А теперь мы порвем Африку! Зверев Сергей

Глава 4

В безбликовый спецназовский бинокль Великанов, стараясь не обращать внимания на клубящихся москитов, рассматривал военную базу – если можно так назвать окруженные кустарником и приземистыми пальмами неказистые постройки в ажурном обрамлении столбов с ржавой колючей проволокой.

Дьявол кроется в деталях. Хороший разведчик умеет замечать эти самые детали в окружающей действительности и делать правильные выводы. А Игорь Великанов разведчиком был высококлассным.

Итак, что у нас получается? – прикидывал он, подкручивая окуляры. Самое большое здание – это, скорее всего, казарма. Дальше дощатое строение – наверное, штаб, там же и оружейка. Еще одно длинное двухэтажное строение из каменных блоков – оно выглядит аккуратно и основательно. Интересно, там что такое? Вряд ли казарма – командиры ни за что не станут селить своих дикарей в таких цивильных помещениях. Деревянная будка, от которой тянутся провода, – там наверняка генераторы. Большинство проводов идут именно к блочному зданию. На краю территории, подпирая колючую проволоку, вздымаются два больших ржавых бака на дощатых настилах.

Ведет к объекту разбитая дорога. Метров триста она заасфальтирована. Дальше плавно переходит в обычную проселочную и тянется в сторону города Дьеза Кале, расположенного в пятидесяти километрах к югу.

Что у нас с транспортом? На территории где попало расставлены автомашины. Вон около казармы застыл уже знакомый уродливый грузовичок-мутант, который диверсанты видели еще на дороге. Около штаба под навесом приютился, как хищник в засаде, армейский колесный бронированный джип повышенной проходимости, по-простому «Хаммер». На нем крупнокалиберный пулемет М2 «Браунинг» – штука серьезная, даже шикарная. Врежет со всей дури – мало не покажется. Значит, это первоочередная цель. Рядом с забором стоит тяжелый военный российский грузовик «Урал» – их в Африке несчитано еще с тех времен, когда СССР ударными темпами экспортировал на Черный континент социализм, а вместе с ним и боевую технику.

А как дела обстоят с обороной? Как обычно – слабовато. Автоматчик прогуливается около штабного здания. Еще один прилег за мешками рядом с блочным строением. И на плоской крыше казармы тяжелый пулемет – вещь тоже сильная. Великанов поймал в окуляры бинокля пулеметчика. Тот сидел под обвисшим от безветрия на древке флагом Республики Макао и лопал какой-то экзотический фрукт, запивая водой из фляги. Закончив трапезу, он вытер руки и лицо полотнищем национального флага и свернулся калачиком около песочного мешка. Да, смести его гранатометным выстрелом или убрать из снайперской винтовки труда особого не составит, благо он расслабленно подставляется, будто позирует.

Что тут с живой силой? Туда-сюда шныряют негры Одни одеты скудно, а другие забавно, но все с автоматами Калашникова и помповыми ружьями. Можно было разглядеть даже знаки отличия, которые давали основания причислить этот сброд к регулярным вооруженным силам Республики Макао. На небольшом плацу перед штабом бойцы с горячим энтузиазмом рабов на плантации отрабатывали строевые приемы, выполнение которых сопровождалось пинками и криками со стороны «плантаторов»-командиров.

По предварительным прикидкам, в гарнизоне около полусотни военнослужащих. Достаточное количество народу, чтобы организовать хорошую оборону, да еще понатыкать на местности вокруг секретов, где замаскировавшиеся бойцы будут ждать непрошеных гостей. Но, похоже, не организовали. Секретов нет. Нормальной линии обороны нет. Есть вечное негритянское раздолбайство.

– И чего они здесь делают? – негромко произнес Великанов, отрываясь от бинокля и смахивая ладонью пот, который ел глаза.

– Живут, наверное, – рассудительно заметил Уэбо.

– Ну да. Лес. Птички. Дворянское гнездо, – хмыкнул Великанов, но сержант не понял, к чему это он.

Объект может быть чем угодно – тюрьмой, фабрикой по производству наркотиков. Но только не позицией пусковых установок. Если, конечно, не принять за ракету одинокую водопроводную трубу, торчащую непонятно зачем вверх.

Опасения Генштаба не подтвердились. Значит, диверсионная группа ломилась через все джунгли, чтобы полюбоваться на несколько десятков негров с автоматами. У Великанова иногда создавалось ощущение, что негритянские вожди используют его и десантников как любимую заводную игрушку. Заводят ее ключиком и выпускают на волю попрыгать.

Великанов прогнал посторонние мысли и вернулся к работе. В его голове будто защелкал тактический компьютер, просчитывавший все варианты. Проникновение на базу. Снятие часовых. Захват территории. Уничтожение противника. Отход.

Когда в голове сложился план действий, Великанов напоследок обвел еще разок биноклем объект. И удивленно крякнул. Это кто еще тут такие красивые? Из блочного здания вышли двое. Европейцы. Притом один из них в синем халате – как в сериале «Скорая помощь». Ничего себе картинка!

Вспомнилась идея о проводимых здесь научных исследованиях. Нет, бред, не может такого быть. Хотя в мире бывает все… Но сейчас это и не важно. Боевая задача – уничтожить объект. И с наступлением темноты так и будет. Пленных не брать. Выжженная земля!

Вернувшись к основной группе, умело рассредоточившейся на окраине леса, Великанов довел до подчиненных план действий. Определил штурмовые группы и группы прикрытия. И, обведя глазами преданно смотрящих на него бойцов, молил бога, чтобы они не подвели. Сколько сил он вколотил в боевую учебу. Добился оснащения спецгруппы по европейским стандартам. Пришлось попотеть, чтобы научить негров пользоваться рациями и приборами ночного видения. Особенно благоговейно относились они к кошачьему глазу – так именовали прибор ночного видения, который позволял им сравняться с леопардами и колдунами. Подготовка у группы по местным меркам отличная. И опыт боевых действий есть. Оставалось только реализовать эти преимущества. И, главное, отработать без потерь. «В нашем деле потери не очень приятны», – как пел Высоцкий.

Великанов закончил постановку боевой задачи словами:

– Выжидаем. Выдвигаемся на исходные позиции по одному тоновому сигналу рации. Отмашка на штурм – три тоновых радиосигнала. Кто не понял – я повторю. Могу и не один раз. Но чтобы потом никто не говорил, что недопонял.

Непонимающие, конечно, нашлись. И Великанов успокоился только тогда, когда порядок действий отскакивал от зубов каждого бойца. Когда зазвучат выстрелы, объяснять будет некогда…

В Африке темнеет стремительно. Только что было голубое небо. Вот оно окрасилось кровавыми брызгами заката. И уже всю землю сковала в своих объятиях тьма. А вместе с ней полезли ночные кошмары. Джунгли заголосили на разные лады дикими голосами ночных животных. И дневная разноголосица перед ночной какофонией – что писк комара против показательного выступления рок-группы «Песни ада».

Еще час – и на объекте негры разошлись по казармам, оставив караул. Через некоторое время караульные тоже разошлись кто куда. Территория базы скудно освещалась двумя фонарями. Прожектор на крыше не работал. Просто отрада диверсанта.

Пальцы Игоря гладили флажок предохранителя. Это движение давно стало его привычкой. Только сумасшедших не крутит от страха неизвестности перед началом смертельной драки. Некоторые бойцы становятся угрюмыми. Другие болтают без умолку. Великанов же гладил пальцами автомат и иногда выбивал на нем дробь. В этот момент не верилось, что вскоре он шагнет навстречу огню и смерти. Первый шаг – это всегда трудно. А потом на нервы и тяжкие думы не останется времени. Заработают боевые рефлексы, да подхватит высокой волной разухабистый русский кураж. Дави, руби, стреляй.

Все. Время ожидания вышло! Пришло время убивать и умирать – кому как повезет, кто окажется ловчее!

– Работаем, братцы, – нервно кивнул Великанов, нажимая на тангету рации.

И вперед скользнули тени. Как выпущенные из лука стрелы – каждый к своей цели.

На острие удара был сам Великанов. За ним следом бесшумно двигался сержант Уэбо. Этому человеку русский десантник спокойно доверял прикрывать свою спину.

Великанов поймал в прорезь прицела будто специально очерченный лампочкой для удобства прицеливания силуэт единственного бодрствующего часового – пулеметчика на крыше казармы. Плавно заскользил палец на спусковом крючке. Приглушенный прибором малошумной стрельбы звук выстрела был полностью поглощен какофонией тропического леса.

– Доброй дороги на небеса, – проводил Великанов отлетающую душу убитого, ощутив на мгновение привычный неприятный холодок.

Дальше его движения были легки и естественны, как дыхание. Подоткнул палкой лежащую на земле проволоку, пролез под ней. Проник на территорию. Согнувшись, мягко перебежал открытое пространство и очутился за баками с водой. Дальше ползком, напряженно оглядываясь, на сто пятьдесят процентов активизировав все органы чувств. Блики, шорохи, запахи, сотрясение почвы – все сейчас имело значения. Разведчик – это локатор. Он должен обнаружить цель раньше, чем она врежет по нему.

Великанов броском рванулся в сторону казармы, спрятался за нелепым грузовичком. Осмотрелся и перевел дыхание. Похоже, его зона ответственности свободна. Ни одного человека. Спят, как сурки. Уэбо тоже двигался мягко и тихо – не придерешься.

На миг его даже неприятно кольнуло. Воевать с неграми при их умении полностью игнорировать все уставы и правила, в том числе и караульной службы – это как с малыми детьми драться… Но у этих детей автоматы. И они более многочисленны. И могут наделать дел. Поэтому придется работать жестко.

Из-за угла казармы появился вертлявый худосочный негр. Он ритмично постукивал ложкой по котелку и явно находился в сладостном предчувствии жратвы. Еще чуть-чуть, и он наткнется на диверсантов, расположившихся за навесом прямо по его курсу. Нужно с ним решать быстро…

Когда любитель ночной каши прошел мимо грузовичка, Великанов, приноровившись к его шагам, тенью скользнул за ним. Бесшумно возник за его спиной. Зажал рот ладонью. Лезвие ножа вошло под сердце.

Оттащив обмякшее тело за машину, Великанов с облегчением перевел дыхание. Сердце, выпрыгивающее из груди, постепенно успокаивалось. Сердце надо беречь. Ему еще немало сегодня предстоит перегнать наполненной адреналином крови.

С другой стороны в это время решительно действовали черные спецназовцы. Проникли они на территорию гладко – как учили. Не зря Великанов бил их палкой по черным пяткам и заставлял стоять часами на солнцепеке, изнывая от жажды. Уроки даром не прошли. Двое часовых – около штаба и у ворот, не успев произнести ни звука, вырезаны во сне.

Диверсанты рассредоточивались по базе, распределяясь для ведения согласованного огня. Секунды щелкают. Главное, не потерять ни одну из них. Они сейчас слишком дороги!..

Великанов с Уэбо скользнули к блочному домику, прижавшись спиной к стене.

Все, территория перекрыта! Сейчас начнется безжалостная мясорубка!

Игорь сжал кулак что есть силы. Ну что, пора начинать огневое поражение противника! Со всех стволов! Сейчас!

И тут на землю упал квадратик света – дверь блочного дома со скрежетом распахнулась. На порог вышел закурить высокий европеец, голый по пояс, с сигаретой в зубах. Он затянулся. Потом настороженно оглянулся – явно что-то почувствовал. Уставился в сторону, где в лунном сиянии была заметна фигура плохо спрятавшегося за «Хаммером» диверсанта.

Сейчас он разинет свою пасть и заорет. А это совсем уж некстати!

Рванув из ножен уже побывавший только что в деле десантный нож, Великанов метнул его. Удивительно – точно в десятку! В незащищенную шею! Готов!

Русский десантник рванул вперед, перепрыгнув через согнувшегося предсмертно хрипящего европейца. Нельзя обращать внимания на чужие страдания. Это сейчас не человек. Это всего лишь еще одна слабая фигура на поле боя. Их смахивают походя, тут же забывая о них.

– Прикрывай! – крикнул Великанов сержанту.

Если в этой черной дырище и есть что-то важное и ценное – то только в этом блочном здании. А значит, во что бы то ни стало надо проникнуть в помещение.

Со стороны казармы послышались звонкие хлопки выстрелов. Местные вояки переполошились. Бабахнула наступательная граната. Ну все, понесся дилижанс по кочкам! Теперь можно не таиться и не стесняться.

Великанов швырнул ребристую гранату «Ф-1» в проем двери. Когда там грохнуло, вдвоем с сержантом ворвались в помещение, иссеченное осколками.

На территории базы уже вовсю звучал оркестр войны – грохотали выстрелы. Рвались гранаты. Ухнул и исторг пламя, как Змей Горыныч, ручной гранатомет.

Великанов, преодолев иссеченный осколками предбанник, помчался по длинному, через все здание, коридору, освещенному тусклыми желтыми светильниками.

Дверь справа распахнулась. В коридоре возник белокожий охранник с американской автоматической штурмовой винтовкой «М-16» наперевес. Чуть ли не лбами столкнулись – врагов разделяло метра три. Зрачок ствола бросил взор на русского десантника, готовый выплюнуть свинцовую смерть. Оставалось лишь легкое усилие – нажать на спусковой крючок. Не срослось. Великанов выстрелил первым – рубанул короткой очередью. В этом деле расклад простой – кто быстрее выживет. Великанову пока что всегда удавалось успевать первым!

Он перепрыгнул через рухнувшее тело. И тут в него выстрелили сзади…

Это несущийся следом Уэбо споткнулся и полетел на пол, палец его сжал спусковой крючок, и автомат Калашникова выдал очередь вверх. Пуля пропела рядом с ухом Великанова.

– Твою мать! – крикнул русский десантник.

На большее времени не было. Нужно двигаться вперед.

В конце коридора десять ступеней ведут вниз, а дальше – тяжелая приоткрытая дверь. Великанов уже приноровился швырнуть туда еще одну гранату. Но что-то его удержало – это было странное и очень реальное предчувствие страшного. Не давало ломиться вперед сломя голову и хорошее знание подобных объектов. Игорь вытянул из разгрузочного жилета единственную светошумовую гранату, дернул кольцо и бросил внутрь.

Грохнуло. Сверкнуло. Русский десантник рванулся в помещение за тяжелой дверью. Там были оглушенные и ошарашенные грохотом и световой вспышкой, но совершенно невредимые двое белых в голубых лабораторных халатах. Эдакие любители ночной сверхурочной работы.

Прислонившегося к стене и сжимавшего руками уши пузатенького, низкорослого, зажмурившегося бородача Великанов рывком за шкирку уронил на пол и наградил мощным ударом ноги. Второй уже лежал на полу, издавая звуки, похожие на всхрюкивания и всхлипывания.

Непосредственная угроза устранена! Теперь можно и оглядеться.

Стены просторного подвального помещения были покрыты светло-зеленым пластиком. Наверху – длинные лампы дневного света, отбрасывающие мертвенный свет на столы, кресла, компьютеры, сложную, явно очень дорогую аппаратуру. За толстым бронированным, отливающим синевой стеклом находились два жилых тесных блока. Один – пустой. В другом – три койки, на которых без движения лежали высохшие мумии с желтой, как пергаментной, кожей. В таком состоянии люди не живут… Великанов вздрогнул, когда одна из мумий зашевелилась, приподнялась и протянула в его сторону руку.

– Египетская сила! – Великанова пробил холодный пот от жути этого жеста ни живого ни мертвого человека. Что здесь, черт возьми, происходит?!

В углу стоял стеклянный шкаф с костюмами микробиологической защиты, похожими на скафандры из «Звездного пути». И от этого стало еще более жутко. Судя по всему, здесь творились какие-то богомерзкие дела.

Ошарашенные увиденным, Великанов и сержант Уэбо на миг потеряли бдительность. Белый бородач оказался на редкость живучим и очухался. Он уперся ногами в пол и стал приподниматься, скользя спиной по стене.

Великанов почувствовал затеянные противником подвох и пакость, хотя тот и не был вооружен. Резко обернулся, вскидывая автомат. Палец уже давил спусковой крючок, и вместе с этим жгло осознание – опоздал!

Пули проделали аккуратные дырки в синем халате и прошили грудь бородатого. Но свое черное дело он успел сделать. С размаху, из последних сил, врезал по находящейся за стеклом в метре от пола кнопке. Брызнуло стекло. Кнопка вдавилась. И на лице умирающего появилось умиротворенное выражение. Он отправился на тот свет с сознанием выполненного долга.

Коротко и заунывно завыла сирена. Замигала красная лампа под потолком. Неоновый свет стал блекнуть.

– Твою бабушку за ногу! – выругался Великанов и кивнул сержанту Уэбо, тупо пялившемуся на мигающую красную лампу. – Отход!

Великанов не знал, сколько у него осталось времени. Но, судя по всему, немного. Поэтому он успел лишь подобрать лежащую на кресле пустую спортивную сумку – будто специально для них подготовили, смахнул туда лежавшие на столе диски и лабораторный журнал. И бросился из здания.

Территория была уже зачищена. Дым валил из окна казармы. Пылала бочка с бензином. Противник полностью уничтожен, и теперь диверсанты рыскали по территории в поисках трофеев. Один подобрал в штабном домике плазменную панель, всерьез намереваясь переть ее через все джунгли. Другие чернокожие завоеватели тащили из складского помещения барахло – пакеты, ящики.

Великанов на ходу вдавил тангету рации, подавая сигнал срочного отхода. И добавил зычным голосом:

– Уходим! Сейчас здесь все взлетит на небеса!

На ходу он дал тумака негру с плазменной панелью. Тот выронил свой трофей и припустился вперед.

– На выход, я сказал! – Великанов подобрал лежащий на земле китайский автомат Калашникова и выдал вверх длинную очередь.

Но унять страсть своих подчиненных к грабежу за оставшиеся секунды было невозможно. А то, что время вышло, русский ощущал нутром.

Рвя жилы, он преодолел расстояние до границы базы, пинками отправил некоторых своих подчиненных в прорезанный проем в колючей проволоке и сам нырнул следом.

Тут и шарахнуло. Мощно. Жутко.

Ночь на миг стала днем. Вверх взметнулся огонь с клубами дыма. И пламя растеклось по территории базы, пожирая замешкавшихся людей. Взрывчатки хозяева объекта не жалели. Да и взрыв был какой-то странный – очень уж похожий на объемный.

За миг до этого Великанов упал на землю. Взрывная волна прошлась по его волосам и прошелестела по кустам.

Живой!..

Точка сбора в паре километров от базы. Когда контрольное время вышло, Великанов устроил перекличку. И со скорбью отметил, что группа потеряла пятерых бойцов. Причем при штурме погиб только один. Остальных сгубило мародерство.

Возвращение прошло без проблем. По уцелевшей рации спецназовцы сбросили сообщение о выполнении задания. Потом – точка эвакуации. Трясущиеся, как кофемолка, дребезжащие, но все еще уверенно пластающие лопастями воздух самые надежные в мире воздушные извозчики «Ми-8». Южный аэродром, где Великанов доложил встречавшему на взлетном поле представителю Генштаба о результатах операции и боевых потерях. И в конце пути – надоевший военный городок на окраине Катанги.

Не дав даже оставить оружие, Великанов выстроил группу на плацу. Он говорил холодно и спокойно, но подчиненные знали, что за этим хладнокровием скрывается праведная ярость:

– Ну что, бойцы. Я что-то не вижу Бадакара. Нет его? А где Дади? Куда-то запропал Мухаммед. Где они? Кто скажет?

Прищурившись, он обвел взглядом поредевший строй.

– Молчите? Тогда я скажу. Их нет. И на этом свете мы их больше не увидим. Пять наших боевых товарищей остались в проклятой Макао. Разменяли свои жизни на барахло. Мы потеряли пятерых! Они могли бы стоять в этом строю. Но их нет. А каждый из них был обучен мной лично. Каждого я считал своим бойцом и за каждого отвечал. И когда нужно было выполнять приказ, они тянули тряпье, как женщины на базаре! Это не боевое подразделение! Это воровская шайка! Что, дикари, есть возражения?

Дикари понуро молчали.

– В следующий раз кто на секунду промедлит с выполнением моего приказа, даже если я прикажу залезть в зад гиппопотаму, будет расстрелян на месте. Возражения? Замечания? Ругательства? Нет? Тогда раз-з-зойдись!!!

Сдав оружие и экипировку, Великанов сел в старенькую светло-серую «Мазду» и добрался до своей четырехкомнатной виллы. В ванной он скинул грязный камуфляж. Долго смывал с себя грязь. Потом, усилием воли переборов в себе желание распластаться на белоснежных простынях, сел к столу и принялся просматривать свою добычу – DVD-диски из лаборатории. Как и ожидал – ровным счетом ничего не понял. Какие-то формулы, цифры и диаграммы. На его взгляд, ничего интересного. Но он знал людей с более широкими интересами.

На следующий день через Интернет в интернет-кафе в центре города (береженого бог бережет) он сбросил закодированное сообщение. Оно ушло в далекую Москву, в холодный, промозглый декабрьский город – усталый, суетный и родной. Через два дня туда же отправились и DVD-диски, за которыми из России прилетел специальный курьер…

Аналитики «Пирамиды» быстро разобрались, что попало им в руки. Эта информация легла недостающей деталью в головоломку. Деталь не главная и не последняя, но после нее конструкция начала напоминать что-то осмысленное. И стало понятно, где искать другие детали.

Настала пора действовать. И тогда в Новую Зеландию полетело сообщение отпускнику Русичу – срочное возвращение.

Влад Абросимов из Веллингтона до столицы России добрался с двумя пересадками. И поздним вечером он был в Москве, на конспиративной квартире номер одиннадцать, где его куратор и лучший друг Олег Денисов (оперативный псевдоним Медведь, внешность соответствует – мощный, как танк, гигант) передал ему все необходимое. Сюда входили: флешка с закодированной информацией, где была вся аналитика по новому проекту «Иерихон», легенда, план действий, сведения о составе группы и способах связи.

Ознакомившись с ситуацией, Влад, устроившийся на диване с ноутбуком на коленях, с уважением и несколько озадаченно произнес:

– Густая каша заваривается. План оперативных мероприятий можно корректировать?

– Несущественные корректировки допускаются, – кивнул Медведь, отхлебывая кофе из огромной, под стать ему, кружки. – Только не слишком резвись.

– То есть народное творчество не приветствуется… Все равно самые продуманные планы мероприятий летят к чертям, когда доходит дело до их реализации.

– Соберись, Влад. – Медведь со стуком поставил кружку на керамический журнальный столик. – У проекта синий приоритет.

– Синий приоритет, – повторил Влад, смакуя эти слова. – Я в курсе, что это означает.

– Глобальное противостояние. Тихая война на взаимное истребление…

Глава 5

Из динамика в уютном салоне темно-вишневого «Ниссана Тино» равнодушным голосом, которому так и не удалось придать должной озабоченности, вещал диктор:

«В ответ на ракетный обстрел своих южных районов Израиль нанес новый авиаудар по городу Бейт-Хануна в секторе Газа. Погибло одиннадцать мирных жителей и три боевика движения ХАМАС…

Нобелевский лауреат Роберт Уэйс в интервью Би-би-си высказался о генетической неполноценности коренных африканцев. Обвинения в расизме Уэйс категорически отверг, заявив, что не испытывает предвзятости ни к одному из народов на земле. Между тем его слова вызвали осуждение со стороны общественных и правозащитных организаций. В связи с этим ученый в четверг был лишен звания почетного доктора Оксфордского университета.

Новые очаги эпидемии свиного гриппа в южных провинциях Китая. По приблизительным подсчетам, скончалось более трехсот человек. Потери экономики стран Восточно-Азиатского региона, по самым скромным оценкам, уже составляют сотни миллионов евро».

Мор. Язвы. Падающие самолеты. Торнадо. Мир лихорадит между хаосом и созиданием. Но он все равно тяжело колдыбает вперед, в неизвестное будущее. Вот только в чьих оно руках, это самое будущее?

Русоволосый атлет, на вид лет тридцати пяти, одетый в модный синий плащ, накинутый на стандартный офисный серый костюм, встряхнул головой, отгоняя грустные, философские, но совершенно посторонние мысли. Пригладил ладонью пшеничные усы. Вытащил ключ из замка зажигания. И кивнул невысокому, с раскосыми глазами, человеку:

– Он подъезжает. Мне пора.

– Удачи.

– Она женщина капризная. Но благоволит к умелым.

Выйдя из машины, атлет перешел небольшую пешеходную площадь с обелиском, который подпирала аллегорическая античная скульптурная группа. На фоне достопримечательности фотографировались вездесущие японские туристы. Место было не слишком оживленное, а вечерами вообще сонное и пустынное. Здесь ютились старинные двух-, трехэтажные белые домишки девятнадцатого века с ювелирными лавочками и магазинчиками сувениров, бьющий фонтан. В общем, тихая, надменная, дряхлая Европа.

– Купи. Хорошая! – закричал вслед атлету низкорослый, похожий на забавного зверька или мелкого беса негр, разложивший на земле брезент с китайской бижутерией, галстуками, туфлями. Это чернокожее дитя джунглей – незаконный мигрант. Живет в подвале или под забором. Но ему здесь лучше, чем дома. Там никому не нужны туфли и галстуки. И он сам никому не нужен…

– Как-нибудь в другой раз, – махнул рукой атлет и прошел в распахнутые стеклянные двери скромного четырехэтажного отеля «Моцарт», над вывеской которого выстроились в ряд три звезды. И двинул к лифту, продемонстрировав ключ от номера привратнику.

Негр-торговец проводил атлета равнодушным взором и стал высматривать другого потенциального покупателя. Место он выбрал далеко не лучшее, но другие пастбищные луга давно заполнены такими же, как он, и биться с ними за место под солнцем пока он был не готов.

Около отеля остановился черный, лоснящийся, как лакированный отдраенный башмак, и длинный, как такса, представительский «Lincoln Town Car». Водитель распахнул дверцу. На асфальт ступил негр – на несведущий взгляд внешне как две капли воды похожий на скучающего торговца, только немного старше. На нем было серое, в полоску, распахнутое пальто, открывавшее серебристый костюм и желтый галстук. На ногах – зеленые ботинки крокодиловой кожи, на носу черные очки – в общем, выглядел он как светофор, или, в лучшем случае, рождественская елка, но хуже себя от этого не чувствовал. От него исходили волны осознания собственной значимости и откровенного самолюбования. Он чинно направился в сторону отеля «Моцарт». За ним следовали двое, при виде которых русский человек вспомнил бы старую блатную песню: «Жили-были два громилы». Первый – белый амбал, второй – чернокожий брат по разуму из разряда тропических горных горилл. Судя по виду и прикиду, они относились к сильно расплодившейся в последние годы по всему миру популяции телохранителей.

– Купи! Хорошая, дешевая, нужная! – с надеждой глядя на лощеного земляка, завопил заученно на ломаном английском мелкий торговец.

Владелец лимузина резко остановился, снял очки, злобно уставился на своего менее удачливого по жизни собрата. И размеренно начал цедить на распространенном на юге Черного континента языке камахари:

– Я бы тебя повесил на лиане. Ты бы сучил ногами и хрипел, пока не умер. Ты позоришь наш народ, который борется за лучшее будущее! Прислужник белых недочеловеков!

После чего нагнулся. Взял галстук. Набросил на шею оторопевшего соплеменника и стянул.

Выпучивший глаза торговец и не думал сопротивляться.

– Вамба прав. Из вас, бессовестных выродков, нужно набивать чучела и выставлять их напоказ! – Холеный негр отпустил галстук, смачно плюнул на выставленные товары и прошел в отель.

Торговец с рекордной скоростью свернул брезент с товаром и бегом устремился прочь. Его била нервная дрожь. Черная кожа посерела, что свидетельствовало о сильнейшем душевном волнении. В голове продолжали звенеть слова о Вамбе и чучелах. В способности президента набивать из своих подданных чучела он не сомневался. Поэтому год назад в трюме душного судна вместе с десятком таких же бедолаг он выбрался из Республики Макао, готовый на все – воровать, ночевать в канавах, питаться объедками, но только не жить на родине. Как же он был счастлив, оставив родные края. И вот теперь эта встреча. Он узнал своего земляка. Это был Куам Чонгве – помощник Вамбы по прессе и телевидению, его еще называют Длинным языком правителя Макао. Неужели эта встреча неспроста? Может, это духи играют с несчастным беженцем? Тень могущественного властителя Макао и здесь готова была накрыть его, жалкого и несчастного?!

По щекам торговца, от быстрого бега рухнувшего на землю под мостом, катились слезы, но он и не думал их стирать…

Между тем лощеный негр, который действительно являлся помощником президента Республики Макао по пропаганде Куамом Чонгве, поднялся в лифте на третий этаж и остановился перед дверью в триста одиннадцатый номер. Настроение у него было приподнятое. Здесь его ждала встреча – не первая и не последняя, но неизменно приятная, ко взаимному удовольствию договаривающихся сторон.

Чонгве толкнул незапертую дверь. Зашел в просторный номер люкс и застыл на пороге. Аарон мамонтовой тушей возвышался на диване и тяжело, сипяще, дышал, держа в громадной широкой лапе запотевший стакан с газированной водой. Рядом с ним в кожаном кресле сидел усатый атлет с открытым лицом и светлыми лучистыми глазами, но это не делало его менее подозрительным.

– Это непорядок, – заволновался Чонгве. Двое телохранителей за спиной, конечно, придавали ему уверенности, но все равно ситуация совершенно не нравилась. Она не укладывалась ни в какие правила. – Аарон, ты должен был приехать один.

– Это мой новый компаньон, – с грустью произнес старый толстый еврей, совершенно лысый, зато с густой курчавой порослью, пробивавшейся из горбатого носа. – Я неизвестно сколько еще продержусь в этом деле. Недалек тот час, когда бизнес тебе придется вести с ним, – он указал пальцем в сторону широко улыбнувшегося атлета.

– Ты меня огорчаешь, Аарон.

– Я сам огорчен, – вздохнул еврей, сгорбившийся от нелегкой ноши, которую тянет через тысячелетия его древний народ. – Но так получается. Так получается!

Чонгве его тон сильно не понравился.

– Ты принес обещанное, Куам? – с грустью спросил Аарон.

– Принес. – Чонгве отбросил сомнения, присел на остававшееся свободным кресло, щелкнул замками «дипломата» и извлек на свет божий синий бархатный мешочек. Высыпал на низкий журнальный столик россыпь алмазов. Необработанные, они не производили такого же впечатления, как хорошо ограненные бриллианты. Но специалисту было достаточно взглянуть на них, чтобы понять – товар хорош.

Старый еврей вытащил специальную золотую лупу эксперта-гемолога, подрагивающими пальцами начал ощупывать алмазы, смотреть их в свете яркой лампы. Каждый камень взвешивался на точнейших электронных весах. Перед Аароном лежал ноутбук, в который он тут же забивал данные, что-то калькулировал и удовлетворенно покрякивал. Этот привычный процесс успокоил негра.

Наконец, подбив итоговую сумму, Аарон выдал ее хозяину бриллиантов:

– Двести тридцать пять тысяч евро.

– Белые всегда грабили моих соплеменников, – сокрушенно произнес Чонгве.

– Я тоже отношусь к гонимому народу. Нас тоже всегда грабили, – закивал с готовностью Аарон, и выражение его лица стало совсем скорбным, а глаза приобрели взгляд голодного спаниеля, обделенного колбасой «собачья радость». – Но это лучшая цена за контрабандные алмазы на этой планете. Может быть, когда человек освоит межзвездные перелеты, вам в другой Солнечной системе дадут больше. Но не сейчас, Куам. Не сейчас.

– Мои деньги надеюсь получить раньше, чем человечество устремится к звездам, – прищурился Чонгве.

– Деньги уже есть. Здесь. Немедленно, – криво улыбнулся Аарон и кивнул своему компаньону.

Атлет с готовностью положил на стол до того мирно стоявший у столика кожаный «дипломат», открыл его и начал выкладывать оттуда пачки со стоевровыми купюрами.

– Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать… – считал он.

Когда их количество достигло заявленной суммы, он закрыл портфель, где еще оставалось достаточно наличности, а пачки двинул в сторону негра – так двигают выигранные фишки в казино.

– Комплект, – улыбнулся он. – Точно. Как в аптеке.

– Я с трудом оправдаю перелет, – недовольно произнес Чонгве, кладя руку на пачки денег. – Одно меня успокаивает, Аарон. Когда-нибудь мы объединимся с вашим народом и устроим белым Варфоломеевскую ночь.

– Когда-нибудь, когда-нибудь, – закивал представитель древнего народа. – Но не скоро. Не скоро.

– Я прилечу через пару месяцев. – Чонгве утрамбовал пачки евро в свой «дипломат» и поднялся с кресла. – Дела в моем многострадальном отечестве зовут.

– Отечество – это святое. Ради него приходится постоянно чем-то жертвовать, – с трудом поднимаясь, запыхтел еврей и пожал руку негру. Атлет тоже пожал черную руку. И Чонгве направился к выходу из номера, кивнув своим телохранителям – за мной. Собственноручно распахнул дверь. И, как кегля, влетел обратно.

– Федеральная таможенная полиция, – произнес возникший на пороге узкоглазый тип в длинной лайковой куртке. За ним маячил человек в полицейской форме. – Всем оставаться на местах!

Чонгве окаменел. Бледнолицый телохранитель, наученный горьким опытом, быстро поднял руки вверх, демонстрируя искреннее миролюбие своих намерений. Его же чернокожий напарник, не слишком хорошо ориентировавшийся в европейских реалиях, выпучив глаза, потянулся рукой под мышку. Усатый атлет, до того времени не проявлявший никакой активности, бросился вперед. Удар рукой был как бросок кобры – молниеносен и неразличим. Куда попало ребро его ладони – не различить, но огромный негр, в недавнем прошлом профессиональный боксер в тяжелом весе, завалился как слон, снеся журнальный столик. Очнувшись, он осознал, что глаза его смотрят в ковер, в кожу впился грубый ворс, а в запястья больно врезались браслеты наручников.

В наручники были закованы и белый телохранитель, и сам Чонгве, который очумело уставился на Аарона.

– Я не виноват, – виновато развел руками еврей. – Меня заставили. Если бы вас, Куам, так заставляли, вы бы продали и Вамбу, и родную маму, и всех своих родственников оптом. И не взяли бы, что примечательно, за это ни гроша!

– Уведите, – с обезоруживающе обаятельной улыбкой кивнул атлет на пленных телохранителей и предателя Аарона. – А нас с вами, господин Чонгве, ждет задушевная беседа.

Вскоре атлет остался с негром наедине.

– У меня дипломатическая неприкосновенность. Вы не имеете права, – Чонгве попытался встать с кресла, куда его только что грубо усадили. – Только попробуйте дотронуться до меня грязными руками. И будете стоять, как обгадившаяся макака перед премьер-министром!

Продолжая обаятельно улыбаться, атлет кивнул:

– Ну если только так.

Чонгве поднялся, протягивая перед собой скованные браслетами руки – мол, снимай, полицейская морда, наручники… И тут же получил кулаком в бок. Били его как-то легко, небрежно. Но скрутило так, будто молнией долбануло. В глазах засияли те самые алмазы, которые он только что пытался продать.

Еще пара небрежных ударов – по спине и хребту.

И мир как-то резко сузился. В нем остались только проклятый атлет, сам Чонгве, скрючившийся на полу и пытающийся отползти и забиться хоть в какую-нибудь щель, его боль и страх.

Вскоре негр уперся в стену – дальше ползти было некуда. И никакой щели, куда можно забиться, став мышью или тараканом, не видно.

– Западное правосудие милостиво, – присел рядом с ним на колено атлет. – Тем более у вас дипломатическая неприкосновенность… А Вамба тоже гарантирует неприкосновенность?

Он ткнул в лицо Чонгве мешочек с алмазами.

– Это украдено у Вамбы.

Чонгве судорожно сглотнул. Теперь он с ясностью осознал свои безрадостные перспективы. С полицией еще можно решить вопросы. А что дальше?

– С вашей дипломатической неприкосновенностью вас выдворят на родину, – спокойным голосом – таким профессора читали Чонгве лекции в Кембридже, – излагал атлет. – Я прослежу, чтобы вы, господин Чонгве, не сумели перемахнуть в более гостеприимную страну под менее известной фамилией. В Даджапуту вас встретят у трапа. Разговор с Вамбой будет, думаю, долгим. И болезненным… Только не надо пафоса, с каким вы внушаете, что президент Макао – представитель новой африканской элиты, сильно озабоченный правами человека.

– Забирайте бриллианты, – прохрипел Чонгве.

– Вы надеетесь подкупить европейского полицейского? – удивился атлет.

– Поймите, я… Я не могу так… Вамба… Он…

– Прекрасно понимаю вас. Мне претит африканское безжалостное и без меры кровавое правосудие. И я искренне хотел бы помочь вам.

– Что я должен? – с тоской негр посмотрел на бриллианты. – Они ваши.

– Я не люблю камешки.

– Деньги?

– Тлен… Я предпочитаю информацию.

– Информация? Кому нужна информация о нашей стране? – почти искренне изумился Чонгве.

– Я тоже так думал. До недавнего времени…

Атлет помог подняться Чонгве, отряхнул его, поправил галстук и сказал:

– Меня всегда стесняли гостиничные стены. Проедемся в более уютное местечко.

Негр обреченно кивнул:

– Да, конечно. Я согласен. На все… Мы теперь партнеры, ведь правда?

– Правда. – Влад Абросимов, оперативный псевдоним Русич, похлопал своего черного «партнера» по спине.

Первый этап вербовки прошел в штатном режиме. Теперь осталось дело за малым – выдавить по крупицам всю информацию и надеяться, что она стоит вложенных средств.

Чонгве отвезли в пригородный дом, снятый специально для этой акции и располагавшийся в неожиданно безлюдном для перенаселенной Европы месте. Там в почти пустом подвале, заблаговременно освобожденном от мусора, Тунгус, прирожденный актер, до того времени успешно игравший роль сотрудника таможенной полиции, разложил свой богатый набор препаратов. При виде шприцов Чонгве просто обезумел, завопил, как резаный, задергался. По его подбородку потекли слюни. Но сделать ничего не смог. В вену ему впилась игла.

Химический подавитель воли последнего поколения под условным названием «правдоискатель» подействовал через три минуты. И хлынула информация. Теперь говорить Чонгве хотелось обо всем, и специалист по психокодированию и развязыванию языков Тунгус умело направлял словесный поток в нужное русло. Благо это было нетрудно – до гипнотических блоков и закладок на самоуничтожение спецслужбы Республики Макао еще не дошли и вряд ли в обозримом историческом будущем дойдут. Хотя западные специалисты в области копания в мозгах и взяли кое-что из арсенала тех же африканских колдунов, но пошли по этой тропе гораздо дальше дикарей.

– Итак, на территории Республики Макао разрабатывают бактериологическое оружие, – кивал с пониманием Тунгус.

– Я мало знаю. Я рад бы знать больше и сказать вам все. Но я знаю мало. А мне так хотелось все рассказать, – булькал Чонгве с озабоченным выражением лица и мутным блуждающим взглядом после инъекции наркотика. – Но я знаю. Они уже выпустили пробный вирус. Сейчас заканчивают другой. Белые дьяволы не жалеют никого. И они выпустят новый вирус на свободу. «Желтый ифрит».

– Почему желтый? – спросил Тунгус.

– Юго-Восточная Азия. Он действует избирательно. На азиатов. Мне не жалко азиатов. Мне не жалко белых.

– А черных?

– Черных жалко. Не всех. Себя жалко. Вамбу не жалко…

– Расчетные жертвы?

– Миллионы. Но это неважно. Я не знаю, зачем им это надо. Но мне кажется, что дело в простой конкуренции. Белые правы – все держится на конкуренции. Желтый азиатский тигр набрал слишком большой вес. Тигры опасные существа. У Вамбы был тигр…