Краткая история тьмы Веркин Эдуард

– Вы телевизор приготовили?

– Да, конечно. А зачем?

– У меня кино.

Зимин достал диск. Помотал им перед носом библиотекаря.

– Кино… – она поморщилась. – Ну, я не знаю… А может, вы рассказ прочитаете какой-нибудь? Или стихи? Знаете, к нам на прошлой неделе приезжал поэт, он ребятам сказки читал – очень весело было.

Зимин приказал себе терпеть. А сказать хотелось. Например, что он не клоун. Не поэт-чесоточник, а в некотором роде писатель. Что если им нужны были сказки, то за полторы штуки можно было бы пригласить клоуна из развлекательного центра, он бы и стихи прочитал, и сплясал бы.

– Я не читаю стихи, – терпеливо сказал Зимин. – Я не читаю юмористические миниатюры. Я беседую.

– Да-да, – погрустнела заведующая. – Только они уже устали, почти вечер, сами понимаете…

Зимину очень хотелось спросить – а какого черта тогда все это было устраивать?! Но Зимин знал ответ на этот вопрос – для отчетности.

– Хорошо, – кивнула библиотекарь. – Проходите. Все уже собрались. Все ждут.

Зимин вышел в зал и сразу понял. Что сюда он сегодня пожаловал совершенно напрасно. Читателей насчитывалось человек пятьдесят, наверное, три класса, и все они не были читателями. Почти уже старшеклассники, унылые и угрюмые личности, задавленные надвигающейся громадой взрослой жизни, которых обязали явиться на встречу, непонятно зачем оторвали от забот и хлопот и почти принудили пробыть целый час здесь.

Зимин испытал минутную жалость к школьникам, замордованным судьбой в столь ранней молодости, но, бросив взгляд на них, понял, что жалеть их не стоит, лучше жалеть себя. Он придвинул стакан и попытался открыть бутылку с водой, не получилось, пробка, казалось, была приплавлена к бутылке.

Тогда Зимин стал раскладывать на столе книги. Стараясь сделать это красиво, как на книжной ярмарке, веером.

«Зима в небывалой стране».

«Беовульф».

«Темная материя».

«Снежные псы».

В рюкзаке имелись еще два старых журнала, в которых были напечатаны повесть и старые рассказы, их Зимин таскал на всякий случай, но никогда не показывал. Поскольку всем было наплевать на то, что когда-то он сочинял рассказы про одиноких старух и повести про нелепость бытия.

Зимин разложил книги, уселся на стул и вздохнул. Школьники смотрели на него со слабо умеренным интересом, с вкраплениями издевательской нотки.

Зимин криво улыбнулся, ему криво улыбнулись в ответ, некоторые.

Заведующая перехватила инициативу в свои руки, взяла микрофон и объявила хорошо поставленным опытным голосом:

– Друзья! У нас сейчас большая радость! Сегодня к нам в гости пришел молодой, но уже очень известный российский писатель, лауреат множества премий, победитель литературных конкурсов Виктор Валентинович Зимин!

Заведующая захлопала в ладоши.

Несколько девчонок тоже похлопали, пацаны поглядели с ехидными ухмылками. Зимин почувствовал себя идиотом первый раз за вечер. Он привычно подумал, что лучше бы ему, наверное, было стать зуботехником, как мечтала мама. Протезистом, плавил бы золото, имел бы коттедж, ездил бы на Кубу. Мама была бы счастлива.

Или технологом, как хотел папа. Разводил бы куриц в промышленных масштабах, имел бы коттедж, ездил бы на Кубу, папа был бы счастлив.

Шофером, бабушка сошла бы в могилу со спокойным сердцем.

– Здравствуйте, ребята, – сказал Зимин, постаравшись придать голосу жизнерадостности. – Меня зовут Виктор Зимин, я писатель. Пишу книги. Фантастика, фэнтези, иногда рассказы. Возможно, вы читали какие-то мои книжки, во всяком случае, в библиотеке они есть. Читали?

Зал само собой промолчал.

Зимин загрустил. Если в зале присутствовали хотя бы несколько человек, читавших его книжки, было бы гораздо легче. Зимин цеплялся за это и начинал беседу, рассказывал, как сочинил ту или иную книжку, как придумывал героев и приключения, и какие смешные случаи при этом происходили.

А вот когда таковых не находилось…

– А вообще читать любите? – с надеждой спросил он.

– Нет, – ответил парнишка из первого ряда, бритый наголо и вертлявый. – Не читаем мы ничего.

– Все не читаете?

– Все, – ответил за всех бритый. – Что нам, делать нечего? Читают лишь ботаны.

Зимин растерялся. Подумал – может, действительно стихи порассказывать? Из творческого наследия «Анаболических Бомбардировщиков». Наверное, этому бритому понравилось бы. Коронное, про овцебыка. Но Зимин подумал, что он не доставит бритому такого удовольствия. В конце концов, он как писатель должен сеять разумное, доброе и вечное, а «Анаболические Бомбардировщики» ни к первому, ни ко второму, ни к третьему не относились.

– А у вас есть машина? – спросил бритый.

Зимину стало немного легче.

– Машины нет, есть мотоцикл… – начал он.

Бритый тут же соорудил презрительную гримасу.

– Но мотоцикл у меня хороший…

Зимин вдруг понял, что если он сейчас начнет хвастаться мотоциклом, то это будет выглядеть глупо.

Жалкое положение. Зимин нашел глазами заведующую, та стояла у стены в последнем ряду и улыбалась. Помогать она ему не собиралась никак.

– Хорошо, давайте я расскажу о том, как я стал писателем.

Зал вздохнул и занялся своими делами, узнавать, как Зимин стал писателем, никому не хотелось.

Зимин стал рассказывать. У него имелся рабочий вариант встреч с читателем, некий заученный текст, который Зимин воспроизводил, в нужных местах делая паузы и повышая голос. При этом он, конечно же, чувствовал отвращение к себе и собственной жизни. Обычно, рассказывая эту историю, Зимин смотрел над головами слушателей, поскольку ему было неприятно видеть, насколько он неинтересен своим потенциальным читателям.

– …И тогда я подумал – а почему бы и нет? Отчего бы не попробовать?

Зимин посмотрел на телефон, лежащий перед ним. Телефон разочаровал, время текло поразительно медленно, а надо было продержаться еще сорок минут. Сорок минут.

– А вы про вампиров не пишете? – спросили из зала.

Он не успел заметить, кто спросил, услышал, что девушка.

– А вы любите про вампиров? – спросил он в ответ.

– Да… – ответили сразу несколько голосов.

– Во дуры, – прокомментировал бритый. – Про «Сталкера» надо…

Значит, все-таки читают, подумал Зимин. Ладно, уже хорошо.

– Я вот вампиров не люблю, – сказал он.

– Почему? – спросили.

– Потому что их нет, – ответил Зимин. – Это во-первых. А во-вторых, я вообще не люблю паразитов и прочих вредителей. Пиявок, клещей, комаров. А потом мне кажется, что к фигуре вампира нельзя относиться серьезно…

Он заметил, как сморщилась физиономия у заведующей, и сказал:

– Впрочем, какой смысл обсуждать вампиров, если их вообще не существует?

– Так и Страны Мечты тоже не существует, – возразили ему.

Зимин растерялся.

Аргумент был бронебойный, ответа на него не существовало, Зимин оглядел зал. В зале ответа тоже не проглядывалось, Зимин в очередной раз испытал легкий приступ автопрезрения, пожалев о том, что он не пишет книг про вампиров, пожалев, что пишет вообще какие-то книги и теперь вот объясняет это все школьникам, которым на все это наплевать.

Почти всем.

Такое иногда случалось. Не часто, но все же. В восьмидесяти процентах случаев он мог вызвать у публики стандартный интерес. В пятнадцати процентах приключался неподдельный интерес. В пяти процентах он натыкался на тотальное равнодушие.

– Конечно, Страна Мечты не существует, – согласился Зимин. – Это сказка. То есть фантастика.

Снаружи громыхнуло. Гроза, бесполезный расход электричества.

И тут Зимин заметил девочку, сидевшую возле окна. В руке у нее была книга, и он издали узнал «Темную материю».

– А как ты думаешь? – он кивнул девочке.

– Я не знаю… – растерялась она. – Я тоже вампиров не люблю…

Девочка застеснялась и спрятала книгу за спину.

– А можно потом автограф? – спросила девочка.

– Конечно.

Все. Зимин больше не знал, про что говорить.

– Давайте тогда посмотрим фильм, – стараясь быть веселым, предложил он. – Совершенно новый, сейчас идет в кинотеатре как раз. Называется «Тьма»…

– Да мы видели уже, – сказал бритый и вертлявый. – «Рыцари Храма» круче. А это самоделка какая-то, я на компьютере графику лучшую слеплю.

Так, подумал Зимин. Он представил в подробностях, что он сейчас скажет им всем, особенно этому вертлявому, а потом возьмет плюнет на все и отправится домой. Права была Лара – не стоит соглашаться на все эти встречи. Глупо. Он уже не в том возрасте, чтобы попадать в идиотские ситуации. Даже фильм не помогает.

Хороший фильм.

– Ну, и хорошо, – сказал Зимин. – Хорошо, я вас понимаю, вам плевать. У вас море своих забот и проблем и совсем не интересен какой-то тип, сочиняющий дурацкие книжки. Но это не так. Это не так!

Сказал он громко, так что те, кто болтал и играл на телефонах, посмотрели на него.

– Я – хороший писатель, – сказал Зимин. – Конечно, может быть, я не написал еще ничего великого, но тем не менее. Когда вы вырастете, вы будете рассказывать про меня своим детям. А вместо того, чтобы задать мне хоть какие-нибудь вопросы, вы сидите и маетесь дурью!

У заведующей медленно отвисала челюсть.

Зал смотрел на него.

А там, на последнем ряду он видел… Зимин сощурился. Зрение у него начинало сдавать, и особенно остро он чувствовал это по вечерам. Он никак не мог разглядеть, что это – букет золотых листьев или… Или волосы. Там, у выхода сидела девушка с ослепительно рыжими волосами. Или медный глобус, начищенный до ослепительного блеска. Скифское бронзовое зеркало, отполированное до пугающей глубины. Поднос из нейзильбера, подаренный губернатором к пятидесятилетию библиотеки, Зимин никак не мог поймать этот предмет, золотая вспышка ускользала, точно кусочек скорлупы, плавающий в болтунье, Зимин старался его уловить, но зрение шалило, Зимин решил проморгаться.

Он взял бутылочку с водой и стал нервно открывать, стараясь не выпустить золотое пятно, отметил, что заведующая достала камеру и принялась фотографировать зал.

Бутылка не открывалась, Зимин старался, но ладони вспотели, и пробка проскакивала, Зимин подумал, что неплохо бы открыть эту дурацкую пробку зубами, но он стеснялся читателей. То есть не читателей… Короче, он стеснялся, и от этого опять злился. И вот в конце концов он плюнул, вытер ладони о штаны и сдвинул пробку.