Во спасение Бойко Анна

– Неделю назад.

– Это что, шутка?!

– Сейчас выясним.

Услышав, что дверь за спиной открывается, секретарь Майя вздрогнула и застыла в смешной и нелепой позе. Хищно нависнув над понурой, зябнущей на подоконнике фиалкой, она жестом опереточного злодея заносила над несчастным растением чашку с остатками чая. Без сомнения еще секунда, и произошла бы трагедия. Возможно, судя по его виду, далеко не первая в жизни цветка. Медленно опустив руку, секретарь с опаской обернулась. В ее глазах плескались паника и смущение.

Несмотря на тревогу за маму, Юстина с трудом удержалась от улыбки и отвернулась с деланным безразличием. Отец последовал ее примеру. Майя по достоинству оценила благородство гостей, шустро приткнула чашку между стопками бумаг и с преувеличенным дружелюбием осведомилась:

– Чем могу помочь?

Через полчаса выяснилось, что ничем. В результате стремительного блиц-опроса сотрудников и беседы с маминым непосредственным начальником оказалось, что о новой работе и срочной командировке слышали только Юстина и отец. Мамины сослуживцы, от секретаря до шефа, пребывали в твердой уверенности, что «Варвара Михайловна» пребывает дома в постели и гоняет чаи с малиной, лимоном и медом.

Выслушав последнего из сотрудников, отец вручную, торопясь, путаясь и чертыхаясь, набрал короткий номер. Выждал несколько секунд и откликнулся на неслышный никому кроме него вопрос:

– Да, можете. Пропала женщина…

Юстина слушала, как он объясняется с полицией и не могла поверить. Ее мать втайне от всех что-то планировала, наврала тьме народа и… исчезла. Или сбежала. Куда? Зачем?

– Да, я понял, спасибо. Буду на связи, – отец дал отбой.

– Что с чипом, сказали? – мамин шеф пребывал в не меньшей растерянности, чем остальные сотрудники. Зачем-то снял очки, засунул их в карман пиджака и теперь близоруко моргал и озирался, то и дело массируя переносицу.

Отец поднял больные, покрасневшие после бессонной ночи глаза:

– Ничего, Карим. Чип Варвары не регистрируется в сети, определить ее местоположение невозможно. Вот такая петрушка.

– Но этого не может быть! Даже если… – Майя осеклась на полуслове.

«Даже если бы мама умерла, чип передавал бы сигнал. Это она хотела сказать?!» – ужаснулась Юстина.

Не дождавшись продолжения, отец сухо кивнул:

– Благодарю за помощь. Если появятся новости, сообщу.

Карим Рашидович неуклюже поднялся, на прощание пожал отцу руку:

– Надеюсь, все образуется.

Чуть поморщился и непроизвольно потер плечо. Отец насторожился:

– Что? Сердце?

– Да нет, ерунда. Невралгия разыгралась, – мамин шеф бледно улыбнулся.

– Точно?

– Точно.

– Ну, смотри!

Все еще встревожено поглядывая на Карима, отец направился к двери. Внезапно его окликнула чертежница Алла:

– Андрей Андреевич, а вы знаете, что в день исчезновения Варваре Михайловне подарили квартиру?

– Что?!

– С прошлого вторника ей… и вам с Юстиной принадлежат одни из лучших апартаментов зиккурата.

– Вовремя, – с горечью обронил отец и стариковской шаркающей походкой устремился к дверям. Юстина пристроилась следом.

Среда, 20 сентября

5

Мама так и не объявилась. Ни вечером, ни на следующий день. Всю ночь отец вышагивал из угла в угол на кухне. Сквозь беспокойную дрему Юстина слышала едва различимый шорох шагов, шум чайника. Пару раз родитель звонил в полицию. Выслушивал краткий отчет и молча давал отбой.

Утром Юстина обнаружила его на балконе. Посеревшее лицо, мешки под глазами, сигарета в дрожащих пальцах. Ее всегда щеголеватый и подтянутый отец никогда не курил.

– Сделать тебе бутерброд? – нерешительно предложила Юстина.

Он дернул плечом.

– Не нужно.

– Пап… что будем делать?

– Искать.

– Где?

– Пока не знаю, – отец резким движением затушил сигарету о перила балкона. В маминой пепельнице, рядом с последним, уже прикорнуло несколько бычков.

– Может…

– Юстик, дай мне подумать, хорошо?

От плохо сдерживаемого раздражения в его голосе душа ушла в пятки, но девочка храбро продолжила:

– У меня возникла одна идея…

– Завтракай и дуй в школу, – бесцеремонно перебил он. – Маловата еще для идей.

Молча сжевав булочку, Юстина подхватила рюкзак, задержалась в крошечной прихожей:

– Я пошла, пап.

– Давай, – не оборачиваясь, бросил отец.

Наладонник Смехнянки оказался наглухо занят, зато Камиля ответила сразу.

– Шоста, мы еще подруги?

– Ты что там себе напридумывала?! Разумеется, да!

– У меня беда. Мама пропала.

– Что?! Как пропала?!

– Таинственно. На работе наврала, что болеет, нам сказала, что полетела новый участок под строительство осматривать, а сама исчезла. Неделю назад. Никто ее с тех пор не видел, а чип не регистрится.

– Так. После уроков в вестибюле. Может, сообща что-нибудь надумаем.

– На самом деле одна идейка есть…

– Тем более.

– Подождете полчасика? У меня на один урок больше.

– Не вопрос.

– Хотя нет. Ну ее, геометрию.

– Окей, до встречи.

Так безобразно Юстина еще не эскизировала. Внимательно изучая ее шедевры, учитель нервно почесывал подбородок. Через минуту промычал нечто невнятное и отошел, не расщедрившись на оценку.

Географию и новую историю Юстина провела как во сне, о чем шла речь на обоих уроках так и не осознала. Хвала везению, к доске ее не вызывали.

Подруги уже ждали.

– Хай! Ни хао! – окликнули они Юстину.

– Хола, – тускло отозвалась она.

– Разговор будет долгим? Пойдем в наше кафе? – предложила Смехнянка.

– Угу.

…Первой «Перекрестье миров», заведение с вкуснейшими пирожными, обнаружила Шоста, еще пять лет назад. Почти сразу притащила сюда подружек и в другие кафе девчонки теперь почти не заглядывали. Аня была в него прямо-таки влюблена. Старалась провести здесь каждую свободную минутку, постоянно выпрашивала у мамы денежку на булочки и сок, знала наизусть меню и была знакома со всеми официантками.

Кафе и, правда, казалось сказочно-волшебным. Огромные, от пола до высокого потолка, отмытые до стерильности стекла; деревянные, отполированные до янтарного блеска рамы и панели; натертый мастикой пол. Причудливые светильники в виде парусных яхт и каравелл. Уютный угловой диванчик напротив окна, с видом на одичалый сад. Контраст безопасности внутри и непредсказуемого риска снаружи – кафе построено на границе «острова», и со стороны заросшего и заброшенного сада к бронированному стеклу может прибежать или приползти кто угодно.

Юстина попросила клюквенный морс, Камиля – фруктовый чай. Сладкоежка Аня заказала любимый вишневый пирог.

Шоста нетерпеливо позвенела ложечкой о стенки бокала с прозрачно-рубиновой жидкостью:

– Анюта в курсе, я ей рассказала. Ты намекала на какую-то идею?

– Вроде того. Рассуждаем по порядку. Мамин портрет в наладонниике у каждого жителя «островов», но в полиции до сих пор никаких сведений, в течение недели ее никто не видел. Чип по-прежнему не регистрится. Значит, она исчезла. Причем, скорее всего, еще в прошлый понедельник. Теперь она или очень далеко, или…

– Не или. – Быстро перебила Камиля, – эту версию мы не рассматриваем.

– Хорошо. Итак, как она могла оказаться далеко? Уйти из города некуда, вокруг леса. Остается одно. Улететь. Вчера папа общался со всеми сотрудниками, но не акцентировал внимание на охране. А она, между прочим, меняется через сутки. В том числе и на вертолетной площадке.

– Хочешь сказать, тот, кто дежурил в прошлый понедельник на этой неделе выйдет на работу во вторник. То есть сегодня.

– Именно.

– Гениально. Только ведь… о пропавшем вертолете в мастерской давно бы знали?

– Разумеется. Речь не об этом. Просто на парковке дежурит и дежурил в прошлый понедельник Мишенька-небо.

– О, а вот это удачно, – кивнула Шоста.

– Не то слово.

Смехнянка перевела недоумевающий взгляд с одной подруги на другую.

– Но где, если не там, твоя мама взяла вертолет?

– На нашем «острове» я знаю только одного человека, который не включает наладонник, не следит за новостями и единолично владеет вертолетом.

– Бабушка Римма, – выдохнули в один голос Камиля и Аня, – она не пользуется наладонником с тех пор, как погиб Витька!

– А его вертолет до сих пор хранился у нее на задворках.

– Бежим! – Шоста одним глотком выхлебала чай.

С лавочки у стены собственного дома бабушка Римма, высокая костистая старуха, неодобрительно следила за несущейся по узкому переулку троицей:

– Что мчитесь, как на пожар? Или натворили чего?

– Ничего не натворили. Бабушка Римма, мы к вам.

– Что за нужда?

– У Юсти мама пропала.

– Варвара? Как пропала?

– Вот так. Пропала. Никто не знает, где она.

– Я знаю. По работе полетела. У них там лишнего вертолета не нашлось, так она мой попросила. Все равно после Витюши остался, без дела стоял… я и дала.

– Когда это было, бабушка?

– Когда? Да в прошлый понедельник, часов около пяти.

– В какую сторону она полетела? Вы ее больше не видели? Когда она вернется? – хором выпалили девчонки.

– Вот скворчата! Не видела, хотя пора бы ей уже и вернуться. А полетела во-он туда, на восток.

Ой ли? В той стороне дремучая, безлюдная чащоба, и где она заканчиваются, неизвестно. А вот на юго-западе… на юго-западе возвышается таинственный и далекий зиккурат.

– Бабушка Римма, – чуть заикаясь от волнения, уточнила Юстина, – что-то подзабыла, какого цвета ваш вертолет?

– Синий такой, с оранжевым. Витя сам раскрашивал, говорил, так веселее.

– Спасибо, бабушка, – Юстина потянула подружек прочь, – вот теперь нам на парковку.

– Зачем? – удивилась на бегу Смехнянка.

– Забыла, чем Мишка развлекается в свободное время?

– Е-мое! Точно! – Аня хлопнула себя по лбу.

Миша по обыкновению загорал. То есть, подсунув огромные лапищи под шишковатый стриженый затылок, валялся на куске брезента и пялился в небо. Ничего интересного, кроме пухлявых облаков, туч да редких птичьих стай там не показывали, но он все равно смотрел. День за днем. Казалось бы, читай – не хочу, но парень ленился. Пить на работе ему строго воспрещалось, на навороченный наладонник с игрушками горе-охранник не заработал, а больше заняться на посту было нечем. Только проверять наличие правильно оформленных на вылет бумаг.

– Миш, привет!

– Привет, мелюзга, – он приподнялся и оперся на локоть, заслоняясь другой рукой от солнца.

– Не простынешь? Чай не лето.

– Неа, у меня тама войлок, – парень хозяйственным жестом похлопал по брезенту. – Юстька, а я чего слышал! У тебя мамка никак запропала?

– Да. Миш, скажи, ты ее в прошлый понедельник случайно не видел?

– Неа.

– А Витькин вертолет?

– Витькин? Витькин, кажись, пролетал. Баба Римма его изредка пацанью дает. Чтобы не застаивался.

– Миш, вспомни, пожалуйста, куда он направлялся?

На лице охранника отразилась непривычно-напряженная работа мысли.

– Сначала на юго-восток. Его с полчаса наверно не было. Затем мелькнул еще раз, у самого горизонта и на юго-запад ушел. И… все. Не помню, чтобы он возвращался-то, – парень поскреб за ухом и сделался похож на озадаченного барбоса.

– Мишка, ты супер! – Юстина благодарно улыбнулась. – Что бы мы без тебя делали?

– Погодите, а чего…

– Все, мы побежали, пока! – поспешно перебила Смехнянка – давать объяснения в планы подружек никак не входило.

– Она что, к зиккурату полетела? Одна?! Но зачем? – отдышавшись после марш-броска воскликнула Камиля.

– Вот это мы и попытаемся выяснить, – задумчиво протянула Юстина. – Как и то, почему она до сих пор не вернулась. Туда лету от силы минут пятнадцать.

– Куда мы теперь?

– А как ты думаешь?

– Что?! В зиккурат? Пешком? С ума сошла?!

– А есть выбор? Нам еще нет шестнадцати, вертолет никто не доверит.

– Может, привлечь твоего отца?

– Ни за что. Он утром заявил, что справится без меня. Вот и пусть справляется.

– Юстя, не тот случай, – рассудительно заметила Камиля, – давай ему расскажем.

– Что мы, сами не доберемся?! Ходу часа два.

– Три. В лучшем случае.

– Хорошо, три. Но ведь по городу.

– Ладно, – Камиля с неодобрением покачала головой. – Когда выходим?

– Перекусим, сообщим предкам, что будем ночевать друг у друга и можем двигаться.

– До зиккурата доберемся не раньше семи. А обратно как? Ночью?!

– Будет зависеть от того, что мы там обнаружим.

– Да уж, вряд ли твоя мама полетела осматривать квартиру.

– Девчонки, дурацкий вопрос, но ни у кого нет случайно оружия? Лазерки, или на худой конец ножа?

– Шутишь?! Откуда?

– Зачем в городе оружие?

– В городе ни к чему, – Юстина смущенно замялась, – Только зиккурат не совсем в городе. Он… на другом берегу реки. Но совсем рядом.

– На другом?! Как же мы туда попадем?

– По мосту. Он древний, но еще крепкий.

– А если там, на мосту и за ним, кто-нибудь водится?

– Мама говорила, что нет. Она изучала окрестности. Впрочем, случиться, конечно, может всякое. Правильно. Не надо вам со мной ходить, одна справлюсь.

– С ума сошла?! Конечно, мы тоже пойдем, разговаривать не о чем. А оружие и правда бы не помешало.

– Хотя бы нож.

– А ты умеешь им пользоваться?

– Нет, но ткнуть, если что смогу, – храбро и беспечно заявила Смехнянка.

Юстина посмотрела на нее с сомнением:

– Тогда хорошо бы его захватить.

Камиля заглянула в наладонник, скептически поджала губы:

– Прогноз – облачно. Дождя не обещают, значит, скорее всего, пойдет. Юсть, у тебя отец где?

– Думаю, по-прежнему дома.

– И у меня мама. Ань?..

– Предки должны быть на работе, раньше меня ушли.

– Это я к чему… Если мы затеваемся всерьез, то времени в обрез. Рассиживаться, обсуждать и обедать некогда.

Время действительно поджимало – стрелки приближались к четырем, отправляться следовало немедленно.

– Разумеется, всерьез, – возмущенно фыркнула Аня.

– Окей. Тогда пора собираться и выходить. Сколько мы будем бродяжничать, неизвестно. Так. Нужны рюкзаки, дождевики и еда. Что еще?

– Фонарь не помешает, термос с чаем, – сосредоточенно перечисляла Юстина, – ну и нож все-таки не лишний, если удастся незаметно раздобыть. Анют, сможешь?

– У мамы вряд ли, у нее кухонные наперечет, – задумчиво протянула Смехнянка. – А вот у папы в столе, если я правильно помню, кажется завалялся старинный японский тесак.

– Ань, остальное тоже на тебе. Если мы с Юстей начнем при родителях выносить из квартиры подозрительные предметы… сама понимаешь.

– Понимаю. Значит с меня кроме ножа еще рюкзак, дождевики, термос с чаем и фонарь. Все?

– Может, еще веревку? Как мы на гору полезем?

– Мама говорила, там не гора, а высокий холм. И к зиккурату с набережной ведет дорога.

– Тогда обойдемся, – подвела итог Камиля.

– Все, Анют, давай бегом. А мы с Юстей пока слетаем в магаз за провизией.

– А не поздновато выходим? Может, перенесем на завтрашнее утро?

– Через пятнадцать минут о том, что мы не пришли на занятия станет известно родителям. Через полчаса поднимут тревогу и начнутся поиски. Даже с «острова» уйти не успеем.

– Логично. Значит, сегодня.

Девчонки расстались у Смехнянкиного дома, уговорившись через двадцать минут встретиться возле школы.

Юстина и Шоста разжились пакетом с пирожками, печеньем и бутылкой воды. В ожидании Ани Камиля изучала карту.

– Нам куда-то на юг?

– Скорее на юго-запад.

– Это в самый речной изгиб? Туда, где Лужниковская община?

– Да, через нее к юго-западным воротам и по мосту.

– Ничего себе, почти через весь город!

– Не так уж и далеко, километров десять.

– Это по прямой. А через переходы и «острова» все пятнадцать.

– За три часа всяко дойдем.

– Оптимистично. До моста может быть, – нахмурившись, покачала головой Камиля, – а вот дальше как раз по сумеркам придется. А сумерки короткие.

Анина миссия увенчалась абсолютным успехом. Дома действительно никого не оказалось, и собраться удалось быстро и почти без проблем. Дождевиков, правда, нашлось всего два. Вместо третьего Смехнянка прихватила огромный полиэтиленовый мешок. Зато, в добавление ко всему прочему, она раздобыла горсть фундука и яблоки. Родителям оставила на холодильнике записку, в которой сообщила, что переночует у Юсти.

Рюкзак уговорились нести по очереди, обедали сухим пайком, на ходу.

У крошечной беленой часовенки девчонки повернули направо, брусчатка знакомой до последнего фонаря улицы сменилась асфальтом. Прошли по центральному проспекту «острова», миновали поперечную дорогу под странным названием «Кузнецкий мост» (никакого моста там никогда и в помине, даже при прабабушке, не было). Показался тамбур-шлюз перехода… и тут Камиля внезапно спохватилась:

– Слушайте, а ведь там охрана.

– Где?

– На заставе, на выходе из города.

– И что?

– Не знаю. Наверно, она может не выпустить.

– Почему? Мы – совершеннолетние.

– Ага. только в школу ходить обязаны.

– Ну, мы скажем, что ненадолго.

– Не знаю. Может, прокатит, а может, и нет.

– Ладно, по ходу разберемся, – Аня легкомысленно пожала плечами.

6