкинуты все фотографии, вещи и вообще любое напоминание о его бывшей жене.
Я нянчился со Стёпой, как с ребёнком. Бывали периоды, что он радовался жизни, а бывало, что впадал в тоску, вспоминая свою бывшую. В этот момент я старался отвлечь его, пытался его растормошить, куда-нибудь вытащить – в кино, на прогулку, в гости. Уставал я от этого жутко. Жить жизнью другого человека, постоянно контролируя его, это очень и очень тяжело.
Хорошо хоть Олеся не беспокоила. Первые два месяца. Спустя два месяца после развода она позвонила мне. Сказала, что хочет со мной поговорить, так как в суде я дал ей свою визитку.
– Странный у вас номер, – сказала она, представившись.
– Слушаю вас, – сухо ответил я.
– Вы же до сих пор адвокат Степана? – спросила меня Олеся – Я не могу до него дозвониться. А у нас остались нерешённые дела.
Читать бесплатно другие книги:
