Институт благородных читателей Бестужева-Лада Светлана

Введение

Эта книга посвящена очень важному, но незаслуженно в последнее время забытому вопросу – этикету. Проще говоря, правилам хорошего тона. Увы, практика показала, что с этим делом у подавляющего большинства граждан наблюдается, как говорит нынешняя молодежь, «напряженка». Понятно, что в гимназиях (тех, старорежимных) не обучались и даже Пажеского корпуса не заканчивали. Понятно, что Институт благородных девиц исчез вместе с теми же девицами. Но жить так, как Бог на душу положит, согласитесь, не совсем правильно: вы же не в лесу обитаете и даже не на необитаемом острове мыкаетесь.

Задайте себе вопрос: умеете ли вы вести себя с людьми, быть приятными в общении? Соблюдаете ли правила поведения дома, в гостях, на улице, в театре, на вечеринке? Ведь каждый круг общения требует соблюдения своих правил, умения соответственно одеваться, вести себя в гостях, принимать гостей у себя, подавать на стол, красиво есть, чтобы другим не было неприятно смотреть на вас.

Всему этому желательно научиться в детстве, так как потом все это будет осваивать сложнее. К тому же воспитанному человеку легче живется в любом обществе, так как ему привычно и не трудно соблюдать правила поведения в любом коллективе. Воспитанному человеку, наконец, легче добиться успеха, сделать карьеру, потому что он прекрасно впишется в любое общество. Так что постарайтесь не пренебрегать уроками хорошего тона, которые позволят вам чувствовать себя свободно в любом обществе. Так что как ни крути, а этикет нам с вами не обойти.

Этикет – в переводе с греческого слова «обычай» – это совокупность правил, касающихся внешнего проявления отношения к людям: поведение в общественных местах, формы обращения и приветствий, манеры и одежды.

Действительно, ведь наше настроение (да и самочувствие) во многом зависят от отношения к нам окружающих. Случайная или намеренная грубость или откровенное хамство, глупая, неудачная шутка, бестактное замечание могут не только испортить настроение и оставить в памяти малоприятный осадок, но и привести к разладу между людьми, размолвкам и даже крупным конфликтам. Более того, за человеком, не умеющим себя правильно вести, может закрепиться соответствующая репутация и очень помешать в жизни и в работе.

Хотя бывают исключения из этого правила. Тот, кто читал «Семнадцать мгновений весны» Юлиана Семенова (именно читал, в фильм эта сцена не вошла) может помнить такой эпизодический персонаж – хозяина кабачка «У грубого Готлиба». Кабачок этот пользовался безумной популярностью у высших офицерских чинов Рейха и их дам, потому что обычно приветствие хозяина звучало так:

«-Ну, что, опять приперся, жирный боров? И жену еще приволок, вон какая коровища, сразу видно, что жена. В прошлый раз небось с хорошенькой дрянью приходил. Думаешь я покрывать тебя стану – очень надо в твоих делишках копаться! Не стану я тебя покрывать, иди, жри свое пиво, скотина».

Дамы, привыкшие к совсем иному стилю общения, млели. Мужчины, измученные стерильно-вежливой служебной субординацией тоже, как сейчас сказали бы, «ловили кайф». Но этот пример – лишь исключение, подтверждающее всеобщее правило: хорошо воспитанный человек должен быть знаком с правилами этикета и уметь ими пользоваться.

Между прочим, этот самый «этикет» – вовсе не выдумки зловредных «недорезанных буржуев». Первые упоминания об этикете как установленном порядке поведения встречаются в литературных текстах древнего Шумера, то есть уходят далеко в глубь веков. Шумерцы считали, что высокие моральные качества (а именно это они и подразумевали под этикетом), были дарованы человеку богами. И человек должен был четко следовать этим божественным предначертаниям, иначе жизнь у него складывалась не слишком весело.

Чем дальше шло развитие человечества, тем сложнее становились правила его поведения, тем более, что помимо повседневного этикета возник еще и этикет деловой. Например, в некоторых государствах вестнику, принесшему дурную новость, отрубали голову: поступить по-другому было неприлично. Чтобы не допустить никакой самодеятельности послов в столь сложной и деликатной области, как международные переговоры, им в Древней Греции, например вручали специальные жезлы «жезлы Гермеса».

На верхушке жезла, обвитого лавром, были прикреплены крылья птицы и два переплетенных узла. Узлы символизировали расторопность и хитрость, а крылья – маневренность и подвижность. Послу вручали инструкции, написанные на двух карточках или табличках, которые назывались «дипломах». Вот откуда тянутся все нынешние дипломатические тонкости!

Все новое – это хорошо забытое старое! В Древнем Риме послы редко ездили по одному, чаще всего в определенную страну или область направлялась группа, состоящая из трех и более человек (ничего не напоминает?). Каждый посол имел при себе золотой перстень, который давал право на беспошлинный провоз багажа за границу (!!!). Во время путешествия по морю послов сопровождал почетный эскорт кораблей. В Риме в честь приема иностранных послов устраивались празднества, а при отъезде обе стороны обменивались подарками.

Но настоящие пособия по правилам хорошего тона появились лишь в Средние века. Недаром говорят: «Церемонен, как испанец» – именно им тут принадлежит пальма первенства. Первый трактат о поведении был издан в 1204 году испанским священником Педро Альфонсо и назывался «Дисциплина клерикалис». На основе этого сочинения были составлены книги по этикету. Они содержали правила поведения за столом, учили вести беседу, принимать гостей и тому подобное.

Правда, население Испании едва ли не поголовно было неграмотно (в том числе, и знатнейшие персоны), так что прочесть эту книгу могли очень и очень немногие. Но просветители не отчаялись и создали такой свод придворного этикета, что превзойти его до сих пор никто не может. Там подробно описывалось, сколько блюд нужно подавать за королевским столом, кто из придворных должен поднести царствующей особе какую-то часть туалета и даже сколько именно недель и в каком именно из многочисленных замков должна проводить королевская семья.

«Румата вырвал у камердинера правую туфлю, опустился перед королем на колено и стал почтительно насаживать туфлю на жирную, обтянутую шелком ногу. Такова была древнейшая привилегия рода Руматы – собственноручно обувать правую ногу коронованных особ Империи…»

Воистину, от великого до смешного – один шаг и братьям Стругацким удалось это очень точно отразить в их прекрасной повести «Трудно быть богом».

Собственно само слово «этикет» произошло на много веков позднее, чем он сам появился. Произошел этот термин от названия карточек, «этикеток», которые раздавали всем гостям во время изысканных приемов у короля Людовика XIV. На этих карточках были написаны правила поведения приглашенных ко двору – такие изысканные шпаргалки. Но теперь слово «этикетка» – это такой маленький представитель вещи, ее «визитная карточка». И от того, понравится ли нам надпись на этикетке, во многом зависит и наше отношение к ее хозяину-носителю. Разве нет?

Но подлинные воспитанность и хорошие манеры – это не этикетка. Подлец и подонок может обладать отменными манерами, но рано или поздно все равно выяснится, что скрывается за внешним лоском. Пришить к готовому изделию «лейбл» престижной торговой фирмы – дело несложное, многие этим сейчас и занимаются, как в прямом, так и в переносном смысле, но в процессе использования (общения) подделка обнаруживается довольно быстро.

Бывают, правда, и обратные ситуации: человек обладает самыми высокими достоинствами и… совершенно не умеет вести себя в обществе. Когда в таком виде выступает персонаж комедии, например, профессор Хиггинс из «Пигмалиона» Бернарда Шоу, то это мило и смешно, тем более что профессор просто не желает вести себя прилично. А вот научить цветочницу-замарашку «говорить как настоящая леди», да и сделать, наконец, из нее эту самую леди – вполне может. Так что научиться хорошим манерам, как и правильной речи, совсем несложно, было бы желание.

Но вернемся в более ранние времена. Церемоний при дворе Короля-Солнца к середине восемнадцатого века развелось немерено, и упомнить все было, мягко говоря, проблематично. Например, король не терпел за своим столом едоков с плохим аппетитом, но любил и поговорить в процессе еды, а отвечать суверену с набитым ртом считалось в высшей степени неприлично. Поэтому некоторые придворные только делали вид, что ели, а некоторые выходили из положения довольно своеобразно.

«Хотя в эти годы этикет еще не был установлен окончательно, французский двор совершенно порвал с традициями простоты и патриархальной приветливости, которые можно было еще наблюдать при Генрихе IV; подозрительность Людовика XIII мало-помалу изгнала их и заменила внешней пышностью, маскировавшей ничтожество этого короля.

Людовик XIV сидел за отдельным столиком, который, точно председательская кафедра, возвышался над соседними столами; столиком, сказали мы; поспешим, однако, прибавить, что этот столик был все же больше остальных. Кроме того, он был весь заставлен множеством разнообразных блюд: рыбой, дичью, мясом, фруктами, овощами и вареньями.

Портос ожидал сигнала д'Артаньяна, по которому следовало приступать к ужину, но, посмотрев на короля, он вполголоса заметил мушкетеру:

– Мне кажется, можно начинать. Его величество дает ободряющий пример. Посмотрите-ка.

– Король ест, – сказал д'Артаньян, – но в то же время разговаривает; устройтесь так, чтобы, если он случайно обратится к вам, у вас рот не был бы набит: это невежливо и некрасиво.

– Тогда лучше не ужинать, – вздохнул Портос. – Между тем, сознаюсь, я голоден. А тут все пахнет так соблазнительно и щекочет мне сразу и обоняние и аппетит.

– И не думайте, пожалуйста, не прикасаться к кушаньям, – улыбнулся д'Артаньян. – Вы оскорбите его величество. Король обыкновенно говорит, что хорошо работает тот, кто хорошо ест, и не любит, чтобы у него за столом плохо ели.

– Как же можно сидеть с пустым ртом, когда ешь? – спросил Портос.

– Да очень просто, – усмехнулся капитан мушкетеров, – нужно только проглотить все, что будет во рту, когда король неожиданно обратится к вам.

– Отлично.

После этого разговора Портос принялся за кушанья с умеренным энтузиазмом.

Король время от времени посматривал на присутствующих и с видом знатока оценивал способности нового гостя.

– Господин дю Валлон! – обратился он к нему.

В это время Портос был занят рагу из зайца и только что положил в рот половину заячьей спинки. Услыхав свое имя, он вздрогнул и мощным движением глотки отправил кусок в желудок.

– Слушаю, государь, – пробормотал Портос приглушенным голосом, но довольно внятно.

– Пусть господину дю Валлону передадут это филе из барашка, – приказал король. – Вы любите барашка, господин дю Валлон?

– Государь, я люблю все, – отвечал Портос.

– Все, что мне предлагает ваше величество, – подсказал д'Артаньян.

Король одобрительно кивнул головой».

Кто еще не догадался – это цитата из романа Александра Дюма «Виконт де Бражелон». По этому отрывку можно также понять, что с некоторого времени этикет воспринимался не просто как стандарт поведения, а как определенный ритуал общения, особенно с вышестоящими персонами. Но и люди равные друг другу по положению должны были соблюдать тысячи условностей, иначе их просто раздавили бы общественным презрением. Разница между средневековьем и временем знаменитых мушкетеров была лишь в том, что законодателем правил этикета в начале и середине средневековья была церковь, а в позднее средневековье – королевские дворы Парижа, Лондона и других европейских стран.

Появились специальные люди – церемониймейстеры, которые должны были знать и разбираться во всех тонкостях придворного ритуала. Даже монархи не имели права нарушить требования придворного этикета, столь бы строги они ни были, но и сами монархи не могли удержать в голове великое множество всяких «обязательных»мелочей.. Для таких занятий существовали «обер-гофмейстеры» и «обер-гофмейстрины», у которых других мыслей в голове вообще не водилось, поскольку им нужно было знать все: от числа и фасона пряжек на обуви и бантов в прическе до церемонии приема гостей.

Так что не только красота требует жертв. В XVI – XVII веках соблюдение правил этикета стало отличительным признаком светского человека. Иногда это становилось даже смешным. Вспомните хотя бы, за что деревенские соседи отказывались признавать Евгения Онегина светским человеком:

Последний удар деревенским аристократам Онегин нанес тем, что выбрал в секунданты… камердинера, мотивируя это тем, что «малый честный». Это уже вообще ни в какие рамки хорошего тона никаким боком не входило.

Но это случилось много позже, когда насильственная европеизация Руси Петром уже стала привычкой. На Руси же первые письменные правила поведения были составлены князем Владимиром Мономахом и названы «Поучениями».

«Куда ни пойдете по своей земле, нигде не позволяйте ни своим, ни чужим отрокам обижать жителей ни в селениях, ни в полях… где не остановитесь в пути, везде напойте и накормите всякого просящего… чтите гостя, откуда бы к вам ни пришел, – простой ли человек, или знатный, или посол, – …угостите пищей или питьем… Больного посещайте, мертвого пойдите проводить… Не пройдите мимо человека, не приветствуя его, а скажите всякому при встрече доброе слово…»

Действительно мудрый князь был, ничего не скажешь.

А вот с книгой менее родовитого (точнее, безвестного, скорее всего, коллективного) автора произошел забавный казус. Где-то в середине XVI века (опять-таки до воцарения Петра Первого) был создан еще один уникальный труд, полное название которого «Книга, называемая Домостроем, которая содержит в себе полезные сведения, поучение и наставление всякому христианину – и мужу, и жене, и детям, и слугам, и служанкам».

То есть было создано совершенно замечательное практическое руководство жизни людей всех сословий, а не только вышестоящих. И что же? Эта книга, содержавшая в себе кодекс житейских правил, отражавших идеалы духовной, социальной и семейной жизни людей того времени, неизвестно почему стала для последующих поколений символом жестокого обращения с женой, детьми и слугами. Да, «не уставай бия младенца» – это оттуда. Но ведь воспитывали тогда не по Песталоцци и даже не по Макаренко, так что….

Писателя Валентина Пикуля тоже заботил вопрос русского этикета:

«Давайте подумаем над тем, над чем мы никогда не задумывались: когда в веке восемнадцатом люди русские просыпались, когда спать ложились? Календарный вопрос во все времена истории был насущен, ибо от него во многом зависят успехи и благополучие человеческой жизни. Сигналом к пробуждению предков всегда были петухи и восход солнца – летом; зимою же вставали при свечах (баре) и при лучинах (подневольные). Ужинали на закате солнца, чтобы с последними лучами его все снять со стола. Оставлять же стол неприбранным на ночь – Домового кормить! Засиживаться в гостях долго считалось неприличием, такое поведение осуждалось старыми людьми.

– Всему свои час, – ворчали они. – Душою сберегай плоть, а здоровою плотью сохраняй в спокойствии дух свой.

На режим дня воздействовала, конечно, и церковь – с ее заутренями и обеднями. Деловая жизнь государства начиналась спозаранку. Раннее пробуждение императрицы не было ее личной заслугой. Военные являлись к полкам в шестом часу утра, когда солдаты уже встали. Гражданские чины открывали доступ в канцелярии около семи. Многие ничем не занимались, а только присутствовали, служебное помещение в те времена называлось присутствием». В служебных формулярах так и писалось, допустим: «В чине коллежского секретаря присутствовал четыре года в Соляной конторе». Следуя регламенту, в час пополудни всякая служба прекращалась. В гости ходили обычно к шести часам вечера. Если кто опаздывал, получал замечание:

– Что же это вы – на ночь-то глядя?

Модницы, подражавшие аристократкам, или девицы на выданье, берегущие красоту для женихов, иногда позволяли себе еще понежиться в постели после всеобщего пробуждения.

Но это тоже осуждалось, о таких говорили:

– Вылупится – и к зеркалу. Какая ж из нее хозяйка будет?

Обедали точно в полдень. Ужинали рано. («В летние долгие дни почиталось даже и у дворян стыдом при огне ужинать») Врачи времен Екатерины следили за дневным распорядком, нарушению его приписывали болезни, в книгах и лекциях проповедовали, что даже три часа дня для обеда – уже поздно, а после трех – вредно. В режиме суток изменения начались не снизу, не от народа, а сверху – от разгульной гвардии, от картежной игры, от повадок аристократии, от привычек придворных. Странно, но так: режим русского народа был круто нарушен в Отечественную войну 1812 года, ритм жизни поколебался в 1825 году – возникли большие социальные перемены, это был год восстания декабристов…»

Впрочем, первыми начали все-таки не декабристы. Петр Первый в своем стремлении обустроить все и сразу, повелел создать более современную книгу об этикете, которую исправно и издали под названием «Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению», в которой давались разъяснения и наставления молодым людям о том, как следует вести себя в семье, гостях, общественных местах, на службе.

В ней содержались практические советы о том, что прилично, а что недопустимо в общении, в разговоре, за столом, на улице. Подчеркивалось значение доброжелательности и приветливости, жеста и выражения лица, то есть тех «мелочей», которые должны войти в привычку воспитанного человека. Книга «Юности честное зерцало…» неоднократно перепечатывалась в XVIII XIX веках и даже… совсем недавно, в конце прошлого века, правда, уже как забавное подарочное издание.

Хотя… почему подарочное и забавное? Конечно, в скатерть сейчас никто сморкаться не будет, но вот использовать вместо специальной салфетки – кухонное полотенце, а то и тряпку, для вытирания стола – легко! В сапогах на кровать не заваливаются лишь по той причине, что мужчины в основном носят ботинки. В них и брякаются. Пальцами в зубах как ковыряли, так и ковыряют, хоть специальную коробочку с зубочистками у прибора положи. Так что подарочек-то может оказаться очень даже полезным и для нынешнего юного поколения.

Позвольте, скажут мне, но ведь раньше культуре общения, учтивости, умению вести себя в обществе – всей этой тонкой науке поведения обучали только избранных. Хорошие манеры считались признаком превосходства и просвещенности, признаком благородного происхождения, наконец.

Трудно не согласиться. Но были ведь и другие правила хорошего тона – в деревне, например, где каждый четко знал свое место в семье и в общине, где немыслимо было лезть первому ложкой в общую миску со щами – начинать должен был только глава семьи, а остальные – за ним, в порядке строгой очереди. Иначе неизбежная расплата – ложкой по лбу или долой из-за стола.

Невозможно было начать еду, не возблагодарив за это Бога – никому в рот не полезло бы самое аппетитное кушанье. Говорить во время еды считалось чуть ли не смертным грехом, а крошить хлеб или скатывать из него шарики – просто святотатством. И также немыслимо было замужней женщине появиться вне собственной избы с непокрытой головой – позору не оберешься. До сих пор ведь говорят: «Эк ведь как опростоволосилась».

Немыслимо было сыграть свадьбу хоть в крестьянской, хоть в купеческой семье без соблюдения таких правил, перед которыми бледнеют все изыски мадридского и французского двора вместе взятых. Книг об этом не писали, передавали навыки от поколения к поколению. Поздно, но все-таки запечатлел Алексей Толстой картину настоящей царской свадьбы на Руси – едва ли не последней такого рода.

«Алексашка Меншиков искал Петра по всем палатам, где слуги накрывали праздничными уборами лавки и подоконники, стелили ковры, вешали слежавшиеся за долгие годы занавесы и шитые жемчугом застенки на образа… Наливали лампады. Стук и беготня раздавались по всему дворцу.

Петра он нашел одного в сеннике, только что убранном свахой, – пристройке без земляного наката на потолке (чтоб молодые легли спать не под землей, как в могиле). Петр коротко передохнул. Опять оглянул бревенчатый сенник с высоко прорубленными в трех стенах цветными окошками. В простенках – тегеранские ковры, пол застлан ковром с птицами и единорогами. В углах воткнуто четыре стрелы, на каждой повешено по сорок соболей и – калач. На двух сдвинутых лавках, на двадцати семи ржаных снопах, на семи перинах постлана шелковая постель со множеством подушек в жемчужных наволоках, сверху на них лежала меховая шапка. В ногах – куньи одеяла. У постели стояли липовые бочки с пшеницей, рожью, овсом и ячменем…

– Что ж, ты так ее и не видел? – спросил Петр.

– Мы с Алешкой челядинцев подкупили и на крышу лазили… Никак нельзя… Невеста в потемках сидит, мать от нее ни на шаг, – сглазу боятся, чтобы не испортили… Сору не ведено из ее светлицы выносить… Дядья Лопухины день и ночь по двору ходят с пищалями, саблями…

…Свадьбу сыграли в Преображенском. Званых, кроме Нарышкиных и невестиной родни, было мало: кое-кто из ближних бояр, да Борис Алексеевич Голицын, да Федор Юрьевич Ромодановский. Наталья Кирилловна позвала его в посажёные отцы. Царь Иван мог быть за немочью, Софья в этот день уехала на богомолье.

Все было по древнему чину. Невесту привезли с утра во двор и стали одевать. Сенные девки, вымытые в бане, в казенных венцах и телогреях, пели, не смолкая. Под их песни боярыни и подружи накладывали на невесту легкую сорочку и чулки, красного шелка длинную рубаху с жемчужными запястьями, китайского шелка летник с просторными, до полу, рукавами, чудно вышитыми травами и зверями, на шею убранное алмазами, бобровое, во все плечи, ожерелье, им так стянули горло, – Евдокия едва не обмерла. Поверх летника – широкий опашень клюквенного сукна со ста двадцатью финифтяными пуговицами, еще поверх – подволоку, сребротканую, на легком меху, мантию, тяжело шитую жемчугом. Пальцы унизали перстнями, уши оттянули звенящими серьгами. Волосы причесали так туго, что невеста не могла моргнуть глазами, косу переплели множеством лент, на голову воздели высокий, в виде города, венец.

Часам к трем Евдокия Ларионовна была чуть жива, – как восковая, сидела на собольей подушечке. Не могла даже глядеть на сласти, что были принесены в дубовом ларце от жениха в подарок: сахарные звери, пряники с оттиснутыми ликами угодников, огурцы, варенные в меду, орехи и изюм, крепенькие рязанские яблоки. По обычаю, здесь же находился костяной ларчик с рукодельем и другой, медный, вызолоченный, с кольцами и серьгами. Поверх лежал пучок березовых хворостин – розга.

Вбежала сваха, махнула трехаршинными рукавами:

– Готова невеста? Зовите поезжан… Караваи берите, фонари зажигайте… Девки-плясицы где? Ой, мало… У бояр Одоевских двенадцать плясало, а тут ведь царя женим… Ой, милые, невестушка-то – красота неописанная… Да где еще такие-то, – и нету их… Ой, милые, бесценные, что же вы сделали, без ножа зарезали… Невеста-то у нас неприкрытая… Самую суть забыли… Покров, покров-то где?

Невесту покрыли поверх венца белым платом, под ним руки ей сложили на груди, голову велели держать низко.

Слуги подняли на блюдах караваи. За ними пошли фонарщики со слюдяными фонарями на древках. Два свечника несли пудовую невестину свечу. Дружка, в серебряном кафтане, через плечо перевязанный полотенцем, Петька Лопухин, двоюродный брат невесты, нес миску с хмелем, шелковыми платками, собольими и беличьими шкурками и горстью червонцев. За ним двое дядьев, Лопухины, самые расторопные держали путь: следили, чтобы никто не перебежал невесте дорогу. За ними сваха и подсваха вели под руки Евдокию, – от тяжелого платья, от поста, от страха у бедной подгибались ноги. За невестой две старые боярыни несли на блюдах: одна – бархатную бабью кику, другая – убрусы для раздачи гостям.

