Погоня за оружием Валеева Анастасия

Яна открыла глаза. Рядом стояла Джемма и усердно лизала ей руку, пытаясь напомнить хозяйке, что пора бы уже наложить в собачью миску очередную порцию «Чаппи».

– Дже-е-мма! – разочарованно протянула Милославская. – Такой сон!

Джемма тихо заскулила, как бы оправдываясь перед Яной за свои действия. Волей-неволей Яне пришлось встать с дивана. Поднявшись, она ощутила, что полна сил и энергии, как никогда. Это была даже не бодрость, а какой-то переполняющий тело оптимизм. С каждым шагом все больше хотелось жить, а главное – действовать.

– У-а-а-а… – Яна потянулась и стала смотреть, как ловко выбирает Джемма своим длинным языком из миски хрустящие шарики.

– Работать будем? – весело произнесла Милославская.

– Ав! – хрипло отозвалась собака.

Она всегда так отвечала, когда Яна о чем-нибудь с ней заговаривала. Джемма, безусловно, не понимала смысла вопроса, но то, что с ней советовались, определенно собаке льстило.

Вообще, конечно, Джемма была необыкновенной. И главная заслуга в этом принадлежала Яне. Она прочитала множество книг по парапсихологии и натренировала Джемму выполнять ее телепатические приказы. Порой собаке удавалось следовать им даже на расстоянии.

Милославская прошла в кабинет, села на диван и откинулась на его мягкую удобную спинку. Она попыталась в деталях вспомнить то, о чем рассказывала ей Вера. Какое-то внутреннее предчувствие говорило Яне, что оружие не потеряно. Но где оно – экстрасенс не могла сказать. Андрей был честен, это не вызывало сомнений, но все-таки что-то темное, скрытое, непонятное таилось во всей этой истории.

– Джемма, дай карты, – обратилась Милославская к собаке.

Та послушно засеменила к тумбочке, на которой находилась колода, и подцепила стопку зубами. Однако собачьей ловкости для совершения этого незамысловатого действия не хватило, и некоторые карты шурша посыпались на пол. Джемма посмотрела на них, но все же понесла хозяйке те, которые удалось ухватить.

– У-у-мниица! – погладила Яна собаку.

Она посмотрела на карты. Это были «Да/Нет» и «Царство живых». Последней Милославская пользовалась в том случае, если нужно было узнать, жив человек или он покойник. К счастью, в данном случае этого выяснять не требовалось, поэтому Яна решила поработать с «Да/Нет». К тому же эта карта была сейчас весьма кстати. Больше всего гадалку мучал вопрос: потерян пистолет или нет.

Джемма занималась перетаскиванием упавших карт. Она собрала уже почти все и в ряд выложила их перед Яной, предполагая, что они тоже могут понадобиться.

Милославская благодарно погладила собаку и стала сосредотачиваться. Она посмотрела на символ, изображенный на этом кусочке картона. Все знаки по магическому зову сердца были нарисованы самой Яной черной тушью. Здесь в середине высокой стены из крупных камней распахивались мощные деревянные ворота, открывающие дорогу в неизвестное.

Подобную стену-завесу предстояло сейчас преодолеть и Милославской. Она, как обычно, положила ладонь на карту и стала концентрировать внимание на интересующем вопросе. Джемма, поняв, что сейчас ни одно постороннее движение не должно беспокоить ее хозяйку, послушно улеглась на пол и закрыла глаза.

То же самое сделала и Яна. Так ей всегда было проще настраиваться. Она мысленно многократно повторяла вопрос, мучивший сознание, пока, наконец, не стала улавливать тепло – предвестник долгожданного ответа. Это означало, что карта согласилась на сотрудничество. В глазах стояла темнота, и мириады сверкающих мушек кружились с молниеносной скоростью в одном только им подвластном танце.

Яна еще раз задала вопрос. Она сформулировала его с предельной четкостью и ясностью, отогнав все посторонние мысли, с поразительной настойчивостью и наглостью вторгающиеся в сознание. В этот момент исчезли все звуки: сопенье Джеммы, тиканье часов, шелест клена, росшего прямо под окном. Через минуту Милославской стало ясно: пистолет не потерян, с ним случилось что-то другое. Поскольку в искренности Андрея Яна была стопроцентно уверена, она позволила себе предположить, что оружие у него просто выкрали, когда он спал, будучи пьяным.

Немного поразмышляв над пришедшей в голову идеей, Яна подумала, что, скорее всего, так и произошло. Тем более ощущение чего-то темного, страшного, недоброго преследовало ее, и оно определенно было связано с щербаковской историей.

Несмотря на то, что обеденный сон восстановил силы Милославской, после этого сеанса она опять почувствовала неимоверную усталость. Сердце билось сильнее обычного, но вместе с тем какая-то слабость растекалась по жилам. Подходило время ужина, и пустой желудок давал о себе знать громким непрерывным урчанием.

– Хорошо тебе, – протянула Яна, гладя на дремлющую Джемму, – наелась, а меня вот и покормить некому.

Собака приоткрыла один глаз и непонятливо посмотрела на хозяйку. Минутой позже, уловив краем уха какой-то неслышимый пока человеку звук, Джемма поднялась на лапы и гавкнула на дверь.

– Ну что ты? – успокаивающе произнесла Милославская.

– Гав! – настаивала собака.

Через некоторое время на самом деле с улицы послышалось гуденье мотора какой-то легковушки. Судя по звукам, она сначала снизила скорость, а потом и вовсе остановилась, прямо возле дома Яны.

С трудом преодолевая бессилие, Милославская медленно зашагала к окну, из которого хорошо было видно площадку, простиравшуюся перед воротами. Слегка отодвинув рукой практически непрозрачный тюль, Яна наклонилась к стеклу и увидела у ворот знакомые «Жигули».

– Спокойно, Джемма, Три Семерки пожаловал, – гадалка направилась к двери.

Три Семерки – прозвище одного из старинных Яниных приятелей, Семена Семеновича Руденко. Кличка досталась ему в качестве вознаграждения за пристрастие к одноименному портвейну. Между Милославской и Руденко царили теплые дружеские отношения, хотя встречались они нечасто и в основном по работе. Яна, расследуя то или иное дело, порой была вынуждена обращаться за помощью к представителям органов милиции, каковым и являлся Семен Семеныч. В силу своего характера он до сих пор не мог подняться по служебной лестнице выше старшего лейтенанта, хотя и работал добросовестно.

Руденко, конечно, не всегда горел желанием сотрудничать с Яной, иронически относясь к ее гаданию. Она могла предсказать, что там-то и там находится труп, а он не верил до тех пор, пока лично не убеждался в этом. Однако и после обнаружения покойника искал «земные» причины для объяснения случившегося. Тем не менее, по какой-то ему самому неизвестной причине или просто из чувства признательности по отношению к Милославской, Семен Семеныч довольно часто рисковал лишиться работы, следуя указаниям подруги.

– Заходи, там открыто, – крикнула Яна, после того как Руденко постучал железной щеколдой калитки.

– Кто в гости ходит по утрам, тот поступает мудро, а кто по вечерам, тот ваще крутой! – начал, как всегда, с шуток Три Семерки.

– Ваще-то, – передразнила его Милославская, – ты не совсем вовремя.

– Что, опять находишься в своем магическом обалдении? – иронизировал Руденко. – Ничего, сейчас мы тебя подпитаем! – он затряс в воздухе пакетом, полным каких-то продуктов.

– И чем же ты собираешься угощать бедную и несчастную даму? – Яна любопытно заглянула в сумку.

– Н-ну… – притворился смущенным Три Семерки, – икры черной и красной нет, зато икра заморская к вашим услугам!

– Как всегда: набор жратвы для голодного мента… – разочарованно протянула Милославская.

– Да ладно тебе, это я так. Самому знаешь ли захотелось, давно не пробовал. А вообще, имеется кое-что и посолиднее!

Друзья уже зашли на кухню, и Руденко выложил на стол на удивление крупную и сочную курицу гриль.

– Это другое дело! – Яна с наслаждением потирала руки.

Несмотря на то, что появление приятеля несколько приободрило Яну, духовное и физическое опустошение, возникшее после гадания, давало о себе знать.

– Сегодня я предоставляю тебе почетную роль кухарки, вернее кухаря, или как там лучше сказать… – превратив все в шутку, Милославская ловко переложила на своего гостя обязанности по приготовлению ужина.

– Мы так не договаривались! Думаешь, я просто так пришел? – шутил Семен Семеныч. – У меня жена с сыном на дачу махнули, а я к женской заботе привыкший, несамостоятельный, решил под твое теплое крылышко на вечерок спрятаться!

– Что я тебе могу сказать? – Яна развела руками. – Мечтать не вредно. Вперед! Овощи, фрукты, майонез и прочее в холодильнике. Действуй.

Пока Руденко колдовал над незатейливыми яствами, Милославская решила принять ванну, чтобы снять напряжение. Она сделала чуть теплую, почти комнатную воду, которая имела свойство бодрить, плеснула в нее пару колпачков любимой розовой пены и погрузила в это чудодейственное озеро ноющее тело.

Яна чувствовала, как силы постепенно начинают восстанавливаться. Иногда она прибегала к помощи аутотренинговых упражнений, самых обыкновенных, известных практически каждому, но сейчас необходимости в этом не ощущалось.

Почувствовав туманящий сознание аромат гриля, разогреваемого в микроволновке, Милославская решила выбраться из ванны, чтобы чего доброго не опоздать к началу скромного пиршества. Она наскоро промокнула тело плотным махровым полотенцем, облачилась в легкий шелковый халат и стала приводить себя в порядок.

– Ваше Величество! Кушать подано, – Руденко настукивал в дверь ванной.

Яна уже была готова предстать перед гостем в надлежащем виде, поэтому сразу после приглашения последовала за стол.

– Как всегда неотразима… – прокомментировал Руденко, оглядев подругу с ног до головы.

Когда приятели принялись за ужин, Семен Семеныч перешел на более серьезный тон.

– Вообще, я хотел тебя поругать.

– За что? – нарочито испуганно спросила Милославская.

– Как за что? Не звонишь, не появляешься… А я должен думать: жива ли? здорова ли?

– Зачем думать, когда можно было давно вот так зайти или позвонить в крайнем случае, – запротестовала Яна.

– У-у-у-у… – Руденко махнул рукой, как будто говорили о чем-то из области фантастики. – Это ты загнула. У меня сейчас на работе такое! Дерут три шкуры. Если не дежурство, так усиление, не усиление, так дежурство. Пашем практически без выходных! Сегодня вот только дали вздохнуть.

– А в чем дело? – Яна заметно посерьезнела.

– Незаконная продажа оружия и ее последствия. Киллер один, например, при устранении известного криминального авторитета, не зная того в лицо, просто покрошил всех посетителей маленького загородного кафе. Не слышала?

– У-у, – отрицательно покачала головой Яна, жуя кусок курицы.

– Еще: двое придурков расстреляли двух милиционеров, несших службу и попытавшихся остановить бандитов для проверки документов. У обоих семьи остались…

– М-м-м… – сочувственно протянула Милославская.

– И это еще не все! – продолжал Три Семерки. – Угрожая оружием, некая группа бандитов выколачивала деньги у теневых дельцов: спекулянтов, скупщиков антиквариата, торговцев наркотиками. В общем, говоря на их жаргоне, делала «разгон». Причем действовали вымогатели нагло и открыто, понимая, что жертва сама грешна перед законом и заявлять не будет.

Милославская перестала жевать и затаив дыхание, слушала Руденко.

– Если все перечислять, ты слушать устанешь. Столько всего за последние пару месяцев! И нам за каждое достается от начальства… Прохлопали, мол, лоботрясы, дармоеды! А эти, последние, еще и форму милицейскую одевали, – Семен Семеныч не на шутку разнервничался, на его лбу выступили крупные градины пота.

Смахнув их, Три Семерки смягчился, но все же не без сарказма сказал Милославской:

– Такая вот работа, это тебе не фокусами карточными заниматься!

Руденко всегда иронизировал по поводу гаданий Яны, она к шуткам такого рода давно привыкла, поэтому отреагировала спокойно. Рассказ о бандитах в милицейской форме привел Милославскую к мыслям об истории исчезновения пистолета Щербакова.

– Слушай, Сема, а чем чревата для мента потеря пистолета? – обратилась она к приятелю.

Руденко поперхнулся и, прокашлявшись, ответил:

– Ты на что намекаешь? На то, что мой рассказ – так, ерунда, бывает и пострашнее?

– Это действительно серьезно?

– Так ты не шутишь? – Три Семерки хотел убедиться в полной серьезности собеседницы.

– Какие шутки, Сема. У меня дело новое. Мент, неплохой человек, пистолет потерял. Вернее, не потерял, его украли.

– Кто-о? – заинтересовался Руденко.

– Не знаю.

– А откуда же знаешь, что украли?

– Гадала.

– А-а-а… – Три Семерки расплылся в улыбке и похлопал Яну по плечу. – Если только так…

– Ну так что ему грозит? – недовольно повторила вопрос Милославская.

– В связи с тем, о чем я тебе рассказал, дело может принять более серьезный оборот, чем это бывает обычно.

– А как это бывает обычно? – не унималась Яна.

– В лучшем случае сотрудник получает строгача, – Руденко провел указательным пальцем по усам.

– Что это такое?

– Строгий выговор. Но, повторяю, в лучшем случае, на который лучше и не надеяться. Если лояльное начальство, если человек считается отличным работником и так далее. Хотя…. – Три Семерки задумался. – Такой исход обычно редок. Чаще всего потеря оружия оборачивается увольнением и соответствующей статьей УК, в которой подробно разъясняется, какое наказание несет сотрудник органов за халатное отношение….

– Понятно, короче посадить могут, – Яна не дала Руденко договорить, потому что он любил распространяться на подобные темы, даже слишком, а Милославской и без того все стало ясно.

– Кофе на этот раз угощать будешь? – Семен Семеныч очень любил, как Милославская готовит этот напиток.

– Разве я могу отказать такому человеку? Только давай договоримся: услуга за услугу.

– Хитрая ты баба! – Руденко засмеялся в усы. – Ну выкладывай, какая тебе услуга требуется.

– Ты говоришь, что торговля оружием на черном рынке процветает. Так?

– Угу.

– Не мог бы ты лично контролировать подозрительных «Макаровых», попавших в поле зрения органов?

– Ты мне, конечно, льстишь, но я занимаю не такое уж важное положение, чтобы быть допущенным ко всему этому.

– Ой, да ладно, у вас есть какие-то свои каналы!

– В общем-то, да. Кстати, разве в этом есть необходимость? Начальство твоего клиента в любом случае будет так поступать.

– Если б оно об этом знало!

– Удалось скрыть? – удивился Руденко.

– Пока скрывает. В течение этого периода ты и мог бы осуществлять необходимый контроль. Ну так как?

– Если честно, у меня и так работы завались. От осведомителей узнали о разгорающемся конфликте между «ореховской» группировкой и «одинцовской». Они свои проблемы часто решают взаимоубийствами, а нам за это – по шапке!

– Ну Се-е-е-ма! – протянула экстрасенс.

– Как расплачиваться будешь? – шутил Три Семерки.

– Кофе, естественно.

– Холя-я-я-вщица! – расхохотался Семен Семеныч. – Ну нападу я на след его «Макарова», дальше что прикажешь делать?

– Передать оружие мне, минуя нежелательные инстанции, – Яна закусила губу, боясь отказа.

– Ишь чего захотела! Планы у тебя наполеоновские прямо! – Три Семерки улыбнулся как-то по-доброму.

Милославской стало ясно, что на Руденко можно в этом вопросе надеяться, и она перевела разговор на другую тему. Стала спрашивать о семейных делах, общих знакомых и прочем. Три Семерки, бурно рассказывая о том или другом, громко хохотал, раскраснелся, видимо, гриль пошел ему на пользу.

– Может по сто грамм? – предложил он, раззадорившись.

– Чего? Твоего любимого портвейна что ли? – иронично произнесла Милославская.

– Хотя бы и его, – парировал Руденко.

Яна прикинула, как долго продлится визит Семена Семеныча, если она сейчас даст свое согласие. Эта идея казалась ей малопривлекательной, тем более после бутылки портвейна Три Семерки трудно было вообще выпроводить, учитывая то, что его семейство возделывает дачу.

– Давай как-нибудь в другой раз, – страясь быть как можно более мягкой, произнесла Милославская, – мне работать нужно.

– Работать? – с издевкой спросил Руденко, зная, что Яна имеет в виду гадание.

– Общаться с картами, если тебе так больше нравится.

– Как хочешь… – разочаровано протянул Семен Семеныч.

В более спокойной обстановке приятели допили кофе, выкурили по сигарете и распрощались, обещая созвониться, как появится что-то новое.

Утро встретило Яну игривыми, всюду проникающими солнечными лучами. Окна ее спальни выходили на восток, поэтому солнце первым делом заглядывало именно туда. Яркий свет даже во сне заставлял Милославскую жмуриться, пока, наконец, окончательно не разбудил.

Яна лениво приоткрыла глаза. Лучи, запутавшись в паутинном лабиринте тюля, все же выбирались на свободу и начинали шнырять по комнате. Они заставали врасплох многочисленные пылинки, танцующие в воздухе, и те в испуге начинали разбегаться кто куда.

Вставать не хотелось, и Яна решила просто полежать, поразмышлять о прошлом, настоящем и будущем. Больше всего, конечно, в настоящем ее занимала история, рассказанная Верой Щербаковой. Гадание на карте «Да/Нет» определенно не говорило, что же именно произошло с пистолетом Щербакова. Единственное, что было известно – он не потерян. Версия о краже оружия назойливо втиралась в сознание Милославской, требуя по меньшей мере уважительного к себе отношения. Собственно говоря, Яна не имела ничего против нее, просто пока не была полностью уверенной.

Убедиться или разочароваться в данном случае могло помочь только гадание, и Милославская решила покинуть постель, чтобы поскорее приступить к работе.

Перед тем, как взять в руки колоду, Яна вышла во двор, чтобы полюбоваться своими гладиолусами. В этом году они были необыкновенно крупными и яркими, и не радоваться, глядя на них, было просто невозможно. Тем более, что Милославская вообще была неравнодушна к цветам, особенно к этим.

Яна подошла поближе к клумбе и стала внимательно приглядываться к каждому цветку и бутону. Она получала от этого огромное эстетическое наслаждение и потом, гадая, чувствовала себя гораздо более сильной и способной проникнуть в тайны бытия.

Милославская заботливо обобрала завядшие цветочки, полила грядку из огромной пластмассовой лейки и, довольная, отправилась в дом.

Полная сил, энергии и желания жить гадалка взяла в руки колоду и задумалась, с какой картой лучше на этот раз поработать. Она всматривалась подолгу в каждую из них, пока по велению души не остановила выбор на «Взгляде в прошлое».

– Да, неплохо бы узнать, как все обстояло на самом деле, как все проходило, эта их дачная вечеринка, – бубнила себе под нос Милославская.

Она откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и попыталась сконцентрировать всю энергию, находящуюся в данный момент в теле, в кисти правой руки. Через три минуты Яна уже не чувствовала своего тела. Только ладонь, горячая, как пламя костра, и карта, излучающая этот жар. Сначала перед Яной стало кружиться мутное белое облако, полное людских голосов: смеха, криков, песен. Только звуки, и ничего: ни лиц, ни очертаний фигур. Да и произносимые слова разобрать было невозможно, потому что облако крутилось так быстро, как будто кто-то перематывал аудиопленку в ускоренном режиме.

Еще более сосредоточившись, Милославская стала улавливать запахи. Она брезгливо поморщилась, потому что несло отвратительно: перегаром, табаком и духами. Последнее заставило ее максимально сконцентрировать внимание. Духи! Женские духи! Это несомненно! Запах дорогой, но какой-то вульгарный, резкий, отталкивающий.

Вдруг послышалось громкое щелканье. Облако стало укрупняться, расплываться. Видение приобретало отчетливость. Но изображение увеличивалось с молниеносной скоростью, поэтому рассмотреть людей казалось невозможным.

– Пистолет. Пистолет, – мысленно твердила Яна.

Предметы, кружащиеся в облаке, продолжали увеличиваться, пока взору Милославской не предстал пистолет. Она видела его ясно, во всех деталях. Вернее, это была кобура, внутри которой угадывалось наличие оружия. Вдруг чьи-то ловкие пальцы принялись расстегивать кобуру, осторожно, боязливо. Вор очень нервничал, его руки дрожали. Затем они взяли пистолет и быстро извлекли его из кобуры.

Облако вновь закружилось, изображение стало уменьшаться, вновь с молниеносной скоростью. Но Милославская продолжала оставаться в том же состоянии. Это означало, что карта «покажет» еще что-то. На самом деле, в следующее же мгновение облако раздвоилось и во втором, более маленьком, Яна увидела ту местность, которую ей описала Щербакова. Причем Милославская могла свободно приглядеться к каждой травинке, каждому кустику и листочку. Неведомая сила, казалось, вела ее за собой, показывая, что того, что она хочет отыскать, на этой даче нет.

Совершенно неожиданно все прекратилось. Экстрасенс не могла открыть глаза, потому что чувствовала себя абсолютно обессиленной. Еще бы, карта поработала с полной отдачей, максимально приоткрыв перед Яной таинственную завесу.

Милославская продолжала полулежать, совмещая отдых с размышлениями. Теперь она не сомневалась, что пистолет у Щербакова украден, а не потерян, и его поиски на даче – пустая трата времени. Оставалось выяснить, кого может подозревать сам Андрей, ведь, по его словам, он веселился в кругу людей, достаточно хорошо ему знакомых. Яна запланировала после отдыха обязательно связаться с Щербаковым и постараться прояснить ситуацию.

Сейчас же пределом ее мечтаний был спокойный, глубокий безмятежный сон, поэтому Яна, с трудом поднявшись с кресла, побрела в спальню. Изможденная, она ширкала тапочками так невыносимо противно, что даже Джемма жалостно поскуливала, глядя на хозяйку. Милославская села за туалетный столик и принялась удалять с уставшего лица косметику. Это было для Яны обязательным условием отхода ко сну. Поскольку ее деятельность предполагала довольно частое пребывание в разбитом состоянии, она строго следовала правилу обязательного, независящего от внешних условий, ухода за внешностью, так как в противном случае кожа Милославской очень скоро стала бы напоминать сушеное яблоко.

Вообще Яна была женщиной очень красивой. Причем красота ее являлась какой-то особенной, таинственной и неповторимой. Особая роль в этом принадлежала, конечно, волосам. Черные, густые, блестящие, они просто завораживали взгляд.

Завершив несложную процедуру использованием антистрессового крема для лица, гадалка включила вентилятор и поставила его так, чтобы прохладный воздух мог равномерно распространяться вдоль всего тела. Яна опустилась на кровать и, слегка укрывшись легкой шелковой простынью, закрыла глаза.

Зная, что утром Щербаков должен был уйти на работу, Милославская запланировала застать его где-нибудь по дороге, чтобы побеседовать один на один. Она не стала звонить, договариваться о встрече, так как предполагала в этом случае невозможность избавления от участия в разговоре Веры. Яна понимала: рядом с ней муж может и не быть полностью откровенным.

Экстрасенс встала пораньше, приняла душ, позавтракала свежесваренным кофе и отправилась в дорогу. Милославская жила в частном секторе, поэтому ей пришлось минут пятнадцать пройтись пешком, прежде чем вблизи показалась трасса, где можно было поймать такси. Впрочем, это только так называлось – «такси». На самом деле, здесь во всю орудовали частные «извозчики». Людей, имеющих возможность позволить себе что-то, кроме общественного транспорта, в Агафоновке проживало отнюдь немного, поэтому желтенькие традиционные «Волги» здесь появлялись исключительно редко. Зато проезжающие мимо автолюбители порой имели возможность подзаработать.

Когда Милославская вышла на обочину и сделала рукой голосующий жест, водитель спешащей куда-то «шестерки» сразу сбавил скорость и, приблизившись к потенциальному пассажиру, нажал на тормоза. Яна не стала торговаться и сразу согласилась на ту цену за проезд, которую назначил частник.

Хозяин машины, окинув Милославскую оценивающим взглядом, включил погромче довольно популярную мелодию, которая Яну бодрила и поднимала настроение. Несмотря на на хороший сон, гадалка все же ощущала в своем организме следы вчерашнего переутомления.

Щербаковы жили на окраине города, причем абсолютно противоположной той, где обитала Милославская, поэтому путь предстояло преодолеть неблизкий. Яна решила заранее расположить к себе водителя «шестерки», чтобы после минуты езды по предполагаемым кочкам окраины он не вышел из себя. Она завела беседу о погоде, затем о ценах на бензин, на запчасти, о дотошных ГИБДДшниках, и через двадцать минут стала для таксиста практически своим человеком.

– Куда теперь? – спросил он в один прекрасный момент.

Яна и сама не знала – куда. Она указывала дорогу до тех пор, пока ориентировалась в местности. На данный момент Милославская не имела представления, где же начинается указанная в адресе улица Маркина.

– Сейчас попробуем это установить, – гадалка выглянула из машины и подозвала поближе идущего мимо прохожего.

– Да вы почти у цели! – добродушно ответил он на Янин вопрос и указал путь.

Милославская предпочла двигаться дальше пешком, потому что судя по словам прохожего, до дома Щербаковых оставалось совсем немного. Она расплатилась с водителем и, пожелав ему всего наилучшего, пошла в направлении нужной улицы. Навстречу ей спешили люди, нервно поглядывающие на часы. Очевидно, они торопились на работу. Яна предположила, что Андрея ей придется ждать недолго, и оказалась права.

Ориентируясь на номера домов, указанные на каждом из них, она легко отыскала жилище Щербаковых. Калитка была заперта изнутри, из чего можно было сделать вывод, что Щербаков еще не вышел. Яна присела на бревно в тени раскидистого дерева, того самого, на котором днем проводили время старушки, и стала дожидаться Андрея. Проходящие мимо жильцы соседних домов откровенно любопытно разглядывали неизвестную им женщину, но по крайней мере ничего не спрашивали.

Минут через десять калитка Щербаковых скрипнула и показался Андрей. Он был серьезен, можно даже сказать озадачен. Кашлянув и надвинув фуражку на глаза, Щербаков торопливой походкой стал удаляться от дома.

– Андрей! – крикнула Яна.

Тот оглянулся и, посмотрев по сторонам, никого не заметил.

– Андрей! – повторила Милославская и поднялась с бревнышка.

– Вы??? – более, чем удивлено, произнес Щербаков.

– Я. Нам надо поговорить.

– Да-да. Но я спешу на работу.

– Кажется, вы можете ее лишиться? – Яна намекала на то, что разговор с ней единственный выход из положения.

– Конечно-конечно. Простите, что я так. Нервы, знаете ли. Но все-таки опоздание для меня сейчас нежелательно более, чем когда-либо. Может, поговорим по дороге?

Милославская одобрительно кивнула головой.

– Кстати, почему вы не зашли к нам в дом? – спросил Андрей.

– Я думаю, Вера сейчас не в том положении, когда ей можно расстраиваться.

Щербаков виновато понурил голову и, помолчав, спросил:

– Ну так о чем вы хотели поговорить? Что-то прояснилось?

В голосе Андрея не было даже и тени надежды, и Милославская поспешила сообщить ему новость.

– Ваш пистолет украли.

– Что??? – вскрикнул Щербаков.

– Украли, – подтвердила Яна, – я в этом на сто процентов уверена.

– Не может быть! – яростно запротестовал Андрей.

– Я вам еще раз говорю – уверена на сто процентов.

Щербаков продолжал все отрицать, и Яне пришлось прибегнуть к старому проверенному методу, который обычно помогал нейтрализовать все сомнения ее клиентов. Она начала в мельчайших деталях перечислять все то, что удалось ей рассмотреть в видении: дачный домик, его окрестности и прочее.

По мере рассказа глаза Щербакова все более и более округлялись. Теперь ему сказать было нечего, поскольку наличие у Милославской сверхестественных способностей было неоспоримым.

– Но кто? – прошептал Андрей.

– Это мы с вами и должны попытаться выяснить в процессе беседы. Расскажите поподробнее, в какой компании вы проводили время.

– Господи, да на них и подумать-то грешно! – возмутился Щербаков.

– Стара, как мир, поговорка «Доверяй, но проверяй!», – вздохнула Яна.

– Да они уж все по сорок раз перепроверены! Уж – Славка Ужев – еще в трезвяке со мной начал работать. Сейчас, если вы не знаете, все вытрезвители позакрывали, поэтому его в ППС перевели. Так вот, он отличный парень, всегда выручал, когда было нужно, и отдежурит, когда попросишь, безвозмездно, и все такое прочее. Шеф – Сергей Шефко – тоже человек проверенный. Был у нас такой случай, когда каждый показал, что он из себя в действительности представляет, и Серега оправдал сложившееся мнение о себе. Тайсон тоже не вызывает сомнений.

– Тайсон? – ухмыльнулась Милославская.

– Угу, – подтвердил Щербаков, – он в юности в секции бокса занимался, за это и получил такое прозвище.

Андрей замолчал.

– А кто же четвертый? – спросила Яна.

– Насчет него и речи быть не может. Это мой друг детства. Вместе в школе учились, на одной улице жили, вместе и дальше пошли, правда сейчас они из нашего района переехали. В общем, часто приходилось друг друга поддерживать.

На самом деле, среди описанных Андреем людей не было ни одного, кто бы мог вызывать серьезные подозрения. Это осложняло ситуацию.

– Может, кто-то посторонний заглядывал к вам на дачу на некоторое время. Спички, например, спросить, соль или еще что-то в этом роде? – предположила гадалка.

– Нет, – однозначно ответил Щербаков, – точно помню: никто не приходил, да и соседние дачи тогда пустовали.

– Ну, может быть, когда вы уснули, кто-то проник в дом? – Яна усердно пыталась добраться до истины.

– Дачу охраняет злая собака внушительных размеров, поэтому тайное проникновение незванных гостей исключено.

Верить в это гадалке не хотелось, потому что раз друзья Андрея не могли быть замешанными в краже, то это сделал кто-то, не участвовавший в попойке.

У Милославской из головы не выходил тот запах дорогих духов, который явился ей в видении. По этому поводу возникли, конечно, некоторые предположения, но никаких выводов гадалка делать пока не стала. Не стала она и спрашивать об этом у Андрея. Просто-напросто Яна надеялась, что во время следующего сеанса этот непонятный момент может проясниться. А в случае чего – придется поговорить с клиентом начистоту. Пока же главное, что Милославская хотела узнать, было выявлено. Среди участников той вечеринки не было тех, кого можно было бы подозревать.

– Скажите Вере, – произнесла Яна на прощание, – что дело продвигается. Ей нельзя нервничать.

Щербаков с Милославской распрощались. Он поспешил на работу, а ей пришлось испробовать все способы «ловли» такси, которые только могут быть, поскольку здесь с этим дело обстояло еще хуже, чем в Агафоновке.

– Кирюш, как тебе вот это? – Вера развернула перед сыном край рулона симпатичных желтеньких, с маленькими многочисленными грибочками, обоев.

– Класс! – мальчишка завороженно смотрел на пестрый клок бумаги.

Щербакова затеяла небольшой ремонт в детской. До рождения ребенка новый дом не обещал быть полностью обустроенным, а она считала, что малыш должен видеть вокруг себя только прекрасное.

– Мам, помогать можно? – завыл Кирюха.

– Даже нужно, – улыбаясь ответила Вера, маме же тяжело сейчас одной, а ты на данный момент единственный мужчина в доме.

Женщина дала сыну кое-какие указания по выполнению несложных дел, вполне посильных для мальчугана этого возраста, а сама взялась отмерять необходимые куски от рулона. Кирюха, довольный признанием его великой роли в семье, помчался в другую комнату. Тут же зазвонил телефон.

– Мам, трубку взять? – послышался крик Кирюхи.

– Да, – ответила Вера.

Обычно Щербаковы не позволяли сыну этого делать, поскольку он мог серьезному человеку наговорить лишнего. Сегодняшний случай явился исключением из правил.

– Мам, тебя. Папка! – отрапортовал после минуты молчания мальчишка.

Вера поднялась с пола и зашагала к телефону. Беременность с каждым днем ощущалась ей все более тяжелой обузой: энергичной проворной женщине невыносимо было осознавать, что многие посильные дела в этом положении она делать просто не может.

– Да. Я слушаю. Что? Как не придешь? Какая работа?

Звонил Андрей. Он говорил, что непредвиденные обстоятельства не позволяют ему вовремя вернуться с работы, а, возможно, и вообще задержат до утра. Беря во внимание сформировавшуюся в последнее время линию поведения мужа, Щербакова сразу предположила в качестве причины неявки Андрея домой какой-нибудь пикник или очередной день рождения одного из сотрудников. Даже подтверждения его слов присутствующими рядом с Щербаковым в этот момент не могли ее убедить.

– Как я устала от этого! – твердила Вера.

Андрей не хотел об этом говорить, но ему пришлось признаться.