Смерть приходит в конце Кристи Агата

– Хорошо, что Нофрет ушла, – с детской радостью сказала она. – Ты ее напугал, Хори.

– Да… И тебя тоже, Ренисенб?

– Н-нет. – Голос молодой женщины звучал не совсем уверенно. – Все так, как ты сказал, только я никогда об этом не задумывалась. Мой отец и вправду жрец Ка.

– Весь Египет одержим смертью, – с неожиданной горечью воскликнул Хори. – И знаешь почему, Ренисенб? Потому что наше тело имеет глаза, а разум – нет. Мы не можем вообразить себе другой жизни – жизни после смерти. Мы представляем ее как продолжение того, что нам уже знакомо. В нас нет истинной веры в богов.

Ренисенб изумленно смотрела на него:

– Как ты можешь такое говорить, Хори? У нас очень много богов – так много, что я даже не могу вспомнить всех. Например, вчера вечером мы рассуждали о том, каких богов предпочитаем. Себеку нравится Сохмет, а Кайт обязательно молится Месхенет. Камени всегда клянется именем Тота, потому что он писец. Сатипи предпочитает Гора, бога с головой сокола, и нашу местную богиню Меритсегер. Яхмос говорит, что нужно молиться Птаху, потому что он создал все на свете. Мне самой больше нравится Исида. А Хенет молится нашему местному богу Амону. Она говорит, среди жрецов распространяются пророчества, что однажды Амон станет главным богом всего Египта, поэтому она приносит ему подношения даже теперь, когда он еще младший бог. И еще у нас есть Ра, бог Солнца, и Осирис, перед которым взвешивают сердца мертвых.

Ренисенб умолкла, чтобы перевести дух. Хори ласково улыбался ей:

– А в чем разница между богом и человеком, Ренисенб?

Она с удивлением посмотрела на него:

– Боги… они умеют творить чудеса!

– И всё?

– Я не понимаю, о чем ты, Хори…

– Я имею в виду, что для тебя бог – это всего лишь мужчина или женщина, которые умеют делать то, на что не способны обычные мужчины и женщины.

– Ты говоришь такие странные вещи! Я тебя не понимаю…

Ренисенб озадаченно посмотрела на него, потом перевела взгляд на долину, и ее внимание привлекла необычная сцена.

– Смотри! – воскликнула она. – Нофрет разговаривает с Себеком. Она смеется… Ой! – Ренисенб задохнулась. – Нет, ничего. Мне показалось, он собирается ее ударить. Она возвращается в дом, а Себек поднимается сюда.

Появился Себек, мрачнее тучи.

– Чтоб ее крокодил сожрал, эту женщину! – воскликнул он. – Мой отец совершил ужасную глупость, когда взял ее в наложницы!

– Что она тебе сказала? – полюбопытствовал Хори.

– Оскорбляла меня – как всегда! Спросила, доверил ли мне отец еще раз продать лес… У нее язык как жало змеи. Я бы ее убил.