Так вступили в крестовую палату. Невесту посадили под образа. Миску с хмелем, мехами и деньгами, блюда с караваями поставили на стол, где уже расставлены были солонки, перечницы и уксусницы. Сели по чину. Молчали. У Лопухиных натянулись, высохли глаза, – боялись, не совершить бы промаха. Не шевелились, не дышали. Сваха дернула Лариона за рукав:

– Не томи…

Он медленно перекрестился и послал невестину дружку возвестить царю, что время идти по невесту. Заскрипели лестницы на переходах. Идут! Двое рынд, неслышно появясь, встали у дверей. Вошел посажёный отец, Федор Юрьевич Ромодановский. Пуча глаза на отблескивающие оклады, перекрестился, за руку поздоровался с Ларионом и сел напротив невесты, пальцы сунул в пальцы. Снова молчали небольшое время. Федор Юрьевич сказал густым голосом:

– Подите, просите царя и великого князя всея России, чтобы, не мешкав, изволил идти к своему делу.

Один из дядьев вышел навстречу государю. Он уже близился, – молод, не терпелось… В дверь влетели клубы ладана. Вступили – рослый, буйноволосый благовещенский протопоп, держа медный с мощами крест и широко махая кадилом, и молодой дворцовый поп, мало кому ведомый, кропил святой водой красного сукна дорожку. Меж ними шел ветхий, слабоголосый митрополит во всем блаженном чине.

Невестина родня вскочила. Ларион выбежал из-за стола, упал на колени среди палаты. Свадебный тысяцкий, Борис Алексеевич Голицын, вел под руку Петра. На царе были бармы и отцовские, – ему едва не по колена, – золотые ризы. Петр был непокрыт, темные кудри. расчесаны на пробор, бледный, глаза стеклянные, немигающие, выпячены желваки с боков рта. Сваха крепче подхватила Евдокию, – почуяла под рукой, как у нее задрожали ребрышки.

За женихом шел ясельничий, Никита Зотов, кому было поручено охранять свадьбу от порчи колдовства и держать чин. Был он трезв, чист и светел. Лопухины, те, что постарше, переглянулись: князь-папа, кутилка, бесстыдник, – не такого ждали ясельничим… Лев Кириллыч и старый Стрешнев вели царицу. Для этого дня вынули из сундуков старые ее наряды: милого персикового цвета летник, заморским бисером шитый нежными травами опашень… Когда надевала – плакала Наталья Кирилловна о невозвратной молодости. И шла сейчас красивая, статная, как в былые года…

Борис Голицын, подойдя к тому из Лопухиных, кто сидел рядом с невестой, и зазвенев в шапке червонцами, сказал громко:

– Хотим князю откупить место.

– Дешево не продадим, – ответил Лопухин и, как полагало загородил рукой невесту.

– Железо, серебро или золото?

– Золото

Борис Алексеевич высыпал в тарелку червонцы и, взяв Лопухина за руку, свел с места. Петр, стоявший среди бояр, усмехнулся, его легонько стали подталкивать. Голицын взял его под локти и посадил рядом с невестой. Петр ощутил горячую округлость ее бедра отодвинул ногу.

Слуги внесли и поставили первую перемену кушаний. Митрополит, закатывая глаза, прочел молитвы и благословил еду и питье. Но никто не дотронулся до блюд. Сваха поклонилась в пояс Лариону и Евстигнее Аникитовне:

– Благословите невесту чесать и крутить.

– Благословит бог, – ответил Ларион. Два свечника протянули непрозрачный плат между женихом и невестой. Сенные девки в дверях, боярыни и боярышни за столом запели подблюдные песни – невеселые, протяжные. Петр, косясь, видел, как за шевелящимся покровом суетятся сваха и подсваха, шепчут: «Убери ленты-то… Клади, косу, закручивай… Кику, кику, давайте…» Детским тихим голосом заплакала Евдокия… У него жарко-застучало сердце: запретное, женское, сырое – плакало подле него, таинственно готовилось к чему-то, чего нет слаще на свете… Он вплоть приблизился к покрывалу, почувствовал ее дыхание… Сверху выскокнуло размалеванное лицо свахи с веселым ртом до ушей:

– Потерпи, государь, недолго томиться-то…

Покрывало упало, невеста сидела опять с закрытым лицом, но уже в бабьем уборе. Обеими руками сваха взяла из миски хмель и осыпала Петра и Евдокию. Осыпав, омахала их соболями. Платки и червонцы, что лежали в миске, стала разбрасывать гостям. Женщины запели веселую. Закружились плясицы. За дверями ударили бубны и литавры.

Тогда слуги внесли вторую перемену. Никто из Лопухиных, чтобы не показать, что голодны, ничего не ел, – отодвигали блюда. Сейчас же внесли третью перемену, и сваха громко сказала:

– Благословите молодых вести к венцу.

Наталья Кирилловна и Ромодановокий, Ларион и Евстигнея подняли образа. Петр и Евдокия, стоя рядом, кланялись до полу. Благословив, Ларион Лопухин отстегнул от пояса плеть и ударил дочь по спине три раза – больно.

– — Ты, дочь моя, знала отцовскую плеть, передаю тебя мужу, ныне не я за ослушанье – бить тебя будет муж сей плетью.

И, поклонясь, передал плеть Петру. Свечники подняли фонари, тысяцкий подхватил жениха под локти, свахи – невесту. Лопухины хранили путь: девку одну, впопыхах за нуждой хотевшую перебегать дорогу, так пхнули, – слуги уволокли едва живую. Вся свадьба переходами и лестницами медленно двинулась в дворцовую церковь. Был уже восьмой час.

Митрополит не спешил, служа. Петр видел одну только руку неведомой ему женщины под покрывалом – слабую, с двумя серебряными колечками, с крашеными ногтями. Держа капающую свечу, она дрожала, – синие жилки, коротенький мизинец… Дрожит, как овечий хвост… Он отвел глаза, прищурился на огоньки низенького иконостаса…

Протопоп и поп Битка не жалели ладана, свечи виднелись, как в тумане, иерихонским ревом долголетие возглашал дьякон. Петр опять покосился, – рука Евдокии дрожит не переставая. В груди у него будто вырастал холодный пузырек гнева… Он быстро выдернул у Евдокии свечу и сжал ее хрупкую неживую руку. По церкви пронесся испуганный шепот. У митрополита затряслась лысая голова, к нему подскочил Борис Голицын, шепнул что-то. Митрополит заторопился, певчие запели быстрее. Петр продолжал сильно сжимать ее руку, глядя, как под покровом все ниже клонится голова жены…

Повели вкруг аналоя. Он зашагал стремительно, Евдокию подхватили свахи, а то бы упала… Обрачились… Поднесли к целованию холодный медный крест. Евдокия опустилась на колени, припала лицом к сафьяновым сапогам мужа. Подражая ангельскому гласу, нараспев, слабо проговорил митрополит:

– Дабы душу спасти, подобает бо мужу уязвляти жену свою жезлом, ибо плоть грешна и немощна…

Евдокию подняли. Сваха взялась за концы покрывала: «Гляди, гляди государь», – и, подскокнув, сорвала его с молодой царицы. Петр жадно взглянул. Низко опущенное полудетское, измученное личико. Припухший от слез рот. Мягкий носик. Чтобы скрыть бледность, невесту белили и румянили… От горящего круглого взгляда мужа она, дичась, прикрывалась рукавом. Сваха стала отводить рукав. «Откройся, царица, – нехорошо… Подними глазки…» Она подняла карие глаза, застланные слезами. Петр прикоснулся поцелуем к ее щеке, губы ее слабо пошевелились, отвечая… Усмехнувшись, он поцеловал ее в губы, – она всхлипнула.

Снова пришлось идти в ту же палату, где обкручивали. По пут свахи осыпали молодых льном и коноплей. Снова подавали холодную и горячую еду, – теперь уже гости ели за обе щеки. Но молодым кушать было неприлично. Когда вносили третью перемену – лебедей, – перед ними поставили жареную курицу. Борис взял ее руками с блюда, завернул в скатерть и, поклонясь Наталье Кирилловне и Ромодановскому, Лопухину и Лопухиной, проговорил весело:

– Благословите вести молодых опочивать…

Уже подвыпившие, всей гурьбой родные и гости повели царя и царицу в сенник. По пути в темноте какая-то женщина, – не разобрать, – в вывороченной шубе, с хохотом, опять осыпала их из ведра льном и коноплей. У открытой двери стоял Никита Зотов, держа голую саблю. Петр взял Евдокию за плечи, – она зажмурилась, откинулась, упираясь, – толкнул ее в сенник и резко обернулся к гостям: у них пропал смех, когда они увидели его глаза, попятились. Он захлопнул за собой дверь и, глядя на жену, стоящую с прижатыми к груди кулачками у постели, принялся грызть заусенец. Черт знает как было неприятно, нехорошо, – досада так и кипела… Свадьба проклятая! Потешились старым обычаем! И эта вот, – стоит девчонка, трясется, как овца!…»

Конечно, многие обряды и обычаи исчезли в процессе «европеизации» России. Но отголоски этой церемонии просуществовали еще очень и очень долго: крестьянство и мещане не желали расставаться со старыми обычаями. Но тут история России совершила крутой вираж…

Но этикет-то все равно никто не отменял, он был и будет существовать, какими бы утеснительными ни были его правила. Конечно, правила меняются: что во Франции, что в России после революций изменилось очень многое. Но если за границей хорошие манеры давно реабилитированы, то у нас они по-прежнему остаются признаком «интеллигента в шляпе и очках» или «тургеневской барышни», что, во-первых, глупо, а во-вторых, несправедливо. Вспомните хотя бы главу из «Собачьего сердца» Булгакова, где описано поведение хама попавшего в квартиру обыкновенных культурных людей.

До сих пор помню прочтенную в детстве книгу, где описывается оторопь и изумление девчонки-замарашки, в руки которой попало пособие по выработке у себя хороших манер. Прошу прощения за длинную цитату из В. Каверина «Открытая книга», но она многое проясняет:

«Андрей дал мне книгу «Любезность за любезность», я читала ее каждый день и каждый день узнавала такие вещи, которые не могли присниться ни одной девочке с нашего двора или со всего посада.,

Суп, оказывается, нужно было есть совершенно бесшумно, причем ложку совать в рот не сбоку, а острым концом. Подливку не только нельзя было вылизывать языком, как я это делала постоянно, но даже неприлично подбирать ее с тарелки с помощью хлеба.

Пока девушка не замужем, она, по возможности, не должна была выходить со двора одна или с двоюродным братом. Нельзя было спросить: «Вам чего?», а»Извините, кузина, я не поняла» или «Как вы сказали, дедушка?»

B cnaльне молодой девушки все должно было, оказывается, «дышать простотой и изяществом». С родителями – вот это было интересно! – следовало обращаться так же вежливо, как и с чужими. Дуть на суп нечего было и думать, но зато разрешалось тихо двигать ложкой туда-сюда для его охлаждения.

Но больше всего меня поразило, что при всех обстоятельствах жизни девушка должна быть «добра без слабости, справедлива без суровости, услужлива без унижения, остроумна без едкости, изящно-скромна и гордо-спокойна».

Да, это была интересная книга, хотя она надолго отравила мне жизнь – почти полгода я не могла двинуть ни рукой, ни ногой, не вспомнив прежде, что советует по этому поводу «Любезность за любезность».

К сожалению, до сих пор для многих людей нашей страны характерно отсутствие должного воспитания, незнание внешних форм поведения. Во-первых, некому было воспитывать, во-вторых, незачем, вроде бы все себя так ведут, а то мучайся, вспоминай, как там, по правилам-то, в-третьих, и так сойдет, «не графье»!

«Не графье», но не сойдет! Если уж нас вроде бы хотят принимать в приличном обществе, придется соответствовать. И вот в этом мы и хотели бы оказать нашим читателям посильную помощь. Итак —

Глава первая. «Главней всего – погода в доме»

«Мой дом – моя крепость», – любим мы повторять вслед за англичанами. Но, к сожалению, совершенно не умеем вести себя в этом самом замке. А ведь семья – это – маленький коллектив, общество, которое – как уже показала практика, – правильно существовать только при соблюдении определенных норм. Как любили говорить раньше: норм социалистического общежития.

И от того, что социализм прекратил долго жить, а общежития превратились в некий гибрид заштатных гостиниц с коммуналками, правил поведения никто не отменял. Их просто в коммуналках стало еще труднее выполнять. Но если вдуматься, в отдельных квартирах живут люди того же менталитета, не говоря уже про апартаменты, особняки и, господи спаси, не к ночи будь помянуты – пентхаусы.

У каждого народа, каждой страны и даже каждой социальной группы – свои, веками складывавшиеся правила поведения в доме, во многом зависящие от традиций. Экзотику трогать не будем – в племени пигмеев или поселке эскимосов нам вряд ли когда-либо придется жить. Напомним только, что бытие человека меняется куда быстрее, нежели его сознание, и повадки человека, живущего в суперсовременном жилище (а тем более, в обыкновенном) со времен Домостроя изменились, в общем-то, незначительно. Значит, нужно работать над собой, чтобы и дома оставаться человеком, а не неким Шариковым.

Если вы по каким-то причинам живете один – все предельно просто. Глупо же на самом деле самому себе желать доброго утра или спокойной ночи, а также приятного аппетита. Хотя… Хорошо воспитанный человек даже на стол для себя самого накроет по всем правилам хорошего тона, при еде будет пользоваться тарелкой, ножом и вилкой, а не хлебной коркой «с газетки» и напитки пить из чашек (стаканов, рюмок, бокалов), а не «из горла». И грязью тоже не зарастет, хоть раз в неделю да сделает уборку.

Собственно, больше ничего и не требуется, но вы удивитесь, какое огромное количество людей превращает свое одинокое жилище в полном смысле слова в свинарник, причем ничего плохого в этом не видит и даже к приходу редких гостей не слишком напрягается с уборкой. Мол, вот такой я типа Диоген, зато душой красив наверняка.

Но как же трудно бывает распознать красивую душу и незаурядный интеллект хозяина, если по квартире летают хлопья пыли, ванная (да, да, именно ванная, поскольку раковина в кухне давно и безнадежно прохудилась!) забита грязной посудой, к поверхности стола страшно прикоснуться – до того она грязная, а найти местечко почище, чтобы сесть – вообще проблема из проблем.

По-видимому, и сами обладатели таких свинарников понимают, что не совсем правы, поэтому на людях появляются наглаженными, подтянутыми, благоухая дорогим парфюмом и щеголяя изысканными манерами. Как им удается сочетать эти две ипостаси – одному Богу известно, но – сочетают. Они же не одни в офисе или на улице, правда?

Не могу не рассказать историю, слышанную мной от моей прабабушки, которая – ну, вот так вышло! – училась именно в Институте благородных девиц. Их начальница всегда сидела на стуле исключительно прямо, не разваливаясь и даже не прислоняясь к спинке. Как-то рано утром воспитанницы случайно обнаружили, что дверь в комнату начальницы приоткрыта. Они заглянули и… обомлели. Госпожа директриса сидела за столом и вкушала утренний кофе. Сидела так же прямо, не прислоняясь к спинке кресла, как если бы за ней следили сотни глаз. Сидела одна! Она так привыкла, она так была воспитана, что хорошие манеры уже стали как бы ее вторым «я».

Но если в квартире или доме несколько жильцов, все гораздо сложнее. То, что к соседям по коммунальной квартире нужно относиться вежливо и предупредительно, знают все. На практике – кому как повезет. Вспомним бессмертную миниатюру Аркадия Райкина, где ученик преображается в кошмарного полууголовника, чтобы призвать к порядку соседей-хамов своей бывшей учительницы. Правило тут может быть одно: ведите себя с соседями так, как вам бы хотелось, чтобы они вели себя с вами. Тогда конфликтные ситуации сойдут к неизбежному минимуму.

С семьей сложнее. Члена семьи посторонним человеком считать трудно, относиться к нему, как к чужому – невозможно. Часто внутренний климат общения зависит от того, из каких семей вышли муж и жена. Если они воспитывались в традициях одной культуры в одном духе, то, как правило, у них меньше проблем в отношениях между собой, со своими родителями и своими детьми. А если нет? Ну, об этом в любой криминальной хронике сейчас можно прочитать.

Зато мало кто пишет и говорит о том, что раньше всего разногласия начинаются у тех супружеских пар, которые, начав жить вместе, перестают соблюдать правила семейного этикета. В период ухаживаний каждый старался «подать товар лицом»: вредные привычки тщательно скрывались, внешний вид всегда был безукоризненным, возникавшие недоразумения быстренько гасились поцелуями. Но вот марш Мендельсона отыграл, любящая пара оказывается под одной крышей в качестве законных супругов и…

И куда уходит все это, когда вы начинаете жить вместе, встречаетесь с трудностями, устаете от забот и уже не прикладываете усилий к тому, чтобы соблюдать правила совместной жизни?

Начнем хотя бы со внешнего вида. Неприлично появляться перед посторонними людьми в грязном халате, немытой и нечесаной, в «семейных» трусах не первой свежести и небритым. А перед самыми близкими – можно? Есть, конечно, чрезвычайные ситуации – болезнь, например. Но утро должно начинаться не только с приветствия – «Доброе утро», но и с достойного выхода к завтраку. Существуют вполне приличные халатики, как мужские, так и женские, а уж кимоно в таких случаях просто незаменимы. Кстати, и стоят они недорого.

Стараться нравиться друг другу надо постоянно, только тогда можно долго жить вместе, не надоедая и не раздражая друг друга. Посмотрите, как изображают в рекламе семейный завтрак. Салфеточки, подставки для яиц, красивая хлебница… да мало ли чем можно украсить стол, если хочется доставить удовольствие своим близким. Кстати, никто не говорит, что заниматься этим должна хозяйка дома, мужчины тоже приветствуются в качестве «метрдотеля». И для них уже придуманы фартуки, подносы, всякие там тостеры-кофеварки. Знай только на кнопки вовремя нажимать.

Понятно, что дома люди расслабляются, но не до такой степени, чтобы повышать голос по всякому поводу, а то и без повода, просто для того, чтобы «выпустить пар». Чего там стесняться, свои же люди! Потому и надо стесняться, что общаться придется и дальше, вечером, например, после работы. И тут не следует забывать поздороваться, и спросить, как прошел день, и стол накрыть со вкусом. Но если все-таки сорвались, нагрубили, не сделали – обязательно извинитесь. От вас не убудет, а нервы у всех будут целее.

Уверена, вы всегда предупреждаете своих коллег, деловых партнеров, а тем более – начальника, если задерживаетесь или у вас изменились обстоятельства. Еще бы, это ведь совершенно естественно! Так вот, неплохо так же естественно завести такие же привычки по отношению к своим близким. Предупреждайте их о своих планах, но уж если это не удалось – опять же попросите прощения, объясните причину. Если и это не срабатывает, постарайтесь сделать что-нибудь такое, что бы могло улучшить настроение тому, кто понапрасну волновался. Цветов, что ли, купите или пирожное – как оправдание. Психологический климат – важнейшая часть семейной жизни.

Конечно, не бывает идеальных браков, в которых никогда не происходит конфликтов. Но конфликт конфликту рознь. Да и происходят они в разных семьях с разной частотой. Но из-за чего чаще всего ссорятся, а затем – увы! – и разводятся супруги?

Социальные психологи (американские, наши пока этим мало занимаются) отвечают на эти вопросы следующим образом:

– из-за манеры поведения одного из супругов;

– из-за дисгармонии в интимных отношениях;

– из-за различий во вкусах и мнениях;

– из-за несоблюдения одним из супругов правил личной гигиены;

– из-за неправильного распределения денег

– из-за конфликта в отношениях мужа с родителями жены или жены с родителями мужа;

– из-за неумения вести домашнее хозяйство;

– из-за друзей или подруг.

Как видно, среди причин непонимания и напряженности в семейных отношениях большое место занимают несоблюдение правил поведения, плохие манеры одного из супругов. Так что бессмертное выражение «Учитесь властвовать собой!» актуальности отнюдь не потеряло, тем более, что уже отмечалось: во время ссоры многие люди не контролируют свое поведение. В такой момент человек может совершить поступки, которые никогда бы не совершил в нормальном состоянии, оскорбить другого, чего не позволил бы себе сделать в обычной ситуации.

Тем более что три четверти ссор и конфликтов происходят, как говорится, «на пустом месте». Неправильное распределение семейного бюджета одним из супругов, не на место поставленная чашка, и так далее и тому подобное, отрицательные эмоции накапливаются, достигают критической массы…

Причина ссоры может быть уже давно забыта, а взаимопонимание между людьми так и не восстановлено, озлобленность не преодолена. Можно сравнить это с трещиной в скале: ничего страшного не произойдет, если туда попадет вода. Но если вода там и замерзнет, лед может разрушить скалу. Так что задумайтесь еще раз насчет погоды в доме. Теплой.

Я знаю супружескую пару, которая тридцать (!) лет скандалит только из-за того, что муж кладет на пол перед кухонной раковиной тряпку (чтобы не забрызгать пол), а жена эту тряпку ненавидит, потому что большая эстетка и тряпка оскорбляет в ней чувство прекрасного. Прийти к консенсусу они так и не смогли, хотя у них на кухне (давно уже другой) пол из специальной влагоотталкивающей плитки, да еще с подогревом. Быт изменился невероятно, бытовая культура осталась на прежнем уровне.

В конфликте не бывает победителей, есть только побежденные. Но многих конфликтов можно было бы избежать, если бы каждый мог вовремя сдержаться, не сказать грубого слова, чем-то поступиться, что-то простить. Как важно уметь правильно оценить ситуацию, взглянув на себя как бы со стороны. Именно это предлагает всем знаменитый психолог Владимир Леви. Он считает, что «любую ссору можно предотвратить, если вы не будете ругаться:

1.Когда вы очень устали, огорчены или раздражены по каким-либо причинам;

2.На больного человека, даже если его недомогание легкое, на выздоравливающего человека.

3.На человека, который недавно перенес душевную травму (потеря близкого человека, неудачи на работе и так далее);

4.На человека, когда он ест; после сна; перед сном; во время игры; во время работы;

5.На человека, который старается справиться со своими недостатками, но у него это плохо получается;

6.На человека, когда он не понимает чего-либо из-за незнания конкретного вопроса».

Но даже если пришлось выяснять отношения, никогда не повышайте голос на членов семьи, не кричите на них и не употребляйте бранные, обидные слова. Кстати, не рекомендуется злословить по поводу только что ушедшего гостя или отсутствующего родственника, особенно если это делается в присутствии детей. И в любом случае, старайтесь при ребенке сохранять максимум спокойствия: малыш не способен мыслить абстрактно, резкие голоса самых близких ему людей вызывают у него депрессивный шок, а фразы насчет развода вообще могут привести к развитию невроза. Не уважаете себя – пожалейте хотя бы детей.

Наоборот, постарайтесь почаще говорить «спасибо», «пожалуйста» и тому подобное в любой ситуации. Не стесняйтесь ласковых слов, только с помощью них вы сможете наладить отношения в семье. Дело, конечно, не только в словах, но и в той интонации, с которой они произносятся: психологи считают, что дети, как кошки, реагируют не столько на смысл сказанного, сколько на его интонацию. До определенного возраста, конечно.

Некоторые молодые супруги полагают, что интимная близость после ссоры – лучшее средство примирения. С одной стороны, не зря же было замечено: «милые бранятся – только тешатся». С другой стороны, средство это обоюдоострое и однажды может не сработать или сработать совсем по-другому. Как у героев романа А. Хейли «Аэропорт».

«По этому вдруг обрушившемуся на него водопаду слов Мел почувствовал, что Синди вот-вот взорвется. Он отчетливо представлял себе, как она стоит сейчас, выпрямившись на высоких каблуках, решительная, энергичная, голубые глаза сверкают, светлая, тщательно причесанная голова откинута назад, – она всегда была чертовски привлекательна, когда злилась. Должно быть, отчасти поэтому в первые годы брака Мела почти не огорчали сцены, которые устраивала ему жена. Чем больше она распалялась, тем больше его влекло к ней. В такие минуты Мел опускал глаза на ноги Синди – а у нее были удивительно красивые ноги и лодыжки, – потом взгляд его скользил вверх, отмечая все изящество ее ладной, хорошо сложенной фигуры, которая неизменно возбуждала его.

Он чувствовал, как между ними начинал пробегать ток, взгляды их встречались, и они в едином порыве устремлялись в объятия друг друга. Тогда исчезало все – гнев Синди утихал, захлестнутая волною чувственности, она становилась ненасытной, как дикарка, и, отдаваясь ему, требовала: «Сделай мне больно, черт бы тебя побрал! Да сделай же мне больно!» Потом, вымотанные и обессиленные, они и не вспоминали о причине ссоры: возобновлять перебранку уже не было ни сил, ни охоты.

Так они не столько разрешали, сколько откладывали разрешение своих разногласий, которые – Мел понимал это уже тогда – носили отнюдь не шуточный характер. И с годами, по мере того, как остывала страсть, они стали все больше отдаляться друг от друга…»

Что же на самом деле происходит? Новая ссора как бы накладывается на старую, что многократно усиливает ее отрицательное воздействие, но к тому же интимная близость прочно увязывалась в подсознании с удачным сексом. И получается, что ради гармонии в постели нужно создавать дисгармонию вне ее? Да, в семейной жизни интимная сторона отношений имеет большое значение, никто с этим не спорит. Но не сводится только к постельным радостям – это уже скорее модель отношения любовников, а не супругов.

Кстати, о них, тем более, что «свободные союзы» сейчас в моде. Любовники должны полностью доверять друг другу и заботиться друг о друге., иначе это уже даже не любовники, а… Ну, слово придумайте сами, но хорошо воспитанный человек в такие отношения, как правило, не ввязывается. Так что и любовникам, если между ними возникли какие-либо недомолвки, должны постараться решить проблему сразу, не копить обиду, и уж конечно не молчать. Тем более что выяснение отношений, касающихся интимной жизни, требует особой осторожности. О сексуальной потенции вашего партнера надо говорить деликатно и тактично.

Не один брачный союз распался (о любовных связях даже не говорю) только из-за того, что партнеры не могут найти правильных слов в разговоре о самом интимном. «Ты просто импотент!» – в сердцах бросает девушка (женщина) и… мужчина может действительно стать таковым, особенно при повторении ситуации. «Бревно фригидное», – ворчит мужчина на неопытную или зажатую женщину и… она такой и будет. Но ведь можно было найти другие слова, деликатные, нежные, сочувствующие. Спросить, наконец, что нужно сделать, чтобы положение изменилось. И союз спасен.

Берегите друг друга, чтобы вам было как можно дольше приятно находиться вместе. Не забывайте, что несоблюдение домашнего этикета ведет к размолвкам, ссорам и в конечном итоге к разводам.

Да! Вы, конечно, понимаете, что о предохранении должны заботиться оба партнера. «Брак по залету» редко бывает крепким, а нежелание мужчины иметь детей правильно поймет далеко не каждая женщина. Даже наше телевидение расстаралось – объяснило, что существует «безопасный секс», средства для которого можно купить в любом киоске в любое время дня и ночи. Если, конечно, человек хочет соблюдать хороший тон в отношениях с женщиной. А если она слишком деликатна, чтобы напоминать ему об очевидном, то позаботится сама – есть масса других средств, уверяю вас! – только обязательно предупредит об этом партнера.

В общем, беречь друг друга – это хороший тон. Совсем как страховая компания «Спасские ворота».

Глава вторая. Битвы поколений

С точки зрения демографов, семьи бывают простыми и сложными. Простая семья – это представители одного поколения (муж и жена) или двух (родители и дети). Сложная семья – это уже несколько поколений, объединенных под одной крышей или живущие в непосредственной близости друг от друга. А вот с точки зрения психологов и социологов, простых семей не бывает вообще, а каждая семья сложна по-своему. И дело вовсе не в количестве членов такой семьи, а в их умении находить общий язык друг с другом. В умении соблюдать этикет семейных отношений.

Я не открою Америку, если скажу, что конфликты поколений в семье – не редкость, а, к сожалению, досадная и постоянная реальность. Хорошо еще, если представители разных поколений находят общий язык с такой же легкостью, как герои рекламных роликов про растительное масло, стиральный порошок и зубную пасту. В жизни все гораздо сложнее, хотя бы потому, что, повторюсь, бытие человека меняется значительно быстрее, чем сознание, и многие из тех, кому за пятьдесят (а иногда – и только за сорок) просто психологически не могут адаптироваться к миру своих детей.

В восточном обществе все гораздо проще: там как жили одной большой семьей с бабушками-дедушками, тетками-дядями, кузенами и кузинами и т. д. и т.п., так и живут. Слово старшего – будь он хоть трижды в маразме – закон и обсуждению не подлежит, слово мужчины – такой же закон для женщины, которая, в свою очередь, став свекровью, автоматически превращается для своей невестки в некую верховную жрицу. Но это – Восток, который, как известно, дело тонкое, поэтому такой этикет мы обсуждать не будем. Обсудим наш, российский, который, между прочим, еще сто лет тому назад мало чем отличался от вышеописанного восточного, а теперь изменился до неузнаваемости, причем далеко не в лучшую сторону, как это ни прискорбно отмечать.

А ведь существуют правила поведения для родителей и детей, которые на самом деле пока еще не отменял. Например, в любой семье уважение к своим родителям и своим детям – непреложный принцип семейных отношений. Научиться говорить друг другу «доброе утро» и «спокойной ночи» может каждый, так же, как и «приятного аппетита» и «спасибо». Сообщать куда идешь и во сколько предполагаешь вернуться – ничуть не сложнее, чем выучиться правильно пользоваться столовыми приборами и салфеткой за столом. Но если любая нормальная мать готова потратить сколько угодно времени, чтобы научить свое дитя ходить, говорить, есть и отправлять свои естественные потребности самостоятельно, то на этом воспитание (как и взаимопонимание) в большинстве семей заканчивается. А ведь воспитания-то еще и не было, была, простите, элементарная дрессировка.

Вы, может быть, удивитесь, если я скажу, что чем старше становится ребенок, тем больше времени нужно уделять его воспитанию. При этом срок, за который можно получить неплохо воспитанное чадо, не так уж велик. К пяти – ну, максимум, к семи годам – человек уже практически складывается, как личность и воспитанию, точнее, перевоспитанию, поддается очень плохо.

В особом внимании нуждаются дети подросткового возраста. Чем ближе вы будете своему ребенку, чем больше будет у вас общих интересов, тем легче вам будет направить его, что-то подсказать, от чего-то предостеречь его. В идеале авторитет родителей должен быть для ребенка истиной в последней инстанции, все, интересующие его вопросы он должен задавать именно родителям, а не Васе из соседнего подъезда и не Маше с соседней улицы. Мудрые японцы, например, исхитряются воспитывать своих детей, абсолютно ничего им не запрещая, то есть слово «нельзя» в воспитательном лексиконе отсутствует напрочь. Детям терпеливо объясняют, что вот это – опасно, это – вредно, это – некрасиво, это – просто гадко. Не знаю, как вам, а лично мне не доводилось встречать плохо воспитанных японцев.

Родители должны постараться узнать, чем интересуется их ребенок, понять, что привлекает их ребенка в его друзьях. Если вам не нравится увлечение вашего ребенка, не критикуйте его и не насмехайтесь над ним. Этим вы только увеличите дистанцию между ним и собой. Действительно, современную музыку людям старших поколений понять, а тем более, полюбить трудновато. Но ведь можно попросить ребенка надеть наушники.

Никогда не ругайте и не обвиняйте в чем-либо его друзей и не жалуйтесь их родителям. Даже если они не правы, постарайтесь тактично объяснить это ребенку. Не устраивайте скандалов своему ребенку в присутствии его друзей или посторонних людей. Ведь тем самым вы унижаете ЛИЧНОСТЬ в глазах совершенно посторонних людей. Лучше выбрать время и спокойно поговорить со своим отпрыском о его неудачах. Именно поговорить, а не устраивать экзекуцию, пусть и чисто вербальную. А еще лучше – посоветоваться. Исключительно, между прочим, удобный глагол для соблюдения хорошей мины при плохой игре: вы тактично даете ребенку понять, что он кое в чем ошибся, что-то сделал неправильно и теперь вы вместе попробуете ситуацию, как теперь говорят, «разрулить».

Способов для этого есть несколько, перечислю только самые-самые общепринятые:

1.Будьте тактичны, не упрекайте ребенка в его неудачах, даже если он не воспользовался вашими советами. Лучше еще раз подскажите ему, как следует поступать в подобных случаях.

2.Порой отношения между родителями и повзрослевшими детьми становятся натянутыми. Как же должны вести себя родители и дети? Постарайтесь объяснить детям, что вас волнует их судьба, их будущее, поэтому они не должны принимать родительский интерес к ним и тому, чем они занимаются, за простое любопытство.

3. Даже если отношения с родителями не настолько близки, чтобы можно было всем поделиться с ними, подросткам все же не стоит от них все скрывать. Дочь или сын должны предупреждать, куда они идут и в какое время вернутся. Молодые люди должны понять, что это не означает вторжение в их личную жизнь. Просто, живя в семье, нужно соблюдать определенные правила и не провоцировать лишние конфликты.

В свою очередь те дети, которые постарше и уже называются «подростками» (по-русски – «тинейджерами»), задерживаясь где-то по своим очень важным делам просто обязаны по всем правилам приличия позвонить и предупредить об этом родных, чтобы они не волновались. Особенно актуально это стало сейчас, примеров приводить не буду, их все знают не хуже меня.

Хорошо бы познакомить родителей с наиболее близкими друзьями или другом, в таком случае они тревожились бы меньше. Телефончик на всякий случай попросить, адрес ненавязчиво узнать: мало ли что. Но – Боже сохрани и упаси использовать полученную информацию для почти профессионального отслеживания перемещений собственного чада. Это все – на самый крайний случай. И уж конечно родители должны понимать что нетерпение, нетактичность, подозрительность – не лучшие средства установления контакта с повзрослевшими детьми.

Как же вести себя родителям? А очень просто: всего лишь выполнять четыре основных правила:

1.Постарайтесь быть спокойными, сдержанными, даже если вы очень взволнованны или возмущены. Тон разговора не должен быть грубым резким – это только оттолкнет вашего ребенка.

2.Ни в коем случае не оскорбляйте сына или дочь грязными подозрениями, не кричите, не употребляйте бранных слов.

3.Попросите своего ребенка в следующий раз не приходить так поздно или предупреждать вас о том, когда вернетесь. Задавая детям вопросы, помните, что это не должно походить на допрос.

4.Предложите, но не приказывайте, пригласить ее друга (его подругу) домой. Скажите, что вы очень хотите с ним (ней) познакомиться, тем более что это, наверняка, так и есть.

Теща и зять, свекровь и невестка, шурин и деверь, сноха и золовка, и прочие и прочие, и прочие… Пари держу, что сейчас очень немногие в состоянии правильно назвать «титул» ближайших родственников. «Сноха» у нас позабыто, «невестка» ее прекрасно заменила. «Золовка» тоже какой-то раритет, хотя значит – сестра мужа. А вот сестра жены зовется свояченицей. Нужно, наверное, знать, кто кому кем приходится, чтобы правильно строить отношения. «Невестка» – это жена брата, а сват и сватья – родители вашего зятя или снохи. Сразу, конечно, не запомнить, но постепенно…

Очень часто конфликты и ссоры возникают не только между «старыми и новыми» членами семьи, то есть между тещей и зятем, свекровью и невесткой, но и вместе или с участием всех вышеперечисленных персонажей. Не зря же в старину бытовала поговорка «золовка-колотовка». Теперь можно хоть как-то решить жилищную проблему и дать молодой семье возможность пожить самостоятельно, но еще совсем недавно это было практически не решаемым вопросом.

А когда новобрачным приходится жить вместе с родителями одного из супругов, то, естественно, возникают не только материальные и жилищно-бытовые трудности, но и трудности в общении, взаимопонимании. Чтобы эти трудности уменьшить, свести к минимуму, сын или дочь должны познакомить будущего супруга со своими родителями до того, как зарегистрировать свой брак. Причем лучше это сделать не накануне свадьбы, а раньше. Очень трудно молодой девушке или молодому человеку входить в семью, членов которой они плохо знают.

И уже совсем хорошо, если будущие муж и жена заранее познакомят друг с другом родителей. Когда-то существовал прекрасный обычай отмечать помолвку. На это мероприятие обычно приглашали всех близких родственников и друзей, что давало возможность помолвленным составить для себя более или менее полную картину своего будущего окружения. Сейчас это как-то не принято, а жаль. Красивый был обычай, а главное – полезный. Если кто-то хочет проверить, пусть почитает, как это было в соответствующем разделе этой книги.

Грустно ведь получится, если сноху (или зятя) воспримут как человека не своего круга, если она (он) не будет устраивать родителей мужа (жены) своей манерой поведения, одеваться и так далее. Мало того, что молодым людям придется притираться друг к другу, так еще и с новыми родственниками нужно будет дружбу крепить. В противном случае молодая семья почти стопроцентно обречена на распад.

Чтобы этого не произошло, разумеется, нужно прилагать определенные усилия, а просто придерживаться давным-давно разработанных правил «разруливания» потенциально конфликтных отношений. Ей-богу, они не сложнее правил дорожного движения, а никто в здравом уме и твердой памяти не сядет за руль машины, не зная этих правил. Неужели машина сложнее в управлении, нежели семейные проблемы?

1. Муж и жена должны разбираться в своих отношениях сами. Они могут попросить совета у родителей, но ни в коем случае не жаловаться друг на друга.

2. Зять быстрее и легче завоюет расположение тещи, если будет:

а) благодарить тещу за обед (ужин, завтрак);

^б) дарить цветы в праздник и тогда, когда он приносит цветы жене;

в) делиться с тещей своими успехами на работе и спрашивать у нее совета;

г) помогать во всем, не ожидая, когда об это попросят. Стараться выполнить самую незначительную просьбу;