Свет в океане Стедман М.

Дома при виде младенца Изабель моментально преобразилась: ее руки инстинктивно знали, как держать малютку и как ее успокоить, чтобы не плакала. Поливая из ковшика теплой водой крошечное тельце, она с замиранием сердца разглядывала нежнейшую кожу, упругую и без единой морщинки. Она по очереди перецеловала все пальчики, нежно откусывая малюсенькие ноготки, чтобы ребенок себя случайно не поцарапал. Чуть приподняв головку в ладони, она вытерла самым мягким шелковым платком малютке слезы на личике и убрала начавшую подсыхать под носом слизь. Затем обмыла ребенку все тельце и еще раз лицо: казалось, одно действие автоматически влекло за собой другое, как будто вся процедура была единым целым.

Заглядывать в эти глаза было все равно что смотреть в лицо Бога. Невероятное, невозможное прямодушие и удивительная беззащитность буквально ошеломляли. То, что это крохотное создание из плоти и крови сумело проделать такой путь, чтобы оказаться с ней, не могло быть ничем иным, кроме воли провидения… И всего через две недели, после того как… Это не может быть простой случайностью! Хрупкое, как снежинка, существо могло запросто кануть в небытие, если бы волны и ветер не принесли ялик прямиком на Отмель Кораблекрушений.

Обходясь без всяких слов, ребенок демонстрировал свое полное доверие каким-то неведомым способом общения, доступным только живым существам: расслаблением мышц, поворотом шейки, взглядом. Побывав на краю смерти, одна жизнь соединялась с другой, как сливаются капли воды в единое целое.

Изабель переполняли самые разные эмоции. Ее охватывал трепет при виде крохотной ручонки, вцепившейся в палец. Она чувствовала умиление, глядя на сладкую крохотную попку, которой еще только предстояло сформироваться, и испытывала настоящее благоговение при мысли, что дыхание наполняло это создание плотью, кровью и душой. И обрушившиеся на нее чувства вытесняли черную пустоту боли.

– Вот видишь, малютка, ты довела меня до слез! – сказала Изабель. – И как тебе это удалось? Какая же ты красивая и необыкновенная!

Она вытащила ребенка из ванночки, осторожно, как бесценное сокровище, переложила на мягкое белое полотенце и начала вытирать, вернее, осторожно впитывать влагу тканью, как обычно промокают чернила, чтобы не смазать написанное.

Малышка лежала тихо, терпеливо ожидая, пока сменят подгузник и посыплют тальком опрелости. Изабель не раздумывая достала из комода в детской приготовленные, но так и не потребовавшиеся одежки. Она выбрала желтое платье с утятами и осторожно надела его на малютку.