Анабиоз Бушмин Илья
– Спасибо, говорю, за бабки, – прекратил я соревнование с вопросами. – Черт… Я хотел сегодня отмокнуть, помыться, забуриться в какой-нибудь кабак, отметить…
Тимур невольно принюхался.
– Ну, помыться тебе не помешает, ага.
– Тим, можно у тебя пожить?
– Ванная помнишь где?
– Мне больше, походу, некуда идти.
– Чистое полотенце в шкафу.
– Родители без восторга.
– Напор воды хороший, горячая есть, – продолжал Тимур.
– Так что скажешь?
Мой приятель не выдержал:
– Смой с себя эту вонь, Явара!
Я принял ванную. Вы даже не можете себе представить, какое это наслаждение – просто помыться, стоя на чистой металлической поверхности и зная, что ты один в этом крохотном помещении. Это как со зрением. Или наличием рук. Ты относишься к чему-то, как к само собой разумеющемуся, не ценя и даже не задумываясь о наличии явления и о его достоинствах. А потом оно исчезает, и ты понимаешь, какая это суровая и жестокая штука – жизнь.
С братом было то же самое.
Тимур постарался меня отвлечь. Постарался, как следует. Потому что, когда через полчаса я выбрался из ванной и выключил воду, за дверью были слышны голоса. Тимур умудрился оперативно собрать всех, кто был под боком, чтобы отметить мое возвращение.
Мы выпили. Потом выпили еще. Потом я, захмелев и уже мало что соображая, потянул всех в бар.
Позже мне рассказывали, что я повеселился на славу. Домогался официантку, подрался с каким-то уркаганом с золотым зубом и напоследок даже украл из бара пивную кружку в качестве трофея.
Назавтра я проснулся на матраце, постеленном на полу. Часы с немым укором указывали стрелками на 12 – был полдень. Голова гудела. Тимура дома не было. Я выпил кружку воды и снова плюхнулся на матрац.
Когда мы виделись с Сергеем в последний раз? Он приходил нечасто – у него ведь были дела. Личная жизнь, новая работа. Но он приходил. В отличие от многих других.
Помещение для кратковременных свиданий в СИЗО было новеньким. Соседи по камере рассказывали, что мне повезло – «свиданку» открыли за месяц до моего появления в изоляторе. Старая не годилась никуда: это были кирпичные клетки, а с посетителями нужно было общаться через узкое окошко, в которое могла пролезть разве что голова. Сейчас в СИЗО было около 20 кабинок из прозрачного пластика. С посетителями можно было общаться лишь по телефону – трубки висели по обе стороны пластиковой перегородки. Личный физический контакт с посетителями исключался, и поэтому за спинами не ощущалась поступь конвоиров в форме. За помещением для свиданий с помощью видеокамер, которые выводили картинки в комнату с мониторами, наблюдал лишь один человек.
Пару месяцев назад Сергей приходил радостный. Я давно не видел его таким.
– Мы с Женей квартиру присмотрели, – радостно поведал он. – В новом доме. Однокомнатная, но широкая, большая, хоть в футбол играй. Тебе понравится. Выйдешь отсюда – приходи в гости.
– Это вряд ли, брат. Твоя Женя меня терпеть не может.
– Это правда, – согласился Сергей. – А я терпеть не могу ее сестру. Тупая стерва. Что с того? Каждый чем-то жертвует.
Я засмеялся. А Сергей внезапно стал серьезным.
– Только это. Сразу хочу предупредить. Ни корешей, ни бухла, понял? У нас с Женей все серьезно.
Через полчаса мне надоело валяться на матраце, и я решил вставать. На кухне отрыл то, что вызвало в теле тихий восторг. Кофе. Я включил чайник, сделал себе крепкий и сладкий напиток. Закурил у окна.
После того визита Сергея не было пару недель. Затем он появился лишь минут на пять. Показал, прижав к пластиковой поверхности текстом от себя, записку от Тимура. Сказал, что отец приболел с сердцем и собирается ложиться кардиологию на обследование. Сергей спросил, нужно ли мне что-нибудь принести. И все на этом. Потом я вспоминал, что брат выглядел бледным и почему-то старался не смотреть мне в глаза. Я списал это на неприятности у родителей. Сергей всегда принимал их близко к сердцу.
Недели две назад я видел брата в последний раз. Он выглядел возбужденным.
– Я Женьке кольцо купил.
– А мне наушники обещал.
– Нет, ты не понял. Кольцо. Я ей хочу… ну, ты понимаешь?
Я не верил своим ушам. Мой младший брат.
– Шутишь.
– Неа, – Сергей хотел казаться серьезным, но мальчишеская улыбка делала его глупым и сопливым. – Мы уже живем вместе, почему нет. Она согласится, я знаю.
– Круто.
– Ага.
– И когда собираешься?
По лицу Сергея проползла какая-то пелена, смысл которой я тогда не уловил. А должен был. Я знал этого человека всю свою жизнь. Лучше, чем всех остальных людей на планете, вместе взятых.
– Мне скоро отъехать надо… По делам. Вернусь вот, и тогда, наверное. Надеюсь, ты как раз выйдешь. Я не хочу устраивать свадьбу, на которой не будет моего брата.
– Тогда дождись меня, – сказал я. Записка от Тимура уже делала свое дело, и я знал, что мое обвинение разваливается. – Надолго я тут не задержусь. Вот увидишь.
– Договорились, – серьезно кивнул Сергей. – Обещаю. А ты обещай мне, что больше никогда здесь не окажешься.
– Слышал, что зарекаться нельзя?
– Плевать. Пообещай.
– Что на тебя нашло?
Сергей внезапно разозлился.
– Лех, я не хочу видеть, как мой брат превращается в урку. Помнишь соседа со второго подъезда? С туберкулезом, весь серый, с гнилыми зубами. Без фени двух слов связать не может. А если получается что-то связать, то ты слышишь только о зоне. Мне не нужен брат, который станет таким. Обещай.
Я вздохнул. Резон в его словах был.
– Обещаю.
– Хорошо.
Сергей успокоился так же быстро, как и распылился. И тут я наконец сообразил, что с ним что-то не так.
– Эй, – я с прищуром уставился на Сергея. – Что с тобой?
– Ты о чем?
– Ты знаешь. Что у тебя не так? Какие-то проблемы?
Сергей хотел возразить, но понял, что этот номер не пройдет.
– Есть кое-что. Я бы хотел с тобой… посоветоваться, наверное. Ты в таких делах больше смыслишь.
– В каких?
– Потом. Потом поговорим. Пока это неважно.
Это было две недели назад. Через неделю он сел на поезд. И больше его никто не видел.
Внезапно я все понял. У Сергея были неприятности. Неприятности из тех, в которых я «больше смыслю». Это было самое поганое.
Сергей куда-то влип. Полмесяца назад он куда-то влип. В результате чего он испарился.
Теперь я осознал, что вчера, рассказывая Тимуру о случившемся, попал в точку. Если бы я был рядом, Сергей бы не исчез.
Я стиснул кулаки. Я должен был разобраться во всем. Понять, что случилось. А еще – найти брата. Где-то на задворках всплыла робкая мысль, что искать, может быть, уже некого. Но я загнал ее в самый дальний угол и приказал не показывать носа.
Пока есть маленький шанс, надо верить. Всю жизнь я внушал это Сергею. Теперь пора поверить и самому.
Говорят, между братьями существует незримая связь. Я закрыл глаза и попытался почувствовать ее.
– Серега, что случилось? – пробормотал я.
Виски стучали с похмелья, а горло першило после лавины выкуренных ночью сигарет. Больше не было ничего.
4
Вечером я пришел в родительский двор. Подниматься наверх не хотелось. Были бы новости – сообщили бы. Вчера я оставил им номер Тимура и взял обещание (отец промолчал, но мать согласилась), что они позвонят, если что-либо станет известно.
Молотов и Фокин пили пиво на лавочке у клумбы в центре двора.
– Леха, е-мое! Отпустили!
– Как видите.
Оба полезли обниматься. От них разило пивом и дешевыми чипсами.
– Мусора клюнули? – довольно подмигнул Фокин.
Они оба должны были мне денег. Немного, но долг висел. Поэтому именно к ним обратился Тимур за помощью, когда нужно было обстряпать последнее дело и вытащить меня из СИЗО.
– Спасибо, что помогли. Серьезно.
– Какой базар! Своим пацанам всегда поможем! – Молотов черканул ногтем по горлу. Более практичный Фокин кашлянул:
– Так это… мы типа в расчете?
– Долга нет, вопрос закрыт.
– Ну, ништяк! Пивасик, может?
– Погоди, – возбудился Молотов. – Леха, ты ж откинулся, можно было бы и проставиться, а?
– Святое дело! – подтвердил Фокин.
– Потом. У меня сейчас денег нет.
– Фигово, – пригорюнил Молотов. – О, слушай, у нас в сервисе народ нужен. Помощник мастера. Пойдешь? Научат всему. Денег не вагон, но на хавку и пивасик хватит.
– Я подумаю. Так ты в сервисе все еще?
– А куда я пойду? – удивился Молотов. – Я ж ниче не умею, ёпте!
– Да, глупый вопрос был. А ты?
– Цех, – подал голос Фокин. – Перетяжка мебели. С пацанами вместе замутили. Малой, Шкет, Гоша Чуркин… Ну, ты понял. С ними. Объявления фигачим в интернет, диваны и кресла перетягиваем в гараже у Шкета.
– Бизнесмены. Все серьезно.
– Зря прикалываешься, – обиделся Фокин. – Мы там вкалываем как цуцики.
– Вижу, – согласился я. На часах было шесть вечера, а в урне около лавочки виднелись горлышки как минимум четырех точно таких же пивных бутылок. – Слушайте, вы про Сергея слышали?
– Брательник твой, – нахмурился Молотов. – Да, мне батя что-то говорил. Типа исчез пацан куда-то. Куда он делся, ты не в курсах? Что там вообще?
Я пристально посмотрел ему в глаза.
– Я у вас спросить хотел.
Молотов испугался.
– Явара, Лех, ты че. Какого хрена мы бы к Сергею лезли?
– Лет пять назад была история.
– Кто старое помянет! – торопливо выпалил Фокин. – Леха, тогда непонятка была, разобрались же, все чисто по-пацански. Вопросов нет, правильно? Правильно, я говорю? – я не стал отвечать, и Фокин поддакнул сам себе: – Короче, правильно. Да и вообще, в натуре, мы работаем, детство в жопе не играет, чего мы к пацану лезть будем? Ты нас за кого принимаешь, братан?
Я пожал плечами.
– То есть, вы отвечаете, что я ничего такого не узнаю?
Фокин моргнул, а Молотов снова черканул ногтем по горлу.
– Он, типа, твой брат, – буркнул Фокин. – Никто из местных к нему хрен бы полез. Ты сам знаешь. Все в курсах, что отвечать придется.
– Ладно. Может, сплетни какие-то слышали? Сергеем тут никто не интересовался? Какие-нибудь рожи новые, не из местных?
Оба покачали головами.
Я надеялся совсем на другое. Сергей говорил о каких-то неприятностях. Так с какой стороны эти неприятности появились?
Домой к Тимуру я вернулся, когда уже стемнело. Он увлеченно строчил что-то на компьютере.
– Явара, пять сек.
С собой я принес вареники из магазина. Пока Тимур закруглялся с делами, я сварил еды. Вскоре он присоединился ко мне.
– Тим, чем сейчас занимаешься?
– Эээ… Жрать собираюсь. Я думал, ты для двоих сварил, нет? Погоди, ты только для себя? Вот блин, и че мне жрать?
– Расслабь мозг, еще раз тебе говорю, перегреешься, – хмыкнул я. – Чем вообще занимаешься? После того, как наш аукцион прикрыл?
Тимур вздохнул.
– А, вон ты о чем. Раскрутка групп и пабликов в инете. Набираю ботов и все такое. Несколько групп лично веду, как админ. Все по-старому, короче, только теперь ничего незаконного.
– На жизнь хватает?
– Штук 20—30 в месяц вроде наскрести получается, – опечалился Тимур. – А ты? Чем заняться планируешь?
Я понятия не имел.
– Знаю точно только одно. Никакого криминала. Это точно. Я Сергею обещал.
Тимур снова вздохнул, почесал затылок и покосился на меня.
– Как думаешь, он… ну… типа…?
Я покачал головой.
– Больше никогда не говори так. Даже в мыслях. Он жив.
– Откуда ты… почему ты так думаешь?
Захотелось выпить, но нажираться каждый день не входило в мои планы. Одно тянет за собой другое. А раз обещал – значит, обещал. Я закурил, приоткрыв скрипучее кухонное окно.
– Потому что, Тимур, много лет назад я внушил ему одну вещь. И он в нее поверил.
– Какая вещь?
Я вспомнил разговор, состоявшийся с Сергеем когда-то, и ответил:
– Пока есть хотя бы один миллионный шанс выкарабкаться, надо карабкаться. А если его нет, карабкаться все равно нужно, – я пожал плечами. – Сергей очень умный пацан. Отличник, парень с красным дипломом и большим будущим. Далеко пойдет, как говорят мои родители, родня и соседи. А я гопник. Но в институте кое-чему не учат. Барахтаться до конца и даже дольше, когда вообще все вокруг против тебя. Все эти годы Сергей смотрел на меня. И он знает, что это работает.
С этими мыслями утром я отправился в местное отделение полиции. В нашем околотке меня знали многие. В первую очередь, ППСники и опера. Следователи и дознаватели тоже узнавали в лицо. Я был рад, что с отделом по розыску пропавших сталкиваться не приходилось.
Но радость была недолгой. Потому что в кабинете номер 14 на втором этаже ОВД, куда я, постучав, заглянул, я обнаружил знакомую физиономию. Опер по фамилии Дулкин – невысокий, жилистый, с усами и хитрым взглядом – удивленно посмотрел на меня.
– Вот те раз.
– И вам не хворать. Я отдел по розыску пропавших ищу. Мне сказали…
– …И правильно сказали, – осклабился Дулкин. – Меня сюда перевели. Надоело за всякой шпаной вроде тебя, Рогов, бегать.
– И вот кстати о Роговых. Мои родители принесли заявление о пропаже. Сергей Владимирович Рогов, 23 года. Пропал.
Дулкин нахмурился.
– А я смотрю, у стариков рож… лица знакомые. Твои, что ли? – Дулкин задумчиво покрутил усы. – Брат, значит. Такой же бестолковый, как ты?
– Нет, он хороший парень.
– По чьим понятиям?
– По общечеловеческим. Приводов нет, задержаний нет, в обезьяннике ни разу не ночевал. Можете проверить.
– То есть, в семье не без урода, но урод не он? – развеселился Дулкин.
Я видел, что он провоцировал меня. Зачем, непонятно. Не без труда удалось вспомнить его имя-отчество.
– Валерий Николаевич, мой брат за 23 года ни разу даже на ночь нигде не загуливал. Он правильный парень. У него есть девушка, они живут вместе, пожениться хотели.
– Так, может, испугался? Знаешь, ляпнул про свадьбу, а потом думает: «Твою мать, что я наделал! Теперь скандалы попрут, дети, пеленки, крики, вопли… Нафиг оно мне все!». А? Такое сплошь и рядом бывает.
– Например?
Дулкин хотел привести пример, но ничего подходящего не смог вспомнить, и потому рассердился.
– А ты, Рогов, не умничай. Понял?
– Валерий Николаевич, давайте серьезно, – гнул я свою линию. – Что вы делаете, чтобы найти моего брата?
Опер вздохнул. Порылся в ящике стола, нашел заявление родителей. Прищурился и принялся бубнить, пробегая глазами по тексту:
– Алексей Владимирович, тысяча девятьсот… Так… Вечером… На поезде «Москва-Оренбург»… Что он там забыл?
– Командировка. Там не написано?
– Не умничай, говорю. – Дулкин отложил заявление. Побарабанил пальцами по столу. – Так и не вернулся, значит? И труба молчит? Понятно… Ну что, отправлю я ориентировки. Во все города следования поезда. В местные ЛОВД. Если они что-нибудь ответят, я дам знать, – опер покосился на заявление. – Телефон твои родители оставили? Ага, оставили. В общем, я им позвоню, когда информация будет.
Я кивнул.
– А разве заявление не в сейфе должно лежать?
– Что?
– Если вы пустили заявление в ход, оно должно лежать в папке с оперативно-розыскным делом. В сейфе. Не в столе.
Дулкин набычился.
– Слышь, шпана. Ты меня учить работать будешь?
– Я не хочу никого учить. Я просто хочу, чтобы вы нашли моего брата.
Дулкин прищурился на меня недобрым взглядом.
– Так, Рогов. Я тут подумал… А может, это ты с братцем не поделил чего-то? Бытовуха, так сказать. У нас 80 процентов всех убийств бытовые. Сын на отца, мать на сына, брат на брата… Чего с братом не поделил, говорю?
– Я из СИЗО два дня назад вышел.
– Ха, удивил. А может… А может, ты корешей своих подговорил? Специально, чтоб на тебя никто не подумал? Что, бабу не поделили? Или за наследство уже? Родители живы еще, а вы уже делите?
Явара была у меня с собой. Она всегда была в заднем правом кармане джинсов. На секунду я представил, как рука привычно ныряет в карман. Ладонь обхватывает увесистую палочку, почти полностью утопающую внутри – наружи лишь тупой конец пластикового «брелока». Удар сверху вниз, и хруст ломаемой ключицы заглушается воплем дуреющего от боли Дулкина…
– Вы можете относиться ко мне как угодно, мне плевать, – сказал я. – Можете думать что угодно. Говорить что угодно. Но раз вас посадили искать пропавших, займитесь делом. Пожалуйста.
5
Дом был новым. На Северо-Западе Москвы, то есть на другом конце города, поэтому добираться пришлось на метро. Красная высотка с подземной парковкой, супермаркетами, бутиками и кафешками на первом нежилом этаже. Несмотря на наличие собственной парковки под землей, двор дома, как и везде в Москве, был утыкан автомобилями.
Я долго не решался позвонить. Но все-таки набрал на домофоне номер квартиры, который мне сообщили родители, и ткнул кнопку вызова. А потом услышал ее голос.
– Кто там?
– Женя, это Алексей. Рогов.
Она молчала. Пищания, свидетельствовавшего, что трубку положили, не было, но вдруг у них тут какая-то новая модель домофона?
– Женя? Ты здесь?
– Зачем пришел?
– Надо.
Снова тишина. Я уже приготовился в третий раз назвать ее имя, но в этот момент дверь открылась и впустила меня внутрь.
Лифт был новеньким и современным. Коридоры подъезда чистые, светлые и просторные. Дверь в квартиру черной, матовой и крепкой. Я постучал. Женя знала, что я здесь, но открыла не сразу. Наверняка специально.
Она была красивой. Длинные светлые волосы, сейчас собранные в конский хвост, большие глаза. Она смотрела на меня исподлобья и выжидающе молчала.
– Привет. Я был в СИЗО, – сразу принялся я оправдываться.
Женя хмуро усмехнулась.
– Думаешь, я не в курсе? Сергей только о тебе и говорил.
– Что тебя жутко бесило, да?
– Зачем пришел?
– Делать то же самое, – заверил я. – Говорить с тобой о своем брате.
Она поколебалась, не сводя с меня настороженных глаз. В них сквозил холод. Но она все же отступила, пропуская меня внутрь.
Сергей не врал. Квартира была просторной. Однокомнатная студия с гостиной площадью около 40 квадратных метров. Мебели почти не было. Небольшая черная мебельная стенка, двуспальная кровать, письменный стол, комод с ящиками. Телевизор на стене.
– Мебель ваша?
– Смеешься? Хозяйская.
– Сколько в месяц платите?
Она вздохнула и кивнула на кухню. Я побрел следом. Женя села на стул у окна и, подобрав ноги, обхватила колени руками.
– Что ты хотел?
– Женя, не веди себя, как все остальные, – взмолился я. – Ты знаешь, что я люблю своего брата больше всех. Я за него любого порву.
– Сейчас никому не нужно ничего рвать.
– Ты уверена?
Она нахмурилась.
– В смысле?
– Сергей говорил о каких-то проблемах. Когда последний раз приходил ко мне. Недели две назад.
Женя заволновалась.
– О каких проблемах? Мне он ничего не говорил. Что за проблемы?
– Сказал, что расскажет, когда я выйду. Я вышел – а он исчез. Совпадение?
Она устало покачала головой.
– Я уже не знаю, что думать. С телефоном не расстаюсь ни на минуту, – в качестве доказательства Женя продемонстрировала зажатый в ладони мобильник. – Если в ванную иду, потом первым делом к сотовому бегу. Вдруг Сергей позвонил…
– Когда ты видела его в последний раз?
Читать бесплатно другие книги:
