Все о мужских грехах Серова Марина

– Нет! – покачала головой она. – Я тут всего год. Как под сокращение попала, так через биржу сюда и устроилась. Мне до пенсии три года, надо же как-то дорабатывать, – объяснила она.

– А здесь есть кто-нибудь из старых жильцов, которые могут их помнить? – поинтересовалась я.

– Наверное, есть, – неуверенно ответила женщина. – А вообще, контингент у нас здесь часто меняется – поживут пару-тройку месяцев и уедут.

– А может, комендант лучше вас знает? – предположила я.

– Может, – согласилась она. – Когда я сюда пришла, он уже работал.

– А где мне его найти? – обрадовавшись, спросила я.

– Да он за домом с рабочими воюет, – объяснила вахтерша. – Траншею разрыли и не делают ничего, паразиты! – возмутилась она. – А люди тут без воды сидят.

– Без горячей? – уточнила я. – Так это летом везде такая история.

– Если бы! – воскликнула она. – Без холодной! В колонку за два квартала ходить приходится! И туалеты не работают! Люди поутру ведра выплескивают! Кто посовестливее, те подальше, а пьянь всякая, так прямо возле крыльца, чтоб им пусто было!

– Н-да! – только и смогла на это ответить я и пошла искать коменданта.

Нашла я его именно там, где и говорила вахтерша, точнее, сначала услышала, потому что мат стоял такой, что я даже остановилась. Я, конечно, давно уже не краснею и не смущаюсь, когда слышу подобное, но это было нечто! Завернув за угол, я увидела сидевших на куче земли работяг и стоявшего перед ними мужика в тельняшке, который живописал своим внимательным слушателям, что с ними будет в самом ближайшем будущем, если они немедленно не начнут работать. Работяг, видимо, проняло, потому что они нехотя поднялись и спустились в траншею.

– Семь потов с этими гадами сойдет, пока заставишь их с места стронуться! – пожаловался он мне, вытирая лоб, а потом спросил: – Вы ко мне?

– К вам, – подтвердила я. – Я хотела узнать у вас, помните ли вы Нинуа.

– Помню! – кивнул он. – Одни из самых приличных жильцов, что здесь были.

– А не знаете ли вы, куда и почему они отсюда уехали.

– Не знаю. Я тогда в отпуске был. Вышел на работу, а их уже нет!

– А, как вы думаете, кто может это знать? – спросила я.

Комендант почесал в затылке, подумал и сказал:

– Смирновы, наверное, – они с ними в соседней комнате жили. Тоже люди приличные. Сам-то выпивает, но по выходным и в меру. Да! Манана же ребенка их лечила! – воскликнул он. – Так что вы их поспрошайте!

– А где они?

– На втором этаже в 35-й живут. Только они сейчас на работе! Раньше шести не придут! – объяснил он.

– Ладно! Вернусь к этому времени! – пообещала я и попросила: – А нельзя в книге регистрации посмотреть адрес, откуда они прибыли? Вдруг там о них что-нибудь есть?

– А у меня этого нет! – развел руками комендант. – Вы лучше в адресный стол сходите, может, там чего есть.

– Спасибо, я так и сделаю, – сказала я и спросила: – А где находится ближайшая школа? Может быть, мне там скажут, с кем Сандра дружила и теперь переписывается.

– А их здесь три, – ответил он. – Одна-то совсем рядом – туда все общежитские ходят, вторая чуток подальше, а третья возле завода – туда рабочие на служебном автобусе ездят. Да я вам сейчас объясню, – пообещал он, но его объяснения были до того путаными и невнятными, что я поняла, что придется разбираться самой.

– Ладно, проедусь по всем трем, – сказала я и пошла назад к машине, по дороге костеря себя на все корки: – Дура! Кретинка безмозглая! Ну, чего тебе стоило зайти в Волгограде в школу и узнать, откуда к ним перевелась Сандра? Поленилась? Вот теперь и крутись! Хорошо хоть ума хватило машину не отпустить, а то ковыляла бы сейчас на своих шпильках по этой жаре да еще по разбитой дороге! Идиотка законченная!

С этими словами я села в машину, и услышавший их водитель удивленно на меня уставился.

– Это я не тебе, – хмуро объяснила я и сказала: – Поехали по школам! Их тут поблизости аж три! Одна должна быть где-то совсем рядом, но я так и не поняла, где именно, так что ориентируйся сам.

– Легко! – заверил меня парень.

На деле оказалось, что это не так уж и легко, потому что он долго крутился по окрестным улицам, а потом, не выдержав, выругался сквозь зубы и достал из бардачка карту города. Но и с ней ему приходилось то и дело останавливаться и спрашивать прохожих, как ему проехать. По закону подлости нужная мне школа оказалась третьей, той самой, что находилась около завода, и я тут же поняла почему – рядом стояло здание детской поликлиники той медсанчасти, где работала Манана Георгиевна.

– Могла бы и раньше догадаться, дурища! – прошептала я в свой адрес сквозь зубы и тут же нашла себе оправдание: – Да в такой жаре мозги просто плавятся! Где уж им соображать!

Узнав у вахтерши, что в учительской на втором этаже должен кто-то быть, потому что ключ еще не сдали, я обрадовалась и быстро направилась туда. Изнывавшая там от жары женщина что-то писала, постоянно вытирая друг о друга потевшие ладони, и очень неохотно согласилась со мной побеседовать. Узнав, что она хорошо помнит Сандру, я без особых церемоний достала из кошелька и положила на стол сто долларов.

– Это мне? – изумленно спросила женщина.

– Да, если вы подробно ответите на мои вопросы, – подтвердила я.

– А что вы хотите узнать? – не отрывая взгляд от денег, спросила она.

– Все! – исчерпывающе ответила я и уточнила: – Все, что вы знаете! Фантазии мне не нужны! Главное же, что меня интересует, почему Нинуа уехали из Ростова.

– Не знаю, – расстроенно ответила учительница, решив, наверное, что денег ей теперь не видать. – Сандра у нас гордостью школы была. Круглая отличница! А танцевала как! У нас в городе был областной конкурс по бальным танцам, так она там первое место заняла! О ней даже в центральной прессе писали! – с гордостью заявила она. – У нас эта вырезка на стенде висела!

– В какой прессе? – насторожилась я.

– В «Комсомольской правде».

– В местном приложении? – уточнила я.

– Да нет! – махнула рукой женщина. – Я же сказала – в центральной.

– А когда был этот конкурс? – чуть не вскрикнула я.

– В 2004-м, в декабре, – недоуменно ответила она. – Как раз под Новый год!

– Спасибо огромное! – искренне сказала я. – Вы мне очень помогли! – и пододвинула по столу в ее сторону купюру.

– Чем? – удивилась учительница, не решаясь взять ее.

– Всем! – только и ответила я, поднимаясь, и, оставив ее удивляться дальше, почти бегом направилась к выходу.

При виде меня шофер завел мотор, но я отрицательно покачала на ходу головой и направилась в поликлинику, где спросила в регистратуре, как мне пройти к главврачу и давно ли он тут работает. Узнав, что с незапамятных времен, я бодрым шагом подошла к его кабинету и очень обрадовалась, увидев на табличке имя Шалва Луарсабович Лейба. Зная пристрастие южан к блондинкам (а я, между прочим, даже натуральная), я решила, что быстро и легко все выясню. Постучав, я вошла и, увидев в кресле за столом пожилого, полного и хмурого грузина, который неприязненно посмотрел на меня, сильно засомневалась, что он мне что-нибудь скажет, и оказалась права.

– Шалва Луарсабович! Скажите, пожалуйста, вы помните Манану Георгиевну Нинуа? – пустив в ход все свое обаяние, спросила я. – Она здесь у вас работала.

– Помню, – кивнул он.

– А почему она уволилась? – вкрадчиво поинтересовалась я.

– А почему вас это интересует? – вопросом на вопрос ответил он.

– По делу, – объяснила я.

– По какому делу? – уточнил он.

Поняв, что эта игра может продолжаться бесконечно, я устало сказала:

– Шалва Луарсабович! Я частный детектив и работаю по поручению своего клиента, который, можете мне поверить, не собирается причинять ни Манане Георгиевне, ни Сандре какое-нибудь зло. Наоборот, он стремится им помочь!

– Манана Георгиевна подала заявление по собственному желанию, и я его подписал, – наконец сказал он и демонстративно уткнулся в бумаги.

– Шалва Луарсабович! Последний вопрос, – просительным тоном сказала я, и он нехотя поднял на меня глаза. – Ее решение уволиться было внезапным?

Немного помолчав, он сказал только одно слово:

– Да!

– Но она хоть как-то его объяснила? – быстро спросила я.

– Это уже настоящий допрос, – недовольно сказал он.

– Умоляю, Шалва Луарсабович! Для меня это очень важно! – я даже руки на груди молитвенно сложила.

– Нет! – резко ответил он, а потом сухо добавил: – Извините, я очень занят.

Выйдя от него, я села в коридоре на стул и задумалась, где искать концы этой истории, если и в общежитии меня ждет провал. Из этого состояния меня вывел раздавшийся прямо над ухом старческий женский голос:

– Ты ждешь кого, дочка? Или ищешь? – Я подняла глаза и увидела около себя пожилую санитарку со шваброй и ведром. – А может, тебя наш главный чем обидел?

– Ну, не то чтобы обидел… – сказала я, помотав головой. – Но…

– Ты на него, дочка, не серчай! – попросила старушка. – Это он после отъезда Мананы такой стал, – и она, горестно вздохнув, махнула рукой.

– Вы знали Манану Георгиевну? – быстро спросила я.

– А как же! – негромко воскликнула санитарка. – За столько-то лет! И ее, и дочку ее хорошо помню! Сандрочка же здесь выросла! Она, еще когда в школе не училась, целыми днями здесь находилась – врачи с ней занимались, немая она была.

– Немая?! – потрясенно воскликнула я.

– Да, – печально кивнула она. – Видать, несладко им там в Сухуми пришлось, что она на нервной почве онемела. А потом ничего! Заговорила, слава тебе, господи! Так что в школу она уже нормальная пошла. Они с Мананой утром на рабочем автобусе приезжали. Манана – в поликлинику, а Сандра – на занятия. А после уроков она прямо сюда, тут и домашние задания делала. Сначала в комнате отдыха, а потом уже у Шалвы в кабинете.

– Даже так? – удивилась я.

– Было! – солидно покивала головой санитарка. – Он же овдовел тому пять лет! Жена у него от рака умерла. Уж как он ее спасал! По каким только врачам не возил! Да не спас! Царствие ей небесное! – старушка быстро перекрестилась. – Жалели его все наши! А Манана же с ним одной крови, – и, боязливо оглянувшись на дверь главврача, тихо сказала: – Любовь у них тогда с Шалвой началась, да быстро кончилась! Только-только у них все закрутилось, как она уехала, – старушка вздохнула. – Помню, была она накануне веселая такая, счастливая! Сандрочка уже большая была! Сама с рабочими на автобусе уехала, а Манана задержалась… Ну, сама понимаешь, по каким делам! – с хитрым видом сказала она, и я в ответ понимающе покивала. – Да и то, где им встречаться-то было? Она в общежитии жила в одной комнате с дочкой, а он, видать, сына своего стеснялся. Отвез ее потом Шалва домой на машине – я из окна видела, как они уезжали. А вот на следующий день!.. – санитарка аж руками всплеснула, звякнув при этом ведром. – Пришла она, сама на себя не похожая, и прямиком к нему в кабинет. Крик там стоял! – она покачала головой.

– А из-за чего? – быстро спросила я. – Может, вы что-нибудь слышали?

– Так они по-своему говорили! – отмахнулась санитарка. – Выскочила оттуда Манана и бегом. А в руках у нее сверток какой-то был и лист бумаги! А Шалва-то потом вышел, чернее тучи, и сказал, что Манана у нас больше не работает. Сильно он из-за нее переживал! Ой, как сильно! Так и не женился до сих пор! С сыном старшим живет!

– А когда это было? – поинтересовалась я, хотя уже была уверена в ответе.

– Когда? – Старушка задумалась, а потом сказала: – В 2004 году.

– Спасибо вам большое! – радостно сказала я, поднимаясь, и, не раздумывая, вручила ей сто долларов – ничего! Не обеднеет от этого Андреев!

– Это ты чего это? – удивилась она. – Это ты чего мне дала?

– Это сто долларов, бабушка! – объяснила я. – На наши деньги немногим больше двух с половиной тысяч рублей.

– Да за что ты мне это, дочка? – обомлела она.

– За все! – кратко ответила я и быстро пошла к дверям, провожаемая ее охами и ахами.

Водитель даром времени не терял и решил перекусить, пока меня не было, так что я застала его активно жующим.

– Куда теперь? – спросил он меня с набитым ртом, когда я села в машину.

– В ближайшее Интернет-кафе или клуб! Что тут есть! – скомандовала я.

– И где его искать? – удивился он.

– А я откуда знаю? – возмутилась я. – Ты местный, тебе виднее!

– Понял! Я сейчас! – сказал парень, вылезая из машины.

Пока он разговаривал с какими-то подростками, я принюхалась – в машине аппетитно пахло чем-то жареным, и у меня засосало под ложечкой. «Да и мне бы не мешало поесть!» – подумала я, но тут же решила, что обойдусь – дело важнее.

– Есть! – сказал мне, вернувшись, шофер. – Здесь недалеко!

Интернет-клуб оказался задрипанным и заплеванным подвалом, где с воплями и ожесточенным азартом подростки расстреливали своих виртуальных врагов. Свободный компьютер все же нашелся, и я, открыв «Яндекс» и набрав имя «Сандра Нинуа», тут же получила не только то, что ожидала увидеть: статью о конкурсе, где упоминалось имя победительницы и была четкая фотография ее и какого-то мальчишки, но и небольшую заметку из «Волгоградского вестника» о том, что Сандра Нинуа заняла второе место на областной олимпиаде по химии, а вот про Тарасов там ничего не было. «Ой, как интересно! – подумала я. – Получается, что их кто-то преследует, используя при этом новейшие достижения науки и техники, но кто? Где его искать? И, самое главное, почему этот некто хочет Сандру убить? Ладно! – решила я. – У меня пока период накопления информации. А вот как наберу ее побольше, тогда и анализировать примусь!»

– А теперь поехали в адресный стол, – скомандовала я, вернувшись в машину.

– Он в центре, – предупредил меня парень.

– А какая разница! – отмахнулась я. – У меня все равно до шести вечера время свободное.

Он искоса глянул на меня, вздохнул сочувственно, и мы поехали. «Чего это он?» – удивилась я, но, когда мы туда приехали, перестала удивляться и поняла «чего» – возле закрытых дверей стояла потная, злая от жары и долгого стояния на ногах толпа, при виде которой было ясно, что она растерзает любого, кто попытается сунуться без очереди.

– Как раз обеденный перерыв кончается, – объяснил водитель. – Как двери откроют и все войдут, можете попробовать зайти следом. А так, – он кинул на толпу, – и не суйтесь!

– Да поняла уже! – невесело отозвалась я и сказала: – Слушай, парень! Душевно тебя прошу: напрягись и подумай, может, у тебя здесь кто-нибудь знакомый есть.

– Откуда? – удивился он. – Я на Левбердоне живу.

– Где? – переспросила я.

– Ну, на левом берегу Дона, – объяснил он.

– А у родственников? Знакомых? Друзей? Друзей по армии? – настаивала я. – Ты не волнуйся! Я заплачу!

Услышав это, водитель начал активно чесать в затылке, говоря при этом:

– Ну, если так, то надо подумать.

Муки мыслительного процесса явственно отражались на его лице. Потом он достал из бардачка записную книжку и, взяв сотовый, начал звонить. Между тем обед закончился, толпа ломанулась в двери, где мгновенно образовалась давка, и послышались возмущенные крики, в основном женские.

– Что вы хотите? – усмехнулся шофер, отрываясь от своего дела. – Южная кровь! Темперамент! Как у нас говорят: «Гену пальцем не задавишь»! Гены, в смысле!

– Да уж вижу! – согласилась я.

Наконец книжка дошла до конца, парень тяжело вздохнул и виновато посмотрел на меня.

– Значит, придется пробиваться самой! – вздохнула я и отправилась в адресный стол.

Взяв бланк заявки и заполнив его, я пристроилась в хвост очереди к окошечку. Разморенная жарой работница шевелилась, как сонная муха, и я, обливаясь потом и обмахиваясь носовым платком, продвигалась к цели мелкими приставными шагами. Оказавшись наконец возле окошечка, я наклонилась к нему и протянула работнице листок и свой паспорт, предварительно вложив в него пятьсот рублей в надежде, что это заставит женщину не только не задавать лишних вопросов, но и поторопиться. Она медленно прочитала заявку, проигнорировав пока паспорт, а потом подняла на меня удивленные глаза и спросила:

– А зачем вам эти данные?

– Ой, простите! – воскликнула я. – У меня там в паспорте еще один листочек лежит! Вы его посмотрите и все поймете.

Пролистав паспорт и обнаружив деньги, женщина подняла на меня обалделый взгляд, и я ей покивала:

– Да-да! Именно этот!

Она немного помолчала, переваривая увиденное и услышанное, а потом сказала:

– Только для этого архив поднимать придется.

– Ничего! – успокоила я ее. – Я подожду! А вы, как найдете, позовите меня по фамилии, и я к вам подойду.

Женщина кивнула, соглашаясь, и крикнула куда-то в глубь помещения:

– Надя! Подмени меня! – даже не подумав выписать мне квитанцию за услуги.

На ее зов появилась другая женщина, а первая быстро скрылась из виду – все ясно! Делиться она явно не собиралась! Я вышла на улицу и, встав в тени дерева, где хотя бы не было прямого солнца, закурила. «Ждать мне придется неизвестно сколько, а есть хочется ужасно, – тоскливо подумала я. – Да чего там есть! Жрать я хочу так, что хоть ветки грызи!» Немного забив голод курением, я вздохнула и вернулась в помещение, где, несмотря на открытые окна, было совершенно нечем дышать. Присев на подоконник, где было все-таки немного прохладнее от небольшого движения воздуха, я набралась терпения и, чтобы убить время, начала гадать, кто же может быть преследователем семьи Нинуа. Предположения были самые нелепые, но, что делать, если исходных данных имелось совсем чуть-чуть. Я настолько глубоко задумалась, что не сразу разобрала, что кто-то зовет меня по фамилии.

– Иванова! – кричал женский голос из выходивших в зал дверей. – Иванова!

Очнувшись, я метнулась туда, чтобы поскорее получить справку и выйти наконец-то из этой душегубки.

– Вот! – сказала мне женщина, протягивая листок. – Все, что есть!

– Ой! Спасибо вам огромное! – начала рассыпаться я в благодарностях, но женщина только рукой махнула:

– Да ладно уж! – и скрылась в дверях.

На улице я посмотрела адрес, но он мне ничего не сказал – я как-то еще девчонкой была в Сухуми с родителями, но, естественно, ничего не помнила, кроме бескрайнего моря, обезьяньего питомника и ощущения праздника от вида весело гомонящей и разноцветной толпы отдыхающих. Единственное, что я поняла, – это то, что дом был частным, потому что номера квартиры не имелось. Посмотрев на часы, я увидела, что у меня не осталось времени, чтобы, как я надеялась, перекусить, и, грустно вздохнув, сказала водителю:

– Слушай! Мы сейчас обратно к общежитию поедем, а я есть хочу. Нет ли поблизости какого-нибудь местечка, чтобы купить что-нибудь пожевать на ходу?

– Есть! – кивнул он. – Здесь недалеко шаурмой торгуют.

– Надеюсь, не с собачатиной? – с подозрением спросила я.

– Не! – возмутился водитель. – Мы с ребятами там часто покупаем и никогда ничего! Там хозяин – мужик нормальный!

– И все-таки не хотелось бы рисковать! – отказалась я. – Лучше уж пирожки! С капустой или картошкой! Да и сладкие пойдут, на худой конец!

– Так это мы по дороге найдем! – с готовностью отозвался парень. – Этого добра в городе навалом.

И действительно, остановившись около какого-то кафе, возле витрины которого стоял под тентом большой стол, я купила себе пирожков и бутылку минералки без газа. То, что растяпа-продавщица всучила мне вместо пирожков с капустой, как я просила, с повидлом, я обнаружила уже тогда, когда мы отъехали, но не возвращаться же было. Чертыхнувшись и помянув ее недобрым словом, я стала есть. Описывать этот процесс не стоит, но некоторым циркачам стоило бы у меня поучиться. Подумаешь, жонглировать мячами, стоя на спине у лошади! Пусть бы попробовали перекусить, сидя на заднем сиденье машины, которая едет на окраине города, где остатки асфальта на дороге неравномерно чередовались с выбоинами. Как ни старалась я приспособиться, но пару раз себе в нос пирожком все-таки заехала, да и минералкой облилась, возблагодарив бога за то, что взяла именно ее, а не пепси или коку. Она-то быстро высохнет – благо на улице жара несусветная – и пятен не останется, а вот от них?..

Кое-как победив свой то ли обед, то ли ужин, я закурила и задумалась: «Интересно, а смогут ли Смирновы сказать мне что-то полезное? По идее – должны! Соседи все-таки! А, как говорят, близкий сосед лучше дальнего родственника!» В общежитии вахтерша пропустила меня уже без вопросов, и я поднялась на второй этаж. На фоне соседских ободранных дверей дверь квартиры 35 выглядела чуть ли не роскошно. На мой стук мне открыл здоровый мужик и неприветливо спросил:

– Тебе чего?

– Я Нинуа ищу, – объяснила я.

– Так они съехали давно, – удивленно ответил он.

– А вы не знаете почему? – тут же спросила я.

– А черт его знает! – пожал он плечами. – В одночасье собрались, и на следующий день их здесь уже не было.

– Тоже мне! Скажешь! Черт! Да я, может, тоже сбежала бы, если бы меня убить грозились! – раздался из комнаты женский голос.

– Убить? – воскликнула я.

– Это хозяйка моя, – пояснил Смирнов, а появившаяся рядом с ним в дверях женщина еще раз повторила:

– Да! Убить! Может, и в тот день убили бы, если бы не я.

– А вы не расскажете, как все это было? – попросила я.

– Ты чего гостей на пороге держишь? – набросилась на мужа Смирнова и пригласила меня: – Проходите!

Я вошла и увидела небогатую, но очень опрятную комнату, по которой распространялся такой чудный запах борща, что я, не сдержавшись, сглотнула слюну.

– Садитесь с нами, – пригласила меня Смирнова, но я, видя небольшую кастрюльку, а за столом еще и мальчика лет семи, отказалась – им и самим было только-только. – А чего вы их ищете? – спросила меня она.

– Да я по делам в вашем городе, вот знакомые и попросили съездить и узнать, что с ними, а то давно от них писем не было, – объяснила я.

– Что-то не помню я, чтобы они письма получали, – с подозрением глядя на меня, сказала Смирнова.

– Так они Манане Георгиевне на рабочий адрес писали, в поликлинику, – там-то не потеряются, – нашлась я.

– И то верно! – согласилась она, покачав головой. – У нас тут такой бардак!

– Ну, вы скажите хоть, как они жили тут? – попросила я. – А то в письмах она писала, что у нее все хорошо, а как на самом деле было?

– А так и было! – ответил Смирнов. – Мы сюда приехали, когда они здесь уже жили. Держались они… Ну, как вам сказать?.. Обособленно! – нашел подходящее слово он. – Дружить – ни с кем не дружили, но, если чего попросишь, Манана всегда поможет. Укол там сделать, давление померить, ребенка посмотреть, а то и вылечить… Отзывчивая она была! Жалко было, что уехала!

– Так если у нее врагов не было, кто же ее убить грозился? – удивилась я.

– А черт его знает! – пожал плечами Смирнов. – Мужик какой-то!

– У нас тогда сын температурил, – сказала его жена. – Вот я все в окно и поглядывала – Манану ждала, чтобы она его посмотрела. Сандру-то я видела, как прошла. Еще спросила у нее, когда, мол, мать придет, а она мне в ответ, что попозже. Вот я ее и высматривала. А тут вижу, идет она! Я обрадовалась, и вдруг мужик какой-то выскочил – и к ней. За плечи схватил, трясет и орет что-то. Я в коридор метнулась…

– Я с мужиками на лестнице курил, – пояснил Смирнов.

– Вот-вот! – покивала его жена. – И кричу ему, что Манану, мол, бьют!

– Ну, тут мы все вниз по лестнице скатились – и на улицу! – продолжил Смирнов.

– А я окно открыла и кричу тому мужику, чтобы он Манану в покое оставил, – рассказывала его жена. – Слышала только, как он орал: «Куда ты ее дела? Отвечай, сука! А то пришибу на месте! А еще лучше хахалю твоему все расскажу, тогда сама в петлю полезешь!» А тут наши высыпали – и к нему! Уважали тут Манану, ничего не скажу!

– Вломили мы ему хорошо! – удовлетворенно сказал Смирнов. – Так наподдали, что долго он еще на снегу лежал, а потом гляжу – нет его уже. Ушел, значит!

– Я в дверях стояла, видела, как она шла, – вздохнула женщина. – Белее снега была! Шла и все причитала: «Вай мэ! Вай мэ!», то есть «Горе мне!», – объяснила она. – К себе зашла и слышу – что-то по-грузински дочке говорит. Та заплакала. Ну, я подождала немного, пока она успокоится, а потом постучала все-таки – сын же болел. Зашла, а они вещи собирают! Я говорю: «Манана! Ты чего?», а она мне со слезами, что, мол, не будет у них теперь здесь жизни.

– А почему, не объяснила? – спросила я.

В ответ Смирнова пожала плечами и проговорила:

– Но сына нашего она в тот вечер посмотрела и лекарства сказала, какие принимать. А наутро как ни в чем не бывало, смотрю, в автобус садится. Одна, правда. Ну, думаю, успокоилась и решила не уезжать! А потом вижу – такси приехало! Ближе к вечеру дело было! Вынесли они с Сандрой сумки – и все! Не попрощалась даже ни с кем!

– Наверное, не хотела, чтобы ее расспрашивали, – предположил Смирнов. – Вы же, бабы, как со своими вопросами впиявитесь, так от вас и не отвяжешься!

– Да уж! – вздохнула я. – Расстроили вы меня! – и как бы между прочим спросила: – А потом Манану здесь никто не искал?

– Не знаю! – пожала плечами женщина, внимательно глянув на меня.

– Я потому спрашиваю, что, если она так внезапно уехала, то ее знакомые могли ее искать, – объяснила я. – Если Манана с ними, как и с вами, не попрощалась, то они могли встревожиться, когда она пропала, и прийти сюда. А вдруг они вахтерше адрес свой оставили или телефон, чтобы та им сообщила, если от Мананы какая-нибудь весточка придет! Вот я и хочу с ними встретиться и поговорить – вдруг она им написала или звонила.

– А-а-а! Поняла! – сказала женщина. – Только вахтерша-то у нас новая, она уже потом появилась.

– А адрес прежней вы не знаете? – с надеждой спросила я.

– Не знаю, – с сожалением сказала она.

– Так у Митьки спросить надо! – воскликнул Смирнов. – Он к ее дочке клинья подбивал, а она его отшила! Да и правильно сделала! Толку от такого мужика в доме, как от козла молока!

– От тебя больно много толку! – вскинулась его жена. – Сколько уже прошу полку повесить, а у тебя все руки не доходят! У мальчишки все учебники навалом лежат! А так стояли бы себе по порядку!

– Да прибью я! Прибью! – привычно отбивался он, а потом поднялся и пошел к двери.

– Ты куда? – возмутилась она.

– К Митьке за адресом, – буркнул он.

– Только попробуй мне там хоть каплю выпить! – крикнула она ему вслед.

– Ну, дура-баба! – вздохнул он. – Мне же завтра на работу! Какая тут пьянка?!

Он ушел, а я попросила женщину:

– У вас ничего попить не найдется? – Жаренным на черт-те каком масле пирожкам было почему-то неуютно у меня в животе, и изжога мучила страшно.

– Квасу холодного хотите? – спросила она.

– Очень хочу! – сказала я.

– Он у меня домашний, ядреный, – похвалилась она, доставая из холодильника трехлитровую банку, которая тут же покрылась капельками влаги, и наливая мне от души полный стакан.

Я с удовольствием выпила его почти залпом и, отдуваясь, сказала:

– Спасибо! Очень вкусно!

– Еще хотите? – предложила она.

– Нет, спасибо! – поблагодарила я и спросила: – Вот вы сказали, что тот мужик кричал: «Куда ты ее дела?» А как вы думаете, что он имел в виду?

– А бог его знает? – пожала она плечами. – Может, вещь какую? А может, бумагу важную? Не знаю!

Вернувшийся Смирнов протянул мне листок бумаги и возмущенно сказал:

– Вот! Насилу из Митьки вытряс! Уже ничего не соображает, паразит!

– А где это? – спросила я, посмотрев на адрес.

– Как отсюда выйдете, – начал объяснять Смирнов, – так прямо через стройку…

– Какую стройку? – удивилась я, потому что ничего подобного поблизости не было.

– А! – махнул рукой он. – Это еще при Советах начали новое общежитие строить, а потом забросили, так что руины там сейчас, как после войны.

– Теперь поняла, – кивнула я, потому что руины действительно видела.

– Как через стройку пройдете, так направо до первого перекрестка, а там уже налево и прямо. Километра через два будет пивной ларек, а за ним опять направо. Как увидите дом с голубятней, так это он и есть. Ее Ольга Ивановна зовут.

– Спасибо вам большое за помощь и за квас! – сказала я, поднимаясь. – До свиданья!

Выйдя из общежития, я с большим подозрением посмотрела на руины и, естественно, не стала к ним даже приближаться, а села в машину и, протянув водителю адрес, сказала:

– Разбирайся как хочешь, но мне надо туда попасть.

Парень взял листок, посмотрел на него и присвистнул: