Рукопашная с Мендельсоном Куликова Галина

– Так я же без претензий, – более миролюбиво отозвался Травин. – Да, кстати, а ты так босиком и пойдешь?

Лайма даже застонала – какая же дура, совсем забыла про обувь, расхаживает, как селянка во время сенокоса.

– Как быть? – жалобно спросила она у Веры.

– Не знаю. Мои не подойдут точно, минус два номера, ты же знаешь.

И это была горькая правда.

– Вы извините, что я вмешиваюсь, – заговорил водитель лимузина, смирившийся с тем, что у него сегодня экстремальный выезд. – Просто у меня во время одной свадьбы дамочка в машине переобувалась, попросила свои туфли в багажник положить. Забрать забыла, так и вожу их с собой уже месяца два – вдруг вспомнит. Попробуйте, может быть, подойдут.

Он принес мягкие туфли без каблука ядовито-зеленого цвета, которые Лайма натянула без ущерба для здоровья.

– Ну как? – победоносно поинтересовалась она и притопнула ногой.

– Гармонично, – одобрил Травин. – Особенно в сочетании с розовым платьем, которое явно тебе мало.

– Не мало, а коротко. Платье мне на самом деле велико. Надо же понимать разницу.

– Прекратите обсуждать мое платье! – напустилась на них Вера. – Мне и так плохо.

– А почему мы подъехали ко Дворцу бракосочетаний с тыла? – сердито спросил Андрей у водителя. – Высаживаете нас на задворках, а у нас все-таки важный день. Кроме того, мы опаздываем.

– Дык… Вы же видели – там все перегорожено! – начал оправдываться тот. – Не знаю уж почему. А по-другому никак не пробраться! Здесь ближе всего.

Борис побежал на разведку – искать родственников и гостей и проверять, не пропустили ли Травин и Лайма свою очередь. По времени укладывались тик в тик, но все равно беспокоились.

Вера с Лаймой еще некоторое время поправляли друг другу пояски и прически, а Травин разговаривал по мобильному.

– Ладно, примерка обновок закончена, – наконец сказал он, тревожно поглядывая в сторону Дворца бракосочетаний. – Что-то мне не нравится здешнее оживление. Кажется, я вижу милицейские фуражки. А они никогда не украшали торжественных мероприятий.

В этот момент появился Борис, бегущий вприпрыжку, словно школьник. То, что он несет сногсшибательную новость, было написано у него на лице.

– Что там случилось? – настороженно спросил Андрей еще издали.

– Слушайте, там такое происходит – с ума сойти.

– Что?! – хором спросили все.

– Дворец оцеплен милицией, из здания вывели всех сотрудников и посетителей, никого близко не подпускают. Ищут бомбу.

– Бомбу? – переспросила Лайма, почувствовав, что ее пульс начинает набирать обороты.

– Ну да. Вроде кто-то заминировал здание. Говорят, этот бардак по меньшей мере два часа продолжается. Когда наши гости стали подтягиваться, уже милицейские кордоны стояли и в матюгальники всех предупреждали, что свадеб не будет, пока они не обеспечат безопасность.

– А когда они ее обеспечат? – растерянно спросила Вера. Она была расстроена. Еще бы. Только дурак мог игнорировать такие знаки судьбы. Свадьба подруги не заладилась с самого начала, и ждать благополучного ее завершения просто смешно.

– Саперы уже работают, – отрапортовал Борис. – Так мне наш Гришка сказал. И еще он сказал, чтобы мы не торопились – история долгая. Там ведь очередь скопилась из тех, кто должен был раньше расписываться.

– А он ничего не перепутал, ваш Гриша? Может быть, ребята уже выпили и теперь шутят? – со слабой надеждой в голосе поинтересовалась Вера.

– Гриша вообще не пьет, – отрезал Борис.

– И не шутит, – добавил Андрей. – Он руководит службой безопасности одного известного казино.

– Я сейчас тетке дозвонюсь, может, она чего знает, – неуверенно бросила Лайма, протягивая руку за его телефоном.

– Да брось, и так все ясно. Давайте обойдем здание и подберемся поближе к главному входу. Ох, вот, любуйся! – Андрей под ручку провел Лайму между клумбами с анютиными глазками и вытянул руку.

Картина, представшая их взору, была впечатляющей. Несколько свадебных кортежей в живописном беспорядке расположились вокруг здания Дворца бракосочетаний. Здесь было с пяток одинаковых длинных белых лимузинов с куклами, кольцами и колокольчиками на крышах, капотах и бамперах, а также несколько десятков других машин – от шикарных иностранных до скромных отечественных. Единственное, что их объединяло, – разноцветные ленты и шары, привязанные за что придется. Со стороны это напоминало то ли ультрасовременный цыганский табор, то ли массовую забастовку водителей, обслуживающих торжественные мероприятия.

Между зданием и машинами виднелись многочисленные милицейские фуражки. Вокруг машин и между ними стояло очень много празднично одетых людей. Было видно, как они взволнованно переговариваются друг с другом. Впрочем, некоторые особо активные гости, не теряя времени даром, уничтожали наличный запас шампанского, разливая его во что попало.

Лайма, Андрей, Борис и Вера влились в толпу праздношатающихся женихов, невест, их родственников, друзей и знакомых.

– Да-а, – протянул Андрей, озираясь по сторонам. – Бывали в моей жизни разные веселые денечки. Но такого я что-то не припомню.

– Я тоже, – пробормотала Лайма, одергивая куцее платье. – Тоже что-то такого не припомню.

– Пойду поищу наших, – сообщил Борис и растворился в людском водовороте.

– А я попробую разыскать твоих и приведу сюда, – нашла себе занятие Вера. – Надеюсь, увидев меня, твоя тетка не покроется сыпью от ужаса.

Когда они остались вдвоем, Андрей, наклонившись к уху невесты, тихонько спросил:

– Лайма, мне не нравится твой взгляд. Ты выглядишь как малолетний похититель варенья. Лучше скажи правду сразу. Это, случаем, не твои похитители сработали? Может быть, ты объяснишь мне, что сегодня происходит? То, что я не задаю вопросов, вовсе не значит, что я не желаю получить ответов.

Лайма поняла, что час расплаты настал – надо объясняться с Андреем. Она очень хотела оттянуть этот момент и признаться ему во всем потом, после свадьбы. К сожалению, обстоятельства оказались выше ее намерений.

– Прости, я должна была тебе все рассказать гораздо раньше, но я просто не могла. В общем, это абсолютно секретная тема. И я тебя прошу – ни с кем не делись тем, что сейчас услышишь. Я даже не знаю, имею ли я право тебе говорить все это. Знаешь, что такое государственная тайна?

– Лайма, – перебил ее Травин, и глаза его превратились в кусочки арктического льда. – Только ради бога, не рассказывай мне, что тебя похитили сотрудники спецслужб, что ты наша российская Мата Хари, а вся твоя деятельность входит в сферу государственных интересов и является глубоко засекреченной.

– Но это правда! – воскликнула Лайма. – Самая чистая правда.

Андрей поиграл желваками, потом с усилием придал лицу нормальное выражение и обратил на невесту чистый взор:

– Ладно, давай серьезно. Не знаю, почему ты не хочешь говорить мне правду, предпочитая это наивное вранье, но надеюсь, ты имеешь для этого основания. Я тебя все равно люблю и полагаю, что когда ты станешь законной супругой, то не будешь от меня ничего скрывать. И расскажешь, что на самом деле сегодня произошло. Договорились?

На взгляд Лаймы ситуация была патовой.

– Ну, хорошо, – кивнула она. – Это действительно полная чепуха. И к бомбе я тоже не имею никакого отношения.

Не успела она договорить, как услышала свое имя, громом разнесшееся над головами присутствующих. Голос человека, произнесшего его, был многократно усилен мегафоном.

– Лайма! Лайма Скалбе! – Человек с мегафоном глумливо переврал ее фамилию, делая ударение на последнем слоге. – Здесь есть невеста по имени Лайма Скалбе? – продолжал надрываться тот же голос. – Подойдите, пожалуйста, к первому заграждению.

– То есть ты не имеешь к этому никакого отношения? – насмешливо спросил Травин. – Что же ты стоишь – иди. Смотри, этот тип уже весь посинел от натуги.

– А ты со мной пойдешь? – напряженно спросила Лайма.

– Зачем? Меня же не зовут. Если возникнет необходимость – я в машине.

И Травин, развернувшись, двинулся к лимузину. Понятно, что он был зол и расстроен, но тем не менее для Лаймы это ничего не меняло. Мужчина, который легко перешел из команды защиты в команду нападения, стремительно терял очки в ее глазах.

– Лайма Скалбе! – продолжал разоряться человек с мегафоном. – Пройдите к первому заграждению.

– Надо же, какая странная фамилия – Скалбе! – немедленно удивился стоявший рядом розовощекий пузан. И передразнил: – Скалбе, Скалбе, висела на столбе!

– Ну и фантазия у вас, гражданин, – сердито сказала Лайма. – А если бы про вашу фамилию какую-нибудь глупость сочинить?

– Моя фамилия Круглов! – хвастливо сказал розовощекий и поглядел гоголем: ну-ка, мол, попробуй сочини.

– Из Круглова, из Круглова я сварю кастрюльку плова, – продекламировала Лайма и скрылась в толпе, оставив пузана в полной растерянности.

– Это первое заграждение? – поинтересовалась Лайма, протиснувшись сквозь толпу любопытных к милиционеру с мегафоном.

– А в чем дело? – казенным голосом отозвался тот, подозрительно оглядывая Лайму.

– Мне сказали подойти к первому заграждению. Я – Лайма Скалбе.

– Вы – невеста? – недоверчиво спросил милиционер, оглядывая ее наряд.

– С утра числилась невестой, но потом как-то все не задалось, – честно призналась Лайма.

– Оно и понятно, – охотно согласился представитель власти.

Лайме вдруг показалось, что этот милиционер обладал некой тайной информацией обо всем происходящем. Однако поделиться этой информацией с ней не спешил.

– А что случилось? Кто меня звал и зачем?

– Вы нам очень нужны. Даже необходимы. Дело срочное. Только паспорт покажите, пожалуйста, надо убедиться, что вы действительно Лайма Скалбе.

– Паспорт? – растерялась Лайма. – У меня нет с собой паспорта.

– То есть как это – нет? – поразился милиционер. – Как же вы собирались регистрировать брак без паспорта?

– Я… То есть, конечно, он где-то есть… – Тут Лайма в изнеможении замолчала.

В самом деле – не рассказывать же здесь всю эту дикую историю с похищением. Кажется, ее паспорт у Веры. Или у Андрея?

– Сейчас сбегаю к машине. Он должен быть у моего жениха, – сообщила она милиционеру.

– Давайте, только быстрее, а то могут серьезные неприятности случиться, – поторопил он ее.

– Да? – вяло удивилась Лайма. – Я-то думала, на сегодня лимит неприятностей исчерпан. Но, оказывается, еще есть в запасе.

– Послушайте, дамочка! – рассердился вдруг человек с мегафоном. – Счет идет на минуты, а вы шуточки шутите. Несите документ, а то не ровен час, здесь все на воздух взлетит из-за вас!

– Из-за меня? – оторопела Лайма. – В каком смысле?

– Вам все объяснят. Идите уже!

Терзаемая неизвестностью и неясными предчувствиями, Лайма быстро направилась к белому лимузину.

Андрей, его родственники и друзья сгруппировались около машины и возбужденно переговаривались. Проигнорировав вопросительные взгляды и не вступая ни с кем в разговоры, Лайма оттащила Травина подальше от них и трагическим шепотом спросила:

– У тебя случайно нет моего паспорта?

– У меня, – скорбно промолвил Андрей, – в отличие от некоторых, случайностей почти не бывает. Я стараюсь все предусмотреть. Твой паспорт я держу при себе уже несколько дней. Так, для полного порядка. Да и тебе некуда было бы его положить – не сумочку же с собой брать. Вот мы и решили – пусть он будет у меня. Вспоминаешь?

– Естественно, – тут же кивнула Лайма, словно иначе и быть не могло. – Дай-ка мне его быстренько.

– Зачем? – с подозрением спросил Андрей.

– Милиция просит. Хочет убедиться, что Лайма Скалбе – это я.

– Зачем? – снова спросил Травин, словно другие слова были ему неизвестны.

– Это, кажется, как-то связано со взрывом, – неохотно объяснила Лайма.

– А… Да-да-да! – ернически подхватил тот. – Дела государственной важности. Бомбы, лимузины, шпионы…

Он выдал ей паспорт и, надувшись, отвернулся.

Провожаемая многочисленными любопытными взглядами, Лайма в сопровождении милиционера с мегафоном прошла через оцепление. Еще через минуту она уже сидела внутри большого автобуса с наглухо занавешенными окнами и была представлена пожилому мужчине с погонами полковника. У мужчины было усталое, неприветливое лицо.

– Меня зовут Владислав Петрович. Я начальник оперативного штаба по предотвращению террористического акта во Дворце бракосочетаний. А вы – Лайма…

– Можно без отчества, – пискнула Лайма, у которой от волнения что-то случилось с голосом.

– Хорошо. Скажите, Лайма, вам знаком человек по имени… – тут Владислав Петрович затянулся сигаретой и задумчиво уставился куда-то в потолок. В итоге пауза у него получилась прямо-таки классическая. Пока она тянулась, Лайма лихорадочно перебирала в уме возможные варианты. Среди наиболее вероятных были Иван Медведь, Евгений Корнеев, а может, даже сам Игорь Тагиров, куратор группы «У». Или тот очкастый, имя которого так и осталось для нее тайной. По крайней мере, эти люди были способны на масштабную авантюру. «А вдруг мое похищение и этот террористический акт – звенья одной цепи? – подумала Лайма. – Я сбежала, и они решили таким диким способом сорвать мою свадьбу? Несолидно как-то…»

Но тут полковник наконец закончил фразу:

– Афиноген Беседкин.

Лайма подумала, что ослышалась.

– При чем тут Беседкин? Я полагала, вам нужен кто-то, связанный с террористическим актом, и вы хотели меня спросить, не знаю ли я…

– Я и спросил, – раздраженно бросил Владислав Петрович. – И по-моему, вы его знаете.

– Кого? – уставилась на него Лайма.

– Беседкина! – рявкнул полковник. – Знаете ведь?

– Конечно, – кивнула Лайма. – Это мой поклонник. Бывший. Но простите, какое отношение он имеет к тому, что здесь происходит?

– Прямое. Он все и организовал.

– Да не может быть, – рассмеялась она. – Афиноген – уважаемый человек, дипломированный архитектор, входит в состав комиссий по…

– Дело в том, – сурово перебил ее полковник, – что этот Беседкин позвонил сегодня утром в милицию, МЧС, а также пожарным и сообщил, что заминировал Дворец бракосочетаний. И если кто-то, особенно невеста по имени Лайма Скалбе, попытается туда войти, он разрушит здание. Наши специалисты все проверили, однако бомбы не обнаружили. После чего преступник снова позвонил и сказал, что наблюдает за нашими действиями, что мы все равно ничего не найдем, так как никакой бомбы в самом здании нет.

– Хорош преступник! – вырвалось у Лаймы. – Он же просто кретин, поверьте мне. И наверняка безобидный. Так, значит, на самом деле в здании бомбы никакой нет?

– Он сказал, что вырыл где-то подкоп и притащил туда столько тротила, что взлетит на воздух не только Дворец бракосочетаний, но и парочка окрестных домов. То ли блефует, то ли нет – непонятно. Мы уже были близки к тому, чтобы эвакуировать жильцов близлежащих домов, однако нам удалось вычислить местонахождение террориста.

– А как удалось? – заинтересовалась Лайма.

– Оперативным путем, – отрезал полковник. – Детали вам знать необязательно. Хотя он каждый раз звонил с разных телефонов, мои ребята все равно его обнаружили. Им не впервой, и не таких находили.

Глупый, несчастный Беседкин! Устроить такой балаган, и все из-за нее. Теперь ей вдруг стало бесконечно жаль несчастного влюбленного.

– Где же он сейчас? – Голос у Лаймы предательски дрогнул.

– На столбе висит.

– Уже?! Как вы могли? – ахнула она. – Нельзя же вот так, без суда и следствия вешать на столбах! Он никакой не террорист, он совершенно безвредный! Просто свихнулся на почве страсти.

Полковник посмотрел на нее с подозрением, будто не верил, что люди еще могут испытывать друг к другу страсть. А потом вяло махнул рукой:

– Да успокойтесь вы. Никто его не вешал. Мы собирались его схватить, а он, как обезьяна, вскарабкался на фонарный столб и теперь висит там. Причем весь опутанный проводами.

– Так снимите его, – потребовала Лайма, которая ощущала ответственность за судьбу своего поклонника.

– Не можем. Он грозит, что взорвет не только Дворец бракосочетаний, но и себя вместе со столбом. А мы ведь не знаем точно, что там у него за провода, поэтому рисковать не будем. Зато он настойчиво требует свидания с вами. Попробуйте убедить его прекратить сопротивление и сдаться.

– Попробую, – тяжело вздохнула она.

Когда Лайма в сопровождении хмурого Вячеслава Петровича обошла здание дворца и свернула за угол, ее взору открылась сногсшибательная картина. Вокруг фонарного столба, одиноко и гордо торчащего посреди нежно-зеленого газона, сосредоточилось несколько десятков людей в форме и в штатском. Большая часть из них охраняла объект, то есть следила, чтобы к столбу никто из посторонних не приближался, а со столба никто не слез и не скрылся.

Лайме оказалось достаточно одного взгляда, чтобы понять – за последнее можно было не беспокоиться.

Высоко над землей, где-то в районе фонаря, гордо реял Афиноген Беседкин. Крепко обняв руками и ногами столб, взъерошенный, с оттопыренными ушами, он напоминал коалу, которая среди отвратительно-бесполезной березовой рощи неожиданно обнаружила любимый эвкалипт, и теперь никакие силы земли и неба были не в состоянии разлучить их.

Лайма разглядела, что Беседкин действительно обмотан разноцветными проводами.

– Можете подойти поближе, – напутствовал ее полковник. – Поговорите с ним, спросите, чего он хочет. И соглашайтесь на все.

– Так я же знаю, чего он хочет, – почему-то шепотом возразила Лайма. – А сама я этого не хочу!

– Не спорьте. Нам главное – снять его живым со столба. И чтобы он нас не взорвал ненароком.

Лайму пропустили через оцепление, и она подошла почти вплотную к серой, уходящей ввысь свече.

– Афиноген! – прокричала она. – Беседкин! Это я, Лайма. Ты хотел меня видеть, я пришла.

Это были ее последние слова. В том смысле, что ничего больше она сказать не успела.

Беседкин глянул вниз, на любимую. Видимо, потрясение от увиденного было столь сильным, что он непроизвольно разжал руки. Или они у него онемели, и когда он шевельнулся, мышцы просто отказали, и все. В тот же миг Беседкин с душераздирающим криком рухнул вниз.

К счастью, сноровистые ребята в форме, предполагавшие подобное развитие событий, сумели ловко подхватить опутанное проводами тело. После чего Афиноген был переправлен в уже знакомый штабной автобус. Пока Беседкина со всеми предосторожностями несли по двору, он успел прокричать:

– Посмотри, во что он тебя превратил! Я бы никогда такого не допустил!

Увидев курившего неподалеку Вячеслава Петровича, Лайма подошла к нему:

– Что я теперь должна делать?

– Ничего, – равнодушно пожал плечами полковник. – Сейчас мы быстренько все выясним, думаю, никакого тротила тут нет. И спокойно выходите замуж.

– Замуж? – почему-то удивилась Лайма.

– Замуж, – подтвердил полковник. – Вы же за этим сюда приехали?

– В общем, да.

– Ну, вот. А что касается этого дела… Если потребуется, вызовем вас в качестве свидетеля, ваши данные у меня есть.

– А с Беседкиным что будет? Его посадят?

– Не факт. Может, он спятил, тогда лечиться будет.

Лайма побрела туда, где ее ждали жених, родственники и друзья. Настроение было совершенно не праздничное, более того – ее терзали дурные предчувствия.

«Что это я расклеилась совсем? Соберись, сосредоточься, думай о хорошем, – приказала она себе. – Ты чуть не разругалась с человеком, которого выбрала в спутники жизни. Немедленно пойди и исправь положение».

Весть о благополучном завершении антитеррористической акции мгновенно распространилась среди окружающих. Причем неизвестно откуда женихам, невестам и сопровождающим их лицам стали известны мельчайшие подробности происшествия. К Лайме подходили незнакомые люди, поздравляли, сочувствовали, утешали, подбадривали. Один парень в роскошном черном костюме вообще заявил:

– Вот моя визитка. Когда вашего Корзинкина выпустят, пусть позвонит – за мной поляна, он мне жизнь спас.

– Беседкина, – машинально поправила Лайма. – В каком смысле – спас?

– Да я не был уверен, что мне эта женитьба нужна. Сомневался. А тут – дополнительное время на раздумья появилось. И я вдруг подумал – на фига я сюда приехал? Спасибо вам и парню вашему. Обязательно пусть звонит!

Совершенно обалдевшая Лайма почти автоматически продвигалась вперед, разыскивая своих. Наконец она заметила знакомый автомобиль, Веру, Бориса. Увидела Травина, который стоял и сосредоточенно слушал какого-то типа в сером костюме. Ростом тип был значительно ниже Андрея, однако тот смотрел на него как-то уж слишком… подобострастно, что ли.

Тип показался Лайме смутно знакомым. Подойдя поближе, она вдруг заметила, как солнце блеснуло в его очках, и – о, ужас! – узнала своего утреннего похитителя. Он разговаривал с Травиным!

О чем он может разговаривать с Травиным? Неужели ведомство решило ее рассекретить? Они не должны были этого делать! Андрей не простит ей обмана и умалчивания. Лайма бросилась вперед и подскочила к очкастому.

– Лайма Скалбе, – официальным тоном сказал он, едва повернув голову в ее сторону. – Вы едете со мной. Отставить разговоры. Дела государственной важности.

Лайма открыла было рот, чтобы возмутиться, но потом посмотрела на Андрея и только щелкнула зубами, как собака, упустившая бабочку. У ее жениха был покорный вид.

– Невероятно! – воскликнула она, радуясь, что бабушку и тетю Розу увезли в ресторан и что они не видят этой сцены. – И ты вот так просто меня отпустишь, тогда как до нашей свадьбы остались считаные минуты?!

– Дорогая, не надо бузить, – сказал Травин и похлопал невесту по плечу, как товарища по партии. – За тобой приехали ответственные лица, все очень серьезно, я не могу вмешиваться в ход событий.

– Можно потребовать у милиции, – неожиданно встряла Вера, – чтобы вас расписали без очереди. В конце концов, Лайма – пострадавшая сторона!

У подружки невесты от волнения побелел нос. Она и сама не верила в то, что это будет наилучшим выходом.

– Но Лайма вряд ли захочет выходить замуж в спешке, – возразил Травин, покосившись на очкастого. Тот стоял, как мраморная статуя, и смотрел в пуговицу на его смокинге. – Кроме того, даже если мы сейчас поженимся, сразу же и расстанемся. Какой в этом смысл?

– То есть когда я осталась без платья, без фаты, без обуви, без прически, ты готов был тащить меня под венец. Но стоило только появиться настоящему препятствию, как ты немедленно пошел на попятный.

– Я не пошел на попятный, – злобно бросил Травин. – Я буду хранить кольца столько, сколько потребуется.

– Решай, Андрей: или сейчас – или никогда!

– Перестань дурить, – рассердился он и раздул ноздри. – Ты выставляешь меня посмешищем в глазах окружающих.

– Ах, так! – воскликнула оскорбленная Лайма. – Да я лучше выйду замуж за Беседкина, чем за тебя. Ты… – Она задохнулась от возмущения. – Обидчивый, злопамятный и трусливый сукин сын! Ты готов драться на кулаках с незнакомыми мужиками, потому что ты это умеешь и любишь! Но как только запахло жареным, ты поджал хвост!

– Ты меня обманула! Ты сказала, что работаешь в независимом Центре культуры. А сама…

– Достаточно, – холодно сказал очкастый, и Травин мгновенно прикусил язык. – Лайма, машина ждет.

Незадачливая невеста поцеловала пунцовую Веру в щеку, помахала рукой обалдевшим гостям и, гордо задрав подбородок, отправилась к низкому автомобилю с затемненными стеклами. Перед тем как сесть в машину, она в последний раз посмотрела на Травина. И это был взгляд не слабой женщины, а командира группы «У» – решительного и не знающего сомнений.

– В общем, командир, – прогудел Медведь, который в особо ответственные моменты любил обращаться к Лайме по-военному, – тут такие дела творятся! Женьке здорово досталось за то, что он помчался тебя предупреждать.

Иван Медведь, огромный и мощный, с добрыми глазами цвета ирисок, как-то уж очень откровенно радовался тому, что Лаймина свадьба расстроилась. Он напускал на себя мрачный вид, озабоченно хмурил лоб, но справиться со своим хорошим настроением не мог. А может быть, ему нравилось быть спецагентом и просто не терпелось ввязаться в очередную схватку? Лайма точно не знала. Как бы там ни было, но при виде Ивана ее ожесточившееся сердце немного смягчилось. Медведь принадлежал к тому сорту мужчин, рядом с которыми не хочется быть стервой.

– Со мной ведь у них тоже была неувязочка, еле разобрались.

– Неувязочка? – криво ухмыльнулся Корнеев. – В Баренцевом море сегодня случилась Трафальгарская битва. Точнее – в акватории… залива.

– Выходит, битвы сегодня повсюду, – мрачно заметила Лайма.

Все трое членов группы «У» находились в большой, официально обставленной комнате с тяжелыми шторами, которые помогают забыть о том, что на свете существует солнце, небо и большой мир, полный цветов и кузнечиков.

– Я честно хотел спасти твой брак, – сочувственно сказал Корнеев. – Но в ближнем бою подкачал.

– Хорошо, что не спас, – заметила Лайма. – Получилась такая небольшая проверка на вшивость. Я имею в виду моего жениха. То есть бывшего жениха.

Все трое скорбно помолчали, прощаясь с идеей выдать Лайму замуж этим летом. Наконец Корнеев очнулся и заговорщическим тоном сообщил:

– Я тебе сейчас кое-что расскажу, и ты поймешь, что все мы – жертвы обстоятельств.

– Каких еще обстоятельств? – насторожилась Лайма.

– Ну, как мне объяснили, обстоятельств непреодолимой силы. Значит, дело было так. Когда мы встречались последний раз, в ресторане, ты мне отдала на хранение секретный мобильный. Ну, по которому с нами связывается куратор. Помнишь?

– Еще бы я не помнила! Хотела замуж спокойно выйти, поэтому и просила его выключить. Во избежание всяких недоразумений. Думала завязать с приключениями. Наивная…

– Я его честно выключил. Потому что тоже решил вернуться к нормальной жизни, – патетически заявил Корнеев.

Разумеется, он лукавил. Нормальной жизнью он никогда и не жил, сутками пропадая в виртуальном пространстве. Самое удивительное, что, будучи «повернутым программером», он ухитрялся замечательно выглядеть и кружить головы хорошеньким дурочкам, терявшим остатки разума при виде его сногсшибательной физиономии. – Я вообще забыл про этот мобильный! Сколько он молчал, как простой кусок железа? Месяцы! Годы!

– Жень, ты того, – напомнил ему Медведь, – рассказывай давай по делу.

– Так вот, – продолжил Корнеев. – Вчера приходит мне на почту сообщение: «Включи телефон». Три восклицательных знака в конце, а подписи нет. Я сначала не понял, в чем дело. Адрес отправителя мне неизвестен, поэтому решил, что это глупая шутка или недоразумение. Опять приходит письмо – текст тот же, только восклицательных знаков больше, семь штук.

– Зачем ты их считал? – удивился Иван.

– По инерции. Почему-то ведь их стало больше? Но не в этом дело. Через час снова письмо – количество восклицательных знаков все увеличивается.

– А подписи все нет? – уточнила Лайма.

– Нет. Меня все это уже завело – попробовал пробить адрес. И – ничего. На всякий случай проверил свой мобильник, потом городской – работают. Тут-то я и догадался, в чем дело.

– Но как они узнали, что аппарат у тебя? – нахмурился Медведь.

– В принципе это осуществимо. Ведь местонахождение мобильного можно отследить, есть технологии, а я, когда принес его домой, не сразу вырубил. Тогда меня, наверное, и засекли.

– Не наверное, а точно, – сказал Медведь. – Телефон как пить дать на постоянном контроле.

– Угу, – согласился Корнеев. – На контроле – так на контроле. В общем, включил я телефон – проверить, правильно ли я понял эти сообщения. Через некоторое время – звонок. И слышу – знакомый голос.

– Тагиров? – коротко спросила Лайма.

– Он самый. Пришлось ему объяснять, почему секретный сотовый оказался у меня. Тагиров говорит – завтра срочный сбор группы. А мне приказал вам передать информацию, когда и где.

Я ему пытаюсь объяснить, что у тебя завтра свадьба и ты не захочешь даже разговаривать о каких-либо заданиях, а Иван вообще уехал рыбу ловить на Кольский полуостров. Так он – ни в какую. Группу необходимо немедленно собрать, и точка! Любыми путями. Я говорю – у человека свадьба, давайте немного отложим задание, а он как раскричался! Свадьбу, говорит, можно перенести, рыбалку – тем более. А задание отложить нельзя, настолько все серьезно. Я опять объясняю ему, что ты, Лайма, даже разговаривать с ним не будешь и, в общем, правильно сделаешь. Ты же присягу не принимала.

– Вы тоже не принимали, – напомнила Лайма. – Мы с вами вообще, если разобраться, не пришей кобыле хвост. – В ее глазах вспыхнула обида. – Значит, Тагирову было наплевать на мою свадьбу?

– Тагиров заявил, что приказ не обсуждается, что он назначит ответственного за своевременную доставку всех членов группы «У» в условленное место. Вот и назначил… Этого Штирлица.

Лайма поняла, что Корнеев имеет в виду очкастого.

– Почему Штирлица? – удивился Иван.

– Потому что зовут его Максим Максимович. Полный тезка нашего штандартенфюрера.

– Отвратительная рожа, – скривилась Лайма. – И посмотри, какой коварный! Лимузин к моему дому пригнал с ленточками… Стратег хренов…

– Операцию по захвату Ивана тоже разрабатывал он.

– А что это еще за операция по захвату? – заинтересовалась Лайма.

– Такая эпопея, доложу я тебе, – оживился Корнеев, поняв уже, что командир группы «У» не будет биться в истерике и оплакивать свой неудавшийся брак. – Иван с приятелями-моряками вышли в море на катере. Причем успели не только рыбку поймать, но и широко отметить это дело. А тут – спецназ на вертолете за Медведем прилетел. Они хотели его мирно доставить на берег для дальнейшего препровождения на самолете из Мурманска в Москву. Да пусть он сам рассказывает!

– Чего рассказывать, – проворчал Иван. – Не могли спокойно все объяснить! Спустили лестницу и стали сверху орать, чтобы я поднимался. На море качка, волны, ветер, вертолет жужжит, эти чудики орут что-то сверху, разобрать невозможно. Кстати, приятели мои, с которыми рыбачил, – морские пехотинцы, каждый по две-три войны прошел. Они нервные, на крики реагируют плохо. А тут еще на палубу вдруг стали прыгать люди в камуфляже – видимо, хотели объяснить, зачем прилетели, но мы ведь не очень трезвые были и как-то неправильно их поняли.