Гончая. Корабль-призрак Нечаева Ирина

Post non est propter5

Где-то есть окраина —

Туда, за тропик Козерога! —

Где капитана с ликом Каина

Легла ужасная дорога.

Николай Гумилев, из цикла «Капитаны»

Моя личная библиотека состоит из восьми «лучших морских романов для юношества» и пары учебников, жемчужина маленького собрания Рамсеса – старинное коптское Евангелие, Джо возит с собой несколько томов самой любимой фантастики и фэнтези, какие-то книги найдутся у каждого матроса, но с подборкой нашего капитана ни одна книжная коллекция на борту не сравнится. Например, я своими глазами видел у него настоящие эльзевиры семнадцатого века. А еще – античную классику, труды отцов церкви, средневековые хроники и разнообразные эпосы. И самое ужасное заключается в том, что он все это читает! Я понимаю – тратить на подобные книги короткую человеческую жизнь, но когда впереди вечность, можно, по-моему, уже и детективчики полистать. Хотя, наверное, чтобы понять всю прелесть «Жизнеописания двенадцати цезарей» и начать получать от него удовольствие, нужно просто прожить лет триста. Но так или иначе, а почти всю литературу, созданную после середины девятнадцатого века, капитан знает, но не признаёт – за редкими исключениями, вроде рассказов о Шерлоке Холмсе.

Поэтому когда я за какой-то надобностью зашел в капитанскую каюту и увидел на столе два бульварного вида томика в ярких обложках, то очень удивился. И даже рискнул спросить:

– Можно посмотреть?

– Нельзя, – резко ответил капитан, – простите, Рудольф, но это подарок. Хотите, возьмите что-нибудь другое.

Вообще капитан очень легко относится к своей бесценной библиотеке и дает почитать редчайшие книги по первой просьбе кому угодно, вплоть до последнего юнги. Другое дело, что обращаться к нему с подобными просьбами не осмеливаются не только юнги, но и мы. При острой необходимости можно прибегнуть к помощи боцмана, дружба которого с капитаном старше нас троих, вместе взятых. А тут сам предложил… Воспользовавшись редким случаем, я завладел «Пиратами Америки» Александра Эксвемелина, чуть ли не первым изданием, и спешно откланялся.

– Что я вижу?! Ты ограбил капитана? – по пути к каюте навстречу попался Рамсес, оценивший мое приобретение в полной мере.

– Ага. И только намеревался сокрыться у себя в каюте и предаться сладострастному чтению, а теперь придется с тобой делиться. Может, проще тебя убить?

– Сходи со мной покурить, и я тебя, так и быть, не выдам.

На том и порешили.

На баке, вытаскивая сигареты, Рамсес спросил:

– Зачем тебе Эксвемелин настолько понадобился, что ты к капитану пошел?

– Да он сам предложил.

– Серьезно? Типа, «Рудольф, извольте прочитать, ваш культурный уровень не соответствует требованиям „Гончей“»?

– Это я бы еще понял, – и я рассказал старпому о таинственных книжках.

– Может, кэп их тайком читает? – развеселился тот.

– Ага, ночью, под одеялом, с фонариком… – идея выходила богатая, но бесперспективная, поэтому разрабатывать ее мы не стали. К тому же я действительно собирался немного почитать, пока было свободное время.

Устроившись на койке и на всякий случай заведя будильник, я погрузился в нидерландский текст. Ну не то чтобы совсем погрузился – в разнообразные словари я смотрел едва ли не чаще, чем в оригинал. Когда я в очередной раз давал себе слово заняться языками – а то вдруг мой культурный уровень и правда не соответствует – прозвонил будильник. Оказалось, что до моей вахты осталось пятнадцать минут.

За то время, что я провел за книгой, погода сильно ухудшилась. Корабль затянуло невероятно густым туманом. По консистенции и цвету он напоминал лимонный курд и передвигаться в нем было не только трудно, но и неприятно. Соображая, успею ли я выпить кофе и покурить, или придется выбирать, я пробирался по палубе ощупью и дважды чуть не переломал ноги, споткнувшись на мокрых трапах. На баке кто-то переговаривался неузнаваемыми голосами, и я поднялся туда.

– Стой! – раздался голос Джо прямо из-под ног.

Она сидела на палубе по-турецки, и курила, пряча сигарету в кулаке. Я уселся рядом и попытался тоже закурить – с третьего раза получилось.

– Правда, ты принесешь мне на вахту кофе? – попросил я. – А то при такой видимости сонный я корабль угроблю к чертям.

– Принесу, – отозвалась она, – но этот туман такой гадкий, что на месте капитана я бы «Гончую» вообще никому не доверила.

– Особенно такой салаге, как я, – сырой табак был мерзок на вкус, поэтому я выбросил сигарету, встал и посмотрел вперед – предположительно. Видно не было решительно ничего. И вдруг на траверзе левого борта загорелся мутный ярко-синий огонь. Вроде бы довольно далеко, но в таком тумане нельзя быть уверенным ни в чем.

– Джо! – позвал я.

– Что там? – она лениво поднялась, еще пару секунд мы вместе смотрели на синее пятно, а потом со всех ног бросились искать капитана, совсем позабыв о наличии впередсмотрящего.

Капитан обнаружился в штурманской рубке вместе с Рамсесом. Услышав наш сбивчивый доклад, он удовлетворенно улыбнулся:

– На это я и рассчитывал, – а потом неожиданно жестко сказал: – Джо, в каюту. И не показывайтесь оттуда до утра.

– Почему?! – растерялась наша подруга.

– Джоанна, – стальным голосом повторил капитан, – в каюту.

– Слушаюсь, – склонила голову Джо, повернулась через левое плечо и строевым шагом вышла из рубки.

– Обидится… – вздохнул Рамсес.

– Обижаться на приказы – это что-то новенькое, – отрезал капитан. – Рудольф, идемте со мной на палубу. Рамсес, остаетесь здесь.

– Есть, – коротко ответил Рамсес, не заостряя внимания на том, что только что отбили восемь склянок.

Капитан стремительно вышел на палубу, а я за ним.

– Рудольф, – от непривычной строгости не осталось и следа, – помните, что я вам обещал однажды?

– Никак нет!

– Бросьте, – поморщился капитан. Туман начал рассеиваться, и стало возможно разглядеть выражение лица собеседника. – Джо я услал для ее же блага, и на этом обсуждение моих приказов попрошу закончить. А обещал я вам, что вы познакомитесь с капитаном ван Страатеном.

Секунд десять я обдумывал это заявление, а потом догадался.

– То есть сейчас мы с ним встретимся?

– Именно.

– Это из-за него такой туман?

– Наоборот, – улыбнулся капитан. – Сознайтесь, Рудольф, вы тоже считаете, что встреча с Летучим Голландцем влечет за собой смерть?

– Ну… да.

– Если бы вы изучали право, то знали бы о существовании непреложного принципа post hoc non est propter hoc. После – не значит вследствие. Да, моряки, увидевшие «Эксцельсиор», обычно гибнут. Но если бы кто-нибудь из них взглянул на карту течений, проверил курс, да просто посмотрел бы вокруг, они остались бы живы. А ван Страатен всего-навсего пытается предупредить тех, кто уже и так и в опасности, – с горечью закончил капитан.

– Хреновый у него пиарщик, – глубокомысленно заметил я, пораженный такой трактовкой истории Летучего Голландца, который, оказывается, называется «Эксцельсиор».

– Где вы набрались таких слов, Рудольф? – рассердился капитан.

– Извините…

– Ничего. Теперь вы понимаете, почему мы искали его в том районе, где проблемы наиболее вероятны? А теперь смотрите.

Туман к этому моменту сгинул, оставив все после себя совершенно мокрым, и я смог беспрепятственно любоваться «Эксцельсиором». Контуры флейта окружал голубой огонь, прекрасно освещавший порванный, провисший такелаж, перекошенные в разные стороны реи и полуживые от старости паруса. Несмотря на плачевное состояние, корабль шел быстро и ровно, а дырявые, как хороший сыр, паруса, надувал ветер, который, как мне казалось, дул совершенно в другую сторону. Выглядело все это и в самом деле жутковато, и когда капитан окликнул меня, велев принять шлюпку, я был очень рад оторваться от созерцания и заняться делом.

Капитан ван Страатен поднялся на борт, и я сумел его разглядеть. На скелет в лохмотьях он никак не походил – просто высокий человек с очень изможденным лицом, обрамленным густой бородой. Одет он был, кстати, не по голландской моде (если мои представления о голландской моде семнадцатого века, почерпнутые из соответствующей живописи, верны), а по французской. С капитаном Кэссиди они обнялись, как старые друзья после долгой разлуки, да так оно и было, судя по всему.

– Смените Рамсеса, – велел мне капитан и повел гостя к себе в каюту.

– Что происходит? – набросился на меня Рамсес, когда я принял у него вахту и одновременно завладел его кружкой кофе.

– Мы повстречали Летучего Голландца, – признался я, – можешь бежать на палубу любоваться.

– А нам теперь шторма или другой катастрофы не ждать? – забеспокоился старпом.

– Капитан утверждает, что нет. Иди давай, я же вижу, что шторм тебя интересует в последнюю очередь.

Следующие два часа прошли спокойно, а потом в рубку вернулся капитан. Довольный, и, кажется, выпивший – впрочем, утверждать наверняка я бы не взялся.

– Идите спать, Рудольф, – велел он.

Я еще немного постоял на палубе – погода совсем наладилась, светила красивая, почти полная луна, и было хорошо. «Эксцельсиора», отошедшего совсем недавно, я уже не увидел.

– И что же вчера случилось такое, не предназначенное для моих невинных глаз? – мрачно спросила нас Джо за завтраком, – Кэссиди женится и вчера пригласил вас на мальчишник? Или вы захватили корабль, везущий прекрасных черных рабынь, и устроили оргию?

– Мы встретились с капитаном ван Страатеном, – сдал нас с потрохами Рамсес.

Джо поперхнулась чаем.

– А меня отправили спать?! Кто вы после этого? Друзья, называется…

– Да мы-то причем? – справедливо возмутился я, – лучше подумай, чем ты капитана рассердила.

Весь день Джо была мрачнее тучи и время от времени начинала ворчать: «подумать только… Летучий Голландец». Обижаться на капитана ей не позволяла то ли субординация, то ли еще что, поэтому она обижалась на нас с Рамсесом, и страдали все трое. Настолько, что даже решили ночью, когда сдадим вахту, засесть в кают-компании с бутылочкой чего-нибудь крепкого. Обычно капитан давал добро на это без проблем.

Но в этот раз, когда мы уже выбирали делегата, который спросил бы разрешения, капитан выразил желание увидеть всех троих. Посмотрев на нас так, что нам – мне во всяком случае – стало стыдно, он осведомился:

– Джо, вы не собираетесь в ближайшее время выйти замуж?

– Нет, сэр, – удивилась Джо.

– Я, кстати, тоже не планирую жениться, – вполголоса заметил капитан. Джо смутилась. – А как бы вы поступили, если бы мой вчерашний гость сделал вам предложение?

– С чего бы это?

– Вы – вы все – очень плохо знаете свои любимые легенды. Если он найдет девушку, которая согласится стать его женой, проклятие будет снято.

– Так девушку же на земле искать нужно, – припомнил Рамсес.

– Совсем необязательно. Просто мой экипаж – едва ли не единственный шанс для него встретить живую женщину в море. Поэтому прекратите на меня дуться. Или вы, Джо, всю жизнь мечтали отказать капитану ван Страатену?

Тут я заметил, что ярких книжек на столе больше нет, а украдкой скосив глаза на полки, не обнаружил их и там. И незаметно толкнул Рамсеса локтем, показывая ему на пустой стол.

– Что же касается двух книг, судьба которых вас так интересует, – с иронией закончил капитан, – то это были романы из серии «Похождения Летучего Голландца», и я подарил их ван Страатену.

– А зачем они ему? – поинтересовалась Джо, заметно приободрившаяся.

– Он коллекционирует книжки о себе. – И добавил язвительно, – у него, как вы понимаете, очень много свободного времени.

Официальное лицо

No more to chiefs and ladies bright,

the harp of Tara swells

The chord alone, that breaks at night,

its tale of ruin tells6

Томас Мур, «Tara’s Harp»

Никто из живых членов экипажа точно не знает, был ли наш капитан в юности капером, но как минимум в глубине души все в этом совершенно уверены. Очень уж хорошо он соответствует расхожим представлениям о благородном морском разбойнике, хоть «Одиссею капитана Кэссиди» пиши. Ну и команда вслед за ним тоже усвоила некоторые привычки романтичных книжных флибустьеров. Например, среди матросов какое-то время бушевала настоящая эпидемия азартных игр. Скорее всего, началась она со старой команды, не приученной к другим развлечениям в своем семнадцатом веке, но и молодежь быстро переняла у них эту склонность. Пари заключались по любому поводу, а если в одном месте встречались хотя бы двое матросов, и у них было полчаса свободного времени, на свет божий тут же извлекались кости. Капитан, занятый какими-то мыслями, почти всегда вел корабль сам и игрокам никак не препятствовал.

Офицеров эпидемия тоже не миновала, но мы все же выбрали вариант чуть более аристократичный, чем кости, и по вечерам сражались в покер вчетвером – трое штурманов и боцман. Иногда удавалось соблазнить нашего корабельного врача Александра, и игра становилась по-настоящему интересной.

– Дам бы сюда, – вздохнула Джо во время очередного вечерне-ночного сборища в кают-компании. – Ага… – мечтательно поддакнул ей Рамсес и сразу же спохватился: – Ой, извини.

Джо посмотрела на него непонимающе, и все пятеро сидящих за столом расхохотались.

Конечно же, на «Гончей» были девушки и кроме Джо. Я, кажется, уже говорил, что в местах повышенной романтичности всегда очень много женщин. Вот и у нас прижились четверо. Матросы и матросы, маленькие, юркие, коротко стриженные. О том, что они не мужчины, помнил, кажется, только капитан, неизменно встававший, если кто-то из них входил в помещение. За это, кстати, его очень осуждали все, начиная с самих девчонок.

– Я имела в виду таких девочек-девочек, в платьях, – отсмеявшись, пояснила Джо, – а то салон, офицеры в карты играют, а дам нету…

– Ничего, вот прибудем в Порт-Стюарт, будете ухаживать за дамами сколько угодно, – пообещал боцман.

– А мы идем в Порт-Стюарт? – удивилась Джо, которая вообще в последнее время стала странно рассеянной и тихой. И все снова засмеялись.

Смех смехом, а непривычное состояние нашего бравого второго помощника меня обеспокоило. Как-то утром – мы уже подходили к Порт-Стюарту – я поделился своими опасениями с Рамсесом. Он разговаривал со мной, одновременно командуя поворотом фордевинд, и проблемой явно не проникся.

– Может, она заболела? – прикинул я. По крайней мере, у меня схожие симптомы – вплоть до способности забыть курс – могут возникнуть, если я переживаю грипп на ногах.

– Придет возлюбленная с ними и лекарей сословье посрамит, в моем недуге зная толк, – процитировал он в ответ на мое предположение и вдруг заорал: – ты что делаешь, мать твою?!

И тут же забыл обо мне.

Потом наступила моя вахта, и к тому моменту, как «Гончая» под моим командованием медленно и гордо вошла в порт и ошвартовалась, позабыл об инциденте за игрой в покер и я.

Стояли светлые свежие сумерки, алый закат предвещал скорый дождь, и мы втроем курили на причале, пожертвовав очередной партией ради ощущения твердой земли под ногами. Капитан – в современной, очень шедшей ему одежде – ушел куда-то в город, как только установили трап. Именно об этом я время от времени и пытался завести разговор. Отвечали мне лениво, уж слишком вечер был тихий, не располагающий к беседам вовсе.

– А если Кэссиди, как и ван Страатену, можно сходить на землю раз в семь лет, чтобы найти жену? – высказал я очередную гипотезу.

Джо ответила мне только через полсигареты, но общий ритм разговора был таков, что пауза оказалась почти незаметна.

– Он же говорил, что жениться не собирается.

– Кроме того, он и раньше сходил на берег, и ничего, – вспомнил Рамсес еще через минуту.

– Джентльмены, – вдруг странным голосом объявила Джо, – сейчас мы узнаем ответ из первых рук. Кажется, Рудольф был прав…

Мы обернулись в направлении ее взгляда и увидели капитана, который не спеша шел к кораблю. С девушкой. Она опиралась на его руку, он слегка наклонялся к ней… Пару они составляли красивую, но слишком уж неожиданную.

– Бедная девочка, – меланхолично сказал старпом.

– Да ну? – усомнился я. – Разве наш капитан такое уж чудовище?

– Строго говоря, да, – усмехнулся Рамсес.

– Ваша бедная девочка, – зло сказала Джо, – сейчас идет под руку с красавцем-мужчиной и ей завидуют все женщины в этом порту.

– Включая вас, мисс? – Рамсес заломил египетскую бровь.

– Я не женщина, я штурман, – еще злее ответила она.

Мы с Рамсесом переглянулись. А потом разглядели спутницу капитана.

Она была не просто красива – после нескольких недель плавания кто угодно покажется красивым – она была нечеловечески прекрасна, идеальна, божественна. Аристократически бледное лицо с тонкими правильными чертами, толстые черные косы, яркие золотисто-зеленые глаза. Простое белое платье не скрывало изящных линий тела.

Мы резво вытянулись по стойке смирно, Рамсес рявкнул:

– Капитан на борту! – и обратился к самому капитану: – Позвольте показать корабль вашей очаровательной гостье.

– Благодарю вас, – коротко кивнул капитан, – но я сам с этим справлюсь.

Девушка рассмеялась, глядя на нас, и сказала что-то на непонятном языке. Капитан улыбнулся и ответил на нем же, и поддержал ее под локоть на трапе.

– М-да… – высказался Рамсес, смотря им вслед.

– Именно, – подтвердил я.

Джо, бледная прозрачной ледяной бледностью, резко выговорила нам:

– Засматриваться на женщину капитана – это нарушение субординации. Нас карты ждут, господа.

– Пошли, – кивнул Рамсес.

Я встряхнул головой, возвращаясь в реальность и тоже поспешил согласиться.

На палубе царило оцепенение. Матросы провожали глазами капитана, только что не разинув рты. А капитан невозмутимо показывал своей даме корабль, практически повторяя обычную экскурсию для посетителей.

– Вам заняться нечем, что ли?! – набросилась Джо на матросов. – Так я вам найду занятие, будьте покойны. А вы чего, – обратилась она к нам, – в кают-компанию! Алан! Вы с нами?

– С вашего разрешения, мэм, я сначала покурю, – улыбнулся боцман. – И не переживайте так.

– Я. Не. Переживаю. – Отрубила она.

И тут приглушенно хлопнула дверь. Насколько мы могли судить – дверь капитанской каюты. Джо побледнела еще сильнее, закусила губу и ушла в кают-компанию, не сказав ни слова.

– Что делать будем? – подумал я вслух.

– Не знаю. – Отозвался Рамсес. – Я бы спросил добра капитана и отвел бы ее куда-нибудь в город посидеть, но сейчас его беспокоить как-то неудобно.

– Идите, господа, развлеките девицу, – предложил боцман, сохранявший удивительное спокойствие. – Пару часов я уж как-нибудь без вас справлюсь.

– Спасибо, Алан, – серьезно поблагодарил Рамсес.

Джо сидела в кают-компании с застывшим лицом и тасовала колоду карт. В углу, не скрываясь, всхлипывала Марта, матрос вахты Рамсеса.

– Женщины… – вздохнул Рамсес и громко сказал: – леди, пойдемте пить кофе.

– Можно, я одна посижу? Извините, ребята, – слабо улыбнулась Джо.

Кофе мы ей все-таки принесли, и Марте тоже, и даже с коньяком. Рамсес ворчал, конечно, дескать, куда это годится, старший помощник рядовому матросу кофе варит, но неожиданная выходка капитана заставила нас вспомнить о том, что женщины – всегда женщины, и поставить гендерные различия выше иерархических. Себе мы тоже налили по чашечке и уселись на юте. Дождь все не начинался, хотя тучи уже сходились над кораблем, и становилось прохладно.

– Вот уж чего не ожидал, – искренне сказал я.

– Ты про него или про нее? – уточнил Рамсес.

– Про всех.

– Ну, про нее бы кто угодно догадался. А вот от кэпа я тоже не ожидал. Интересно, он с такой женщиной прямо на улице познакомился?

– Он может… Хотя судя по тому, как он целенаправленно ушел, встреча была не случайной. На каком языке они разговаривали, не знаешь?

– На ирландском. – Рамсес задумался. – Мы последние несколько лет вообще на Британских островах ни разу не были, не то что конкретно здесь. Где бы они раньше познакомились? Или она его с семнадцатого века ждет?

– Может быть. – Во всяком случае, это казалось мне более вероятным, чем идея о том, что капитан заводит случайные знакомства.

Между тем до ночи таинственная гостья капитана корабль так и не покинула. И ночью тоже – мы справились у ночной вахты. А утром капитан вышел на построение как ни в чем не бывало, один. Спросить мы его, конечно, не решились. Джо отводила глаза, но в остальном пришла в норму, поэтому день прошел относительно спокойно, в не слишком приятной, но необходимой круговерти экскурсий, прогулок под парусами и прочих туристических развлечений.

А вечером, когда посетители кончились, и команда собралась за обычным занятием, Джо неожиданно предложила сыграть в кости на желание.

– На какое желание? – усомнился я. – И почему не в покер?

– Потому что хочу желание, а в покер, тем более вдвоем, на него играть трудно, – рассердилась Джо. – Уступи девушке.

Я, конечно, подозревал что-то нехорошее, но рассерженная Джо была всяко лучше заплаканной, поэтому я согласился. И очень быстро проиграл.

– С тебя желание, – Джо оттащила меня в сторону от матросов и задумалась ненадолго: – Иди к капитану и спроси, что это была за девушка и куда она делась.

– Ты с ума сошла?! – кричать пришлось шепотом, чтобы никто лишний не услышал.

– Проиграл – иди! – с ненавистью сказала Джо.

Мысленно попрощавшись с должностью и кораблем, и трижды прокляв по этому поводу всех женщин, начиная с Евы, я отправился к капитану.

– Сэр, разрешите задать вопрос.

– Задавайте, – без удивления ответил капитан.

– Кто была ваша вчерашняя дама и куда она делась? – скороговоркой произнес я и уставился в палубу.

– Так. Вы проиграли Джоанне, да? – очень ровно произнес капитан: – Не отрицайте! Ради нее я вас, так и быть, прощаю. С этой дамой меня никакие отношения, кроме деловых, не связывают. И будьте уверены, что у себя в каюте я ее не прячу, а значит, с корабля она сошла. Ее визит был абсолютно официальным. У таких явлений как мой корабль иногда, знаете ли, возникают определенные… сложности не только с человеческими властями, но и с народом холмов7. Идите. И пожалуйста, не попадайтесь мне на глаза в ближайшее время.

Я поблагодарил и собрался идти, радуясь, что легко отделался, но капитан меня окликнул.

– И еще одно, Рудольф. Один из наших коллег, капитан Фалькенбург, стал таковым именно из-за страсти к азартным играм. Поэтому будьте любезны сообщить команде, что с сегодняшнего дня кости на борту я запрещаю.

Седьмой час ночи

Чтобы знать врата, чтобы знать пути великого бога

Чтобы знать, что сделано, чтобы знать часы и их богов.

Книга о том, что в Ином мире, XV век до н. э.

Обычная форма одежды на «Гончей» – реконструкция костюмов конца семнадцатого века. Обязательной она отнюдь не является, но одни считают ее красивой, другие – соответствующей всему окружающему по духу, а третьи – просто удобной. Ну и наконец, добрая половина команды, начиная с капитана, к такой одежде просто привыкла с детства. Поэтому корабль с командой представляют зрелище весьма гармоничное, можно хоть в кино снимать – каких-нибудь «Пиратов Карибского моря-13». А еще, хоть мы в большинстве своем и не озабочиваемся кружевными манжетами и пышными жабо, наряды семнадцатого века просто таки обязывают к ношению холодного оружия, а уж равнодушных к нему людей просто, наверное, не бывает. А если и бывают, то не у нас на борту. Здесь первое место уверенно удерживает Рамсес. Он единственный член экипажа родом не из Европы, и его личное оружие демонстрирует это куда более явно, чем черты лица. Недлинный прямой кинжал без гарды, с серебряной, отделанной потускневшим перламутром рукоятью, прячется в вытертых ножнах красного бархата, тоже украшенных серебром и перламутром. И за то, чтобы увидеть мягкие линии узора на настоящей, идеально ухоженной дамасской стали, любой специалист-оружейник душу бы прозакладывал. Конечно, носит его Рамсес только по самым парадным случаям, а для работы и нарезки колбасы пользуется простой «эндурой», но факт обладания таким ножом, даже если он вообще хранится в сейфе и никогда не видит света, не может не вызвать черной зависти.

Именно поэтому мы с Джо регулярно интересуемся у старпома, давно вычислив наиболее уязвимое для коптов место:

– Почему ты, потомок фараонов, не стыдишься пользоваться арабским кинжалом?

На что он всегда ровным голосом отвечает, что единственное, чего, к его превеликому сожалению, не знали египтяне – это железа. А арабский кинжал – трофей, передающийся у них в семье несколько поколений. И немного обижается. Такой вот в меру идиотский ритуал у нас сложился.

После ужина мы втроем, как обычно, покуривали на баке, и вдруг Рамсес в ответ на очередную беззлобную подколку насчет арабских интервентов взвился и почти закричал о том, как ему это надоело. Я, мягко выражаясь, сильно удивился.