Операция «Моджахед» Пучков Лев
– А никак, – Никифор пожал плечами и презрительно ухмыльнулся. – У нас один хер с ними – война.
– Это точно, – подтвердил кум Никифора. – Давеча племяш этого Махмуда стрелял в меня, впотьмах. Ночью от Терека шли какие-то, а мы в патруле были. Ну и популяли маленько друг в друга.
– Почему властям не сообщили? – прицепился въедливый Иванов. – И откуда знаешь, что это был его племяш – темно же было?
– Какие, на хер, власти! – Никифор от досады даже сплюнул на дорогу. – Тебе ж объяснили русским языком, как тут у нас… А то, что племяш его вел тех, от Терека – факт. Типа, проводник. На три дня пропал, потом появился – рука на перевязи. И смотрит волком. Так что не нам от них прятаться…
«Какие бесшабашные люди, – подумал Иванов. – Мы-то ладно, проведем операцию, и – на базу, за „частокол“. Семьи в России, поди поищи, кто такие… А эти тут стационарно. Как так можно, жить в одном селе, через улицу, да с таким отношением…»
Петрушин тронул «УАЗ» с места и потихоньку поехал навстречу кавалькаде. Когда «КамАЗы» приблизились на расстояние различимости физиономий, водила переднего высунулся из кабины и крикнул казакам нечто приветственное. Казаки в ответ вяло плеснули ручками – не до тебя, мол, сейчас.
«КамАЗы» на хорошей скорости проскочили мимо. Петрушин вильнул влево и выкатился на встречную. Идущий следом за «КамАЗами» микроавтобус затормозил с жутким скрежетом, при этом его занесло вправо. Видимо, лобовые столкновения с каким-то «левым» «УАЗом» в планы водителя «Газели» не входили.
Молодой чеченец выскочил из кабины и целенаправленно устремился к «УАЗу», прокатившему по инерции чуть дальше. Судя по нормальной координации, он нисколечко не пострадал при экстренном торможении, но в глазах его легко читалась жажда немедленной сатисфакции.
«КамАЗы» начали притормаживать. Казаки дружно замахали руками – езжайте дальше, все нормально. «КамАЗы» тотчас же прибавили ходу и покатили дальше – понятливые товарищи, сразу догадались, что к чему.
Петрушин открыл дверь и показал лицо. Пострадавший водитель чуть замедлил шаг и слегка утратил целеустремленность. Петрушин покачал головой – такая реакция его не устраивала – и вышел весь. Чеченец, оценив, наконец, габариты обидчика, остановился в трех шагах от него и метнул взгляд в сторону «Нивы», возле которой торчала остальная компания. Взгляд его напоролся на казаков и тут же стал скорбным.
– Не понял, э?
– Да все ты понял, дурашка, – почти ласково пробурчал Петрушин. – Сел в машину, развернулся, встал перед «Нивой».
– Не понял – че за дела? – продолжал «держать лицо» пострадавший. – Это вам не Чечня! Вы че творите…
– Считаю до трех, потом – огонь на поражение, – Петрушин перевел свой «ВАЛ» в положение «для стрельбы стоя». – Сел, развернулся, встал перед «Нивой». Пошел.
Пострадавший, судя по всему, уже бывал в подобных ситуациях. Покачав головой, он развернулся и без лишних слов направился к своей машине.
– Семь стволов, – напомнил вслед Петрушин. – Метр в сторону – побег, огонь на поражение. Посмотрим, как далеко ты уедешь.
Далеко уезжать пострадавший не стал, все выполнил, как приказали: развернулся, поставил «Газель» перед «Нивой» и вышел для беседы.
– Эльдар?
– Эльдар… И что?
– Очень приятно. Давай за машины зайдем, поговорим, – распорядился Петрушин.
Эльдар метнул взгляд в сторону торговой «точки» и замялся. Двести метров, выражения лиц не разобрать, но видно, что все смотрят в эту сторону. Свидетели. Если зайти за машины, ничего не будет видно…
– Боишься, что ли? – хмыкнул Петрушин.
– Кто боится?
Эльдар гордо вскинул голову и пошел, куда сказали. В глазах молодого человека отчетливо прослеживалась тоскливая обреченность.
Иванов покосился на Костю. Психолог едва заметно дернул подбородком. Нет, обреченность – это не повод. У любого чеченского юноши, которого останавливают на трассе русские военные, можно заметить во взгляде нечто подобное. Потому что ожидать что-либо для себя хорошее от русских военных, остановивших его на трассе, чеченец может только в двух случаях: если он полный идиот с официальной справкой или же обкурился до цветных галлюцинаций. Поэтому все ведут себя по-разному, в соответствии с особыми личными качествами и моральной закалкой, но… страх и напряжение присутствуют обязательно.
Обреченность, конечно, это сильно. Это чересчур. Но кто его знает, какие там мотивации? Может, у него родственник пропал при схожих обстоятельствах, или еще что-то в таком же аспекте…
– Ну, ладно, – пожал плечами Иванов. – Будем общаться. Три вопроса, три ответа. Отвечаешь правильно – разбегаемся.
– Вообще, не понял, кто такие… – Эльдар старался не смотреть в сторону казаков. – Зачем останавливали?
– Давай сразу оговоримся, – начал Иванов. – Будешь вести себя правильно, никто из твоих родных не пострадает. Лично к вам у нас никаких претензий…
– Зачем тогда останавливал?
– А нас гости ваши интересуют, – бухнул чуть ли не в ухо Эльдару нависший над ним глыбой Петрушин. – Поэтому и остановили.
– Какой-такой гости? – Эльдар нервно сглотнул, взгляд его метнулся по сторонам, руки вдруг дрогнули…
– Виновен, – вынес вердикт Костя. – К гадалке не ходи.
– Ну и славно, – Иванов облегченно вздохнул – попали-таки! – и разоткровенничался: – Значит, так. Мы будем брать ваших гостей. С твоей помощью. Как тебе открывают?
– Какой гости?! – мужественно уперся Эльдар. – Куда открывают?
– Вот делов, – хмыкнул Никифор. – «Газель» подъехала, три гудка. Рафик выглянул, оценил, открыл ворота. «Газель» заехала, ворота закрылись. Все.
Эльдар не выдержал линии поведения – метнул-таки в сторону Никифора уничтожающий взгляд. Зрачки – как головки самонаводящихся ракет. Испепелил мерзавца на месте.
– Ты на меня тут не зырь, зверек, – презрительно скривился Никифор. – Ты дома перед зеркалом встань раком, штаны сыми и на свою жопу так зырь. Может, полегчает.
– Оба-на! – восхитился хулигански ориентированный Вася Крюков. – Это что-то новое. Надо запомнить.
– Кто такой Рафик? – уточнил Иванов.
– Это раб их, осетин, – пояснил Никифоров кум.
– Какой раб, что болтаешь? – в голосе Эльдара звучала плохо скрытая ненависть. – Просто работник, да!
– Раб, раб, – подтвердил Никифор. – Спросите любого, вам скажут. Они его у соседей украли, когда съезжали с Ачхой-Мартана. Почему не бежит – не понятно. Вроде как дома, на своей земле…
– Он немой, инвалид! Мы хорошо делаем, ему крыша даем…
– Немой, потому что вы ему язык отрезали, – уточнил Никифоров кум. – Чтобы не болтал лишнего. А не убегает, видимо, потому что немного ебанутый… в смысле – не в себе человек. Да и немудрено: после всего пережитого…
– Вы все врете оба!
– Ладно, хватит базарить, – прекратил эту перепалку Иванов. – Скажи нам, где размещаются ваши гости, как выглядят. Что делают в это время дня. Нам так будет удобнее…
– Нет никакой гости, – набычился Эльдар. – Откуда взял – непонятно. Давай, хочешь – милиция едем…
– Ну и славно, – улыбчиво закивал головой Иванов. – Значит, вламываемся в усадьбу и валим все, что шевелится. Сначала забрасываем гранатами, как водится, в каждое окно – по паре штук, затем добиваем выживших… Потом идентифицируем трупы, ищем среди них гостей.
Эльдар разинул рот, лицо юноши исказила гримаса ужаса. Конечно, он был готов к любому обороту событий, но, видимо, не ожидал, что все будет так быстро и сурово, без каких-либо разборок и выяснений…
– Чего ты? – притворно удивился Иванов. – Ваши гости – международные террористы. Чрезвычайно опасны. Есть команда – живыми их не брать. Твоя семья, конечно, не виновата, но… Надо гостей правильно выбирать.
– Я не сказал… – вякнул было Эльдар.
– У нас есть задача, и мы выполним ее любой ценой, – завершился Иванов. – А у тебя есть шанс. Хочешь спасти семью – быстро ответь на все наши вопросы. И поедем – и так долго тут торчим, глаза всем намозолили.
Эльдар застыл, как памятник жертвам страшных сомнений. Глаза юноши отражали лихорадочную борьбу мыслей и великое смятение. Сдать гостей – позор. Но положить на плаху джихада жизнь всей своей семьи…
– А мы тебя вырубим, свяжем и на пол положим, – великодушно предложил Костя.
– Зачем так? – пролепетал Эльдар, едва поспевавший за ходом мысли своих оппонентов.
– И сделаем это на глазах ваших продавцов, – продолжил Костя. – Потом подтвердят кому надо: отловили, вырубили, связали, уложили. Воспользовались твоим транспортом. И получится, что ты тут как бы и ни при чем.
– Соглашайся, дурашка, – миролюбиво прогудел Петрушин. – Лучше две недели со скобкой на челюсти, чем всю жизнь в позоре или в братской могиле.
Эльдар молчал, напряженно размышляя. Страх куда-то улетучился, его лицо имело озабоченно-деловое выражение. Хороший джигит, настоящий нохча – деловитый и хваткий…
Костя походя, одним движением решил сразу две проблемы. Предложил вполне приемлемую для Эльдара альтернативу и обезопасил так опрометчиво «нарисовавшихся» казаков. Теперь Эльдар может спасти родных и при этом не «потерять лицо». И вынужден будет молчать, что гостей сдали Никифор с кумом. На казаков, конечно, будут коситься, но… казаков в станице много, поди, отыщи действительного злодея!
– Думай быстрее, – поторопил Иванов, глянув на часы.
– А то мы устанем ждать и будем действовать по первому варианту, – напомнил о себе Петрушин. – Ну че ты жмешься, дурашка? Тебе и так предложили королевские условия, чего тут думать!
– Ладно, – решился Эльдар. – Они в маленьком доме живут…
Живут, стало быть, во флигеле эти самые гости, их двое. Араб и чечен – его подручный. Девчонка? Да, была. Сегодня утром забрали какие-то люди. Кто такие – не знает, их семью вообще в эти дела не посвящают.
– Опоздали, – посетовал Иванов. – Эх, нам бы раньше сюда…
– Раньше никак не получалось, – успокоил его хмурый Серега. – Если помните, мы утром немножко заняты были в другом месте.
– Это точно, – согласился Иванов. – Давай, подробности…
Эльдар подробно описал двор, указал особенности. Вася тут же вычертил схему на листке, коротко обсудили план вторжения, не стесняясь присутствовавшего Эльдара.
– Ну все, можно двигать, – Иванов остро глянул на Эльдара. – Ты готов?
– Я готов, – молодой человек гордо вскинул голову. – Пусть будет так. На дорогу?
– Да, выходи, – разрешил Иванов. – Женя – аккуратнее.
– Постараюсь, – Петрушин хрустнул костяшками пальцев, вышел на асфальт и сообщил: – Сейчас ты побежишь.
– Не понял? – Эльдар, вышедший из-за машин, покосился в сторону торговой «точки». – Зачем бежать?
– Люди не дураки, – пояснил Петрушин. – Повод нужен.
– Понял, – Эльдар кивнул и опять горделиво задрал подбородок. – Только смотри. Я сильный. Меня трудно просто так вырубить.
Петрушин на это заявление гнусно хихикнул, открыл дверь «УАЗа» и жестом пригласил пленника садиться.
– Не понял? – удивился Эльдар.
– Вот ты трудный, абрек… – Петрушин тяжело вздохнул. – Я тебе указываю место. А ты не хочешь садиться. Ты бежишь.
– А, понял, – Эльдар кивнул, развернулся и бросился бежать в сторону торговой точки.
Петрушин тремя гигантскими прыжками настиг пленника и коротко, без замаха, долбанул кулачищем в затылок. Эльдар мгновенно обмяк, как тряпичная кукла, и рухнул на асфальт. Никакого притворства тут не было – парень пребывал в полноценной отключке.
– Сильный, – буркнул Петрушин, хватая пленника за шиворот и волоча к машине. – Но молодой и глупый…
Подъехали хорошо. На лавках, возле одной из усадеб, сидели старики – зорки соколы, но на «Газель» только бородами колыхнули. Привыкли, видимо. Стекла в меру тонированные, чтобы рассмотреть лицо водилы, надо подойти близко.
С сигналом тоже все вышло складно. Три гудка – лицо в калиточном проеме – створка ворот поехала вправо. Заходи, дорогой!
А во дворе – сюрприз. Справа от ворот, под навесом, несколько в глубине, две дамы над столом колдуют, трудятся помаленьку. У крыльца трое: дородный мужик – видно, хозяин – в возрасте, что-то сурово выговаривает двоим субъектам сугубо «духовского» обличья. Один из субъектов – араб, за километр не ошибешься. Этакий патлатый кудряш с бородой до пупа и орлиным носом. Второй – матерый такой плохиш, коренастый, с мощными ручищами до колен. Плюс угрюмый верзила, который ворота закрывает, – видимо, тот самый Рафик.
– Вася – кудряш, – буркнул Петрушин, рывком распахивая дверь. – Пошли!
«Газель» потихоньку катилась в глубь двора – некогда тормозить было, команда через все двери ломанулась на волю. Вроде бы планировали по-иному, но сейчас вышло все спонтанно, по обстановке.
Костя с Глебычем на пару взяли тыл: уронили наземь Рафика и изготовились с колена у ворот. Лиза засеменила под навес, к дамам. Остальные метнулись к троице, оглушительно выкрикивая обычное в таких случаях приветствие:
– Ложись! Руки на голову! Кто дернется – огонь на поражение! Ложись, бля!
Троица лежать не пожелала. Хозяин от неожиданности застыл, как вкопанный, а гости проявили недюжинную сноровку, свидетельствующую о богатом личном опыте в таких делах. Долгорукий рванул из-за пазухи пистолет, юркнул за спину хозяина и, ухватив его за шиворот, приставил к голове ствол. Араб черной молнией сверкнул ко флигелю и щучкой прыгнул в распахнутое окно – до двери было дальше.