Обладатель-десятник Иванович Юрий
Рот Загралова-младшего был опять забит полностью, поэтому он только вопросительно уставился на мать. Татьяна Яковлевна огорченно махнула рукой:
– Да тут, сравнительно недалеко, стадо отморозков поселилось да на охоту в округе повадилось ходить. И ладно бы как все цивилизованные и порядочные охотники себя вели. Так они зверствами натуральными занимаются: просто травят животных злобными боевыми собаками. Причем трупы косуль или оленей даже не прикапывают, а так и оставляют гнить на месте убийства. Да и людям из-за собак стало опасно в ту сторону ходить. Сволочи редкостные!..
Уж на что Иван вроде был равнодушен и к лесу, и к фауне, его населяющей, но и он возмутился до крайности:
– Неужели вы этих козлов на место поставить не можете? Да и не обязательно сами с наказанием лезьте, просто пожалуйтесь. Напишите куда следует, бейте в колокола, управа в любом случае найдется.
Родители печально вздохнули, и Федор Павлович стал объяснять:
– Вначале мы так и попробовали вразумить этих недоносков, так они на нас собак натравили и автоматы наставили. Пришлось уходить, слушая вслед угрозы, что наш поселок и огороды с садом бульдозерами раскатают вместе с жителями, если еще раз сунемся. Но мы давай дальше по инстанции жаловаться, да только совсем худо стало. Среди тех ублюдков сам генерал местной полиции, сынок губернатора и пяток наиболее оголтелых бандитов местного разлива с депутатскими значками. Наших троих активистов покусали в лесу собаки, а потом еще и охотники помяли знатно прикладами автоматов. А на наши огороды нагло уселся вертолет, на котором сосунок губернатора летает, и пяток бандитов, увешанных оружием, словно разбойники, притопали сюда и сделали последнее предупреждение: «Еще раз вякнете – сожжем вместе с окружающей тайгой!»
Он грустно притих, а мать добавила:
– Хуже всего, что эта банда решила в этих краях некую базу построить. Участок там голый, без леса, так и называется – Лесная Плешь – полоска в шесть гектаров, на ней даже кустарник не растет. Вот они там и возводят пару изб, да для собак своих бешеных настоящие хоромы отгрохали уже. Дальше они вообще собираются там какое-то бомбоубежище строить, двинпсисы проклятые!
– Кто-кто? – переспросил сын.
– Двинпсисы! – словно сплюнул отец и пояснил: – Это так в наших краях называют двинутых на идее апокалипсиса. Они к декабрю собираются забраться в таежные дебри и там «выживать». Мы с матерью тоже раньше так думали, но теперь не из-за этого здесь остаемся. Уж больно в этих местах хорошо! Понятное дело, что строят они эти бомбоубежища и дома за народные деньги. Но если остальные двинпсисы еще как-то соблюдают правила приличия и ведут себя в рамках законности, то эти… Бешеные, как и их собаки!
Отрезая себе очередной кусок копченого окорока, Иван покачал головой:
– Вот уж не повезло вам с соседями. Не приведи судьба, в самом деле какое всемирное бедствие, так эти уроды к вам сразу за вашими яблоками нагрянут.
– Да… мы тоже так предполагаем…
– А что, если самому президенту пожаловаться? Все-таки для него навести порядок – только раз отдать команду.
– Так-то оно так… да только как донести жалобу в нужные уши? – возразил Федор Павлович. – Ведь перехватят, обязательно перехватят!
Глядя на расстроенных родителей, сын даже есть перестал:
– Вот те раз! Мне казалось, что я в рай приехал, надеялся от всех проблем отгородиться, а тут такие страсти-мордасти!
Отец натужно рассмеялся:
– Ладно, забудь! Все рассосется. Этим дятлам тут скоро в любом случае надоест. Найдут себе иные развлечения, и все у нас вернется на круги своя. Живи себе и радуйся! А вот по поводу этого, – переводя разговор на иную тему, он кивнул на стол, – и в самом деле озаботиться следует по максимуму. Какой-то у тебя неправильный обмен веществ. Не просто нарушенный, а практически гибельный. Даже у конченых алкашей подобное не наблюдается. Выглядишь, как Кощей, и съедаешь, больше, чем слон. Куда в тебя только влезает? И ты себе только представь, с каким перенапряжением работают у тебя почки и печень, к примеру! Это же какая нагрузка на них идет! Да и где это видано, чтобы хлеб и мясо коньяком, словно колодезной водой, запивали!
Ну и мать тут же добавила:
– Среди нас один изумительный знахарь живет, так он у тебя не только обмен веществ травами отрегулирует, но и всю иммунную систему поправит. Вот сам убедишься за пару недель, какие он чудеса творить может. Осматривает, прощупывает, и через час уже точно знает: что и в каких количествах следует употреблять для полного исцеления. Можно сказать, что дедушка Игнат – это наша самая большая тайна и наша самая великая гордость.
Иван уже с улыбкой хотел было отказаться от знакомства со знахарем, но неожиданно для себя задумался:
«Одного человека с паранормальными способностями я уже знаю. И можно сказать, мне повезло, что Женька Кравитц мой друг детства и только мне рассказал о своей тайне. И факт остается фактом: он и в самом деле различает некие цвета и оттенки в духовной характеристике, а может и физической, любого человека. Причем настойчиво продолжает отрицать, когда я настаиваю на определении этого феномена как умении просматривать человеческую ауру. Так почему бы мне и со знахарем не познакомиться? Вдруг и от него какая польза моему организму? А если это какой-нибудь шарлатан или обычный травник, то вреда от знакомства все равно не будет. Значит, надо соглашаться…»
И кивнул:
– С настоящим знахарем и в самом деле интересно встретиться.
Глава 4
Передряги
– Так давай сразу к нему и пойдем, – предложил отец. – Он недавно вернулся из леса, мы видели. Сейчас наиболее благоприятный сезон для сбора лечебной коры, да некоторые корешки лучше всего откапывать…
Пока Федор Павлович перечислял, чем лес в это время полезен, едок прислушивался к себе. Вроде мог бы еще жевать и жевать, но некоторое насыщение все-таки присутствовало. То есть большого урона в калориях не будет, если на час от стола отлучиться.
Все семейство вышло во двор. Там были две женщины, прихрамывающий мужчина с забинтованной рукой да малыш чуть более года от роду. Заграловы представили своего сына, а того взамен познакомили с соседями. Долго расшаркиваться не стали и поспешили через весь двор к дому напротив. Крыльцо с навесом отличалось особой вычурностью выпиленных древесных кружев, а дверь и дверные наличники украшала глубокая, весьма искусная резьба.
– Любит он красоту навести, эстет! – сказал Федор Павлович в треть голоса. И постучал висящим на веревке деревянным молотком прямо по опоре навеса: – Игнат! Ты нашего сына не осмотришь?
Из дома не доносилось ни звука, но вскоре дверь открылась, и на пороге показался знахарь. Это был средней комплекции мужчина, и не худой, и не полный. На макушке – лысина, а по бокам чуть ли не до плеч свисают каштановые кудри, похожие на парик. Лицо круглое, радушно улыбающееся и изборожденное морщинами во всех направлениях. Именно морщины и выдавали древний возраст знахаря (мать утверждала, что по паспорту деду пошел девяносто второй год). Хотя таких лет ему никак нельзя было дать: максимум семьдесят.
– Сына посмотреть? Да без проблем! Заходите.
Узкие сени вели во внушительный зал, все стены которого были увешаны полками. И на полках чего только не было: банки, коробки, глиняные кувшины и фаянсовые сосуды, груды веников и стопки расфасованной, нарезанной тонкими кусочками коры. И запах! Здесь царил настолько необычный и дурманящий запах, что Иван невольно замер. Даже не сразу сообразил, что его представили и надо бы сказать подобающее «очень приятно» или «рад знакомству!». Только рассеянно кивнул и продолжал восторженно втягивать носом воздух.
Хозяин почему-то насторожился:
– Что, никогда лечебные травы не нюхал?
Первым порывом было воскликнуть: «Так тут не только травами пахнет! И корой, и снегом, и цветами, и еще фиг знает чем!» – но Иван сдержался.
– Нет, не приходилось… – только и сказал.
– Ну, присаживайтесь! – гостеприимным жестом целитель указал на две широкие лавки по сторонам стола. Пришедшие уселись на одну, он – на другую и сразу перешел к делу: – Что тебя беспокоит, где болит?
– Да вроде ничего не болит… – пожал плечами Иван.
Но тут в разговор вступила Татьяна Яковлевна. Она рассказала о том, как подло поступила невестка, как обокрала Ивана и как ее за это покарали сами соучастники. И сделала вывод: мол, на нервной почве да после ошибочного ареста болезни на сына и напали. Обмен веществ нарушился, метаболизм странный. И сколько ни ест, да все мимо. Как говорится, не в коня корм. А дары природы, фрукты да овощи в живом виде, употреблять не спешит.
– И что с ним делать теперь? – закончила она вопросом.
К тому времени дед Игнат совершенно перестал улыбаться и сидел скорее хмурый и настороженный, чем задумавшийся или обеспокоенный состоянием пациента. Затем молча встал, с кряхтением, словно вдруг очень резко состарился, прошел за спину Ивана и положил ему ладони на плечи. Прикрыл глаза, да так и стоял минут пять в полной тишине, чуточку покачиваясь, словно от ветра.
Потом вернулся на свое место и, отводя взгляд в сторону, пробормотал:
– Не буду я его лечить… Да и не помогут ему мои травы…
– Что значит «не помогут»? – Федор Павлович не просто недоумевал, он возмущался: – И с каких это пор ты заявляешь, что не будешь?!
Целитель с досадой покривился, с усталым видом потер глаза, словно ему вдруг захотелось спать, и пояснил:
– Если я говорю, что не буду, то это совсем не значит, что я не хочу. Просто мои умения в данном случае не к месту. Ты ведь не зовешь меня, когда в твоем «УАЗе» забился бензопровод? Точно так же и мои травы ничем не помогут автомобильному аккумулятору. Понятно?
Татьяна Яковлевна шумно фыркнула:
– Дед Игнат! Намекаешь, что наш сын превратился в робота?
Целитель замотал головой, и его буйные кудри заиграли искорками света:
– Я вам машину привел только для сравнения и ни в коей мере не хочу утверждать, что человека могут превратить в робота. Тут нечто другое… как бы вам толком объяснить? Такое у меня впечатление, что вашего Ивана уже как бы подлечивает некто… Причем этот некто по сравнению со мной настолько иной… настолько не поддающийся осмыслению… настолько огромный, если тут уместно сравнение с размерами наших тел, что смотреть на него нужно лишь задрав голову. И то никак при этом не охватывая весь масштаб! Этот доктор такой гигант, что я, даже задрав голову, рассматриваю только шнурок его ботинка.
Тут уже замотал головой Федор Павлович. Еще и крякнул при этом явно осуждающе:
– Экий ты, Игнат, демагог стал! Туману напустил… Так и видеть мир разучимся и трезво мыслить перестанем. Мне кажется, несмотря на все мое невероятное уважение к твоим талантам, что с подобными сравнениями тебе только перед детьми у колодца выступать. Они любое слово на веру принимают. А вот с нами такое не проходит. Так что будь добр обосновать свой отказ более внятными словами и более вескими причинами. Заявление о лечении моего сына каким-то «шнурком» меня не впечатлило. Конкретно: кто лечит, как и когда вылечит?
Услышав такие требования, старый целитель вдруг рассердился:
– Утомил ты меня, Федька, своими расспросами! Еще и обвинять меня вздумал в излишней демагогии! Сам-то давно это слово выучил? Указывать он мне будет, да к детям посылать! А сам ты кто против меня?! – Заметив, что гость покаянно опустил голову и не знает, куда спрятать от накатившего стеснения руки, несколько сбавил обороты: – По твоему сыну только одно скажу: его и без меня вылечат. Кто – понятия не имею, не того я ранга, и зрения такого у меня для рассмотрения нет. А вот как лечат – постараюсь посматривать, самому интересно. Пусть раз в день ко мне на полчасика заходит для осмотра. Если что-то пойму, то и вам растолкую… может быть…
Поняв, что аудиенция у местного светила закончена, родители первыми поднялись и поспешили к выходу, как-то скомканно прощаясь и жестами призывая сына не отставать. Но того уже возле самой двери догнал Игнат и, поймав за рукав, остановил:
– Ванюша, а ты в Аргунны один прибыл?
– Мм? В смысле? А! Родители привезли…
– А пока они из сада не вернулись, ты один в доме был?
– Конечно!
– Да? А почему тогда от тебя таким женским духом тянет? – вдруг ошарашил дед вопросом. Еще и пояснения дал: – Словно ты всю ночь с женщиной провел и только сейчас с кровати встал?
«Подсмотреть он не мог, подслушать – тоже! – заметались мысли в голове у Ивана, пока лицом он пытался изобразить непонимание. – Неужели кто-то из соседей во дворе подслушал постанывания Ольги и деду успел настучать? Ну да, иначе откуда он мог узнать? Не по запаху же, в самом деле!»
Но полностью отпираться не стал. Хотя для начала и переспросил удивленно:
– Неужели это так заметно?
– Для меня – да! – строго подтвердил целитель.
– А что, нельзя было?
Теперь ошарашенным показался Игнат. Подвигал бровями, громко хмыкнул:
– Да вроде как можно… – Пожал плечами и перешел на заговорщический шепот: – Но как это у тебя получилось?
Иван воровато оглянулся на стоявших в сенях, у входной двери родителей и тоже заговорил шепотом:
– Ну как-как… Дело молодое, с кем не бывает? Тем более что мне эта проводница очень понравилась. И я ей. Обещала даже тут проведать…
Дед шумно выдохнул, голос его окрасился сарказмом:
– Проводница? Которая в поезде осталась? Ты кого, внучек, провести собрался? Ты ведь только за полчаса до прихода ко мне с женщиной миловался! От тебя так и прет ее любовной силой.
– Ну да… мы очень крепко обнимались, – кивнул младший Загралов. – Мне и самому до сих пор ее запах всюду мерещится.
– М-да… Ну-ну! – Дед отпустил рукав Ивана, и в его голосе проскользнул оттенок обиды: – Чужие секреты я всегда берегу, не сомневайся. Так что, если что спрашиваю, не таись. Для твоего же блага стараюсь… Понимаешь? Нельзя тут у нас жен уводить! И я этого не разрешу творить!
– Дед Игнат, а распознать можете, какой женщине эта любовная сила принадлежит?
– Распознаю! И приму к вам обоим самые строгие меры!
В словах целителя прозвучала угроза, но Иван облегченно улыбнулся:
– Это хорошо! Теперь буду уверен, что и она мне ни с кем не изменит. До завтра!
Развернулся и вышел вслед за родителями.
– О чем это вы там шептались? – спросил во дворе отец.
– Мне показалось, что вы ругались… – добавила мать. – Да?
– Ха! Попробуй поругайся с тем, кто вас тут всех строит, – ответил Иван и сразу сменил тему разговора, указывая глазами на площадку у колодца: – Народ митингует?
Там к прежним трем поселянам добавилось еще пятеро: две моложавые женщины, одна пожилая и двое мужчин. Один из них размахивал костылем и что-то негодующе говорил. Когда подошли ближе, стала понятна причина его негодования. Совсем недавно, когда он ковылял по лесу к дому, на него вышла группа двинпсисов, которые терроризировали своими разбойными выходками как животных, так и людей. Подвыпившие молодчики направили оружие на пострадавшего от их же собак и угрожали опять спустить своих исходящих слюной шавок.
– Да так вскоре и детям нельзя будет в лес выйти! – возмущался мужчина. – Собаки эти где угодно носятся! А их хозяева окончательно человеческий облик потеряли! Еще несколько таких выходок, и придется тварей отстреливать!
Остальные двое мужчин выглядели не менее решительно. И не желали прислушиваться к просьбам женщин остыть, не хвататься за оружие. Начался спор. Родители Ивана встали на сторону женщин. Отец заявил, что такое противостояние ни к чему хорошему не приведет. Пострадают все, и женщины, и малые дети. И на Аргуннах можно будет поставить могильный крест.
На шум подтянулась еще одна женщина, вышло трое детей лет десяти-двенадцати. Появился и дед Игнат.
И только Иван продолжал стоять в стороне.
«Что же такое в мире делается? – думал он. – Уж на что глухая тайга, а и тут всякая мерзость несправедливость и подлости творит! И ведь тут даже вмешательство фантома не спасет. Пострелять собак? Сразу на поселковых подумают… Пострелять самих недоносков? Так еще хуже будет для тех же поселковых… Поговорить с этими двинпсисами, попытаться образумить? Дохлый номер… А что делать? Только одно!»
Иван поспешил в дом, оставив родителей у колодца. Там встал в своей комнате у большого окна, поглядывая за двором, прикинул наличие силы и вызвал фантом Фрола. Материализовавшаяся разумная сущность давно убитого бандитами Пасечника тут же спросила:
– Что-то случилось, Ванюша?
Обладатель попытался общаться сразу двумя путями: мысленно и одновременно негромко говоря. Раньше он уже так пробовал, и получалось неплохо.
– Фрол, мы с Ольгой попробовали и теперь уверены: обжорство помогает фантому «зависать» в реале чуть ли не в три раза дольше.
А мысленно описывал, что творится на Лесной Плеши и какие там собрались моральные уроды. При этом пытался показать всю опасность прямого вооруженного вмешательства. И в первую очередь опасность для самих жителей поселка. Фрол, ненавидевший несправедливость на генном уровне, понял все и сразу:
«Ты не волнуйся! Я на месте вначале осмотрюсь и все хорошенько продумаю. А насчет обжорства… Я готов поэкспериментировать. Хотя честно тебе скажу: сама мысль о еде вызывает в моей сущности рвотные позывы и смотреть на еду не хочется…»
«Мамочка! А я Ольгу еще и коньяк заставлял пить! – запоздало ужаснулся Загралов. – Как же она выдержала?..»
Воспоминания о сексе он попытался припрятать, но все равно Пасечник что-то уловил.
«Значит, любит, раз ела как не в себя, – сказал он как-то сочувственно. – Запасы-то у тебя большие? Потому как я – не она. Если уж приложусь к твоим деликатесам…»
Не прекращая мысленного общения, Иван направился на кухню, где половина купленных продуктов так и громоздилась на виду. Материализовав Фрола рядом с собой в некоем подобии длинной трикотажной майки почти до колен, обладатель указал на стол:
– Налегай! Только говори, какую банку открыть и какой пакет разорвать.
Разумный фантом, прекрасно понимая, насколько трудно поддерживать его физическую копию в материальном мире, тут же набросился и на икру, и на мясо, и на яйца, и на коньяк. Только и указывал порой пальцем на некоторые банки. За десять минут он съел раза в три больше, чем впихнула в себя здесь же не так давно Ольга.
– Сейчас меня стошнит, – признался Фрол с полным ртом. – Перекидывай меня к цели!..
И тотчас Иван отправил свое разумное орудие наказания в район нахождения злобных двинпсисов с их боевыми собаками. А сам словно сомнамбула отправился к кровати и улегся на нее. Собственные силы следовало экономить.
Глава 5
Наказание
Поддерживать существующего где-то там фантома дело затратное, как было известно из текста в сигвигаторе. Поэтому как обладатель, так и созданная им матрица, пребывающая сейчас в виде простого уплотнения воздуха, старались не тратить даже минимальные усилия на переговоры. Иван лишь давал направление деятельности и мысленно настоятельно просил во всем разобраться. Он был уверен, что Фрол находится где надо и изучает обитателей Лесной Плеши.
Минуть десять прошло, прежде чем в сознании пронеслась просьба-вздох:
«Ванюша, забирай меня!»
Загралов растворил созданный вдалеке дух и прислушался к собственным силам. Порадовался, что их еще осталось предостаточно, и в то же время понял, что место в еще недавно набитом желудке опять освободилось. Поэтому устремился на кухню и набросился на поглощение запасов, стоя у стола и поглядывая в окно на двор. Там, кажется, собрались все жители Аргунн, и митинг был в разгаре. А значит, в ближайшие минуты никто не помешает.
Стул скрипнул под тяжестью возникшего Фрола.
– Как состояние? – спросил Иван.
– Тошнота прошла почти сразу после того, как ты меня отправил туда, – фантом тут же начал деловито нарезать и поглощать ветчину. – И сейчас чувствую, что могу съесть опять столько же. Ну, а по поводу этих тварей… – он с рычанием прожевал заброшенные в рот ломти, – так их следует расстрелять немедленно. Да что там расстрелять, каждого из них подобает показательно казнить особо изуверским способом.
– Что, прямо вот так и каждого? – Иван побледнел и перестал есть.
– Точно тебе говорю! Поверь на слово. Да ты и сам, послушав этих уродов, задушил бы их голыми руками!
– Нет! Нельзя! Ты же понимаешь, на кого сразу падет подозрение? – обладатель озабоченным взглядом прошелся по митингующим посельчанам. – Даже собак злобных, которыми они людей травят, пострелять нельзя.
– Да я понимаю… – кивнул Фрол.
Он с какой-то нездоровой активностью начал наворачивать ложкой красную икру. При этом даже не пытался жевать, просто глотал. Кривился от отвращения, но глотал. И кощунственно запивал водкой, прихлебывая прямо из бутылки, словно минералку. Еще и бормотал скороговоркой:
– Ты в моих действиях не сомневайся… недаром ведь ты мне сознание вернул, а не кому-нибудь другому… А стрелять я их не стану… иная задумка есть… Тебе только и надо вместо амуниции мне пару тряпок дать. Ну и выждать мне придется… чтобы момент должный выбрать… Постараюсь их между собой перессорить…
– О! Самое верное решение! – почти обрадовался Загралов. Все-таки ему претили убийства, пусть даже ублюдков, подлежащих немедленной смерти. И так уже спонтанно, сам не желая того, побывал в роли наказующего палача и выносящего приговор судьи, лишив жизни более десятка человек. В том числе свою бывшую жену. – А сколько тебе понадобится времени?
Продолжая заниматься обжорством, Фрол подумал и с сомнением ответил:
– Трудно сказать… Хочется, чтобы там и комар носа не подточил. Но думаю, что вначале ты должен меня там создать в самом экономном режиме. Опять как невидимого духа. А как только подходящий момент наступит, я тебя попрошу о материализации, и чтобы у меня в руках были несколько тряпок. Одежда мне не понадобится. Вроде как не сложно?
– Да уж куда проще, – согласился Иван. – Ну что, прямо сейчас попробуем?
Здоровенный мужчина пошевелил плечами:
– А сколько прошло с того момента, как ты меня убрал оттуда?
– Минут десять, наверное.
– Тогда еще минут пять у нас есть…
Они продолжали поглощать еду, а потом Фрол обеспокоенно ткнул пальцем в заставленный уже пустой тарой стол:
– Тебя тут за такое обжорство на костре не сожгут?
Он намекал на то, что Ивана могут счесть больным и опасным колдуном. В его словах был резон, поэтому обладатель взял большой пакет для мусора и стал смахивать в него обрывки упаковки, пустые банки и опустошенные бутылки.
– В самом деле, могут начаться ненужные расспросы… В овраг брошу… – пробормотал он.
– Вместо этой объемной пищи ты бы подумал над каким-нибудь пищевым концентратом, – сказал Фрол. – Чтобы в нем калорий было огромное количество. Иначе скоро «засветишься» на таких покупках.
– Самому недавно такая идея в голову пришла. Только вряд ли мы здесь в лесу отыщем нужную для создания концентрата лабораторию. Ну что, готов?
– Да! Сейчас мне плохо станет… – фантом отвернулся от стола, чтобы не видеть пищу. – Ты меня еще минуты две не создавай. Мне кажется, так лучше энергия во мне усвоится. А потом – как договорились…
Он растворился в воздухе, а Загралов поспешил в свою комнату. Пакет с отходами засунул под кровать и прикрыл свисающим одеялом. Улегся, расслабился и приступил к созданию фантома, отправляя его сразу на Лесную Плешь. Прислушался к шелесту у себя в голове чужого сознания: «Отлично! Я уже здесь! Наблюдаю!» – и жутко пожалел, что ему еще далеко до тех умений обладателя, когда тот может воссоздавать свое второе «я» рядом с фантомами. Хорошо бы самому оценить опасность двинпсисов, самому выбрать меры пресечения их неблаговидной, античеловечной деятельности.
«Хотя чего я так переживаю? Если уж Фрол имеет собственное сознание, то лучше меня разберется. И лучше меня придумает, как тех подонков на место поставить. Наверняка у него чувство справедливости лучше развито, да и прав он, как судья, имеет несравненно больше… Опять-таки: можно ли обладателю быть судьей, когда речь идет о торжестве справедливости? Вдруг на сигвигаторе некий лимит на убиенных установлен? Перебрал – самого обладателя развоплотят? Хотя, судя по действиям и кровожадности Безголового, никакого лимита не существует. И кровавые события на крыше высотного дома в Москве – явно дело рук прежнего владельца сигвигатора…»
Новости о перестрелке, взрывах и падающих вниз трупах он слышал, просматривал на «ютубе» и прекрасно все понял. Не пришлось даже на место событий посылать Фрола для осмотра. Кое-кто заснял падающие тела, но полиция ни одного трупа не обнаружила. А значит, на крыше сражались между собой фантомы.
А это наводило на определенные мысли. Каким бы кровавым маньяком и садистом ни был Безголовый, создавать экипированные сущности и заставлять их убивать друг друга – полный нонсенс. Ему попросту нельзя растрачивать свои силы, те и так с каждым днем идут на убыль после утери им иномирского устройства. На демонстрацию возможностей Безголового события на крыше тоже не тянули.
Тогда кто сражался и для чего? Ответ напрашивался вполне логичный: нечто подобное могли совершить только обладатели. Причем обладатели, что-то явно не поделившие. И очень жестоко не поделившие. Наверное, раньше подобного не случалось, а сейчас вот этот бой стал достоянием гласности. И простые люди, и средства массовой информации, и службы безопасности столицы признавали однозначно и в один голос: разборку устроили инопланетяне!
А значит, существуют иные сигвигаторы?
И только ли в России? И не ведется ли за них война постоянно?
Размышления Ивана были прерваны фантомом:
«Давай! Воплощай меня! И тряпки не забудь!»
До Ивана донеслось напряженное сопение, а затем и какие-то звуки, похожие на звуки борьбы.
«Может, оружие нужно?..» – обеспокоенно спросил Иван.
В ответ в голове раздался крик:
«Забирай меня!»
Иван развоплотил Фрола где-то там и прислушался к себе. Сил оставалось мало, но уж очень хотелось узнать, как наказал двинпсисов Пасечник. Для этого можно было материализовать рядом полную матрицу его естества. Но вначале не помешало бы узнать, как там митингующие. Не хватало только, чтобы мать с отцом вошли и увидели постороннего в доме.
Иван встал, подошел к окну во двор, и в этот момент изба вздрогнула. Над селением прокатился грохот, закачались верхушки деревьев. Люди во дворе повернулись в ту сторону, откуда донесся гром, и замерли, словно превратились в статуи.
Но уже в следующий момент зашевелились, загомонили все враз и начали оживленно жестикулировать. Довольно быстро пришли к единому мнению, и половина мужчин бросилась в свои дома. Заскочил и отец, схватил с кухонной полки небольшой рюкзак с красным крестом, из крынки с надписью «соль» вытащил пистолет и, направляясь к двери, ведущей за стены поселка, сообщил сыну:
– В стороне Лесной Плеши что-то неслабо взорвалось! Может, помощь нужна… – И, уже открыв дверь, спросил: – Ты со мной?
– А почему бы и нет? Если сил хватит бежать, как все, попробую… – Иван спешно натянул на себя свитер и надел вязаную шапочку.
Сильно надрываться не пришлось: перед ним бежал пожилой, лет под шестьдесят, тучный поселянин, и оставалось только размеренно двигаться за ним следом. Остальные шесть мужчин, в том числе и Загралов-старший, оказались на диво прыткими и чуть ли не сразу скрылись за деревьями. Когда отставшая пара «пожилой – Кощей» добралась до места происшествия, посельчане уже полным ходом оказывали помощь раненым и пытались достать тела из руин, покрытых копотью и вялыми язычками огня.
В центре Лесной Плеши совсем недавно стоял огромный домина с еще большим пристроенным к нему сараем. В домине пировали и ночевали охотники, а в сарае отдыхали их боевые собаки. И именно на эти строения и упал вертолет. Хорошо упал, вдребезги разнося все и самое себя. Как выяснилось позже, в доме еще и взрывчатки хватало в виде аналогов толовых шашек. Одни из них сдетонировали при ударе, другие во время пожара. Так что от находившихся в доме остались только обожженные трупы. Погибли и те, кто был в вертолете. Огонь и взрывы уничтожили и все четырнадцать «собачек».
Выжили только пятеро охотников, которые в тот момент находились чуть дальше места катастрофы, да и то трое из них были сильно ранены и обожжены.
В двух домиках барачного типа метрах в ста от центрального дома жили строители. Там же находился солидный котлован и виднелись фундаменты трех зданий. Между новостройками и главным доминой располагались стеллажи стройматериалов. Крытые рубероидом навесы над ними с подсыхающими под ними досками горели настолько интенсивно, что жар мешал спасательным действиям среди руин основного здания. Благо еще что лес от места событий отстоял довольно далеко, и пожар тайге не грозил.
Рабочих было человек двадцать, но пытались помочь в спасении своих работодателей только пятеро из них. Остальные ошарашенно толпились в сторонке и во все глаза смотрели на пламя и на коптящие руины. Именно к ним и поспешил Иван.
Он уже сообразил, что тут произошло и кто главный виновник, но хотелось и свидетелей расспросить.
– Как все случилось-то?
Рабочие хмуро на него покосились и промолчали. А самый старший среди них, седой бурят, скорее всего бригадир или мастер, вместо ответа спросил сам:
– А ты откуда?
– Из Аргунн.
– Что-то я тебя там не видел…
– Так я только сегодня к родителям приехал. Федор и Татьяна Заграловы. Вон мой отец носится…
– А-а! – успокоился седой. Расслабились и остальные рабочие. – Ты в курсе, какие тут людишки собирались?
– Да уж! Наслышан… А из ваших никто не пострадал?
– Да нет, повезло… Не подпускали нас к хозяйским хоромам, не про нашу честь.
– А как все было-то?
– Да вот так, кверху каком, – поморщился бурят, отчего его глаза превратились в совсем уж узкие щелочки. – Они тут на этом вертолете чуть ли не все летать умели… хм, и всегда все пьяные… Вот, видимо, кто-то с тягами и не совладал. Машина неожиданно звалилась на винты, да так и рухнула с высоты метров ста. Ну и мотор во время падения заглох. М-да… Вот несчастье-то! Вот горе-то! – По его интонации было понятно, что он нисколько не горюет. – Это ж и сам главный областной полицай сгорел, и сынок губернаторский, редкий… по характеру мальчик. А как они собачек любили, как любили!..
К группе приблизился Федор Павлович и еще один мужчина из поселковых. Поздоровались с рабочими, и Загралов-старший со вздохом сказал:
– Спасать больше некого… Ваши говорили, что вы сразу по рации сообщили куда надо?
– Ну, естественно! – ответил бурят. – И органы предупредили, и попросили, чтобы за нами машины выслали… Нам здесь оставаться среди трупов не хочется, а эти, – он кивнул в сторону трупов, – не разрешали нам на своем транспорте сюда добираться. – Он помолчал и добавил: – Вот стройка и закончилась. Вряд ли кто больше, обладая здравым умом, захочет на этом гиблом месте копаться.
– В том-то и дело, что здравый ум нужен, – сказал Федор Павлович. – Ладно, мы уходим. Чем могли – помогли, а с полицией дело иметь не хочется.
Уже покидая Лесную Плешь, Иван огляделся, присматриваясь к негустой траве и редким кустикам по колено, и спросил у отца:
– И что тут гиблого-то? Место вроде для жилья пригодное.
– Да есть кое-какие народные страшилки, – сказал Федор Павлович. – По ним получается, что здесь долго даже находиться нельзя. Дескать, кто бы тут и как ни селился, в любом случае умирал от плохих болезней в течение нескольких лет. Мы ведь тоже изначально Аргунны здесь планировали возвести, уж больно с виду пространство заманчивое. Хорошо, что прислушались к старикам и легендам. Потом, сколько ни пытались тут хоть одно дерево посадить, ни одно не выжило. И пробы грунта на анализы отдавали, и ученых сюда с приборами подманивали, но так причину неблагоприятственности среды и не отыскали. Кстати, наш Игнат местные легенды лучше всех знает, вот ты у него и поспрашивай. И он… – Отец замер на полушаге, прислушиваясь к приближавшемуся стрекоту вертолетов. – О! Вот и похоронная команда прибыла… – Он двинулся дальше, бормоча себе под нос: – Хорошо, что пятеро этих недоносков выжили. Хоть видели, кто виноват, и нас сюда никоим образом не припишут. Да и рабочие тоже катастрофу видели. Как и странные «танцы» вертолета в воздухе. Все говорят, что подвыпившие там были… Хотя следствие, естественно, найдет какую-нибудь неисправность в моторе… Правда, там все страшно раскурочено взрывами и выгорело словно от напалма. А пятеро оставшихся в живых охотников не просто в шоке, они явно чего-то сильно боятся… Хотя понять их можно: губернатор за своего сопляка им сам головы снесет…
«Напалм? – подумал Иван. – А где его мог взять Фрол? Скорее всего, это топливо так выгорало. Может, и еще что в доме было… Надо будет прилечь да все у Пасечника расспросить в щадящем режиме… Черт! Опять надо будет пить коньяк и… Еще немного, и мне вообще пища опротивеет. Махтитун дроботун!.. И едритун – тоже! А из чего же мне концентрат калорий соорудить?»
Глава 6
Общение
Так группой из восьми человек мужчины и вошли во двор Аргунн. Бросившихся навстречу родных и близких Федор Павлович остановил успокаивающим жестом:
– Ничего опасного для нас не произошло. Угрозы пожара тоже нет, хотя стройматериалы до сих пор догорают. При катастрофе на них, видимо, попал керосин… Ну и жертвы есть: пьяные охотники на вертолете упали прямо на главное строение Плеши. Около двадцати человек погибло. Пали в огне да взрывах и все собачки, которые над лесной живностью зверствовали да наших детей пугали.
Женщины, среди которых находилась и Татьяна Яковлевна, засыпали вернувшихся вопросами, а Иван поспешил в родительский дом. Выбрал из обилия продуктов то, что еще не приелось, и стал пичкать себя калориями. Заодно постарался определить запас сил для беседы с фантомом. Получалось, что и материализовать его рядом с собой сможет без труда минут на двадцать. Но даром тратить накопленную энергию не стал, лучше уж Ольгу подержать в объятиях перед сном. Да и вообще, вдруг понадобится срочно создать фантом? В расшифрованной инструкции обладателю настоятельно рекомендовалось держать в резерве как минимум половину своих возможностей.
Насытившись и по пути посмотрев в окно на столпившихся посельчан, отправился на кровать. Голоса со двора в избу не проникали, что доказывало надежную звукоизоляцию помещений. А это осознание заставило Ивана улыбнуться: вряд ли его шалости с Ольгой кто-нибудь услышит. Расслабился, создал фантом Пасечника где-то там, вполне возможно, что и у себя в сознании, и приступил к беседе:
«Фрол, а не слишком ли ты перестарался?»
«В самый раз! – яростно отозвался тот, словно они уже давно вели бурную беседу. – Этих тварей следовало вообще казнить! У них там в подвале сауна была, а рядом, за стенкой, – пыточная! А в ней окровавленное тело! Даже не опознать, мужское или женское! Окровавленный кусок мяса без кожи!..»
Загралов содрогнулся. Подобное страшно было себе представить! Одно дело – пьяные выходки недоносков да травля собаками животных! Правда, и посельчан эти обнаглевшие от безнаказанности и власти выродки собаками травили… И совсем другое – похищение человека, пытки и его уничтожение! За такое преступление и в самом деле просто убить или сжечь – слишком гуманное, несоразмерно мягкое наказание. Особенно если представить, что на месте Фрола сделали бы с преступниками ближайшие родственники замученной жертвы.
Иван вспомнил собственную ярость после убийства Базальта, и в особенности после гибели Ольги, и сомнения в правильности действий Фрола пропали.
«Ладно… туда этим тварям и дорога! И теперь понятно, почему те пятеро оставшихся в живых охотников так боятся…»
«Верно! У них тоже руки по локоть в крови. Надо будет и за ними проследить. А еще лучше выяснить, кого там в подвале насмерть замордовали, да его друзьям и родственникам наводку скинуть. Пусть и другие мстители свою руку к уничтожению падали приложат. Так что, Ванюша, копи силы и отправляй меня обратно на эту Плешь. Надо бы мне еще раз там хорошенько все осмотреть…»
Понимая, что сегодня он уже вряд ли Ольгу обнимет, Иван загрустил. Хотя даже мысли не возникло возразить Фролу: подобные дела всегда следует доводить до полного завершения. Иначе последствия могут быть самыми катастрофичными для родных и близких людей.
В свое время они наплевательски отнеслись к драке в сквере, подумали, что гопники успокоились и больше к ним не сунутся. А в результате подобного пренебрежения погиб Базальт. Да и Елена на волосок от смерти оказалась. Чудом выжила после ранения.
Воспоминания о Елене неожиданно повернули поток размышлений в иную сторону. Шесть ночей, проведенных вместе, настолько сблизили их, что, несмотря на всю любовь Ивана к Ольге, Елена тоже представала во всей красе, стоило только прикрыть глаза и вызвать ее образ.
Эти неуместные размышления были прерваны Фролом:
«Давай, Ванюша, отправляй меня».
«Подожди, – остановил его Иван. – Как ты катастрофу-то устроил? Забил ветошью топливопровод?»
«Обижаешь, – ответил Пасечник. – Я ведь тебе рассказывал, где служил и чем занимался. Да и твой дружок Кракен на меня дело собрал и тебе дал на изучение… Так что ветошь – она совсем для другого предназначалась. А с этой плесенью я совсем иначе расправился. Сразу аннулировал связь, повредив рацию. Тут же отключил «черный ящик», а потом материализовался в кабине и вырубил одним ударом пилота. Перехватил управление, перевернул вертолет и с ускорением вонзил его в дом с остальными ублюдками и с их милыми собачками».
«Хм! Лихо! – признал Иван профессионализм своего фантома. – Но это когда ты там телом, то можешь действовать. А что происходит, когда ты просто подсматриваешь и подслушиваешь?»
«Понятия не имею, мне со стороны не видать. Нечто вроде упругого комка воздуха. Причем, что мне очень и очень не нравится, этот комок люди не только чувствуют, но и как-то замечают периферийным зрением. Уж слишком часто они испуганно глазами водят, причем все больше – в мою сторону. Правда, если не двигаюсь, меня не видно…»
Иван решил сразу и еще одну тему, для него весьма важную, обсудить с Фролом:
«В пояснениях и таблице указано четко: вначале один фантом и только рядом. Ты же играючи действуешь в нескольких километрах от меня, да вдобавок я могу создать и второй фантом. Даже учитывая все возможные отклонения, бонусы, связанные с какими-то потоками венгази и наши античеловеческие эксперименты с пищей, такого просто не может быть!..»
«Но ты ведь еще не до конца расшифровал текст сигвигатора. И вторая сторона тебе откроется только при обладании вторым десятком фантомов…»
Читать бесплатно другие книги:
