Детство Кикимоши Патрикеев Артем
Часть I
Глава 1. Самая короткая
Люди уже столько говорили, писали, рассказывали, показывали, рисовали, малевали и придумывали всякой всячины о кикиморах, что, кажется, сказать уже нечего. А вот и нет! Ничегошеньки вы про меня – кикимору – не знаете. Все, что вы знаете, – это сказки, а настоящую историю я попробую вам рассказать сейчас, если только будете внимательно слушать, а не отвлекаться, баловаться и пялиться в телевизор.
Все люди, которые меня знают (а меня из них никто не знает), называют меня кикиморой, а вот нелюди – духи, домовые и другая нечисть – Кикимошей. Это имя я получила… А впрочем, всё по порядку.
Глава 2. Что к чему
Давно это было, я сама плохо помню, другие рассказывали.
Я собиралась родиться во вполне приличной, даже можно сказать, хорошей семье, где у меня были бы папа, мама, бабушка и дедушка, куча братьев и сестер, а возможно, еще и прабабушки и прадедушки, но, видимо, слишком долго собиралась. Похитили меня колдуны. Я еще родиться не успела, а уже похитили! Вот это, что называется, чистая работа! Не то что там воришки всякие, которые по карманам лазают и мелочь воруют. Меня своровали так, что до утра никто и не заметил, если, конечно, правду говорят, а утром… Впрочем, что там было утром, уже никто не знает.
Так я очутилась в руках злых колдунов. Конечно, вы уже догадались, что добрыми они быть никак не могли – ведь какой же нормальный, добрый человек (или колдун) будет воровать еще не родившегося ребенка! Думаю – никакой. Так что попала я к злым колдунам. Хотя сама этого еще не поняла и радостно хватала их за длинные носы и дергала за волосы. Это им было неприятно, поэтому терпели они недолго и вскоре близко уже не подходили.
Колыбелька, в которой я обитала некоторое время, оказалась довольно странная, какая-то узкая и висела в воздухе без всяких веревок. Зато как только я начинала плакать или капризничать, то колыбелька сразу начинала раскачиваться. Чем сильнее я плакала, тем сильнее раскачивалась колыбелька. До полного оборота, или «солнышка», как многие говорят, я не добралась ни разу, раньше успокаивалась. Но успокаивалась не от страха, а от восторга – кто же не любит кататься на качелях или каруселях!
Вы только не подумайте, что я всё выдумываю. Как рассказываю, так и было, а вспомнить о своем детстве я смогла лишь после того, как попила каких-то зелий специальных, противных просто жуть, хуже всяких таблеток, витаминок, и даже после горчичников, которые мне дала знакомая ведьма.
К сожалению, в колыбельке меня продержали недолго, около недели, кормили и поили маловато, так что я всегда оставалась полуголодной, наверно, поэтому я пару раз чуть не откусила палец одному колдуну, когда тот заливал мне в рот какую-то серо-белую жидкость. Я не знаю точно, что и как происходит у обычных людей, но зубки у меня выросли через день, волосы стали длинными и доставали до плеч через два. Так что росла я здоровым, крепким ребенком. Только почему-то я росла, а тело мое не росло. Как было маленьким и худеньким, так таким и осталось. Что такое, почему? Ума не приложу, может, кормили плохо, а может, я сама такая уродилась. Этого сказать мне никто не может.
Итак, прошла неделя, волосы у меня отросли, зубы – о-го-го!
– Хватит в постели валяться, – решили колдуны. – Пора и за работу браться.
«А за что браться-то?» – хотела спросить я, но оказалось, что говорить меня еще никто не научил, зато понимание происходящего работало само собой. Странно это все как-то. – «Ну ничего, потом скажу, когда научусь», – пришлось успокаивать мне саму себя.
Глава 3. Как мне дали имя
Огромный колдун, хотя, возможно, это просто я была такой маленькой, всего-то до колена ему доставала, вытащил меня из колыбельки и поставил на ноги. Как пол подо мной закачался! Просто жуть! Я испугалась и села от страха. Но когда я сидела, пол не качался. Попробовала встать еще раз – опять пол ходуном ходит! Ужас какой-то! Опять села – всё в порядке. Ничего не понимая, я посмотрела на колдуна. Тот лишь усмехнулся в свою черную бороду и сказал:
– Хватит дурачиться, и так опаздываем. У тебя есть две минуты, чтобы научиться ходить!
После этого сел на стул у окна и стал ждать. Что такое две минуты, я еще не знала, но подумала, что этого мало.
«Делать нечего, погибну – так что ж, судьба такая» – подумала я и снова встала на ноги. Пол начал качаться – раз вправо, раз влево, вправо-влево, вправо-влево. Я уловила его ритм, и мне даже понравилось – вдруг это танец такой, жаль, тогда видеокамер не было, чтобы снять, как я танцевала, точнее, училась стоять и не падать.
Через некоторое время я стала замечать, что пол качает только меня, остальные предметы как стояли, так и стоят. Это заставило задуматься.
Эврика! Я поняла! Качается не пол, а я сама!
После таких умозаключений стало легче. Я стала следить за собой, а не за полом. Дело пошло намного быстрее. Не знаю, уложилась я в две минуты или нет, но колдун встал и повел меня за собой, только тогда, когда я уже могла идти сама.
Мы пришли в просторную круглую комнату, в которой уже сидели другие колдуны в черных одеждах. Мой провожатый поставил меня в центр, а сам, поклонившись какому-то самому старому и страшному колдуну, сел на свободное место.
Все колдуны уставились на меня. Говорить начал старый колдун:
– Мы собрались здесь, чтобы дать имя этому созданию, в народе именуемому кикиморой. (Так вот кто я – кикимора! – пронеслось у меня в голове. – Знать бы еще, кто это.) – Ты, Чернопупырь, выкрал ее, тебе и начинать. Что предложишь?
С места важно поднялся толстущий колдун и противным булькающим голосом сказал:
– Предлагаю назвать ее Вурда Мурда. Звучит злобно и со вкусом.
– Вурда что? – переспросил его худой колдун напротив. – Давайте проще – назовем ее Повелительница Тараканов.
В комнате раздались ехидные смешки, и многие колдуны оскалились – такой оскал явно означал улыбку.
– Не перебивайте друг друга. Произносим имена по кругу, после выберем наилучшее, – резко сказал старик.
Смешки сразу куда-то подевались, и все колдуны стали смотреть серьезно и задумчиво.
И тут началось: Мандрагора, Жабьи Глаза, Коровий Язык, Гроза Детей, Язва Желудка и еще много чего-то непонятного и противного. Но тут с места поднялся мой провожатый и сказал:
– Вы разве не заметили, что сущность этой кикиморы не черная, как у других наших подопечных? Она родилась в семье чистых и благородных людей, ваши имена для нее подходят, как рыбе холодильник.
– Я рад, что хоть один из вас сумел это заметить, – проскрипел старый колдун. – Ты куда смотрел, Чернопупырь, когда воровал? Настоящей, злобной и противной кикиморой может стать только дитя родителей с черной душой! А ты что?
Все посмотрели на Чернопупыря. Тот сразу весь как-то съежился, как будто сдулся, и, запинаясь, стал оправдываться:
– Так я же вроде… почти, как бы это сказать, внимательно изучал обстановку, выглядывал, высматривал… Черт знает, что такое получилось!
– Черт-то знает, – перебил старик, – а вот ты, видимо, нет. За такой промах ты лишаешься права посещать наше собрание и воровать детей в течение двух лет!
Чернопупырь хотел что-то сказать, но грозный взгляд старика остудил его пыл. Пятясь и кланяясь, Чернопупырь вышел из комнаты.
Тишина стояла гробовая.
– Что предлагаешь ты, Всевидящий Глаз? Кто же ее с такой белой душой возьмет теперь в обучение? – обратился старик к моему провожатому. Тот поднялся и сказал:
– Ее имя – Кикимоша, я это вижу, и сомнений быть не может. Я прошу дать ее мне в обучение.
Всевидящий Глаз сел. Старик, хитро прищурившись, посмотрел на него и произнес:
– Возражения есть?
Все промолчали.
– Считаем решение принятым единогласно. Отныне тебя зовут Кикимоша, – обратился старик ко мне, – А обучать тебя будет Всевидящий Глаз. Спасибо всем за присутствие, можете отдыхать и творить вредные дела.
Все стали подниматься со своих мест, кланяться и, пятясь, выходить из комнаты.
– А ты, Всевидящий Глаз, задержись, – тихо проговорил старик.
Это звучало не как просьба, а как приказ. Я тоже осталась стоять на своем месте, не понимая, что нужно делать.
– Ты еще ни разу не брал учеников, – начал свою речь старый колдун. – Твоя душа не так черна, как наши, тебя тоже сделали колдуном по ошибке, и все же ты очень искусен в колдовстве, звери тебе помогают, погода иногда слушается. Ты взял Кикимошу, чтобы сделать ее доброй и хорошей? – Он не стал ждать ответа. – Надеюсь, что нет. Но я буду внимательно за вами наблюдать, будь спокоен.
Очертания старого колдуна стали бледнеть, и через мгновение он растворился в воздухе.
– Спасибо и на этом, – буркнул Всевидящий Глаз и улыбаясь посмотрел на меня. – Надеюсь, мы повеселимся на славу. Пойдем, я покажу, где ты будешь жить.
Глава 4. Новый дом
Я следовала за моим учителем, держась за его одеяние, которое напоминало то ли плащ, то ли длинное платье абсолютно черного цвета. На дорогу смотреть было некогда, и потому, когда мы дошли до тропинки, идущей по болоту, я оступилась и хряпнулась носом в противную грязную тину. Мой провожатый успел сделать еще пару шагов, прежде чем заметил, что что-то не так, и обернулся.
– Ах, я и забыл, что ты такая маленькая, – довольно весело сказал он и вытащил меня из болотной жижи. – Надеюсь, не ушиблась? – спросил он и тут же рассмеялся, увидев, какое у меня грязное и обиженное лицо.
Но и я в долгу не осталась, тряхнула своими длинными волосами так, что вся грязь с них полетела на него, испачкав с головы до ног. Я думала, что он обидится, но ничего подобного, он только рассмеялся еще громче и сказал:
– Молодец, в обиду себя не даешь. Грязь снаружи – это ерунда, главное, смотри, чтобы грязь не забралась внутрь.
Я подумала: «Куда это – внутрь?» и стала рассматривать свое платьице. Конечно же, я вся изнутри грязная, эта мутная жижа везде лазеечку найдет. Вся шея и живот у меня были черными и противными. Я уже собиралась зареветь.
– Ничего, ничего, – успокаивал меня Всевидящий Глаз. – Сейчас отмоешься и будешь как новенькая. Хотя ты и есть новенькая, – сказал и сам же покатился со смеху.
Всю последующую дорогу я проделала на его руках. Что было намного приятнее и интереснее. Можно было глазеть по сторонам, болтать ногами и строить рожицы лягушкам, которые водились здесь в изобилии.
Вскоре мы подошли к небольшому деревянному домику, между бревен которого выглядывала пакля и любопытные паучьи физиономии. Я еще не умела ничего бояться, кто опасен, а кто нет, мне было неизвестно. Разве что тот старый колдун, вот кто мог нагнать страху на любого.
Дверь отворилась сама собой.
– Через порог ты должна переступить сама, – сказал Всевидящий Глаз. – Если ты по доброй воле и без принуждения идешь ко мне в ученицы, то иди смело, если же нет, то беги отсюда сломя голову! – Все это было сказано серьезно и без шуток.
«Куда ж это я могу побежать сломя голову?» – подумала я, но желание зайти было мое собственное, а не чье-то там, поэтому я смело шагнула внутрь.
Из-под ног с радостным писком выскочили мышки и, махнув хвостиками, скрылись в дырке в полу. Я от неожиданности так и осталась стоять на одной ноге, поглядывая по сторонам – вдруг еще кто-нибудь под ногами окажется.
– Молодец, – похвалил меня Всевидящий Глаз. – Понапрасну никого ни обижать, ни убивать не нужно, даже комара. Вдруг он тебе потом службу сослужит. Всё может случиться. А ногу-то теперь можешь опустить, тебя все заметили, сами под ноги не кинутся.
Поставив ногу, я стала осматриваться более внимательно. Посередине комнаты стоял деревянный стол и три стула, печка, занимавшая почти половину дома, уже трещала горящими дровами, и отблески огня весело играли на стенах. Только сейчас я заметила, что снаружи начало темнеть.
«А где я буду спать?» – хотела спросить я.
– Сначала умываться, такой грязной в постель залезать не годится! – как будто прочитав мои мысли, сказал Всевидящий Глаз.
Только я хотела спросить: «Где, как и чем умываться, ведь вокруг одно болото, а внутри ни умывальников, ни даже ведер нет», – как он стукнул ногой по полу, и рядом с печкой открылась деревянная крышка люка. Всевидящий Глаз быстро спустился вниз и вернулся оттуда с ведром воды.
– Стой, не шевелись, – сказал он и стал медленно выливать на мою голову воду прямо из ведра.
Это было очень странное чувство – вода стекала медленно, как бы стирая с меня всю грязь, поэтому одного ведра хватило, чтобы я стала полностью чистой. И это не снимая платья!
Последние капельки свалились на пол, образовалась довольно приличная лужа, но вдруг вода стала впитываться в доски как в губку, и через пару секунд пол был абсолютно сух! Такие чудеса, я думаю, мало кто видел. А тут столько чудес, и все за один день. Такую же процедуру колдун проделал и с собой.
– Пора перекусить – и на боковую, – сказал Всевидящий Глаз, спустился в подвал, принес оттуда три тарелки, две чашки и две маленьких ложечки, вся посуда была деревянная. Потом он обратился к печке:
– Мы готовы есть, можешь подавать. – Печка ловко выстрелила (а может, выплюнула) пирожок из своего жерла, тот отлетел в стену напротив, ударился и отскочил от нее точно в тарелку, стоящую посередине стола. Так она настреляла десять пирожков.
– С капустой хватит, – сказал Всевидящий Глаз и поменял тарелки: пустую поставил в центр, а полную – поближе к краю.
Печка опять начала стрелять-плевать, и наплевала еще десяток пирожков, но уже с мясом. Та же участь постигла и третью тарелку, разница была лишь в начинке пирожков – последние были сладкие, то ли с джемом, то ли с варением.
Чай Всевидящий Глаз раздобыл почти банально: засунул в печку руку и, несмотря на огонь, продолжающий гореть в печке, достал кипящий медный чайник. Но Всевидящий Глаз даже глазом не повел (извиняюсь за каламбур). Налив мне и себе дымящуюся жидкость, он забросил чайник обратно в печку и пригласил меня к столу.
Я с трудом залезла на высокий для меня стул и обнаружила, что даже так до стола смогут добраться только мои руки, а есть под столом не очень-то приятно. Всевидящий Глаз что-то шепнул, и у стула стали вытягиваться ножки. На нужной высоте их рост остановился.
– Я, конечно, мог опустить стол, но тогда мне самому было бы неудобно есть, – сказал Всевидящий Глаз, и мы принялись за еду.
Пирожки были восхитительными, кто ел пирожки из русской печки, тот меня поймет. Набив полный рот и пытаясь прожевать такую кучу, я решила запить все это чаем, но не тут-то было – он был обжигающе горячим. Всевидящий Глаз усмехнулся и сказал, что ложки здесь не просто так. Ложка и впрямь была удивительная. Чай в ней становился нужной температуры в одно мгновение. Чудеса, да и только!
Меня уже клонило ко сну, поэтому откуда взялась кровать, я не заметила, помню только, что моя голова оказалась на подушке, а остальная часть тела – под одеялом.
Глава 5. Первый урок
Проснулась я, а точнее, меня разбудил солнечный луч, который метко бил в лицо, ранним утром. С трудом разлепив глаза, я увидела, что на стене напротив появилось окно. Хотя вчера, если память мне не изменяет, окон вообще нигде не было. Сев на кровати и повторно разлепив зажмуренные глаза, я увидела, как Всевидящий Глаз плюхает мне в лицо целое ведро воды! Если бы я умела кричать, то закричала бы. Но так как не умела, то просто застыла в немом испуге, предчувствуя холодные струи, бегущие по всему телу, заползающие под платье – бр-р-р!
Но всего этого не произошло. Вода очень мягко по мне прокатилась, смывая все остатки сна, и скатилась на пол, где благополучно исчезла. Этому я уже не удивилась.
– Привет, Кикимоша. Пора чего-нибудь поесть, а потом и делами заняться, – весело сказал Всевидящий Глаз и отошел в сторону, открывая моему взору стол, наполненный всякими яствами.
Я с радостью накинулась на угощения. Здесь была каша, по-моему, пшеничная (и вполне отличная), творог с молоком, который таял во рту, как мороженое, чай с бутербродами. Одно объеденье! Но как я ни старалась, всего съесть все равно не смогла. Пузо бы просто не выдержало, если бы в него попытались запихнуть еще хоть один кусочек.
Наевшись и вытерев руки о скатерть, я откинулась на спинку стула и опять обратила внимание на окна. Их уже стало четыре, на каждой стене по одному окну. Видимо, мое озадаченное лицо выдало то, о чем я думала, и, повернувшись к колдуну, я увидела, как он усмехнулся в бороду и, сложив скатерть вместе с посудой, зашвырнул этот своеобразный узелок в печь. Потом молча он подошел к одному окну (только тут я обратила внимание, что под каждым окошком висела веревочка древесного цвета) и дернул за веревочку. Окно закрылось, превратившись опять в кусок бревенчатой стены.
– Окно можно сделать почти любой величины, – сказал Всевидящий Глаз и тут же продемонстрировал. Взялся за веревочку, которая теперь уже висела под потолком, и потянул ее снова. Стало появляться окно. Он дотянул веревочку до пола, окно тоже выросло до пола. – Дальше немного посложнее, почему-то иногда заедает, – говорил он, одновременно уперевшись руками в боковые края окна и силой рук растягивая их вправо и влево. Растянуть окно удалось только на длину его рук, дальше никак не получалось, как он ни старался. Хотя старался он недолго. – Вот так, дальше не получается, – улыбаясь, закончил он демонстрацию.
За окном виднелось веселое болото, в котором плескались лягушки и пиявки. Но пока мне было не до него и не до них.
– Теперь о серьезном, – начал поучать колдун. – Ты, конечно же, заметила, что говорить пока не научилась, а понимаешь все прекрасно. Это свойство кикимор такое. Понимание к тебе приходит само собой, как только ты о чем-то подумаешь или кто-то тебе о чем-то скажет. Так, не зная, например, баюн-траву, ты тут же поняла, о какой траве я сказал сейчас.
И правда, у меня в голове сразу пронесся образ этого симпатичного растения с синенькими цветочками, даже от вида которого сразу тянет в сон, а уж если баюн-траву понюхать или выпить отвар из нее, то заснешь на долгие годы.
– Но это только с некоторыми растениями и с так называемыми неодушевленными предметами все так просто. Животный мир познанию поддается намного сложнее. Например, представь себе барсука.
Это название ничего мне не сказало, и как моя голова ни пыжилась, в нее ничего не приходило.
– Ну как?
Я только смогла отрицательно помотать головой.
– Вот то-то же. А ведь на свете столько всякой живности, что, даже прожив сто сотен лет, не всегда будешь уверен, всех ты знаешь (или хотя бы видел), живых существ или нет. Но это ничего, постепенно будем знакомиться, и ты многое узнаешь. Самое трудное – это учить тебя разговаривать и писать. Точнее – это не столько трудно, сколько долго. Память кикиморы устроена таким образом, что запоминать она может только одну букву в день, но зато запоминает ее так, что уже никогда и ни при каких обстоятельствах не забудет, а когда выучивает все буквы какого-то одного языка, то знает грамматику этого языка в совершенстве, так что не все так плохо. Начнем мы, конечно, с русского языка, на нем говорят все здешние обитатели. На него нам потребуется тридцать три дня, потому что в нем тридцать три буквы. Да, кстати, с цифрами все обстоит гораздо легче. Изначально ты уже знала счет до ста, а каждый день, уже безо всякого учения и без моей помощи, ты будешь выучиваться считать на сто цифр больше, чем в предыдущий день, и так все время. Так что здесь все пойдет как по маслу. А теперь приступим к первой букве – букве «А», – сказал Всевидящий Глаз и тут же продолжил: – Я тут недавно, лет пятьдесят назад, приобрел один букварик за бесценок, было такое чувство, что он пригодится. Так и случилось.
Он слазил в подвал и достал оттуда очень толстую книженцию (по-другому и не скажешь) черного цвета. Сдув с нее пыль, которой оказалось так много, что я чихнула, а одновременно со мной, как мне показалось, чихнул весь дом, и аккуратно протерев тряпочкой, довольный колдун поставил ее у моей кровати.
– Вот теперь ты должна подойти к книге и мысленно сказать: «Хочу читать, хочу писать, хочу с тобой я поиграть!» После этих слов, книга будет учить только тебя, пока ты всё не выучишь. А дальше… – Колдун вздохнул. – К сожалению, книга одноразовая.
Я не поняла, как это – одноразовая, и тут же не поняла, почему я не поняла ничего про книгу сама, она же ведь должна быть неодушевленным предметом. Оказывается, что нет. Вот дела!
«Что ж, учиться, так учиться, – подумала я и подошла к книге. – Хочу, читать, хочу писать, хочу с тобой я поиграть!» – мысленно произнесла я. Книга тут же мне поклонилась и медленно-медленно открыла первую страницу. На меня глядела буква «А». И это не образное выражение. Она на самом деле глядела на меня, потом спрыгнула на пол и сделала несколько шагов по направлению ко мне. Я наклонилась и осторожно поднесла к ней ладошку. Буква не испугалась, даже наоборот, тут же радостно запрыгнула на нее. Выпрямившись, я хотела показать ее колдуну, но буква неожиданно прыгнула мне на голову и стала в нее впихиваться (по-другому и не скажешь), именно впихиваться. Я хотела ее схватить, но в это время Всевидящий Глаз остановил меня, точнее, придержал мои руки, уже тянувшиеся к влезающей букве.
– Потерпи, это недолго, – почти ласково сказал он, крепко держа меня за руки.
Буква протиснулась наконец до конца (в смысле, мне показалось, что она протиснулась до самого конца черепа, или до начала, в общем, до основания) и стала ворочаться в моей бедной голове, выбирая место поуютнее. Устраивалась она минут пятнадцать, после чего в голове все затихло. Было такое ощущение, что кончились все мысли. Посидев так еще немного, я вдруг ощутила какой-то приближающийся шум. Гул голосов, который все нарастал и нарастал. Оказалось, это мои мысли возвращались откуда-то издалека и, вернувшись, все одновременно, устроили такой гомон в голове, что ничего понять было невозможно. Но вскоре их голоса стали тише, потом еще тише, а потом и вовсе исчезли. Наконец я опять стала сама собой. Мысли стали приходить когда надо, какие надо (хотя все же иногда и какие не надо). Опять можно было думать!
– А! – крикнула я. Конечно, я хотела сказать: «Я выучила букву „А“!» Но смогла произнести только «А». Эх, сколько же еще дней ждать, чтобы я наконец смогла сказать «Я»!
– Не самое приятное занятие, правда? – спросил колдун.
– А-а, – сказала я, утвердительно кивнув головой, но вы поняли, что я хотела сказать «Ага».
– Ничего, ничего, постепенно все будет замечательно. А теперь переоденься, и пойдем прогуляемся, – сказал Всевидящий Глаз и вручил мне небольшой сверток, а сам вышел за дверь.
В свертке оказалось симпатичное длинное платье болотного цвета, черные сапожки и какое-то майко-кофтообразное чудо, которое я с большим удовольствием на себя натянула, после чего смело последовала за колдуном, точнее, за дверь.
Вокруг простирались сплошные болота, хотя нет, не сплошные, повсюду виднелись разные кочки. Болота были моей родной стихией, как потом выяснилось, поэтому болото мне нравилось, а всех, ну, или почти всех его обитателей я сразу узнавала, после первого же зрительного знакомства. Поэтому я сразу узнала лягушек, пиявок, комаров и всякую другую мелочь. Лягушки радостно заголосили, увидев меня – видимо, так они приветствуют всех новеньких. А пиявки, еще более радостно, стали проверять мои сапожки на прочность своими маленькими зубками, и только убедившись в их надежности (сапожек, не зубов), махнули мне хвостиками и нырнули обратно в воду.
– Сейчас я тебя познакомлю с нашим соседом, – сказал колдун и бросил небольшой камешек в мутную болотную воду.
Через секунду на поверхности появились пузыри с громкими причмокивающими звуками, а за ними на кочку неторопливо выполз седой старик с широким желтоватым лицом в какой-то непонятной тинообразной одежде. Старик сел на кочку и, потирая лоб, задумчиво произнес:
– А обязательно было камнем по голове кидать? Свистнуть нельзя было?
– Я же очень плохо свищу, да и не думал я, что ты так близко сейчас болтаешься, – вроде бы извиняясь, но с довольно лукавой улыбкой говорил колдун.
– Ну ладно, – проворчал старик. – Главное – чтобы теперь в гости Боли-бошка не пожаловал.
– Не бойся, не пожалует. Я его еще вчера отправил навестить одну знакомую, так оттуда он еще неделю не вернется, это точно.
– Ну и хорошо. А кого это я вижу рядом с тобой? Вроде кикимора, а вроде и нет. Туловище тонёшенькое, сама малешенька, голова с наперсток, а туловище не толще соломинки. Но почему же волосы светлые? Перекрасилась, что ли?
Тут я первый раз за все это время задумалась: а как же я выгляжу? Подошла к более спокойной воде в болотце и вижу: точно как старик описал. Красивая я или нет, непонятно, маловатая какая-то, а так вроде и ничего.
– Ты бы хоть сам представился, – сказал колдун, – а то сразу допытывать да выпытывать, что, кто и зачем.
– Извиняйте. – Старик повернулся ко мне, поклонился и сказал: – Зовут меня Болотняник Любопытный. Не знаю точно, почему Любопытный, но так уж повелось.
– Очень приятно, – ответила я. – А меня зовут Кикимоша. – К сожалению, как всегда, я все это произнесла мысленно, а наружу вышли лишь две буквы «А».
– Чего А-а? – не понял Болотняник.
– Ой, забыл тебе сказать. Мы только сегодня начали буквы учить, так что пока что ее ни о чем не спрашивай, вот дней через десять-двадцать – тогда другое дело. Зовут ее Кикимоша, – вмешался в наш разговор Всевидящий Глаз.
– А, ну тогда понятно, – задумался старик, – Только имя-то какое-то, в общем-то, почти что…
– Ну и чего ты заладил – «то» да «то». Имя такое ей на роду написано носить, тут уж ничего не поделаешь, не злобное оно, но зато точно отражающее ее внутреннюю суть, – притворяясь злобным, проворчал колдун.
– Да я это и хотел сказать, – вежливо ушел от спора Болотняник. – Ну, будем знакомы, заходите в гости как-нибудь, со своим семейством познакомлю.
Я сделала удивленное лицо, так как еще не поняла, как мы будем под воду к нему домой спускаться. Старик же подумал, что я ничего не услышала, и повторил намного громче:
– Заходите в гости, со своим семейством познакомлю!!!
– Чего ты орешь, она не глухая, она просто еще не все вещи понимает, особенно связанные с колдовством и с волшебными штучками. Зайдем мы к тебе, не волнуйся, но не сегодня, через недельку. Надо еще с буквами освоиться, а то как же поддерживать веселый и оживленный разговор? – сказал колдун.
– Об этом я и не подумал. Ну, извиняйте, пойду на лоб лягушку приложу, а то ведь точно шишка будет, а потом еще и Боли-бошка в гости нагрянет, – уже булькая, бубнил, размышляя вслух, Болотняник.
Только исчезла под водой его голова, как тут же появилась вновь:
– Забыл сказать. До свидания. – И тут же нырнул обратно.
Я вопросительно взглянула на Всевидящего Глаза.
– Хочешь узнать, кто это такой – Болотняник?
Я кивнула.
– Болотняник – это родич водяного и лешего. Он может обернуться монахом, добраться до какого-нибудь путника, который по лесу бродит, грибы, ягоды, пиявок собирает, да завести того куда-нибудь подальше да поглубже, больше того и не увидит никто. А еще он любит гулять по берегу и пугать идущих через болото всякими резкими, страшными звуками, вздохами, ахами и охами. А еще выдувает воздушные пузыри, которые ты, кстати, сегодня видела. Но самое веселое – это когда он подстраивает ловушки всякие. Кинет лоскут зеленой травы, или корягу, или бревно – так и манит наступить, а под ними глубокая топь! По ночам он иногда выпускает погулять тех пропащих людей, которых смог к себе заманить. Он все-таки не такой уж и зловредный, как кажется на первый взгляд.
Я подумала, что мне он вообще не показался зловредным – симпатичный старичок, и все.
– А так, через недельку-другую наведаемся к нему в гости, там все и узнаешь.
Мы еще долго бродили по болотам, рассматривали кочки, растения и живность всякую, проверяли глубину и надежность тех или иных искусственных мостиков и мосточков. Колдун знакомил меня с болотом, а болото знакомилось со мной.
– Если вы с болотом подружитесь, то это уже на всю жизнь. Оно тебе поможет в трудную минуту, но и ты помоги, если появится такая необходимость.
Я хотела удивиться: чем это я могу помочь болоту? Но Всевидящий Глаз, как будто прочитав мои мысли, сказал:
– Не думай, что ты такая беспомощная, а болото такое всесильное. Все в жизни бывает. И великанов иногда спасают обыкновенные мышки.
– Это как это? – опять спросила я, произнеся вслух лишь одну букву «А».
– Вообще-то, это я образно сказал, – немного смутился Всевидящий Глаз. – А вот болото действительно спасали. Хочешь послушать? Ну, давай присядем.
Мы сели на кочку побольше, на которой даже уместилась парочка берез, и Всевидящий Глаз начал рассказ.
Глава 6. Рассказ Всевидящего Глаза
– Давно это было, лет сто назад, может, больше. Приехал к нам из иноземных краев барон фон Шварце Шпигель Кранце и так ему места наши понравились, просто жуть. Хочу здесь поселиться, и всё тут. Ему объясняют: болото вокруг, где селиться-то? Только к русалкам да болотняникам и идти, у них места много, на всех хватит.
– Я что-нибудь придумать! – только и говорил он.
Подумал барон, подумал и решил. Набрал себе рабочих, из местных, недалеко от болота поставил небольшую хибарку, на первое время, чтобы было откуда за работами следить, и давай планы в жизнь воплощать. Сначала план был такой: поставить много котлов и кипятить в них болотную воду, пока вся не испарится. Сказано – сделано. Котлов понатащили – тьма тьмущая, дров еще больше, да еще каждый день новые подвозят. Целый месяц топили, а толку никакого. Воды сколько было, столько и осталось, ни на метр не продвинулись.
Тогда решил барон второй план попробовать.
– Быстрее воду будеть увозит, чем испарять, – сказал он.
Сказано – сделано. Приехали люди с несметным количеством телег и повозок с бурдюками, бочками, ведрами. И давай воду набирать и увозить. Целый поезд получился – тележка за тележкой, повозка за повозкой, даже какой-то хромой с фляжкой пришел.
Так прошел второй месяц. Опять все без толку.
Думаешь, почему без толку? Да потому, что пока они одну воду увозят, другая из родников, дождей, ручейков опять притекает. Так все и шло.
Сел барон третий план думать.
Вот тут-то и начинается самое интересное. Всем болотным жителям давно уже надоела эта суета. Ни тебе покоя, ни тебе жизни порадоваться, да и болото под угрозой. Вот тогда и решила одна молодая кикимора, что пора что-то делать. И поселилась у барона в доме за печкой.
Надо сказать, что этого барона существа нашего племени не жаловали. Ни один домовой в его доме не поселился, ни один дворовой за его двором не смотрел, даже кикимора к нему пришла лишь по необходимости. Но раз уж пришла, то держись!
Перво-наперво она решила планы барона разведать и стала незаметно подглядывать да высматривать, что за чертежи и записки тот вычерчивает. И открылся ей план ужасный. Барон хотел прокопать огромные канавы и рвы, чтобы всю воду из болота просто спустить куда-нибудь подальше. Это уже грозило серьезными последствиями.
Начертился, написался барон и от усталости радостный спать завалился, думал завтра все это в жизнь воплотить. Да не тут-то было, кикимора уже начеку. Только тот заснул, вылила она на все бумаги, все листочки и все записки все чернила, которые в доме были, так что прочитать или рассмотреть было уже ничего не возможно. Сделав дело, за печку спряталась и ждет, что барон будет утром делать.
А барон с утра пораньше, часов в девять, проснулся, потянулся, глянул на стол, а там кошмар и полная неразбериха – всё в чернилах, все бумажки, весь стол, даже пол и тот весь грязный. Схватился за голову: что случилось, как случилось? Кошка, что ли, какая в гости заходила, или ветром сдуло, а может, мыши напроказили?
Но так просто сдаваться барон не собирался. Сел по-новому писать, считать, вычерчивать начал. Возился, возился, к вечеру все сделал. Решил сразу побежать рабочим показать, пока все не забыл, бросился к двери, но неожиданно споткнулся о порог, вывалился за дверь, листочки у него из рук вылетели, и ветром их прямо в костер и унесло.
Ты, конечно, догадалась, что это все кикимора подстроила. Порожек приподняла и ветер напустила, очень даже удачно получилось.
Разозлился барон, раскричался, обозлился, сам, собственными руками (и топором, конечно), разворотил весь порог, одни щепки от него остались.
После такого физического упражнения и тяжелого писательно-считательного дня отправился барон спать. Очень уж ему хотелось выспаться. Но кикимора опять тут как тут. Только барон заснет, она ему веточкой нос пощекочет и попищит над ухом, как комар. Слышит барон писк комариный во сне, хвать себя ладонью по уху, бац второй раз. И в комара не попал, и сам проснулся. Вскочил, свечи зажег, озирается, комара ищет. Нет нигде. Походил, побродил, опять лег. Кикимора за старое. Вскочил барон, руками размахался, разорался, даже крестьяне снаружи прибежали – думали, барона убивают. Увидели, в чем дело, в бороды усмехнулись и ушли. Барон лег под два одеяла, накрыв и ноги и голову, думая, что теперь от комара он избавился. Но комар комаром, а кикимора кикиморой. Подождала она, когда барон совсем расхрапелся, поймала мышку под домом и запустила ее к барону под одеяло.
Мышка стала лазать и шебаршиться – выход искать, а кикимора не дает выйти, наоборот, гонит мышку к барону на пузо. Барон заворочался, видно, почувствовал что-то неладное. Мышка испугалась, что ее барон своим телом придавит, да как начнет носиться – выход искать. Тут барон и узнал, что такое насмерть перепуганная мышь. Вскочил, мышь с пуза стряхивает, а та держится, упасть боится. Так минуты две они по комнате кружились. Опять мужики сбежались с факелами – узнать, в чем дело. Только дверь открыли, мышь бароново пузо отпустила и в дверь между ногами мужиков и проскочила.
Еле отдышавшись и прогнав мужиков, сел барон за стол, голову обхватил, сидит горюет.
– Что это есть за напасть такая! Тут не везет, там не везет, хоть топись в этом дрянном болоте, – вскричал он с досадой.
Пока он сидел и дело свое оплакивал, кикимора к его кровати пробралась и положила на подушку маску страшную-страшную, самую страшную из своей коллекции, одеяльцем накрыла и за печку спряталась.
Барон, на этот раз, решил свечей не гасить, уже не хотелось ему в темноте оставаться. Откинул одеяло, увидел маску и застыл на месте, видимо, соображая, а может, от ужаса совсем обалдев, руками за голову схватился, бросился из дома вон да так и побежал, только пятки сверкали (он ведь даже не обувался).
Обратно он уже не возвращался. Колдуны говорили, что видели его где-то в соседних странах. В себя он вроде бы пришел, в общем, остался нормальным человеком, только вот к кровати один он теперь не подходит. Всегда просит слугу одеяло откидывать и лишь потом ложится спать.
Вот так простая, но смышленая кикимора спасла болото. Болото об этом теперь всегда помнит и всем, чем может, кикиморе той помогает, советует и подсказывает, что, где и как. Ведь болоту многое ведомо.
Глава 7. Вечер
Мы вернулись домой довольно поздно, правда, что такое «поздно» для кикиморы? Кикимора же ночное существо, как и большинство волшебных существ, которые сейчас населяют эту землю. Ведь даже добрые существа не решаются людям на глаза показываться, всегда что-нибудь неприятное произойдет. Так что уж говорить про кикимору? Такой шум поднимется – о-го-го!
Я показала, что хотела бы еще побродить по болотам. Но колдун, усмехнувшись, сказал:
– Рановато тебе еще, маленькая ты.
Я обиженно надулась.
– Да нет, я тебя не дразню и не подшучиваю, просто только после года жизни у кикиморы начинает формироваться ночное зрение, а пока нам придется бродить только при свете дня или луны. Не волнуйся, еще нагуляешься.
Наскоро перекусив, я завалилась на кровать и тут же уснула, даже не успела пожелать Всевидящему Глазу спокойной ночи.
Глава 8. Второй учебный день
Проснулась я оттого, что что-то копошилось у меня в голове. Резко сев на кровати, я схватилась за голову. Это «что-то» уже успело в нее шмыгнуть. Опять поднялся страшный гвалт мыслей в голове, который вскоре затих.
– Не волнуйся, это всего лишь буква «Б». Книга решила, что хватит спать и уже пора учиться. Так что доброе утро, и садись завтракать.
Я кивнула:
– Аб, ба, б-б-б.
– Тренируешься? Ничего, еще десяток-другой дней – и будем с тобой почти равноценно разговаривать, – обрадовал меня колдун и плюхнул мне в лицо ведро воды.
Позавтракали мы быстро, и я уже собиралась выйти из дома, но колдун попросил меня подождать и сесть обратно на стул.
– Я хотел тебе кое-кого показать. Я его сам сотворил, так что не бойся.
Он достал из-под стола большую корзину и перевернул ее над столом. Из корзины тут же вывалилось непонятное существо. Я чуть со стула не свалилась от неожиданности. Существо встало на все шесть лап и встряхнулось.
– Это мышетаракан, или тараканомышь. Я еще точно не решил, как его называть, – сказал Всевидящий Глаз.
Приглядевшись, я действительно увидела, что мордочка у существа была как у мышки, передние лапы тоже, а вот все остальное – как у таракана, наверно. Ведь тараканов-то я никогда не видела. Про мышь и про комаров мне вчера рассказал и даже показал Всевидящий Глаз, а вот таракана еще нет.
– Ах да, я и забыл, что тараканов тебе еще не показывал. К сожалению, они плохо живут у нас здесь, в болотистой местности, но парочка у меня где-то завалялась.
Порывшись в карманах, потом в печке, а затем под кроватью, колдун нашел одного тараканьева представителя и радостно показал мне. Честно говоря, хоть я и кикимора, но к тараканам у меня душа не очень-то лежит, а вот большинству моих соплеменниц они очень даже нравятся, они их даже часто используют для своих целей.
– Неплохо, да? А теперь взгляни-ка еще раз на мышетаракана. Он быстро бегает, неплохо кусается, выживает почти в любых условиях, может быть хорошим шпионом и очень сильно меня любит. Надеюсь, тебе он тоже понравился, можешь пожать ему руку, точнее, лапу.
Тараканомышь встал на задние лапы, поклонился и протянул мне правую лапку. Я ее пожала и кивнула в ответ.
– Вот и отлично, надеюсь, вы подружитесь. Ты пока будешь плохо его понимать, но постепенно освоишься. А теперь пора заняться физическими упражнениями.
Мы вышли из дома. Солнечные лучи разбежались по всему болоту и весело скакали с кочки на кочку. Редкие облака им в этом помогали. Дул легкий ветерок, а болото булькало какую-то веселую песенку.
– Сегодня нам, точнее, тебе предстоит научиться бегать, – сказал Всевидящий Глаз.
Я засмеялась и пробежала несколько метров, показывая свое умение.
– Это ты называешь бегом? – Не смеши мои носки! Вот что значит бег!
Сказав это, колдун тут же исчез, а через несколько секунд коснулся рукой моей спины.
– Вот это бег! Я сейчас оббежал весь земной шар. Видишь, как мало времени это заняло?
Я удивленно кивнула.
– Так же и ты должна научиться.
Читать бесплатно другие книги:
