Воспитание элиты Гурвич Владимир
– Вы пишите о том, что в процесс образования элиты самое важное это то, каким образом она образуется. Крайне необходимо выработать позитивные критерии ее формирования; если отбор осуществляется по неверным принципам, страна никогда не достигнет процветания.
– Это, в самом деле, одна из важнейших моих мыслей. Каждая элита создает свои принципы отбора в зависимости от преследуемых ею целей. Обычно их две: первая – это самосохранение, вторая – развитие страны. К сожалению, в нашем случае первая задача полностью превалирует над второй. Причем, это происходит повсеместно, как в высших, так и в низших этажах элиты. Что закономерно, ведь обычно на низших уровнях копируют то, что делается на высших.
– Вы это называете законом копирования элит, – задумчиво произнес Шувалов.
– Да, это так, – проговорил слегка удивленный таким хорошим знанием его книги Батурин. Неужели этот человек и в самом деле тщательно ее проштудировал.
– Вы обнаружили страшную закономерность. Я много раз сталкивался с ней, но до вашей книги по-настоящему не задумывался об этом явлении.
– Рад, что хоть в чем-то вам полезен.
Шувалов неожиданно встрепенулся и наклонился вперед, поближе к Батурину.
– Не о том сейчас речь, уважаемый Вадим Владиславович.
– А о чем же?
– И еще вы очень правильно пишите, что элита самым непосредственным образом влияет на народ, а народ влияет на элиту. Если эта зависимость отрицательная, то создается исторический порочный круг, который без конца воспроизводится; элиты развращает народ, а развращенный народ формирует элиту, которая снова его развращает. Такие государства не в состоянии успешно развиваться, зато способны долго и мучительно гнить.
– Я об этом тоже писал.
Шувалов кивнул головой.
– Но вы ничего не сказали, что делать в такой ситуации.
Батурин развел руками.
– В книге я привожу исторические примеры подобных ситуаций. Чаще всего выход из них тяжел, долог и кровав. Наиболее оптимальный вариант, когда страну завоевывает другое государство, которое начинает ее очищать от накопленной мерзости, кардинально меняет и саму элиту, и способы ее формирования.
– Ваши примеры убедительны, только никто нас завоевывать не собирается. Все смотрят и ждут, когда мы загнемся сами от своего гноя. Каков в таком случае будет ваш выход, Вадим Владиславович?
– Честно говоря, даже не представляю. Боюсь, что его нет. В этом случае уже никакая элита не поможет. Да и никто ее не станет формировать.
– Печальный вывод, хотя, надо признать, закономерный, – согласился Шувалов. – Признаюсь вам, я сам давно и много размышляю на эту тему. В каком-то смысле, мне это делать легче, чем вам; я смотрю на элиту не снаружи, как вы, а изнутри. Я являюсь представителем той самой элиты, о которой вы пишите. Вот почему я в ужасе. Ситуация еще хуже, чем вы думаете.
Несколько мгновений они молчали, каждый обдумывал слова другого.
– Я нисколько не сомневаюсь в вашей оценке, – первым произнес Батурин, – но я не могу понять смысл нашей беседы. Если мы просто обмениваемся мнениями…
– Не все сразу, – прервал его Шувалов. – Понимаю, вы молодой, вам хочется как можно скорей все узнать. Но я должен быть уверен, что не ошибаюсь на ваш счет.
– Вы прочитали мою книгу…
– Книги недостаточно, – снова перебил Батурина его собеседник. – Книга одно, а живой человек другое. Поверьте, в этом я убеждался бесчисленное количество раз.
– Я верю, Андрей Павлович.
– И правильно поступаете, – другим, более благожелательным тоном проговорил Шувалов.
Его лицо даже немножко подобрела, по крайней мере, выражение суровости как-то ослабло. Батурин невольно задал себе вопрос: каким бывает этот человек в домашней обстановке? Большая вероятность, что совсем не таким, каким, например, в своем офисе.
– И все же мне бы хотелось понять, о чем наш разговор?
– Как вы считаете, можно ли воспитывать элиту?
– Я писал об этом в книге…
– Я вас уже просил, не ссылайтесь на книгу, а отвечайте мне, как будто ее нет. Это в ваших интересах.
– Хорошо, с моей точки зрения очень сложно воспитывать элиту отдельно от общества. Хотя такие примеры были.
– И что за примеры?
– Декабристы. Это один из редких примеров в истории, когда в стране возникла подлинная элита. Проблема заключалась в том, что эта элита не была у власти, она находилась где-то с боку, а та элита, что была у власти, по своим качествам элитой не являлась. Это стало причиной столкновения этих двух групп. Правящая элита просто не могла не уничтожить заговорщиков, не потому что они заговорщики, а потому что только таким образом она могла отстоять право на власть. Некачественная элита всегда стремится извести качественную, им нет места на одной земле. В этом трагедия, так как достойные обычно проигрывают недостойным.
– Вы правы, – задумчиво произнес Шувалов. – В каком-то смысле сейчас так и происходит. Мне нравится, что вы точно ставите диагноз. В вашем возрасте я был намного наивней. Сейчас-то я вижу все гораздо острей, да вот что в том толк. Изменить мне уже ничего не удастся. Так, если что-то по мелочам. Но у нас теория малых дел не работает, слишком сильно мы зашли не туда, слишком сильно все запущено. С их помощью будем выбираться чересчур долго. А чересчур долго в наших условиях означает никогда не выбраться.
– Если все так, как вы говорите, тогда о чем мы говорим?
– Если говорим, значит, есть о чем, Вадим Владиславович. – Голос Шувалова прозвучал резко, так говорят с проштрафившимся подчиненным.
Батурин почувствовал раздражение, сколько можно терпеть эту игру в кошки мышки. Неужели так трудно раскрывать карты?
– Не сердитесь, – словно поняв его чувства, уже мягче произнес Шувалов. – Просто тоскливо становится от безысходности. Я каждый день сталкиваюсь с ней, и это вызывает тяжелые чувства. Я вам признаюсь, что сталкиваюсь с этим даже в собственной семье.
– В семье? – изумился Батурин. – Но считается, что ваш бизнес один из самых эффективных.
– Одно не исключает другого. Да было бы странным, если бы и меня миновала чаши сия.
Опять не понятно, о чем он говорит, раздраженно подумал Батурин. Как долго все это будет тянуться?
– Где вы сейчас работаете?
Вопрос застал Батурина врасплох, он не знал, как на него отвечать. Говорить правду неудобно, но и врать – ничуть не лучше. Пора было давать ответ, а он никак не мог сделать выбор.
– Вы не слышали мой вопрос? – снова требовательно произнес Шувалов.
– Работаю курьером.
– Что? Каким курьером? Вы смеетесь надо мной. Не советую.
– Обычным курьером, разношу документы и посылки до пяти килограмм. Так записано в моем контракте.
– Вы это серьезно?
– Другой работы не сумел найти.
– Сколько же вам платят за нее, если не секрет.
– Двадцать тысяч.
– Может, это у вас такой протест?
– Я рассылал резюме во многие организации и компании. Никого они не заинтересовали.
– А ваша книга?
– Она тоже почти не имеет откликов.
– Черт возьми! Что за страна идиотов! – Внезапно Шувалов громко выругался. – Смерть очень полезная вещь, она очищает человеческий род от всякой гнили и мерзости. А потому я всячески ее приветствую. Но вот что мне глубоко противно, это когда государство или человек ведут себя так, что сами приближают свое исчезновение. Многие режимы погибли по причине своей непередаваемой глупости. Часто люди находились у власти очень много лет, но ничему так и не научились.
– Это очень распространенное явление, – согласился Батурин. – Неэлитная элита всегда только разрушает.
– «Неэлитная элита» вы так назвали одну из своих глав, – произнес Шувалов, листая книгу. – Я считаю ее одной из самых важных. – Он вдруг резко отодвинул том. – Когда я прочитал ваш труд, мне захотелось застрелиться.
– Этого не может быть! – воскликнул Батурин.
– Вы слишком точны и беспощадны в своих описаниях и выводах. От этого становится все еще более безнадежным. Спрашивается, зачем я столько трудился? Чтобы прийти к тому, к чему мы все пришли. Но это абсолютно бессмысленно.
– Вы заработали очень много денег, – не удержался от слов Батурин. Он вдруг ощутил сильную зависть к своему собеседнику.
Шувалов пристально взглянул на него.
– Это слова бедного человека, – вдруг усмехнулся он. – Когда имеешь денег столько, сколько их у меня, они теряют всяческую ценность. Сакральный свой характер они приобретают в глазах неимущего. Он готов молиться им, как божеству. Разве не так?
– Так, – согласился Батурин.
– Я не осуждаю вас, а хорошо понимаю. Это ужасно, когда не хватает денег на самое насущное. Это ваша ситуация?
– Да, – подтвердил Батурин.
– Еще одно доказательство безумия мира. Самые полезные и нужные обществу люди пребывают в бедственном положении. Это путь в никуда.
– Я тоже так думаю.
– Думать мало, надо еще и делать.
– А что я могу. Вот написал книгу, в которой изложил свое видение ситуации. Я думал, она получит большой резонанс, но, боюсь, что кроме вас ее так никто больше и не прочитает.
– Ее читали, дорогой Вадим Владиславович, только резонанс оказался иным, чем вы надеялись, – усмехнулся Шувалов.
– И что за резонанс?
– А вы не понимаете?
– Не совсем.
– А вас не удивляет, что вы работаете курьером?
– Вы хотите сказать…
– Что надо, я уже сказал.
– Я должен обдумать ваши слова.
– Бросьте, чего тут думать. И без того ясно. Вижу, на вас эта новость произвела впечатление.
– Я не готовился к такому повороту событий.
– Редко, кто готовится. Тем не менее, события настигают нас часто внезапно. Впрочем, это относится не только к плохим, но и к хорошим вещам.
Батурин молчал, ожидая продолжения. Он ощущал небольшое утомление от разговора, сколько можно ходить вокруг да около. У Шувалова тяжелый характер, это отмечают многие из тех, кто его знают, он никогда не идет к цели прямой дорогой, всегда закоулками.
– Я рад нашему знакомству, Вадим Владиславович, – произнес Шувалов. – Я хотел на вас посмотреть, узнать не только, что вы пишите, но и послушать, что говорите. Я доволен нашим общением.
– Это все, что вы хотите мне сказать, Андрей Павлович? – недоверчиво произнес Батурин.
– На данный момент, да. Но это не означает, что этим наш разговор исчерпан. Есть большая вероятность, что он продолжится. А сейчас до свидания.
7
Прошло несколько дней, а от Шувалова его больше никто не беспокоил. Хотя каждый раздающийся звонок обкатывал Батурина теплой волной надежды. Но, убедившись, что звонят совсем по другому поводу, он, впадал в кратковременную депрессию. Катя заметила его состояние, и ему пришлось рассказать ей о встрече с миллиардером. Ее реакция удивила его.
– Не волнуйся, я знаю этих людей, твой богач непременно даст о себе знать. Они очень осторожные, боятся ошибиться. Мой отец был таким же, долго взвешивал любое решение. Каждое из них стоит больших денег. Но то, что он сам тебе позвонил, это хороший знак. Даже странно, что я разъясняю такие вещи дипломированному психологу. Ты должен знать, что богатые и бедные в схожих ситуациях нередко ведут себя кардинально по-разному.
– Я знаю, но мне трудно размышлять также трезво, как и ты. Я все время думаю, что же он от меня хочет? Наш разговор был одновременно очень общим и конкретным. Я это кожей чувствовал. Но вот в чем конкретность так и не понял. А он старательно избегал даже намека на это. Хитрый и пронырливый тип.
Катя бросила на мужа насмешливый взгляд.
– Знаешь, в твоем характере стали проявляться новые черты. По крайней мере, раньше я их не замечала.
– И что за черты?
– Необъективность, вульгарная нетерпеливость. Можно поискать еще некоторые не самые лучшие определения.
– Этих вполне достаточно. – Батурин почувствовал обиду, слова жены показались ему несправедливыми. – Ты же видишь, в какой я ситуации. Мне очень хочется получить нормальную работу. Но если Шувалов прав и существует негласный приказ никуда меня не брать, то положение хуже некуда. Что я, по-твоему, должен дальше делать? Всю оставшуюся жизнь бегать по городу курьером?
– Что же в таком случае ты думаешь делать?
Батурин задумался.
– Выход может быть только одним – надо бросать тут все к черту и валить отсюда.
– Куда? Ни у меня, ни у тебя нет родственников за границей. В свое время мой отец хотел уехать, но так и не успел: сначала разорился, затем умер.
– Куда сможем, туда и ехать.
– Без копейки денег?
– Продадим квартиру, все вещи.
– Будем вдобавок бездомные. Учти, дорогой, в приличную страну нас скорей всего не пустят, нас же не преследуют по политическим мотивам. А в какой-нибудь отсталой стране твои знания не пригодятся точно так же, как и тут. В чем в таком случае разница?
Батуриным завладело раздражение. Он смотрел на жену и не понимал, насколько серьезно она сейчас говорит. Он знал это ее качество, она могла быть беспощадно логичной. Попробуй, возрази ее аргументам.
– Что же ты предлагаешь?
– Ничего, я просто анализирую ситуацию. Согласись, иногда это делать полезно.
Батурин неохотно кивнул головой, и в этом она права, вот он далеко не всегда способен к такому трезвому анализу, иногда его столь сильно захватывают эмоции, что ему становится не до него. А вот она хоть и женщина, с ней это случается реже. Из них двоих обладатель холодной головы именно Катя, а не он.
– Хорошо, коли так, дай мне совет, как поступить?
Катя победно улыбнулась, он понимал, что в этом поединке победу одержала она.
– Пока никак не надо поступать. Я думаю, что звонок Шувалова был сделан либо по его инициативе, либо он выполнял чью-то просьбу. Но в любом случае маловероятно, что это произошло случайно. Значит, где-то тобой заинтересовались и раздумывают над форматом сотрудничества. А, учитывая, что ты вызвал своей книгой недовольство высокопоставленных лиц, этим можно объяснить задержку. Может, они решают, может, согласовывают. Полагаю, скоро все прояснится. Наберись терпения, часто самый мудрый поступок – не совершать никакого поступка. Знаешь, что мне больше всего не нравится в этой ситуации?
– Нет, не знаю.
– Тогда я тебе так и быть скажу. Когда у тебя что-то не ладится, ты теряешь квалификацию психолога, забываешь о всех своих знаниях и навыков и превращаешься в обычного обывателя.
Батурин мысленно признал, что Катя снова права, именно так все с ним нередко и происходит. Надо от этого избавляться, вот только как?
Но как оказалось, ему пришлось в первую очередь бороться с другой напастью. После встречи с Шуваловым ему стало еще трудней работать курьером. Его просто тошнило от одной мысли о своих обязанностях. Ничего омерзительней не может быть. Приходилось напрягать свою волю, чтобы вставать рано утром и отправляться через весь город в контору.
Батурин трясся в метро, а думал о том, что если тут ему перекрыты все пути, в таком случае остается одна дорога – уехать их страны. А может, эту мысль подбрасывают ему как раз те, кто все это и сотворил. Он уедет – и всем будет хорошо. Сколько людей по схожим причинам покинули Россию за столетия ее истории. Одни удачно устроились за границей, другим она стала настоящей чужбиной. Правда, в наше время обычно драматические сюжеты реализуются не часто.
И все же страх перед решением не проходил. Если Шувалов ничего ему не предложит, придется его принимать. Не будет же он до конца жизни бегать по улицам города и разносить документы и посылки. Ужасней судьбы невозможно вообразить.
Батурин знал за собой один недостаток: в какой-то момент он переставал владеть собой. В нем неизвестно откуда возникало избыточное желание идти на конфликт, если он чувствовал, что происходит нечто такое, с чем он не согласен, либо не может смириться.
Согласно заключенному контракту, весь груза для доставки не должен был превышать пяти килограмм. Непосредственный начальник Батурина, который с самого начала относился к нему недоброжелательно, ничего не сказав, положил перед ним какой-то прибор, который следовало доставить по адресу. Батурин ему приподнял и сразу определил, что в нем никак не меньше, если не больше десяти килограмм. Он его до остановки автобуса даже не допрет, а это нормальным шагом идти пятнадцать минут, а с таким грузом – все полчаса.
Батурин сказал своего начальнику, что он не обязан носить такие тяжелые предметы, пусть дают машину. Тот в грубой форме отказался это делать, назвав Батурина интеллигентным хлюпиком. И без того взвинченный Батурин на какое-то время потерял власть над собой и бросился на него. Прежде чем их разняли, им даже удалось немного подраться; Батурин получил удар по касательной в висок, а сам ткнул своего противника в грудь.
После этого инцидента с работой в этом месте было покончено. Причем, согласно контракту Батурину даже не полагалась плата за отработанные дни, так как он был на испытательном сроке, который он не выдержал. Это была самая настоящая катастрофа, он-то наделся, что уже через неделю получит первую зарплату. А что делать теперь?
Батурину не хотелось ехать домой. Что он скажет Кате? Вдобавок болело лицо, все же полученный удар вызвал набухание синяка. Это он заметил, когда посмотрел на себя в зеркало в туалете. Ему захотелось вернуться в контору и накостылять, как следует своему оппоненту. В детстве Батурин слыл драчуном, что беспокоило родителей и учителей. По этой причине он едва не лишился золотой медали; не все хотели вручать ее хулигану. Но тогда пронесло и в торжественной обстановке он все же ее получил. В тот момент она символизировала для него надежду на большое будущее. Но где оно?
Катя встретила известие внешне спокойно.
– Не сомневалась, что нечто такое случится, – констатировала она. – С твоим характером такая работа не для тебя.
– Что же будем делать? Деньги же кончаются.
– Я обдумывала этот вопрос. От мамы остались дорогие золотые и бриллиантовые украшения, сдадим в ломбард. На месяц должно хватить.
– А что будет после этого месяца? – поинтересовался Батурин.
Жена посмотрела на него.
– Так далеко лучше не заглядывать, чтобы не поддаться отчаянию. Нас этому учили на первом курсе: ни что так не угнетает, как отсутствие надежды на будущее. Поэтому, если в нем в данный момент нет уверенности, не заглядывайте по-возможности в него. Неужели забыл?
– Помню, – хмуро сказал Батурин. – Значит, для нормальной жизни у нас есть всего месяц.
8
Батурин полагал, что после того, как отпадет необходимость посещать ненавистную работу, ему станет легче. Но все случилось скорей наоборот, ему стало еще тяжелей. Его захлестнула волна неприкаянности и ненужности, он не знал, куда себя девать. Он просыпался с мыслью, что не представляет, чем станет заниматься целый день. Он лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок, рядом тихо и буднично сопела жена. А он думал о самоубийстве.
Батурин понимал, что все это полная ерунда, ни к какому самоубийству он не готов, это не более чем защитная реакция. Но сама по себе она была знаменательна, и он сознавал, что с ней следует что-то делать, как-то от нее избавляться. Иначе его накроет глубокая депрессия, а вот она-то и представляет главную угрозу. В нее легко войти и трудно выйти, ему это очень хорошо известно. И чтобы этого не случилось, нужно срочно принять судьбоносное решение. От Шаталова, судя по всему, звонка он не дождется. Что-то не сложилось или он передумал, в любом случае уже прошло две недели после их встречи – а так ничего больше и не произошло. А у него времени в обрез.
О своем решении Батурин сообщил жене за завтраком.
– Нам следует как можно скорей уехать навсегда или надолго из страны. Я решил это твердо, здесь мы сойдем с ума.
К некоторому его удивлению, сообщение Катя восприняла внешне спокойно, он понял, что она сама думала в этом направлении.
– Куда же ты собрался? – поинтересовалась она.
– Вчера весь день я изучал Интернет. Есть разные возможности. Но мне больше всего приглянулась одна: в Новой Зеландии приглашают людей заниматься фермерством, осваивать новую территорию. Предоставляют неплохие условия.
Только после этих слов на лице жены появилось удивление.
– Какое отношение ты имеешь к фермерству. Ты хоть знаешь, как выглядит корова? Не спутаешь ее с быком?
– Мой прадед был крестьянином, у него было большое хозяйство, даже имел батраков, пока его не раскулачили. Мне об этом рассказывал отец.
– Почти у всех прадеды были крестьянами, но это совершенно не делает нас всех фермерами. Кстати, мой прадед был помещик, у него было имение с крепостными. Но не думаю, что мне это как-то поможет на новом поприще, – насмешливо пожала плечами Катя.
– Ты мне никогда об этом не говорила.
– Как-то не пришлось. Я происхожу из весьма древнего дворянского рода. Но что это меняет, особенно в стране, где с дворянством давно покончено. Поищи что-нибудь другое.
– По условиям это самое лучшее. К тому же там оказывают помощь, зачисляют на полугодовые сельскохозяйственные курсы. А в это время платят стипендию. Важно, что мы проходим по возрасту. Я сегодня пойду в посольство, узнаю, как и что и начнем собирать документы. А там кто знает, куда кривая выведет. Мы оба с тобой прекрасно говорим по-английски, это наше большое преимущество. Начнем фермерами, потом попробуем стать психологами. Главное, зацепиться.
Читать бесплатно другие книги:
