Свет надежды Чиркова Вера
– Вон тот, точно старший, – определила Линел, тоже получавшая картинку наравне с клонами и Вастом, остальных решено было отключить, ради экономии сил унса. – Шарик, покажи мне поближе того мужчину, который стоит наверху… всё, достаточно. Я его знаю. Это Хастен, один из тайных главарей Хамширской гильдии контрабандистов. Очень жестокий и недоверчивый тип, и работает только за очень большие деньги. Боюсь даже предположить, какие сюрпризы можно найти в трюме этой посудины.
– Он идёт вниз… – тихо пересказывал Васт вслух для Славы и всех остальных, кто ничего не мог видеть. – Шарик, следи только за ним. Несколько лет назад его имя всплывало в очень скверном деле, но тогда он выкрутился, потом надолго пропал… тёмный лес… ну и негодяй! Стан! Не подходите к этой мрази! Он мой!
– Мой, – категорично отрезал Стан, – его нужно оглушить и допросить… а ты просто убьёшь.
– Ладно… допросите, потом убью. – Слава даже вздрогнула, ощутив порыв ненависти, полыхнувшей в душе мужа.
Само собой, она точно знала, эта злость направлена вовсе не на неё, но до этого момента даже не подозревала, что её нежный и покладистый Вастик, охотно откликавшийся на ласково-интимное имя Листик, может так яростно кого-то ненавидеть.
– Прости… Славочка, – немедленно обняли плечи женщины родные руки, – не сдержался…
– Щиты ставь понадёжнее, – хмуро буркнул Стан и вдруг резко скомандовал: – Линел, пора.
Почти в тот же миг из-за борта выметнулось несколько щупалец и пересадило ударную группу на шедший в паре десятков метров впереди корабль.
– Защита снята, – едва очутившись на палубе, скомандовал Стан, сразу почувствовавший исчезновение давящей на голову тяжести, едва не убившее Линел, – давайте остальных и тхиппов.
И ринулся вниз по коридорчикам, схему которых нарисовал для его мысленного взора унс.
На контрабандиста, корчившегося в луже мерзко воняющей жижи, иномирянин едва не наступил и тут же рассмотрел тёмно-синие, с прозеленью глаза бледной и худой девчонки, пытавшейся острой щепкой перепилить горло негодяя.
– Брось каку, – уверенно сказал командир, глядя в полубезумные глаза пленницы, – больше эта гадина ничего плохого тебе не сделает… а его нужно допросить. Ну, иди сюда, я приёмный сын клана Сиреневой лозы и пришёл за тобой…
Контрабандист, услышав чужой голос, зашевелился, но уверенный пинок парня надёжно вывел его из числа бодрствующих.
И тогда она поверила, бросила проклятую щепку, выдирая которую сломала все ногти на свободной руке, и почти упала в объятия нежданного спасителя.
– Вот и умница, – бережно вынося девчонку на палубу, бормотал Стан, стараясь не смотреть на искалеченные пальчики, лежащие на его груди, – сейчас мы тебя подлечим и накормим… что?
– Там ещё… в трюме… – почти беззвучно прошептала она и всё-таки потеряла сознание.
– Васт?!
– Я слышу, – рыкнул где-то впереди Васт, – Шарик всё передаёт…
– Точно… – только теперь вспомнил старший. – Тин, специально для тебя… не вздумай положить на неё глаз. Линел, передай её на «Чайку», пусть положат в моей каюте и Сая присмотрит.
Командир ещё не успел договорить, а щупальца тхиппа уже бережно выхватили у него пленницу и перенесли на соседнее судно, намертво притиснутое к борту вторым ковриком. Но Стан уже этого не видел, следя за сражением глазами унса, мчался на нос судна, где Васт методично, одного за другим, укладывал на палубу контрабандистов, легко ускользая от их клинков. Командиру всё же достался один, самый хитрый, державшийся за спинами товарищей и пытавшийся достать анлезийца метательными ножами.
– Спасибо, – сказал Васт, провожая взглядом покатившегося по палубе с воем последнего врага, – я твой должник.
– Шутишь, отче, – заржал разгорячённый боем старший, оглядываясь в поисках недобитых врагов, – ты бы его и без меня успокоил.
Увы, половине отряда даже по одному не хватило. Линел, взбешённая тем, что чуть не погибла из-за чьей-то жадности, умудрилась собрать в щупальца тхиппа всех чужаков, кто хоть на миг попался ей на глаза. И теперь Майка методично обходила их и совала в оскаленные от злобы рты захваченную с «Чайки» вилку, на зубцы которой была намотана вымоченная в зелье тряпица. Совать пальчики в бандитские пасти таджерке категорически запретил Конс.
– А я не про этого урода говорю, – мотнул растрёпанной шевелюрой блондин в сторону метателя ножей, уже захваченного щупальцем, – а о том, что ты настоял на погоне. Идём в трюм, там уже Тин и Линел.
Вот чего Стану не хотелось совершенно, так это идти в трюм. Но никакого способа отлынить от этой работы он не видел, хочешь не хочешь, а шагать туда придётся. Да и кому, как не ему и Васту?! Не девушек же посылать?
Однако, спустившись по лесенке в душное, пропахшее болью и нечищеным сортиром полутёмное помещение, старший понял, как правильно сделала Линел, ринувшись сюда впереди них. И повезло, что Тина тут приняли за девчонку, от него самого бледные и дурно пахнущие тени в грязных балахонах шарахнулись как от чудовища.
– Командир Станар пришёл со мной, – мягко произнёс Ливастаэр тем особым, звонким голосом, которым говорил, когда хотел подчеркнуть своё происхождение, – и это он командовал операцией по вашему освобождению. Он иномирянин и одарённый.
– И мой брат, – поддакнул женским голоском Тин, осторожно проводя ладонями над спиной лежавшей навзничь пленницы. – Стан, нужны ключи. Они все прикованы вон к той общей цепи и ходить могут только толпой.
– Ясно, – скрипнул зубами землянин, сейчас он жалел, что врезал ногой тому бандиту немного высоковато, нужно было бить ниже.
Такие подонки не имеют права на продолжение рода.
С ключами прибежал Конс, по плану участвовавший вместе с Таросом и Славой в захвате бандитской каюты.
– Ну как у вас? – не удержался от вопроса командир, хотя видел по аурам, что всё у них нормально и захват прошёл точно так, как и планировали.
– Скучно… больше я с ма не пойду, там нечего было делать. Просто махнула висюлькой, и они замерли. Теперь рокируются сюда, вон слышишь?
– Нужно было подождать, пока мы девчонок унесём, – пробурчала Тина, но приказ землянки неожиданно поддержала Линел.
– Молодец, Слава, времени нет, а нам они не помешают, – и, повернувшись к пленницам, мягко сказала: – А вы ничего не бойтесь, бандиты сейчас не в своей воле. Как мимо пройдут, так вас и вынесем. А их запрём, пусть на своей шкуре испробуют, каково это – тут сидеть.
Через несколько минут послушно рассевшихся по трюму бандитов уже заперли на замок, а тхипп перенёс девчонок наверх, где Слава с помощью Юнхиолы и Майки организовала горячий чай с мёдом и молоком и банные процедуры.
– Кушать будем давать каждые полчаса. По полстакана бульона и отвара, девчонки сильно измождены. Их дней пять или шесть совсем не кормили. А воду давали морскую… хорошо хоть, она у вас не такая солёная.
– Как закоренелым преступникам, – яростно рыкнул пришедший вместе со старшим Васт. – Тех всегда забортной водой поят. Чем помочь, Славочка?
– Мы девочек будем мыть и одевать, а вы носите в кресла и на диванчики… я одиннадцать насчитала, места хватит, – скомандовала Слава и направилась в сторону самой роскошной каюты, которую занимал до этого главарь и где обнаружилась очень удобная ванная комната, с собственным подогревом воды.
– Всё это правильно… – замялась Линел, – но пора решить, как мы поступим дальше. Высадимся на занийский берег, захватим остальных бандитов и переждём шторм в бухте или развернёмся в сторону Анлезии? Ветер крепчает…
– Я бы всех перебил и сбросил за борт, – жёстко заявил Стан, – но решение этого вопроса отдаю Васту.
– Спасибо, – серьёзно кивнул анлезиец, – я думаю, нужно поступить по-другому. Нужно разворачивать оба судна и уходить, а как только девочек искупаете и накормите, перенесём их к себе. А сюда прямо сейчас переправим нашего капитана и пару-тройку опытных матросов, Славочка, ты же можешь сделать так, чтобы у них было достаточно послушных помощников?
– Будут покорными, как зомби, – кивнула Ярослава, – только сами отберите нужных.
– А как же бандиты? – с сожалением выдохнул Конс, оглядываясь на утонувший во мгле берег.
– Их найдут… и они сто раз проклянут день, когда ввязались в эту авантюру, – зловеще пообещал анлезиец, и Ярослава второй раз в день оглянулась на мужа с удивлением.
Но не могла не признать, что сделанное сегодня открытие ей понравилось. Мужчин, способных любить, она всегда очень ценила, а мужчин, способных ненавидеть врагов, просто обожала. И теперь, слушая приговор блондина, с удовольствием думала, как ей повезло. В её муже всё это в одном флаконе.
Васт поймал её эмоции, полыхнул счастьем и виновато развёл руками на сердитый рык командира:
– Васт! Ставь щиты!
Глава 4
Трое суток два судна усердно убегали от урагана. «Чайка», распустив все паруса, огромной птицей скользила впереди, за ней, как на буксире, неотступно следовало чуть меньшее, но изящное и проворное судно контрабандистов. У него не было названия, вернее, их было несколько, наскоро написанных на борту и замазанных тёмной краской.
Стан подумывал дать трофею имя, но не сейчас, когда на нём путешествовала, правда уже не по своей воле, толпа негодяев. А немного позже, когда бандиты получат по заслугам и с судна смоют все следы их присутствия, можно будет дать ему название и отправить в подарок Афродите, она найдёт кораблю более достойное применение.
Мысли командира невольно свернули на контрабандистов, и его челюсти свело как от всепоглощающей ненависти. Никогда в жизни он не испытывал такого желания прибить кого-то, как теперь, глядя на наглых и лживых подонков, наживающихся на торговле украденными девчонками. Противнее всего прозвучало лицемерное заявление пытавшегося вывернуться Хастена, будто он специально не давал девушкам ни воды, ни еды, чтобы на них не позарился никто из матросов.
Услышав эту ложь, Тарос не выдержал, врезал кулаком в пакостно ухмыляющуюся морду, и его больше на допросы не звали. Впрочем, и допрашивать бандитов перестали. Всё уже и так было ясно. Гильдия контрабандистов через неизвестного посредника получила очень выгодный заказ на девственниц для храма Астандиса. Причём за квартеронок и смесок с тан-габирской, морянской и анлезийской кровью цена была вчетверо выше.
Хастен лично наладил пути перевоза через два континента, привлекая лишь тех, кто был ему знаком по прежним тёмным делам. Похитил или сманил в посёлках на побережье Анлезии и Тан-Габира несколько квартеронок и успешно доставил заказчикам первую партию из двенадцати девственниц, после чего получил от посланца посредника свиток с печатями самого надёжного купеческого банка и амулет. А также точные инструкции, как при помощи этого амулета и нескольких капель крови защитить своё судно от слишком подозрительных одарённых. Всего-то нужно было уговорить одну из пленниц с анлезийской кровью дать её добровольно. Девушку нашли сразу, выдал необычный цвет глаз, и кровь она дала сама.
Хватило нескольких ударов особой плёткой со степной лианой по спине одной из её подружек.
– Заприте его подальше, – рычал Васт, – и не говорите мне где. Иначе он не доживёт до справедливого суда лесного хозяина.
На четвёртое утро вымотанные до предела моряны с помощью таких же обессиленных тхиппов провели суда через запирающий маленькую бухту пояс из мелей и скал и завалились спать. В каюте Ярославы и на её постели. И с неохотного разрешения анлезийца, отлично понимавшего, отчего всем так нравится его кровать. Просто неподалёку от источника моряны восстановят энергию в разы быстрее. А им ещё не менее пяти дней вести суда вдоль побережья и чистых, спокойных глубоководных проходов там не так уж много.
Самой землянке осталось только сидеть рядом со своей постелью в кресле и поглаживать устроившихся у неё на коленях унсов. Все трое тоже считали Славу чем-то вроде зарядного устройства повышенной комфортности. Не было рядом с ней только Ливастаэра, сидевшего на посту наблюдателя. Блондин добровольно взвалил на себя эти обязанности, хотя Стан вовсе не считал это необходимым. Зато рядом с креслом Славы вольготно развалился Жано, явно признавший женщину полноценной хозяйкой и потому постоянно вертевшийся у неё под ногами.
– Это он не сам, – подозрительно бурчал обиженный такой изменой кота Тин, устраиваясь с ногами в кресле собственной каюты. – Наверняка Васт выдал приказ… чтобы к матери никто ближе чем на три метра не подходил. Чёрт, никогда бы не подумал, что из него получится такой ревнивый муж. Даже Тар и то был лучше, когда мы были женаты.
– А ты меня никогда не ценил по достоинству, – с преувеличенной обидой протянул Тарос, подмигивая Консу, – ещё попросишься назад.
– Закатай губу. Ты и так слишком нагло пользуешься правом напарника, всё время мозолишь мне глаза. Пошёл бы девушек проведал.
– Там Стана хватает… – скривился напарник Тины, и все трое невольно заржали, хотя на самом деле были не так уж против немного поболтать с девчонками.
Но у переживших страшный стресс смесок ещё не выветрился до конца страх перед любыми представителями мужского племени. Хотя Слава уже провела с девчонками осторожную беседу, и вся команда просто на цыпочках ходила мимо их кают. Но только Васт и Стан не вызывали взрыва паники в глазах бывших пленниц. Однако анлезиец старался как можно меньше попадаться им на глаза, и все прекрасно понимали почему.
Слишком легко спасённые девчонки могут принять благодарность к красавцу блондину за совершенно иное чувство. Потому командир и сидел там практически безвылазно, помогая Сае, Юнхиоле, Майке и Адистанне ухаживать за почти бесплотными пациентками. Зачастую к ним присоединялись Слава и Тин, но квартеронкам теперь были нужны не лекари, а уход и хорошее питание.
– Стан просит Тина прийти в столовую, – раздался в ухе клона ленивый голос Чудика, и целитель с кислой физиономией слез с кресла.
Хотя и подозревал брата в стремлении почаще сталкивать его с Ади, но своих подозрений никак не показывал и был готов помогать ей хоть весь день. Вот только после одного разговора окончательно убедился, что никогда ему не занять в сердце принцессы даже уголочка. Все её помыслы до последней капли были отданы его напарнику.
– Прости меня, Тина… – комкая в руках платочек, сказала принцесса в тот раз, столкнувшись с Костиком в полутёмной пустой столовой, откуда они только недавно отправили пациенток по постелям, – я вела себя ужасно… Мне так стыдно перед тобой. Я замечала… как он на тебя смотрит и не могла понять… как можно быть такой бесчувственной и жестокой с мужем. Ведь ты давала ему клятвы, когда брала браслет… я же не знала, что можно обмануть богов… считала брак святым и нерасторжимым союзом. Теперь я тебя очень жалею… поставила себя на твоё место… мне не так трудно было это сделать, Тина. Ведь мне тоже пришлось спрятать свою сущность и изображать мужчину. Хотя я молилась… ты не представляешь, как я молилась, чтобы пришёл кто-то сильный и прекратил этот глупый и никому не нужный обман. Я слишком много говорю про себя, да? А хотела только попросить прощения. Так глупо всё получается в моей жизни, я и сама понимаю. Сначала я просила бога помочь мне найти моих родных… мне говорили, будто меня нашли у порога приюта. Но потом приехала госпожа Сетилия… она была такая добрая и грустная, я подарила ей на память свой портрет… и попросила, чтобы она поискала моих родителей. Откуда я его взяла? Я сама такие рисую, а ты не знала? Прости… не знал. Почему-то у всех девочек в приюте были портреты… а ко мне никогда не заходил художник. То я болела какой-то заразной лихорадкой, то он не мог задержаться ещё на день. И тогда я начала рисовать сама. Но все большие портреты пропадали… то падали в камин, то кто-то нечаянно заливал краской… Тогда я тайком нарисовала очень маленький и спрятала, а потом подарила. Хотела нарисовать себе ещё, но кто-то украл краски, а настоятельница больше покупать не стала… сказала, такие дорогие увлечения не для сиротского приюта.
– Где она живёт? – хрипло поинтересовался Тин с кажущейся небрежностью, но Ади сразу поняла.
– Нет… не нужно её трогать. Это был приказ Урдежиса… а его все боялись больше чёрной горной пантеры. Но тебе спасибо, за сочувствие… ты правда очень хороший человек, и я теперь молюсь, чтобы ты снова стал мужчиной. И пусть тебя полюбит самая лучшая девушка… Прости.
Она уже убежала, а Тин всё стоял у распахнутого окна и глотал штормовой ветер пополам с солёными брызгами, предпочитая считать их морской водой. А потом обернулся и устало сказал:
– Тар, ну хватит уже изображать колонну. Вылезай из-за занавески, я же тебя чувствую.
– Потому и стою, – едва слышно буркнул в ответ её напарник, – я тебя тоже чувствую.
– Пойду и я с тобой в столовую, – немедленно поднялся с места Тарос, а чего тут сидеть? – Конс, ты идёшь?
– Иду. – Средний ни за какие коврижки не согласился бы смотреть в испуганные глаза дюжины скелетов, но там постоянно обреталась Майка.
Конс подозревал, что она как-то подсознательно связывает плен этих девчонок с собственным дезертирством из почётного стада девственниц, и уже подумывал, не пора ли попросить мать поговорить с невесткой. Ему самому на это банально не хватало силы воли. Но подходящего случая пока не представлялось.
– Атас! – закричал вдруг в ушах клонов голос Чудика и резко смолк, и это был совершенно невозможный случай.
И оттого ещё более странный и тревожный.
– Куда бежать? – на миг затормозил Конс, оглянулся и увидел в конце коридорчика, ведущего на палубу, несущихся к двери Тина и Тароса.
Значит, враг напал извне, сообразил парень и ринулся в столовую, младшему с напарником он вряд ли чем поможет, а вот Стану и Юнхиоле с Майкой – другое дело. Кроме того, Стан чувствует, что и где случилось, и если с Чудиком случилась беда, то вполне может отдавать команды лично.
– На палубу… – старший клон вывалился навстречу, злой как чёрт, – где Жано?
Тёмно-серая тень метнулась мимо них к выходу, а за ней бежала Слава, и Стан еле успел её поймать за руку.
– Не ходи, там опасно!
– Васт, – упрямо мотнула она головой и рванулась из рук сына.
– Сначала я проверю, – строго приказал командир, решительно отстранил послушно застывшую скорбной статуей мать и помчался к выходу.
Конс побежал за ним, на миг приостановился у двери столовой, глянуть, как Майка, и остолбенел. Все, кто тут был: и Майка, и Юна, и Ади, и большинство девушек, – сидели и лежали с отсутствующим выражением на лицах.
Только Лийлеза, вынесенная Станом из чуланчика девушка с глазами цвета морской волны, в которой Линел признала восьмую часть крови морян, а Васт – столько же анлезийской, придерживаясь слабыми ручками за стену, упорно пыталась добраться до двери.
– Лийле, – бросился к ней Конс, – ну куда ты идёшь? Никому ты не поможешь, упадёшь ещё по дороге! А Стан будет сердиться!
– Нужно… сказать… – стойкая девчонка смотрела на среднего умоляюще, – это ловушка… нужно кровь… добровольно, я могу, у меня нужная.
– У тебя вообще пока почти никакой нет, сиди тут, я сам Таросу скажу! – Конс легко поднял невесомое тело и усадил в кресло, глянул мельком на бездвижно лежавшую на ковре Майку, стиснул зубы и помчался на палубу.
Дверь, которую из-за шторма в последние дни держали плотно закрытой, была распахнута настежь и снаружи залетали капли воды, срываемые ветром с верхушек волн. Хотя в хорошо защищённой бухте волны были намного слабее, чем в открытом океане, шторм пока ещё был в разгаре. Однако вода была далеко не самой главной неприятностью, властвовавшей за дверью. Слабые и тонкие на вид зелёные побеги, как нити повилики, торопливо ползли по палубе, перилам, доскам надстроек и мачтам. А ещё по замершим в разных позах фигурам людей. Хотя сдались пока не все, некоторые из пленников невесть откуда взявшейся зелёной паутины пытались выпутаться, но лишь едва шевелились под густой сетью, торопливо опутывающей их с ног до головы.
Конс с ужасом узнал по видневшемуся клочку банданы в одном из них кого-то из клонов, инстинктивно рванулся вперёд, но ещё не успел сделать и двух шагов, как один из побегов, заканчивающий странным утолщением, потянулся в его сторону, выстрелил десятком липких нитей, и они с ужасающей скоростью поползли по одежде. Парень сразу сообразил, что отрывать их бесполезно, сбросил куртку и прыгнул назад, но несколько усиков потянулись следом, а по ним, как по путеводным нитям, покатились десятки других.
– Конс, – из-за спины, от двери, прозвучал встревоженный голос матери и парень, обернувшись, с ужасом заметил стоявшую в проёме Славу.
– Беги, – закричал он отчаянно, – неси сюда Лийле! Нужна анлезийская кровь, добровольно отданная! Иначе ловушку не остановить…
В следующий момент густой клубок нитей, прикатившийся от перестающих шевелиться фигур, добрался до него с ужасающей быстротой и принялся жадно опутывать конечности, туловище и лицо.
– Костик! – от горя и безнадёжности, прозвучавших в страшном крике Ярославы, сердце сына сжалось от боли, но сделать он ничего уже не мог.
Просто пока ещё оставались хоть малейшие щёлки, с отчаянием смотрел, как мать зачем-то достаёт из ножен на поясе финку, которую постоянно таскает с собой. И, решительно прищурив глаза, проводит острым лезвием по ладони.
Наверное, она от страха не поняла… не любая кровь, а только анлезийская, хоть от квартерона или смеска… но оба они, и Васт и Тарос, уже там, под зелёным ковром беспрестанно растущей повилики, и ни один так и не успел ничего сделать.
Глава 5
– Гады, сволочи… – неизвестно на кого бешено ругалась Ярослава, стряхивая первые, яркие капли на выбрасывающий крохотные листочки зелёный ковёр, поглотивший всех, кого она так любит, – добровольно отдаю, кровь священную свою…
Пару дней назад, перебирая под завыванье штормового ветра в памяти короткую историю своего семейного счастья, Слава вспомнила о каком-то ритуале, мельком упомянутом её белокурым чудом, и догадалась вытрясти из мужа подробности. Само собой, тогда она не думала, пригодится ли ей это знание, но не стала ни смеяться, ни ругаться, потрясённая желанием мужа сделать всё возможное и невозможное, чтобы Славочка была с ним всегда. И Ливастаэр от радости научил её этим нелепым детским словам, утверждая, что на них отреагируют любая растительность и любые животные.
– Конечно… тебе никогда это не понадобится, – смущённо признался он в тот день, – я всегда буду поблизости и сумею защитить от любых врагов… но раз ты так хочешь, то выучи, на Анлезии их все дети знают, даже квартероны.
И теперь, размахивая окровавленной левой рукой и не менее окровавленной правой, в которой держала финку, она яростно кричала этот смешной стишок, срывая голос и пытаясь перекрыть шум бушующего моря, словно у проклятой зелени могли быть уши.
Зелень как будто задумалась, приостановилась, и обезумевшая от горя Слава в три прыжка оказалась возле Конса, которого эта гадость сожрала на её глазах. Не чувствуя боли, хлопала разрезанной рукой по зелёному кусту, который минуту назад был её сыном, и не просила, требовала – уходи!
– Уходи немедленно, вернись туда, откуда пришла, отпусти их! Тебе кровь нужна? Вот получай, я дам тебе крови, только освободи всех… верни живыми, Конса, Тина, Стана, Васта, Тароса, всех людей…
А едва заметив, как её ладонь словно раскалённым утюгом прожигает в повилике тёмные пятна, принялась суматошно хлопать везде, где могла достать, стараясь в первую очередь освободить лицо Конса. От мысли, что он задыхается под этим ковром от нехватки воздуха, у неё останавливалось сердце и темнело в глазах.
– Мам… – обессиленно пробормотало это измазанное кровью и зелёным соком лицо, – хватит, остановись… она уже сворачивается… это ловушка, у тебя получилось…
И выдрав руку из потерявших всякую силу побегов, вянущих с той же скоростью, с какой недавно захватывали всё подряд, стиснул ею кровоточащую ладонь матери и, заглянув Славе в глаза, с неожиданным нажимом произнёс:
– Ты можешь сама заживить свою рану… прислушайся к силе внутри себя, вытолкни её наружу, направь в руку, вспомни, как должны срастаться сначала внутренние ткани, сосудики, сухожилия, мышцы, кожа, ну! Я тебе помогаю, поверь себе, закрой эту рану, не нужно так пугать Васта…
При мысли о том, что Васт может испугаться за неё или расстроиться, Слава невольно напряглась, вслушалась в слова сына, представила, как рана закрывается и через минуту с изумлением рассматривала ладонь, на которой, кроме размазанной крови, не осталось от пореза никакого следа.
– Конс, он живой, в порядке, – донёсся откуда-то сверху голос Стана, и Ярослава бросилась было на этот голос, но какие-то смутные подозрения, мелькнувшие в гудевшей от напряжения голове, заставили на миг приостановиться.
Мать в недоумении обернулась за ответами к среднему и обнаружила странную картину. Конс стоял, крепко вцепившись руками в поручень лестницы и явно едва держась на ногах, но улыбался счастливой и шальной улыбкой.
– Заработали, гады…
– Кто? – не поняла сначала Слава, снова кинувшись к нему обнять, поддержать, но сын махнул рукой в сторону мостика.
– Я уже почти в норме… да и он сейчас встанет… повезло, что браслеты вовремя включились.
Слава только головой качнула, как же, сами включились, но спорить не стала, развернулась и полезла на лесенку. И уже на полдороге услышала возмущённый звон эльфячьего голоса:
– Кто из вас додумался отправить мать на мостик в такую погоду?!
Живой! Зазвенело в ответ всё в душе, зацвело жаркими подсолнухами. И все живые, дети и Тарос точно, видела краем глаза, как бежали наверх. Господи, спасибо за такую милость, ведь совсем уже было душа оборвалась, когда увидела их заплетённые фигуры, только сердцем на чудо и надеялась.
Налетел порыв ветра, качнул, пытаясь оторвать, но Ярослава вцепилась в перила с неожиданной для самой силой, подтянулась и в три рывка оказалась на мостике.
– Славочка… ну вот зачем…
Она сразу поняла, почему он ругался и не хотел, чтобы она сюда лезла.
Похоже, ему досталось больше всех, не зря Тин так сердито шипит что-то сквозь стиснутые губы и усиленно оглаживает плечи и голову телохранителя ладонями, да и Стан стоит рядом с хмурым видом.
А ведь у них наверняка с энергией туго, сообразила она, торопливо шагнула к сыновьям и схватила их за предплечья.
– Ого, – выдохнул старший и изумлённо уставился на мать, – а полегче нельзя?
– Нифика, ну и хватка, – совершенно по-другому выразил свое удивление Тин. – Как это ты… неужели?!
– У неё браслет заработал, – объявил Конс, – все остальные вопросы к Васту.
– Это замечательно, но рисковать без нужды всё же не стоит. Такие порывы… любого снесут. Тарос поможет тебе добраться до столовой, – распахнув потемневшие глаза, еле слышно пробормотал Васт, видимо истративший на предыдущий окрик последнюю силу. И тотчас виновато смолк, заметив, как возмущённо выпрямилась жена.
– Ливастаэр из рода Сиреневой лозы, – гордо объявила Слава и сама восхитилась серебряным переливом колокольчиков, зазвеневших в её голосе, – не забывай, ты женат не на инфантильной огороднице, а на самостоятельной женщине. Я сама буду принимать решения, как мне поступать, и не отдам этого права ни за какие браслеты. И то, что я тебя люблю, не даёт тебе повода считать меня своей подчинённой.
– Круто, – с уважением присвистнул Тин, – правильно, ма. Я им уже два месяца одно и то же твержу, да всё как об стенку.
– Помолчал бы, – засмеялся Стан, – при чём тут ты? Васт, я рад… точно. И теперь мы квиты… если бы не ма, сожрала бы нас та гадость.
– Ма, это здорово, – мягко прикоснулся к плечу Славы ладонью Конс, – любовь… тебе повезло.
– Это мне повезло больше всех… – прошептал Васт, сглотнул комок и еле слышно позвал: – Славочка…
Но она и сама уже стояла рядом, прижимала к груди его голову, гладила волосы.
– Ты не представляешь, как я перепугалась… за вас за всех… но страшнее было смотреть, как оно пеленает Конса… Откуда взялась эта гадость?
– Это ловушка… наша, анлезийская, я сейчас всё объясню. Но сначала позови её… теперь она привязана на твою кровь и будет слушать только тебя.
– Нужна она мне, – передёрнула плечами Слава, – а вдруг ещё проснётся ни с того ни с сего?
– А она и не спит, но теперь только ты можешь заставить её спеленать кого угодно. Поверь, это очень ценная вещь, – уговаривал лучник, и Слава наконец сдалась.
– Ну и как её звать?
– Как живое существо… она полуразумная. Вон возьми корзинку и мысленно прикажи ей ползти сюда и забраться в корзину.
– Ладно, только ты присматривай… на всякий случай, – вздохнула Ярослава, поставила у ног корзину и позвала: – Эй, ты… зелень! Ну-ка, ползи сюда. Вот в корзинку, да побыстрее, пока за борт не смыло.
И едва не взвизгнула, завидев тёмно-зелёную змею, неуверенно ползущую по ступенькам.
– Васт… – Ярослава невольно крепче прижалась к мужу, то ли защитить, то ли укрыться самой, – она такая и должна быть?
– Ну да, – бодро подтвердил анлезиец, крепче прижимая Славу, и легко провёл пальцем по её ладоням, словно что-то проверяя, – а сколько капель крови ты ей дала?
– Каких капель, – начиная понимать, чем озадачен блондин, обречённо сообщил Конс, – посмотри на меня, наверняка ещё весь в крови… и всё вокруг в крови было… Это просто ма уже залечила свою рану.
– Боюсь, в корзинку она не влезет, – торопливо перебила сына Слава, стараясь отвлечь от этой темы.
Хотя теперь ей припомнилось, Васт действительно что-то такое говорил про ценность их крови и про капли.
Но хотела бы она посмотреть, как он сам стал бы отсчитывать капли в такой ситуации! Да Слава в тот миг готова была всё отдать, лишь бы снова увидеть их вот такими, живыми, чумазыми и умными.
– Славочка, ты молодец… а я… прости… в этот раз я ничего не мог сделать, – тяжело роняя слова, пробормотал Васт. – Видишь ли, бросали её именно в меня…
– Так, давайте-ка перебазируемся в мамину комнату и там поговорим, – прервал это самобичевание Стан и примиряющее прибавил: – Чудик откликнулся… у нас все живы, но очень слабы.
Слава намёк поняла и первая двинулась к лестнице, но из рук мужа освобождаться не стала, и ему спокойнее, и она сможет его незаметно поддержать.
– А как же ловушка? – засомневался Тин, но Васт бледно усмехнулся в ответ:
– Славочка просто прикажет ей двигаться следом… у неё снова прибавилось питомцев.
Змея и правда поползла следом, стоило Славе об этом подумать, но женщина решила отложить выяснение этой проблемы на потом.
– Я сначала к девчонкам, – почти виновато сказал Конс, когда двери наконец отрезали их нестройную, шатающуюся толпу от воя ветра и солёных брызг.
– Иди, у тебя сил больше, – тихо обронил Стан, ведший под руку Тина, истратившего последнюю энергию на излечение отчима.
Больше всего клоны не хотели, чтобы мать видела, в каком состоянии находится её любимый.
За ними шла Ярослава, поддерживая быстро восстанавливающегося Васта, последним плёлся Тарос, почти волоча за загривок тяжело переступавшего лапами Жано.
– Что это было? – Голос Линел встретил полуживую компанию на пороге.
– Сейчас Васт расскажет, – отозвался Стан, – а у тебя ничего нет выпить… ободряющего?
– Вот, – показала моряна пузырёк, зажатый в почти голубой руке, – будете?
– Наливай, – откликнулась Слава, – и первому – Тину.
– Я сейчас на всех сделаю. – Моряна решительно опрокинула флакон над кружкой и трясущейся рукой добавила воды из закреплённого в специальном зажиме серебряного чайника с плотно пригнанной крышкой.
Обычную посуду на время шторма пришлось убрать.
– По одному глотку. – Отпив, передала посудину Тину и только тут заметила тихо вползающую в каюту зелёную змею. – А эта гадость откуда?!
– Она… – мрачно буркнул Васт, чувствовавший себя с каждым мгновением всё увереннее, – самая страшная и действенная из анлезийских ловушек. Называется – судьба предателя.
– Слышала такое название… – призналась Линел, – но говорили… будто она похожа на тонкий, как прутик, браслет?!
– Она такая и была… – Анлезиец оглянулся на змею, укладывающую в углу уже третий виток, и вдруг предложил Славе: – Прикажи ей стать шаром… она может принимать любую форму.
– Как скажешь, – вздохнула сидевшая на краю постели женщина, поглаживая окруживших её вялых животных. – Эй, ловушка, соберись в шар.
С тихим свистом мелькнул зелёный хвост, охнула Линел. В углу лежал зелёный шар размером с очень крупную тыкву.
– Невероятно… – потрясённо пробормотала вторая моряна, – и кто же её бросил?
– Они подошли на лодке с берега, вчетвером, – хмуро начал рассказывать Васт, – и я ничего не заподозрил… Привык доверять своим, двое из них квартероны. Один постарше, второй – совсем парнишка. Парнишка сидел на корме, трое гребли. Я ждал, пока они подойдут ближе, и в тот миг мне показалось странным, почему их эмоции ощущались очень слабо. Но потом вспомнил, что на Анлезии многие умеют ставить щиты, и успокоился. Едва они подошли совсем близко, мальчишка начал кричать что-то про девушек, но я не всё понял: ветер относил слова. Решил, что они узнали пиратский баркас и хотят узнать судьбу украденных пленниц. Согласитесь, это было естественно…
Желая успокоить сородичей, я перегнулся через борт и начал объяснять на анлезийском языке жестов, что контрабандисты пойманы и девушки живы. И тут старший вдруг выхватил из-под скамейки лук и выстрелил в меня ловушкой. Она может становиться твёрдой и прямой, как стрела. А в следующий миг я уже не мог ничего сделать, только успел послать сигнал Чудику. Эту ловушку делают на тех, в ком есть наша кровь… Бывали случаи, когда смески приводили отряды наёмников. Она мгновенно связывает, не давая даже пошевельнуться, и выпивает силы, ментальные и жизненные, оставляя жертву в полуживом состоянии… до момента, пока не прибудут судьи. Действует на всех членов отряда, как людей, так и животных, отслеживая по эмоциональной связи. Но они не стали бы ждать прибытия судей… наверняка собирались подняться на судно и прорубить в днище дыру… и теперь мой долг крови поймать этих негодяев.
– Васт… я только одного не пойму, – несчастно взглянула Слава, – ну почему они напали на тебя?! Ведь ты не мог им ничего плохого сделать, тебя столько лет тут не было!
– Он был одним из тех, кто спас девчонок, – твёрдо ответила за Васта Линел, – мы потому и шли в эту бухту. Именно отсюда Хастен отправлялся на Занию. У нас сразу возникло подозрение, что контрабандистам помогал кто-то из жителей побережья, но мы не хотели никому об этом говорить, пока не найдём подтверждения своим догадкам. Пособники Хастена наверняка до последнего надеялись, что это шторм заставил бандитов повернуть назад, и жутко испугались, увидев на борту знакомого судна анлезийца, да ещё и чистокровного. Вот и решили спрятать концы в воду.
– Думаю, они рассмотрели меня ещё с берега… я же рассчитывал встретить не предателей, а спасательный отряд… – мрачно выдавил Васт, – слишком давно тут не был… думал, всё по-прежнему.
– Не знаю… мы часто здесь бываем, – с сомнением протянула Линел, начинавшая приобретать привычный, серебристый цвет, – и особых перемен не замечали. Только в последние годы стали меньше привозить сюда чистокровных женщин. Слава первая за три года будет.
– Славочка больше не чистокровная женщина, – как-то настороженно оглянулся на жену Васт.
Но тут же убедился, что она не обратила на его слова абсолютно никакого внимания, и облегчённо вздохнул. Вот никогда не угадаешь, на какие слова она рассердится, а каких даже не заметит. Ему каждый раз, прежде чем объявить о каком-то решении, приходится просчитывать её возможную реакцию. Хотя можно даже не сомневаться, жене совершенно не понравится сообщение, которое он намерен сделать сейчас, а смолчать не удастся.
Будет ещё хуже… намного хуже.
– Линел, а тхипп уже достаточно отдохнул? Мне нужно сходить на берег, – небрежно проговорил анлезиец, следя за задумчивым лицом сидящей вполоборота к нему Ярославы, – проверить кое-какие догадки.
– Да, Линел, – так же вскользь пробормотал Стан, – и я хотел про это спросить.
– Вот посижу ещё немного возле Славы и пойдём, – спокойно, словно собираясь на вечернее чаепитие, ответила моряна, – мне тоже нужно погулять.
Ливастаэр ожидающе скосил взгляд на жену – неужели и теперь ничего не ответит? Однако на её задумчивом лице блуждала загадочно-отстранённая улыбка, такая же беззаботная, как и ощущающиеся им эмоции. И это неожиданно больно кольнуло сердце мимолётным разочарованием. Васту невыразимо нравилось неведомое ранее ощущение постоянной заботы, внимания и нежности, изливаемое на него женой. Анлезиец никогда даже не представлял, что в его жизни когда-нибудь будет такое чудо. А теперь разумом понимал, что должен радоваться безразличию, с каким любимая отнеслась к его мужским обязанностям, но потеря её участия внезапно оказалась чересчур болезненной. Он даже не выдержал и осторожно погладил руку Славы, лежавшую у неё на коленях, хотя минуту назад усиленно старался не привлекать внимания жены.
– Да, любимый, – отстранённо улыбнулась Слава, продолжая смотреть мимо него, – обязательно сходим, этого нельзя так оставлять.
– Ма, – огорчился Стан, – но мы и сами…
Проследил за её взглядом и вдруг спросил совершенно другим, напряжённым голосом:
– А чего это ты с ней делаешь?!
Ливастаэр от этого тона мгновенно напрягся, обернулся с доступной только ему скоростью и едва не свалился с постели.
Ловушка, мирно валявшаяся несколько минут назад в уголке, больше не была шаром. Теперь она, покачиваясь, стояла на четырёх ногах разной толщины и время от времени, заваливаясь набок, выпускала в самых неожиданных местах дополнительную конечность.
– Вастик же сказал… что она может принять любую форму, – не отрываясь от своего занятия, пояснила Слава, – вот я и учу её ходить. Кататься шариком ей не очень удобно.
– Ты выбрала далеко не самую оптимальную форму, – приподняв голову с подушки, авторитетно объявил Тин слабым голосом, – хоть две ноги, хоть четыре – хороши только тогда, когда есть отработанный наследственный механизм взаимодействия костей, суставов, сухожилий и мышц.
– Ты кому это говоришь?! – насмешливо фыркнула мать и снисходительно пояснила: – Я и пытаюсь создать ей кости.
– Неправильно ты мыслишь, – поддержал клона Стан, – зачем идти по трудному пути, когда есть более простой и действенный? Нафик ей кости? Вон посмотри на тхиппа! Никаких костей, а какая эффективность?! Если ты создашь нечто вроде его сухопутной копии, то это будет просто гениальная штучка. Такой пластилиновый осьминогопаук. Прикинь, ползать по отвесным скалам, взбираться на деревья… и голову ей не делай, это совершенно лишнее. Лучше глаза на стебельках, как у улитки.
– Но тогда оно будет некрасивое, – скептически скривилась Ярослава, – осьминогопаук… тьфу.
– Ничего не тьфу, – завистливо смотрел на зелёного уродца Тин, – а круть невероятная. Эх, не тому достался такой благодатный материал.
– Ладно, – покладисто согласилась Ярослава, – будь по-вашему, всё равно оно падает, сейчас… вот так и так… ну и что получилось?
– Щупальца ещё вытяни, девятое пусть убирает… а туловище более плоское, как лепёшечку… – с загоревшимися глазами следил за изменениями ловушки Тин, – теперь глазки, можно и больше, не обязательно пара. Ну, как хочешь. Прикажи прятать в туловище, когда не нужны. Ма! А ресницы-то ей зачем? Ладно, молчу… вот видишь? А ты говорила! Вполне миленькая Кляксочка получилась, можно научить её что-нибудь приносить.
– Тин! – возмущённо воззвал не выдержавший этого издевательства Васт. – Это, между прочим, ловушка! Очень большая, и в некотором роде – особо опасное оружие.
– Она осознала себя единым организмом, – повернулась к нему жена и улыбнулась так счастливо, что анлезиец немедленно расцвёл в ответ, – представляешь, она меня понимает без слов. И я её. Она согласна помогать, давать небольшой кусочек, если понадобится кого-то поймать. Но не хочет… как бы это объяснить… менять хозяина. А ты её ещё не чувствуешь?
– Пока не пробовал, у меня все силы идут сейчас на восстановление, – пришлось признаться Васту, – но скоро я буду в полном порядке, тогда посмотрю.
– Привет, а это мы, – в дверях спальни стоял Конс, поддерживая Майку, – я там всех бульоном напоил и усыпил… лечить пока некому. А это ещё откуда?
Читать бесплатно другие книги:
